Оксана Останина
Источник силы
Глава 7
– Подъём, учитель, давай-давай! Зенки протёр и в машину. В номере доспишь. Вещи не забудь! – командовал под самым ухом Игоря знакомый голос.
Учитель открыл один глаз, посмотрел на теребившего его за плечо. Тёмный силуэт расплылся пятном и никак не хотел принимать знакомые очертания. Раздался щелчок, в нос ударил аромат кофе, затем кто-то причмокнул. Слышно было как заворчал из другого угла площадки охранник:
– Какой ещё номер, мне через час на смену. Дайте поспать.
– Федя, ты мне мозг не ломай, не при женщинах сказано. Дуня за тебя будет. Или в камеру захотел? – пробасил Краснов.
– За что?
– За разглашение.
– А я что?
Игорь силился открыть второй глаз, но сдался, провалился в нереальное продолжение прожитого дня. Он слышал разговор, доносившийся сквозь сон, но всё ещё принадлежал миру грёз. Крепко обнимал Татьяну, нежась в тёплой постели. Вот они в магнетобусе. Он с горящими глазами рассказывает о проносящихся за окном ленточках пейзажа, она смотрит на жениха, захлёбываясь собственным восхищением.
– Во чешет! Учитель, вставай. Потом лекции читать будешь. Через сорок минут детей завезут.
В лицо ударило солёное море. Игорь вздрогнул, но глаза не открыл. Сон перенёс его на берег. Волна захватила учителя, унося к величественным машинам и повисшему на решётке водолазу. Раздались крики: «Очнись! Да поднимите его!». Водолаз открыл глаза. Игорь прильнул к маске, внутри которой в опустевших глазницах билась рыбка. Холодная волна вновь ударила сверху, сбила водолаза, проникла Игорю в нос, и учитель вскочил, путая сон и реальность.
– Учитель, тридцать минут и невинные детки увидят на экскурсии два спящих тела.
Игорь протёр глаза, прищурился и наконец-то различил Краснова в темном кожаном плаще поверх черной водолазки. Безопасник отпил из бутылки с говорящим названием на этикетке «Источник силы Камчатки» и протянул её учителю. Игорь сжал тяжёлое холодное стекло и поднёс к губам. Едва сделав глоток, осознал, как сильно хотел пить. Прильнув к горлышку, выцедил всё до конца и с благодарностью посмотрел на Краснова.
– Вещички собирай и в гостиницу, – повторил безопасник, – освобождаем площадку.
Игорь кивнул, посмотрел на пол в поисках телефона.
– Средства связи изъяты, – поймал его взгляд Краснов.
– Мы чё арестованы? – возмутился охранник.
Он уже оделся и прибирался на своём столе.
– Пока нет, но могу организовать. Ботало ты, Федя. Забыл, что здесь везде камеры? Зачем учителю про Джона рассказал? Теперь получи запрет на передвижение и распишись.
– За Джона? – поджал верхнюю губу Федя.
– И, и я? – не веря в происходящее, спросил Игорь.
– И ты, – кивнул Краснов. – Поторопитесь, двадцать минут до первого магнетобуса. Марафет в номере наведёте, хватайте шмот и в воронок, господа, временно ограниченные в свободе.
Игорь увидел на соседнем кресле свой костюм, предупредительно принесённый Красновым, стыдливо снял фартук, стесняясь женщины в форме охранника. Мятая рубашка и такие же брюки не придавали ему галантности. Голова трещала от похмелья и недосыпа. Наспех натянув куртку на пиджак и спрятав галстук в карман, Игорь опять принялся искать телефон, но вспомнив, что тот у Краснова, притих, ожидая, когда Федя передаст незнакомой женщине с квадратной фигурой документацию по экскурсиям.
Море успокоилось. Оно переливалось в лучах восходящего солнца, проложившего дорогу до самого горизонта. Игорь поймал себя на желании пробежаться по золотой полоске, нет, не сбежать, а именно прогуляться, прикоснуться к горящему диску и возродиться вместе с ним.
Раздался сигнал, затем шуршание гусениц по прозрачному полу.
– Пятнадцатиминутная готовность, – произнёс оживший робот.
– Пошевелись, – недовольно посмотрел на Федю Краснов, переминаясь с ноги на ногу.
