Олария Тойе
ИНО
Глава 3. Окей Гугл
Вторник начался ужасно!
Наш директор поссорился со своей очередной пассией и теперь срывал злость на ни в чём не повинных работниках. Я всегда расстраивалась в такие дни, но в этот раз на удивление легко пропустила мимо ушей все его колкие замечания. Прямо сейчас меня куда больше волновало свидание с Олегом. Точнее, с Олегом Владимировичем. И нервничала я так сильно, что на истерику шефа мне впервые было наплевать.
Вот скажите, зачем я согласилась? Нет, все понятно, если бы намечались какие-то серьезные отношения. Но я же не дура! Какая я ему пара?! Такие, как он, выбирают в жены моделей, желательно не обремененных мыслительной деятельностью, а еще желательнее – с выгодными (в плане бизнеса) родственниками. У меня же сплошные минусы: совсем невысокая, не тощая, не блондинка, даже уже чуточку не молодая, из родни только мама в Ростове и дядя алкоголик там же. Еще неделю назад я прибавила бы к этому списку работающую как положено голову, но, учитывая, что прямо сейчас на моей кухне сидел совсем не привлекательный, плохо пахнущий инопланетный «ребенок», по округе, разыскивая нас обоих, рыскал маньяк, а у меня было назначено весьма рискованное свидание с малознакомым человеком… Ну, в общем «не дурой» меня сейчас никак не назовешь.
Вдобавок случился какой-то глюк в нашей программе, телефоны разрывались, мы с коллегами только и успевали успокаивать возмущенных клиентов. Бумаги на моем столе катастрофически множились.
Хотелось выть, бежать на шпильках по залитому дождем лесу, а еще лучше – улететь куда-нибудь на Альфу Центавра. Достало всё!
В четырнадцать минут седьмого я уже ерзала на стуле, давно исчерпав список ругательных слов в свой адрес. В контексте сегодняшнего дня ужин обещал превратиться в катастрофу.
Еще через минуту я закрылась в туалете, быстро переоделась в платье (к счастью, оно у меня немнущееся), накинула пальто, засунула джинсы и водолазку в тумбочку своего стола, выскользнула из офисного здания и едва не задохнулась, увидев Олега… эм… Владимировича с букетом белых роз у белого(!) автомобиля.
Я схватила цветы и нырнула на заднее сиденье. Не хватало еще, чтобы меня с цветочками заметили коллеги.
***
Не в своей тарелке я почувствовала себя еще на входе в ресторан. Двери выглядели баснословно дорогими. Возможно, из-за толстенных стекол, рифленых крупным ромбиком. Чем-то они напоминали хрустальные бокалы, бережно хранимые моей мамой. Я бы не удивилась, скажи мне сейчас Олег, что это и есть такой огромный кусок хрусталя, а вовсе не обычное стекло.
Внутри я совсем сникла. Интерьер вопил о том, как тут всё неприлично роскошно. Шоколадные оттенки стен удачно сочетались со светло-серым каменным полом, пронизанным медного цвета прожилками. С потолка свисали огромные стеклянные шары, а в них горели лампы, оформленные под старину, что-то вроде лампочек Эдисона. Столы, стулья и посуда тоже были в разных оттенках серого. От почти белого до почти черного. В то же время декор на окнах, оформление бара и одежда официантов были все в той же шоколадно-медной гамме. Красиво. Стильно. Дорого!
В глубине зала четверо музыкантов играли что-то потрясающе ланжевое.
Мы направились в VIP зону. Тут уже ничего серого не наблюдалось. Трехмерная стена из медных кубиков, мягкие диванчики, обитые эко-кожей, стол из камня карамельного цвета, к которому спускалась небольшая изящная гирлянда крошечных сияющих шариков. Несмотря на закрытые деревянные двери с такими же толстыми стеклянными вставками, как и на входе, здесь тоже звучала музыка. Наверное, через динамики.
Олег галантно отодвинул мне кресло, сел сам и взял в руки меню.
Мне стало совсем не хорошо. Нет, я не из тех девушек, которые принципиально сами платят за себя, но даже зная, что заплатит Олег, я точно не смогу выбрать ни одно из блюд, если его цена будет сильно выходить за пределы моей зоны комфорта, а она совершенно точно будет выходить за нее. Но и сидеть весь вечер с бокалом воды тоже странно, да и есть уже хотелось.
