ОКСИН
Искусственный отбор
В модели Das Geviert (четверица) функционалом разворачивания пространства бытия лучами участников по отношению к централизации пребывающей «вещи» (рис. 12) – выступает прямоугольник. Также пифагорейская десятка универсальных противопоставлений в числе прочих имеет «предел – беспредельное»; «квадратное – прямоугольное». Пространство квадрата и прямоугольника противопоставлены в значении мужское и женское. Мужское действенное начало, проникающее в женское состояние. А женское принимающее, в свою очередь, обретает свойства проникновения. Все нечетные характеристики обретают значение проникающего действия, а четные формы устойчивости – значение субстанциональности, удерживающей собой и в себе это проникновение и порождая из себя новое качество. В символах гендера мужского и женского начал запечатлен функционал, выражающий их причастность к организованному пространству, сшитому и энергетически насыщенному. Мужчина – вектор, а женщина – предел как демонстрация векторной и скалярной величины феноменологии мира.
В греческой практике обычным делом было занятие составления «гномона» выкладыванием камушков на поверхности. Нечетные числа сохраняют свою вовлеченность в нечетный ряд квадрата, а четные подходят для построения четного ряда в исполнении прямоугольника как мы видим на рисунке (Рис. 15). Если попробовать нечетное количество камушков добавить к прямоугольнику или наоборот тогда гармония нарушается и пространство остается не оформившимся! Утверждение: «все есть число» – означало завершенное проникающее действие в действительности, позволяющее оформить пространственную организацию мира. Четный и нечетный ряд маркировали эти пространства как разные силовые начала. Становление связывалось с квадратом, а стихийное присутствие не связных с центральным действием сил – прямоугольником. Содержание глагола действия в организации пространства воспринимается как сущее, а внешнее этому порядку организации бытия – произволом стихийной свободы. Квадрат, это модель растягивания пространства в момент становления всего существующего, а прямоугольник есть разворачивание горизонта событий континуума, стремящегося к бесконечности. Квадрат в процессе становления отвоевывает свое пространство и время в явлении завершенного действия (как бы накалывает пространственную организацию на свое присутствие), а прямоугольник связан с дуальной природой внешних полюсов (ряд начинается с двойки), растягивающих пространство бытия мира, стремящегося в бесконечности, в желании повторить собой вечность.
Рис. 15. «Гномон» – четырёхугольная фигура четного и нечетного ряда. Конечно, под гномоном подразумевались солнечные часы (рис. 16), но сам процесс построения квадратичной формы натурального ряда осуществлялся во времени, можно сказать онлайн выстраивание способов обнаружения пропорций и соотношений в динамике оформляющегося пространства, тем более что «все есть число» – а значит, такая модель способна объяснить структуру организации явления мира. И в этом секрет, ведь число, это одновременно и характеристика количественного мира и пропорциональное, силовое и пространственное значение меры и формы отношений. Если для силового пространства это мера, то для свобод разворачивающегося пространства – форма. Число, это ключ переключения мира из онтологии в феноменологию и обратно. Как его заставить работать? – вот вопрос.
Платон на этот счет использовал треугольники, потому что треугольники имеют прямое отношение к феноменологии начала, и двигало им желание раскрытия вечного основания временной природы сущего. Пространственная организация задавала вопросы, и в поисках ответов организовывала интеллигибельные походы на вершину бытия. У Пифагорейцев четный и нечетный ряд отражал статичную и динамичную симметрию организованного начала. Поэтому этакое название: «Гномон» в деятельности привлекает к себе движение времени указывая правильное и неправильное обозначение динамичной вовлеченности в статичную симметрию.
Рис. 16. Солнечные часы. Гномон (от греч. «Гномон» – указатель) – древнейший астрономический инструмент, вертикаль по тени которой определяется время на часах.
