Оксана Есипова
Парс Фортуны
Глава 10
Поймите: надо иметь совесть
Я ни на минуту не усомнился, что это за мной. Проснуться от кошмара, происходившего со мной последние дни, хотелось всё больше и больше. Но я прекрасно понимал: время, подходящее для истерик, закончилось. Так. Что я трогал? Схватив лежащее у разделочной доски кухонное полотенце, я остервенело потёр плечо парня, но быстро опомнился.
Дверная ручка на кухонной двери, выключатель в коридоре. Что я трогал ещё? Входная дверь! Да и бог бы с ней, это неважно. Я заметался по кухне и коридору, судорожно протирая то, чего я мог машинально коснуться.
Всё, пора на выход. Внизу громко хлопнула подъездная дверь, заурчал лифт, опускаясь на первый этаж, и одновременно кто-то шумно затопотал по лестнице. Странно, что соседи не проявили никакого любопытства. Никто не выбежал из квартир, не кричал и не охал. «Они ещё не знают, не поняли, что произошло», – решил я.
«Нельзя растекаться мыслью, не время», – снова одёрнул себя. Вниз по лестнице нельзя, в лифт нельзя, остаётся наверх. Было бы здорово, если бы на последнем этаже был выход на чердак. Чтобы спокойно уйти через соседние подъезды.
Нельзя сказать, что я в плохой спортивной форме. Но до того быстро пробежал, можно сказать, пролетел пять этажей, что это точно был мой личный рекорд, а возможно и мировой, если кто-то, конечно, озаботился бы организацией таких экзотических соревнований.
Сердце билось в районе горла, мне казалось, что оно готово выскочить, пробив грудь, вырваться на свободу вместе с приступом кашля, который я сдерживал изо всех сил. Душа сначала нервно путалась в пятках, а потом полетела впереди меня, стремясь оторваться от не поспевающего за ней бренного тела. Не удивлюсь, если она втайне мечтала улететь от меня как можно дальше.
Наверху меня традиционно ждали две новости: хорошая и плохая. Чердак был, к нему вела устойчивая железная лестница, забраться по которой ничего не стоило. Но дверь закрыта на огромный навесной замок, по состоянию которого можно было предположить, что, во всяком случае, через эту дверь чердак не посещали несколько лет.
Снизу доносились бодрящие звуки. Понятно, что прибывшие вряд ли сразу ломанутся наверх. Или я ошибаюсь, и они станут искать убийцу по горячим следам? Кстати, кто вызвал полицию? Что вообще произошло? Ведь я даже толком не осмотрел тело. Может, мужчина умер естественной смертью, а полицейские приехали совсем по другому поводу? Может, они ехали вообще мимо куда-то ещё? А по лестнице топотали обычные жильцы?
Но я уже откуда-то знал: всё это неправда. Мужчину убили, совсем недавно, ровно перед моим приходом. Тело не успело закоченеть, на это, как я помнил из курса школьной анатомии, нужно около двух часов. Или нет? Надо проверить. Но это подождёт! А пока – главное, выбраться отсюда и связаться с Ниной.
В голову стали приходить мысли одна нелепее другой. Может, начать звонить в двери? Да, люди так и рвутся приютить тридцатилетнего незнакомца «в самом расцвете сил».
Я облокотился на косяк рядом с одной из квартир и тихонечко застонал. Дверь внезапно открылась, из квартиры шагнула хрупкая кареглазая девушка с большой вязаной синей сумкой через плечо. Я стыдливо отпрянул. Незнакомка прикрыла за собой дверь, внимательно посмотрела на меня и мягко посетовала:
– Да вы так не смущайтесь! Просто поймите, пожалуйста: надо иметь совесть!
Честно говоря, я опешил. Судя по всему, девушка была уже в курсе произошедшего, а ещё она принимала меня за убийцу.
