Олег Агранянц
Милый Гектор
Милый Гектор! Не спеши в сраженье,
Где Ахиллов меч без сожаленья
Тень Патрокла жертвами дарит!
В. Шиллер. Разбойники
© Олег Агранянц, 2023
© СУПЕР Издательство, 2023
1. Литераторша из Канузино
1. В желтой жаркой Африке
– Да, месье, отъезд на экскурсию назначен на девять часов утра. Обед предусмотрен в кафе на берегу водопада. Стоимость обеда включена в стоимость экскурсии. Хорошо. Мы вас разбудим в семь тридцать.
Дежурный администратор повесил трубку и посмотрел на вставленные в стену большие циферблаты. Их было пять, над ними висели таблички: «Париж», «Лондон», «Франкфурт», «Токио», «Нью-Йорк», но все они показывали местное время: одиннадцать часов тридцать минут. До полуночи оставалось полчаса.
Он подозвал сонную служащую:
– Можешь идти отдыхать, Клемане. Сегодня клиентов больше не будет. Но далеко не уходи.
На нем был аккуратный голубой костюм – цвета отеля – и голубой галстук. На Клемане – коротенькое, выше колен, платьице, тоже голубого цвета.
– Спасибо, месье Жанвье, – ответила Клемане и быстро исчезла.
В это время в холле появились четыре человека: один европеец и трое местных.
Немолодого европейца можно было даже назвать стариком: грузен и седоволос, в тропическом костюме цвета кофе с молоком, светлой рубашке и коричневом галстуке. В руках он держал портфель.
Сопровождавшие его африканцы были хорошо сложены и одеты в одинаковые белые рубашки. Жанвье заметил на рубашке каждого какой-то странный знак, а под ним слово «Аврора» и без труда догадался: ребята из какой-нибудь охранной организации, в последнее время таких развелось много. Работать они не мешали, даже иногда помогали.
Вошедшие сели в кресла, начали о чем-то говорить. Точнее, говорил европеец, остальные его слушали.
Потом европеец встал и подошел к Жанвье:
– Бар работает всю ночь?
– Да, месье.
– Как туда пройти?
– Около лифтов поверните налево и пройдите по коридору. Вы увидите надпись на двери: «Бар «Гермес».
Кивком головы старик поблагодарил Жанвье и направился к бару. Со своими спутниками он не простился.
В баре было настолько темно, что старик сначала смог различить только миниатюрные свечи на столиках и аляповатую лампу в виде пальмы. Потом кингконговских габаритов бармена и людей за столиками.
Через несколько минут, окончательно осмотревшись, он решительно двинулся к столику, за которым сидел мужчина лет пятидесяти в малиновой рубашке с короткими рукавами, на руке – большие и, вероятно, очень дорогие часы. На столике перед ним стояли три пустых стакана, четвертый он держал в руке. Скорее всего, пил он виски: его обычно подают в таких широких стаканах.
– Ржавцев? Ростислав Романович?
Сидевший за столиком не пошевелился. Старик настойчиво повторил:
– Ржавцев? Ростислав Романович?
Сидевший за столиком ответил, не поднимая головы:
– Да. Ржавцев Ростислав Романович. И что теперь?
– Заведующий консульским отделом русского посольства Индейкин Петр Васильевич.
Сидевший за столиком наконец поднял голову:
– Индейкин, говорите?
– Индейкин.
– Богата фамилиями земля Российская.
– Я могу присесть?
Человек, которого старик назвал Ржавцевым, утвердительно кивнул. Старик сел за столик, попытался поставить портфель на стол, но не нашел места и оставил его в руках.
– И что вам нужно от меня в столь поздний час, человек с фамилией Индейкин?
– Я хочу задать вам несколько вопросов.
– Вы выбрали неудачное время, господин Индейкин. Сегодня я занят. Сегодня у меня деловая встреча.
– Уже первый час ночи.
– Бог Гермес, покровитель дельцов и путников, был, увы, не в ладах с богом Хроносом, покровителем времени. Впрочем, – он посмотрел на свои часы, – я не могу не отметить, что и вы не в ладах с Хроносом. Кроме того, я не обязан отвечать на ваши вопросы. Я давно уже не гражданин России, и, думаю, в посольстве это хорошо известно.