Можно предположить, что у Пифагорейцев было свое представление о пространстве, отличное от Евклидовой геометрии. Это, прежде всего, связано с разделением силового пространства на беспредельное и числовое обозначение определяющей природы мира. Пифагорейцы свято верили, что вселенная Космоса основана на числовых закономерностях. Обращали пристальное внимание не на свойство числового ряда, а на состояние предельного значения и отношение статики свойства числа в динамики счисления. Например, гномон, это и часы, запускающие ход последовательности движения и счет числового ряда, наращивая камушками фигуру квадрата или прямоугольника. В зависимости от того четный или нечетный ряд камушки рядами прибавляются к уже имеющейся форме, фигура прирастает площадью или ломается, теряя устойчивость оформления. Теряет субстанциональность гармоничной состоятельности и тогда ее материя выходит из диапазона объединяющего статичную и динамичную симметрии. Внешняя стихийность разрушает внутреннюю централизацию структуры обеспечения проникающего действие глагола. Простые числа, камушки или бобы обозначают смысловую гармонию организованного пространства. Форма отношения чисел создает зазор, через который поступает функционал действия, проявляющегося в действительности. Поэтому звучание «Небесных сфер» можно воспринимать как аллегорию внедрения энергетической функции беспредельного в числовую организацию порядка. Космос, организующий силой Ума полис.
Для Пифагорейцев символ огня «тетраэдр» – фигура, указывающая на первую и высшую форму содержания организованного начала отражающий сферические потенциалы Вечности, поэтому и тетраксис размещается в равностороннем треугольнике. Отвергая полноту действительности эмпирической природы греческий скепсис разделял восприятие на видимое и умозрительное. Объективный идеализм философии Платона объяснял несовпадающую реальность доступного и сокрытого восприятия. Для пифагорейцев это было боле, чем очевидно, культ поклонения Солнцу демонстрирует обряд встречи с поточной природой проникающего действия. Гармонии схватывались пропорциями отношений и выражались звучанием музыки. Участие в обрядах было связано со стремлением к совершенству в постижении гармоний. Это объяснялось тем, что числа и гармонии играют фундаментальную роль в понимании мира, ведь в числах заложена особая сущность, которая связана с аспектами истоков реальности. Пространство бытия, разделенное на Космос и мир, беспредельное и предельное (числительное), Единое и множественное. Поэтому преодолеть эту дистанцию можно только с помощью гармоний, приближающих человеческое совершенство к божественному Истоку. Вобрать чашей мира функционал поточной природы бытия. Силовое пространство пифагорейцев предполагало обязательность дуализма во взаимодействии Неба и Земли. Поэтому пространство восприятия схематично разделялось отрезком или прямой на две различные степени организации бытия видимого и доступного мира и умозрительного – потаенного. Полнота Истока и природа становления качества в исчисляемом исполнении создавали разность потенциалов генерации энергии. Основанием разделительной линии представлялась для них сумма углов треугольника равная 1800. Эта разделительная линия упоминается и в философии Платона. Итак, если сфера считалась идеальной фигурой организованного пространства, содержащего эталон полноты бытия Вечности, то исполнение мирового пространства организованно было в полусфере или окружности, как отражение от верхнего зеркала Неба. Пространство мира содержало достаточную функцию бытия, обеспечивающую явление. Окружность как отраженная реальность фигурирует в философии Аристотеля недвижимым двигателем. Ну а полусфера пифагорейцев позволила Платону обосновать философию тени в отношении источника света (миф о пещере).
Итак, тетраэдр, он сформирован четырьмя равносторонними треугольниками, что открывает жизненное основание четырем стихиям. Равносторонний треугольник в тетраксисе рождается как силовая вертикаль диады, это принципиально энергичное пространство силового влияния. Монада становится диадой, и три точки равномощно растягивают пространство поточной направленности. Актуальность напряжения бытия передается от центра к периферии. Равносторонний треугольник, это первая щель поточного действия, открывающая периферийную отчуждающуюся сущность как форму служения бытию. Происходит легализация альтернативной способности бытия и разворачивание этого пространства останавливается на десяти точках тетраксиса, когда четырехмерная проекция повторяет единицу в десятке, а количество стихий соответствует генерации тетраэдра.
