Оксана Силаева
Странник Тим, или Детективное агентство «Агата». Книга 1
– Зачем же вы её продаёте?
– Грета прожила в нашей семье более тысячи лет. И я никогда бы не расстался с ней. – Старик вздохнул и плотнее завернулся в плед. – Но я стар и скоро умру, а вместе со мной оборвётся и род Фонтекрю. Что тогда будет с Гретой? Кто за ней будет ухаживать, кормить?
– Но ведь бабочки столько не живут? – возразил Тимур. Несчастный старик, видимо, сошёл с ума: мало того что продаёт выдуманную бабочку, но ещё и рассказывает о невозможном.
– Обычные – да, но эта…
– Бабочка-призрак из Сорок шестой параллели, – закончил фразу подошедший Крендель. – Они живут очень долго, если их, конечно, целенаправленно не уничтожать. Никто и никогда не видел новорождённую стеклянную бабочку, так что вполне возможно, что она живёт вечно.
– Вы странник? – встрепенулся старик. От радостной улыбки морщинки возле его глаз превратились в лучики. – Пожалуйста, купите мою Грету, она принесёт вам удачу, поверьте!
Старик суетливо покопался в карманах и достал маленькое зеркало. Озорно подмигнув, поймал солнечного зайчика и направил его в аквариум. Бабочка действительно была прекрасна – невесомая, невероятно хрупкая, как тончайший хрусталь, Грета сидела на самом кончике коряги. Почувствовав, что на неё смотрят, она распахнула переливающиеся радужными бликами крылья, приподнялась на задних лапках и посмотрела прямо на Тимура огромными круглыми глазами.
– Крендель, ты видел?! Видел?! – восхищённо воскликнул Тимур, оглядываясь на невозмутимого проводника. – Она на меня посмотрела!
Старик по-детски звонко рассмеялся и спрятал зеркальце.
– Ты мне нравишься, маленький странник. Я буду очень рад, если ты заберёшь Грету.
– Можно мне её купить? – Тимур умоляюще посмотрел на Кренделя.
– Немного позже. Ты же не собираешься заниматься расследованием с аквариумом в руках? – Крендель настойчиво потянул его за собой. – И предупреждаю, я очень не люблю насекомых. У меня так и чешутся лапы от желания взять и прихлопнуть их. Даже таких прекрасных.
– Пожалуйста, я очень хочу иметь стеклянную бабочку! – Тимур остановился и с тоской оглянулся на снова нахохлившегося старика.
– Хорошо, стой здесь. Я сейчас.
Пошептавшись со стариком, повеселевший Крендель вернулся:
– Получишь ты свою Грету, только немного позже! – и бодро зашагал по аллее.
Цветочный переулок оправдывал своё название: застроенный двухэтажными деревянными коттеджами, он утопал в зарослях самых невероятных расцветок.
– Сколько цветов!
– Цветочный бизнес – один из самых прибыльных в Амальгаме. Некоторые параллельные миры связаны с другими вселенными. Представляешь, что можно оттуда привезти? – хмыкнул Крендель.
Во дворах было буйство красок, особенно в тех, на калитках которых висела ярко-синяя табличка с жёлтым треугольником внутри.
– Что это? – поинтересовался Тимур, остановившись возле одного едва видного из-под зелени коттеджа.
– Так отмечают дома, чьи хозяева ушли и не вернулись.
– Они погибли?
– Да кто же знает! В Амальгаме всякое бывает. Исчез человек, а потом через сто лет вернулся.
– Сто лет?
– А что ты удивляешься? Амальгамцы – долгожители, средний возраст здесь триста – триста пятьдесят лет, а есть такие, кто и до четырёхсот дотягивает. Когда амальгамец доживает до семидесяти лет, время для него словно останавливается. Я о том, что внешних изменений почти нет.
– Ничего себе, везёт же! – присвистнул Тимур.
– Как сказать, – улыбнулся Крендель. – Прирост населения в городе составляет пять процентов в год, это всего лишь двадцать детей. И как наши учёные ни бьются над увеличением рождаемости, не получается добиться положительных результатов. Видимо, в амальгамцах так заложено, так их долгая жизнь компенсируется.
