Олег Васильевич Фролов
Вернуться, чтобы вернуться…
XXXVI
На очередной встрече Чиккорелли задал Томасу вопрос о «хорьхе» и заявлении Карлоса.
– Это правда?
– Да.
– Мы бы не хотели, чтобы сеньор Родригес участвовал в автогонке.
– Почему? – Томас догадывался о причине, но хотел услышать подтверждение.
– Нам он нужен как источник информации, а не как лидер, привлекающий к себе внимание…
– Понятно, – кивнул Томас, – но мне, да и думаю все-таки вам, он нужен для обеспечения достижения поставленных задач.
– Поясните, – попросил Чиккорелли.
– Используя сеньора Родригеса как прикрытие нам легче достичь задуманного…
– Иными словами вы хотите сказать, что можете контролировать действия сеньора Родригиса?
– Да, действия могу, но поступки…
– Поступки?
– Сеньор Родригес иногда увлекается…
– Да, у него есть некоторые слабости…
– Понятно, – ухмыльнулся Чиккорелли, – девицы.
– Да.
– Это ничего, – сказал Чиккорелли, – это можно использовать…
«А не используете ли вы это уже? – Томас подумал о Хуаните. – Все может быть…»
– Вы не согласны? – заметив, что Томас не ответил, задал вопрос Чиккорелли.
– Использование женщин для работы с фигурантами – аксиома разведывательной деятельности, – произнес Томас.
– Вот мы и подумаем над этим, – произнес Чиккореллли и добавил, – вместе с вами.
Томас, молча, кивнул.
– Те, от имени которых я выступаю, довольны, как идут дела, – сказал Чиккорелли. – Ваша идея с созданием компании признана более чем успешной. Вы считаете, что сеньор Каваредо и дальше должен возглавлять компанию?
– Да. Он обладает необходимыми знаниями и связями, и ни шагу не сделает без…
– Без совета с вами…
– Со мной в первую очередь, а также с сеньором Публисиас.
– Сеньор Публисиас такого же мнения.
– Очень рад, что наши мнения совпадают, – сказал Томас.
– Мы думаем внести дополнительные финансовые средства на счет компании, – помолчав, сказал Чиккорелли. – Это в качестве вознаграждения вам.
– Мне?
– Да, вы же все это время несете расходы.
– Мне достаточно того, что у меня есть, и что мне дают моя доля в капитале компании и автомастерская.
– Ничего, лишние финансовые средства не помешают…
– Дело ваше, но предупреждаю, что ничего из дополнительных средств я на свой счет не помещу…
– Почему?
– Потому, что я не наемный агент!
– А кто? – Чиккорелли изучающее посмотрел на Томаса.
– А разве вы до сих пор не поняли?
– Понял. Но таких, как вы мало…
– Главное, что они есть!
– Согласен. Поступайте с дополнительными средствами как считаете нужным…И у меня к вам просьба…
– Слушаю.
– В плане оргкомитета, который вы передали нам, есть пресс-конференция, которую планируется провести перед началом гонки.
– Да.
– Не удивляйтесь, что мы попросим вас провести аккредитацию для участия в ней нескольких журналистов из некоторых зарубежных государств.
– Это возможно, даже очень хорошо.
– Но это несколько необычные журналисты, – Чиккорелли посмотрел в глаза Томасу, – они не умеют писать отчеты о пресс-конференции. Им надо будет помочь с этим.
– Хорошо.
– И главное, их не будет на пресс-конференции… Они будут в другом месте…
– Понятно, – сказал Томас. – Но в списке участников они будут, я это гарантирую.
– Спасибо. Я знал, что мы поймем друг друга. До свидания!
– До свидания!
«Под предлогом участия в пресс-конференции они организуют встречу представителей недобитков-фашистов, скрывающихся в тех странах, откуда они прибудут, – сделал вывод, возвращаясь к себе на виллу Томас. – Надо срочно передать это в Центр. Хорошо, что Федор уже давно собрал из купленных радиодеталей мощную рацию, времени до встречи остается мало и сообщение через тайник поступит в Центр поздно».