Если мы говорим об объемной фигуре, она всегда имеет потенциальную ось вращения и генерирует энергию в поточную действительность, но если говорим о плоской фигуре, то это статичная форма отраженной действенности. Плоскость есть передача власти от генерации к явлению, от центра к периферии. Квадрат и треугольник символизируют власть периферии над центром. Однако треугольник отражает силовую вертикаль (щель), а квадрат – разворачивание пространства на плоскости (альтернатива бытия). Отношение углов периферии, отчужденных от центра, создают принципы, при которых формируются условия относительности бытия мира, согласно с которыми поточная природа движет динамику числа. Треугольник и квадрат есть различные пространственные перспективы до излома потока времени и вовлеченность в силовую потенцию бытия, и после что изображает предельную обусловленность пространственной организации явления мира. То, что пространство выражает три пространственные исходящие перспективы и одну временную пронизывающую и обогащающую потенцией бытия Древние Греки понимали уже тогда, когда пропорции пространства помещали в отношения квадратной фигуры. Поскольку тетраэдр и диада символизируют один и тот же объект суждения, но с разных перспектив восприятия (Небо и Земля), то условное обозначение объемной фигуры сводимо к значению генерации, а тетраксиса – поточной природе. Проникающая поточность отражает локализацию предела, созданного при воздействии на плоскости, а ускользающая поточность дорисовывает нижний контур явления мира до целостности. Так мир наполовину принадлежит бытию и наполовину – ничто. Но в отражении низа проявляет себя проникающее действие мотивации небытия, подавляя способность быть, которая провоцирует старение и смерть. Три мира разделяющие мировоззрение грека Олимп – Зевс, Посейдон и Аид. Пространство Пифагора вписывается в эту тройственность уровней распределения феноменологии явления. Это три динамики объективного накопления и распределения энергий силовой вертикали. Такое понимание динамичности мира принципиально связано с физикой обусловленностью организации пространства бытия.
Имя Бога
В древнееврейском языке аналог силовой вертикали Тетраграмматон, это непроизносимое имя Бога. На письменных памятниках, дошедших до наших дней, слова пишутся без гласных, гласные в языке появляются только в перовом тысячелетии нашей эры. Имя Бога состоит из согласных букв. Согласная буква произносится закрытым ртом, глаголом, не пробившимся через пространственную изоляцию и прорастающим прямо из глубины Неба создавая в пространстве материю.
Рис. 17. Имя Бога сложено из согласных букв. Гласные – ключ к произношению. Классическая формула исихастов звучит так: «Имя Божие есть Бог, но сам Бог – не имя».
Гласные буквы в Имени Бога подставлялись знатоками, хранящими акцент произношения, но какие именно и как они должны были звучать доподлинно неизвестно. Имя написано квадратным письмом и читается справа налево. Такое письмо использовали для переписывания священных еврейских текстов. С невозможностью озвучить Имя также связана феноменология непроявленного глагола. Если интерпретировать по уровню глубины непроявленного звучания, изначально соприкасаются с пределом обнаружения беспредельного – натуральные числа, создающие вектором проникающего кванта действия вибрации темпоральности. Единица есть форма дифференциации, отделение квантования в вибрации распределения энергий беспредельного. У пифагорейцев единица обозначала мост, соединяющий объемную фигуру в потенции и плоскую форму отраженной реальности. Такая единица беспредельного заключенная в огненном квадрате, который вращается и выплескивает огонь квантами действия в мир явления. Отраженная единица тождественна ребру квадрата. В этот момент рождается священная единица в отраженной реальности мира, сохраняющая отношение к беспредельному. Следующий уровень непроявленного звучания это согласные. Хотелось бы отметить, что смена старого на Новый Год происходит зимой! Когда квант действия преодолевает отношение Диады в тетраксисе и отчуждает энергию своего бытия в расколотом пространстве взаимодействия Неба и Земли. Согласное звучание (почти согласованное) это стихийное преодоление пропасти небытия, которое хранит вибрацию действия посредством осуществления транспортной логистики и доставки по адресации получателя. Напомню, тетраксис это десять пифагорейских точке, которые отражают фазы последовательного проникновения глагола и становление его в отчужденном, но целом по отношению к единице значении равном десяти: 1+2+3+4=10. Согласные в еврейском алфавите хранят субстанциональность вечности (сжатый кулак) мира: если бы в мире не содержалась вечность, он, будучи ничто, исчез из горизонта событий сразу же после рождения. Это к вопросу, почему наш мир такой, какой он есть: мир получил мандат на существование, используя свою щель возможности для данной способности быть. Другими словами поток действительности функции бытия проникает в сердце качества и только потом векторная энергия превращается в скалярную величину и обрастает формой.
