Олег Владимирович Бобров
Рожденный драконом
Предисловие
В этой книге, я хотел бы предоставить вниманию читателей, трилогию – « Ветры Баянкола». Это «Облака плачут кровью» , «Ветры Баянкола» и «Хан-Тегри». Трилогия посвящена Востоку середины 11-го – начала 12-столетия. Этот период , можно назвать поистине уникальным , в тысячелетней истории Востока. Это время высочайшего развития культуры, время Авиценны и Низам – аль – Мулька, Хайяма и Бируни, великих писателей – просветителей Махмуда Кашгараи и Юсуфа Баласагуни. Это был расцвет культуры, которого страны Европы, смогли достичь лишь через три столетия, во многом, переняв мудрость востока, после крестовых походов. И невольно вспоминаются бессмертные строки Киплинга
– Запад есть – Запад, Восток есть – Восток!! И не встретиться им никогда! Перед Божьим престолом лишь, в день Страшного Суда!
Но Запада нет! И Восток нет!
Есть двое сильных мужчин! Рожденные в разных концах земли, сошлись один на один! И одновременно – время жесточайших война, свидетельство рождения, расцвета и гибели, могущественных держав : Саманидского эмирата, государства Караханидов и султаната Сельджуков. Жизнь Востока/, в описываемый период, качающийся мир, где все зыбко и непрочно. Это игры тайных служб, которые были при дворах всех правителей, затем вылившиеся в зловещую секту ассасинов, заставлявшую трепетать могущественных государей, интриги, подкупы, яд и кинжал. Правители этого времени – кровавые тираны, одновременно строившие мечети , медресе и больницы, ратовавшие за просвещение, достаточно вспомнить Тобгач-хана ( Тобчи- хана), одного из главных героев , первой книги трилогии » Облака плачут кровью « И конечно главный герой книги «Облака плачут кровью» , хаджиб Тобчи- хана, Дахир – беглый раб, интриган и отравитель, лицемер и лицедей, одновременно – государственник, книжник и глава тайной службы , именуемой «люди- дороги». Он так же, разнопланов и непостижим , как и описываемый мир Востока, где было место всему: подлости, любви, верности и предательству. Книга не является в чистом виде, историческим романом скорее, это , своеобразный литературный пастиш: смешение нескольких жанров, где есть место трагедии, комедии, историческому повествованию экшену и драме.
С уважением
Автор
Август 2023-го года.
Облака плачут кровью
Глава 1
Судьбу за судьбу.
Весенняя степь наливалась жарким соком, благоухала ароматами жизни, перекликалась птичьим пересвистом. Огромный орел – могильник, с высоты полета, глянул на растянувшуюся по бескрайнему простору, вереницу конных, толпу пленных, волочившихся, привязанным к седлам, телеги с добычей, и взмахнув крыльями , взмыл в голубой простор, так равнодушный , к бедам и радостям людским. Аталыкский хакан, Тобчи- хан, приказал воинам своей армии, становиться на дневной привал. Было время намаза, время отдыха для людей и коней. Да и о том, что бы привести в относительной целости, пленных, предназначенных в Аталыке и в других городах, для рабского рынка, так же , стоило подумать. Запылали костры, послышались крики баранов и коней, шедших под нож. Гвардейцы – гулямы, набранные из тюрок – чигилей, соплеменников Тобчи- хана, разбили шатер повелителя, принесли ханьское блюдо с дымящимся мясом, кувшин с араком, крепкой степной водкой, поднос с хлебом, обжаренным на костре. Тобчи – хан, невысокий , крепко сложенный степняк, с бурым от загара, внешне, не подвижным лицом, производил впечатление, недалеко кочевника, обычного обитателя туранского простора, расположившегося на границе великих степей и вечных снегов. Но горе было тому, кто принимал внешнюю простоту