Рация была установлена на вилле, где проживал сеньор Каваредо, и замаскирована под обычный радиоприемник. В обычное время она могла использоваться для прослушивания радиопередач, а строго в соответствии с графиком – для связи с Центром. Понять, что радиоприемник подвергся изменениям мог только специалист, но таких среди предпринимателей-партнеров сеньора Каваредо не было, а войти в его отсутствие в кабинет, где находился этот радиоприемник не мог никто. Федор установил специальную систему запоров и «маячки», сообщавшие о любой попытке несанкционированного проникновения в кабинет. До сих пор таких попыток зафиксировано не было.
XXXVII
Пресс-конференция заместителя мэра, председателя оргкомитета сеньора Карлоса Родригеса, посвященная завершению подготовительных работ к автогонке, прошла в конце первого из участков трассы автогонки, в помещении, собранном из быстровозводимых конструкций компанией сеньора Каваредо.
В ходе ее подготовки Томасу удалось не только аккредитовать рекомендованных «компаньонами» журналистов, но и получить максимально возможную информацию об их паспортных данных, а также поместить в тайник контейнер с их фотографиями. В Центр ушла шифрованная радиограмма.
На пресс-конференции Карлос, неделю изучавший материалы, подготовленные ему Томасом, подробно отвечал на вопросы журналистов, постоянно шутил и улыбался. Он подтвердил, ранее сделанное им заявление о том, что он будет лично участвовать в гонке, подчеркнув, что «хорьх» ему будет предоставлен его другом – сеньором Томасом Лиманом, много сделавшим для того, чтобы оргкомитет работал слаженно и плодотворно. Журналисты не заострили на этом внимание, им интереснее было получить всю информацию о построенных объектах и трассе.
Подготовленный Томасом к такому возможному интересу, Карлос в заключении от имени оргкомитета пригласил всех присутствующих принять участие в приеме, который должен был состояться сразу после пресс-конференции. Приглашение было с воодушевлением принято, журналисты бурно аплодировали.
Кроме журналистов, на прием прибыли все уважаемые люди города, а также кое-то из известных Томасу членов руководства партии. Не было только мэра, как сообщила новая пресс-секретарь, «мэр сожалеет, что состояние здоровья не позволяет ему принять участие в общем торжестве». Среди участников приема к своему удивлению Томас увидел одетую в вечернее платье Хуаниту.
«Вот ей то здесь и не надо было бы быть, – подумал он. – Вряд ли ее общение с Карлосом, а оно не может не быть, останется вне поля зрения журналистов. Он не может не понимать это… А если понимает, то делает сознательно… Далеко же у них зашло дело…»
Прием шел как обычно: звучали тосты и слова благодарности за проведенную работу. И Томас, и сеньор Каваредо удостоились отдельных тостов, им были вручены памятные сувениры. Говорили много и многие, постепенно, как обычно это бывает, из присутствующих образовались группки, объединенные общими интересами, начались танцы.
Переходя от группы к группе, вступая и прекращая разговор, Томас заметил, что Карлос постоянно о чем-то разговаривал с Хуанитой, она смеялась и часто отрицательно мотала головой.
– Заметил? – к Томасу подошел Федор. – Сеньор Родригес …
– Да.
– Это не с проста.
– Согласен.
– Что думаешь делать?
– Пригласи ее танцевать.
– Я? – удивился Федор. – А почему не ты?
– Мне нельзя. Я его друг.
– Хорошо.
Федор подошел к Карлосу и Хуаните и, поклонившись, пригласил сеньориту Хуаниту на танец. Она отказала.
– Сеньору Каваредо отказано, – Федор вернулся к Томасу. – Правда, не окончательно. Сеньорита Хуанита обещала подумать…
– А Карлос?
– Не доволен, что помешал их разговору.
