Олег Агранянц
Тень наркома
Часть первая
Глубокое залегание
Кто ищет, тот всегда найдет.
Но чаще всего не то, что ищет.
Глава первая
К новым берегам
1. Будапешт
Проснулся я от прикосновения к плечу. Передо мной стояла улыбающаяся стюардесса. Сквозь окно я увидел движущийся трап.
– Уже Будапешт?
– Будапешт.
– Сколько будем стоять?
– Около двух часов. Прилетели на час раньше. Вы выйдете?
– Да. Я могу оставить здесь чемодан?
– Конечно.
Чемодан я оставил, кейс взял с собой.
Так уж получилось, что мне приходилось часто летать с посадкой в Будапеште. И я всегда заходил в бар транзитного зала. Это не было простым ритуалом: такого кофе, как в будапештском аэропорту, я не пил нигде. Даже в Риме. А уж там кофе готовить умеют.
Лысый бармен оказался на месте. Я помнил его еще со времен первой командировки в Алжир, лет двадцать тому назад. Тогда в будапештском аэропорту я в первый раз увидел «фри-шоп» и бар с иностранными напитками. Но если во «фри-шопе» купить можно было только на валюту, то бармен брал рубли. Делал он это тайком, советские об этом знали. Курс у него был божеским, и пассажиры из Москвы выстраивались в длинную очередь.
Может быть, именно из-за этих воспоминаний кофе здесь и казался самым лучшим.
Я взял чашку и сел за столик. Стоянка два часа. Торопиться некуда. Можно собраться с мыслями.
Проходя мимо висящего на стене телевизора, я видел те же кадры, что и полтора часа назад в Риме: Горбачев и Раиса, спускающиеся с трапа самолета, Ельцин на танке, толпы на улицах.
Что меня ждет в Москве? Стоит ли рисковать? Можно переоформить билет на другой рейс прямо здесь, в транзитном зале. Можно выйти в город и купить новый билет. Но Будапешт – не Рим, отсюда можно прямехонько в Лефортово.
Прилетел новый самолет. Из Москвы. Пассажиры, говорящие по-русски, облепили буфет, и до меня долетали обрывки фраз. Люди, одетые по-летнему, оживленно жестикулировали, что-то внушали друг другу. Ко мне никто не подсаживался. Сидел я по-прежнему один.
И в этот момент я увидел нечто.
Не обратить на нее внимание было невозможно: высокая, метр восемьдесят, не меньше, светло-русые волосы до плеч и большие голубые глаза плошками. И в довершение летнее ярко-красное платье, очень открытое – мои друзья называли такие «с залазом», груди не меньше третьего размера и крепкие стройные ноги в красных лодочках.
«Такого не бывает! – я покачал головой. – Такое можно только нарисовать. Уж больно хороша! Просто Мальвина».
Девушка в красном платье повертелась у бара, потом прошла во «фри-шоп».
Я посмотрел на часы: прошло уже почти полтора часа. «Еще минут тридцать», – вздохнул я.
Если бы это был не Будапешт! Кроме венгерского здесь ни на каком языке не объяснишься. Лет пять назад я чуть не заблудился в самом центре города. Хорошо, кто-то в Москве рассказал про службу переводчиков: если набрать по телефону-автомату «06» или «07», сколько именно, уже не помню, то к телефону подходит дежурный переводчик. Как «скорая помощь».
Мимо снова прошла Мальвина в красном платье. На этот раз совсем близко от меня. До чего же хороша!
И в это время я услышал голос рядом с собой:
– Как самочувствие, Евгений Николаевич?
Это говорил незнакомый человек в сером тропическом костюме. Я не заметил, как он подсел ко мне.
Я вздрогнул, но смотреть в его сторону не стал.
– Спасибо, хорошо.
– За событиями в Москве следите?
– Слежу.
– Вот такие там дела…
Я вздохнул.
«Кто он такой? Откуда взялся?»
– Такое творится, – он продолжал. – Памятник Дзержинскому снесли.
