Олег Аникиенко
Вирус чувств
Пещеру правильной прямоугольной формы освещал факел, висящий на стене. Еще никогда он не видел настоящий огонь так близко. Возле темнеющего проема он увидел спину лохматого худого существа в длинной одежде и вьющимися светлыми волосами до середины туловища. Он слышал, что у расы туземцев инфицированной планеты много волос по всему телу, в отличие от их расы «детей неба» удаляющих эти очаги антисанитарии ещё в детском возрасте.
Пещерный человек услышал его движение и, повернувшись, оказался человеком женского пола с удивительно приятной внешностью, неожиданной для этой варварской цивилизации. Ее внешность уродовали только волосы.
– Тебе лучше? Голова не сильно болит? Я сделала тебе компресс из смоченной уксусом воды, надеюсь, помогло? – произнесла девушка.
От неожиданности пилот сел прислонившись спиной к стене. Он слышал о сбитых пилотах найденных после падения и рассказывающих что дикари тоже люди, умеют разговаривать на понятном языке, но он никогда в эти басни не верил. Как могут существа, живущие в подземельях быть такими же, как межпланетная раса? Он знал, что подобные разговоры были вызваны тем, что сбитые пилоты вступали в контакт с дикарями и заражались от них вирусом уничтожающим мозг и вызывающим галлюцинации. Теперь он тоже заражен. Это хуже смерти. И убить себя нечем, личное оружие забрал из кобуры тащивший его карлик.
– Ты потерял способность разговаривать от удара? – спросила девушка, нахмурив брови.
– Не знаю, – затряс он головой, но услышав свой голос, добавил, – похоже, нет.
Пилот раньше слышал, что вирус этой планеты вызывает судороги лица и теперь сам увидел это мерзкое зрелище.
– Хорошо, – произнесла девушка, и гримаса перекосила ее лицо, обнажив белые зубы, значит тебе лучше.
Сбитый пилот вздрогнул и непроизвольно напрягся, приготовившись к атаке от этой открытой угрозы.
– Не пугайся, у нас это называется «улыбка» и выражает хорошее отношение, – поняла его реакцию девушка.
– Сумасшедшие дикари! Как можно показывая зубы выражать хорошее отношение? – сквозь сжатые зубы произнес сбитый штурмовик-каратель.
– Это вы биороботы забывшие, что означают чувства, – фыркнула девушка, на ее глазах показались слёзы, – вы лишь бездушные компьютеры наполняющие злостью свои адские машины.
Пилот растерялся, не зная как реагировать. Он лишь раз в жизни видел, как плакала его одноклассница, затем полиция нравов поместила ее в больницу почти на год. Оттуда девочка вышла эмоционально устойчивым членом расы ученых и воинов, признавших проявление эмоций психическим отклонением.
– Как я должен реагировать на твоё проявление эмоционального расстройства вызванного поразившим твой мозг вирусом? – осторожно спросил он, когда девушка отвернулась чтобы скрыть он него свои наполненные слезами глаза.
– Нет у нас никакого вируса! – резко повернувшись, девушка сверкнула наполненными яростью глазами.
– Бедные дикари, похоже, они даже не осознают своей ненормальности, – подумал пилот, – безусловно, их невозможно вылечить, а только уничтожить.
Девушка посмотрела в его глаза.
– Иди к старцу, он тебе откроет правду что происходит, – кивнула девушка в сторону проема, – если конечно ты еще не полностью отупел.
Он с неприязнью посмотрел в сторону темного проема. Темноту он видел только когда закрывал глаза или в окно иллюминатора.
– Ах, да вы не умеете ориентироваться в сумраке, в который сами нас загнали, – озвучила свою догадку девушка, – Зак! Иди сюда!
Пилот поморщился от громкого крика, недопустимого на станции, поскольку у каждого члена экипажа, как было принято называть представителей их расы, был «конектор» передающий голосовую информацию непосредственно адресату независимо от расстояния.
В комнату вбежало то низкорослое существо с изуродованным лицом. Ребенок был без головного убора. Можно было увидеть вьющиеся черные волосы на его голове. В руках туземца светилась колеблющимся светом колба.
– Это что ребенок? – неуверенно спросил пилот, – зачем он волочил меня по пустыне, если вы не собирались меня съесть? Ведь я гораздо больше его и ему наверняка было тяжело!