Федя обхватил голову девушки-охранницы двумя руками, притянул к себе, чмокнул в лоб и, отпустив, перекрестил.
– Дуня, ты это, давай!
Робот принялся протирать пол, расставлять кресла-подушки, не забывая отсчитывать время. На десятой минуте Игорь шагнул на остановочную платформу, поёжился, вспоминая вчерашний шторм, и спрыгнул вниз к машине. Происходящее всё ещё казалось нереальным. Временно лишён свободы к перемещению, но за что? За разговор с охранником об обрусевшем американце?
– Садись, учитель, не дрейфь, – выглянул из окна водитель, который вечером вёз его с платформы в город. – Я вас с ветерком прокачу. Посмотришь на наш гостиничный комплекс, с Тамарой познакомишься.
– Мне бы домой, переодеться и в школе предупредить, – тихо ответил Игорь.
– Предупредим, сообщим, передадим, – похлопал Краснов по плечу учителя и с силой надавил, приглашая сесть в салон автомобиля.
При свете дня дорога в город не казалась такой таинственной, как ночью, скорее серой, невзрачной. Одноэтажные дома на окраине походили на взъерошенных воробьёв, выгнанных из ночного укрытия. К центру городка дома обзаводились новыми этажами, вырастая словно гигантские грибы. Водитель пронёсся мимо магазинов, церкви и Дома культуры навстречу великанам на другом конце города. Только сейчас Игорь заметил, что все молчали: и понурый Фёдор, и строгий Краснов, и балагур-водитель. В салоне было тепло, но то и дело прорывались струи морской солёной свежести, просачивались нетронутые печкой машины волны, словно напоминая о реальности происходящего.
Игорь встрепенулся и посмотрел на Краснова, сидящего на переднем сиденье, но тот не повернулся, не почувствовал взгляда или не хотел начинать разговор сейчас при охраннике и водителе. Федя тоже уставился на Краснова, затем на Игоря и пожал плечами.
Быстро минули город и въехали в ворота гостиничного комплекса. Игорь не поверил увиденному. Современные здания возвышались над старым городком, словно двухэтажный магнетобус над старыми телегами. Издали, сверкающие окнами высотки прятались за солнечные блики и только вблизи показали своё истинное великолепие.
– Это же, – присвистнул Игорь.
– Да, – не выдержал водитель. – Они.
Игорь опять посмотрел на взлетевшие к небу многоэтажки из армированных хромопластичных панелей. Он слышал о подобных зданиях, видел по телевизору внутреннее убранство, даже пролетал мимо на магнетобусе, бывая в столице. Теперь самому повезло попасть в гостиницу с профилактикой депрессионных состояний и ещё тысячами других возможностей, спрятанных в трёхкилограммовой инструкции на бумаге.
Вверхстроймаш мог позволить себе обойти запреты, ссылаясь на переработку макулатуры и пластика. Строительный холдинг, скупивший все мусорные свалки, утверждал, что пластомага – Франкенштейн из микропластика с низким содержанием целлюлозы – это новый тренд, способный накормить всех волков, привязанных к материальным носителям, и овец, ратующих за экологию.
Игорь вспомнил рекламу, в которой полуобнажённая девушка с большой грудью разглядывала глиняную табличку, затем раскрывала свитки папируса, листала книгу и, нечаянно зацепившись платьем за скамью, прикрывала обнаженное тело пластогазетой. Вот только последняя стоила одну пятую зарплаты Игоря. Не каждый мог позволить себе печатный номер, поэтому «чтение» в транспорте вновь обрело популярность.
Сам же Вверхстроймаш печатал инструкции на обычной бумаге, за что его неоднократно упрекали любители заговоров и разоблачений. Холдинг никогда не вступал в полемику, прикрываясь рекламой, как невезучая дама в ролике новейшим носителем букв.
– Давай к первой, – скомандовал водителю Краснов и обернулся к пассажирам. – Сидите в машине. Я всё оформлю и вернусь.
Глава 8
Игорь смотрел в окно и думал о том, как иной раз коварна судьба. Исполняет не те желания, не в том месте, насмехаясь над человеком. Он мечтал побывать в гостиницах Вверхстроймаша, планировал провести в них неделю после свадьбы, даже подыскал подходящую. Теперь же стремился избежать своей участи. Хотел одного – вернуться в свою небольшую квартиру в Томске.
