bannerbannerbanner
Код личного счастья

Олег Рой
Код личного счастья

Полная версия

За это время многое изменилось и в ней самой. Из долговязой застенчивой девочки, которая то и дело краснела, хихикала по поводу и без повода и вечно не знала, куда деть длинные руки и ноги, Лара превратилась в интересную, уверенную в себе молодую женщину. С возрастом она поняла – то, что мама постоянно твердила ей «внешность в человеке не главное», вовсе не означало «ты некрасивая, зато хорошая и умная», как тогда казалось. Это значило лишь то, что ее мама действительно ценит в людях не внешний облик, а внутреннее содержание. К сожалению, в юности мы слишком часто придумываем себе проблемы на пустом месте, даже там, где на них нет и намека. И накручиваем себя, переживаем, тратим душевные силы на то, что на деле оказывается нестоящим пустяком, а то и вовсе нашими фантазиями. А когда разбираемся что к чему, обычно бывает уже поздно.

Когда Лариса стала зарабатывать достаточно, чтобы снимать уже не комнату в коммуналке в стиле «бабушкин вариант» и с окнами во двор-колодец, а отдельную квартиру с хорошим ремонтом, она начала уговаривать маму выйти на пенсию и перебраться к ней в Питер.

– Ты сорок три года проработала в своей школе, пора и отдохнуть, – убеждала дочь.

Сначала Елена Владимировна отказывалась, уверяя, что не хочет срываться с насиженного места, что не сможет без работы, без своих любимых учеников.

– Тут я иду по городу, так не проходит и пяти минут, чтобы со мной кто-нибудь не поздоровался, – говорила она. – Либо нынешний ученик, либо бывший, либо кто-то из родителей… А в Питере такого не будет.

– Зато в Питере театры, концерты и музеи, – выдвигала аргументы Лара. – И еще здесь я, твоя дочь.

Лариса догадывалась, что дело совсем не в маминой работе и привычке к месту жительства. Просто Елена Владимировна не хочет ей мешать. Мама искренне надеется, что в ближайшее время, ну максимум через несколько лет, дочка выйдет замуж, и тогда Елена Владимировна окажется лишней. Думая об этом, Лариса только горько улыбалась. Сама она уже почти не сомневалась в том, что в итоге повторит мамину судьбу – так и останется на всю жизнь одна. Время бежало с неумолимой быстротой, а Лара еще ни разу и не примерила на себя роль жены – ни официальной, ни даже гражданской. Хотя влюбляться начала рано, с третьего класса, когда вдруг прониклась нежными чувствами к руководителю шахматного кружка в городском доме детского творчества. То, что объекту ее ранней страсти было хорошо за пятьдесят, девочку не смущало. Зато он казался необыкновенно умным и носил пышные усы, что делало его похожим на мушкетера из любимой книги.

С тех пор объекты влюбленности неоднократно менялись, но неизменно были взрослее Лары – десятиклассники, вожатые в лагере, куда они ездили с мамой каждое лето, старшие братья и даже отцы подруг. Естественно, шансы на взаимность в подобных романах невелики, но Лариса на нее и не претендовала. Ее собственные переживания были настолько яркими, что девочке хватало их с лихвой. Она берегла их, как невероятную ценность, не делилась ими ни с кем, ни с подругами, ни даже с мамой, и никогда не стремилась сократить дистанцию между собой и своим избранником, который, как правило, даже и не догадывался о ее пылких чувствах. И пока ее одноклассницы вовсю набирались опыта любовных отношений со сверстниками, Лара лишь вздыхала по новому соседу из квартиры напротив, накачанному тридцатишестилетнему шатену, обладателю серебристой «Тойоты», единственной тогда в их дворе машины с правым рулем.

