Олег Лебедев
На грани миров: Тени разрушенных реальностей

Полная версия

Пробуждение миров

Глава 1: День, когда исчезли города

Глобальная катастрофа обрушилась на мир так внезапно, что почти никто не успел понять, что происходит. В городах, где ещё несколько часов назад горели огни и звучали разговоры, настала пугающая, абсолютная тишина. Это была ночь, когда всё изменилось.

Сначала тьма спустилась на мегаполисы: во многих местах внезапно исчезло электричество. Городские улицы, обычно освещённые огнями машин и неоновой рекламой, погрузились в непроглядную темноту, словно небо решило забрать весь свет себе. В домах и квартирах люди вышли на балконы и выглянули в окна, чтобы понять, что произошло, – и увидели, что даже на горизонте не осталось ни одного источника света. Вдали, на небосклоне, виднелся едва заметный фиолетовый оттенок, который напоминал предвестие зловещей бури. Этот свет медленно разливался по всему горизонту, как предвестие чего-то необратимого.

По мере наступления ночи воздух начинал наполняться чем-то странным и тревожным. Он казался плотнее, словно застывал, тяжёлый и вязкий, словно густой туман, который, однако, невозможно было увидеть. Небо приобрело оттенок, какой никто раньше не видел – фиолетовый с отливом красного, похожий на свет, отражённый от далёкого пожара. Некоторые люди в эту ночь рассказывали, что слышали странные мелодии, напоминающие колыбельные из далёкого прошлого, которые звенели едва слышно на самой границе сознания, как далёкий призрачный зов.

Время словно остановилось. Люди поначалу восприняли происходящее как обычный сбой, редкое природное явление или даже новый фестиваль света. Но вскоре они почувствовали страх, такой древний и глубокий, что он словно передавался от человека к человеку. На самых окраинах мегаполисов, среди редких прохожих, началось массовое беспокойство. Некоторые поспешили к машинам, желая покинуть города, но машины не заводились, словно и техника чувствовала эту ночную угрозу.

А потом всё изменилось.

Небо вспыхнуло ослепительным светом. Он был настолько ярким, что на мгновение затмил даже густую ночную тьму. Свет был настолько мощным, что казалось, будто звезда взорвалась где-то совсем рядом, в этом самом небе. Он прорезал тьму и залип в ней, как прожектор, на мгновение вырывая из сумрака здания, силуэты людей и деревья в полной, нереальной чёткости.

Для тех, кто был за пределами города, на фермах и в пригородах, это зрелище казалось неестественным. Люди стояли, оцепенев, и наблюдали, как очертания мегаполисов мерцали в этом свете, словно фантомные образы, висящие на горизонте. Небоскрёбы, мосты, здания – всё начинало дрожать и мигать, будто этот свет был не свыше, а из глубин самого города.

Несколько мгновений – и всё было кончено. Небоскрёбы начали растворяться, как растаявший снег под первыми лучами солнца. Массивные здания, возвышавшиеся над горизонтом годами, превращались в туман, как будто их стирали невидимой рукой. Те, кто видел это своими глазами, вспоминали позже, как на их глазах город исчезал без единого звука. И ни руин, ни обломков – ничего не осталось. Оставались только пустые равнины, простирающиеся до самого горизонта.

Когда свет исчез, многие почувствовали, что что-то важное, необъяснимое, было потеряно. Как будто сама реальность вокруг исказилась и лишилась опоры. В тишине, которая повисла после этого момента, было что-то жуткое, древнее и необъяснимое, словно оставшаяся пустота впитывала в себя все звуки и воспоминания.

Наутро города не стало. На месте, где находились огромные мегаполисы, остались лишь голые равнины, покрытые странной серебристой рябью. Те, кто пережил ночь на окраинах, рассказывали о призрачных образах, будто остатки городов запечатлелись в воздухе – неясные, неуловимые тени. Эти миражи возникали на горизонте и медленно таяли, словно само время здесь дышало по-другому, задерживая образы прошлого.

С этой ночи началась новая эпоха. Эпоха, в которой исчезли не только города, но и что-то ещё, более глубокое, важное – уверенность в стабильности окружающего мира.

Наутро мир был неузнаваемо пустым. Там, где ещё вчера гремели города, кипели мегаполисы, тысячи людей спешили по улицам, сегодня были лишь равнины, безжизненные и незнакомые. Никто из выживших, пробудившихся на окраинах, не мог поверить своим глазам. Города, в которых проходила их жизнь, исчезли, как будто их никогда и не существовало.

