Novela
Когда ты вернешься. Книга 2
Чарли
Я сотни тысяч раз представляла этот разговор. Менялись локации, фразы, обстоятельства – но финал всегда оставался неизменным – Олли прощал меня. Он подходил ко мне, брал за руку и заглядывал в глаза, а потом говорил слова, которые я больше всего желала услышать от него:
«Чарли, я прощаю тебя».
И потом, за долгие, мучительные годы я наконец-то ощущаю это – покой и облегчение, потому что знаю, что сама никогда не смогу сказать: «Я себя прощаю».
Но как бы все не происходило в моем воображении, реальность была далека от этого.
– Входи.
Я отступила, приглашая Олли войти. Он разжал пальцы, сжимающие дверной откос, и прошел мимо меня, буквально клокоча от эмоций. Он был на волоске от взрыва, и я не знала, как это предотвратить. Боюсь, правда все только хуже сделает.
Закрыв за ним дверь, я не спеша вошла в гостиную, настороженно поглядывая на него.
– Рассказывай! – ткнув пальцем в мою сторону, велел Олли. – Все, Чарли!
– Я узнала, что беременна спустя два месяца после твоего последнего отъезда, перед тем как… как написала тебе письмо, – тихо начала я, едва в состоянии смотреть ему в лицо. – Мы тогда еще сильно поссорились…
– Это мой ребенок? – задохнувшись, перебил меня Олли. – Мой ребенок, Чарли?
Господи, до меня только дошло, что он мог подумать! Мои глаза в ужасе расширились.
Как он мог допустить, что я стала бы скрывать от него сына, будь он его?!
– Нет, – сдавленно выдохнула я, прекрасно понимая, что только что в очередной раз разбила ему сердце. – Зак не твой сын, Олли.
Сложив руки на поясе, он запрокинул голову, тяжело дыша. Я не знала, пытался ли он не сорваться, или хотел пресечь слезы. Все было плохо. Я делала больно Олли, опять и опять и не знала, как остановить это.
– Ты говорила, что не было никакого другого парня. – Он сдавил переносицу пальцами, заставив себя – я это почувствовала – посмотреть на меня.
– Никого и не было. Однажды, всего лишь раз произошло недоразумение, а через несколько недель я поняла, что случилось, и я… я знала, что это не твой ребенок, поэтому… Я не знала, как мне быть, Олли.
Я с мольбой смотрела на него, мысленно заклиная хотя бы попытаться понять меня. Мне было двадцать лет, я оказалась в ситуации, которую никогда и представить не могла. Я была напугана, одинока и запаниковала. Этому нет оправдания, и я не искала его себе, но я хотела, чтобы он знал, как же все так получилось.
– Недоразумение? – Он посмотрел на меня как на самое большое разочарование в своей жизни. Этого взгляда я и боялась. – Ты трахалась с кем-то, пока меня не было, и вот как ты называешь это – «недоразумение»?!
Я провела языком по верхней губе – она была соленой от слез.
– Все не так, как ты думаешь, – попыталась запротестовать я, хотя мой голос и звучал жалко.
Олли зло усмехнулся.
– Не надо, Чарли. Не превращай этот разговор в сраный анекдот.
Я понимала, что он обернет против меня все, чтобы я ни сказала. Ожидая Олли, я собиралась рассказать ему все, но теперь начинала пасовать.
– Как тебе удалось скрывать ребенка все это время? Где ты прячешь его?
Он все еще не понимал. Даже после того, что узнал, не мог предположить, что я могла поступить еще хуже.
Но я могла.
– Мне не пришлось этого делать, – едва слышно ответила я. Просто физически не могла смотреть ему в глаза.
– О чем ты?
– Я отдала Зака на усыновление, – одеревеневшим языком пробормотала я, прикрыв глаза, из которых вовсю текли слезы.
Олли выругался. Громко и грязно, заставив меня вздрогнуть.
– Ты отказалась от ребенка? Твою мать, Чарли, посмотри на меня! – заорал он, с трудом контролируя себя. – Ты отдала его? – повторил он, когда я выполнила его требование.
Я кивнула. Сильный спазм сдавил горло.
– Господи! – Олли завел руки за голову, беспокойно расхаживая по комнате. – Его… отец, – его лицо исказилось, – согласился на это? Он не был против?
