Ния Орисова
Предназначение
Стеф Веир находился под следствием полгода, от этого он не стал выглядеть хуже. Уставший взгляд без надежды на благополучный исход дела, заставляло сердце дрожать, вызывая чувство сострадания. Хотелось пожалеть и приласкать его, заверив, что скоро всё закончится. Я наблюдала за заключенным через одностороннее стекло, и с каждой минутой во мне росло желание доказать его невиновность.
– Как тебе убийца? – Никас подошёл со спины, но не достаточно тихо для того, чтобы остаться незамеченным.
– Ничего не могу сказать, пока не поговорю с ним. Ты сказал убийца, считаешь, что это так?
– В его деле всё написано чёрным по белому. Он присутствовал на месте преступления, у него есть мотив.
– Скажем так, на месте преступления кроме него находилось ещё пятьдесят человек.
– Значит, свое мнение о нём ты уже составила и готова доказывать его невиновность. Пойдём, побеседуем.
Стеф Веир сидел за столом на стуле спиной к дверям. Рядом с ним стоял конвоир, так как сковывать его наручниками не стали. Никас сел напротив него, а я встала с боку. Меня он пока не видел, уделяя всё внимание новому следователю, пытаясь понять, чего ждать от него. На обвинительные вопросы у него был один ответ из нескольких вариаций. Не знаю. Не делал. Не убивал. Я была склонна верить ему. Моё участие в допросе ограничивалось наблюдением, но я не удержалась от вопроса.
– Что вы испытывали к убитой?
Этого оказалось достаточно, чтобы он переключил свой взгляд на меня. В один момент, казалось бы, из вполне уравновешенного и доброжелательного человека, насколько это возможно в такой ситуации, подозреваемый отбросил сдерживающие рамки. Стефа охватило неконтролируемое чувство гнева.
– Тварь! Таким как ты нет места среди людей!
Конвоир среагировал мгновенно, заломил ему руки, и пригнул к столу, удерживая в таком положении. Всё могло закончиться плохо, в моменты таких вспышек ярости отключается осознание недопустимости производимых действий, так называемое невменяемое состояние, которым оправдывают убийства. Если бы ему удалось вырваться, чувствую, меня придушили тут же в допросной.
– Ты ответишь за все свои мерзкие поступки. Я говорил, что не убивал, но есть те, кто по твоей вине потерял дорогих людей и они не успокоятся, пока не сотрут тебя из памяти живых.
Прижавшись спиной к стене, с недоумением смотрела на следователя, который вызвал помощь конвоиру. После их прихода Стефа Веира увели.
– Сразу скажу, я его не знаю и сегодня наша первая встреча.
Никас побарабанил пальцами по столу.
– Ты видела фото убитой?
– Общий вид тела.
– Вы похожи.
– Поэтому меня подключили к этому делу?
– Эта одна из причин. Видела его реакцию?
– Слышал, что он сказал? – я смотрела Никасу в глаза, ведь в том, что он сказал и был смысл сегодняшнего допроса. – Он говорил правду.
– Придётся покопаться в грязном белье убитой.
– Почему этого не сделали раньше?
– Казалось всё ясно, и как всегда полно дел требующих особого внимания. Если бы он подписал признание.
– То сейчас бы отбывал наказание за чужое преступление.
– Ты обратила внимание, что убитую зовут так же как тебя?
– Заметила.
На это совпадение я никак не отреагировала, когда читала дело. Не могу сказать, что моё имя редкое. Я была знакома с одной Таной, она училась в параллельном классе. У моих знакомых были родственницы с таким именем. Убитая была не первая, кого родители назвали Таной, и точно не будет последняя. То, что её убили, определили сразу. В деле это значилось как отравление, если бы её доставили в морг на час позже, скорее всего причиной смерти стала сердечная недостаточность. Убийце не повезло, оперативники сработали быстро, и патологоанатом проверил кровь на содержание недопустимых химических веществ.
Никас занялся окружением убитой и через несколько дней допрос Стефа повторили. На меня он не смотрел, вопросы игнорировал. Ему представили меня как психолога, но он категорически отказывался идти на контакт со мной. После допроса Никас попросил меня остаться для разговора.