– Олег, выберите для меня что-то на свой вкус, – предложила я, радуясь, как здорово решила возникшую проблему.
Он даже вида не подал, что я веду себя как идиотка. Наверное, привык к таким дурочкам. После первой смены блюд я расслабилась, вино ударило в голову – мы мило беседовали обо всем на свете и жизнь снова начала казаться прекрасной.
Почти!
И тут у Олега тирилинькнул телефон. Он искренне извинился и ответил на звонок. Я не прислушивалась к разговору, но вдруг услышала знакомое «Крчтэ». Вот прямо именно так, словно это Херши произнес!
Я застыла с вилкой во рту. Полагаю, глаза мои увеличились до неземных (теперь-то я знаю до каких!) размеров. Олег невозмутимо нажал отбой, а у меня крутились в голове его слова: «Найди мне уже наконец Кртчэ, за что я тебе деньги плачу».
– А что такое “Кртчэ”? – испугав этим вопросом саму себя, спросила я.
– Курица с томатами и чесноком, – улыбнувшись, ответил Олег, – я давно охочусь за этим рецептом. А вы что подумали?
Тут он так подозрительно прищурился, что успокоившаяся было паранойя возродилась с новой силой.
– Да так, ничего, просто удивилась, странное слово, никогда не слышала, – ответила я и отправила в рот огромный лист салата.
Не считая этого подозрительного телефонного разговора, ужин прошел вполне сносно. Я даже не постеснялась попросить официанта собрать остатки трапезы в пакет «для собачек». И этим вызвала уважительный взгляд Олега.
Мы еще немного поговорили ни о чем и вышли в ночную прохладу. Снова этот белый автомобиль.
– Мария, простите, я выпил немного, вас не испугает, если за рулем буду не я?
Ох! Да меня теперь даже кавказцы не испугают! Но говорить этого вслух я не стала, а лишь застенчиво улыбнулась и пару раз мотнула головой из стороны в сторону.
В машине мы сидели рядом. Олег вел себя обходительно, не пытался приставать или обниматься. Мы даже не разговаривали, думали каждый о своем. Я недоумевала, что это вообще такое было. Для свидания слишком по-деловому, для деловой встречи как-то излишне романтично. Да еще это «Кртчэ» из головы не шло!
Когда автомобиль довез нас до злосчастного леса, я машинально напряглась, ожидая подвоха. Но все обошлось. Машина остановилась у моего подъезда, Олег вышел и галантно открыл мне дверь. Я буквально вывалилась наружу, не забыв свой огромный букет роз и пакет с ужином для Херши.
– Мария, – вдруг опомнился мой ухажер, – я ведь вам не открыл одну маленькую тайну. Ресторан, где мы ужинали, принадлежит мне. А вы так заботитесь о бездомных животных. Хотите, курьер будет каждое утро привозить вам пакет с едой для собачек?
Любую нормальную девушку подобное предложение оскорбило бы, но Херши! Он лопает как сто собачек. Своими силами мне его просто не прокормить.
– Олег, вы удивительно внимательный человек, я буду очень признательна вам за такую помощь, – ответила я.
– Тогда без проблем, только скажите номер квартиры, утром курьер доставит, – мило улыбнулся он.
– О! Зачем такие сложности! – я натянула самую вежливую из своих улыбок, – Курьер может мне позвонить, я выйду и встречу его.
Олег посмотрел мне прямо в глаза каким-то безумным рентгеновским взглядом и тихо произнес:
– Маша, вы – самая удивительная девушка из моих знакомых. Встретимся завтра?
– А…?! – я снова превратилась в смайлик.
– Я позвоню, – почти прошептал он и приблизился к моему лицу будто для поцелуя.
Замер на мгновение, улыбнулся и, не оглядываясь на меня, направился к своему белому, забрызганному грязью автомобилю.
Ну, а я, уже традиционно, ринулась по лестнице к своей квартире, не дожидаясь лифта.