Со временем объекты нежных чувств Ларисы сделались более досягаемыми – но все равно все они были намного старше нее. Почти все время учебы в университете Лара была влюблена в доцента своей кафедры. Тому льстило внимание столь юной особы, и он с удовольствием закрутил с ней роман, длившийся три с половиной года. Но когда перед последним курсом Лара осмелилась задать робкий вопрос о будущем, то узнала, что ее избранник и в мыслях не имеет разводиться с женой, бросать детей и создавать новую семью с влюбленной провинциалочкой, пусть даже такой симпатичной, неглупой и начитанной. Вскоре после этого Лара неудачно упала, учась кататься на роликах, и сломала ногу. Обошлось без последствий, но травма и лечение оказались столь мучительными, что Лариса решила – это наказание свыше. И впредь навсегда зареклась иметь дело с женатыми мужчинами.

Но и после этого, когда Лариса уже перестала быть, как она сама выражалась, «молоденькой дурочкой» и сделалась деловой женщиной, востребованным специалистом, в ее личной жизни так ничего и не изменилось. Она по-прежнему обращала внимание на солидных мужчин, многие из которых не прочь были завести с ней интрижку, но дальше дело никогда не продвигалось. В тот момент, когда Лара начала уговаривать маму переехать к ней, она как раз переживала разрыв с Виктором, сорокатрехлетним другом ее босса. После бурного и по-своему счастливого двухгодичного романа тот все-таки решил вернуться к бывшей жене и детям. А Лара в который уж раз осталась у разбитого корыта.

– Это ведь так несправедливо! – рыдала она на плече у верной подруги Дашки. – За что мне это все? Поняла бы, если б за разрушенные семьи… Но я ведь никакой семьи не разрушила! Виктор уже расстался с женой, когда мы с ним сошлись. У нас все было так хорошо – и вдруг…

– А так ли хорошо все было? – осторожно возражала Даша. – Вы с ним находились в отношениях два года, но виделись раз в неделю, не чаще. Да, он приносил тебе подарки и водил по ресторанам, но даже с друзьями не познакомил, не говоря о том, чтобы предложить жить вместе. И в отпуск ты все это время ездила с мамой, а не с ним. Все это плохие знаки, Ларка, ты просто не желала их замечать. А я, увы, давно поняла, что у вас с Виктором ничего не выйдет. Намекала тебе, но ты меня не слушала…

– Ну что ж мне так не везет-то, Даш? – шмыгала носом Лариса.

– Видишь ли, я, конечно, не психолог… – смущенно отвечала подруга. – Но мне кажется, ты выбираешь не тех мужчин. Ты выросла без отца и теперь всю жизнь ищешь себе не любимого мужчину, а любимого папу. Хотя сама этого и не осознаешь.

– Но что я могу поделать, если мне нравятся только те мужчины, которые старше меня? – возражала Лара. – Не могу же я себя переделать!

Впрочем, она тогда все-таки вняла советам подруги и обратила внимание на ровесника, менеджера из фирмы-партнера. С ним все было хорошо целых три месяца – пока Ларису не угораздило предложить Антону жить вместе. Тот вдруг засуетился, забормотал, что не готов еще к такому решительному шагу, и как-то очень быстро исчез из Лариной жизни.

– Видимо, ты поторопилась, – заключила Даша. – А этот твой Антон оказался из тех мужчин, которые как огня боятся любого намека на развитие отношений.

– То есть тоже «не тот мужчина», – вздохнула Лариса. – Пусть и ровесник, а все равно не тот. Но где ж взять «того»?

– Жди, – пожимала плечами Дашка. – Жди и надейся. Однажды взойдет и твоя звезда.

Но Дашке легко говорить, на тот момент она уже больше десяти лет была замужем за Ренатом. А Лара… Лара решила просто махнуть рукой на пресловутую «личную жизнь». В конце концов, ее мама никогда не выходила замуж, но была вполне счастлива. Когда-нибудь Лара, как мама, родит ребенка «для себя». А пока… Пока Лариса, как тысячи, а может быть, и миллионы ее сестер по несчастью, утешала себя тем, что не это главное в жизни. Именно от такой безысходности женщины современного мира переросли мужчин, научились быть успешными, вне зависимости от того, есть рядом сильное плечо или нет. Они делают карьеру, зарабатывают большие деньги, пробиваются во власть, рожают детей и в одиночку их воспитывают – и все это лишь затем, чтобы доказать тому единственному, который даже и не встретился, сомнительную истину, что для счастья мужчина не нужен. А то, что больно до слез, точно занозу в сердце вонзили, видеть вот такую парочку, которая бредет по туманному утреннему Невскому, держась за руки, влюбленно переглядываясь и не замечая ни снега с дождем, ни грязи, вообще ничего вокруг – так это не страшно. Можно просто отвернуться и не смотреть на них…