– Мои ребята тут кое-что накопали.
– Что-то серьёзное?
Никас протянул мне фото, на котором стояла я между двух мужчин в вечернем платье, такого у меня отродясь не было. Один постарше, на лице, которого, читалось сходные черты, как бывает у близких родственников. Другой моложе с прилизанной чёлкой, обнял меня за талию. Это не могла быть я.
– Как такое возможно?
– Ты мне скажи. Кто твои родители?
– Я удочерённая, когда мне было три дня отроду. Эти люди на фото не выглядят так, как те, кто не смог бы вырастить ещё одного ребёнка.
– Мы это выясним. Хочешь присутствовать при разговоре с предполагаемым отцом?
– У меня никогда не появлялось желание найти биологических родителей, раз уж такое произошло, хочу понять, почему от меня отказались. Ведь не может быть таких совпадений.
– Насчет Веира ты права, он не виновен, а сестричка твоя, ещё та тварь оказалась.
– О мёртвых либо хорошо, либо никак.
– Это так, но не при нашей работе.
– Значит, его освободят.
– Уже. Появились другие претенденты на вакантное место убийцы, и как не печально, все достойные люди соблюдающие закон и живущие по завету не навреди. Даже отец, который по показаниям свидетелей, любивший дочь, не сильно горюет о потере.
– Тварь говоришь?
– Это мягко сказано.
– Считай, мне повезло остаться в роддоме, мои родители самые лучшие.
Всю полученную информацию я обдумывала сидя на кухне съёмной квартиры, Теперь я могла позволить такую роскошь и жить без соседей. Зарплата и правда оказалась достойной. Родители не скрывали от меня того, что я приёмная. Они любили меня не меньше брата. Поздняя беременность стала приятным сюрпризом для них, и никак не сказалась на их отношении к приёмному ребёнку. Для родителей я осталась любимой дочкой. Чего ждать от тех, кто оставил ребёнка, не знаю. Чтобы делать какие-то выводы, нужно узнать причины произошедшего двадцать четыре года назад.
***
Утром Химера вызвала меня к себе в кабинет. Не успела зайти, как она начала мне выговаривать.
– Так и знала, что с тобой будут проблемы. Но знаешь?
Осторожно присела на стул.
– Что?
– На моей практике такое впервые. Возьми меня с собой, я хочу оказаться в первых рядах, когда приоткроется завеса тайны.
В моей практике такого тоже не бывало, чтобы начальница уговаривала согласиться на её присутствие при разговоре с пострадавшим, для удовлетворения собственного любопытства.
– Что-то я не очень понимаю, о чём речь.
– Ну как же. Ты с Никасом едешь к Эдгару Фирсу, твоему предполагаемому отцу.
– Любите драму?
– Я предполагаю, как всё могло произойти.
– Ещё не факт, что я его дочь. Возможно это случайность в цепочки генов. Говорят, у каждого на планете есть двойник, но редко кому удаётся, встреть его.
– Чтобы не сомневаться, сходи в лабораторию и сдай кровь, образец крови той Таны у них имеется. Возьми направление и подпиши его у Никаса, сделают бесплатно. Решила? Я могу поехать с вами?
– Что Никас говорит?
– Он не возражает, считает, что дело пересекается с личной заинтересованностью сотрудника и в большей степени касается тебя. Мало кто захочет выставить на обозрение чужих людей, происходящее в душе.
– Можете присутствовать, боюсь мыслить и рассуждать рационально, не смогу и ваше заключение как психолога по этому делу будет уместно. Фирс не простой рабочий, и свои секреты хранит за семью печатями, а тут я. Как бы чего не вышло.
– Посмотри на это с другой стороны.
– С какой?
– Это маленькое приключение.
– А вы авантюристка оказывается. Слухи о том, что вы с мужем участвуете в городских играх, правда?
– Только в тех, где требуется найти и наказать провинившегося шалуна. Пусть это останется между нами, и слухи останутся только слухами.
