Олег Атлас
Смотритель маяка на полставки
ПРОЛОГ: "Протокол №4815162342"
"Нестабильность, неэффективность и… несанкционированные отступления от стандартов. Согласно параграфу 7.3, это требует немедленного вмешательства."
Совет Оптимизации Вселенных не существовал в каком-либо физическом месте. Такие концепции, как "место" или "физическое присутствие", были слишком ограниченны для сущностей, составлявших его. Вместо этого Совет возникал в пространстве чистых вероятностей, в точке пересечения всех возможных реальностей. Если бы смертное существо могло каким-то образом воспринять Совет, оно увидело бы лишь сложную геометрическую абстракцию, постоянно складывающуюся и разворачивающуюся, подобно невозможной оригами-фигуре.
Сегодня Совет вибрировал с необычным напряжением. Пять основных сущностей, формирующих ядро Совета, пульсировали как созвездия на нейронной карте.
"Повторяю: данные неопровержимы," настаивала Мемра, первая выступающая. Её присутствие ощущалось как кристаллическая решетка идеального порядка – прямые линии, прецизионные углы, совершенная симметрия. "Сектор G-219 демонстрирует значительные отклонения от статистической нормы. Посмотрите на метрики стабильности."
Перед членами Совета возникла информационная проекция, не визуальная в понимании органических существ, а скорее… вкусовая? Или, возможно, она воспринималась как сложная математическая теорема, мгновенно доказывающая себя. Проекция показывала сектор пространства-времени, помеченный как G-219: небольшую спиральную галактику, содержащую приблизительно 400 миллиардов звезд, одна из которых – ничем не примечательная желтая звезда – была окружена аномальным паттерном причинно-следственных связей, сосредоточенных вокруг третьей планеты.
"Я не понимаю причину для тревоги," произнес Логос. Его присутствие ощущалось как вечно ветвящееся дерево возможностей, где каждая ветвь порождала бесконечно много других. "Планетарные системы с углеродными формами жизни всегда демонстрируют значительную степень случайности. Это естественное следствие принципов стохастической эволюции, которые мы одобрили для данного класса реальностей."
"Дело не в обычной биологической случайности," Мемра подчеркнула последовательность энергетических всплесков в информационной карте. "Вот. И вот. И вот. Это тонкая манипуляция с квантовыми состояниями в регулярном временном цикле – каждый седьмой лямбда-интервал. Такое невозможно при естественных процессах."
"Возможно доминирующий биологический вид на планете достиг продвинутой технологии квантового контроля?" предположил Тау, третий член Совета. Его присутствие ощущалось одновременно расширяющимся и сжимающимся, подобно пульсации сердца космоса.
"Нет," вмешался Вихрь, темный вихрь, существующий на границе порядка и хаоса. "Это сигнатура космической сущности. Посмотрите на эти частотные паттерны. Это…" он на мгновение замолчал, что эквивалентно нескольким тысячелетиям планетарного времени, "…это невозможно."
"Что невозможно?" спросила Эхо, пятая советница, чье присутствие ощущалось как бесконечно резонирующий отзвук, отражающийся от самого себя.
"Согласно анализу сигнатуры, это Вектор," ответил Вихрь.
Совет погрузился в тишину, которая, если бы её можно было измерить в планетарных терминах, продлилась около столетия.
"Вектор?" наконец переспросил Логос. "Первичный Архитектор? Это невозможно. Мы знаем его местоположение. Он участвует в создании новой вселенной в секторе Y-490."
"Это было предположение, основанное на его последнем известном проекте," возразила Мемра. "Он не отчитывался перед Советом уже… значительное время."
"Следует отметить," вставил Тау, "что Вектор всегда был известен своими эксцентричными взглядами на дизайн реальности. Его оригинальные предложения по константе тонкой структуры были весьма… нетрадиционны."
"Нетрадиционны, но эффективны," заметил Логос. "Его работа над фундаментальными взаимодействиями создала одни из наиболее стабильных вселенных в нашем реестре."