«Ну а кто же ещё кроме убийцы будет как лох прятаться от полиции на верхнем этаже?» – ехидно спросил голос внутри меня.
Но вместо того чтобы заорать, позвать на помощь, ну или на худой конец чинно доехать до полиции на десятом этаже и, как подобает добропорядочной гражданке, сдать меня с потрохами, незнакомка решила сначала меня подбодрить, а потом воззвать к моей совести. Мол, сколько можно! Хватит убивать, пора и честь знать.
Я потупился. Что я мог на это ответить? Это не я? Жалкое оправдание. Проповедующая «миссионерка» между тем продолжила:
– Да вы не переживайте, не вы первый, не вы последний.
Согласен. История знала убийц и до сегодняшнего вечера, и, судя по хронике наших дней, человечество ещё не скоро навсегда покончит с леденящими душу преступлениями. Но аргумент «ничего, убивали и до тебя, расслабься» я слышал впервые. Раз девушка так благожелательно настроена, я попытался прояснить ситуацию.
– Поверьте, я ни в чём не виноват! – произнёс я как можно более убедительно и проникновенно.
«Миссионерка» с готовностью кивнула:
– Я понимаю, вы готовились!
Час от часу не легче. Надеюсь, она хотя бы имела в виду, что я готовился к оправданию, а не преступлению? А может, она блаженная, как бабушка говорила?
Читал я истории про девиц, которые пишут письма в тюрьму незнакомым преступникам. По обескураживающей статистике, чем ужаснее преступление, тем больше на совершивших его спрос. Девушки не просто переписываются, а шлют деньги, приезжают на свидания, а потом и замуж выходят, зачастую сажая бывшего преступника себе на шею. Кажется, таких девушек называют «ждули». Может, и эта из таких? Решила не дожидаться суда и срока, а ковать железо, пока горячо, знакомиться сразу здесь, раз уж подвернулась такая возможность? Так сказать, не отходя от кассы?
Я даже перестал дышать, ожидая, что девушка начнёт восторгаться моим стилем убийства, изощрённостью плана и качеством подготовки. Но вместо этого услышал:
– Да, у отца высокие требования. Я это знаю, как никто другой. И ваше желание поскорее сдать экзамен похвально. Но поймите, вот так караулить преподавателя у его квартиры некрасиво. Папа не оценит. Поверьте, приходили уже такие. Он всех выставил.
Ах, вот оно что! Я облегчённо вздохнул. Отец девушки преподаватель, и она приняла меня за студента, не дождавшегося официальной пересдачи осенью. Но «прозорливая» дочь явно принципиального препода истолковала мой вздох по-своему:
– Ничего, я отцу не расскажу! – и тут же сама рассмеялась: – Да и не смогу при всём желании, я же даже имени вашего не знаю! А описывать внешность у меня всегда плохо получалось.
«Хоть одна хорошая новость», – подумал я и тоже улыбнулся.
– Вы милый, – простодушно продолжала девушка, – и очень отличаетесь от всех, кто приходил к отцу. Не ругаетесь, не качаете права. Тут один, – она забавно фыркнула, – угрожать пробовал. А кое-кто взятки предлагал, ну так тех уже отчислили. Мой отец не такой! – гордо подытожила она.
Мои мысли лихорадочно скакали в голове, пытаясь найти наилучшую возможность использовать такое счастливое стечение обстоятельств. Можно было, как ни в чём не бывало беседуя, выйти с девушкой из подъезда. Она местная, тут живёт. Никто не будет ожидать, что убийца нагло прошествует у всех на глазах со свежеприобретённой пассией. Но что, если у выхода из подъезда уже стоит полицейский, дотошно проверяющий документы?
Допустим, девушка подтвердит, что я студент и учусь у её отца. Но если у следствия не будет подозреваемых, то рано или поздно обратятся к списку всех, кого заметили и тщательно переписали после убийства. Обнаружив несоответствие, я быстро превращусь в очень привлекательную для расследования фигуру. Надеяться на авось и так рисковать было нельзя.