Гласные заняты Ангелами Неба (прямая ладонь), ангелы должны оглашать имя Бога и пробуждать мир к действительности. Или пробужденный из забытья и кричащий мир, обнаружив себя на необитаемом острове материй. Человечек, с поднятыми руками весеннего равноденствия желающий объединения с Вечностью. Ангелы раскрывают глагол кодового значения слова и позволяют произнести текст, написанный согласными буквами. Как это близко в понимании гена, где информация зашифрована, но именно она запускает алгоритмы действия в действительности. Собственно, поэтому земных аналогий выражения тайного имени не существует. Но Оно представляет основу древесной вертикали соединяющий Корень Земли и Крону Неба.
Тайной имени Бога выступает силовая вертикаль проникающего действия глагола и организующая пространство явления. Имен у Бога множество, но именно Тетраграмматон хранит сущность существования бытия. Принцип, который не проявляет себя в явлении, но транслирует экранизацию мира. Имя Бога содержит действием глагола ничтожность мира, делая ему инъекции вечного основания бытия в каждый момент становления, чем продлевает долговременность его существования. Мир, будучи ничто, имеет собственную историю служения бытию.
В еврейском алфавите 22 буквы. (22 = 11*+11). Первая цифра со звездочкой это тетраксис 1+2+3+4+10, десять точке к которым прибавляется полюс Неба. Отражение в верхнем зеркале бытия. Другая цифра одиннадцать, без звездочки это тетраксис как принцип становления плюс бездна небытия (полюс низа) и ее подавляющее действие на горизонт событий. Вечность в мире представлена в обоих полюсах влияния: Исток есть Активная Вечность, проявляющаяся в мире через эманацию, а пылесос подавления функции бытия в мире – Потенциальная Вечность. То, что мы теряем, она приобретает. «Я есть альфа и омега» – говорит Господь, начало и конец, упраздняющий центры влияния и соединяющий Вечность воедино. Все это относится к Единому. В Едином нет движения, движется только мир в силу несостоятельности Ветхого Адама. Решето мира не позволяет сконцентрировать в существующем полноту бытия – проклятие. Полюса Вечности и их отношение к миру в совокупности мотивированных влияний на горизонт событий представлены цифрой 22, а гордыня расколотого пространства отчуждения мира – 11, как попытка оторвать мир от истоков вечности. Бесконечность мира, это вечная половина в значении ничто. Если от целого отнимают половину, оно не имеет своей целостности. Так мир не принадлежит себе он наполовину бытие, а наполовину – ничто. Если мир соединяет свою судьбу с истоком бытия – легализует власть Актуальной Вечности, возвращая мир в Дом Бытия, превозмогая влияние зеркала низа (22). Нижний полюс, являя свою неспособность увести мир, расписывается в своей ничтожности. Если же мир требует освобождения от Диктатуры Неба, обретает свободу отрицания половинчатого расколотого пространства в процессе падения в бездну небытия (11). Цифру 11 связывают с люцифером, покусившимся на Единство Единственного единицей низа тем самым бросая вызов Истоку (И была война на Небе). Если Творец не может утвердиться в творении, следовательно, Он не всемогущ? Мир всего лишь средство подтверждения этой лжи, потому что дьявол лжец и отец лжи.
«…и Я низвергнул тебя, как нечистого, с горы Божией, изгнал тебя, херувим осеняющий, из среды огнистых камней» (книга пророка Иезекииля).
«Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы» (Исаии).
Высоко сижу, далеко гляжу
Призрачно все в этом мире бушующем,
Есть только миг, за него и держись.