***
Я носилась по комнате, скидывая с себя одежду (почему-то совершенно не стеснялась Херши), и истерично вопила, какой Олег хороший и какой он идиот, какая идиотка я, и вообще, что с моей жизнью творится, когда все это закончится, и все в таком духе. Херши молча смотрел на мои метания и невозмутимо поглощал содержимое пакета.
Наконец я успокоилась, а Херши все доел.
И тут я увидела стопку нарисованных картинок. О! Сегодня мой инопланетный питомец времени у пустой миски не терял!
Сажусь на пол, беру в руки первый листочек. Круглая планета, с двумя лунами и чем-то, сильно напоминающим Сатурн вдалеке. О-о-очень красиво!
– Херши, это твоя планета?
– Цэрхээкэ.
– Ой! Ну, я так не повторю. Церхак, по-нашему, согласен?
Он довольный кивнул.
– Ага, с этим разобрались, – констатировала я, откладывая листок в сторону.
Следующее изображение отличалось. Луны и даже «Сатурн» остались на своих местах, а вот сама планета словно бы раскололась на несколько частей. И на одной из частей стоял тонюсенький маленький человечек.
– Хршээккррр! – с какой-то непонятной интонацией сказал Херши.
Я не поняла, он гордится или сейчас расплачется.
– Постой, ты правильно нарисовал? – возник у меня справедливый вопрос.
Он кивнул.
– Но тут ты, – я ткнула пальцем в тощего человечка, – совсем худой!
Я проиллюстрировала разницу жестами рыболовов: большая-маленькая рыба, в смысле худой-толстый.
Он снова кивнул.
– У вас была планета, потом она сломалась (лучшего слова я не нашла), и вы теперь там живете и голодаете?
– Шсэпррр нхээтт, – подтвердил Херши.
– Но разве на поломанной планете можно жить? Я не астроном, но всё же… Ну, не знаю, магнитные поля исчезают, притяжение, воздух улетучивается и разные другие проблемы, разве нет?
– Брээтхарммнэ тркээгхп, згрээнгдр Ишщэу хтхщ Щафхээщш.
– Ага. Ясно. Что-то придумали и как-то выживаете. Ладно, – смирилась я, понимая, что технологию спасения поломанной планеты Херши при всем желании мне объяснить не сможет.
Глубоко вздохнув, я взяла следующий рисунок. На нем трое таких же тощих детей-человечков убегали от двух вполне нормальных, в смысле не тощих, взрослых.
– Так на вас там еще и охотятся?! – воскликнула я.
– Хттсхээ? – не понял Херши.
– Убивают, – я схватила воздух, делая вид, что поймала кого-то и теперь обеими руками душу.
– Хттсхээ! – кивнул мой гость.
– Ох! Бедняжечки! Как же ты к нам попал? – спросила я, едва не плача.
Херши протянул мне следующий листок.
От осколка планеты в разные стороны летели кораблики. Прозрачные. В каждом сидел тощий малыш. Еще два кораблика возвращались обратно, но уже с толстыми, едва ли не в два раза толще Херши ребятами.
– Ого! – воскликнула я.
А в голове начала прорисовываться кое-какая картинка. Жила-была себе планета Церхак. Потом что-то случилось, и она раскололась. Но местные жители не умерли. С помощью каких-то технологий они умудрились выжить. Но это сложно. Мало того, что они голодают, так еще и какие-то парни на них охотятся. И вот малявки эти придумали выход – летают на разные планеты, там наедаются и домой. Ну вроде как даже логично, но ни капли не верится! Если такие технологии у них крутые, почему планета «сломалась», почему оружие против охотников не создадут, корабли же как-то построили? Ну, и самый главный вопрос. На сколько дней вперед вообще можно наесться?! Это же не совсем то же самое, что в соседнюю кафешку сгонять за пиццей.
Пока я размышляла, пытаясь хоть что-то сопоставить, Херши любезно протянул мне свой следующий рисунок. Кораблик лежал среди деревьев и у него погнулась какая-то палка.
– Твой корабль сломался? Я так и думала.
– Гдрхээпт швэээкт.
– Да понятно, что швэээкт. В смысле швах! Починить его можно? А где он вообще-то, корабль твой? – спросила я, сильно сомневаясь, что в наших окрестностях такая бандура все еще лежит, никем не замеченная. И сразу мелькнула мысль, что неплохо было бы проверить последние новости. Вдруг кто-то заметил, как корабль Херши приземлился. О таком обычно все соцсети верещат.