Попросить смущённо воды? Зайти в квартиру и потянуть время? Дочь преподавателя куда-то спешит, я не смогу задержать её надолго, это ничего не даст. Попросить у неё ключи от чердака? Даже если они у неё есть, что вряд ли, как я ей это объясню? Не пойдут ли полицейские по квартирам, или, опять же, не остановят у выхода из подъезда с вопросом: «Не видели ли вы что-то необычное? Или кого-то?»
Пока я бездействовал и жалко улыбался собеседнице, стараясь, чтобы это выглядело как можно приятнее, двери лифта отворились.
Глава 11
Чужая квартира
Мы с девушкой одновременно развернулись в сторону открывающихся дверей. Я с волнением, которое мне трудно было скрыть, ожидая выхода шкафообразного полицейского, провокационно поигрывающего наручниками, моя собеседница – с непонятным мне смущением. Но из лифта выскочил незнакомый парень невысокого роста, с мелкими, какими-то птичьими чертами лица, сходство особенно усиливала вытянутая вперёд шея.
Увидев нас, стоящих достаточно близко друг к другу, молодой человек скривился, словно в рот ему попал недозрелый лимон, который не иначе как под дулом пистолета прожевать заставили, и писклявым голосом запричитал:
– Опять? Ты опять? Я жду тебя у подъезда, жду. А ты с хахалями дурно пахнущими общаешься! Ань!
Я уже догадался, что это не полицейский в штатском, и облегчённо выдохнул про себя. Но при словах о «дурно пахнущем», которые явно были обо мне, возмущённо воззрился на «бессмертного» парня, раздумывая, не спустить ли пар, отыгравшись на разговорчивом камикадзе. На всякий случай склонил голову к майке. Как я и думал, поклёп. Никакого дурного запаха! Я парень чистоплотный.
Девушка же вспыхнула до корней волос и сделала шаг вперёд, вставая передо мной и загораживая от «птенца»:
– Как тебе не стыдно, Кирилл! Это к отцу. Студент. А ты… Ты явно только приехал. Иначе сразу бы поднялся, я тебя прекрасно знаю! Ни минуты лишней ждать бы не стал.
– Как же, – ворчливо отозвался парень, заметно остывая, – в ваш подъезд так просто не зайти сейчас. И не выйти! Полиция у подъезда.
– Так как же ты зашёл?
– Как-как! Корочки показать пришлось. Словно я сюда по служебной надобности приехал. Буду я лишний раз перед ними отчитываться, куда я да к кому.
Час от часу не легче. Я поздравил себя за проявленное терпение. «Птичка»-то оказалась с корочками. Какими – непонятно, но лучше воздержаться от любых с ним контактов.
– Ой, – испугалась Аня, – а что случилось?
– Пришили у вас в подъезде кого-то, – равнодушно ответил Кирилл, делая шаг к девушке и пытаясь приобнять её за плечи.
Но Анечка ловко уклонилась от объятий и взволнованно забормотала:
– А кого?
Парень безразлично пожал плечами, и девушка продолжила:
– Так, может, не пойдём никуда? Посидим у меня, я пирог испекла, – почему-то она сделала особенное ударение на последних словах.
Кирилл снова раздражённо передёрнул плечами:
– Не говори глупостей. Я столик заказал, да и вообще… Мне сегодня расслабиться надо. Не дома, скажем так. – Тут он перевёл взгляд на синюю вязаную сумку Ани: – Опять ты с этой сеткой?!
– Не сеткой, – достойная дочь преподавателя разозлилась, – а экологичной сумкой. Сама вязала!
– Ну можно же взять красивую кожаную, из экокожи!
– А как, по-твоему, эту кожу делают, а? Атмосферу засоряют!
– Да что за глупости!