Мама в итоге все-таки поддалась на уговоры. Но не сразу, а лишь после того, как у нее случился инфаркт. Лара тогда, несмотря на завал на работе, спешно взяла отпуск и помчалась ухаживать за Еленой Владимировной. К счастью, мама относительно быстро выкарабкалась, и когда немного окрепла, Лариса решительно заявила, что забирает ее к себе. И Елена Владимировна не стала больше спорить.

Тогда им обеим казалось, что это отличное решение. Если бы Лара знала, к чему оно приведет… Хотя первое время все было просто замечательно. За год мама практически полностью восстановилась и уже могла исполнить свою давнюю мечту – регулярно ходить по театрам и музеям. Но однажды (это случилось в високосный год, 29 февраля, с тех пор Лара навсегда возненавидела эту дату), Елена Владимировна отправилась на выставку старинной фотографии, поскользнулась, переходя дорогу, и попала под машину. Водитель был не виноват, он не мог ничего поделать, и к тому же сам вызвал «Скорую». Елену Владимировну отвезли в больницу, и врачи боролись за ее жизнь, но спасти так и не смогли.

Когда Лара узнала об этом, ей вдруг показалось, что у нее выбили почву из-под ног, и она так и осталась висеть в воздухе без поддержки и опоры. Зачем, зачем она уговорила маму переехать в Питер? Если бы та осталась в Луге, то была бы еще жива… Похороны и первые месяцы после них прошли в каком-то горько-соленом тумане с вечным привкусом слез и боли, не затихающей и во сне. Не помогали даже сочувствие и поддержка подруг, которые, конечно же, не оставили Ларису одну в трудную минуту и все время находились рядом. Но жизнь продолжалась и ставила новые задачи. С тех пор Лара с головой ушла в работу, и теперь, к тридцати четырем годам, искренне верила, что научилась не только жить одна, но даже чувствовать себя при этом если не счастливой, то, по крайней мере, вполне благополучной.

Именно в этом месте Ларины размышления прервал раздавшийся сбоку настойчивый сигнал клаксона. Лариса недовольно посмотрела влево – посмотреть на того идиота, который думает, что от его гудка пробка сразу рассосется, – и встретила знакомую приветливую улыбку. За рулем застывшего в соседнем ряду черного «Вольво» скучал ее коллега, новый начальник отдела маркетинга. Иван устроился в их фирму недавно, около месяца назад, и сразу вызвал интерес женской части коллектива благодаря симпатичной внешности, обаянию и приятной манере держаться. Арина, всеведущая секретарь шефа, тут же разболтала всем, что Ивану сорок один год, он родился в Петербурге, разведен и не имеет детей – одним словом, просто идеальный кандидат в женихи. Лара была с Иваном едва знакома, так, встречались несколько раз на совещаниях у начальства, но сейчас он улыбался ей как хорошей подруге и даже открыл правое окно и наклонился к пассажирскому сиденью, явно чтоб что-то сказать. Ларисе ничего не оставалось, как последовать его примеру и тоже опустить стекло, сразу ощутив влажную прохладу проникшего в салон воздуха.

 

– Привет товарищу по несчастью! – улыбнулся Иван.

– И не говорите! – Лариса выразительно вздохнула. – Уж застряли так застряли. Неизвестно, сколько еще тут проторчим.

– Ничего, к корпоративу точно поспеем! – жизнерадостно откликнулся собеседник. – Вы ведь будете на корпоративе, Лариса?

То, что он не просто помнил, как ее зовут, но и назвал просто по имени, без отчества, было приятно.

– Еще не решила, – ответила она и поймала себя на том, что в голосе, неожиданно для нее самой, появилась кокетливая интонация.

– Так решай и приходи.