Любопытство все же взяло верх. Он прилип к стеклу, изучая вывеску над входом. «Вас обслуживают Люди» значилось золотыми буквами на красной растяжке. Игорь повернулся к водителю, узнать, что это значит: отсутствие роботов или команда персонала сплошь человеки с большой буквы, но Федя опередил, задав свой вопрос:
– И сколько Краснов нас здесь мариновать собрался?
– Шут его знает. Ты у Светки лучше спроси, она всяко в курсе.
Федя наклонился к водителю, намереваясь задать следующий вопрос, но заметив приближающегося безопасника, упал на спинку сиденья.
– Выходим по одному, – скомандовал Краснов, вернувшись в машину.
– Руки за голову и гуськом? – попытался съязвить Федя.
– Хоть ползком, хоть короткими перебежками. Главное перенеси свою задницу в первый корпус. Ты то куда? – посмотрел Краснов на водителя.
– К Тамаре, к жене?
– Отставить к жене. Я гавриков Светику сдам и в управление. Давай, учитель, поторопись.
Игорь вышел из машины и втянул голову в плечи. Вездесущий ветер опять заигрывал с прохожими, проникал под одежду, прилипал холодными лапами к спине.
Рядом со смотровой платформой Игорь его не почувствовал, не признал, но здесь вновь ощутил силу вчерашнего шторма, отвернулся от очередного порыва, спрятал руки в карманы, рванул за Федей к входу в гостиницу. Минув дверную карусель, он выпрямился, чтобы оглядеться, но толчок в спину заставил двигаться дальше.
– Сидите в фойе, за вами придут, – распорядился идущий следом Краснов и, указав на бежевые диванчики, вновь повернулся к Феде. – Никому!
– Могила, – перекрестился Федя и, завидев администратора, потерял к Краснову всякий интерес. – Светик, выдели нам повыше. Я не один, с другом.
Краснов махнул рукой и направился к выходу. Игорь, словно незваный гость, нерешительно топтался посередине зала ожидания, разглядывая интерактивные панно на стенах. Уродливые изображения морских жителей сменяли друг друга на невесомых экранах. Игорь вспомнил недавнюю поездку в музей, после которой больше не мог спокойно смотреть на сгенерированные искусственным интеллектом картинки, несмотря на то что вырос в их окружении.
Экскурсовод, сухонькая дама в платье с пайетками, останавливалась у каждой картины и включала проектор. «Посмотрите, это кисть Айвазовского, а это, – указывала она острой указкой на очередной «шедевр» нейронной сети, – ваш любимый ИИ. Сравните плавность линий, переход красок, найдите в этой дешевке эмоцию. Сложно, то-то же». В памяти всплыла фраза экскурсовода о том, что машинному разуму непонятен принцип золотого сечения. Считать-то он умеет, но вот отделить уродство от гармонии так и не научился. Справившись с руками, то и дело лепил живым существам перекошенный глаз или стекающие с тела уши.
Игорь вгляделся в изображение проплывающей рыбы. На первый взгляд всё хорошо, но стоит приглядеться: один плавник длиннее другого, чешуя, изъеденная кривыми пикселями, и зуб, больше похожий на слоновий бивень.
«Что, если мир такой и есть? – подумал Игорь. – Что, если искусственный интеллект видит мир непредвзято, показывает нам неприкрытую правду, не скрывает её вслед за желанием заказчика, не замазывает, не рихтует». От этой мысли сделалось нехорошо. Игорь принялся разглядывать сидящих в фойе людей. Погруженные в кресла, словно захваченные диванным чудовищем, они сидели с закрытыми глазами и глупыми от счастья лицами.
«Кресла желаний!» – осенило Игоря. Навороченная гостиница с порога делилась с постояльцами своей супертехнологичной начинкой. Учитель вспомнил очередной обзор новинок в сфере научных достижений – приборов, основанных на считывании электродами мозговых волн. Раньше такие использовали только в медицине, делали электроэнцефалографию (ЭЭГ). Сейчас же всё направлено на комфорт. Хочешь расслабиться – сядь в навороченное кресло. «Приземляйся и расслабляйся» – так, вроде, звучал слоган производителя, который призывал забыть о написании промтов или наговаривании последних очередной нейросети. Достаточно пожелать, и вуаля, ты погружаешься в собственный мир, которым можешь поделиться со всем человечеством. Не надо бегать с телефоном, чтобы запостить очередную чушь, просто лежи и наслаждайся процессом.