«Отец Зака был бы только счастлив никогда не знать о нем».
Я не стала говорить этого ему.
– Нет, он не был.
– Так выходит, лучшее, что ты могла сделать – это отдать ребенка и сбежать?
– Тогда я думала, что это то, что должна сделать.
– Нет, ты не думала! – вновь его голос повысился. – Потому что думай ты, Чарли, такой херни не случилось бы!
– Что, по-твоему, я должна была сделать?! – также начала заводится я. – Сказать тебе?! Но как, как, Олли? Ты был бы разочарован во мне!
– Я и так разочарован, Чарли! Мы с тобой обсуждаем твоего сына! Твоего, Чарли! – Он неверяще покачал головой. – Этого не должно было быть! Это должен быть наш с тобой сын!
Я прижала ладонь ко рту, пытаясь сдержать рыдания. Он был прав. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы так все и было. И знание, что этого никогда не произойдет, разрывало мне сердце.
– Мне жаль, Олли, – сквозь плач прохрипела я. – Я никогда не хотела поступать так с тобой. Это была чудовищная ошибка, и она все разрушила.
– Ты это сделала, – безжалостно оборвал он. – Ты разрушила.
– Ты бы никогда мне этого не простил, – едва слышно сказала я.
– Но теперь ты этого не узнаешь, – холодно обронил Олли, и эти слова стали последними перед тем, как он вышел, оставив меня наедине со своими демонами и горем.
Оливер
«Ребенок. У нее есть ребенок. Сын от какого-то мужчины, не от меня. Чарли была с кем-то, пока я находился в Ираке».
Это все, о чем я мог думать, когда ушел от нее. Мысли заезженной пластинкой крутились в голове, прожигая дыру.
Я был идиотом. Последним придурком и тупицей, потому что никогда не верил, что в нашем с ней разрыве виноват кто-то третий. И не предполагал, что Чарли может связаться с кем-то, пока меня нет рядом.
И обманулся. А теперь это откровение на всей скорости заехало в мое лицо.
Блядь!
Я ударил по рулю. Еще и еще раз, и едва не столкнулся со встречной машиной – пришлось съехать на обочину.
Голова разрывалась, легкие не справлялись. Хотелось выть и крушить все вокруг. Хотел вернуться к Чарли, схватить и трясти до тех пор, пока не ответит, почему? За что?
«Как ты могла поступить так с нами?»
Лживая, лживая сука!
Но мне нельзя было к ней. Прочь, подальше, как можно дальше! Я бы не смог контролировать себя и натворил бы непоправимого.
Мне хотелось причинить ей боль, такую сильную, которая сейчас терзала и выкручивала меня самого. Уткнувшись лбом в руль, сквозь стиснутые до хруста зубы издал протяжный рёв.
Это было больше, чем я мог вынести. Больше, чем хотел чувствовать. Я бы не справился сам, и мысли, которые настойчиво ломились в голову, пугали меня.
Дрожащими, кое-как справляющимися руками завел двигатель и через десять минут стоял на пороге у Майло.
– Какого черта с тобой произошло?
Я прошел мимо него, оставив вопрос без ответа. Сразу направился к буфету, где друг хранил выпивку.
Мне нужен был алкоголь и друг, который не допустит, чтобы я совершил глупость.
Очередную.
– Чувак?
Он уставился на меня, когда я вынул початую бутылку Дэниелса, и, приложившись к горлышку, сделал длинный глоток. Виски огненной волной прокатилось по горлу, но это было то, что мне и требовалось – пусть бы спалил все к чертям.
– Ты был прав насчет Чарли, – криво ухмыльнулся я, повторив глоток. – Пиздец как прав, приятель. А я идиотом, потому что не хотел слушать тебя. Но теперь, – я постучал пальцем по виску, – все изменится. Я больше не позволю делать это со мной. Нет, дружище, больше никакой Чарли с ее долбанным запудриванием мозгов!
Крепко сжимая бутылку, я упал в глубокое кресло, с облегчением прикрыв глаза.
Чарли могла валить нахер. Я больше ничего не желал слышать о ней.