Те, кто рискнул приблизиться к этим пустым территориям, видели перед собой не привычные улицы, асфальт и тротуары, а странные, словно приглаженные равнины. Гладкие поверхности земли, освобождённые от человеческих построек, выглядели неестественно ровными, словно их специально вычистили и выровняли под неким невидимым гнётом. Некоторые места были покрыты серебристой рябью, напоминающей тонкий слой пепла, на котором угадывались едва заметные контуры, словно тени или воспоминания исчезнувших структур.

Поначалу люди искали следы – возможно, остатки построек или хотя бы руины, но они не находили ничего. Одна лишь земля и равнодушное пустое небо. Ощущение нереальности происходящего становилось почти невыносимым: ведь города исчезли, не оставив ни обломков, ни осколков стекла, ни предметов, которые могли бы напоминать о прежней жизни.

Первые свидетельства людей, переживших ночь на окраинах, были полны страха и шока. Многие с трудом верили в реальность происходящего. Сельские жители, которые жили вдали от крупных населённых пунктов, рассказывали, как накануне видели вспышки и слышали гул, похожий на отдалённый грохот грозы, но не смогли объяснить, откуда эти звуки, да и природа их казалась загадочной. Некоторые описывали, как города исчезли на их глазах: здания словно растворялись в воздухе, оставляя после себя только странные мерцающие тени.

Ближе к полудню, когда к месту исчезнувших городов начали подтягиваться выжившие со всей округи, они пытались найти хоть что-то, что могло бы объяснить произошедшее. В некоторых группах шли напряжённые разговоры о том, что это могло быть природным катаклизмом, возможно, неким геологическим сдвигом. Однако это объяснение быстро отвергалось – даже если бы случилось землетрясение, от городов остались бы хотя бы руины. Но их не было.

Собравшиеся обсуждали также версии о нападении извне, о сверхсекретных правительственных экспериментах, которые могли привести к необратимым последствиям, но никакие гипотезы не казались правдоподобными. Всё, что у них было, – это пустые равнины и вопрос, на который никто не знал ответа.

Кто-то из выживших отметил, что ночью, за несколько часов до катастрофы, интернет и мобильная связь начали работать с перебоями, а экраны смартфонов и телевизоров выдавали странные, неустойчивые изображения, как будто сами волны связи были искажены. Некоторые рассказывали о странных символах, мелькавших на экранах, – как будто отрывки неизвестного текста, напоминающие древние письмена.

Со временем группы выживших начали исследовать границы исчезнувших городов, пытаясь найти хоть какой-то ответ. Однако при приближении к этим зонам люди замечали нечто странное: на горизонте иногда возникали размытые контуры исчезнувших зданий, как миражи. Эти силуэты казались тенями, замершими на фоне равнины. Они появлялись лишь на секунду, дрожащие и мерцающие, а затем исчезали, как будто растворялись в воздухе.

Те, кто пытался приблизиться к этим миражам, испытывали странные ощущения – время как будто замедлялось, дыхание учащалось, и у них возникало ощущение, что они не одни. Несколько человек, дошедших до этих границ, рассказывали, что чувствовали на себе чей-то взгляд, словно из пустоты их наблюдали. Некоторые даже утверждали, что слышали шёпот, тихий, едва различимый, но вполне реальный.

Одной из самых пугающих находок стало ощущение, что реальность на этих пустынных границах начинала искажаться. Люди замечали, как обычные предметы – компасы, наручные часы, даже собственные тени – начинали вести себя странно. Стрелки часов, казалось, то замедлялись, то ускорялись, компасы крутились беспорядочно, как будто полюса мира изменились, а тени искажались, меняя свои формы и пропорции. Это было как предупреждение, что заходить слишком далеко – опасно.

Постепенно стало ясно, что люди, находившиеся на разных участках границы исчезнувших городов, пережили события, которые они описывали почти одинаково. Они говорили о мерцаниях, странных тенях и видениях. Некоторых мучили видения – словно короткие воспоминания из жизни городов. Они могли на секунду увидеть оживлённые улицы, фрагменты диалогов, услышать смех детей или звуки машин. Но стоило приблизиться, как эти видения исчезали, оставляя только тревожное ощущение, что что-то здесь было, но уже ушло.