Снова послышался гудок клаксона, на этот раз сзади. Лариса осмотрелась и только сейчас заметила, что движение на Невском вдруг, точно по мановению волшебной палочки, сделалось активнее. Машины впереди нее уже сдвинулись с места, и, болтая с Иваном, она перегородила дорогу всему ряду. Пришлось торопливо извиниться и рвануть вперед. Закрывая окно, она услышала, как Иван повторил:

– Приходи! Я буду тебя ждать.

Лара ехала по Невскому, и погода уже не казалась такой отвратительной. Вот уже и Дворцовый мост, перегороженный строительным забором, остался позади, и стрелка Васильевского острова с панорамой Петропавловки. Свернув направо, Лара миновала Биржевой мост и оказалась на Петроградской стороне. Ехала, а сама ловила себя на том, что то и дело бросает взгляды в зеркало. Где-то там черный «Вольво» Ивана, не отстал ли?

Глава 2
Алена. Переходный возраст

Некоторые психологи утверждают, что отношение человека к праздникам – это лакмусовая бумажка, показывающая, насколько гармонична его жизнь. Счастливые и организованные люди любят праздники. Они с удовольствием отключаются от работы и будничных забот, развлекаются, наслаждаются отдыхом и общением с близкими, а когда настает момент, возвращаются к трудам праведным без особых сожалений и чувства, что выходные пролетели слишком быстро. Те же, кто не любит праздников, чаще всего несчастливы. Может быть, они одиноки, или не умеют радоваться жизни и видят в ней только плохое, или они превратились в работоголиков, чтобы подсознательно сбежать от своих психологических проблем… В общем, в любом случае с ними наверняка что-то не так. Эту теорию Алена однажды услышала от Дашки и тут же дополнила классификацию психологов третьей категорией: теми, для кого праздники означают не отдых, а самую что ни на есть горячую рабочую пору. Это артисты, играющие Дедов Морозов и Снегурочек в новогоднюю ночь, всевозможные аниматоры, ведущие праздников, работники телевидения и радио, а также многие другие, кто на протяжении всех каникул обслуживают отдыхающих. Это сбивающиеся с ног продавцы в продуктовых магазинах и магазинах, где покупаются подарки. Это врачи, полицейские, пожарные, для которых чей-то «отрыв» оборачивается многократным увеличением вызовов. И наконец, это парикмахеры, работающие в салонах красоты, и такие, как она, Алена, «свободные художники», которые принимают клиентов у себя дома или сами ездят к ним.

Начиная с двадцатых чисел декабря каждый день Алены с раннего утра и до поздней ночи был расписан по минутам. В это время удавалось неплохо заработать, но давалась «новогодняя страда», как в шутку называла этот период Алена, очень нелегко. Порой за целый день не находилось и пары минут, чтобы выпить чашку кофе. Бывало, она еле-еле успевала выкурить сигарету в перерывах между работой и снова бежала кого-то стричь, красить, причесывать и накладывать макияж. То, что Алене удалось в предпраздничную пору освободить вечер для Ларкиного новоселья, было, по меньшей мере, чудом. И, увы, ударом по карману – пришлось сильно перекроить свой график и отказать как минимум трем клиенткам. Не то чтобы Алена об этом жалела, нет, конечно, встреча с подругами – это святое! Но на другой день, чтобы все успеть, пришлось подняться ни свет ни заря и собираться впопыхах – вчера, когда она вернулась с новоселья, на это не осталось ни времени, ни сил. Торопливо кидая в сумку инструменты, краску, пеньюары и все остальное, Алена вспомнила, что у нее сломалась зарядка к смартфону, а купить новую она, разумеется, забыла. Пришлось на цыпочках красться в комнату сына и, тихонько подсвечивая себе телефоном, как фонариком, искать его зарядку среди царившего здесь невообразимого бардака. Ох, Никита, Никита!.. Оно, конечно, никто из подростков не любит делать уборку, Дашка это много раз повторяла, – но у Алены было такое чувство, что ее сын не просто неряшлив, а нарочно захламляет свою комнату назло матери, зная, насколько ее это раздражает. Мелькнуло желание немедленно разбудить сына и устроить ему хорошенькую взбучку, но Алена справилась с собой. Ладно уж, пусть поспит… К счастью, зарядка отыскалась быстро. Прихватив ее, Алена все так же на цыпочках вышла из комнаты, а Ник даже не пошевелился во сне.