Кирилл с Анечкой подошли друг к другу вплотную. Но, стоя близко-близко, они не касались друг друга, не обнимались, как совсем недавно, очевидно, хотел парень, а просто злобно шипели, словно разозлённые насекомые. «Если они влюблённая пара, – подумал я, – то я – балерина».
Правда, в голову тут же услужливо прилетело воспоминание, как бабушка в детстве таскала меня на занятия балетом. Точнее, пыталась. Сходили мы два раза, а на третий я решительно отказался идти, за что был поставлен в угол, где мне предлагалось поразмыслить о своём неуместном бунте.
Поспешно отогнал некстати заглянувшее воспоминание. Пока старался стоять тихо, «не отсвечивая». Но диалог «влюблённых» явно затягивался, и я чувствовал себя всё глупее. Может, начать спускаться по лестнице? Пока «птичка с удостоверением» не заинтересовалась, чего это я стою и слушаю? С таким-то его сварливым характером. Но не успел.
– Всё, хватит, поехали уже в ресторан! – завопил парень с такой ненавистью, что мне показалось, что сейчас он Анечку ударит.
– Поехали! Сам стоишь столбом! Надеюсь, ты заказал столик в вегетарианском? – с не меньшей экспрессией проорала его собеседница.
Кирилл смачно выплюнул непечатное выражение.
– Не смей при мне выражаться! Я из интеллигентной семьи! – тут же взвилась его собеседница.
– Заходи уже в лифт, интеллигентный ты мой борец за экологию!
И тут девушка повернулась ко мне.
– Мы вниз. Вы с нами? – спросила она мягким нежным голосом, каким говорила со мной прежде. Это настолько отличалось от того, как она сейчас орала на «птичку», что, кажется, я открыл рот от удивления. – И я прошу прощения за неуместное поведение Кирилла.
Я не успел не только ответить, но и среагировать, а «птичка» немедленно встряла:
– Какого ты перед ним извиняешься?! И вообще, покажите-ка документы!
Оп-па, приехали.
Но Анечка что есть силы толкнула парня в открытые двери лифта (девушка с «птичкой», ругаясь, попеременно нажимали на кнопку вызова, так что во время их диалога лифт постоянно раздражённо то открывал, то закрывал двери), заорав в ответ:
– Немедленно прекрати! Ты ещё у меня документы спроси!
– И спрошу, – тут же глухо донеслось из лифта.
Девушка шагнула внутрь, и я услышал за шумно закрывающимися дверьми не менее шумный звук поцелуя. Ну, на поцелуй это было похоже больше всего. Не съел же он её живьём?
Поле боя осталось за мной. Я вернулся к тому, с чего начал. Снова стоял на последнем этаже и не знал, как выбраться, с той лишь разницей, что теперь меня видели двое свидетелей. Но если Анечка, по её уверению, внешность описывать не умела, то «птичка», я был уверен, опишет меня в малейших подробностях. Ко всему прочему на лестнице послышались тяжёлые шаги спешащих наверх людей.
Видимо, полицейские, раздражённые тем, что лифт так надолго застрял на верхнем этаже, решили самолично проверить периметр. Подняться пешком по лестнице. Я запаниковал. И тут вспомнил, что Анечка так и не закрыла дверь на ключ. Сначала отвлеклась на меня, потом на увлекательную ссору с Кириллом. Замок, на моё счастье, был не английский. Не мешкая, я толкнул дверь в квартиру неизвестного мне преподавателя, поспешно зашёл внутрь и закрылся изнутри на замок.
И вовремя, потому что на лестничную клетку и в самом деле поднялись двое полицейских. Поочерёдно нажали на звонки всех четырёх квартир на площадке. Мне казалось, что звук моего громко бьющегося сердца слышен даже на первом этаже, но вроде бы обошлось. Немного подождав и позвонив во все двери повторно, полицейские удалились.
Интересно, что им никто не открыл. Кажется, мне повезло, никого из жильцов не было дома. А вот на четырнадцатом этаже, похоже, кто-то был. До меня донеслись глухие голоса, но слов было не разобрать.