Тимур скользил взглядом по Цветочному переулку. Очень редко, но встречаются такие улицы, на которых хочется остаться, присесть на лавочку и просто смотреть на прохожих или на дома. Цветочный переулок оказался именно таким. Было в нём что-то размеренное, успокаивающее. Он словно уговаривал: «Не спеши, тебе некуда торопиться. Присядь, полюбуйся мною».
Коттедж старушек Беркович стоял в самом конце улицы. Калитка была не заперта, и друзья прошли по аллее к дому. Тимур осторожно стукнул дверным молотком по металлической пластине. За дверью послышались торопливые шаги, и на пороге появилась одна из сестёр. Так как она была без сумочки, Тимур не смог определить, которая именно.
– О, господин сыщик, проходите, проходите. Ирма только что чай заварила, наиароматнейший чай, – призывно помахала рукой госпожа Илма.
Крупный белый цветок, свисающий с деревянных перекладин веранды, вдруг закрылся с оглушительным хлопком. Тимур, вздрогнув он неожиданности, непроизвольно сделал шаг назад.
– Не пугайтесь, это пунция-мухоловка из Пятой параллели. Прекрасное растение и очень выгодное: ни один комар или муха мимо неё в дом не проскользнёт, – успокоила госпожа Илма.
Висящий рядом бутон пунции качнулся и, изогнувшись, как змея, заглянул в лицо Тимура, словно пытаясь его запомнить. А потом вдруг оторвался и упал на пол. Но подскочил, шустро пробежал по веранде, перебирая ножками-лепестками, спрыгнул на землю и, перевернувшись, воткнулся в клумбу.
– Не стой как столб! Ну надумал цветок зажить своей жизнью, так часто бывает, – подтолкнул Крендель замершего от удивления Тимура. – Не задерживай движение.
Первый этаж коттеджа сестёр Беркович напоминал купеческий дом из кинофильма: зеркала в старинных рамах, столики с витыми ножками, массивные комоды из тёмного дерева, портьеры с помпончиками и стулья с высокими резными спинками. Всё свободное место было заставлено фотографиями в рамочках, вазочками, фарфоровыми статуэтками и прочими безделушками. Тимур с Кренделем остановились на пороге: они не представляли, как тут пройти, не задев и не разбив что-нибудь.
– Проходите, проходите, – затараторила госпожа Илма, протискиваясь между ними. – В столовой нас ждут Ирма и ароматный чай.
Тимур с Кренделем с интересом наблюдали, как старушка, словно юная танцовщица, легко порхает среди мебели.
– М-да, – протянул Крендель, задев лапой подставку для зонтиков. – Давай как-то пробираться. С моими габаритами я буду как слон в посудной лавке.
Тимур представил слонообразного Кренделя и засмеялся, но, взглянув на сосредоточенную морду друга, взял себя в руки.
– Я пойду первым, – предложил Тим и осторожно двинулся вперёд.
Они с трудом достигли следующей комнаты, которая оказалась вовсе не столовой. Повсюду: на стеллажах, столах и стенах – стояли, лежали, сидели и висели чучела. Головы неизвестных Тимуру животных с выпученными глазами, крошечные пушистые зверьки, оцепеневшие рептилии, парящие на нитях под потолком насекомые всевозможной раскраски, птицы и другие существа – миниатюрный музей естествознания.
– Наш отец был известным учёным, – сообщила госпожа Илма, – профессором естественных наук. Он водил знакомство со многими странниками-охотниками, которые привозили ему для изучения трофеи из разных миров.
Было видно, что старушка несказанно рада интересу гостей. Она подскочила к одному из столиков:
– Вот это рыба-капля. Очень интересное создание, правда?
В стеклянном сосуде в прозрачной жидкости плавало кляксообразное существо с вполне человеческими носом-картошкой и толстыми губами.
– Её привезли из Сто семнадцатой параллели, где всю поверхность занимает океан. Люди там живут на маленьких плавучих островах. А это, – продолжала госпожа Илма, показывая на крошечного пушистого зверька с телом крота и розовой морской звездой вместо морды, – звездонос. Он с… не помню откуда, – махнула она рукой. – Тут у нас коллекция очень редких насекомых, а это – перламутровая гарпия. Здесь мой любимец – осьминог-одеяло. Чудесное животное, правда?