Передо мной лег следующий листочек. О! Это я узнаю. Планета Земля. Африка, Евразия…
Следующий листочек почти точно отразил знакомый мне ландшафт окрестностей примерно на двести километров вокруг дома. Там же была нарисована бросающаяся в глаза жирная точка.
– Херши! Ты потрясающий! Ну, раз есть карта, сейчас мы попробуем найти точное место твоей посадки, – обрадовалась я.
Не поднимаясь с пола, потянулась к столу, стащила ноутбук, заваленный журналами, к себе на колени.
– Ну, Херши, садись ближе, буду учить тебя гугл картой пользоваться, – улыбнулась я.
Мой чудовищный «ребенок» схватывал, как работать с интернетом с полуслова. Вот не ожидала! Уже через несколько минут я знала, где нужно искать сломанный кораблик Херши. Это было и не близко, и не далеко. Я, хоть и получила права, на собственный автомобиль пока не заработала, а без машины туда никак не добраться. На такси далеко, да и как объяснить водителю, что это за странный ребенок со мной, и почему мы едем куда-то в лес? Короче, пока я не придумаю, где раздобыть машину с надежным водителем, мы никуда не поедем.
Все это я втолковала Херши, он понял и слегка приуныл. На том мы и расстались, я выдворила своего постояльца в коридор, вручила ему ноутбук, запустила какую-то игру для развлечения.
Мне почему-то полегчало. Правильно говорят, надежда с людьми творит чудеса! Я найду машину, отвезу Херши к его кораблю, он его починит и улетит! А потом приглашу фирму, которая избавляет квартиры от неприятных запахов и… С блаженной улыбкой на лице я уснула.
Глава 4. Ахондроплазиофобия
Утром я собиралась на работу, радуясь, что Херши нашел себе занятие. Он что-то тыкал в ноутбуке. Удивительно даже, что на компьютерные игры не только люди залипают, но и смышленые инопланетяне!
Позвонил курьер, привез большой пакет еды из ресторана Олега. Надо же, ухажер мой не забыл! Я даже не посмотрела, что там, сразу передала пакет Херши, который от радости впал в экстаз, уселся прямо на пол и начал поглощать пищу со скоростью света, даже не поблагодарив. Оставалось только позавидовать, вот бы мне каждое утро ресторанную еду лопать!
В тайне я надеялась, что Олег не шутил и сегодня у нас снова будет свидание, поэтому надела свой самый элегантный костюм. Посмотрела на себя в зеркало – хороша, зараза! Даже стресс последних дней никак на мне не отразился. Да и вообще, все здорово!
Мелькнула шальная мысль рассказать про своего странного нахлебника Олегу. Он человек состоятельный, а такие, как правило, имеют связи там, где мне и не снилось.
Но опять же, состоятельные люди мыслят иначе. Я для него никто, а Херши – просто клондайк. Один только его корабль хранит в себе столько инопланетных технологий, что любой нормальный бизнесмен не миллиарды, триллионы мог бы заработать.
Хм… Интересно, надо погуглить, есть ли на Земле триллионеры? Может, мне попробовать?
Счастливая я вышла на улицу и…
Вот это ощущение, когда ты точно знаешь, что за тобой следят, чей-то взгляд буравит спину. Пришлось собрать всю силу воли в кулак, чтобы не оглянуться. До жути я боялась увидеть там того самого маньяка. Сердце бешено билось, я прыгнула в автобус и всю дорогу смотрела в окна – не едет ли за мной белая машина. Хотя, почему белая? Он же может и на другой ездить! У друга взять, к примеру, или угнать. Так что, когда тащившийся за автобусом вишневый автомобиль свернул, я вздохнула с облегчением. Но, как оказалось, рано!
Едва я вышла из автобуса, как навязчивый взгляд снова воткнулся мне в спину.
Тааак! Ну это, голубушка, уже психические отклонения. Ну никак не мог маньяк быть и возле дома, и возле работы! За автобусом всю дорогу ни одна машина не ехала.