Некоторые видели людей – невообразимо спокойных и неподвижных, стоящих посреди этих пустых равнин. Фигуры выглядели, как силуэты из дыма, прозрачные и мерцающие на солнце. Они стояли группами или поодиночке, словно на своих привычных местах, где когда-то были здания или тротуары. Однако эти фигуры были холодны и безжизненны, как проекции далёкого прошлого.

Свидетели этих видений начали испытывать странное чувство дежавю, как будто все они переживали одно и то же, независимо от места или времени, где они находились.

С каждым днём люди всё больше осознавали, что исчезновение городов могло быть не просто катастрофой, а следствием воздействия неведомой силы, играющей с границами реальности. Постепенно нарастало ощущение, что оставшиеся люди оказались на границе миров, и что-то из другой реальности, возможно, пытается перейти в их мир.

Вопросов становилось больше, чем ответов. Почему исчезли именно города? Почему не затронуты сельские территории? И что это за загадочные мерцания, тени и силуэты, которые время от времени появлялись в пустоте? Люди чувствовали, что эти пустые равнины – не просто сцена, на которой разворачиваются события, но граница между реальностями, и эта граница с каждым днём становилась всё тоньше.

Прошло несколько дней после катастрофы, и страх постепенно уступал место неотвязному чувству любопытства и стремлению понять происходящее. Те, кто остался, всё ещё не могли поверить, что города исчезли навсегда. Лишённые привычного мира, они держались вместе, исследуя пустые пространства, где когда-то были здания, дороги и дома, в надежде найти следы того, что оставили их прежние жизни. Но с каждым шагом вперёд их ожидала лишь тишина и пустота, напоминающая огромный забытый холст, на котором больше не осталось ни одной краски.

Некоторые начинали верить, что они не совсем одни. Как будто тени прошлого всё ещё жили в этом месте, а люди только мешали им покоиться. Со временем среди выживших распространились слухи о том, что в этих пустых местах можно увидеть призраки – не тела, не фигуры, а скорее отзвуки прошлого, мельчайшие осколки мгновений, вспыхивающие и гаснущие, как угли на потухшем костре.

Первые, кто начал замечать странные явления, были те, кто на закате или рассвете бродил по пустым улицам исчезнувших городов. Когда солнце садилось и его последние лучи скользили по пустым равнинам, иногда можно было услышать тихий шёпот, словно ветер разговаривал на языке, забытом многими поколениями. Эти звуки походили на разговоры, на эхом доносящиеся голоса, на обрывки слов, лишённые связного смысла, но полные тоски и какой-то особой мрачной силы.

Те, кто осмелился приблизиться к этим местам, часто утверждали, что слышали шорохи шагов, словно кто-то в этой пустоте продолжал ходить по невидимым улицам. Кто-то рассказывал о звуках, напоминающих шорох газет на ветру, перешёптывание и даже звяканье посуды, как будто где-то вдали ещё теплилась жизнь. С каждым новым слухом выжившие всё чаще обсуждали эти "шёпоты", уверяя, что прошлое пытается с ними говорить.

На закате несколько людей, уставших от поисков и безнадёжных попыток найти объяснение происходящему, решили остаться на пустынной границе исчезнувшего города на ночь. Они разожгли костёр и, сидя у огня, тихо переговаривались, делясь страхами и надеждами, втайне желая услышать хоть какой-то ответ.

Но ответ пришёл совсем не в той форме, в какой они ожидали. Когда свет костра начал ослабевать, и тени стали удлиняться, они заметили, что вокруг них возникли неясные, мерцающие образы. Сперва казалось, что это просто иллюзия, игра света и тени, но затем формы стали чётче, приобрели очертания.

Перед изумлёнными людьми начали появляться размытые силуэты, словно отражения на дрожащей глади воды. Они видели смутные образы людей – мужчин, женщин и детей, одетых в обычную городскую одежду, словно в этих пустых местах по-прежнему была жизнь. Эти "духи прошлого" двигались беззвучно, их лица оставались неразличимыми, но в них читалась усталость и глубокая печаль. Ощущение было такое, что эти образы – это всего лишь тени, воспоминания, запечатлевшиеся в самой материи этих мест.

Люди наблюдали за призраками, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть этот зыбкий сон. Один из выживших, молодой человек по имени Андрей, рассказал, что видел фигуру женщины, медленно бредущую вдоль невидимого тротуара, как будто она искала что-то или кого-то. Её силуэт был еле различим, но в её позе ощущалось отчаяние. И хотя она ни разу не обернулась к костру, у Андрея возникло чувство, что она осознаёт его присутствие и даже ждёт от него ответа.