"И в то же время, он постоянно настаивал на включении избыточной случайности," добавила Мемра с оттенком того, что у органических существ могло бы считаться раздражением. "Он отстаивал идею о том, что излишняя детерминированность препятствует… как он это называл? Творческому потенциалу?"
"Причем здесь это?" спросил Вихрь. "Важно то, что Первичный Архитектор каким-то образом находится в своем собственном творении. И не просто находится… Смотрите сюда."
Информационная проекция сфокусировалась на крошечной точке на третьей планете – скоплении молекул в планетарной атмосфере, организованных в форму, которая при более детальном рассмотрении оказалась… органической структурой?
"Это не может быть…" прошептала Эхо.
"Да," подтвердил Вихрь. "Первичный Архитектор Вектор принял форму органического существа из доминирующего вида планеты."
Мемра расширила информационную проекцию, интегрируя потоки данных из планетарной инфосферы.
"Интересно," заметила она, анализируя результаты. "Доминирующий вид самоопределяется как 'Homo sapiens'. Или сокращенно – 'люди'. Примитивные углеродные организмы с удивительно сложной нейронной структурой, учитывая их эволюционный возраст."
"Но зачем?" спросил Логос, его древовидная структура задрожала от недоумения. "Зачем существу с полным доступом к пространственно-временному континууму добровольно принимать форму с конечной продолжительностью существования и ограниченным восприятием?"
"Вопрос не в 'зачем'," резко отрезала Мемра. "Вопрос в том, соответствует ли это протоколам? А ответ – совершенно определенно нет. Согласно Уставу Архитекторов, раздел 12, параграф 4: 'Первичным Архитекторам запрещается прямое взаимодействие с созданными системами вне одобренных экспериментальных зон.'"
"Интересно," протянула Эхо, анализируя информационные потоки планеты, "что из всех возможных форм и видов этого мира он выбрал именно этот… вид. По-видимому, они обладают необычно высоким соотношением случайности к шаблонности в своих нейронных структурах."
"Точно," подтвердил Тау, просматривая исторические записи. "Вспомните дебаты о конструкции биологических видов в этом секторе. Вектор настаивал на повышенной энтропии в определенных зонах мозга для этих организмов. Утверждал, что это 'необходимо для развития творческого потенциала'. Мы все считали, что это необоснованный риск."
"И оказались правы," подчеркнула Мемра, расширяя обзор планеты. "Посмотрите на хаос, который они создали в своей планетарной экосистеме. Посмотрите на нестабильность их социальных структур. Неоптимальность на каждом уровне организации."
"И все же," возразил Логос, исследуя информационные потоки планеты, "они достигли удивительных результатов, учитывая их ограничения. Их звуковые колебания, визуальные конструкции, нарративные последовательности… даже их примитивные методы познания движутся в неожиданных направлениях."
"Музыка, искусство, литература, наука – так они это называют," уточнила Эхо, погружаясь глубже в инфосферу планеты.
"Отклоняемся от темы," прервал Вихрь. "Должны ли мы вмешаться? И если да, то как?"
"Протокол ясен," настаивала Мемра. "Следует немедленно извлечь Первичного Архитектора из несанкционированной экспериментальной среды и восстановить стандартные параметры причинности в затронутом секторе."
"Но если мы извлечем его силой, мы нарушим местную причинность," возразил Логос. "Это создаст большее возмущение, чем его нынешнее присутствие."
"К тому же," добавил Тау, "мы не знаем, почему он там. Возможно, это часть более глубокого исследования, о котором мы не информированы."
"Нет никаких записей о таком исследовании," отрезала Мемра. "Я проверила все базы данных до 17-го уровня. Он действует несанкционированно."
"Я предлагаю компромисс," вмешалась Эхо после долгой паузы. "Пошлем наблюдателей. Команду Оптимизаторов, которые изучат ситуацию изнутри, не нарушая локальной причинности."