Ранним утром автомобилей на улицах еще не так много, как в час пик. Старенький «Опель», выгодно купленный по случаю, домчал Алену к первой на сегодня клиентке почти без опозданий. Вернее, к клиенткам – это были две молоденькие сестры со смешной фамилией Печиборщ, приехавшие из Ростова-на-Дону «покорять Питер». И надо сказать, это им неплохо удавалось. Еще летом сестры торговали овощами на рынке – а сейчас одна из них уже работала продавщицей в бутике на Невском, а вторая недавно устроилась личным помощником директора страховой компании. Как они этого достигли, Алена из вежливости не спрашивала. Да и какое ее дело? Для нее важно, что обеим сестрам нужно хорошо выглядеть, и поэтому они вызывали ее к себе никак не реже раза, а то и двух в месяц. Алена уже отладила процесс работы с сестрами до автоматизма – успевала постричь одну за то время, пока другая сидела в краске.

Сестры были неплохими девчонками, и Алена с удовольствием общалась с ними – чего никак нельзя было сказать о клиентке, записанной в ее ежедневнике следующей. Девятнадцатилетняя Милена, то ли пятая, то ли шестая по счету жена какого-то крупного бизнесмена (какого именно, Алена не знала и вдаваться в подробности не собиралась), жила в Репино и являлась на редкость неприятной особой. На поездки в ее роскошный коттедж с бассейном и зимним садом под стеклянной крышей уходило минимум полдня, но хуже всего было даже не это, а то, что Милена никогда не могла точно распределить свое время. Сколько уже раз она выдергивала Алену к себе, а та, приехав, обнаруживала, что хозяйки нет дома. В конце концов, Алена взяла себе за правило всегда предварительно звонить – иногда это помогало, но, увы, не всегда. Кроме необязательности богатой клиентки, Алена страдала и от ее необычайно капризного характера. За время стрижки и покраски Милена могла несколько раз передумать, чего же именно ей сегодня хочется, и приходилось перестраиваться уже на ходу. Словом, иметь дело с Миленой было нелегко, но Алена мужественно терпела – деньги ей требовались. К тому же Милена иногда рекомендовала ее своим знакомым. Правда, они в клиентках у Алены обычно не задерживались, но Милена почему-то предпочитала именно ее всем другим мастерам. Однажды Алена, не выдержав капризов, поинтересовалась, почему бы клиентке не сменить мастера на кого-то более известного и престижного, – и услышала в ответ, что богатую фифу, видите ли, очень устраивает ее высокое качество работы по такой низкой цене. Модные раскрученные мастера сдерут с нее, Милены, кучу денег – а Алена берет за свою работу в разы меньше, а стрижет не хуже. Оказалось, что, даже живя в трехэтажном коттедже площадью пятьсот квадратных метров, некоторые продолжают экономить копейки – и при этом за счет обслуги. Хотя, как подозревала Алена, дело тут было не только в экономии. Возможно, раскрученные мастера просто не стали бы терпеть выходок капризной клиентки и прекратили бы ее обслуживать. Но вот Алене выбирать не приходится…

Сев в свою машину, Алена с удовольствием закурила, набрала номер Милены и долго слушала длинные гудки, пока механический голос наконец не сообщил, что «абонент не отвечает». Дозвониться удалось только с четвертой попытки.

– А? Кто там еще в такую рань? – сонным голосом проворчала клиентка.

– Это Алена. Мы с вами договорились на сегодня, на полдень.

– Алена? Какая Алена? Ах да… А сколько время?

– Четверть двенадцатого. Так мне приезжать к вам сейчас?

– Ой, нет… Я сплю… Вчера так клево оттянулись на пати…

– Понятно, – Алена изо всех сил старалась не выдать своего раздражения. – Когда мне позвонить?

– Ну-у… Давай попозже.

– Попозже – это во сколько?

– Ну-у… Давай часика в два. Или в три.