– Понятно. Пойдем к гостям … А то, что-то сеньор Публисиас загрустил…
Сеньор Публисиас тоже был включен Томасом в список приглашенных на прием, но Хуаниты, это Томас помнил точно, в утвержденном Карлосом списке не было…
«Как же она попала сюда? – думал он, слушая, как Федор что-то рассказывает окружившим их и сеньора Публисиаса нескольким журналистам. – Неужели Карлос послал за ней машину?»
Внезапно в гул голосов ворвался женский крик. Кричали откуда-то из-за спины Томаса. Участники приема недоуменно застыли переглядываясь. Томас оглянулся: Карлоса и Хуаниты не было.
«Хуанита! – понял Томас. – Это Хуанита! Но где она? Где Карлос?»
Он взглянул на Федора.
– Там! – показал ему глазами Федор.
«В домике для ночлега и отдыха!» – догадался Томас и бросился туда. За ним все остальные.
Дверь в домик была заперта. Томас вышиб ее плечом и влетел в помещение.
Плачущая Хуанита, в разорванном на плече платье и с окровавленным тонким и длинным ножом в правой руке, стояла над лежащим в луже крови Карлосом.
«Все кончено! – понял Томас. – Все…»
Он наклонился к Карлосу. Все было ясно: нож пробил артерию.
Вбежавшие за ним в домик столпились у двери.
Томас повернулся к Хуаните: – Зачем?
– Что зачем? – она непонимающе посмотрела на него.
Томас подошел к ней и взял из ее руки нож: – Сейчас тут будет полиция. Я могу, что-то для вас сделать?
– Да, – прошептала Хуанита, – подтвердите, что это была самооборона с моей стороны.
Томас, молча, кивнул.
Через столпившихся у двери пролез тучный начальник городской полиции.
– Вы арестованы, – объявил он Хуаните и повернулся к Томасу, – а Вас, сеньор Лимман как первого попавшего на место преступления прошу быть свидетелем.
– Хорошо, – Томас отдал ему окровавленный нож.
– Господа! – начальник полиции повернулся к двери. – Прошу освободить помещение. И успокойте дам. Журналистов прошу не покидать территорию до особого распоряжения.
XXXVIII
«Как у Хуаниты оказался нож? Не столовый, что было бы понятно, а стилет? – сидя у стены домика и наблюдая, как приехавшие полицейские проводят осмотр домика и прилегающей местности, размышлял Томас. – Заранее принесла, спрятав в вечернем платье? Могла… Но зачем? Если опасалась, то зачем появилась на приеме? Зачем пошла с ним? Почему попросила подтвердить, что это самооборона?»
Рядом с домиком остановилась полицейская машина, из нее выскочил полицейский и, что-то спросив у первого попавшегося коллеги, бросился в домик.
«Что такое? – подумал Томас. – Не иначе как что-то произошло…»
Из домика вышел начальник полиции и направился к Томасу.
– Что-то случилось? – Томас поднялся ему на встречу.
– Да, сеньор. Сожалею, но я вынужден Вам сообщить, что сгорела Ваша автомастерская.
– Что? Когда?
– Как доложил мой подчиненный, час назад. Одного поджигателя задержали Ваши рабочие. Может быть вы узнаете его…
– Я могу поехать в автомастерскую?
– Да, Вас там ждет мой офицер. Территория оцеплена.
– Спасибо. Я сейчас же поеду.
– Пожалуйста, тем более, что Ваши показания мы уже запротоколировали. Вы по-прежнему считаете, что это была самооборона?
– Я же уже сказал. Так я могу уехать?
– Да, – начальник полиции козырнул и пошел в домик.
Томас медленно прошел к автомобилю.
– Что с тобой? – подошел на полпути к нему Федор.
– Позови сеньора Публисиас и оставь нас на время одних. Позже скажу.
Сеньор Публисиас подошел сразу.
– Вы меня звали, сеньор Лимман?