Индейкин немного смутился:
– Дело в том, что я служу в русском посольстве не здесь. Не в этой стране.
В первый раз сидящий за столом выразил заинтересованность:
– И где же вы служите?
– Скажем так, в одной европейской стране.
– И прилетели сюда, чтобы полюбоваться африканской экзотикой? Похвально. Что вас интересует? Флора? Фауна? Я могу вам порекомендовать гида. Он говорит по-русски. Хотя вы дипломат и знаете кучу иностранных языков.
– Спасибо. Но я прилетел сюда специально ради вас.
– Вы мне льстите. Вы сотрудник разведки?
– Я сотрудник консульского отдела. Постановка вопросов, имеющих личный неполитический характер, а также регистрация ответов на них возлагается на сотрудника консульского отдела. Коим я и являюсь.
– Неполитический характер, вы сказали?
– Неполитический.
– Это утешает. Я не люблю фильмы про шпионов. Завтра утром я буду в вашем распоряжении.
– К сожалению, завтра утром я должен улетать.
– Могу только посочувствовать. Я действительно жду одного человека.
– Но, может быть, до его прихода вы найдете время ответить на несколько вопросов?
– О чем эти вопросы?
– Речь пойдет о событиях, произошедших в 1986 году.
– Удивили! Вы, случаем, не архивный работник?
– Я сотрудник консульского отдела, но документы, которыми я располагаю, взяты из архива.
– И что же стряслось в 1986 году? Вероятно, нечто ужасное?
– В 1986 году вы отправились в туристическую поездку в Бельгию. И домой не вернулись. В те годы это не приветствовалось.
– Время было другое, люди были другие.
– Почему вы не вернулись?
– Мне очень понравился Антверпен.
– Я вас понимаю. Антверпен, город тюльпанов…
Ржавцев согласно кивнул головой:
– Город тюльпанов.
– И гранильщиков бриллиантов.
Упоминание о бриллиантах Ржавцеву не понравилось. Он усмехнулся:
– Не о бриллиантах я думал тогда. Только о хлебе насущном.
– И вы нашли этот хлеб?
– Мне повезло. Я выиграл в лотерею.
– Вы выиграли в лотерею в Бельгии?
– В Бельгии.
Индейкин развел руками:
– Постойте, Ростислав Романович. В Бельгии лотереи запрещены королевским указом.
– Верно. Жил я в Бельгии, а в лотерею выиграл во Франции. Это рядом.
Индейкин согласился:
– Это действительно рядом. Много выиграли?
– Много.
– Так много, что в самый раз было заинтересоваться бриллиантами?
– Бриллиантами, говорите? Был я как-то раз в гостях, еще в Москве, у сослуживца, а там знакомый его жены, ювелир. Старый, как Мафусаил. Арон Фомич. Представляете себе, Арон – и Фомич! Что-то библейское. Этот Арон Фомич сказал тогда: «Камушки – они от дьявола, от бога только золото».
– И вы принялись коллекционировать золотые вещи?
– Нет. Я стал путешествовать. Сначала в Финляндию, потом…
Индейкин снова поправил:
– В Чехию. Сначала в Чехию. Тогда еще Чехословакию.
Это уточнение тоже не понравилось Ржавцеву. Он усмехнулся:
– Верно, верно.
– Вы очень рисковали, Ростислав Романович. Чехословакия была в ту пору социалистической страной, вас могли выдать.
– А я смелый. Могли выдать. Но не выдали. Пробыл я там недолго. А потом решил окончательно перебраться сюда, в Африку. Тут теперь моя родина: пальмы, песчаные пляжи, теплый океан… А все, что было до этого, – так, необязательное прошлое. Живу тихо. Единственное, чем увлекаюсь… – он показал на пустой стакан: – Это у меня национальное. Хотите, я вам закажу?
– Может быть, потом.
– Хорошо. Я готов ответить на все ваши вопросы, господин… простите, не знаю вашего воинского звания…
– Я заведующий консульским отделом.
– Хорошо. Задавайте ваши вопросы, заведующий консульским отделом. Только учтите: с памятью у меня туговато. Двадцать лет – не один день…
2. Дело об угнанной машине
– Знали ли вы гражданина Таганкина Михаила Семеновича?