На следующий день, потрясённые ночным опытом, выжившие решили вернуться к месту своего ночлега, чтобы убедиться, что это не было галлюцинацией. Они обследовали местность, выискивая любые физические следы своего пребывания, но не нашли ничего. Казалось, что время само по себе изгладило все следы их присутствия. Однако, чем внимательнее они всматривались, тем больше находили мелких, но тревожных деталей.

На самой земле, в тех местах, где виднелись призрачные образы, остались лёгкие отпечатки, словно лёгкие тени, в которых угадывались контуры человеческих шагов. Присмотревшись, они заметили, что следы были едва различимыми, как если бы кто-то прошёл здесь очень давно и оставил следы, которые медленно исчезают. Было трудно объяснить эти отпечатки, но каждый, кто видел их, чувствовал, что перед ними – печать прошлого, запечатлённая временем.

Некоторые пытались задеть эти следы руками, чтобы убедиться, что это не иллюзия, но стоило пальцам коснуться земли, как отпечатки тут же рассеивались, оставляя лишь слегка колышущуюся пыль. Это лишь усиливало ощущение того, что в исчезнувших городах что-то сохранилось, но то ли не имеет сил вернуться, то ли не хочет этого делать.

После нескольких таких странных явлений оставшиеся люди стали собираться в группы. Они обсуждали происходящее и делились историями, каждый добавляя свой кусочек к мозаике, которую никто не мог полностью сложить. Истории о призраках и тенях передавались из уст в уста, обрастая новыми деталями, каждая из которых делала события всё более мистическими.

Один из выживших, пожилой мужчина по имени Олег, утверждал, что он видел призрачный трамвай, медленно движущийся по несуществующим рельсам. Его обшивка казалась полупрозрачной, как отражение в воде, а окна были пустыми, будто внутри никого не было. Этот трамвай тихо проехал по пустому пространству, и Олег чувствовал, что с каждым его движением раздавался тихий, едва слышный звон, как из далёкого сна.

Эти явления разделяли выживших на два лагеря: тех, кто считал, что прошлое хочет передать им послание, и тех, кто был уверен, что лучше всего держаться подальше от этих "духов". Среди выживших росла тревога и недоверие, но всех их объединяло одно: неодолимое желание понять, что же случилось с их миром.

Со временем слухи о духах прошлого начали вызывать не только любопытство, но и ужас. Некоторые рассказывали, что тени, появлявшиеся на закате, были лишь началом. Несколько выживших говорили, что начали видеть что-то более зловещее: странные фигуры, которые стояли неподвижно в отдалении, наблюдая за ними. Эти тени не двигались и не издавали ни звука, но стоило выжившим отвернуться, как тени становились ближе.

Люди стали бояться приближаться к исчезнувшим городам и, в особенности, к тем местам, где появлялись следы. Каждый шаг к этим призрачным границам, казалось, размывал грань между прошлым и настоящим, между живым и мёртвым.

Глава 2: Линия горизонта

В первые недели после исчезновения городов выжившие погрузились в хаос и смятение. Однако постепенно шок и отчаяние начали уступать место любопытству и желанию понять, что на самом деле произошло с их миром. Среди выживших выделилась группа людей, которых в лагере начали называть «исследователями» и «искателями». Эти люди не желали оставаться в пассивном ожидании – они стремились найти ответы и, возможно, открыть путь к возвращению того, что было утрачено.

Во временном лагере, расположенном на окраине исчезнувшего мегаполиса, молодая женщина по имени Лера, учёная с прошлым в области квантовой физики, собрала вокруг себя группу единомышленников. Лера была убеждена, что, хотя произошедшее выходит за рамки известных науке явлений, это всё же можно объяснить с помощью знаний и упорного труда. Вокруг неё собрались как бывшие учёные, так и просто любопытные люди, которые готовы были рискнуть ради поиска ответов.

Одним из таких людей был Миша, бывший инженер, потерявший свою семью в катастрофе. Он присоединился к группе Леры, не только потому что хотел найти объяснение, но и потому что искал смысл, новый ориентир в своей разрушенной жизни. Кроме Миши, в группе был также Алексей – охотник и следопыт, знающий местность и имеющий навыки выживания. Он, не веря в научные гипотезы, был готов пойти хоть на край света, чтобы понять, что случилось с его родными краями.