Осьминог походил на мешок с глазастой головой. Мускулистые щупальца, словно змеи, торчали в разные стороны. Удивительными были тончайшие ярко-фиолетовые перепонки на покрывале, благодаря которым казалось, что осьминог парит, как призрак с развевающейся мантией.
– Подойдите ближе, я покажу вам что-то интересное.
Тимур шагнул и зацепил головой маленькое чучело, висевшее на импровизированной ветке. Оно закачалось маятником из стороны в сторону, и Тим, испугавшись, что нить оборвётся, придержал его.
– О, вас она тоже заинтересовала? Это любимица отца, его самое последнее приобретение, – обрадовалась Илма. – Мракия из Седьмой параллели. Отец звал её Валькирией.
Чучело было сделано так мастерски, что выглядело как живое. Существо, напоминающее летучую мышь, висело вниз головой, обмотавшись серебристыми крыльями, будто плащом. Тимур осторожно потрогал его и отдёрнул руку. «Фу, гадость какая», – подумал он, вытирая о джинсы испачканные серебристой пыльцой пальцы.
– Ой, я вас заговорила, а Ирма-то ждёт! – всполошилась старушка и, подхватив Тимура за локоть, потянула дальше в недра дома.
– Налюбовался? – хмыкнул Крендель, уже успевший расположиться за накрытым столом.
Тимур даже не заметил, как тот проскользнул впереди него.
– У вас тут есть животные, запрещённые для ввоза в Амальгаму. Как удалось провезти? – строго спросил сестёр Крендель.
– Что вы, всё абсолютно законно! – испуганно замахала руками госпожа Илма. – Животные были привезены мёртвыми, с разрешения экспертной таможни, для научных исследований.
– Мы законопослушные граждане, – подтвердила госпожа Ирма. – Вам булочку с изюмом или бутерброд с колбасой? – спросила она с милой улыбкой.
Тут и раздался собачий вой. Протяжный, жалобный, тревожный.
– О, я не могу больше это слышать! – застонала госпожа Ирма.
– Он сведёт нас с ума! – вторила ей Илма.
– Спокойствие! – строго сказал Крендель. – На время следственных мероприятий прошу вас соблюдать полную тишину. Тим, твои действия?
Тимур встал со стула, подошёл к окну и, выглянув в щель между занавесками, окинул взглядом коттедж напротив.
– Где в вашем доме можно организовать наблюдательный пункт? Так, чтобы было видно соседский коттедж? – Тимуру самому понравилось, как красиво он выразился.
– На чердаке! – воскликнула Илма.
– Точно, там и кресло есть, – закивала головой Ирма.
– Вперёд, дамы, проводите нас. – Крендель вышел из-за стола, с сожалением оглядев нетронутое угощение. Ирма, перехватив его взгляд, улыбнулась.
– А пирожки с собой возьмём. А то остынут и вкус потеряют.
Старушки повели друзей к лестнице, на ходу рассказывая, когда и кем из родственников был построен этот дом.
Окно чердака выходило прямо во двор соседа. Тимур достал из рюкзака бинокль и посмотрел на дом Манчини.
На дорожке сидела крупная овчарка. Задрав морду вверх, она пела свою жуткую песню. Хлопнула дверь, и на ступенях коттеджа появился высокий мужчина в сером костюме и широкополой чёрной шляпе. Он был настолько худой, что вещи болтались на нём как на вешалке. Манчини, опустив голову и сгорбившись, шёл к калитке. Под низко надвинутой шляпой Тимур не смог разглядеть его лица. Лайла, увидев хозяина, заскулила и, поджав хвост, бросилась прятаться в будку. Словно и не заметив собаки, Манчини прошёл мимо. У калитки он остановился и, будто почувствовав, что за ним наблюдают, посмотрел вверх. Несколько секунд Тимур разглядывал его лицо. Неестественно бледная кожа, обтягивающая острые скулы, ввалившиеся тёмные впадины глазниц, опущенные уголки серых губ – лицо покойника, а не живого человека.
Тряхнув головой, Тимур отпрянул от окна.
– Что? – насторожился сидящий рядом Крендель. – Так что же ты там увидел?
– Манчини или очень болен, или с ним происходит что-то странное. У него вид зомби.
– Зомби? – озадаченно переспросил Крендель.
– Так называют ходячих мертвецов, – попытался объяснить Тимур.
