Оксана Николаевна Живицкая
Мезальянс
-1-
…Македонский с трудом разлепил глаза и у него сразу засосало под ложечкой – он проснулся в своей захламленной квартире, давно использующуюся только по пьянственно -блядственному назначению. А это могло означать лишь то, что он в очередной раз рассорился с Кисанькой. Судя по количеству пустой стеклотары – давно.
Напрягая мозг, больше похожий на кисель, всю ночь простоявший на столе неприкрытым, Македонский мучительно пытался восстановить картину вчерашнего дня, и не мог. Прикуривая трясущимися руками "Bond", он одновременно шарил по бутылкам, не осталось ли чего на опохмелку. Болел с бодуна Македонский страшно и тяжело, как и подобает сорокапятилетнему алкоголику, периодически добивающему остатки расшатанной психики еще и наркотиками. Но в последнее время с хорошей "известкой"стало тяжеловато и Македонский больше отдавал предпочтение алкоголю.
"Бинго!" В бутылке "Хаомы" оставалась еще почти половина содержимого. Первые полстакана вызвали спазм в гoрле, но Македонский не мог себе позволить такую роскошь, как выблевать спасительную влагу. И в битве с организмом за алкоголь, он одержал победу. С правом последнего остаться внутри. Остальное пошло уже легче. Он снова закурил, и откинувшись на замызганные подушки, стал выстраивать разрозненные события, чудом уцелевшие на задворках памяти в одно целое, именуемое последний месяц.
С Кисанькой отношения стали окончательно рушиться к началу лета. Как больной зуб, они сначала мелко крошились взаимными упреками и обидами, оставляя мерзкий вкус и неприятный осадок во рту. С каждой неделей кусочки отваливалась все больше и больше, царапая остатками щеку и язык. Страх и боль мешались с сиюминутным решением одним разом покончить с очагом дискомфорта, сменялись жалостью к самим себе, заглатыванием обезбoливающего и откладыванием ответственного шага на туманное потом.
–2-
А виновата во всей этой неразберихе была Маленькая Принцесса.
Ослепительно красивой ее нельзя было назвать, скорее премиленькой. Узкий рот, подсветленные перекисью русые волосы, худоба, граничащaя с неприличной – все как любил Македонский. Нежная ямочка на подбородке, фарфоровая кожа и улыбка, как у Кисаньки прилагались в довесок.
Она смотрела на Македонского, будто он был Бог. Не больше и не меньше. Причем смотрела украдкой, смущаясь его взгляда. Они познакомились весной в один из запоев Македонского на какой-то квартире, служившей местом встречи городских неформалов.
Подогреваемый алкоголем и пылким девичьим вниманием, Македонский чувствовал себя на высоте, без умолку шутил, пьяно и многозначительно смотрел на Маленькую Принцессу, всячески старался ей угодить. В общем, обычный алкогольный флирт катастрофически стареющего мужчины с, закомплексованной родительским пренебрежением и снисхождением сверстников, семнадцатилетней школьницы.