– Любите наказывать?
– Меня не зря прозвали Химерой.
– Иногда одному психологу, чтобы жить спокойно, нужно посетить другого психолога.
Начальница широко улыбнулась довольная результатом разговора.
– Хорошо, что для этого нам не надо никуда идти.
Химера дала мне хороший совет. Я решила зайти в лабораторию и проверить родство с убитой. Никас поставил подпись на разрешении без дополнительных вопросов. Он не смотрел на меня с жалостью, скорее с сочувствием. По роду деятельности ему часто приходилось сталкиваться с теми, у кого рушится мир и непонятно, что будет выстроено на руинах. Для меня вся эта ситуация ассоциировалась со сносом крыши. Фундамент был выстроен основательно и стоял крепко, а вот чтобы дом не заливало дождём, требуется ремонт. Да и то, требовалась не смена кровли, а так небольшая поправка, предстояло залатать брешь, пробитой ударом из прошлого. Надеюсь, что моя крыша не превратится в решето.
Стефа Веира увидела ещё раз, когда он покидал следственный изолятор, в котором находился последнее время. В его взгляде больше не было ненависти ко мне, но и тёплых чувств не наблюдалось. Мне хотелось, чтобы он посмотрел на меня, иначе, искренне улыбнувшись. Сердце начинало биться быстрей при виде этого сильного мужчины и чувство сожаления, что как женщина не смогу заинтересовать его. У меня, как и у многих была детская влюбленность и первая любовь. Я могла понять разницу между тем, что было и что чувствую сейчас. Сестра не оставила мне шансов быть вместе с этим мужчиной. Сведения о том, чем занималась сестра, парни Никаса добывали по крупицам. Для своего окружения она ни чем не выделялась среди таких же девиц, привыкших к роскоши. Другая сторона её жизни, которую она тщательно скрывала, вызывала ощущение брезгливости, волосы вставали дыбом и тварь, было самое подходящее имя, для той кто играла чужими жизнями.
День встречи с отцом настал слишком быстро и да, я могу называть его отцом. ДНК тест подтвердил наше родство, но захочу ли я называть его так, ведь у меня уже есть родители.
Химера подхватила Никаса под руку, чего он терпеть не мог, но из цепких лапок психолога так просто не выбраться. Просить она не умела, каждая просьба звучала как приказ и или призыв к действию.
– В первую очередь заходим мы, Тана появится позже.
– Сходи в театр, там спектакль идёт два часа.
– В театре скучно, жизнь ярче.
– Какое-то у вас неправильное представление о театре.
О том, что Фирс должен увидеть меня не сразу я согласилась, но её энтузиазм пугал.
Встречала нас охрана, которая таращилась на меня, не смея задать вопросы. Несомненно, они возникли у них при моём появлении. Один из них потянулся за телефоном, чтобы предупредить хозяина.
– Не будем беспокоить Эдгара Фирса.
Никас твёрдо пресёк его действия. Охранник послушно опустил руку с телефоном, убрав его в карман штанов.
– Я вас провожу.
Он привёл нас к кабинету хозяина, и я осталась стоять перед закрывшейся дверью, ожидая приглашения войти. Задать интересующие меня вопросы, смогу немного позже. Пока необходимые для следствия ответы получит Никас, а Химера проконтролирует допрос, в данном случае пострадавшей стороны. Охранник остался стоять рядом со мной и никак не мог сосредоточиться и прийти в себя, без конца повторяя.
– Вы так похожи на дочь хозяина. Если бы я не видел её мертвой, то…
Что значит незаконченное то, я и так знала.
– Можешь возвращаться на пост, дорогу назад мы найдём, – он послушался и оставил меня одну.
За приоткрытыми дверями шёл разговор. Никас не стал закрывать их плотно, чтобы у меня была возможность понимать, что происходит в кабинете. У Никаса не осталось вопросов к Эдгару Фирсу, всю необходимую для дела информацию о его дочери он получил от других людей. Сейчас он уступил право вести беседу Химере.
– Слышала, у вас растёт наследник.