– О, чего только не придумают люди, – вздохнул Крендель. – Может, мы сделаем вылазку, пока его нет?
– А можно? – Тимур вопросительно взглянул на друга.
– Странник Тим, ты должен посетить место преступления и собрать улики, так всегда делала твоя мама, – заверил его Крендель.
Друзья спустились в гостиную.
– Что там? Как там? – засыпали их вопросами сгорающие от любопытства старушки.
– На данной стадии расследования мы не можем разглашать полученные сведения, – важно ответил Крендель.
– Вы не могли бы посидеть во дворе и последить за улицей? Если появится господин Манчини, вы нам сообщите, – попросил Тимур.
– Вы пойдёте в его дом? – восхищённо ахнула госпожа Илма.
– Он преступник? – охнула госпожа Ирма.
– Я всегда подозревала, что с ним что-то не так. Человек, не любящий цветы, не может не скрывать какую-то тайну, – безапелляционно выпалила госпожа Илма.
– Это я подозревала, а не ты, – обиделась госпожа Ирма.
– Дамы, дамы, – попытался остановить их Крендель, но безуспешно. Перебранка продолжалась ещё несколько минут, пока старушки просто не выдохлись.
– У меня есть колокольчик, – отвлёкшись от словесной баталии, вспомнила госпожа Ирма.
– А я могу запеть песню при его появлении, – от этой мысли глаза Илмы засверкали.
– Я тебя умоляю, от твоего голоса все соседи сбегутся, – хихикнула госпожа Ирма.
– Неправда! – возмущённо воскликнула сестра.
– Итак, принимаются оба предложения! – предотвратил Крендель новый скандал. – Тим, я буду здесь, а ты иди. Можно было бы, конечно, пойти с тобой, но как-то я с собаками не очень дружу.
– А от вас к соседу перебраться можно? Не через калитку? – поинтересовался Тимур.
– А то ж! – хитро блеснула глазами госпожа Илма.
Сёстры Беркович вместе с Кренделем живописной компанией расположились за столиком на лужайке, а Тимур, отодвинув неприбитую доску забора, пролез во двор Манчини. Лайла, увидев гостя, дружелюбно замахала хвостом и, подбежав, принялась обнюхивать.
– Только не лай, – попросил её Тимур.
Прижимаясь к стене, он пробрался к крыльцу. Оказавшись у двери, глубоко вздохнул и только после этого нажал на ручку. На удивление, дверь оказалась незапертой и открылась совершенно беззвучно. Тимур увидел тесную прихожую, слева темнел ещё один дверной проём. Навстречу неприятно пахнуло затхлостью.
В одноэтажном коттедже соседа было всего три комнаты. Пройдясь по ним, Тимур заметил странность: дом выглядел заброшенным, словно в нём никто не жил, вокруг царил беспорядок. Глядя на ведущую в кухню цепочку следов на полу, Тимур понял, что хозяин уже давно не заходит в другие помещения. Кухня, видимо, когда-то была уютной. Но теперь весёленькие шторы в горошек пропылились и свисали серыми тряпками. В раковине шаткой горкой высилась грязная посуда, покрытая плесенью. Засохшие цветы торчали кривыми скелетами из горшков на подоконнике. Посуда с остатками пищи и бутылка протухшего молока на маленьком откидном столике источали ужасный запах. Следы обрывались около кресла, стоящего перед раскрытым настежь окном. Тимур открыл холодильник: пустые полки – ни продуктов, ни напитков. Словно господин Манчини не ел, не спал и не ходил по дому, а проводил всё время, сидя в кресле у окна.
Постояв ещё несколько минут, Тимур решил не испытывать судьбу и вместо того, чтобы вернуться к входной двери, вылез во двор через открытое окно.
Лайла подпрыгнула и, радостно взвизгнув, попыталась его облизать.
– Бедная девочка, – прошептал Тимур, ласково поглаживая собаку по голове, – что-нибудь да придумаем.
Пробравшись обратно через лаз, он застал компанию за весёлой беседой и поеданием булочек с творогом. Увлечённо обсуждая кого-то из соседей, старушки совсем забыли, зачем вышли на улицу. Только Крендель был начеку, что, впрочем, совершенно не влияло на его аппетит.