Игорь подумал о том, что миллионы ушли на сопоставление изначальных графиков электроэнцефалографа с произнесенным словом, образом, мыслью. Миллиардная выборка, километры графиков и тонны корявых картинок чужих устремлений.
Поговаривали, что за границей некоторые человеческие особи вживляли себе электроэнцефалоэлектроды (ЭЭЭ) напрямую в мозг по принципу лабораторных крыс. Даже линию одежды для них разработали: рогатые шляпы и капюшоны с ушками. Издали люди с ЭЭЭ-модифицированными телами походили на фольклорных чертей, отчего их запретили показывать по телевизору, дабы не оскорблять чувства верующих.
Игорь посмотрел на Федю, всё ещё флиртующего с администратором, и хотел было занять место на одном из «Кресел желаний», но так и не решился, плюхнулся рядом. Смотрел то на экраны сгенерированных кем-то изображений, то на расслабленные лица мечтающих и пытался понять, кому из них принадлежат потоковые изображения. «Как же это называется? – попытался вспомнить Игорь. – Нейропикты – картинки, созданные с помощью интеллекта, встроенного в ЭЭГ, рисующего вместо графиков искажённые фантазии». Одно порождает другое. Вокруг технологических прорывов всегда собирается околонаучная саранча, желающая отхватить себе кусочек цифрового рубля. В голове всплыли объявления «Нейропиктология – диагноз и коррекция по нейропиктам».
Игорь не верил в подобную чушь, но опасался мошенников. С одной стороны, ему хотелось попробовать сесть в необычное кресло, с другой – было страшно вывернуть нутро перед окружающими. Гостиница выгрузит всё в сеть, и сервера вновь пополнятся никому не нужным контентом, среди которого будет несколько нейропиктов Игоря. Обязательно найдётся нейропиктолог, который составит по ним «Карту внутреннего мира», выделит в ней тёмные островки скрытых предпочтений, а потом будет шантажировать провинциального учителя возможностью слить заключение директору школы.
«Как они находят в общественном мусоре нужную для компромата информацию?» – задумался Игорь и посмотрел в окно, которое сменило невинную прозрачность на сине-зелёный окрас. Цветотерапия в действии. Если тебе хреново, достаточно посмотреть на голубое небо, даже если оно затянуто серыми тучами, и зелёную, в жизни пожухлую, траву. Вот он Изумрудный город в реальности. Для этого не надо носить с собой зелёные стёкла. Они расставлены вокруг, словно ловушки истины, отбирающие настоящее.
За окном в центре гостиничного комплекса стояло самое высокое в городе здание. Отсутствие балконов и оконные прорези навели учителя на мысль, что это серверная, в которой хранятся йоттабайты уродливых картинок, фотографий и никому не нужных миллион раз перекопированных статей.
Игорь представил, как ток, вырабатываемый машинами, используется для кормления огромного паука – склада цифровой информации, как тянуться во все стороны нити-провода, затягивающие человечество во всемирную сеть. Учитель увидел себя со стороны, трепыхающегося в паутине контента. Стало сложно дышать. Аромат корицы, витающий по фойе, сменился запахом жжёной пластмассы. «Что, если и Джон это увидел? Увидел и решил отрезать монстра от источника силы», – подумал Игорь и вскочил с места, заметив, как с потолка хлынула пена, точечно окутывая одного из посетителей.
Глава 9
– Вас же предупредили, волосы из моноволокна при перегрузке машины могут расплавиться! – отчитывала администратор Светлана человека, сидящего в окутанном пеной «Кресле желаний».