– Так в два или в три?

– Ну, давай в три.

– Хорошо, – от злости, что все планы летят к чертям, Алена отключилась, не попрощавшись. Но ничего страшного. Милена даже не заметит ее невежливости, так как сама не обладает хорошим воспитанием.

Впрочем, тут же заключила Алена, нет худа без добра. Зато можно поехать домой и позвать к себе Лизу, которой позавчера пришлось отказать. Лизка работает неподалеку и сможет заскочить в любое время. И что бы ни пришлось делать, до трех они точно успеют.

По возрасту Лиза была примерно ровесницей Милены, может, немного помладше, а по внешности и характеру – полной ее противоположностью. Полноватая, с плохой кожей и невыразительными чертами лица, она относилась к тому типу девушек, которым нужно сильно постараться, чтобы стать привлекательными и понравиться кому-нибудь. Дело тут даже не столько во внешности, сколько во внутреннем огне и уверенности в себе – а бедняжке Лизе сильно не хватало и того и другого. Лизу однажды привела подруга, постоянная клиентка Алены, и с тех пор девушка так и ходила к ней стричься, поскольку работала неподалеку, в маленькой семейной пекарне, принадлежащей Лизиной тете. Лиза исправно угощала Алену свежими пирожками и булочками собственного изготовления, и та никогда не отказывалась – готовили в их пекарне вкусно. Работая с Лизой, Алена каждый раз уговаривала клиентку покраситься и старалась соорудить из ее жидких волос мышиного цвета хоть что-то привлекательное. Хотя Лиза всего лишь просила обновить стрижку, Алена старалась и делала еще и укладку – просто так, бесплатно. Однажды она порекомендовала девушке знакомого косметолога, но, насколько Алена знала, Лиза до него так и не дошла.

Девушка всего смущалась. Когда она позвонила Алене первый раз, чтобы записаться на стрижку, то робко уточнила:

– А вы одна дома будете?

– Я живу с сыном, – сообщила Алена, – но он, даже когда дома, в мой рабочий кабинет не заходит.

– Хорошо, тогда я приеду! – обрадовалась Лиза и тут же поправилась: – То есть я и так приеду… Но…

И Алена заверила:

– Да, конечно, нас никто не побеспокоит!

С тех пор, когда приходила Лиза, Алена попросила Никиту не сталкиваться с ней в коридоре. Ник, к слову, уважительно относился к работе матери и никогда не мешал. Вежливо здоровался с клиентками, если случайно встречал их, и тут же уходил в свою комнату. С недавних пор Алена заметила, что некоторые из них уже называют Ника «молодым человеком» и общаются с ним как с мужчиной, а не как с ребенком. Однажды он чуть ли не целый час развлекал клиентку, пока Алена ехала из «Ашана» и застряла в пробке. Волновалась она тогда сильно, потому что Марина Сергеевна, молодящаяся дама неопределенного возраста, была постоянным и прибыльным клиентом, но с характером, – из тех, кому нелегко угодить. Однако дома, к своему большому изумлению, Алена обнаружила клиентку весело болтающей и даже кокетничающей с Ником. Более того, он даже сварил кофе – Алена и не подозревала, что Ник умеет это делать.

Алена приехала домой около полудня – время, в которое Ник обычно всегда был в школе, поэтому не стала заглядывать в комнату сына. Она уже много лет снимала изолированную двушку. Комната поменьше принадлежала Никите, а свою Алене пришлось разделить на рабочую и спальную зоны, разграничив их ширмой. В рабочей зоне поместились комод с зеркалом и профессиональное парикмахерское кресло, на которое пришлось раскошелиться, но дело того стоило.

 

Оглядев знакомую комнату, Алена пожалела, что не купила елку. Глядишь, появилось бы и праздничное настроение, которого у нее который год нет и в помине. Но старая искусственная елка давно потеряла вид, и пару лет назад ее пришлось выбросить. А обзавестись новой Алена так и не удосужилась. Ну ладно, Никита уже взрослый, ему елка не нужна. И Алена как-нибудь обойдется, у нее других забот хватает.