Лера и её команда начали готовиться к экспедиции в сторону горизонта – туда, где равнина простиралась, уходя в бесконечную даль. Некоторые видели этот путь как символический жест – отойти от старых убеждений и устремиться к новому миру. Идти нужно было на юг, туда, где по ночам иногда возникали странные вспышки, как будто скрытая в темноте невидимая стена испускала слабый свет.

Перед отправлением команда распределила обязанности. Алексей взял на себя задачу разведки и снабжения, а Миша отвечал за установку оборудования и запись наблюдений. Лера, вооружившись остатками научной аппаратуры, решила собрать все возможные данные, фиксируя каждое отклонение в привычных природных циклах и даже мельчайшие аномалии в земной поверхности. Они не знали, что именно им предстоит увидеть, но были готовы к любым открытиям.

По мере того как команда углублялась в равнину, они начали замечать странные изменения в ландшафте. Земля под ногами была не просто гладкой – казалось, что её структура изменилась на молекулярном уровне, как будто все следы жизни и времени стерли, оставив лишь чистую поверхность. На определённом участке Алексей обратил внимание на необычное свойство воздуха: он словно дрожал, как при сильной жаре, хотя температура была вполне умеренной. Это «дрожание» сопровождалось едва уловимым запахом, похожим на запах озона после грозы, и мерцающим светом на горизонте.

Лера пыталась зафиксировать дрожание с помощью измерительных приборов, но аппаратура работала с перебоями. Компасы не показывали верного направления, часы замедлялись или внезапно ускорялись, а счётчики радиации издавали странные, хаотичные сигналы. Создавалось ощущение, что пространство само по себе начинало искажаться и изгибаться, словно попадая под влияние невидимой силы. «Словно сама реальность здесь нестабильна», – говорила Лера, пытаясь найти хоть какое-то логическое объяснение.

На третий день пути, во время заката, команда неожиданно наткнулась на нечто странное. На фоне оранжевого неба виднелись фигуры, стоящие на горизонте, словно древние каменные столбы. На первый взгляд, это могли быть просто силуэты деревьев или кустарников, но по мере приближения оказалось, что это были неподвижные человеческие фигуры – темные и мерцающие, как тени. Они не двигались, но стоило кому-то приблизиться, как фигуры начинали дрожать и едва заметно светиться изнутри.

Миша попробовал подойти ближе, надеясь, что перед ним мираж или игра света, но, подходя к одной из фигур, почувствовал странное напряжение в воздухе, как будто сама ткань пространства начинала сопротивляться его движению. На расстоянии нескольких метров от фигуры он ощутил приступ паники, хотя до этого момента не испытывал страха. Когда он остановился, странное ощущение исчезло, и фигура словно растворилась в воздухе, оставив лишь пустоту.

Эти призрачные фигуры на горизонте вызывали глубокую тревогу. Лера, наблюдая за ними, задумывалась: возможно, это были не просто тени, а «отпечатки» исчезнувших жителей – людей, оставивших след в этой изменённой реальности. Алексей, напротив, считал, что тени – это своего рода сторожи границы, охраняющие неизвестное от чужаков.

На четвёртый день, когда команда остановилась на ночлег, один из участников экспедиции, молодой парень по имени Костя, внезапно исчез. Они разбили лагерь у небольшого возвышения, где находили странные следы, похожие на изгибы спиралей. Костя пошёл осмотреть место, пока остальные готовили ужин, но когда спустя час он не вернулся, все забеспокоились. Начали звать его по имени, обшаривать каждый уголок, но ни следа, ни отклика не было.

Эта потеря больно ударила по всем. Поначалу они пытались объяснить случившееся – возможно, он случайно ушёл слишком далеко, заблудился или попал в какую-то скрытую воронку. Но чувство, что исчезновение Кости было не случайным, а связано с непонятной силой, растущей вокруг, не оставляло их. Лера долго смотрела в пустоту, пытаясь понять, что это значит. «Может, эта сила как-то взаимодействует с нами? Может, мы для неё что-то вроде проводников? Или жертв?»

Продолжая путь к мерцающей линии горизонта, команда обнаружила заброшенный лагерь, который явно был оставлен в спешке. Это место выглядело так, словно его обитатели исчезли буквально за секунду. Палатки стояли неубранные, фонари включены, а у костра лежала недоеденная еда, покрытая тонким слоем пыли. Лера подошла к костру и заметила, что зола была холодной, как будто костёр потух лишь несколько часов назад. Это противоречило любым законам времени – лагерь выглядел старым, а зола была свежей.