2005
Чарли не хотела замечать перемен, которые произошли в Олли, но они были, и она видела их. После того, как он вернулся из лагеря, он оставался все тем же Оливером, разве только возмужавшим. Чарли испытала облегчение, когда поняла это, встретившись с ним в день его возвращения.
Это произошло не сразу, но хорошо зная его, и наблюдая за ним, Чарли улавливала эти новые, вроде бы небольшие, но перемены.
Олли стал серьезным, в чем-то немного сдержанным. В то время, как ребята из их компании дурачились, или веселились над какой-нибудь скабрезной шуточкой, Олли оставался в стороне, иногда снисходительно улыбаясь, но часто оставаясь просто безучастным. Порой о чем-то глубоко задумывался, а когда она спрашивала о чем, Олли старался изменить тему.
Он бросил лакросс, и еще – это больше всего волновало Чарли – в нем пропала игривость. Раньше она неизменно присутствовала в их отношениях, они флиртовали друг с другом, дурачились, а теперь этого не было.
После выпуска Оливер планировал лето отработать в магазине, чтобы заработать немного наличности – осенью они собирались снимать квартиру в кампусе. Но каждый раз, когда обсуждали это, Чарли казалось, что энтузиазм Олли наигранный. Ее беспокоило сомнение, что Олли не хочет этого, но она боялась спросить его об этом.
А в сентябре они уже были в университете Индианы, и Чарли решила оставить все как есть, надеясь, что со временем все само собой наладится.
***
– Эй, сегодня вечером вечеринка в честь первокурсников. Я познакомилась с одной девчонкой, Седи, и она пригласила нас. Я сказала, что мы обязательно будем.
Чарли взяла банку Dr Pepper из холодильника и подошла к Оливеру – он просматривал газету за столом.
– Она просто офигела, когда я сказала, что у меня есть муж. А ты что делаешь?
– Смотрю вакансии.
– Тебе нужно сходить и выбрать предметы. Скоро мест не останется даже в самых отстойных классах. – Чарли опустилась на стул, отхлебнув из банки. – Не знала, что ты хочешь сразу же устроиться на работу.
– Нужно платить за квартиру каждый месяц, и остальные счета никто не отменял.
Чарли показала ему язык.
– Знаю, умник. Но твой отец пообещал, что будет помогать с деньгами. Тебе не обязательно в первые учебные дни бегать на интервью.
– Я не хочу надеяться на отца, или кого-то еще. Моя обязанность содержать нашу семью.
– Ты говоришь как настоящий взрослый.
Чарли хотела пошутить над Олли, но он не улыбнулся.
– Мы больше не в школе и пора брать на себя ответственность. Я пообещал твоим родителям, что позабочусь о тебе. Мы должны доказать, что достаточно взрослые для брака.
Чарли знала, что Олли всегда был таким – рассудительным и нелегкомысленным. Не то, что она. Ему бы никогда и в голову не пришло сбежать и пожениться, если бы не она. Но все эти качества усилились и проявились еще ярче после лагеря. Он вернулся настоящим мужчиной.
– Согласна, – кивнула она. – Но все же сходи и выбери предметы. Это не менее важно, чем работа.
– Хорошо, схожу, – пообещал Олли, не признаваясь, что с тех пор, как они приехали в колледж, он чувствовал себя не на своем месте. Через пару дней должны были начаться занятия, а он не испытывал никакого волнения, никакого энтузиазма.
Ничего.
И это заставляло парня терзаться чувством вины. Они ведь не один год мечтали с Чарли, как вместе пойдут в колледж. После свадьбы решили снимать квартиру, как настоящая семья. Они и были семьей! И Олли хотел делить с Чарли все, все новые, захватывающие переживания. Но в том, что грызло его уже не один месяц, он признаться не мог. Потому что тогда Чарли будет разочарована, а допустить этого он не мог.
Оливер и перед собой с большой опаской признал, что его истинное желание не просиживание за партой в течение четырех лет, а служба в армии.
И когда он осознал это, то по-настоящему испугался.
Нет, Чарли он этого ни за что не скажет.
***
– Нам пора. Поздно уже, а завтра с утра я должен записаться на занятия.