«Дальнейшее предположить нетрудно, – соображал я. – Следующая команда: оставьте кейс на месте, а сами идите на посадку. И что мне делать?»
– Возьмите посадочный, Евгений Николаевич, – человек в сером костюме положил передо мной голубой транзитный посадочный билет. – Теперь он ваш.
Я взял. Вертелась мысль: «Зачем это? Что дальше?»
– А теперь положите на стойку ваш посадочный, – голосом, не терпящим возражения, приказал человек в тропическом костюме.
Я положил.
«Сейчас потребует кейс, – соображал я. – Но просто так кейс я не отдам».
– Торопитесь. Посадка уже началась, – человек в тропическом костюме взял мой посадочный. – Счастливого пути. Номер вашего рейса на посадочном талоне. Скажите стюардессе свое имя, и она покажет вам место. Дальнейшие инструкции получите в самолете.
И исчез.
Кейс остался при мне.
Я вертел новый посадочный талон и ничего не мог понять.
Что это может означать? Мне дали посадочный на другой рейс и оставили кейс. Оставили кейс! Что дальше? Дальнейшие инструкции получу в самолете. Какие? От кого?
«Прежде всего надо узнать, куда я теперь лечу», – соображал я.
Я встал, подошел к табло и стал искать номер рейса:
Лондон… Москва… Стокгольм… все не то. А вот и мой рейс. Рабат – Рио-де-Жанейро! Не ближний свет!
– Объявляется посадка на самолет Аэрофлота, следующий рейсом Москва – Рабат – Рио-де-Жанейро, – объявили сначала по-венгерски, потом по-французски, потом по-русски.
Пассажиры толпились у посадочного отсека.
Надо идти.
У входа в самолет пассажиров встречала высокая черноволосая стюардесса.
– Моя фамилия Лонов.
– Я вас проведу на ваше место.
Место оказалось у окна, снова в первом классе, только теперь во втором ряду. Рядом стоял мой чемодан. Позаботились!
Я устроился поудобнее, пристегнул ремень.
На соседнее кресло кто-то сел. Я повернул голову.
Рядом сидела девушка в красном платье, та, которой я любовался у бара. Мальвина.
2. Попутчица
Стюардесса показывала, как надо обращаться со спасательным жилетом. Соседка следила за ее движениями и сверяла их с рисунками на буклете, который держала в руках.
Я хотел предложить ей свое место у окна, но решил пока не отвлекать. Я искал глазами человека, который должен ко мне подойти. Но в первом классе кроме меня и Мальвины сидели только две ярко выраженные латинки. «Эти – нет, – решил я. – Кто-то появится из другого салона. Или из экипажа».
Другая стюардесса, та, которая встречала пассажиров у трапа, подкатила тележку с напитками. Я взял бокал шампанского. Соседка пошепталась со стюардессой, и та принесла ей чашку кофе.
Потом: «пристегнуть ремни», «не курить»…
Самолет оторвался от земли, набрал высоту. Я искоса поглядывал на соседку, та продолжала изучать буклет. Я уже хотел начать разговор, но она опередила меня:
– Вы говорите по-португальски?
– Нет, – удивился я.
– Нам придется учиться.
Я не понял, почему она сказала «нам», а она продолжала:
– Говорят, это несложный язык. Вы знаете много языков, вам будет легче. Говорят, тому, кто знает много языков, легче изучать новый.
– А вы знаете какой-нибудь иностранный язык? – решил я перехватить инициативу.
– Практически никакого. Учила английский.
Она сокрушенно покачала головой. Ее большие голубые глаза стали еще больше. «Настоящая Мальвина!» – не переставал я удивляться.
Она положила буклет в отделение для газет и повернулась ко мне:
– Но португальский я выучу. Если что-то надо, я обязательно сделаю. Я вас уверяю, через два года мы будем свободно говорить по-португальски.
Это «мы» было уже во второй раз. И я осторожно спросил:
– Почему вы говорите «мы»?
Мальвина удивилась:
– Потому что мы будем изучать вместе.