– Ой, рассказывайте скорее, что там! – в один голос воскликнули сёстры, увидев Тимура.
– Что выяснил, друг мой? – поинтересовался Крендель, засовывая в рот очередную булочку.
– Странно всё там, словно никто и не живёт в доме. Еды нет, постель выглядит так, будто на ней сто лет не спали. Везде пыль и грязь, – поделился впечатлениями Тимур, присаживаясь в пустое кресло. – Вы не могли бы рассказать о соседе поподробнее? – обратился он к сёстрам.
– Господин Манчини никогда не отличался общительностью, – начала госпожа Ирма.
– Но был вежлив, – продолжила госпожа Илма.
– Обожал свою собаку.
– Никогда не любил цветы.
– Что, по нашему мнению, просто ужасно. Разве можно жить без цветов? – В глазах Ирмы светилось неподдельное возмущение.
– Да-да. Посмотрите на наш двор, каким бы он был без цветов?
– А господин Манчини всегда был таким худым? – Тимур постарался вернуть разговор к интересующей его теме.
– Вы тоже заметили? – в один голос воскликнули старушки.
– Он стал как привидение. И лицо такое… такое… ужасное! – сделав большие глаза, добавила Ирма.
– У нас где-то есть фотография, – сощурившись, вспомнила госпожа Илма. – Наш двор снимали для конкурса «Самый цветочный коттедж Цветочного переулка», фотографии отдали нам. На снимок случайно попал и сосед, когда проходил мимо.
Старушки кинулись к комоду и извлекли старый потрёпанный фотоальбом. Скоро в руках Тимура оказалась фотография соседа на фоне дома сестёр.
– Да нормальный вроде, – промурлыкал Крендель, заглядывая через плечо Тима.
Со снимка на них смотрел симпатичный молодой мужчина с приятной улыбкой.
– Но сейчас он выглядит намного старше. Когда была сделана эта фотография? – поинтересовался Тимур.
– Месяц…
– Два месяца…
– Нет, месяц! – в очередной раз заспорили старушки.
– Спокойствие! Скажем так: около двух месяцев, – примирительно предложил Крендель, укоризненно поглядывая на старушек.
– Он очень изменился. Видимо, господин Манчини сильно заболел, – предположил Тимур, не отрывая взгляда от фотографии. – Но тогда возникает вопрос: почему он не обращается к врачу? Здесь больница есть?
– В Амальгаме медицина на самом высоком уровне, – с гордостью заявила госпожа Ирма. – А Городской госпиталь – одно из лучших медицинских учреждений во всех параллелях!
– Когда-то мы работали в нём медсёстрами! – похвалилась госпожа Илма.
– Второй вопрос: почему он спит в кресле на кухне и ничего не ест? Третий, самый важный: почему собака стала его бояться? – Тимур задумчиво побарабанил пальцами по крышке стола и добавил решительно: – Мне стоит ещё некоторое время понаблюдать за Манчини.
Крендель одобрительно кивнул.
– О, наш дом к вашим услугам, – радостно защебетали старушки.
– Так и решим: мы с дамами здесь, а ты – на наблюдательный пункт, – подытожил Крендель, поудобнее устраиваясь в кресле. – Так что вы такое вкусное мне предлагали? Пирожки с мясом?
Сёстры, весело щебеча, кинулись подавать ему тарелки.
Тимур раскачивался в кресле, бесцельно листая старые номера «Амальгамского вестника», сложенные ровными стопками. Газеты были вполне обычными, с фотографиями и броскими заголовками. «Всё как и у нас», – подумал Тимур и перевернул страницу. На последней полосе обнаружилась рубрика «Поиск». «Разыскивается господин Кругликов. Последний раз его видели 13 июля по адресу: ул. Цветочная, дом 8. Полиция ведёт расследование», – прочитал Тимур.
– Где-то я уже это встречал, – задумчиво пробормотал он и взял другую газету. «Разыскивается господин Дерк. Последний раз его видели 10 августа во дворе его коттеджа на улице Цветочной, 12. Полиция ведёт расследование».
Тимур на секунду задумался, а потом начал быстро перебирать газеты, раскладывая их по числам. Внимательно изучив все колонки «Поиск», он, перескакивая через ступеньки, спустился вниз.