– Да, – Томас пристально посмотрел ему в глаза, – мне срочно надо увидеться с сеньором Чиккореллли.
– Не знаю такого!
– Знаете, и хорошо знаете, – жестко сказал Томас, – также хорошо как я, что вы владелец известного вам ресторана.
– Хорошо, – сдался Публисиас, – когда и где?
– Сегодня в моей автомастерской. Максимум через три часа.
– Но я могу не успеть.
– Успеете! Кстати, у вас должен быть его номер телефона. Ну!
– Я не имею права дать его вам. Но сразу же позвоню, как только доберусь до телефона.
– Поторопитесь!
Публисиас бросился к своему автомобилю.
– Так что случилось? – перед вновь Томасом стоял Федор.
– Послушай, – Томас оглянулся, рядом никого не было, – послушай дружище…
– Что с тобой?
– Ты знаешь, где хранятся материалы для …
– Знаю, – кивнул Федор.
– Если что со мной, ты знаешь, что с ними делать.
– Ты о чем? – всполошился Федор.
– Сожгли мою автомастерскую. Одного из поджигателей поймали. Я еду туда.
– Я с тобой!
– Нет! Ты останешься здесь до конца. Понял?
– Понял. А как же ты?
– Прорвемся… – Томас сел в автомобиль.
– Куда едем, сеньор? – спросил водитель.
– В автомастерскую и как можно быстрее!
«Кто это сделал? Почему? – всю дорогу до автомастерской думал Томас. – Здесь не может быть простого совпадения: убийство, а это именно убийство, Карлоса и пожар в автомастерской… Что сгорело? Все? А «хорьх»? Его только неделю как перекрасили в белый цвет… Кто? Фашисты? А какой смысл? Из-за моего отказа взять деньги? Это не повод. Хотят вывести меня из игры? Но тогда, зачем так? Пугают? Нет, это не способ воздействия… А если… если мэр?! Мэр? А, что, в полнее… Тогда все встает на свои места: убран реальный претендент на зашатавшееся место, нанесен удар по оргкомитету, поставлена под угрозу срыва автогонка… Но если это так, то Хуанита – человек мэра! Ее преднамеренно подставили Карлосу, зная, что он обязательно клюнет на наживку. А если фашисты заодно с мэром? Сговорились… И это возможно… Возможно…»
Уже подъезжая к автомастерской, Томас понял, что восстановить ее будет не просто. Большая часть территории выгорела дотла.
Проехав через полицейское оцепление, Томас увидел у ворот автомастерской рыдающую сеньору Капаримос, вымазанных в саже Себастьяна и нескольких рабочих. В стороне от них лицом к забору стоял со связанными за спиной руками мужчина, охраняемый двумя полицейскими.
«Поджигатель, – понял Томас. – Кто же он?»
Он вышел из автомобиля и, не оглядываясь на испуганного увиденным водителя, подошел к полицейскому офицеру.
– Я Томас Лимман, что произошло?
– Ваша секретарь сеньора, – офицер заглянул в блокнот, – Капаримос вызвала пожарных, когда они приехали, пожар набрал силу. До их приезда рабочие пытались потушить пожар, но не удалось.
– Это поджог?
– Да, Ваш главный механик…
– Себастьян.
– Да, Себастьян, поймал одного. Вон он стоит.
– Понятно. Сколько их было?
– Рабочие говорят, что человек шесть, они подъехали на трех автомобилях будто для ремонта, разбрелись по территории автомастерской и подожгли.
– Я могу посмотреть на поджигателя?
– Конечно, – офицер крикнул одному из полицейских: – Подведите сюда этого!
Полицейский взял мужчину за плечо и, повернув, подошел с ним к офицеру и Томасу. Томас с первого взгляда узнал его – это был тот, которого он дважды видел с Хуанитой.
– Кто приказал? – спросил Томас.
Мужчина презрительно отвернулся.
– Знаете его?