"Оптимизаторы?" переспросил Логос. "Разве их первичная функция не в корректировке неэффективных систем?"
"Именно," кивнула Эхо. "Они могут наблюдать за ситуацией под видом улучшения местных процессов. Это даст нам информацию о намерениях Вектора без прямого вмешательства."
"И если ситуация окажется по-настоящему опасной?" спросил Вихрь.
"Тогда у них будет разрешение на локальную реструктуризацию," мрачно ответила Эхо.
Мемра вибрировала с одобрением. "Это соответствует протоколу. Кого мы отправим?"
"Квантум будет очевидным выбором для руководства командой," предложил Логос. "У него есть опыт работы с Вектором в прошлом."
"Именно поэтому его и не следует отправлять," возразила Мемра. "Их известное… философское расхождение может помешать объективности."
"Или, наоборот, сделает его наиболее подходящим для понимания мотивов Вектора," парировал Логос. "Никто лучше не знает, как думает Вектор."
"Я согласна с Логосом," неожиданно высказалась Эхо. "Более того, их историческое соперничество будет гарантией того, что Квантум не станет потворствовать любым нарушениям протокола."
"Хорошо," неохотно согласилась Мемра. "Квантум возглавит миссию. Кто еще?"
"Хронос для анализа временных аномалий," предложил Тау. "Матрикс для структурной целостности. И Константа для калибровки фундаментальных параметров."
"Утверждено," подтвердила Мемра. "Но нам также нужен независимый наблюдатель. Кто-то, кто будет следить за самими Оптимизаторами."
Все пять сущностей одновременно повернулись к темной области на периферии пространства вероятностей, где мерцало почти невидимое присутствие.
"Верховный Наблюдатель уже проявил интерес к этой ситуации," отметил Логос. "Возможно, он пожелает взять эту роль на себя."
Тень в углу на мгновение стала плотнее, что можно было интерпретировать как согласие.
"Тогда решено," заключила Мемра. "Команда Оптимизаторов будет отправлена в сектор G-219, планета 3, для оценки деятельности Первичного Архитектора Вектора и определения необходимости вмешательства."
"Одну деталь," вмешался Тау. "Какую именно форму они примут для интеграции?"
"Очевидно, ту же, что выбрал объект наблюдения," ответил Вихрь. "Раз уж Вектор выбрал формат этих… 'людей', им придется следовать его примеру для близкого наблюдения."
"Но это создаст те же ограничения восприятия и действия," возразил Тау. "Они будут подвержены тем же физическим и когнитивным ограничениям."
"В этом и состоит суть маскировки," пояснила Эхо. "Они должны будут испытать те же условия, что и объект наблюдения."
"Это неэффективно," проворчала Мемра.
"Это необходимо," твердо ответил Логос. "Если они хотят понять, почему Вектор выбрал это состояние бытия, им придется испытать его самим."
"Очень хорошо," сдалась Мемра. "Но им потребуется легенда-прикрытие, соответствующая местной социальной структуре."
Информационная проекция снова изменилась, показывая крошечное прибрежное поселение, где в настоящее время находилась физическая форма Вектора.
"Консультанты по эффективности," предложил Логос с оттенком того, что у органических существ считалось бы иронией. "Согласно местной инфосфере, это даст им легитимный доступ к местным системам и обоснование для их интереса к оптимизации."
"'Идеальный Баланс'," добавила Эхо, извлекая термин из местного лингвистического пула. "Так будет называться их консалтинговая фирма."
"Отправить сообщение Квантуму," распорядилась Мемра. "Протокол №4815162342 активирован. Команда Оптимизаторов собирается немедленно. Цель: оценка и потенциальная коррекция аномалий в секторе G-219. Особое внимание: деятельность Первичного Архитектора Вектора в несанкционированной экспериментальной зоне."
Информационная проекция снова сфокусировалась на крошечной фигуре в форме доминирующего биологического вида на вершине прибрежной структуры. Органический объект с внешними признаками средней стадии жизненного цикла и локализованными пигментными аномалиями в керотиновых волокнах на верхней части смотрел на закат с выражением несвойственного космическим сущностям… умиротворения.