Есть только миг между прошлым и будущим,
Именно он называется жизнь!
Стих Л. Дербенева
Стихии
«Боялся, что если поддамся этой страсти, то разрушу нечто большее, нечто такое ценное и одновременно хрупкое, чего никогда не доводилось испытывать» («Другой мир. Злой рок» Джордж Гранд).
По произволу выбора судьбы, бросающего жребий географии нашего появления в мире, мы неизбежно ощущаем «заброшенность» собственного присутствия в теле. И тело все еще не наше и не слушается управления, пока, наконец, ни произойдет сопоставление фокуса статичных и динамичных симметрий в объективе восприятия. Чтобы двигаться «как песня» и выражать себя по мановению, разверзающему уста муз смычка. Тело и восприятие должны еще найти ту тонкую грань, сочетающую несовместимые природы, чтобы полностью и бесповоротно войти в динамичную основу жизненных намерений. А пока приходится мириться со своей заброшенностью в предметной обусловленности, ограничивающей свободы движения бытия телом. Еще непонятно «я» это то, что думает, или то, что ходит? В детской неопределенности восприятия играет важную роль статус места в общественно-семейных отношениях и представление иерархического «Я» обязательств и ответственности сопровождающих взросление. Восприятие телом легализует себя буквально вплоть до динамики стихийного чувства вовлеченности в функцию творческого построения внешней действительности и обретения смыслового значения мировосприятия личности, охраняющего образ вечной природы в микрокосме.
Мы воспринимаем тело как не внешний себе объект, брошенный навстречу явлению, только когда в процессе взросления осознаем его связь с единым центром актуальных личностных намерений. Это и создает разницу между протяженностью телесной принадлежащей субъекту и протяженностью окружающих его объектов. Тело становится моим после того как поточная организация сознания обретает доступ к его действительности и создает из его эластичности пластику единого мотивированного начала. Восприятие перерастает границы тела и его фокус становится ориентированным на внешний мир: «Дай».
Взросление происходит поэтапно от дифференциации наличной обусловленности выделяющей себя из среды и двигающей «метнувшейся вперед вещью» в тактильном восприятии тела взрослеющего и приближающегося к границам психологической индивидуализации, принимающей в себя образ «мыслящей вещи» как акт обнаружения новой природы действительности в пределах собственного «Я». Но иногда вдруг случается демонстрация исключительности возвышения вещи среди вещей. Когда взросление не происходит и восприятие ощущает себя все еще не согласным с преткновением природы конечной вещи, но крайне исключаемым в своей исключительности из поточной природы мыслящего основания. Каприз, перерастающий в принцип. Животное представление зависает между двух природ и ведет себя как взбесившаяся гравитация, открывая в конечной природе вещи свою бесконечность величия. Континуальная власть возникает как схлопывающаяся пустота, втягивающая в себя весь горизонт событий, раздутое эго правит историей и весь мир вращается вокруг его смыслов бытия. Это больное воображение действительности не позволяющее представлять в будущем смыслы бытия вечности. Затем континуум нового восприятия неизбежно требует своей автономии и независимости.
