Олег Александрович Сабанов
Посторонним вход разрешен
После той случайной встречи в парке от моего спокойствия не осталось и следа. Я вновь перестал отделять себя от необузданного мышления, полностью подчинившись его диктату. В голове ни на минуту не стихал внутренний монолог, раз за разом возникали все новые догадки, предположения и версии одна ужаснее другой. Даже отпущенное для ночного отдыха время наполнялось тревожными сновидениями о произошедших со мной загадочных событиях, если вообще удавалось уснуть. Я выучил наизусть симптомы шизофрении, паранойи, биполярного расстройства и прочих психических заболеваний из-за постоянного впитывания информации со специализированных сайтов, частое посещение которых вгоняло меня в глубочайшую подавленность после поставленных самому себе диагнозов. Иногда я ненадолго успокаивался с помощью все тех же мыслей, неожиданно приобретавших утешительный характер, однако вскоре приходилось с горечью признавать зыбкость основанного на размышлении умиротворения.
Проведенный под игом собственного необузданного мышления месяц сделал меня крайне раздражительным и предельно мнительным существом, способным запаниковать от постороннего косого взгляда или телефонного звонка с незнакомого номера. Правда в качестве компенсации я стал кое-как обосновываться в этом аду с помощью седативных препаратов, но главное благодаря продиктованному врожденным инстинктом стремлению выжить во что бы то ни стало в любых обстоятельствах. Мои контакты с малочисленными знакомыми свелись к необходимому минимуму или вовсе сошли на нет. Инга же после скомканной прогулки в парке, видимо, здорово на меня обиделась и прекратила звонить, а тем более неожиданно заявляться, показывая свой характер. Все свободное время я посвящал позволяющим отвлечься домашним делам и бесцельному блужданию по просторам интернета, выбираясь из дома только по необходимости.
Как-то раз во время возвращения из похода в супермаркет с полными сумками продуктов, мне захотелось по привычке проверить свой почтовый ящик в подъезде, где обнаружился бумажный конверт со штампом ФСИН и аббревиатурой СИЗО на месте обратного адреса. Из-за моментально участившегося сердцебиения у меня потемнело в глазах и стало трудно дышать. Кое-как добравшись до квартиры, я прямо в туфлях прошел на кухню, выпил стакан воды, немного посидел, выровнял дыхание, после чего вскрыл конверт дрожащими руками.
Исписанный корявым почерком лист сначала показался мне нагромождением экзотических иероглифов, но, когда буквы прекратили плясать перед глазами, стало ясно, что письмо отправлено Костиком. В первых же строках он сообщал о своем задержании по статье о причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшего в состоянии аффекта, а ниже просил у меня прощения за свое пьяное поведение и обещал вернуть взятую в долг сумму, как только предоставится возможность. Последний абзац был отделен от остального текста горизонтальной линией и состоял из нескольких предложений следующего содержания:
«Вчера после отбоя вдруг вспомнился наш разговор прямо перед тем, как мне поехать от тебя к матери. Закрыв глаза, я ради прикола произнес про себя фразу, которую ты так настойчиво просил запомнить, и вскоре ощутил прямо здесь, среди храпящих сокамерников, неописуемую свободу, каковую в вольной жизни никогда не испытывал. Сейчас меня уже совсем не страшит будущий приговор и невзгоды лагерного существования. За прошедшую ночь я узнал о скрытом внутри меня океане спокойствия благодаря волшебству трех слов. Теперь цель моей жизни найти дорогу к нему самостоятельно, без помощи твоей фразы, а трудности мне в этом будут только содействовать. Спасибо тебе, дружище, за бесценный подарок!!!».
Повторно прочитав отделенный линией абзац, я некоторое время сидел без движения, а когда наконец понял смысл написанного несмотря на противодействие захламивших голову мыслей, впервые за много дней ощутил приятное расслабление всего тела. Ад последнего месяца вдруг представился мне дурным сновидением, на смену которому приходило умиротворение пробуждающегося сознания. Отдельные мысли по инерции еще пытались внести сумятицу, напоминая о ставшей причиной наваждения встрече в парке. Однако я больше не цеплялся за них, поскольку вернулся к утерянному из-за склонности разбираться во всем покою, который ценен сам по себе и превосходит любое понимание. Чуть позже мне захотелось черкнуть Костику ответное послание с просьбой передать магическую фразу тому, на кого укажет его сердце, но садиться за письменный стол я не спешил из-за пришедшей вместе с умиротворением уверенности в том, что все по-настоящему важное обязательно случится в нужное время и без моих подсказок.