Лечиться! Вот прямо сегодня и куплю какие-нибудь капли, чтобы нервишки поправить.
На столе меня ждала огромная гора бумаг. Словно я и не наводила порядок! А ведь, если бы я не осталась тогда в офисе, никаких неприятностей со мной не случилось бы! Я уныло огляделась. Такой же кошмар творился у всех. Работой мы были завалены по самую голову, причем буквально! У некоторых только макушки виднелись из-за бумажных небоскребов. Н-да… Не в первый раз в голову робко пришла идея сменить работу, но быстро потонула в пучине дел.
Я только собралась на обед, как вошел курьер с несколькими коробками и спросил меня. Я уже набрала в грудь побольше воздуха, чтобы сказать, что это ошибка, но тут тирлинькнуло сообщение:
«Мария, как я и обещал, сегодня вечером заеду за вами. Не знал вашего размера, поэтому выберите то, что подходит, остальное курьер заберет обратно. Олег.»
Я почему-то вообще никаких эмоций не испытала. Видимо, мой лимит реакций на странные события уже исчерпался. Вздохнула, повертела головой в поисках местечка, где можно было бы примерить наряды, и направилась на склад.
Олег прислал три платья. Все темно зеленые, почему-то.
Первое – просто мечта! И рукавчики пышные, как я люблю, и приталенное, и модные складочки на груди, но налезло оно на меня со скрипом. Сесть в нем я бы не рискнула. Второе я сразу отбросила в сторону, терпеть такие фасоны не могу. Прямые силуэты только подчеркивают недостатки моей фигуры. С восторгом уставилась на последнее платье. Оно еще прекрасней первого. Тоже приталенное, с кокеткой, визуально увеличивающей грудь, юбка слегка расклешенная. Но не повезло опять! Я оказалась худовата для него. Впервые в жизни пожалела, что у меня нет лишних пяти килограмм!
Пришлось одевать то, что в размер. Конечно, огорчилась, нет, едва не заплакала! Такое уродство! Олег словно специально знал и выбрал самое идиотское платье из всех, зараза!
Хорошо хоть с туфлями оказалось все проще, модель была только одна.
Очень не хватало зеркала, в камере смартфона я выглядела настолько ужасно, что решила вообще никуда не ходить. Снова натянула свой костюм, сфотографировала себя в нем и отправила Олегу.
«Платья не подошли. Ни одно. Вот как я сегодня выгляжу. Можно оставить как есть или перенести нашу встречу.»
«Ладно», – пришел ответ.
«Ладно?» Что «ладно»? Оставить так или «ладно», переносим? Я разозлилась! Вот не мог просто написать: «Сегодня планы, извини, давай встретимся в другой раз»? Нет! Надо было сначала подсунуть мне самое идиотское из платьев, чтобы я сама уже никуда идти не захотела! Гад!
Когда я, темнее тучи, вышла из склада, на меня накинулись наши девчонки с расспросами:
– У тебя что, кавалер завелся?
– На свидание собралась?
– А ну, давай, колись!
И все в таком роде.
А мужская часть коллектива посматривала на меня как-то иначе, с интересом, а ведь до этих ужасных коробок вообще меня не замечали!
Мне же стало так обидно, что захотелось остаться одной и нареветься вволю. Отшутившись, что просто на свадьбу к троюродной сестре собралась, растолкала любопытных и вернула вещи терпеливо ждущему курьеру. Все. Туфли тоже. Хотя, если честно, туфли бы я оставила. Сама на такую обувь я не скоро разорюсь.
Аппетит у меня пропал, жизнь снова повернулась самой черной полосой, хотя в моем случае белых почти и не бывает. В лучшем случае светло серые.
Я решила, что его «ладно» означало, что «сегодня мы никуда не идем», и уныло тыкала в клавиатуру до самого вечера. Но Олег все же приехал.
Я увидела его, едва вышла на улицу. Он подмигнул мне, кивнул, показывая направление, развернулся и пошел вперед. Умничка какой, догадался, что перед сослуживцами светиться не хочу.
Стараясь не выдавать своего радостного волнения, я неспешно поплелась следом. За углом здания, в самом неосвещенном месте стоял уже знакомый мне белый автомобиль, а рядом с ним Олег. В этот раз я удостоилась поцелуя в щеку и слегка смутилась от неожиданности.