– Нет.
– Уведите обратно, – приказал офицер и, повернувшись к Томасу, сказал: – Я сожалею.
– Спасибо. Вы еще будете здесь?
– Нет. Мы ждали Вас и сейчас уедем.
– Всего хорошего.
XXXIX
– Спасибо, друзья. – Томас пошел к сеньоре Капаримос и Себастьяну с рабочими. – Вы сделали все, что могли. Я вам всем очень благодарен.
– Но мы не смогли, – мрачно сказал Себастьян. – Не смогли …
– Ничего. Главное вы живы.
– Что-нибудь удалось спасти?
Рабочие мрачно молчали.
– Сгорели все автомобили. Взорвались бензобаки, – сказал Себастьян. – Началось с «хорьха», а потом со всех сторон…
Сеньора Капаримос зарыдала во весь голос.
– Не плачьте, – сказал Томас, – все будет хорошо. Завтра же начнем восстановление. Каждый из вас получит компенсацию в размере месячного заработка. Если вы готовы к работе, жду вас всех завтра здесь утром. До завтра.
– До свидания, до свидания, – по очереди попрощались с Томасом рабочие.
– Я останусь с Вами, – сказал Себастьян.
– И я, – всхлипнула сеньора Капаримос.
– Нет, идите домой, я тоже скоро уеду.
Они немного помолчали и ушли.
– Ты тоже можешь быть свободен до завтрашнего утра, – Томас вернулся в автомобиль. – Оставь ключи в замке зажигания.
– А вы? – водитель непонимающе посмотрел на Томаса.
– Я приеду позже. Иди.
«Значит, все-таки мэр…– подумал Томас. – Мэр переиграл, перехитрил самоуверенного Карлоса. Автомастерскую сожгли люди мэра. Хуанита – точно человек мэра. Мэр понял, что гонка – конец его карьеры, поэтому все это организовал, тем более, что Карлос «зарвался», хотя Томас его предупреждал и просил быть скромнее. А может быть мэру помогли понять и организовать?»
Через десять минут рядом с автомобилем Томаса остановился знакомый ему «опель», из которого вышел встревоженный Чиккорелли.
– Кто это сделал?
– Это я должен спросить у вас: кто это сделал? – перешел в атаку, вышедший ему навстречу Томас.
– Почему?
– Почему? Да потому, что теперь все придется или начать с начала, или восстанавливать!
– Вы о чем? – недоуменно спросил Чиккорелли. – Об автомастерской?
– Нет! О том, чем мы с вами все это время занимались!
– Да… – Чиккорелли задумался. – Вы думаете, что все так плохо?
– Пока до конца не знаю. Сейчас все зависит от вас.
– Слушаю.
– Необходимо узнать, кто и почему организовал все это: убийство заместителя мэра, председателя оргкомитета, поджог автомастерской.
– Ясно. Есть зацепки?
– Один из поджигателей, его увезла полиция.
– Все?
– Все.
– А секретарь заместителя мэра?
– Это полиция должна быть уверена, что это самооборона.
– Почему?
– Если она докопается до истины, то это навредит делу.
– Вы хотите сказать, что …
– Что чем меньше об этом будут знать правды, тем будет лучше.
– Правильно.
– Что-нибудь еще?
– Все, больше ничего. До свидания.
– Подождите, – Чиккорелли взял Томаса за руку. – Вам ничего не угрожает?
– Не думаю. Это был бы перебор.
– Уверены?
– Хочу верить.
– Будьте осторожны. Я завтра позвоню Вам. До свидания.
– До завтра.
Вернувшись на виллу, Томас приказал испуганно смотревшему на него дворецкому срочно собрать в холле всех слуг. Слугам Томас объявил, что понимает их состояние и не будет возражать, если кто-либо из них примет решение покинуть виллу. Не зависимо от их решения, он благодарен каждому из них и каждый из них дополнительно получит пособие в размере месячного заработка.