Игорь посмотрел на испуганного посетителя, и перевел взгляд на администратора, уткнулся в небольшую аккуратную грудь, прикрытую газовой едва прозрачной блузкой под строгим пиджаком, на лацкане которого висел бейджик с именем. Строгий костюм обтягивал стройную фигуру женщины лет тридцати. Игорь опустил глаза вниз: юбка до колена, чулки и туфли на невысоком каблуке. Формализованная строгость, балансирующая на грани агрессивной сексуальности, всегда заводила Игоря. Он хотел посмотреть в глаза девушке, но не решился. Мысли об администраторе перетекли к собственной девушке. «Татьяна, неверное, себе места не находит, а я даже не могу позвонить ей», – подумал Игорь и покраснел.
– Ожидайте, вам помогут. Теперь с вами, – повернулась Светлана к Феде, а затем и к Игорю. – Подпишите здесь. – подставила она планшет с договором и стилус. – Дать номера выше тридцать восьмого не могу. Да и что там смотреть? Есть вертолётная площадка, оборудованная под смотровую, но на неё мало кто поднимается. Лифт только для пассажиров, а по лестнице на пятьдесят второй не каждый гость готов подниматься. Обещают наладить, но, когда это будет. Приложите к планшету указательный палец, а затем тыльную сторону запястья с армчипом. Замки программируются автоматически. Так, вы никогда не забудете ключ, и никто без вашего ведома не войдёт в номер. Триста восемьдесят первый и триста восемьдесят третий. На лифте сами доедите?
Игорь кивнул и посмотрел на Светлану: милое ухоженное лицо и голубые глаза, в которых легко потеряться.
– Обижаешь, – подмигнул Фёдор и приобнял администратора.
Учитель отвернулся, но все же услышал произнесенную шёпотом фразу:
– Отлично, а то мне ещё с волосатым разбираться.
Игорь почувствовал, как к похмелью добавилась усталость. Навалилась неожиданно, сбивая с ног. Электронные часы, растянувшиеся в одну из стен фойе, показывали девять. Учитель отнял пять. В Томске сейчас четыре. Самое время для крепкого сна. Федя ушёл, пока Игорь отвлёкся. Болтал с кем-то из местных в другом конце фойе. Ждать охранника не хотелось. «Сейчас главное – найти лифт, а там в номер и спать», – подумал Игорь, следуя по указателям.
Прозрачная кабина ждала внизу, доброжелательно открыв раздвижные двери. Игорь вошёл внутрь и завертел головой. Никаких кнопок, только небольшое окошечко в стене, подсвеченное красным диодом.
«Тридцать восьмой», – нерешительно произнёс учитель. Лифт не шелохнулся. Игорь повторил погромче, затем ещё раз, вышел, осмотрел лифт снаружи и услышал едва различимый смех.
Напротив, прислонившись к стене, стояла девушка в чёрном платье и белом переднике с кружевной шапочкой на рыжих волосах:
– Пальцем тыкните.
– Куда? Чёрт-те что, ни надписей, ни голосового помощника.
– К сканеру. Пошлите, – закатила она глаза и шагнула в кабину.
– Чёрт-те что, – пробормотал Игорь, пытаясь подавив в себе желание поправить девушку, как делал это с учениками, и всё же не выдержал. – Правильно говорить пойдёмте. Могли бы инструкцию повесить.
Рыжая пропустила замечание и продолжила:
– Так, вы Светке пожалуйтесь!
Девушка взяла учителя за локоть и заглянула в глаза:
– Раньше здесь Димка стоял. Так, его сократили. Сказали, что и без него всё ясно, нечего бюджет проедать, а ничего не ясно, так?
– Так, – согласился Игорь. – Картинку можно повесить.
– Какую картинку? Димка нужен, а вы пальчиком тыкайте и ехайте, не стесняйтесь.
Прозрачный лифт пролетал между однотипных белостенных этажей, показывая то и дело серое нутро перекрытий. Игорь разочарованно смотрел по сторонам, не понимая, почему пренебрегли закрытой кабиной. На что здесь любоваться?
Лифт звякнул, замер на тридцать восьмом и распахнул двери. Шагая по коридору в поисках своего номера, учитель морщился простоте дизайна: белые стены с углублениями по одной стороне под такого же цвета двери, белоснежный пол, отражающийся в зеркальном потолке.