Ржавцев удивился:
– Можно ли не знать человека, с которым одиннадцать лет просидел в одном кабинете, как за одной партой! Да, знал. Мы с ним вместе работали в одной конторе с очень длинным названием. Позвольте, я вспомню: НИИ «Союзстройметаллургпроект» – вот ведь, не забыл!
– Известно ли вам, что у гражданина Таганкина имелся автомобиль?
– Да, известно. ВАЗ-21011. Но не говорите, что вы явились в этот бар на ночь глядя только для того, чтобы узнать, была ли у Миши Таганкина машина.
– Известно ли вам, что машина Таганкина была угнана в день вашего отъезда из Москвы?
Ржавцев карикатурно поднял руки:
– Подумать только! Какой-то негодяй приурочил злодеяние ко дню моего отъезда. Нет, не знал. Надеюсь, вы меня не подозреваете? Я улетел из Москвы на самолете, а не на ворованной машине.
Индейкин оставался серьезным:
– Вы не можете припомнить, когда видели гражданина Таганкина в последний раз?
– За день до отъезда. В ресторане «Метрополь». Выпивали. Есть, знаете ли, у нашего народа такая традиция – выпивают на дорогу.
– Вы были вдвоем?
– Присутствовал третий, некто Барсуков Николай Антонович. Словом, традиционное «на троих». Вы помните, что такое «на троих»?
– Помню. Вы много выпили?
– Одну бутылку водки. Пили мы с Барсуковым. Таганкин, если за рулем, даже ромовую бабу ни-ни.
– В котором часу расстались?
– Около девяти… Таганкин без машины – это противоестественно. Санчо Панса без осла.
– Машина была возвращена владельцу на следующий день.
Ржавцев снова карикатурно поднял руки:
– Просто рождественская сказка! Андерсен. И вы прилетели сюда, чтобы поделиться со мной радостью?
– У вас были права на управление автомобилем?
– У меня не было водительских прав. Получил только в Бельгии.
– И управлять машиной вы не умели?
– Не умел. А что, вы действительно считаете, что я мог угнать машину перед отлетом?
– Вы не будете возражать, если я вас ознакомлю с показаниями Таганкина Михаила Семеновича, которые он дал следователю третьего декабря 1986 года?
– Даже интересно.
Старик поднял с пола портфель, вытащил оттуда iPad.
Ржавцев обрадовался:
– Мы посмотрим кино?
– В какой-то степени.
Ржавцев помог гостю раздвинуть стаканы на столе, и тот поставил компьютер на середину стола таким образом, чтобы экран был виден обоим.
На экране возник человек в обтягивающем свитере светло-серого цвета. В руках он держал солидные очки.
– Ба! – обрадовался Ржавцев. – Мишка! Помню я его свитер. Он говорил, что заплатил за него огромные деньги. И не врал.
– Да, – подтвердил Индейкин. – Это Таганкин Михаил Семенович. Это запись допроса, сделанная третьего декабря 1986 года.
Голос за кадром отчеканил:
– Таганкин Михаил Семенович. Третье декабря 1986 года. 14 часов 35 минут.
3. Допрос Таганкина
Следователь. Имя, фамилия, где работаете, семейное положение, где проживаете?
Таганкин. Таганкин Михаил Семенович. 1953 года рождения. Старший инженер конструкторского бюро НИИ «Союзстройметаллургпроект». Женат. Проживаю: Большой Калитниковский, дом 8, квартира 34.
Следователь. Знали ли вы Ржавцева Ростислава Романовича?
Таганкин. Знал. Мы с ним вместе работали в КБ. Больше десяти лет.
Следователь. Когда вы видели Ржавцева в последний раз?
Таганкин. За день до его отлета за границу. Мы провели вечер в ресторане «Метрополь». Желали ему всего хорошего. Вы скажете: не так желали. Увы!
Следователь. Вашу машину угнали на следующий день?
Таганкин. Я проснулся утром, спустился во двор, где обычно стояла моя машина. Там ее не было.
Следователь. Не видите ли вы какой-либо связи между угоном вашей машины и отъездом Ржавцева за границу?