Я удивился не меньше:
– Кто «мы»?
«Компания, что ли, какая?» – подумал я.
– Вы и я. Вдвоем.
– Вдвоем? Вы в этом уверены?
– Конечно.
– А кто вы такая?
– Как кто такая?! – еще больше удивилась Мальвина.
– Я ваша жена.
– Жена?!
Я залпом допил шампанское:
– Вы в этом уверены?
– Ну, конечно.
И она протянула мне зеленый дипломатический паспорт.
На второй странице – фотография Мальвины, и там, где «фамилия» и «имя»: Лонова Нина Георгиевна, супруга советника Министерства иностранных дел.
– Вот видите, – Мальвина излучала безмятежную улыбку.
Я внимательно изучил паспорт: все как у моей бывшей жены, только там, где год рождения, не 1950, а 1970.
Я рассматривал паспорт и соображал. Итак, кто-то определил Мальвину мне в компаньоны. Радоваться по этому поводу или печалиться? Дама она, по первому впечатлению, странная.
– Как вас зовут на самом деле?
– Нина.
– Это я уже прочел. Я хочу знать, как вас зовут на самом деле. Я должен знать настоящее имя своего компаньона.
– Не компаньона, а законной супруги, – поправила лже-Нина.
– Хорошо, супруги, я не отказываюсь. При ваших внешних данных отказаться от такого было бы ни с чем не сравнимой глупостью.
– Зовите меня Нина.
– Но ведь вас зовут иначе.
– Верно. Иначе. Но когда я что-нибудь делаю, то делаю серьезно. Я стала Ниной только сегодня утром. И сказала себе: все, я – Нина и никто больше. На два дня я – Нина. Нина. Нина Георгиевна.
– Ах, всего только на два дня! – обрадовался я. – Потом вы вернете свое имя.
– Да нет же! – Мальвина снова выглядела до крайности удивленной. – Через два дня нам с вами дадут другие имена, и мы забудем наши собственные. Навсегда.
– И какие нам дадут имена?
– Бразильские. – Она развела руками, что должно было означать: ну какой же вы непонятливый.
Игра в вопросы и ответы мне надоела:
– Послушайте, расскажите мне все от начала до конца. Мне сказали, что меня проинформируют в самолете. Я жду.
– Вас кормили в самолете до Будапешта?
– Нет.
– А нас кормили. И теперь снова кормить будут не скоро. А вы голодный. Поэтому и злой.
– Да не злой я! Я хочу знать, куда мы летим! И что мы должны делать.
– Мы летим в Бразилию.
– Это я уже понял. Нас кто-нибудь встретит?
– Да.
– Кто?
– Не знаю. Нас встретят, и вы им отдадите ваш кейс.
«Ах, вот в чем дело! – понял я. – Кейс. Теперь понятно.
Кому-то понадобилось перевезти этот кейс в Бразилию, и перевозчиком оказался я. Но причем тут Мальвина?»
– Хорошо. Я отдам кейс, что дальше?
– Они дадут нам документы, деньги за то, что в кейсе, отвезут в маленький город, на первых порах помогут, пока мы будем изучать язык. И всё.
– И что я буду делать?
– Да что хотите!
– А вы?
– А я ваша жена.
– Понимаю.
К этому я уже начинал привыкать.
– Вас правда не кормили до Будапешта?
– Правда.
Она встала, подошла к стюардессе и принялась что-то втолковывать. Та отрицательно качала головой. Мальвина стояла на своем, стюардесса отказывалась. Потом они обе ушли, и через несколько минут Мальвина появилась с подносом:
– Рыба у них кончилась. А мясо разогрели.
«Хваткая девица, – оценил я. – С такой не пропадешь.
Но такая и свернет в рог. Кажется, я влип! Интересно, надолго ли?»
* * *
Я действительно очень хотел есть и ел с аппетитом. Мальвина смотрела на меня, как мать на сына, утром уплетающего манную кашу:
– Миленький, какой же ты голодный!
