Олег Татаренко
Стольник
Вовка разозлился,– Да ну, её на … вот штуцер в кармане лежит, хватит по самые… Ой!
Часть третья.
Фигово…Сыро…Бли-и-и-и-н! Да чего ж так холодно! Навернулся таки. Попытался встать, но как будто ко льду примёрз… В лёд вмёрз!
Мороз пробирал до ко костей…Хотя костей не чувствовалось, не чувствовалось ни рук, ни ног. Вовка вдруг понял, что он стал очень плоским, из каких-то волокон, с двух сторон расписанным как… как?
– А-а-а-а-А! Да, что я теперь сотня, что ли?! Жопа! Попадалово! Не хочу!
Вовке хотелось орать, но кто-нибудь слышал как деньги орут? Отчётливо стало понятным, что жопа – это не только часть тела, но и целый комплекс мероприятий, а так же конкретное место, куда может попасть не только конкретная личность но и целая страна.. может и больше. А если ничего не можешь поделать и не знаешь когда это кончится, то это полная…
Думы прервала небритая морда, внимательно смотрящая на него через стекло льда. Ухмыльнувшись, морда исчезла, за то появился подкованный ботинок. Если б были глаза, то они б вылезли на лоб от боли, но и лба тоже не было.
Экзекуция быстро закончилась, грубые пальцы схватили Вовку( или теперь уже сотню?) и скомкав, засунули в карман. Вовка подумал, что если бы у него, в теперешнем положении был хребет и так комкать?
В кармане было на порядок теплее, но очень тесно. Из купюр был только он один, но много монет разного достоинства.
«Мелочь!»,– гордо подумал Вовка.
«Пижон!»,– брезгливо подумали монеты.
«Да пошли вы!», – Вовке стало грустно и неуютно. Мокрый и грязный, он чувствовал себя грязным оборванцем.
«Вовка, Вовка…Да и не Вовка я теперь, а Сотня, не, не Сотня! Сотня – это баба, а я теперь Стольник! И ни фига не деревянный и даже не бумажный! Вон, баксы на парусине печатали, а во мне чего только не напихано!»
Тесно, да не так холодно, только б в дырку из кармана не вывалиться, а там…
Небритый мужик подошёл, к киоску и просил не газету (что не мудрено), а флакон огуречного лосьона. Но грязную и мокрую не приняли, и Стольник запихали опять в карман. Зато выскребли от туда мелочь, – хватило, хотя один рубль успел свалить через дырку в кармане. А зачем, подлянку хотел устроить? История об этом умалчивает.
В тошниловке было тепло и уютно. Мужик взял пиво (Стольника опять не приняли) и сел за грубый деревянный стол под старину. Сдул пену из бокала и немного плеснул туда же на стол. Грубые пальцы тщательно вымыли грязную купюру в пиве и сунули на батарею. Разомлевший Стольник видел, как мужик плеснул себе огуречного в пиво и жахнул. По зомбовизору что-то бубнели про ожидаемое падение рубля.