– Это тебе, – улыбнувшись, сказал мой кавалер, протягивая мне небольшую бархатную коробочку. – Извинение за неудачный выбор платья. В следующий раз просто отвезу тебя в магазин.
Слова «в следующий раз» вызвали у меня даже больший восторг, чем содержимое коробочки. В полумраке сложно было разглядеть детали, но мне показалось, что брошь просто великолепна! Птичка, похожая на колибри. На животике птахи – мелкие камешки, я решила, бриллианты. Но даже если просто стекло – все равно, птичка восхитительна!
– Олег, спасибо огромное. Мне очень нравится подарок. И он прекрасно подходит к моему костюму.
– Я на это и надеялся, – усмехнулся он, открывая мне заднюю дверь.
Хоть сегодня он, кажется, был трезв, за рулем все равно сидел водитель.
– Куда едем? – спросила я.
– Едем в клуб. Необычный. Это что-то вроде арт-хауса. Сегодня один мой знакомый режиссер ставит спектакль для ограниченного круга лиц. Закрытый показ. Только близкие знакомые. Ему важно увидеть реакцию публики, в том числе, твою.
– А почему мою, может, лучше специалиста спросить, опытного критика? – удивилась я, решив не упоминать, что вообще в театре лет сто не была.
– Вот именно поэтому. Ты – светлый, чистый разум, не испорченный шаблонами, – улыбнулся он.
– Ну, шаблонов в моей голове точно нет, – рассеянно ответила я. – А как называется спектакль?
– Ахондроплазиофобия, – без запинки ответил Олег.
– К-кааак? – не смогла я сдержать удивления.
Олег рассмеялся. Искренне.
– Маша, ты все узнаешь из программки, не хочу портить первое впечатление, – все еще посмеиваясь, ответил он.
Я заметила, что еще днем он обращался ко мне «вы, Мария», а теперь я уже «ты, Маша»! И как мне быть? Странно будет, если я ему выкать, а он мне тыкать. Ладно, раз ты так хочешь, я шагну навстречу. И с едва заметной дерзостью в голосе сказала:
– Ну хорошо, раз так, доверюсь твоему вкусу.
Сработало! Что-то в его лице переменилось, кажется, снова в сторону уважения. Приятно.
А потом ему позвонили, он развел руками, деловой, мол, звонок, и о чем-то тихо разговаривал не то на английском, не то на еще каком-то, а я впервые набралась смелости и рассмотрела его лицо.
Вообще-то, лицо как лицо. Как по мне, все мужчины почти одинаковые. Глаза, нос, лоб. Я не художник и ни в жизни не составила бы даже свой фоторобот. Для меня главное не геометрия, а выражение лица, эмоциональный посыл. Так вот, у Олега он был. Не важно, какой лоб и какой формы брови. Этот человек выглядел как явный лидер – сильный и уверенный в себе, даже самоуверенный. Единственное, что я бы отметила в его внешности – это красивая мощная нижняя челюсть, как у одного актера, забыла как его там…
Еще пара минут ушла на вспоминание фамилии актера… Арнольда Шварцнегера! Точно! Да, Олег в целом чем-то на него похож, только не качок, но и не хилый, а в меру спортивный, всегда с прямой спиной. И тут настроение покатилось вниз. Резко!
А все потому, что я представила, как мы будем рядом смотреться. Он, такой весь стильный, красивый, уверенный в себе, и я, в своем брючном костюме с подаренной им брошью. Невысокая, едва до плеча ему достаю, не красавица, не модная и вообще…
Почему я такая дура! Зачем ввязалась в эти с ним отношения! Ни-че-го же мне не светит! Совсем! Ну ладно я, а он? Ему вся эта возня со мной для чего?
За своими мрачными мыслями я не сразу заметила, что Олег уже убрал телефон и напряженно смотрит на меня. С минуту мы смотрели друг другу в глаза. Я с безнадежностью, а он с любопытством. Неизвестно, чем бы наши гляделки закончились, но в этот момент мы как раз приехали к черному входу нужного нам клуба. Как объяснил Олег – потому что официально сегодня заведение закрыто.