Будущее разворачивается из глубины содержания традиции эстафетной преемственности марафоном поколений, а не из пустоты раздутого нигилизма. Соборность Храма бытия входящая душой мира в Тело Христово есть путь спасения и избавления от грозящего поглощения кажущегося благополучия, мотивацией, подавляющей истинную ценность бытия в становлении. Человеческая природа сознательной организации в напряжении действия не совпадает с рассеивающей потенцию бытия экранизацией мира. Потому что все, что для вещи хорошо, для сознания – смерть. Мир лишен субстанциональной неподвижности и содержание явления обеспечено динамикой действия глагола времени, а материя не гарантирует устойчивости бытия. Ее очевидность – мир количества готовый разорить любое качество энергетической полноты и об этом свидетельствует второй закон термодинамики. Материальная устойчивость горизонта событий, это оптический обман. Динамика явления мира, утверждающая ценность бытия в становлении каждый раз функционально соскальзывает за горизонт ничто по мере хронологического смещения прибывающих потоков энергий времени. Если миру вещей некуда падать, он охранитель горизонта событий, то человеческое бытие всегда стремится преодолеть границы горизонта во взлете или падении исчерпывающих глубину содержания. Человеческое бытие, это нестабильная субстанция обретающая устойчивость в тождестве своей природы, поэтому угрожает истории «анатомией деструктивности». История соединяет взлеты разума и падение вольности. Если внутренний мир человека не развивается, он деградирует, поэтому некорректно сравнивать человека с животным. Ведь у животного нет настолько отрицательной свободы, чтобы так низко пасть. «Мыслящая вещь» оказывается достоянием ничто, рассеивающего ее природу в континууме, если только сам человек не обнаруживает в себе эссенцию экзистенциального начала и не пробуждает внутреннюю функцию Вечности к бытию. Обязательно раскрыть в себе потенциал поточной природы, чтобы вознестись над пороком детерминизма. Кто не освоит уроки левитации, тому предстоит изучать аспекты гравитационной природы. Пора уже осознать потенциальный закон природы Духа, контрастно отличающийся от увядания и преткновения глагола действительности в явлении мира. Именно через искусство человеческое восприятие парит, возвышаясь над телесностью, дотягивается пределов творческого величия Истока и пробуждая в себе искру осмысления изначального замысла творения. Благодаря этому человек находит свою музу и полюс Севера необходимости бытия.
Психология расстройства позволяет рассматривать части тела у пациента как внешние себе объекты. Интересно, как мы отличаем протяженность нашего тела от внешней объективности мира количества? В философии Декарта протяженный объект противопоставлен объекту мыслящему, по форме организованного пространства треугольником диады, так с ослаблением восприятия внешние пределы мыслящей вещи становятся частью объективной протяженности мира. Только энергия Я позволяет выделить личное пространство. Психология мыслящей вещи силой нервного проникновения рефлексии в телесность группирует части под эгидой субъекта. Силовая вертикаль Субъекта организует пространство напряженности качеством целостности. Качество организованного пространства выступает условием единства позволяя приобщить все части протяженности к условиям пространственно-временной локализации целого. Структура качества выступает субъектом взаимодействия с потоком времени. Этим собственно и отличается вещь мыслящая – вовлеченная в контакт с поточной энергетикой глагола и вещь протяженная – рассеивающая глагол действия в явлении. Мы проходим эти фазы взросления от статичной к динамичной основе восприятия функции бытия. Постигая и формы ограниченности и свободы вовлеченности расширяющей горизонт своей актуальности.
Рис. 18. «Автопортрет» Владислав Алексеевич Провоторов
Преображение Савла в Павла происходит через мирскую слепоту, окутывающую восприятие властью мира, разверзаемую духовным прозрением. Внутренний мир заявляет о своей действительности, происходит осознание присутствия оси эмпирической наружности. Стихийность негодования оскорбленного чувства после удара о стену и утраты смыслов существования прозревает, чтобы видеть мир внутреннего как основу внешнего бытия. В созерцательном восприятии ветхость мира крошится, и в открывшиеся очи проникает интеллигибельный свет зеркала Неба, приходит понимание, катастрофы формы, являющейся триумфом содержания.
Декарт легализует мыслящую субстанцию своим утверждением: «мыслю – существую». Если вся субстанциональность мира держится на мысли, то следовало бы обеспокоиться обстоятельствами, когда мысль спит или безумствует. Эмпирически следовало бы обозначить существование более надежной субстанцией не связанной с моментом рождения мысли или становлением качества в явлении мира. В рамках деконструкции человеческого бытия разобрать субъект как неправильную вещь девальвирующую систему познания своим идеализмом и обеспечить устойчивую и завершенную картину восприятия мира. Альфред Айер критикуя позицию Декарта в «Теории познания» говорит: «… если демон всесилен, то он может вводить нас в заблуждение и относительно самой значимости такого дедуктивного аргумента («Мыслю – существую»). … Демон может оставить меня в заблуждении относительно того, существую ли я, когда я существую, если такая мысль возможна, но он может exhypothesi заставить думать, что я существую, если я не существую. Словом Декарт допускает свое собственное существование для того, чтобы логически вывести его» (Альфред Айер «Теория познания»).