Таганкин. Не вижу. Ведь не на моей же машине он уехал туда… Простите, я неудачно пошутил…
Следователь. Вы кого-нибудь подозреваете?
Таганкин. Никого.
Следователь. У вас имелось противоугонное устройство?
Таганкин. Имелось, даже два. Но, как видите, не помогли. Моя жена говорит, что можно получить насморк и когда ходишь в кашне, и когда ходишь без кашне. Но без кашне опасность получить насморк больше. Так и с противоугонными устройствами, даже самыми надежными.
Следователь. Заказывали ли вы когда-нибудь новые ключи, теряли ли вы старые?
Таганкин. Новых ключей никогда не заказывал, старые не терял. Из двух пар, прилагаемых к машине, одна всегда при мне, другая дома.
Следователь. Какой был пробег у вашей машины перед тем, как ее угнали?
Таганкин. Могу рассчитать точно. В воскресенье я гудком отметил двадцать тысяч пробега. С понедельника по четверг ездил только на работу и один раз в ресторан «Метрополь». Таким образом, на счетчике должно было быть около двадцати тысяч ста пятидесяти километров.
Следователь. Какой был пробег после того, как вам вер' нули машину?
Таганкин. Когда мне вернули машину, счетчик показывал двадцать тысяч четыреста восемьдесят километров. Триста восемьдесят километров за одну ночь… Много!
Следователь. Ваша жена могла ездить куда-нибудь ночью?
Таганкин. У нее нет прав. И водить машину она не умеет.
Следователь. А не ездили ли куда-нибудь вы сами и потом скрыли поездку от жены?
Таганкин. Если вы мне докажете, что у меня есть причина куда-то ночью ехать за шестьсот километров, я начну лучше о себе думать.
Следователь. Вы подозреваете кого-нибудь из своих знакомых?
Таганкин. Никого. Среди моих друзей нет никого, кто помчался бы на край света за подвесками французской королевы. К тому же во Франции уже нет королев. Простите, я опять неудачно пошутил. Вы не обиделись?
* * *
Индейкин нажал на кнопку, экран погас. Он хотел что-то спросить, но Ржавцев его опередил:
– А ведь он прав. Во Франции уже нет королев.
Индейкин согласился:
– Действительно, во Франции уже нет королев. Как вы можете объяснить тот факт, что автомашина, принадлежавшая гражданину Таганкину М. С., прошла в ту ночь шестьсот тридцать километров?
Ржавцев подсчитал:
– Шесть кругов по кольцевой дороге.
– А если рассмотреть такое предположение: лицо, похитившее автомашину, использовало ее для того, чтобы добраться куда-нибудь без посторонних глаз, с кем-то встретиться и вернуться?
– Не очень хитроумное, но достаточно очевидное предположение. Автомашина прошла, как сказал Таганкин, триста восемьдесят километров. Поэтому искомый пункт должен находиться… – Ржавцев вынул из кармана машинку и начал считать: – Триста восемьдесят разделить на два получается сто девяносто. Не высшая математика!
– Согласен. Не высшая математика.
– И сыскали такое место?
– Канузино. Сто пятьдесят километров по Варшавскому шоссе.
– Канузино! Не слышал.
– Автомашина гражданина Таганкина была найдена у метро «Пражская» в Чертаново. У вас были знакомые, которые жили в Чертаново?
– Да. Барсуков.
– Это тот, с которым вы были в ресторане?
– Он самый.
– Если не возражаете, я ознакомлю вас с показаниями Барсукова Николая Антоновича, которые он дал следователю восьмого декабря 1986 года.
– Не возражаю. Барсуков – личность малоприятная, но посмотреть на него во время допроса любопытно.
Индейкин снова поколдовал с компьютером, и на экране возник человек в поношенной кожаной куртке. Глаза у него бегали, он заискивающе улыбался.
Ржавцев одобрительно кивнул головой:
– Барсук. Точно Барсук. Наверное, две ночи не спал со страху. Ишь как сжался!
Голос следователя:
– Барсуков Николай Антонович. Восьмое декабря 1986 года. 10 часов 35 минут.
4. Допрос Барсукова
Следователь. Имя, фамилия, где работаете, семейное положение, где проживаете?