Лиза, как обычно, была точна, даже пришла на пять минут раньше, Алена едва успела переодеться и выкурить сигарету. Усадив клиентку в кресло, накинула на нее пеньюар для стрижки, привычно заправила его под ворот знакомого невзрачного свитера.

– Как сегодня, Лизунь? – спросила она, готовя инструменты. – Как обычно или хочешь что-то новое?

Обычно Лиза носила самую прямую стрижку и просто подравнивала кончики волос. Но сегодня, наверное, в честь праздника, пожелания изменились.

– А можно… – неуверенно проговорила девушка. – Можно мне лесенку?

– Можно и лесенку, – дружелюбно согласилась Алена, разглаживая волосы Лизы.

– И… чуть-чуть покрасить, – выдала та вдруг.

– Потемнее или посветлее? – скрывая свое удивление, спросила Алена.

– А как лучше?

– Потемнее, – не задумываясь, посоветовала Алена. – Тебе пойдет. Еще можно мелирование добавить. Хочешь?

– Хорошо… – нерешительно согласилась клиентка.

– И вместо лесенки давай, наоборот, немного поднимем затылок?

Лиза кивнула, соглашаясь с мнением мастера. Алена разводила краску, сгорая от любопытства. Что же такого произошло у Лизы, что она решила сменить имидж? Неужели влюбилась? Но лезть с расспросами показалось неприлично, да Алена и не хотела лишний раз смущать девушку. Поэтому она занялась делом.

Свою работу Алена любила. Насколько вообще можно любить занятие, в котором ты сам себе хозяин, и, как говорится, как потопаешь – так и полопаешь. При всех плюсах такой работы времени на себя и свою жизнь практически не остается. Но Алена являлась творческим человеком. И хотя ее нынешняя профессия была далека от юношеской мечты, она все равно позволяла реализовать себя, в том числе как художнику. Алена любила красоту.

С самого детства, сама того не замечая, Алена старалась сделать все как можно лучше и красивее. У нее были самые ровные в песочнице куличи, за которые ее часто хвалили чужие родители, и никогда – ее собственные. Ее немногочисленные детские книжки, а позже учебники всегда находились в идеальном порядке, всегда одеты в обложку или обернуты в бумагу и подписаны круглым разборчивым почерком. Игрушки чинно лежали и сидели на своих местах, а едва их хозяйка научилась держать в руках нитку и иголку (а это произошло довольно рано), еще и обзавелись красивыми нарядами. В младшей школе тетради Алены были самыми аккуратными, и учительница ставила ее в пример всему классу. Правда, это продолжалось недолго, отличницей Алена никогда не являлась, а на одном хорошем почерке далеко не уедешь. Но зато ее контурные карты и другие творческие работы, особенно по труду и рисованию, всегда признавались лучшими. Рисовала Аленка хорошо, но никакого желания писать портреты или пейзажи не испытывала. Зато часами могла просиживать над альбомом с изображениями моделей одежды. Сначала просто копировала наряды звезд из журналов или воспроизводила по памяти одежду, увиденную в кино и по телевизору, а потом и сама стала придумывать новые модели и набрасывать эскизы. К тринадцати годам уже бо́льшая часть ее гардероба оказалась сшита собственноручно, а в пятнадцать Алена уже брала заказы. Когда они с Дашкой и Ларой явились на выпускной в сшитых ею платьях, то произвели фурор. Это был звездный час Алены. Идея, разработанная, исходя из особенностей фигур подружек, эскиз, выкройка, сочетание цветов, дизайн, выбор ткани и пошив – все было делом ее рук. И увидев, как высоко оценили ее работу даже завистницы, Алена окончательно поверила в свои силы…

– Алена… – робко позвала Лиза.

– Да? – вынырнула Алена из своих мыслей. Лиза стеснялась называть ее по имени и на «ты», но Алена так и не призналась, какое у нее отчество. Обращение «Алена Константиновна» казалось вопиюще старческим. А ей ведь всего тридцать четыре…

Лиза вздохнула, собираясь с духом.