Покинуть виллу не захотел никто.
Утром, когда Томас один, без водителя выехал из ворот виллы, на шоссе за его автомобилем пристроился знакомый «опель».
«Чиккорелли, – понял Томас, – хочет поговорить, но не хочет «светиться». Ну что же, поговорим…»
Томас подъехал к входу в центральный парк и не спеша пошел по центральной аллее, потом свернул на боковую и оглянулся. Чиккорелли с Гонсалесом шли за ним. Еще один мужчина шел за ними метрах в двадцати.
«Ого, и Гонсалес с ним, – подумал Томас, – да и третий… Похоже дело серьезное…»
Он дошел до середины аллеи и сел на лавку. Через минуту рядом сел Чиккорелли, а Гонсалес, кивнув, сел на соседнюю. Правая рука Гонсалеса была в кармане.
«Вальтер», – догадался Томас.»
Мужчина сел на лавку в начале аллеи.
«Охраняют, – понял Томас. – Меня? Или мою встречу?»
– Мы все выяснили, – поздоровавшись, сказал Чиккорелли. – Все организовано мэром…
– Точно? Не ошиблись?
– Он, – Чиккорелли кивнул на Гонсалеса, – со своими методами не ошибается.
– Интересно…
– Гонсалес умеет развязывать языки… Вот он и применил свои навыки…
«Палача, – добавил про себя Томас.»
– У него есть доступ к арестованным?
– Зачем, – улыбнулся Чиккорелли, – арестованные иногда совершают попытки бегства… особенно, если им помогают…Вот Гонсалес и задержал беглеца.
– И?
– Беглец немного поупрямился, а потом все сказал.
– Понятно? А Хуанита?
– Сидит в камере. Беглец подтвердил, что она ничего не знает и простой исполнитель… Ее запугали и вынудили совершить то, что она совершила.
– Значит, полиция считает, что это самооборона?
– Да, и мы не будем ее разубеждать в этом.
– Понятно. Спасибо. Что еще?
– Мы предлагаем Вам скрыться.
– Почему?
– Беглец сказал, что мэр приказал своим людям разобраться с Вами. Но не сразу, а недели через две, когда все успокоится…
– Ему можно верить?
– Можно, – усмехнулся Чиккорелли, – врать было не в его интересах.
– Было?
– Было, он утонул.
– На долго мне надо скрыться?
– Навсегда.
– Навсегда?
– Да. Мы поможем Вам.
– Как?
– По нашим каналам мы перебросим Вас в Европу.
– Зачем?
– Там есть организация, которая нуждается в таких людях как Вы.
– Я должен подумать.
– Думайте. Я подожду ответа.
– Вы хотите сказать, что я должен дать ответ сейчас?
– Да, именно так.
«Понятно, – подвел итог услышанному Томас, – они боятся, что люди мэра доберутся до меня и развяжут мне язык, или я обращусь в полицию, что для «компаньонов» и стоящих за ними равнозначно провалу. Но я им нужен, даже не им, а некой организации в Европе. Если я соглашусь с их предложением, это их устроит. А если нет, то… То они сами уберут меня и, возможно, прямо здесь… Я один против троих… И по крайней мере один из них точно вооружен… Силы не равные… Даже если удастся уйти от них, скрыться будет невозможно… Запасных документов нет… Путь отхода не подготовлен… Надо соглашаться… Федор все знает, он продолжит работать вместо меня… Он и его компания нужны им. Надо соглашаться… Надо …»
– Я принимаю Ваше предложение.
– Вот и отлично! – Чиккорелли встал. – Пожалуйста, пройдите в наш автомобиль.
– Одну минуту, – Томас посмотрел на него. – А мое исчезновение не вызовет подозрений?
– Не волнуйтесь, – улыбнулся Чиккорелли. – Мы все предусмотрели. Вашу полностью сгоревшую машину найдут в горах.
– Понятно, – Томас решительно встал. – В Европу, так в Европу!