"Что, интересно, он там ищет?" прошептала Эхо, когда Совет начал расходиться.
"Неважно," отрезала Мемра. "Важно лишь то, что его действия нарушают протокол и подвергают риску стабильность всего сектора."
"Если бы Вектор был здесь," задумчиво произнес Логос, "он бы сказал, что избыточная стабильность – это стагнация, а небольшой хаос необходим для эволюции систем."
"И именно поэтому," заключила Мемра, "он не должен был спускаться туда. Его идеи всегда были… опасно нетрадиционны."
Проекция свернулась, и Совет растворился в потоке вероятностей, оставив после себя лишь крошечную рябь в ткани реальности – рябь, которая вскоре достигнет маленького прибрежного городка под названием Порт-Фортуна.
Глава 1: "Смотритель маяка"
Наблюдение №17: Люди создают искусственные источники света, имитирующие звезды, которые я лично конструировал. Неэффективное дублирование или высшая форма комплимента?
Виктор Фишер проснулся за 2,7 секунды до того, как сработал его будильник. Это случалось каждое утро, словно его внутренние часы работали с точностью атомного хронометра. Впрочем, так оно и было.
Он открыл глаза и тут же понял, что что-то не так. Карандаш, оставленный вечером на прикроватной тумбочке, висел в четырех сантиметрах над поверхностью, лениво вращаясь вокруг своей оси. Книга о маяках Новой Англии парила под потолком, ее страницы медленно перелистывались сами по себе. Настольная лампа, оторвавшись от стола, покачивалась в воздухе, а ее шнур изгибался змеей, противореча всем законам физики.
Точнее, всем законам физики, которые Виктор установил сам.
"О нет," пробормотал он, резко садясь в постели. "Опять."
Это случалось каждый раз, когда ему снились сны о создании галактик. Его подсознание невольно воссоздавало процесс формирования физических законов, и гравитация вокруг него начинала… сбоить.
Виктор сконцентрировался, делая глубокий вдох и проводя рукой от лба к подбородку, как будто стирая невидимую паутину. Он представил стандартную гравитационную константу, мысленно перебирая знакомые числа с точностью до семнадцатого знака после запятой.
Карандаш первым ощутил последствия. Он дрогнул, затем камнем рухнул на тумбочку, громко стукнувшись и покатившись по поверхности. За ним последовала книга, грохнувшаяся на деревянный пол с громким хлопком. Лампа плавно опустилась на стол, а шнур безвольно повис.
Будильник выбрал именно этот момент, чтобы разразиться пронзительным звоном.
Виктор тяжело вздохнул и отключил будильник привычным движением, хотя на самом деле мог бы остановить его простой мыслью. Но в этом была суть его эксперимента – делать вещи по-человечески, не используя свою истинную природу.
За исключением четвергов, конечно. Четверги были исключением.
Он взглянул на календарь на стене – понедельник. До четверга еще целая вечность.
Комната, в которой жил Виктор Фишер, представляла собой любопытное сочетание монашеской простоты и эксцентричного беспорядка. Узкая кровать с железной рамой выглядела так, будто ее привезли из военного госпиталя начала прошлого века. Рядом с ней стояла тумбочка с несколькими потрепанными книгами: "Квантовая механика для начинающих", "История маяков восточного побережья", "Простые рецепты для одиноких мужчин" и "Как завести друзей и влиять на людей". На полке над кроватью расположились предметы, которые он находил во время своих прогулок – раковины, куски отполированного морем дерева, кристаллы и старинные карманные часы.
Виктор встал, потянулся и подошел к зеркалу. Из него на него смотрел мужчина неопределенного возраста – где-то между сорока и пятьюдесятью по человеческим меркам. Седеющие волосы вечно торчали во все стороны, словно наэлектризованные. Глаза, менявшие цвет в зависимости от освещения, сейчас были серо-голубыми. Лицо с морщинками в уголках глаз выглядело одновременно обычным и неуловимо странным, как отражение в воде, которую только что потревожили.