– Алена, а ты не могла бы мне подсказать… Какой-нибудь хороший магазин одежды? Я плохо разбираюсь…

Что правда, то правда, Лиза постоянно ходила в джинсах и растянутых свитерах, что делало ее невзрачную внешность еще более серой.

– Лизка, колись, что случилось? – не выдержала Алена, накладывая краску на прядки волос, выглядывавших из прорезей специальной шапочки для мелирования. – Я, конечно, знаю уйму магазинов, но будет проще, если я пойму, что именно нужно.

Лиза задумчиво почесала нос, высунув руку из-под пеньюара.

– К нам в пекарню стал ходить один мальчик… – смущенно призналась она.

– Вот как… И что же? Он тебе понравился?

– Да… – Лиза вся залилась краской. – Он очень вежливый… Всегда говорит «спасибо» и что очень вкусно. И еще улыбается. Приходит каждое утро, берет чай, булочку с корицей и улитку с творогом. И знаешь что?.. Тетя считает, что он ходит из-за меня. – После этих слов лицо Лизы из просто красного сделалось пунцовым.

«Или просто любит пожрать мучного», – заключила про себя Алена, предпочитающая не обольщаться насчет мужчин. Однако расстраивать Лизу она не стала, только спросила осторожно:

– И из чего тетя сделала такой вывод?

– Он… – от волнения девушка даже стала заикаться. – Он спросил, работаем ли мы тридцать первого декабря. И когда я сказала, что будем работать, как обычно, до десяти, спросил, как в остальные праздничные дни. Вот тетя и решила, что он, наверное, хочет меня куда-нибудь пригласить.

«Или просто боится остаться в каникулы без плюшек», – цинично подумала Алена, но вслух, конечно же, сказала совсем другое:

– Что ж, поняла. Дам тебе адреса нескольких магазинов, которые, думаю, тебе подойдут. Сейчас, перед Новым годом, там как раз должны быть распродажи и скидки…

– Спасибо, – поблагодарила Лиза. – Я просто… не знаю всего этого. У меня и подруг-то нет, посоветоваться не с кем… – вздохнула она. И надолго задумалась.

Только когда с покраской, со стрижкой и с укладкой было уже покончено и Алена выключила фен, Лиза снова вздохнула, но уже по-другому, точно на что-то решалась, и вдруг попросила:

– А можно… Можно вы… ты со мной вместе сходишь? Поможешь что-нибудь подобрать?

– Ох… – только и могла выдохнуть Алена. Перед Новым годом времени на поход с Лизой у нее не было совсем. Все расписано, ну просто ни одной минутки свободной. Но и обижать девушку совсем не хотелось… Что бы такое придумать?

– Попробую, но не могу ничего обещать, – неопределенно проговорила она. – Давай созвонимся через пару дней. Ну, скажем, тридцатого утром. И я тебе точно…

Закончить фразу Алена не успела. Дверь распахнулась, и в комнату вошел Никита с таким недовольным видом, что, взглянув на сына, мать невольно встревожилась.

– Ник… Ты уже дома? Почему так рано? Случилось что-нибудь?

Увидев его, Лиза ужасно смутилась, но парень словно и заметил, что у его мамы сидит клиентка. Даже не поздоровался.

– Какого хрена ты взяла мою зарядку? – грубо спросил он. Бесцеремонно отодвинул ширму, подошел к кровати и забрал с тумбочки зарядное устройство.

– Как ты себя ведешь? – возмутилась Алена. – Хотя бы постучал.

– Да я уже целый час стучусь, а тебе по фигу! – рявкнул сын. – Трещишь тут, ля-ля-ля, да ля-ля-ля… А у меня смартфон совсем сдох, зарядка срочно нужна.

– Никита!.. – От негодования Алена не могла найти слов. Она и правда могла не услышать стука в дверь из-за шума фена – но это же не повод так разговаривать с матерью! Последнее время сына как подменили, он постоянно ей дерзил, но еще ни разу не случалось, чтобы он позволил себе что-то подобное при клиентах. Лиза от испуга вжалась в кресло и с ужасом глядела на мать и сына. – Сейчас же иди к себе в комнату! Я поговорю с тобой позже.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20 
Рейтинг@Mail.ru