Вот я и в чужой квартире. Что дальше? На всякий случай решил проверить, точно ли тут больше никого нет. Квартира оказалась огромной, четырехкомнатной, с большим просторным холлом. Ремонт был явно дорогой, но видно, что делали его давно. Сейчас квартиры отделывали немного иначе. Я аккуратно разулся, обошёл все комнаты и убедился, что в квартире один.
Прошёл на кухню и понял, что безумно хочу пить. Сначала жадно пил из-под крана, наплевав на фильтры (последний раз непосредственно из крана я так пил в глубоком детстве), а потом решил обнаглеть и поставить чайник. После кофе, а главное, всех треволнений очень хотелось хорошо заваренного, ароматного чая, который утоляет жажду куда лучше воды.
Заварочный чайник, ещё горячий, стоял на столе – видимо, Анечка заварила чай перед уходом. Кружки аккуратно висели над раковиной, а электрический чайник располагался на видном месте. Я набрал в него побольше воды и щёлкнул кнопкой.
Так. Нужно срочно связаться с Ниной и всё ей рассказать. Но вот беда, у меня не было её телефона. Был адрес, а вот созванивалась с ведьмой бабушка. Что ж, придётся снова действовать через неё.
Услышав внука второй раз за день, бабуля откровенно обрадовалась. Не так часто я баловал её своим вниманием. Но когда бабушка поняла причину звонка, то всполошилась:
– Так ты что, так до Ниночки ещё и не доехал? Бедная девочка тебя заждалась, наверное. Переживает! Где ты?
Пришлось мешать правду и вымысел.
– Ба, доехал. Мы познакомились, всё хорошо. Вот вышел за тортиком, пришёл в магазин. И не знаю, какой Нина больше любит. Хотел позвонить спросить, а телефон-то не знаю.
– Так ты что, заявился к девушке с пустыми руками? – пришла в ужас бабушка.
– Ба…
– Ох, горюшко. Ореховый бери. Мы с покойной Агриппиной, бывало…
– Скажи, пожалуйста, номер! У меня телефон почти разрядился.
И это была чистая правда. Но я как раз заметил торчащую из-под стола зарядку. Отлично, мне подходит!
Моя милая родственница наконец-то продиктовала номер. Скупо поблагодарив, я поскорее отсоединился. Чайник вскипел, я налил себе чашку чая, поставил телефон на зарядку. Всё, можно звонить Нине, обрадовался я и начал было набирать номер. Но тут во входной двери щёлкнул замок.
Глава 12
Отец Анечки
Не то чтобы я думал, что квартира отдана в моё безраздельное пользование, и чувствовал себя полновластным хозяином, но мне казалось, хотя бы час у меня есть. Это было какое-то стойкое внутреннее ощущение, сродни тому, что позволяет нам просыпаться без будильника в любое время, если его чётко проговорить перед тем как уснуть. Но я ошибся. Счётчик времени внутри относился только ко мне, а в квартире жили другие люди. И вот они вернулись домой.
Сначала пришла досада, что я так и не попью спокойно горячий чай. Потом я опомнился (меня не покидало неприятное чувство, что долбаное тату повредило мои мозги) и решил спрятаться, благо огромная квартира позволяла. Но я не знал, кто пришёл и в каком количестве. По многочисленной и разнообразной обуви в коридоре было понятно, что в квартире кроме Анечки и её папы живут и другие люди. В какие комнаты они пойдут? Удастся ли мне выбраться незаметно? Что, если меня заметят? Я навлеку на себя крупные неприятности.
Решив действовать по наитию, я схватил чашку, быстро вышел в коридор и застыл в непринуждённой, как я надеялся, позе с приветливой улыбкой на улице. В отворившуюся дверь вошёл статный мужчина с умными усталыми глазами, которые прятались за модной оправой молодёжных очков. Увидев меня, он вопросительно поднял брови, но промолчал, уступая слово мне.