Помещение, где нам планировали показать спектакль с невыговариваемым названием, выглядело нарочито небрежно. Все потертое, потрескавшееся, с потеками на стенах. В целом, конечно, красиво, мне даже понравилось. По крайней мере, я в таком интерьере ощущала себя куда более комфортно, чем в Олеговом ресторане.
Режиссер встречал нас у входа, и, когда он представился, я поняла, что все нормально! Его имя я не смогу повторить, даже под гипнозом.
Зрителей собралось не больше сорока человек. Кажется, все они друг друга знали, и я среди них выглядела белой вороной. И не только из-за костюма. Я даже в кошмарном сне не могла бы себя представить в образе одной из этих разодетых в блестки гламурных дамочек с надутыми губами и силиконовой грудью. Сливки общества, в свою очередь, оценивающе посматривали на меня. Олег не стал меня ни с кем знакомить, и это я тоже восприняла как знак – ну не пара мы! Зачем тогда? Меня так и подмывало спросить напрямую. И я уже набрала воздуха, чтобы спросить, но помешал официант, который принес программку, напитки и тарелку с пятью видами канапе и тарталетками.
Ахондроплазиофобия* – заголовок напечатанный на простенькой бумажной программке. А под звездочкой расшифровка – боязнь карликов.
И вот тут я поперхнулась. По-настоящему. Закашлялась так, что все, даже незапоминаемый режиссер уставились на меня. Словами не передать, как мне было стыдно! Я умоляла вселенную позволить мне немедленно провалиться сквозь землю, а вот кусочек канапе проваливаться, как назло, никуда не спешил! Олег невозмутимо похлопал меня по спине и улыбнулся так, словно я только что мир спасла. Да, странный он.
Как только мой кашель перестал нарушать тишину, свет приглушили, и на площадке перед столиками появился первый актер. Он надрывно и жеманно вещал, что ему плохо, потому что на всей планете только он и еще пять человек боятся карликов.
– А разве вы не боитесь их? Они же ужасны! – вскинув руки по направлению к зрителям воскликнул герой.
Дальше начался кошмарнейший сумбур. Первые двадцать минут действа все, кто только мог – жена героя, его родители, друзья, коллеги по работе и пафосный психиатр – пытались убедить героя, что карлики прекрасны и совсем не опасны. Но ничего не помогало. Страх и ужас героя не поддавались лечению и увещеваниям. Складывалось впечатление, что он кайфует от такого внимания к своей уникальной персоне.
И тут раздался гром. Такой реалистичный, что я вздрогнула. С пола поднялся белый дым и, когда он рассеялся, я увидела… Херши!
Не представляю, как я не вскочила и не заорала. Я даже не вздрогнула и вообще не подала вида. Мне казалось, что прямо сейчас на меня смотрят все! Олег точно смотрел на меня. А я, не отрываясь, смотрела на карлика. Спустя долгие мгновения стало доходить – нет, это не Херши, это настоящий карлик, только его загримировали, сделали толстым и нарисовали большие глаза.
Дальнейшее действие я смотрела рассеянно. Актеры что-то говорили, куда-то бегали. В конце концов карлик убил главного героя. Остальные персонажи разделились во мнениях – одни считали, что убиенный сам виноват, довел бедного человека с ограниченным ростом до рукоприкладства, другие – что ахондроплазиофобия была едва ли не перстом божьим, призванным оградить и обезопасить безвременно почившего героя. Но он не внял предупреждению и… ну, собственно, тоже сам виноват.
Спектакль закончился, зрители дружно вскочили и самозабвенно захлопали в ладоши. Я, конечно, тоже для приличия похлопала, но в глубине души была просто счастлива. Не знаю, наверное, я совершенно бескультурная, прагматичная и недалекая, но ценности этого произведения понять не смогла. Не исключено, что, если бы не голодный Херши дома, я, может быть, и посочувствовала бы убитому, но сейчас его трагедия меня совершенно не затронула. Нет во мне человеколюбия. Ахондроплазиофобии тоже, к счастью. И вообще у меня с фобиями почти все нормально, если не считать мании преследования и периодических подозрений Олега в… непонятно пока в чем. Просто как-то не вяжется наша с ним дружба (так пока это назовем) и здравый смысл.