Пытаясь разобраться, Лера и остальные осмотрели вещи, оставленные в лагере. Внутри одной из палаток они нашли дневник, оставленный кем-то из предыдущих путешественников. Страницы были покрыты заметками, полными тревожных записей, описывающих такие же аномалии: светящиеся фигуры на горизонте, таинственные звуки и странное ощущение, что они приближаются к границе чего-то необычного.

На последней странице дневника была запись: «Они ждут. Они наблюдают. И чем ближе мы подходим, тем сильнее эта тишина нас засасывает. Возможно, это не граница, а конец, за которым ничего нет».

На шестой день пути Лера и её команда добрались до зоны, где горизонты больше не казались обычной линией, разделяющей небо и землю. Здесь они наткнулись на разлом – глубокую, змеящуюся трещину в земле, которая тянулась вдаль, словно бесконечная тень. Стены разлома были покрыты незнакомыми им материалами: они сверкали металлическими отблесками, как будто содержали частицы редких металлов или минералов. На первый взгляд, это место выглядело как естественный геологический феномен, но никто из участников экспедиции не верил в такую простую разгадку.

Сначала все стояли на краю, осторожно заглядывая вниз. Глубина разлома была пугающей: тьма поглощала свет их фонарей, так что никто не мог увидеть, что находится на дне. Казалось, будто сам воздух над разломом был плотнее и тяжелее. Лера заметила, что шумы вокруг как будто поглощались этой тишиной – даже их голоса звучали приглушённо, как в подводной пустоте.

Алексей, наблюдательный и чувствительный к малейшим переменам в окружающем мире, первым почувствовал, что под ногами что-то едва уловимо вибрирует. Казалось, будто из глубин разлома исходил слабый, ритмичный пульс, словно бы разлом был живым существом, дышащим в тишине. Он указал на это Лере, и, прижав ладонь к земле, она почувствовала то же самое. «Это не просто трещина в земле», – тихо сказала она, стараясь не привлекать внимания остальных, которые уже стояли на грани паники.

После короткого обсуждения группа решила спуститься немного ниже, на выступ, расположенный на несколько метров ниже уровня земли. Алексей, Миша и ещё один член группы, Тимур, с трудом добрались до узкого выступа, удерживаясь за камни и выискивая точку опоры в скользких стенах разлома. Спуск был опасен, и каждый шаг заставлял их чувствовать себя уязвимыми. На этом уровне воздух был ещё тяжелее, и казалось, что звуки вообще не могут пробиться сквозь эту плотную тишину.

Тимур первым заметил на стене странные символы, напоминающие спиральные линии и круги, выцарапанные в камне. Они выглядели древними, покрытые тонким слоем неизвестного материала, будто защищённые от разрушения силой времени. Это были не простые природные узоры, а нечто осмысленное, как будто кто-то когда-то пытался передать этим знаки сообщения или оставить след. На этом этапе никто не знал, кто мог это сделать и как давно, но эти следы добавляли к общему чувству тревоги.

По мере того как Лера изучала знаки, она заметила, что их узоры, похоже, воздействуют на её сознание. Стоило ей сосредоточиться на них, как в голове начинали мелькать образы: воспоминания, чувства, которые не принадлежали ей, словно фрагменты чужих жизней или мыслей. Она увидела разрушенные города, людей, которых никогда не встречала, и услышала далекие, эхообразные голоса, предупреждающие её о чём-то важном, хотя смысл их слов ускользал.

Миша, стоя рядом с Лерой, тоже начал чувствовать странное воздействие. Он говорил, что чувствует себя как будто в трансе, его мысли вдруг стали тяжёлыми, и ему казалось, что он вспоминает события, которых в его жизни никогда не было. Однажды он произнёс: «Они предупреждали нас… они знали». Никто не понял, о чём он говорил, и позже Миша не смог объяснить свои слова. Эти символы словно что-то пробуждали в каждом, напоминая о чём-то глубинном, забытом.

Пока Лера и её группа продолжали своё исследование, Алексей заметил, что воздух на глубине разлома стал заметно прохладнее, а вдали, из самой глубины разлома, исходило слабое свечение. Он подумал, что это может быть свет от скрытого минерала или отражение их фонарей, но, приближаясь, понял, что это что-то иное. Свет исходил из структуры, похожей на прозрачный кристалл, с едва заметным мерцанием внутри, словно он был наполнен жидким светом.