– Кстати, вы не хотите пересесть к окну? – Я вспомнил, что именно так хотел начать с ней разговор.
– Нет! – опять удивилась она. – Если бы я хотела, я бы попросила. Я всегда прошу, если что-то хочу. Это нормально.
– Нормально, – вздохнул я. «Ну и дамочку господь послал!»
– И не зови меня на «вы», я твоя жена.
– Я понял, что жена.
– Ну и прекрасно. Тебе чаю или кофе?
– Я попрошу.
– Так чаю или кофе?
– Кофе.
– Ты ни о чем не должен волноваться. Ты много поработал, устал. У тебя было трудное задание. Ты с ним справился. Теперь тебе надо отдохнуть. Я здесь, рядом. И сделаю все, что ты хочешь. Я твоя жена.
– Понимаю.
– Еще нет, – она покачала головой.
– Не могу же я тебе это доказать здесь!
– Этого здесь нельзя.
«А она еще и с сексуальным комплексом? – вздохнул я про себя. – Ну и попал!»
– Теперь ты можешь ничего не бояться. Все прошло. Никто тебя не найдет. Завтра у тебя будет другое имя.
«Интересно, за кого она меня принимает?» – думал я.
– А что я такого сделал, чтобы срочно менять имя?
– Я все знаю. И завтра забуду.
– А что сегодня ты помнишь? – Мне эта конспирация не нравилась.
– Я тобой горжусь.
– Все мои друзья мною гордятся.
– И я тоже.
«Ни малейшего намека на чувство юмора», – ужаснулся я.
Она наклонилась ко мне и прошептала:
– Я знаю, ты выполнял важное задание и убил какого-то торговца оружием. Теперь тебе надо срочно исчезнуть навсегда.
Я отпал. Ну и легенду мне придумали!
Стюардесса принесла кофейник. Моя новая подруга жизни аккуратно налила кофе в чашку. Судя по всему, она была фанатично аккуратной.
Итак, я убил кого-то. Доказать обратное я уже не смогу. И пистолет, который я нашел в кейсе, конечно же, окажется тем, который ищут все сыщики Италии.
Мальвина не отставала:
– Ты хочешь поспать?
– После Рабата.
– У тебя есть, что читать?
– Нет.
– Ты хочешь, чтобы я к тебе не приставала?
– Нет, нет. Наоборот. Расскажи что-нибудь.
– Что? – она обрадовалась.
– Что-нибудь.
– Ты лучше отдохни, ты устал.
Я действительно устал. Я повернулся к окну и закрыл глаза.
Мальвина молчала, размеренно гудели моторы, но сон не приходил. Я повернулся на одну сторону, потом на другую. Случайно моя рука упала на ее колено. Она ее подняла и положила на сиденье:
– Потерпи, не здесь же.
«Точно с сексуальном комплексом. С ее-то габаритами!»
– Нет, не могу заснуть.
– Хочешь яблоко?
– Нет.
– А что хочешь?
– Скажи, а в Бразилию мы надолго?
– Навсегда.
Ответила эдак простенько, как «на недельку до второго».
– И даже на пару дней не вырваться?
– Почему? Лет через пять, когда совсем привыкнем, можно будет куда-нибудь съездить. Если, конечно, ты сочтешь это неопасным. Если про тебя уже забудут.
– Пять лет! – перед моими глазами поплыли круги.
– Пять, – Мальвина положила мне под бок подушку.
– Через пять лет все забудется. Мы изменимся. Подрастут дети.
– Какие дети? – Я начал заикаться.
– Наши, – удивилась Мальвина. – У нас будет трое детей.
– Сколько? – я почти взвыл.
– Трое. Ты хочешь больше?
– Нет, пожалуй, троих хватит, – вздохнул я. «Так влипнуть!»
– Ты тоже хочешь троих? – она обрадовалась и взяла меня за руку. – Ты не знаешь, в Бразилии зимой холодно?
«А у нее еще плохо с географией!»
– Вряд ли.
– Я тоже так думаю, но на всякий случай взяла шубу. У меня на сборы был всего один день. И я не знала, что брать.