ханского облика за реальность. Железной рукой, держал владыка Аталыка, свой удел, доставшийся после развала державы Караханидов. Был Тобчи – хан бесстрашен в битвах, хитер и прозорлив. Век свой, проводил он в битвах, в делах государственных, не чуждаясь пиром, лаской наложниц и пленниц. Вот и сейчас, хан уселся за низенький дастархан, привычно подогнув ноги , и с наслаждением, впился крепкими зубами в ломоть мяса. В этот момент, полог шатра распахнулся, и на пороге объявился сотник отряда, бывшего в разъезде. Тобчи – хан, привыкший к тому, что в любом набеге и разъезде, гладко не бывает, вопросительно поднял брови. Поняв повелителя, без слов, сотник склонился в поклоне – Великий каган. На десять фарсангов в округе , все спокойно. Мой разъезд, подобрал в степи, человека – бродягу , беглого раба, со следами колодки , обессилевшего от голода и жажды. Тобчи – хан, находившийся в хорошем настроении, хмыкнул – Беглый раб? Притащите его сюда. Аллах, послал нам его с какой – то целью. Через мгновение, два дюжих воина, втащили оборванного человека, бессильно обвисшего в их руках, который клонился головой к краю подстилки, лежащей у входа. Хан встал на ноги и скомандовал воинам – Подтащите поближе. Сегодня, если верить гадателям.. день удач. Ханский сапог из буйволовой кожи, с чуть припыленной расшивкой, коснулся подбородка подобранного человека. Тот открыл серые, словно затянутые утренним туманом, глаза и прохрипел – Пить, ради Аллаха! Пить! По приказу хакана, воины поднесли кувшин ко рту спасенного. Тот сделал несколько жадных глотков и немного пришел в себя. Стало видно, что он еще очень молод, не более 20 лет, страшно оборван и изможден. При этом, имеет мелкие черты лица, тонкий, чуть изогнутый нос и острые маленькие зубы. Тобчи – хан чуть прищурил глаза и сделал жест, приказывая стражам удалиться -Напился, ожил? Тогда рассказывай. Кто и откуда? Как оказался здесь? Солжешь, будешь в степи валяться, пока коршуны не растащат. Понял меня? Парень кивнул – Я не буду лгать, великий каган. Мое имя Дахир. Я с севера, из – за Мургаба. Я был сыном купца Абдурахмана ибн Рахима. Отец погиб в дороге. Меня продали за долги в рабство… Мои братья Керим и Али – Азман , предали меня. Я .. убил хозяев.. отравил.. и бежал. Судьба моя в твоих руках, великий хан. Хакан, в раздумье прошелся по палатке -Сегодня удачный день. И может быть, ты тоже – ломтик удачи? Небрежным движением руки, он метнул Дахиру, кусок мяса. Так кидают подачку псу. Беглый раб подхватил кусок на лету, и впился в него, с еле слышным урчанием умирающего от голода. Хан глядел на него с холодным интересом, а затем бросил – Если насытил первый голод, потом тебя покормят еще. Сейчас садись у входа, и слушай меня. По закону великой степи, беглый раб – вещь того, кто его нашел. Это первое.
Он загнул короткий сильный палец.
– Беглый раб, да еще убийца – в двойне вне закона.
Ты знаешь это, бродяга?
Дахир кивнул
–Знаю, я грамотен и учил законы.
Улыбка коснулась губ хана
–Следовательно, ты в полной моей власти.
И жизнь твоя висит на тончайшем волоске, тоньше того моста, по которому души правоверных идут в рай. Но закон степи гласит, что можно купить жизнь за жизнь. Ты уже вырываясь на свободу, взял жизни чужие. И если ты, согласен обменять чью-то жизнь на свою, то ты получишь свободу, или останешься с моими сородичами в Аталыке. Выбирай.
Странное выражение мелькнуло в глазах Дахира , и почему словно холодный ветер прошел по душе, бесстрашного Тобчи-хана.
Беглый раб разогнулся и произнес совершенно спокойным, даже равнодушным голосом
–Я готов обменять жизнь на жизнь.