"Ты должен лучше контролировать свои сны," сказал он своему отражению. "Нельзя допускать таких утечек."
"Это было бы значительно проще, если бы ты полностью использовал свои возможности," ответил голос в его голове.
Виктор поморщился. "Регулятор" – так он называл эту часть своего сознания – всегда был сторонником эффективности и оптимизации. Прямой противоположностью "Наблюдателя" – части, которая хотела испытывать, исследовать и чувствовать.
"Зачем терпеть ограничения этой формы, когда она начинает неправильно функционировать? Простая перекалибровка ментальных протоколов предотвратила бы подобные инциденты."
"Мы уже обсуждали это," пробормотал Виктор, натягивая простую белую рубашку. "Никаких сил, кроме четвергов. Это правило."
"Самоналоженное, нелогичное правило."
"Именно так живут люди – придумывая себе правила и пытаясь им следовать," ответил Виктор, застегивая потертые джинсы. "Если я хочу понять их опыт, я должен следовать тому же принципу."
Регулятор недовольно затих, но Виктор знал, что он вернется. Он всегда возвращался.
За окном начинался типичный день в Порт-Фортуне – маленьком прибрежном городке, где Виктор вот уже шесть месяцев работал смотрителем маяка. Солнце медленно поднималось над горизонтом, окрашивая океан в оттенки золота и розового. Туман клубился над водой, постепенно рассеиваясь под утренними лучами.
Виктор посмотрел на маяк из окна своей комнаты, расположенной в пристройке у подножия башни. Белоснежная конструкция высотой в тридцать два метра гордо возвышалась на скалистом мысу, выступающем в Атлантический океан. Маяк Порт-Фортуны был построен в 1887 году, пережил бесчисленные штормы и, согласно местной легенде, даже два небольших землетрясения.
Для города это был символ и туристическая достопримечательность. Для Виктора – идеальная метафора.
Что за существо добровольно запирает себя на клочке земли, чтобы указывать путь другим, которых никогда не встретит? подумал он, глядя на маяк. Хранитель границы между безопасностью и опасностью, между известным и неизвестным…
Он сам выбрал эту работу, как только прибыл в этот мир в человеческой форме. Его "официальная история", которую он рассказывал местным жителям, была тщательно разработана, хотя и минималистична: бывший преподаватель астрономии из маленького колледжа на Среднем Западе, ушедший от академической жизни после нервного срыва. Эта легенда объясняла и его знания о звездах, и его социальную неловкость, и предпочтение уединения.
Но истинная причина его выбора была глубже. Ему нравилась символика: быть рядом с океаном – хаотичной стихией, которую он помогал формировать эоны назад, и следить за светом, помогающим найти путь во тьме.
Поставив чайник на небольшую электрическую плитку, Виктор приготовился к утренней церемонии, которую сам для себя создал. Приготовление чая очаровывало его своей методичностью: нагреть воду до определенной температуры, выбрать чайный лист, засыпать точное количество, засечь время заваривания. Человеческий ритуал, полный миллиметров, миллилитров, грамм и секунд. Можно было бы создать идеальный чай одной мыслью, но в этой последовательности неидеальных действий была своя медитативная красота.
Когда чай был готов, он сел за маленький стол у окна и открыл потрепанный блокнот в кожаной обложке, озаглавленный "Наблюдения о человеческой жизни". Острым почерком, напоминающим древние письмена, он написал:
"Наблюдение №219: Сны кажутся людям случайными, но они следуют скрытым паттернам, связанным с их дневными мыслями. Мои сны, напротив, имеют тенденцию воссоздавать мою прежнюю работу. Это странное противоречие: люди видят во сне то, чем они не являются; я вижу во сне то, чем всегда был."