– А у вас давно люди пропадать стали? – Тимур плюхнулся в кресло и отхлебнул чай из кружки Кренделя.
– О да, прямо напасть какая-то. Где-то полгода назад началось, у нас шесть соседей пропали, – заохали старушки.
– Полиция разводит руками!
– А самое ужасное, пропадали одинокие люди, и у всех дома остались животные и цветы! – возмущалась Илма.
– Разве можно так поступать с живыми существами! – пылая праведным гневом, добавила Ирма.
– А вы за пропавшими соседями ничего такого не замечали?
– Какого такого? – удивились старушки.
– Может быть, они себя странно вели, может быть, дома у них что-то необычное происходило?
– Дорогой Тимур, мы никогда не заглядываем в чужие дворы и не лезем в жизнь соседей. Это не принято, это неприлично, в конце концов! – возмутилась Илма.
– Если бы не вой бедной псины, нам бы никогда не пришло в голову наблюдать за соседом. То, что он выглядит странно, ещё не повод вмешиваться в его личную жизнь. Кому нужна помощь, тот сам за ней обращается, – добавила Ирма.
– Что-то нарыл? – наклонившись к Тиму, тихо поинтересовался Крендель.
– А можно мне тоже колбасы с сыром? – Тимур неожиданно почувствовал, что жутко голоден. За всеми приключениями он совершенно забыл про еду, и теперь желудок протестующее заурчал.
– А мы сейчас вам бутербродов сделаем, с собой возьмёте, – предложила госпожа Ирма.
– Да-да, – засуетилась Илма.
И старушки, переключившись на обсуждение бутербродов, поспешили на кухню.
– Тим, такое тут бывает, пропадают у нас люди, – произнёс Крендель. – Амальгамцы – народ-путешественник. При таких долгих жизнях чем ещё заниматься? Только и остаётся, что путешествовать.
– Возможно, но почему они исчезают, никого не предупредив? И, самое странное, все они соседи сестёр Беркович, – понизил голос Тимур, стараясь, чтобы старушки не услышали их разговор. – Жили совсем рядом, а один – вообще в доме напротив. За полгода бесследно исчезли шесть человек, а теперь творится что-то непонятное с господином Манчини.
– Ты молодец! Чувствуется Агатина порода, смотрю и радуюсь, – довольно сощурился Крендель.
– А вот и мы! – Старушки принесли корзину, полную бутербродов и сладких булочек.
– Ночь длинна, – сказала госпожа Ирма.
– А чем ещё заниматься ночью, как не едой, – подхватила госпожа Илма.
Сопровождаемый щебетанием старушек, Тимур снова отправился на свой пост. Солнце клонилось к закату, чердак наполнялся сумерками. Тимур опустился в кресло и попытался записать разговор с сёстрами Беркович, но было уже слишком темно. Он отложил тетрадь и принялся энергично опустошать корзинку с едой.
Услышав, как заскулила Лайла, Тимур схватил бинокль. Господин Манчини, опустив голову, брёл по аллейке к дому. Он скрылся за дверью, так и не обратив на собаку никакого внимания. Больше ничего не происходило. Время тянулось мучительно долго, казалось, ночь никогда не наступит. Но вот наконец в небо выплыл серебристый блин луны. Во дворе сестёр Беркович зажглись мерцелии, осветив и соседский двор. Тимур, жуя бутерброды, продолжал наблюдать, но окна Манчини так и оставались тёмными. Помаявшись ещё несколько минут, Тим решил провести разведку на месте. Взяв фонарик, он осторожно, стараясь не скрипеть ступенями, спустился вниз. В доме было тихо, видимо, старушки благополучно отправились спать. Пересекая тёмную комнату, Тимур на что-то наткнулся. Упавший стул загрохотал.
– Эх, молодёжь! Теперь вся округа знает, что ты идёшь к Манчини, – проворчал Крендель, который, оказывается, дремал на кушетке у двери. – Помощь нужна?
– Сам справлюсь.
– Сам так сам, но если что…
Тимур не услышал окончание фразы, он был уже на улице.
«Сама» – любимое слово его матери.
– Как же мне, Агата, тебя не хватает, – вздохнул Крендель и неслышно выскользнул за дверь.
Прокравшись к забору, Тимур отодвинул доску. Увидев его, Лайла подбежала и завиляла хвостом.