Лицо хакана, приобрело хитрое и одновременно усталое выражение – Не просто жизнь на жизнь. Ты будешь руководить казнью пленного хана, он вел в бой мятежников, громко бивших в барабан независимости. Ты должен казнить его, не пролив крови. Ты можешь это сделать?
Дахир бесстрастно наклонил голову
–Могу, великий хан. Мне нужны пяток воинов и сырая воловья шкура.
Хакан глядел несколько минут, не мигая, а затем произнес
–Да, видно в час рождения твоего, Азраил, был не в духе. Ты хочешь, зашить моего врага, в шкуру быка, живым ?!
Дахир сделал жест утверждения, поведя маленькой рукой с тонкими сильными пальцами.
На лице хана мелькнуло какое – то непонятное выражение , но он, только еле слышно промолвил
– Иншалла!! – сделав знак Дахиру, что хочет остаться один.
Солнце уже перевалило за половину весеннего дня, накаляя степной простор, играя лучами на каменных осыпях. Казалось , что сама природа говорит людям, птицам , зверям – Живите и дайте жизни другим! Пусть род твари любой продолжается. Однако, вряд ли кого – то, среди аталыкских воинов, или тех , кто стал их добычей, сейчас могли отвлечь такие мысли. По приказу Тобчи – хана, пленные были согнаны в круг под копьями стражников. В самом центре импровизированной "кожи казней" выражаясь по – арабски, стоял пленный хан, которому сейчас суждено было принять лютую смерть. Абдул – Тарик, так звали приговоренного, был невысок ростом, отменно сложен. Он не глядел на Дахира, командовавшего воинами, уже расстилавшими сырую воловью шкуру, не глядел на воинов и пленных, не обращал никакого внимания, на Тобчи – хана, сидевшего на коне чуть поодаль. Приговоренный, жадно , окидывал взглядом степь, курганы, темнеющие вдали скальные уступы. Казалось, что ему все безразлично, если бы не предательские капельки пота, скатывающиеся у него , по седеющим вискам.
Это было единственным признаком того, что ужас начинает проникать в его душу . Когда воины аталыкского владыки, подошли к нему для того чтобы приступить к ритуалу казни, Абдул – Тарик, наконец- то, оторвался от созерцания красот природы , и сильным звучным голосом, произнес, устремив на Тобчи- хана, немигающий взгляд
–Слово смертника! Я хочу сказать слово смертника!
Все взоры устремились на Тобчи- хана.
Тот кивнул головой, разрешая обреченному говорить. Абдул – Тарик, окинул взором своих соплеменников, глядевших на него, кто с ужасом, кто тихим восхищением и тоской, и произнес – Пусть горы и степи слышат слова мои! Скоро предстану я перед Аллахом, перед высшим судьей! Слушайте меня вы, люди моего племени, племени чигиль, рода Кунгчу! Я умираю честно, с недрогнувшим сердцем, как воин! Умираю, так же, как и жил, как сражался!! И месть свою, я завещаю вам степи и горы, тем из рода моего, кто не растерял мужества. Пусть кара, как на небе и на земле, обрушится на голову Тобчи – хана и его потомства, на головы палачей!! И пусть свершится возмездие! Я сказал все! А сейчас дайте мне воззвать к Аллаху!!
..По приказу Дахира, связанного хана, обернули в шкуру, прорезали в отверстия для глаз и рта. Бесформенный куль привязали к огромному степному карагачу. Заскрипели колеса телег, мягко стукнули копыта тысяч коней, хлопнули бичи стражей, подгонявших рабов. Обреченный на страшную казнь, человек, глядел , вслед уходящим, через прорезанные в шкуре вола, отверстия.
Глава 2
Цена свободы.
Аталык показался на горизонте, через две луны. На массивном каменном уступе, завиднелись массивные башни, верхушка минарета, крепостные стены. Среди воинов понеслось оживление
–Наконец-то!