Захлопнув дневник, Виктор допил чай и направился к двери. Пора было начинать обход маяка – его ежедневная обязанность, хотя автоматика давно заменила большинство функций, которые когда-то выполнял смотритель.
Но для него это было не просто работой. Это был ритуал, напоминание о том, почему он здесь.
Порт-Фортуна просыпалась медленно. Маленький прибрежный городок с населением чуть больше трех тысяч человек не спешил вступать в новый день. В отличие от больших городов, здесь не было утренних пробок, и жизнь текла в своем размеренном ритме, зависящем больше от приливов и отливов, чем от часов на городской ратуше.
Виктор шел по главной улице, наслаждаясь прохладным утренним воздухом. Его первой остановкой всегда было кафе "Конец вселенной" – небольшое заведение с космической тематикой, расположенное в двух кварталах от маяка.
"Доброе утро, Виктор!" приветствовала его Джейн Купер, владелица кафе, как только дверь открылась с мелодичным звоном колокольчика. Энергичная женщина тридцати восьми лет с короткими каштановыми волосами и яркими зелеными глазами, она, казалось, всегда находилась в движении.
"Доброе утро, Джейн," ответил Виктор, усаживаясь за свой обычный столик у окна. "Обычный черный чай, пожалуйста."
"Уже готовлю," она подмигнула ему. "Ты как всегда предсказуем, смотритель."
В кафе царила уютная атмосфера необычного сочетания космических и морских мотивов. Стены украшали изображения галактик и моделей старинных кораблей, а над стойкой висела потертая вывеска: "При достаточно долгом взгляде на океан можно увидеть бесконечность".
"Как поживает наш маяк?" спросила Джейн, ставя перед ним чашку дымящегося чая и тарелку с тостом.
"Маяк в порядке," ответил Виктор. "Я больше беспокоюсь о приближающемся шторме."
Джейн удивленно посмотрела в окно на безоблачное небо. "Шторм? О чем ты говоришь? Прогноз обещает ясную погоду на всю неделю."
Виктор мысленно выругался. Иногда его знание о будущих событиях просачивалось в разговор. "Я имею в виду… барометрическое давление падает. Старая морская привычка – чувствовать погоду заранее."
Джейн прищурилась, явно не убежденная его объяснением. "Знаешь, Виктор, я давно хотела спросить… Ты ведь не просто смотритель маяка, верно?"
"А кто же еще я могу быть?" он попытался сохранить непринужденный тон.
"Не знаю," Джейн наклонилась ближе, понизив голос. "Иногда ты говоришь странные вещи. Знаешь такие детали, которые обычный человек знать не может. И этот твой взгляд… как будто ты видишь сквозь людей."
"Просто наблюдательность," Виктор отпил чай. "Когда живешь в уединении, начинаешь больше замечать."
"Нет, дело не только в этом," настаивала Джейн, ее глаза сверкали энтузиазмом первооткрывателя. "У меня есть несколько теорий. Хочешь услышать?"
"Боюсь спрашивать, но да."
"Теория первая: ты бывший ученый, скрывающийся после какого-то сверхсекретного эксперимента," начала она, загибая пальцы. "Теория вторая: ты путешественник во времени, застрявший в нашем времени. Теория третья, моя любимая," она понизила голос до шепота, "ты вообще не человек."
Виктор поперхнулся чаем, пытаясь скрыть реакцию кашлем. "Весьма… творческие теории."
"Я видела, как ты разговариваешь с океаном, когда думаешь, что тебя никто не видит," продолжила Джейн. "И как ты иногда смотришь на звезды – не как обычный человек, а как кто-то, кто… я не знаю, знаком с ними лично."
"Джейн, я думаю, твое воображение—"
"И еще," перебила она, "ты появился буквально из ниоткуда шесть месяцев назад. У тебя нет прошлого, Виктор. Я проверяла."
"Ты… что?" Виктор отставил чашку, внезапно встревоженный.