– Держи, малышка. – Он ласково потрепал собаку по голове и протянул захваченные бутерброды. Лайла проглотила их не жуя. – Извини, больше в карман не поместилось. Потом ещё принесу.
Собака благодарно ткнулась в руку холодным носом. Тимур, стараясь ступать как можно тише, подкрался к окну кухни и, отодвинув край занавески, заглянул внутрь. Но луна, как назло, спряталась за облако, погрузив всё в темноту. Разглядеть что-либо стало невозможно.
Тимур потоптался под окном ещё немного и, решив рискнуть, направился к крыльцу. Постоял несколько минут, прислушиваясь, затем медленно, чтобы не нарушить тишину, открыл дверь и проскользнул внутрь. Раздался предательский скрип половиц. Тимур замер в ожидании шагов или окрика, но ничего не произошло. Он постоял, прижавшись к стене, ещё немного. Его не покидало ощущение, что в доме что-то не так и в этой тихой темноте таится какая-то невидимая угроза.
Вышедшая из-за облаков луна снова заглянула в окно, тускло осветив комнату. Тимур заметил, что за прошедший день внутри ничего не изменилось. Прокравшись на цыпочках в кухню, он увидел господина Манчини, неподвижно сидящего в кресле напротив окна. Сердце бешено заколотилось, ладони стали противно холодными и липкими от пота. Он судорожно вытер их о джинсы и сделал несколько осторожных шагов к креслу. Хозяин дома оставался неподвижен.
– Господин Манчини, – срывающимся голосом нерешительно позвал Тимур. – Господин Манчини!
Мужчина не пошевелился и не издал ни звука. Тимур осторожно обогнул кресло. Манчини, не реагируя на шаги, продолжал смотреть в открытое окно.
Лунный свет падал на его неподвижно застывшее лицо. В сумраке тёмные впадины глаз превратились в чёрные дыры, а заострившийся профиль с приоткрытым ртом и виднеющейся кромкой белых зубов завершал жуткую картину. Луна скрылась за облаком, и видение пропало. С трудом сглотнув подступивший к горлу комок ужаса, Тимур хрипло спросил:
– Вам плохо?
Неожиданно верхняя часть головы Манчини зашевелилась, и комнату наполнило странное шипение. Колючая волна страха пробежала по позвоночнику, заставив Тимура вскрикнуть. Отступив назад, он резко включил фонарь и осветил кресло. Ослеплённое светом существо, сидящее на голове господина Манчини, глухо зашипело, взмахнуло крыльями и бросилось на Тимура. Удар в лицо был таким сильным и неожиданным, что сбил мальчика с ног. Тим упал навзничь и больно ударился головой об пол. Единственным, что он успел увидеть, перед тем как потерял сознание, была метнувшаяся к окну неясная тень.
– Тимур, Тим, очнись! – кто-то настойчиво тряс его за плечо.
Мальчик чуть приоткрыл глаза – веки казались неподъёмно-тяжёлыми – и попытался сфокусировать взгляд. Над ним, нависая чёрной тенью, стоял Крендель. Тимур с трудом сел. Перед глазами, вынуждая снова зажмуриться, заплясали тёмные пятна. Пошарив вокруг рукой, он нащупал потухший фонарь. Забыв об осторожности, Тимур несколько раз стукнул им об пол, и тусклый свет разлился по комнате.
– Ну ты меня и напугал, я чуть усы не проглотил со страха, – сверкая широко раскрытыми глазами, Крендель уселся рядом.
– Что это было?
– Не знаю. Всё так быстро произошло, что я ничего не успел разглядеть. А хозяин?
Господин Манчини всё так же неподвижно сидел в кресле. Встав, Тимур ощупал болезненную шишку на голове и сделал несколько нетвёрдых шагов к креслу. Он осторожно коснулся руки мужчины и почувствовал мертвенный холод.
– Господин Манчини, вы ранены? – спросил Тимур. Ответа не последовало.
Друзья перетащили безвольное тело господина Манчини на кровать. На удивление, он оказался совсем лёгким, Тимур и один бы справился. Манчини был жив, но очень слаб. Во всяком случае, так авторитетно заявили срочно разбуженные старушки Беркович. Сёстры уже и не вспоминали о своих претензиях к молчаливому молодому человеку, не любившему цветы.