– Тана родила сына незадолго до смерти, но вы это и так знаете.
– Знаем и сюда нас привёл другой вопрос. Расскажите о ваших дочерях.
Недоумения явно читалось на лице Эдгара.
– Кто бы, что бы, не говорил, у меня кроме дочери детей не было.
Мой выход. Я открыла дверь и вошла. Химера осталась довольна, таким искренним недоумением, которого возможно больше не увидит никогда. Эдгар соскочил с места, сделал шаг навстречу мне, не веря тому, что видит, и остановился, не решаясь подойти.
– Тана?
– Тана Веловская, штатный психолог отдела расследований и как оказалась ваша дочь.
Фирс не стал бы успешным руководителем, если бы, не мог моментально сопоставлять факты и делать выводы.
– Твоя мать!
– Вы не знали о существовании второй дочери?
Никас и так видел, что мужчину не в чем обвинить.
Химера оказалась немного разочарована, она уже приготовила обвинительную речь, вот, что значит судить человека по статьям из журналов. Фирс оказался порядочным человеком, а разговор с бывшей женой уже не в их компетенции. Похоже, первая Тана пошла характером в мать.
– У нас больше нет вопросов к вам.
– Что с убийцей моей дочери?
– Ищем.
Никас отвечал коротко в отличие от Химеры, он не любил такие представления.
– Тана если хочешь, можешь остаться.
Химера покивала головой, соглашаясь с Никасом.
– Вам есть о чём поговорить.
Они ушли, оставив меня наедине с отцом.
– Кто бы мне сказал, что такое возможно в моей жизни. Это невероятно, – Эдгар крепко обнял меня. – Вы похожи и в то же время такие разные. Вас невозможно перепутать. Удивляет, что и имена у вас одинаковые.
– Это имя дала мне мать, перед тем как оставить в роддоме.
– Хочешь познакомиться с ней?
– Не очень, но стоит выяснить, по какой причине она от меня отказалась. Тогда в моей жизни не останется тёмных пятен.
Эдгар Фирс отдал распоряжение привести бывшую жену, для пояснения её действий произошедших много лет назад, независимо от её желания и места нахождения. Пока мы ожидали моего второго родителя, он немного рассказал о своей жизни, но больше Эдгара интересовала моя жизнь. Его я не винила в том, что произошло много лет назад, в какой-то мере он тоже жертва. Жертва решений людей, которые преследуя свои цели, не считались с его мнением. При встрече с матерью не было слёз, объятий и радости от вновь обретённой дочери, пусть и взамен погибшей. Эта красивая женщина выглядела молодо, стильно одетая с превосходством смотрящая на окружающих, не вызывала никаких чувств и эмоций. Просто чужой человек. Она прошла в кабинет отца, оставляя после себя приятный аромат дорогих духов. На меня взглянула лишь мельком, её посмели побеспокоить, в приказном порядке озвучив требование Фирса. Конечно, женщина была недовольна и всем своим видом демонстрировала это. Претензии, не имеет большого значения, какой сферы жизни они касаются, она не терпела, поэтому старалась высказать свою единственно верную точку зрения первой. Ей хватило взгляда, чтобы понять причину, по которой с ней так грубо обошлись. Оправдываться и просить прощения она не умела и не собиралась.
– Я не хотела детей. Это тебе они нужны были. Одной было вполне достаточно, – она не понимала, что её поступок омерзителен. – Откуда ты взялась? Что тебе надо? Тебе никогда не стать такой как моя дочь.
Становиться такой, как сестра, я не собиралась, и разговаривать с этой молодящейся женщиной не желала. Впрочем, отец тоже не находил ни одной причины для продолжения разговора.
– Раньше я считал себя обязанным содержать мать своей дочери после развода, с этого момента выкручивайся сама. Рекомендую пойти работать.
Её недовольные крики ещё долго раздавались за воротами дома, двери которого с этой минуты для неё закрыты навсегда.
– Не повезло тебе с матерью.
– Наоборот, у меня самая лучшая мама, – я посмотрела в окно, на душе было тяжело. – Теперь понятно в кого сестра.