"Не смотри на меня так," защищалась Джейн. "В маленьком городе все всех проверяют. Но с тобой интересно – нет ни единого следа Виктора Фишера до того, как ты приехал в Порт-Фортуну. Ни в социальных сетях, ни в публичных записях, нигде."
Виктор сделал мысленную заметку усилить свою легенду-прикрытие. Он создал базовые документы, но очевидно, этого было недостаточно для любознательной Джейн.
"Я преподавал под другим именем," импровизировал он. "И предпочитаю не говорить о прошлом. Нервный срыв, помнишь? Не самая приятная тема для бесед."
"Или," Джейн постучала пальцем по виску, "твое прошлое засекречено правительством. Или ты прибыл из другого измерения, где у вас нет интернета."
Виктор не мог не улыбнуться. Из всех людей, которых он встретил за эти шесть месяцев, Джейн была ближе всего к истине, хотя даже ее самые фантастические теории не приближались к реальности.
"Я просто скучный человек, Джейн," сказал он. "Разочаровывающе обычный."
"Никто не бывает обычным, Виктор," ответила она, выпрямляясь. "Особенно те, кто так настойчиво это утверждает."
Прежде чем он успел ответить, дверь кафе распахнулась, и в помещение вошел мэр Фрэнк Берд – полный мужчина шестидесяти лет с пышными седыми усами и вечно обеспокоенным выражением лица.
"Виктор!" воскликнул он, направляясь прямо к столику. "Как хорошо, что я вас нашел."
"Доброе утро, мэр Берд," Виктор кивнул. "Чем обязан такому раннему визиту?"
"Ежегодный Приливный фестиваль," объявил мэр, присаживаясь напротив без приглашения. "Он через три недели, и я хотел убедиться, что маяк будет в идеальном состоянии. Это центральная часть нашей туристической привлекательности, вы понимаете."
"Маяк, как я уже сказал Джейн, в отличном состоянии," заверил его Виктор.
"Превосходно, превосходно," мэр снял шляпу и положил ее рядом с собой. "В таком случае, мы бы хотели включить ваш маяк в программу фестиваля. Экскурсии, может быть небольшой исторический рассказ. Вы же знаете историю нашего маяка, не так ли?"
"Довольно хорошо," ответил Виктор, вспоминая, как наблюдал за строительством маяка в 1887 году, хотя технически он находился тогда на другой стороне галактики. "Я изучал архивы."
"Отлично! Тогда решено. Я внесу ваш маяк в официальную программу," мэр достал блокнот и начал делать пометки.
"Вообще-то," начал Виктор, "я предпочел бы—"
"О, и еще," перебил мэр, не слушая. "Мы бы хотели устроить специальное освещение маяка в последний вечер фестиваля. Возможно, проецировать изображения на его стены. Наш технический отдел займется этим, вам не о чем беспокоиться."
Виктор подавил вздох. Человеческая привычка перебивать собеседника всегда удивляла его. Как вид с таким коротким жизненным циклом мог позволять себе тратить время на неэффективную коммуникацию?
"Я буду рад помочь с фестивалем," сказал он, когда мэр сделал паузу, чтобы перевести дыхание. "Но любые модификации освещения маяка должны соответствовать стандартам безопасности навигации."
"Конечно, конечно," мэр махнул рукой. "Мы всё сделаем по правилам. Ну, мне пора бежать – еще столько дел! Увидимся на собрании комитета по фестивалю в четверг."
"В… четверг?" Виктор нахмурился.
"Да, в мэрии, шесть вечера," мэр уже вставал. "До встречи!"
И с этими словами он вылетел из кафе так же стремительно, как вошел, оставив Виктора с проблемой. Четверг был его днем для использования сил. Днем, когда он проверял и корректировал локальные квантовые флуктуации, мог наблюдать за вселенной своим истинным зрением. Как он мог совместить это с собранием комитета?
"Похоже, твои четверговые одинокие прогулки придется отложить," заметила Джейн, подходя чтобы забрать пустую чашку.
"Мои… что?" Виктор моргнул.