Барсуков. Барсуков Николай Антонович. 1947 года рождения. Старший инженер конструкторского бюро НИИ «Союзстройметаллургпроект». Разведен. Проживаю: Большая Чертановская, дом 67, квартира 4.
Следователь. Знали ли вы Ржавцева Ростислава Романовича?
Барсуков. Да. Знал. Не то чтобы близко, но знал.
Следователь. Он с вами делился планами о побеге за границу?
Барсуков. Он со мной ничем не делился. Скрытный он был.
Следователь. Вы были председателем месткома?
Барсуков. Был.
Следователь. Идали Ржавцеву характеристику для поездки за границу.
Барсуков. Так на вид он неплохой мужик был. В долг давал. На субботники ходил. А что внутри не такой, так проморгали. Нея один, все бюро проморгало.
Следователь. Вы участвовали в проводах Ржавцева за границу?
Барсуков. Да, участвовал. Меня пригласили, я пришел. Отказаться не мог. Как же я откажусь – потом говорить начнут.
Следователь. Значит, участвовали?
Барсуков. Да. Но участвовал не один. В ресторане был еще некто Таганкин, Михаил Семенович. Запишите: Таганкин Михаил Семенович, 1953 года рождения.
Следователь. В каком ресторане?
Барсуков. В «Метрополе». Я вообще-то по ресторанам не хожу, но тут такой случай…
Следователь. Кто оплатил счет?
Барсуков. Ржавцев.
Следователь. Выпили много?
Барсуков. Нет. И отметьте: пил крепкое спиртное, то есть водку, я один. Таганкин – он, когда за рулем, не пьет.
Следователь. А Ржавцев?
Барсуков. Не пил. Счет оплатил, столько деньжищ на чаевые отвалил, а сам ни полрюмки.
Следователь. Ржавцев никогда не пил?
Барсуков. Вообще-то спиртное он потреблял. А тогда в ресторане… Не пил. Мне бы обратить внимание, сообщить кому следует. Не пьет: может, чего задумал?
Следователь. Знаете ли вы, что у гражданина Таганкина украли машину?
Барсуков. Знаю. Ине огорчился. Пусть узнает, как простые люди на трамвае ездят.
Следователь. Кто мог украсть у него ключи?
Барсуков. Любой. Он как начнет чепуху молоть, не то что ключи, подштанники снять можно.
Следователь. Кто, по вашему мнению, мог украсть машину?
Барсуков. Вас интересует, кто машину угнал? Зашли бы к нам в столовую. Там на одной закуске в день по две машины уносят. Такая сейчас жизнь. Все воруют. Из канцелярии – бумагу, из столовой – перец. Все в порядке вещей. Но особо отметьте, что машину вернули. На нынешние времена не похоже…
* * *
Индейкин нажал на кнопку, экран погас.
– Что скажете? – спросил Индейкин.
– А то, что вы меня поймали. Действительно, в тот вечер я почти не пил.
– Не пили?
– Не пил. Ну и что из этого? Знаете, не каждый день бежишь с любимой Родины. Волновался. Такое нужно совершать на трезвую голову, не так ли?
Индейкин кивнул головой:
– Понимаю. Знали ли вы гражданина Гвоздева Герасима Ивановича?
– Гвоздева? Герасима Ивановича? Кто это?
– Попытайтесь вспомнить.
Ржавцев задумался. Потом удивленно развел руками:
– Ну да! Герка Гвоздь. Гвоздь. Мы с ним служили вместе. Но было это давно.
– Вы хотите послушать показания гражданина Гвоздева?
– Как его нашли?
– В военкомате сообщили номер части, где вы проходили воинскую службу. Послали запрос.
– Ну вы даете! Моих друзей по яслям, случаем, не искали?
– Гражданина Гвоздева нашли.
– И допрашивали?
– С ним беседовали.
– У вас есть запись?
– Хотите ознакомиться?
– Было бы любопытно.
И на экране возник загорелый парень с быстрыми глазенками.
– Гвоздь трезвый, – отметил Ржавцев. – Наверное, целый день до прихода к следователю не пил. Для него это подвиг. Пьяница он. Пустой человек.
Голос следователя:
– Гвоздев Герасим Иванович. Семнадцатое февраля 1987 года. 10 часов 10 минут.