– Она не так плоха, как могло показаться.
Можно понять отца, который любил и баловал дочь, а недостатки не замечал, по крайней мере, до последнего момента, когда всплыли все неприглядные дела, казалось его идеальной дочери. Представляю, насколько ему было больно узнать от Никаса о пострадавших, чувства которых Тана втоптала в грязь, а иногда и не только чувства.
– Переезжай жить ко мне, это и твой дом. Познакомишься с племянником. Представлю тебя друзьям и партнёрам, теперь ты являешься моей наследницей.
Я содрогнулась от перспективы поменять жизнь. Кроме того мне не нужно чужое наследство, несущие проблемы. Мне нравится своя жизнь и моя работа, менять в ней я ничего не собиралась. Чересчур поспешно и нервно я выкрикнула.
– Нет! Не надо, – сделала глубокий вдох и немного успокоилась. – Для начала хочу поговорить с родителями, мне важно их одобрение.
– Я подожду, а пока поговорю с юристами как можно исправить то, что натворила твоя мать. Надо же было до такого додуматься.
– Меня вполне устраивает всё как есть, но если настаиваете, могу пожить у вас некоторое время, чтобы узнать, друг друга и понять, нужна ли вам такая дочь как я.
– Мне нужны все мои дети, какие они бы ни были и независимо от твоего желания свою часть наследства ты получишь. Что с ним делать решишь сама.
Разговор с родителями вышел долгий. Они у меня понимающие, но сердце сжималось лишь только от понимания того, что могут потерять дочь. Она не отвернётся от них, но придётся делить её внимание и принять в семью постороннего. Это не близкие друзья и подруги, ни муж, ни коллеги, а тот, кто претендует на место отца. Мне стоило огромных усилий успокоить и убедить их, что другие родители мне не нужны. Их место никто не займёт. С одной стороны они сами были готовы вручить меня обретённому отцу, с другой желали быть для меня единственными. При первой возможности надо будет съездить домой, разговор по телефону немного не то, что было надо. Я хотела обнять родителей, почувствовать их тепло и любовь.
***
Стеф покинул душную камеру, которая давила на него. На предложение адвоката признать вину, чтобы получить минимальный срок, он ответил отказом. Нашли мальчика для битья. Веир знал, кто такая Тана Фирс, и хорошо представлял, что случится с ним, как только он согласится признать чужую вину. Он лично видел, как она умерла и ничего кроме облегчения не испытал. В тот вечер в клуб он пришёл с друзьями, всё это время они были на его стороне, стараясь доказать его непричастность к убийству. Показания его друзей не брали в расчёт, а утверждение, что в момент убийства он находился вместе с ними за столом, по какой-то причине смешила следователя. Друзья Стефа, как и он, не владеют богатствами, все они имеют разный уровень достатка, что не мешало их дружбе. Встречаться они стали реже, а понятие взаимопомощи и взаимовыручки стало крепче и ценнее. Стеф благодарен судьбе, за то, что свела его с ними, без их поддержки ему было бы гораздо сложней. Дело сдвинулось с мёртвой точки, когда за него взялся Никас Понарь. Стеф Веир был готов к любому исходу дела и сорвался только один раз, когда увидел её. Тана Фирс с невинным видом стояла в допросной. Она поинтересовалась, как он относился к ней. Что тогда удержало его, он не знает и это точно не конвоир, который прижимал его к столу. Возможно, его зацепило её непонимание происходящего и чёткая мысль, такого не может быть, Тана мертва. Он видел тело, лежащее на полу в уборной, растерявшее всю свою привлекательность, вызывающее лишь одно чувство брезгливости. Стеф прекрасно помнил день, когда познакомился с Таной. В один миг её образ заполнил его душу, но очарование девушкой прошло быстро и возникшее желание любить и заботиться о той, которая могла стать для него целым миром, в один миг превратилось в пепел. Никогда не видеть и держаться от неё подальше, не имея никаких дел вполне разумное решение, которому он и последовал. До него она добраться не смогла и отыгралась на Лане. Его сестрёнка, как маленькое солнышко, слишком доверчива и как ребёнок наивна. Он и родители как могли, защищали её от реалий мира. Позже он понял, зря они это делали. Лане нужно было нарастить броню и приобрести умение сопротивляться, таким как Тана. В этом случае не было бы таких тяжёлых последствий, такого нервного срыва, после по сути банальной измены. Встретить Тану на допросе он не ожидал и чуть не натворил дел. После того как с ним провели разъяснительную беседу, обозначив должность и фамилию Таны, он не знал, как реагировать на ту, которую привык игнорировать. Первый, кто встретил его после освобождения, стала его любимая сестричка. Она повисла на брате, обхватив шею руками.