Тимур, больше всех других членов группы склонный к мистике, приблизился к этому кристаллу и протянул руку, чтобы дотронуться до его поверхности. На мгновение его лицо исказилось от ужаса, и он резко отдёрнул руку. Позже он рассказал, что на миг увидел в кристалле своё отражение, но это был не он – лицо, которое он увидел, принадлежало другому человеку, с измождённым и обожжённым кожей лицом, как после катастрофы. Это открытие повергло их в шок, и они поспешили отойти от кристалла, осознавая, что их присутствие здесь может вызывать что-то гораздо более опасное, чем они могли представить.

После этого столкновения Лера пришла к неожиданной мысли: разлом может быть не только геологической аномалией, но и «порогом» между мирами. Возможно, здесь находятся остатки параллельной реальности, призраки прошлых или будущих катастроф, которые каким-то образом прорываются в их мир. Она поделилась своими догадками с остальными, и они начали понимать, что разлом, возможно, и был источником тех аномалий, которые они наблюдали – исчезнувших городов, призрачных теней и странных символов.

Эта мысль вызывала у них ужас, но и манила одновременно. Они начали обсуждать, стоит ли продолжать исследования или немедленно вернуться в лагерь. Алексей настаивал на том, чтобы уйти, считая, что каждый шаг вперёд может быть последним. Но Лера, движимая жаждой познания, не могла оставить это место просто так. Она понимала, что ответы на их вопросы скрыты где-то за этим разломом – в его глубинах, в символах и странных вспышках света.

На исходе дня, когда солнце почти скрылось за горизонтом, они услышали еле уловимый шёпот, доносящийся откуда-то из разлома. Сначала все подумали, что это игра воображения, вызванная усталостью и нервным напряжением, но вскоре стало очевидно, что звуки были реальными. Голоса были неразборчивы, но казалось, что они зовут их по именам, нашёптывают что-то важное. Один из голосов, как показалось Мише, был голосом Кости, их пропавшего товарища.

Это открытие окончательно надломило дух группы. Они понимали, что стали свидетелями явлений, выходящих за грань понимания, и каждый из них теперь чувствовал, что находится в опасной близости к чему-то по-настоящему запретному. Лера, вопреки инстинктам, записала происходящее на свой диктофон, надеясь, что после возвращения сможет исследовать записи и разобраться в происходящем.

На исходе дня, уставшие и подавленные, они покинули разлом и вернулись к своему лагерю. Каждый шёл молча, погружённый в собственные мысли. Никто из них уже не был уверен, что продолжать экспедицию было правильным решением. Мрачная тишина охватывала их, и каждый чувствовал, что между ними возникла невидимая преграда. Этот разлом, как казалось, не только поглощал звуки и свет, но и поглощал их самих – их сознание, их прошлое, их настоящее.

Эта часть пути оставила глубокий отпечаток на каждом из них. Теперь каждый знал, что их путь впереди будет полон ещё более пугающих открытий и загадок, но отказаться от поисков они уже не могли.

С наступлением ночи лагерь погрузился в тишину. Но на этот раз молчание не было спокойным – оно было пропитано ощущением зловещей неопределенности, как будто сама ночь затаила дыхание, наблюдая за ними из тьмы. Люди в лагере ложились в спальные мешки, пытаясь отгородиться от своих страхов, но эта ночь обещала быть для них длинной.

Чуть позже, когда все наконец уснули, Лера резко проснулась. Её разбудил едва уловимый шёпот, доносящийся с той стороны, откуда они пришли к лагерю. Сначала ей показалось, что это кто-то из их команды вернулся к разлому, но шёпот был многоголосым, словно кто-то пытался обратиться к ней сразу с нескольких сторон. Поднявшись и вглядываясь в темноту, Лера заметила, что её руки дрожат, и почувствовала, как по спине пробежал холодный пот.

Вскоре шёпот усилился, и теперь Лера различала слова. Голоса произносили её имя и имена других членов группы, обращаясь к ним тихими, тревожными призывами. В момент нарастания голосов Лера узнала один из них – голос Кости, их пропавшего товарища, который исчез несколько месяцев назад при загадочных обстоятельствах во время предыдущей экспедиции. Никто так и не узнал, что с ним случилось, и его исчезновение стало для команды болезненной тайной.