Красные окошки-сканеры зловеще отражались в противоположных стенах, создавая иллюзию горящих огней. На мгновение Игорь подумал, что умер, не пережил шторм, а сейчас идёт по невымышленному аду в поисках своего нечётного котла. «Чётные должны вести в рай, – подумал учитель, прочитывая вслух номера, – так было спокойнее. – Триста восемьдесят девятый, триста восемьдесят седьмой». В конце коридора в большой деревянной кадке сидели подсолнухи, поднявшие свои головы к жёлтым светильникам. Это было так неожиданно, что Игорь закрыл глаза, открыл и прочувствовал, как одинокая слеза скатилась по щеке, шее и растворилась в рубашке, став маленьким мокрым пятном. «Значит, ещё не всё потерянно», – подумал он, подняв глаза вверх к потолку, куда так настойчиво тянулись желтоголовые подсолнухи.
Триста восемьдесят третий отказался пускать Игоря внутрь, а вот триста восемьдесят первый открыл двери, едва учитель приложил к сканеру палец. Протиснувшись между дверным полотном и цветочной кадкой, Игорь наконец-то попал в номер. Мягкий приглушённый свет заструился с потолка. Было слышно, как взвыла вентиляция, избавляя пространство от застоявшейся пустоты.
Опять двери, за которыми предположительно находился душ, туалет, о которых Игорь мечтал с того момента, как сел в машину, и, возможно, шкаф, с которым не ошибся. Не успел он снять куртку, как с потолка упал раскладной интерактивный экран, перегородив путь в комнату. «Мы рады вас приветствовать! Для создания максимального комфорта, просим ответить на несколько вопросов», – прочитал Игорь вслух и принялся листать бесконечную анкету, в которой предлагалось поставить галочку напротив нужного утверждения. Выбрав голосовое управление и женский голос ассистента, он минут пятнадцать решал жить ему по привычному времени или предпочесть местное, принимать пищу в номере или в ресторане.
Анкета пытала нужной калорийностью блюд, требовала составить меню на три дня, сообщить об аллергии и перенесённых заболеваниях. Дойдя до сорокового вопроса, Игорь взмолился: «Я просто хочу поспать!». На удивление экран взмыл вверх, и учитель шагнул в комнату с зеленовато-синим окном, обрамленным плотными шторами. Интерьер, несмотря на сумрак, порадовал чёткими линиями: два мягких кресла, столик, похожий на те, что Игорь видел на площадке, секретер с множеством скрытых ящиков, кровать, большая для одного, но узковатая для пары. «Чтобы были ближе», – подумал Игорь, вспоминая крашеные парочки. Стены, до середины закрытые белыми панелями, вздувались, словно паруса тонкими, как рисовая бумага, экранами, свисавшими с потолка. На душ не осталось сил. Не снимая ботинок, учитель упал на кровать, вдыхая запах свежести белья цвета синеватого инея.
– Уныло у вас, – вслух произнёс Игорь.
– Цвет панелей настраивается самостоятельно. Вы пренебрегли данным пунктом анкеты. Желаете задать индивидуальную гамму? – раздался голос из стильной колонки на прикроватной тумбочке.
– Нет.
Ему стало стыдно. Щёки покраснели, словно поймали за чем-то непотребным, за обсуждением директора в учительской.
– Хотите включить свет, заказать еду?
– Нет.
– Ещё больше информации в инструкции, расположенной на противоположной тумбочке, – продолжила колонка.
Игорь повернул голову. Легендарный гроссбух сверкал в полумраке новёхонькими страницами. Учитель пододвинулся ближе, попытался приподнять книгу одной рукой, но лишь пододвинул ближе к себе. Почувствовал давно забытый запах. Так пахла типографская краска. Игорю нравился аромат новых книг. Он часто ходил в магазин, где концентрат недавно рожденных книг достигал наивысшего значения, бродил между полок, погружаясь в запах чужих мыслей, доверенных бумаге и проявленных печатными станками. В школе наслаждался купленными прописями и даже решил стать учителем исключительно из-за желания быть рядом с новыми учебниками, первому касаться страниц.
Профессии он обучился, вот только книги вышли из обихода: дорого и не экологично. Печать не успевала за технической революцией и политической машиной, часто меняющей курс. Как известно, путь к благосостоянию народа тернист.
Втянув носом полную грудь воздуха, пропитанного любимым запахом, Игорь упал на подушку, и сам не заметил, как заснул.