Мальвина продолжала что-то рассказывать про шубу, я ее перебил:
– Можно еще раз взглянуть на твой паспорт?
– Пожалуйста, – она протянула паспорт, и я стал рассматривать визовые страницы.
Бразильской визы нет. Значит, Бразилия возникла в самый последний момент:
– У тебя тоже нет бразильской визы. Нас обоих вернут в Москву.
– Если мы скажем, что летим в Парагвай, нам дадут транзитную визу на два дня. А для нас самое главное – пройти полицейский контроль. На таможне нас проверять не имеют права. А после таможни нас встретят.
Нет, подготовлено тщательно, Мальвину с моим кейсом в Бразилии ждут серьезные люди.
– Ты действительно собирала вещи в один день?
– В один.
– Но ты знала, что поедешь. Не знала только когда?
– Да. Но все получилось так быстро.
– А когда ты узнала, что поедешь со мной?
– Я же твоя жена, с кем я могу поехать еще!
«Опять за свое! Прямо партизанка!»
То, что я нашел кейс, для ребят из моей конторы должно было быть неожиданностью. Но когда из посольства пришла шифровка о том, что я лечу в Москву с непонятной «диппочтой», мои дорогие начальники все поняли. Дальнейшее при нынешней суматохе – дело техники.
– Ты пить хочешь? – Прямо перед моим лицом снова возникли большие голубые глаза и круглое, как по циркулю, лицо.
«До чего у нее здоровая кожа. Просто кровь с молоком!»
– Нет, не хочу.
– Кофе или чай?
– Пожалуй, попозже.
– Ты расстроился, что придется пять лет сидеть в Бразилии? Но так нужно. Для тебя в первую очередь. Мы будем учить язык, ездить по стране, она большая, интересная, я о ней читала. Через пять лет мы изменимся, но не постареем. Потому что не будем волноваться. Стареют только тогда, когда много волнуются. Мы будем говорить только по-португальски. У нас будет хороший дом. В большом городе, но на окраине, где много зелени. И обязательно с бассейном. Чтобы дети могли купаться, когда жарко.
«Так влипнуть. И дороги назад нет».
– И мы поедем на пару недель большой семьей во Флориду или в Мексику. Лучше в Мексику. Во Флориду опасно.
«А ведь так все и будет, – думал я. – Эта Мальвина – рок. Все, что она говорит, – сбудется».
3. Путь до Рио
Подошла стюардесса:
– В Рабате только техническая посадка. Пассажиры до Рио-де-Жанейро должны оставаться на борту.
«Все продумали, – злился я. – Чтобы не сбежал!»
Мальвина повернулась ко мне, взяла за руку:
– Самое главное, чтобы нам хватило денег. Как ты думаешь, сколько они дадут за камни?
Я даже не видел этих камней.
– Не знаю. Главное, чтобы не обманули.
– Нет, эти люди не обманут. Дадут настоящую цену. Но и не больше. А нам на них нужно прожить всю жизнь. Больше никто нам помогать не будет.
«Не так уж все радужно, – подумал я. – Не хватает еще остаться без денег! Интересно, знают они про пистолет и деньги в кейсе?»
– Там еще…
Я засомневался, говорить или нет. Но потом решил, никуда не денешься. Все равно придется при ней открывать кейс.
– Там еще есть деньги.
– Много?
– Много.
– Их надо оттуда вынуть. Не отдавать же кейс вместе с ними!
Она повертела кейс в руках, потом вернула:
– Я сейчас.
И исчезла.
Вернулась быстро, с ножичком от маникюрного прибора, и принялась осторожно снимать с кейса пластилин.
Я набрал номера, кейс открылся.
– Ой! – она увидала пистолет. – Это тот самый?
Я удивился:
– Какой?
И потом совершенно непроизвольно выпалил:
– Да.
А сам подумал: «Ну, что я говорю! Дурак! Рисуюсь перед Мальвиной».
– Ты из этого? – она показала на револьвер. И погладила меня по колену. – Я горжусь тобой.