Оливер отвел Чарли в сторону, чтобы не пришлось перекрикивать динамики. На вечеринке первокурсников они пробыли уже больше двух часов – он устал, а еще ему просто надоело. Они и раньше не часто ходили с Чарли на вечеринки – оба не слишком жаловали такие развлечения. Хотя сегодня Чарли получала неподдельное удовольствие. Она знакомилась и общалась с новыми людьми, а у него как-то не получалось. Не было желания, стремления, и Оливер хотел только поскорее вернуться домой.
У нее как-то естественно получилось влиться в студенческую жизнь, а у него возникли проблемы.
– Да ладно, еще же и одиннадцати нет! Давай еще немного побудем! – жалостливо надув губы, Чарли посмотрела на Олли.
Разве он мог отказать ей? К тому же Чарли веселилась, а он не хотел быть кайфообломщиком. И Оливер согласился, следующий час наблюдая, как Чарли с легкостью вливается в общество студентов. Количество пива, которого было в избытке, способствовало этому.
– Ты красавчик, такой красавчик! Знаешь это?
Чарли пьяно заулыбалась, потрепав его по голове, пока Оливер вез их домой. В отличие от нее он был совершенно трезв, сделав за весь вечер несколько глотков пива. А вот Чарли хорошо набралась, он ее такой еще не видел.
– Я видела, как на тебя глазели девчонки. – Она скинула туфли, подняв ноги на консоль. – Такой облом вышел, когда я сказала, что ты мой муж.
Захихикав, она помахала рукой с обручальным кольцом в воздухе.
Оливер усмехнулся, бросив на нее короткий взгляд.
– Да ты пьяная.
– Пф! Немного, совсем чуть-чуть. Эй, мы ведь теперь студенты, да? Нам положено быть немного безрассудными.
Отстегнув ремень безопасности, Чарли потянулась к Оливеру, подув ему на ухо и одновременно с тем надавив рукой парню между ног. Она собиралась проделать это игриво, но не рассчитала с силой. От неожиданности Оливер резко выкрутил руль влево, машина сделала разворот на сто восемьдесят градусов, едва не столкнувшись с встречным автомобилем, пронесшимся в нескольких сантиметрах от их бампера. Колесо скребануло по бордюру дороги, и додж остановился.
Им едва удалось избежать аварии. Все произошло так стремительно и быстро, и в первые мгновения оба сидели в ступоре, осмысливая случившееся.
Грудь Оливера вибрировала от сдавленного дыхания, а руки мертвой хваткой держали руль. Чарли же округлившимися от страха глазами смотрела на него, думая только о том, что они только что чудом избежали трагедии.
Когда к Оливеру вернулась способность говорить, он повернулся к Чарли и сорвался, почти не сдерживая дрожь в голосе:
– Твою мать, Чарли! Ты нас только что чуть не угробила! – Дрожащими от напряжения пальцами Оливер расстегнул ремень безопасности, толкнул дверь и оказался на улице, глубоко вдыхая ночной воздух. Сквозь страх стал просачиваться гнев – гнев на Чарли, безрассудную, беспечную, глупую Чарли!
Из-за нее они только что чуть не попали в аварию, а она даже не была пристегнута!
– Черт! – Олли выругался, ударяя ботинком по пожухлой траве. Его трясло от потрясения – еще миг, и та машина врезалась бы в них. Удар пришелся бы на сторону Чарли!
Ему хотелось задушить ее за то, как по-дурацки она вела себя!
– Олли, прости! – Рыдающая Чарли выбралась из машины, держась за дверцу – ноги подкашивались, и она могла попросту не удержаться на них. – Ты… ты в порядке?
Она шмыгнула носом, глядя на него взглядом побитой собаки, прекрасно понимая, что провинилась и подставила их под угрозу. Мощный выброс адреналина растекался по венам, смешиваясь с выпитым ранее алкоголем.
– Что с тобой происходит?! – закричал он на нее. – Чем ты вообще думала?!
Чарли раскрыла рот, но так и не издала ни звука. Только смотрела на него беспомощно, виновато. Она растерялась из-за того, как зло он кричал на нее. Раньше такого не было.
– Ты меня слышишь? Чарли!
От окрика Оливера она вздрогнула. Потом отпустила дверцу и, пошатываясь, подошла к нему ближе.