Еще минут тридцать народ богемно развлекался, общаясь на глубоко художественные темы. Я внутри себя хихикала над гламурными девицами, которые что-то говорили на полурусском языке, щедро разбавленным вычурными англицизмами, значения которых я не понимала. Но вместо того, чтобы целомудренно скучать в сторонке, моя голова выдала мне целый набор бредовых фраз, которыми мы с подружками баловались в школе, чтобы казаться всем умными, и я пошла в наступление!
Когда одна молодящаяся барышня с силиконовыми губами восьмого размера спросила:
– Считаете ли вы взаимную трансформацию вербальности (тут прозвучала фамилия одного из актеров) в пластику несомненной вершиной трансцендентного образа демонстрации?
Я выдала тираду:
– Если актер позиционирует себя как экзистенциалист-новатор, то его игра способна спровоцировать катарсис среди всех, кто еще не ощутил пределов своего номоса. Хотя, для усиления эффекта, чтобы передать всю палитру перехода невербального экспириенса, я посоветовала бы ему обратиться к опыту импрессионистов-эксцентриков.
А когда ошалевшая дамочка отправилась переваривать сказанное мной, я ответила богемному пареньку сомнительной ориентации на следующий дурацкий вопрос: вызвал ли у меня спектакль глубинное чувство раскрытия эмоциональной сферы с переходом на новый уровень ментального возвышения, процитировав прочитанную где-то фразу (надо же, умудрилась вспомнить!):
– Лаконичный индивидуум не должен игнорировать критерии утопающего субъективизма.
Эффект, произведенный моими заумными высказываниями, мне понравился, и я начала входить в раж. Меня потянуло срочно пообщаться с кем-то еще! Но тут Олег не выдержал и, торжественно попрощавшись с местной публикой, быстренько увел меня из среды культурных людей от греха подальше.
На улице уже давно стемнело, моросил мелкий дождь. Олег остановился под козырьком, рассеянно посмотрел сначала куда-то вдаль, потом на меня.
– Что? – с задорной улыбкой спросила я.
– Даже не знаю. Хотел спросить, понравился ли тебе спектакль, но боюсь услышать в ответ что-то холистически парадоксальное, – усмехнулся он.
Я резко посерьезнела.
– Олег, я хочу тебе кое в чем признаться.
Его взгляд вдруг превратился во взгляд хищника, готового напасть на зазевавшуюся жертву.
Я приподнялась на цыпочки и тихо прошептала:
– Современное артхаусное искусство – не самое мое любимое времяпровождение.
Я отступила на шаг назад и с победной ухмылкой посмотрела Олегу прямо в глаза.
Только я забыла, что он не из тех, кто признает поражение. Поэтому даже слегка вздрогнула, когда он приблизил ко мне свое лицо и в миллиметре от моих губ тихо спросил:
– Это все, что ты хотела мне рассказать?
Адреналин, и без того беснующийся в моей крови, зашкаливал. Все, что происходило со мной в последние дни, НЕ НАСТОЯЩЕЕ! Это не может быть настоящим. Херши не может быть настоящим! Сознание вдруг стало таким ясным, словно я получила откровение с неба. И совершенно некстати я подумала, что спектакль-то был классным! Он что-то перевернул во мне. Я больше не боюсь маньяка, не боюсь потерять опостылевшую работу, и мне совершенно все равно, почему и зачем Олег остановил на мне свое внимание.
Я словно освободилась от всего лишнего и, кажется, даже стала выше ростом.
– Пойдемте, Олег Владимирович, – почти приказала я, – вам пора отвезти меня домой.
Не оглядываясь, я направилась к машине.
Всю дорогу мы привычно молчали. Не знаю, о чем думал Олег, а я за это время переосмыслила всю свою жизнь. За окном мелькали дома, витрины, рекламы, люди, другие машины, на все это я смотрела иначе, не так, как раньше. Вселенная в моей голове раскололась, как планета Херши, превратилась в мозаику и теперь стремительно складывалась во что-то новое. А я даже пока сама себе не могла объяснить, что стало иначе, и как, и почему, и даже зачем, но все внутри меня упивалось этим странным чувством – метаморфозой.