– Ах, мальчик совсем истощал, – искренне сочувствуя, причитала госпожа Ирма. – Бедняжка, он словно истаял. Ему нужно усиленное питание, – со слезами в голосе добавила она.
– Ирма, где наш контрольный чемоданчик? Там настой живицы, это то, что ему сейчас нужно! – скомандовала госпожа Илма.
– Сейчас принесу, а ты пока разотри ему руки и ноги. Я скоро.
Ирма неожиданно быстро для своего возраста припустила домой.
– Где здесь плита и вода? И как найти чистое полотенце? – неизвестно кому задавала вопросы госпожа Илма, исследуя комнаты и периодически охая: – Какая грязь, какой бардак, ужас!
Бывшие медсёстры Беркович, забыв о своих разногласиях, слаженно принялись за лечение господина Манчини. Тимур и Крендель стояли у стены, ожидая приказаний.
– А можно у него спросить? – попытался вклиниться Тимур между сыпавшимися с двух сторон медицинскими терминами.
– Никаких разговоров, – отрезала госпожа Ирма, поправляя подушку.
– Мальчик слишком слаб. Я вызвала врача, он сейчас прибудет, – строго добавила госпожа Илма, подоткнув простыню.
– Да, ему нужны покой и забота, – шикнула госпожа Ирма, нежно укрывая больного одеялом.
– Но…
– Пойдём, – толкнув Тимура под руку, прошептал Крендель. – Бесполезно. Старушки так соскучились по заботе о ком-нибудь, что спорить с ними бесполезно. Мы зайдём завтра, – бодро сообщил он сёстрам и, важно прошествовав к выходу, добавил: – До свидания, дамы, был рад нашему знакомству.
Домой Тимур с Кренделем добрались глубокой ночью. Серебристый каштан оправдывал своё название, на фоне звёздного неба его листва казалась подсвеченной неоновыми лампами. Искрящийся шар кроны шелестел и раскачивался в такт лёгким порывам ветра. Тимур, несмотря на усталость, остановился на несколько минут полюбоваться. Он никак не мог привыкнуть к величавой красоте дерева.
Дома Крендель сразу же развалился на диване, вытянувшись во всю длину.
– Я вздремну, наверное, – промурлыкал он. – И тебе советую. – Крендель приоткрыл жёлтый глаз.
– Нет, мне не хочется. Совсем не хочется. – Взбудораженный Тимур нервно ходил по комнате.
– Тогда иди наверх, не мельтеши перед глазами, – проворчал Крендель. – И умойся, пожалуйста. Ты где-то всё лицо испачкал.
Поднимаясь по лестнице, Тимур заметил, что светящаяся паутина стен стала ярче. Теперь по Дому разливался приглушённый свет, как от светильника, накрытого абажуром. Он коснулся стены, её поверхность оказалась тёплой и гладкой.
Поднявшись в кабинет, Тимур решил занять себя чем-нибудь и достал со стеллажа старое дело.
– «Дело “Золотого жука”», – прочитал он вслух название на папке. – Интересно. Апчхи, апчхи!
В носу невыносимо щекотало. Усевшись на диван, Тимур почесал нос, на руках остался слабо светящийся серебристый след.
– Крендель, Крендель! – закричал Тимур, свесившись через перила.
– Чего орёшь как оглашенный? – раздался недовольный голос проводника.
– А в Амальгаме есть энциклопедия флоры и фауны?
– Толстая книга в коричневом переплёте, на самой верхней полке. И умоляю тебя, дай мне поспать.
Энциклопедию «Флора и фауна Амальгамы и параллельных миров» Тимур нашёл быстро и, усевшись в кресло, принялся с нетерпением листать страницы. Он так увлёкся, что не заметил, как ночь сменилась днём. Лишь когда луч солнца добрался до него, Тимур понял, что первый день в Амальгаме закончился.
Снизу донёсся восхитительный аромат какао.
– Я решил приготовить завтрак, – бодро сказал Крендель, показывая на накрытый стол.
– Откуда у нас продукты? – поинтересовался Тимур, усаживаясь.
– Сбегал в лавчонку на городском рынке, Агата всегда покупала там какао.
– Но у нас же нет денег? – удивился Тимур, с удовольствием прихлёбывая из кружки.