–Вот и дом!
–Слава великому эмиру! Добыча славная!
–И отдохнем сейчас! Тридцать лун , с седла не слезали.
Тоскливо переглянулись и о чем то тихо заговорили пленные, которым не было смысла радоваться, тому, что именно, сейчас завершается их прежняя жизнь и начинается жуткая дорога в рабство . Дахир ехавший рядом с вереницей пленных, на высоком рыжем коне, сделал вид, что его ничуть не заботит общее оживление, хотя по его душе просквозил ледяной ветер тревоги. Сейчас должна была решиться его судьба.
Все зависело от милости Тобчи-Хана.
В ночь после казни Абдул-Тарика, когда стали на ночевку и разожгли костры, владыка Аталыка, приказал позвать Дахира в свою палатку. Когда тот вошел, то увидел, что владыка сидит на своем ложе, сотканном из верблюжьей шерсти, перед кувшином, издающим аромат арака.
Увидев Дахира, хан отрывисто бросил
–Проходи и садись.. ты сегодня мой собеседник, Дахир.
Когда Дахир осторожно присел напротив хана, тот налил две чаши с тяжелым степным напитком
–Пей, Дахир! Аллах, не видит, гневаться не будет!
Дахир сделал пару глотков и отставил сосуд в сторону. Тобчи-хан одним духом опрокинул в горло крепчайшее зелье и вдруг бросил
–Ты знаешь кого ты казнил сегодня, Дахир?
Ты знаешь кого , ты предал страшной казни, ты- беглый раб, убийца-отравитель?
Отвечай!
Дахир прижал руку к руди
–Великий хан, я казнил, по приказу твоему мятежника, Абдул-Тарик-хана!
Я, согласно слову твоему, обменял жизнь на жизнь!
Лицо хана скривила усмешка, сходня с судорогой
–Ты казнил человека, который почти тридцать лет , был моим побратимом!
Вместе с ним, мы росли. Видишь этот шрамик у меня на щеке?
Это мы с ним состязались , играя в улакчи. Вместе мы ходили в походы, делили добычу и наложниц. И я поклялся, что не пролью крови его! Вот по этому.. Мысли хана начали путаться , и он заговорил отрывисто и бессвязно – Он умер без пролития крови.. Проклятие его.. предсмертное.. Он , из побратима, стал злейшим врагом.. Он стал злейшим мятежником.. Он грабил и крушил.. в моих владениях.. Он хотел власти. Запомни , Дахир.. теперь нет обратной дороги…Ладно, ступай.. В Аталыке.. мы будем говорить.
Дахир поднялся и низко кланяясь, начал пятится к выходу. Хан , не обращая на него внимания, сидел спиной, бормоча что – то себе под нос.
..Ворота Аталыка, сложенные из скального дуба, дерева каменной крепости, были открыты. Конница устремилась внутрь города, под громкое пение торжествующих труб и рокот барабанов.
Город ликовал. Толпы людей деловито оглядывали вереницы пленных, телеги с добычей
Со всех сторон неслось
–Велик наш хан!
–Да славится имя Тобчи-Хана!
–Славная добыча! Надо будет купить себе пару наложниц!
Люди, которым суждено было надеть рабские колодки, шли, словно по раскаленным углям, под взглядами аталыкцев, глядевших на них, уже как на свою собственность.
Самое горькое заключалось в том, что будь чуть милостивее судьба, они с таким же выражением, оценивали бы жителей Аталыка, попавших в плен.
Нет мира, на границе великих степей и вечных снегов! Нет здесь мира и не будет!
Вот и крепость города, арк, сложенная из вечного камня, обмазанная глиной, мощная стена, толщиной в 8 локтей.
Во дворце, отмахнувшись от приветствий, и отдав распоряжения командирам сотен и тысяч , Тобчи- хан, устало бросил кланяющимся слугам
–Воду, для омовения и трапезу!