– Здравствуйте, я Николай, – представился я первым пришедшим в голову именем, – Анечка много рассказывала о вас. Наконец-то мы познакомились. Рад встрече, для меня большая честь лично приветствовать её отца!
Выговаривая эту высокопарную речь, я слегка запинался, но наделся, что отец Анечки спишет моё волнение на знакомую ему по своим студентам робость. И почти молился про себя (чему немного мешало то обстоятельство, что ни одной молитвы я не знал), чтобы меня немедленно не спросили, кем именно я девушке прихожусь. Ответ на этот вопрос я так и не придумал. Парень? Судя по всему, девушка встречается с Кириллом, и раз он запросто заявляется к ней домой, то, вероятно, знаком с родителями. Друг? Коллега? Всё-таки ещё один поклонник?
– Добрый вечер, – приятным, хорошо поставленным голосом поздоровался мужчина. – А где же Анечка?
Каверзные вопросы мне пока задавать не стали, что уже хорошо. Но, к моему неудовольствию, преподаватель и не подумал представиться в ответ. Хотя с чего бы ему это делать? Раз дочь про него так много говорила, то и имя должна была назвать. А называть мужчину как-то надо, иначе получится совсем неловко. Пока я рассуждал подобным образом, хозяин квартиры вежливо ожидал ответа на свой простой и логичный вопрос. К несчастью, достойного у меня не было. Да ещё в голове крутился недавний разговор с бабулей. Брови мужчины в недоумении поползли вверх, а потому я поспешил ляпнуть первое, что пришло в голову:
– Она вышла за тортом, скоро будет.
Я мысленно обозвал себя болваном, но слово, как известно, не воробей. Вообще ничто не воробей, кроме воробья. Дался мне этот воробей. А самое главное, дался мне этот торт! С чего девушке-хозяйке бегать в магазин, оставляя парня, даже если знакомый, друг или коллега, дома? В России так не принято. К тому же, как я с опозданием вспомнил, Анечка упоминала, что испекла пирог.
– Что же, подождём её вместе за чашкой чая. – Преподаватель (знать бы хоть, какого предмета!) иронично кивнул на мою чашку, с достоинством поправил безукоризненный воротник рубашки, ловко скинул ботинки и прошествовал на кухню, жестом предложив мне присоединиться.
Я послушно поплёлся вперёд, лихорадочно размышляя, какую бы предложить тему беседы, чтобы не закопаться ещё глубже. Пока, надо признать, всё шло на удивление сносно. Хозяин дома до сих пор не указал мне на дверь и не выкинул из окна. А в настоящий момент это главное.
– Вам налить чаю? – вежливо спросил я.
И снова внутренне охнул. Гость здесь я, а не он, с чего мне распоряжаться на чужой кухне? Но хозяин только рассеянно кивнул, даже, как мне показалось, благосклонно. Возможно, он был из тех мужчин, которые дома не притронутся к еде, если жена забыла положить рядом вилку. И ему претило ухаживать за непрошеным гостем, пришедшим, строго говоря, не к нему.
Я сноровисто сполоснул большой бокал, который взял у раковины, и только наливая заварку, подумал, что посуда также могла иметь значение. Есть люди, которые пьют исключительно из своей чашки, и я слышал, что этим часто грешат именно преподаватели. Но переспрашивать было глупо, а потому я просто долил кипятка и пододвинул готовый чай к моему собеседнику, с непонятным мне выражением рассматривающему кухню. Может, он прикидывает, не рылся ли я тут? Не взял ли чего?
– Итак, Николай, – Анин папа с лёгким нажимом начал допрос, которого я так боялся, – вы друг моей дочери?
Я кивнул, вымученно улыбаясь.
– И по какому же поводу торт? – лукаво продолжил задавать вопросы хозяин квартиры.