Критика декартовой субстанциональности или «философии дуализма» – связана с переполохом в эпистемологии знания, когда вера в существование физического мира не поддается методам рационализации. Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть с помощью верификации или фальсификации. Объективная реальность не выводима из дедуктивного или индуктивного метода. Как и не обеспечена рациональными гарантиями в объективации присутствующего. А тут дуализм, выталкивающий систему оценок достоверности в область неопределенности!? Кант в этом случае поступил элегантнее, он сказал да, мы не можем утверждать, существует внешний нам мир или нет, но мы можем говорить об истинности или ложности суждения в границах нашего опыта. И этим размежевал человеческий опыт от феноменологии явления, вырыв непреодолимую пропасть, обозначив их автономию и независимость. Разум изучает свой опыт, а жизнь существует независимо от этой разумности и ее шкодливой деятельности. «Чем бы дитя ни тешилось, только бы не плакало».
Рациональное суждение, опирающееся на эмпирику собственного опыта, пожертвовало глубиной человеческого мира, подвергнув деконструкции «неправильную вещь» и поэтому лишена интуитивного предчувствия аксиологии бытия, в чем не откажешь «благородному дикарю» Жан-Жака Руссо. Благородство дикаря остается единственным символом вхожим в мир жизненного присутствия в оппозицию механической идеологии просвещения. Бытие есть аксиологическая ценность организованного пространства, которая имеет свой центр управления, с чем мы и связываем представление о субъективности. Субъектность выступает неотъемлемым атрибутом качества организации мира. Поэтому субъект невозможно упразднить из явления, ни как наблюдателя во Вселенной. Организованность пространства связано с концентрацией напряжения бытия. Если нет центра управления, отсутствует, и ценность бытия и можно говорить о форме отчуждения восприятия в опыте. В отчуждении феноменология явления утрачивает свое отглагольное отношение к поточной природе времени. И мы формируем суждение на основе конечной достоверности собственного опыта. Мы вообще не говорим о жизни, мы формируем суждение, о завершенной природе знания в собственном опыте. Поэтому для нас так важна конечная физическая картина развивающегося мира? «Как?» – важнее «Почему?». Ценность незавершенного действия потока просто отсутствует, ее разменяли на бесконечность. Отглагольная реальность напряженности организующего начала подавляется в эпистемологии знания рассеивающей природой мира, претендующей на единственную природу бытия («Нет необходимости умножать сущности» Оккам). Нет централизованной концентрации, все есть рассеивающая экранизация явления, поэтому и субъект как централизованное действие проникающего глагола и генерация поточной природы – ноумен. Мысль может возникнуть в отглагольной функции бытия как результат напряженного действия. Значит: «мыслю – существую» – феномен присутствия глагола действия в действительности. Явление мира – растворяющаяся реальность, у него нет своего бытия вне становления каждого момента действительности, как и не может возникнуть и мысли. В этом отличие «мыслящей вещи» – претендующей на субстанциональности от протяженной – расслабленной в рассеивающемся напряжении. Субстанциональность мышления есть принадлежность процессу поточной природы бытия. Субстанциональность не обладает временной протяженностью, а мысль отражает отглагольную характеристику потока времени в явлении мира. Сознание движется и его столкновение генерирует мысль как пена на волнах времени с изменением фокуса своего внимания. Декарт обнаруживает ту самую границу между рациональностью и верой. Он стоит в приграничье сознания, указывая на то, что природа потока сознания тождественна природе за его границей связывая с условиями организации бытия и присутствия глагола действия в действительности, соотносимого с мыслью. Эта природа потенциального истока, который носит в себе сознание мысли и есть условие субстанциональности мира. Весь мир есть энергия отглагольной реальности Космического Ума! Мир обретает субстанциональность в содержании этой энергии и требует развитие при растворении энергии в явлении мира. Совпадение статичной и динамичной симметрии действительности организуют бытие мира.