– Прости, прости, это всё из-за меня.
Стеф поцеловал сестру и, высвободившись из объятий, заглянул ей в глаза, тоном, не терпящим возражений, процитировал.
– Мы не виноваты, что влюбляемся в тех, кто не умеет любить. Так что сестрёнка будем жить дальше и у меня есть новость, пока не знаю насколько она хорошая или плохая.
– Тебя отпустили под подписку?
– Меня оправдали, и это касается Таны Фирс.
– Вот уж про кого не хочу ничего знать.
– Про неё ты можешь забыть, она мертва, как оказалась у неё есть сестра.
– Надеюсь, она не такая дрянь.
– Сестра близнец.
– О-у-у, – Лана смешно вытянула губы, растягивая гласную у. – Это значит.
Стеф ждал, когда сестра продолжит.
– Это значит, что.
Веир не торопил Лану, наблюдая за тем, как она пытается выстроить логическую цепочку, чтобы прийти к окончательному ответу задачки, состоящей из символов обозначающих неизвестную величину.
– Это значит, что её бросили в детстве?
– Точно не знаю, что случилось в семье Фирс, об этом мне не рассказывали, но очень надеюсь, вторая Тана Фирс не будет портить жизнь окружающим.
Лана погладила брата по руке.
– Поехали домой. Эта Тана не так плоха, раз не стала мстить за сестру, тому, кто не виновен. Хотя могла. Денег у её отца хватило бы, было бы желание.
– Не хочу говорить о ней. Как вы всё это время жили?
Лана защебетала как птичка, рассказывая обо всём, что произошло. Стеф любовался сестрой, она пришла в себя и стала такой, как раньше, и в ней появился стержень. Не так легко будет сломать её. Веир слушал сестру в пол уха, ему предстояло восстановиться на работе. До обвинения он занимал должность руководителя отделом информационных технологий и надеялся, что ему вернут должность.
– Повтори, что ты сказала, – он прослушал начало предложения, но слово замуж заставило его напрячься.
– Я говорю, меня замуж зовут, а я не хочу.
– Правильно, для начала с претендентом на твою руку и сердце, поговорю я.
Глаз с сестры не спущу, ещё чего, очередного жениха нашла и надо будет разузнать всё о Тане, по роду деятельности приходится пересекаться с её отцом, надо быть готовым ко всему.
***
На работу теперь меня возили и забирали по звонку. В течение месяца я обживалась на новом месте. Домом его не могу назвать, возможно, позже, потом, когда-нибудь. Отец открыл счёт на моё имя и перевёл на него крупную сумму денег. Равнодушие убивает, но и встречается такая любовь, которая убивает. Убивает доброе отношение к окружающим людям, сострадание, желание добиваться поставленной цели. У таких людей нет цели, зачем, когда и так всё есть. Дети, выросшие потребителями, выучили одно слово, дай. Мне привычней жить в эконом режиме, сложно пойти и потратить значительную сумму денег. Эдгар смеётся и говорит, что привыкну, а я решила, что не позволю маленькому Данику, вырасти одним из таких потребителей. Он станет достойным наследником дела мужчин семьи Фирс. Эдгар подтолкнул меня к тому, чтобы уйти с работы и стать независимым практикующим врачом. Работа в следственном комитете была не тем, чем я хотела заниматься, и раз появилась возможность исполнить свою мечту, не буду упираться руками и ногами, отказываясь от помощи.