– Что будем делать с деньгами? – спросил я.
– Сейчас.
Она вынула из сумочки пару долларов и снова исчезла.
Вернулась тоже быстро. С белым полиэтиленовым пакетом какого-то «фри-шопа».
– Открой свой чемодан.
Я открыл. Она вытащила из чемодана пижаму, положила на дно фри-шоповского пакета, потом, осторожно приоткрыв кейс, взяла первую пачку, не торопясь, пересчитала и начала ловко перекладывать пачки в пакет. А когда купюры кончились, прикрыла их сверху моими рубашками.
– Если во всех пачках столько же бумажек, как в первой, и все они по сто долларов, то это… – она закрыла глаза, считала в уме. – Это – двести тысяч. Это много?
– Да не очень.
Мальвина показала на пистолет:
– Его лучше отдать людям, которые нас встретят.
– Скорее всего. Только я не знаю, кто они такие.
– Я тоже не знаю.
– Где они нас встретят?
– Сразу после таможни.
– А если не встретят?
– Я знаю, как с ними связаться. У меня есть телефон.
– На них можно положиться?
– Да.
Она нашла мой швейцарский паспорт на имя Жильбера Мало.
– Это что?
– На это имя у меня в одном банке лежат деньги.
– Много?
– Точно не знаю.
– Их можно получить?
– Да. Надо будет перевести из банка во Франции в Бразилию.
Мальвина подумала самую малость:
– Сколько стоит во Франции… к примеру, «мерседес»?
– Около двадцати тысяч.
Она снова закрыла глаза. Потом:
– Можно купить двадцать «мерседесов», пригнать в Бразилию и продать. Это возможно?
До чего шустра!
– Возможно.
– За дорогу платить много?
– Да. Но когда покупаешь оптом, обходится дешевле.
– Вот видишь.
Швейцарский паспорт она положила к себе в сумочку.
– Лучше, чтобы все документы лежали в одном месте. Паспорта, билеты. Дай мне твой паспорт.
Я протянул свой паспорт:
– А билета у меня нет.
Она удивилась:
– Как нет?! Вот он, твой билет.
И вытащила из сумки билет Аэрофлота.
Я не стал смотреть.
– Ты уверена, что бразильскую визу дадут?
– Уверена.
– Через таможню пропустят?
– Там дипломатов никогда не досматривают.
Она аккуратно закрыла кейс, снова прилепила пластилин.
– Пойду отдам ножик.
На этот раз ее не было долго. Я закрыл глаза. В голове вертелись строчки:
«Под пальмами Бразилии, от зноя утомлен, шагает дон Базилио, бразильский почтальон».
Я задремал.
Сквозь сон услышал слова Мальвины:
– Не будите моего мужа, он только что заснул.
– Я не сплю.
Я открыл глаза. Передо мной стояла стюардесса с подносом:
– Кофе, пирожные, фрукты.
– Пожалуй.
Мальвина открыла мой складной столик, расстелила салфетку, потом раскрыла свой столик и тоже расстелила салфетку. Стюардесса поставила поднос сначала мне, потом ей.
Я ел банан и искоса поглядывал на Мальвину:
«Хорошо, что хоть красивую девку подсунули. А то ведь могли и бабу-ягу. Страх – и только!»
Мальвина положила свой банан мне на тарелку.
– Зачем?
– Я обратила внимание, что ты любишь бананы.
– А ты?
– Я люблю смотреть, как люди едят с удовольствием. Кофе не пей, спать не будешь.
– А если захочу?
– Тогда пей.
– А если не засну?
– Я тебе колыбельную спою.
– Да ты просто идеальная женщина.
Мальвина положила руку мне на колено:
– Ты, наверное, думаешь, что я дурочка, что у меня нет чувства юмора. Это не так. Я просто очень устала. Очень-очень… Я собиралась. Одна. Все бросить…
– Я понимаю.