"Каждый четверг ты исчезаешь на весь день," пояснила она. "Никто не знает, куда ты уходишь. Еще одна загадка в копилку странностей Виктора Фишера."
Конечно, она заметила. Джейн замечала всё.
"Я просто… медитирую," ответил он первое, что пришло в голову.
"Конечно," Джейн усмехнулась. "И я верю в то, что правительство говорит о погодных явлениях."
Виктор встал, пора было продолжать свой обход. "Спасибо за чай, Джейн."
"Всегда пожалуйста, мистер Не-Совсем-Человек," подмигнула она.
Виктор замер на полушаге, внутренне вздрогнув от того, насколько близко она подошла к истине. Он быстро взял себя в руки, заставив улыбнуться, будто это просто забавная шутка. Джейн всегда так шутила со всеми посетителями, придумывая для них сумасшедшие биографии и конспирологические теории. Неважно, что в его случае она была ближе к истине, чем могла предположить.
Выйдя из кафе, он глубоко вдохнул соленый морской воздух. День только начинался, и ему предстояло много дел – обычных, человеческих дел. Закупить продукты, проверить генератор маяка, достать новые лампочки для верхней площадки. Никаких космических манипуляций или квантовых перестроек.
По крайней мере, до четверга.
Возвращаясь к маяку после утреннего обхода города, Виктор шел по песчаной тропинке вдоль берега. Волны лениво накатывали на берег, оставляя на песке ажурные узоры пены. Чайки кружили над водой, их крики разносились на ветру.
Внезапно он заметил что-то настолько неестественное, что остановился как вкопанный. Линия прилива перед ним была идеально ровной, как будто проведенной по линейке. Ни единого отклонения, ни одной неровности или изгиба. Просто безупречная прямая линия, разделяющая сухой и влажный песок.
Поморщившись, Виктор ощутил, как по спине пробежал холодок – человеческая реакция, которую его тело выработало для выражения страха. За все его время наблюдения за океанами, подобный феномен встречался лишь при одних обстоятельствах – когда кто-то намеренно переписывал законы хаоса и вероятности.
Он осторожно подошел к линии и присел на корточки, рассматривая её с растущим беспокойством. Совершенная прямая, идеальный угол между водой и песком. Такого не бывает в природе. Точнее, не бывает в природе, которую он спроектировал.
"Чрезвычайно необычно, не правда ли?"
Виктор вздрогнул и обернулся. Рядом с ним никого не было. Затем он опустил взгляд и увидел черного кота с белым пятном на груди, чьи разноцветные глаза – один зеленый, другой янтарный – наблюдали за ним с нечеловеческой внимательностью.
"Совершенная линия на хаотичном берегу," продолжил кот, не открывая рта. "Как будто кто-то вмешался в естественный порядок вещей."
Виктор выпрямился, не сводя глаз с животного. "Кто ты?"
Кот наклонил голову. "Меня зовут Тесла. По крайней мере, так меня называют в этой форме."
"Ты не обычный кот."
"А ты не обычный смотритель маяка," парировал Тесла. "И все же, здесь мы оба, наслаждаемся морским бризом."
Виктор огляделся по сторонам, убедившись, что они одни на пляже. "Ты от Совета? Они уже прислали кого-то за мной?"
Кот растянулся на песке, выглядя совершенно расслабленным. "Я не 'от' кого-либо. Я просто наблюдаю. Как и ты."
"Тогда что ты здесь делаешь?"
"То же, что и ты, полагаю," мурлыкнул Тесла. "Исследую ограничения формы. Изучаю непредсказуемость органической жизни. Наслаждаюсь простыми удовольствиями вроде солнечных лучей на меху или вкусом свежей рыбы."
Виктор еще раз посмотрел на линию прилива, затем снова на кота, чувствуя, как беспокойство нарастает внутри него. Это был не просто знак – это было предупреждение, буквально нарисованное на песке. "А это?" Он указал на неестественно прямую границу между сушей и водой.