– У меня огромная радость, я устроился на работу, – пролепетал я.
Да, а потому не пришёл с тортом, а отправил за ним подругу. Очень правдоподобно. Вот дурак!
– Поздравляю.
– Спасибо.
Наступило молчание. Мы прихлёбывали чай, я всё больше чувствовал себя идиотом. Видимо, такое же мнение составил обо мне и Анин папа, а потому прекратил попытки общения. Одно было ясно: полиция про меня узнает, вопрос времени. Папа непременно поговорит с Анечкой, подтянется Кирилл с корочками. Не выдержав, я шумно вздохнул.
Хозяин квартиры тут же перевёл на меня взгляд и словно очнулся:
– Николай, надеюсь, вы простите меня, я очень устал на работе. Возраст и проблемы со здоровьем, сами понимаете.
Я смущённо кивнул, хотя мужчина на первый взгляд выглядел абсолютно здоровым амбалом в прекрасной форме, по возрасту немногим старше меня.
– Я прилягу, а вы будьте как дома! – продолжил Анин папа.
Закончив эту удивительную речь, он, не дожидаясь ответа, встал и скрылся в одной из комнат, которая, как я помнил, представляла собой гостиную. Прикорнуть там можно было разве что на огромном столе или на составленных в ряд стульях. Ни дивана, ни тахты в гостиной не наблюдалось. Буквально через несколько секунд мужчина вышел из неё и, даже не взглянув в мою сторону, перешёл в другую комнату. Может, прихватил из гостиной что-то нужное.
Я схватил телефон, который немного зарядился, и поспешил закрыться в ванной. Сейчас не до чудачеств Аниного отца, надо связаться с Ниной. Чтобы меня ненароком не услышали, включил воду и наконец-то набрал номер, который узнал от бабули.
Моя прекрасная напарница с чудесным цветом волос ответила сразу. Громким трагичным шёпотом я поведал ей свою историю. Нина слушала, угукая на паузах, чтобы я не сомневался, что она меня слышит, а когда закончил рассказ, немедленно заявила:
– Тебе надо оттуда выбираться!
– Я и сам это понимаю, – огрызнулся я. Хотелось бы услышать от ведьмы более конкретные советы.
– Нет, не понимаешь, – возразила Нина, – всё же у меня есть кое-какие способности. Иногда я вижу без карт, рун и ритуалов. Ты в эпицентре опасности. И ты её даже до конца не осознаёшь.
Ха-ха. Три раза ха-ха. Я в доме, полном полиции. Меня видели уже минимум три человека. Кто-то вообще мог видеть в глазок, скажем, как я заходил в квартиру сразу после убийства. Или чуть позже выходил из неё. Это я-то не сознаю глубину проблемы?
– И как же мне уходить? Что делать?
– Люди, окружающие тебя, опасны!
– Ты что, издеваешься? Я в курсе. Они меня запомнят и сдадут полиции.
– Нет смысла затягивать спектакль. Просто уходи, пока старик лёг.
Я хмыкнул про себя. Видела бы ты этого старика.
– А полиция?
– Чувствую, ты сможешь выйти из подъезда без помех. Уходи из этой квартиры, – продолжала настаивать Нина и вдруг жалобно добавила: – Пожалуйста.
– Хорошо, – согласился я.
Оставаться дальше в квартире Анечки и правда было глупо. Вдруг вернётся она сама или её мама, которая могла оказаться не столь сговорчивой, как супруг. Да и чем был занят достойный преподаватель, я мог только гадать. Не вызовом ли полиции? И если Нина считает, полагаясь на свои способности, что можно безопасно выбраться из подъезда, её стоило послушать.
Я закрыл воду и, стараясь не шуметь, на цыпочках вышел из ванной. Осторожно прокрался в коридор и вздрогнул от неожиданного вопроса:
– Николай, а Анечка именно за тортиком побежала, не пирогом?