– Я не хотела, Олли! Я не… Не думала, что так случится, – забормотала девушка. Он же должен понять, что она не намеренно рисковала. Ничего плохого она не хотела – просто дурачилась, как и всегда. Ему это всегда нравилось.
– Типично для тебя, Чарли! – хмыкнул Оливер, отвернувшись от нее. Он плотно сжал губы, чтобы не наговорить лишнего. А сейчас он мог и плохо отвечал за себя.
– Что это значит? – Она уязвленно смотрела на него.
– Ты знаешь.
– Нет, не знаю! Скажи мне! – Чарли взяла его за локоть, заставляя посмотреть на себя. – Что происходит, Олли? Ты ведь не только из-за этого разозлился, – она махнула рукой в сторону машины. – С тобой уже давно что-то творится, а ты мне не рассказываешь! И ходишь раздраженный и недовольный!
Может она и выпила слегка, но она же не сейчас заметила, что Олли что-то беспокоит. Он стал каким-то другим, на себя не похожим. Мрачным, задумчивым. Даже когда улыбается, она видит, что это притворство. Олли тяжело что-то скрыть от нее, она ведь чувствует его настроения и знает, когда что-то не так. Зря он пытается скрывать от нее, да и к чему? Они ведь всегда всем делились друг с другом, и она не хочет, чтобы когда-нибудь это менялось.
– Ничего не творится, Чарли! Я недовольный, потому что ты не знаешь, когда надо остановиться! – Он вновь повысил тон, и сам понимая, что за всем этим стоит нечто большее, чем несостоявшаяся авария.
Нижняя губа у Чарли задрожала, и глаза снова наполнились слезами. За что же он так с ней? В чем она провинилась (кроме очевидного), что вызвала в нем столько раздражения?
– Садись в машину, Чарли, – велел Оливер, уже жалея, что наговорил ей все это. Теперь он чувствовал, что виноват, но не хотел признавать это и извиняться, потому что если бы не Чарли, они не оказались бы в такой ситуации. Были бы уже дома, а не торчали на обочине дороги, ругаясь.
Но стоило им вернуться в машину, как Оливера захлестнуло глубокое чувство сожаления – Чарли тихонько плакала, совсем беззвучно, забившись в угол доджа. Ну, вот до чего он довел ее! А ведь он никогда не хотел, чтобы Чарли плакала из-за него, или чего-либо еще. Его ответственность делать ее счастливой – ведь он ее муж, а она его жена – но он не всегда справляется с этим.
– Малыш, прости, – тихо попросил Оливер голосом полным неподдельного раскаяния. – Я не… Я не должен был так говорить.
Чарли вытерла слезы рукавом жакета, посмотрела на него, но промолчала, вновь отвернувшись к окну. Она молчала весь остаток дороги к дому, думая, что с их отношениями происходит что-то плохое. В воздухе витало нечто такое, что пугало Чарли, пугало не на шутку. Не так она представляла свою совместную жизнь с Оливером.
Чарли хотела предотвратить то, что лишь смутно предчувствовала. Хотела, но не знала как.
Чарли
– Брок, пожалуйста, не заставляй меня. Сейчас не самое удачное время.
– Шарлотта, мне жаль, но контракт подписан год назад. Прошло три месяца, детка, пора возвращаться к своим обязанностям. Ты не можешь сказать, что я не дал тебе время прийти в себя.
У меня один из лучших агентов в Голливуде, и я всегда считала своей удачей работать с ним. У Брока твердая хватка и он ни перед чем не остановиться, чтобы добиться своего. И сейчас эти качества обернулись против меня.
Я знала, что мне придется подчиниться. Контракт на съемку был подписан почти год назад, но тогда проект заморозили, и я успела о нем забыть. Поэтому когда Брок позвонил и сообщил, что студия возобновляет съемки, я неприятно удивилась.
Я не хотела возвращаться, но иначе меня ждет крупная неустойка. А я, которая решила отойти от мира кино, и соответственно миллионные гонорары мне больше не получать, не могла себе этого позволить.
– Когда я должна быть на месте? – спросила я, принимая свое поражение.
– В конце июля. Они изменили сценарий – Аннабель вышлет тебе новую версию. У тебя будет время, чтобы подготовиться. Все будет хорошо, детка.