– Я, правда, не такая, как ты думаешь. Знакомые звали меня «совершенной женщиной». Но совершенных не бывает. Если бы я была совершенной, разве так у меня сложилась бы жизнь?!
– И как она у тебя сложилась?
Мальвина тряхнула головой:
– Но все будет хорошо. Обязательно!
– А тебя правда называли «совершенной женщиной»?
– Ну да.
– Кто?
– Многие.
– Почему?
– Я – не болтушка, не транжирка, хозяйственная, все всегда делаю аккуратно, друзьям не изменяю. Если что-то задумаю, непременно выполню. Хорошо готовлю. Шью. И на внешность не жалуюсь.
– Про внешность – это верно, – согласился я. – А не боишься, что оказалась женой незнакомого человека?
– Брак по расчету чаще всего бывает более крепким, чем по любви, – уклончиво ответила она.
– Ты же меня совсем не знаешь.
– Верно. И очень боялась. Но один твой друг сказал, что ты самый лучший человек на свете и что он тебя готов рекомендовать по всем пунктам. Ты будешь пить кофе?
– Нет.
Она отдала подносы стюардессе.
– Ты отчаянная. Пуститься в такую историю с незнакомым человеком…
«И который намного старше тебя, – подумал я. – Лет на двадцать уж точно». Она словно прочла мои мысли:
– Мне никогда не нравились мальчики. Мне просто было с ними неинтересно. У меня всегда были знакомые лет на десять старше.
Она положила руку мне на плечо:
– Давай теперь отдохнем. Я правда устала.
– Давай.
«Интересно, какую легенду придумают про меня мои разлюбезные начальники? – думал я. – Убежал? Перешел в нелегалы?»
Я представил себе, как начальник управления говорит на совещании: «Евгений Николаевич переведен на другую работу. Если будут спрашивать, где он, отвечайте, что выполняет задание – и все». И все.
Мальвина закрыла глаза и сразу заснула.
Я тоже закрыл глаза.
«Под пальмами Бразилии, от зноя утомлен, шагает дон Базилио, бразильский почтальон».
Ну и влип!
Потом я тоже заснул, и мне приснился дом, а на доме вывеска: «Автомобильный салон. Новые “мерседесы”. Дон Базилио и сын. В бизнесе десять лет». Потом появились какие-то люди, и они говорили, показывая на меня пальцем: «Это владелец салона “мерседесов” синьор Базилио. У него очаровательная жена».
Я проснулся и открыл глаза. Мальвина тоже проснулась. Она взяла меня за руку:
– Скажи, ты меня не бросишь?
– Нет.
– Правда? Я же останусь одна. Я, правда, тебя совсем не знаю.
– Ну как же я тебя брошу! Мы теперь с тобой связаны.
– Я очень боялась все время. Все-таки незнакомый… И человека убил. А я с ним на всю жизнь… Но потом тебя увидела и успокоилась. Ты ведь убил, потому что так получилось. По-другому не мог.
– Хочешь, я тебе расскажу правду?
– Расскажи. Но только сегодня. Завтра у нас уже будет другая история.
– Хорошо, только сегодня.
Она поудобнее устроилась в кресле.
– Я никого не убивал. Но так подстроили, будто убил я.
– Честно?
– Честно. Так подстроили. Ты же видишь, как меня взяли. Ни о чем не спросили.
– Вижу.
– Но как докажешь?!
– Я тебе верю.
Она поправила подушку у меня под боком:
– Мне правда хочется, чтобы у нас было трое: два мальчика и девочка. Мальчики – красивые и умные в папу. Девочка – красивая и глупая в маму.
«Нет, голубушка, ты совсем не глупа», – думал я.
– Давай еще поспим, – предложил я. – Завтра у нас трудный день.
– Очень трудный, – она вздохнула. – Завтра – новая жизнь.
– Новая, – согласился я.
– Ты правда меня не бросишь?
– Правда.
Она прижалась ко мне и быстро заснула.
«Как все-таки приятно чувствовать, что ты хоть кому-то да нужен!» – подумал я и с нежностью посмотрел на спящую Мальвину.