Затем обернулся к безмолвному , словно изваяние, Дахиру
– Сперва – омовение и намаз. В трапезной тебя покормят. Затем проводят в мои покои.
И пошел по переходам дворца, развалистой походкой степняка.
..Дахир, одетый по приказу хана , в новый халат и обутый в тисненные узорами ичиги, на миг остановился перед дверью, ведущей в покои аталыкского правителя и невольно задержал дыхание. При всей холодности и рассудочности своей натуры, так несвойственной молодости, он понимал, что сейчас решается его судьба. Два гуляма – тюрка у входа, стоявшие с обнаженными клинками, отточенными до зеркальности, глядели на него совершенно равнодушно, будто он был статуей или предметом мебели.
Однако каждому было ясно, что это равнодушие обманчиво, словно зимняя ночь в степи, когда оттепель сменяется внезапно лютым морозом.
Один знак хана, и не угодивший владыке, отправится либо в пыточный подвал, либо на встречу с райскими гуриями. Внезапно возникший, словно сотканный из воздуха, начальник гулямов, угрюмый сотник , со шрамом от сабли, через все лицо, сделал стражам знак, и они опустили вниз клинки, давая Дахиру проход в покои повелителя. Тобчи – хан сидел за низеньким столиком, лицом к вошедшему и что-то писал на пергаменте пером – каламом, держа немного неловко, это творение писцов и поэтов, в огромной руке, более привыкшей к сабле и копью. Он поднял голову, и отложив написанное в сторону, милостиво кивнул Дахиру
– Проходи, будь гостем.
Дахир прижал руки к груди, отвесил низкий поклон и осторожно уселся на подушки, незаметно бросив взгляд на окружающую обстановку. Покои хана были занавешены коврами, с развешенным на них оружием.
Узоры , в виде изречений из Корана, кальян в углу, маленький шкафчик арабской работы, сотворенный из ливанского кедра, низкое ложе. Хан подпер щеку рукой и несколько мгновений, в упор разглядывал гостя, словно увидал в первый раз. Затем лицо владыки стало жестким , и он заговорил
–Надеюсь, доволен ты приемом, который оказали тебе во дворце моем, Дахир?
Дахир склонил голову и прижал руки к груди
–Благодарность моя безмерна, великий хан.
Тобчи- хан хмыкнул
–Благодарность в нашем грешном мире, товар летучий, словно птичий пух. Есть и нет.
А теперь слушай меня внимательно, Дахир, и оцени, сколько весит сейчас жизнь твоя, на чашах судьбы.
Ты казнил моего бывшего побратима, выполняя мой приказ. И для тех кто остался из его рода, ты сейчас враг, враг кровный. Ты можешь, если желаешь уйти, куда подует ветер.
Ты выкупил свою свободу. Однако, любой из рода Абдул – Тарика, сочтет для себя честью, вонзить тебе нож в горло, где бы ты не находился.
Хан загнул большой палец
– Первое, Дахир! Как говорят арабы – "слушайте и него говорите, что не слышали , правоверные!"
Месть пойдет за тобой следом, как охотник за подранком, Дахир.
За большим пальцем , последовал указательный
–Вторая грань клинка, гость мой.
Ты можешь вернуться домой. Там для всех, ты- беглый раб и отравитель. Что ждет тебя? По глазам вижу , догадался. Впрочем, на это много ума не надо. Тебя ждет казнь или тебя выдадут родственникам, отравленных тобой, для кровной мести. Понимаешь меня?
Дахир, старавшийся сохранить , бесстрастное лицо, ощутил как липкий пот ужаса стекает по спине
Да, великий хан! Я все понял, еще когда казнили Абдул – Тарика. И сейчас , лишь длань твоя, и справедливость суда твоего, порукой мне.
Тобчи-хан чуть нагнул голову и стремительная, словно взмах клинка, усмешка, мелькнула на его губах
–Молодец!! Ты показался мне догадливым и умным с самого начала. И можешь быть, полезен мне. Если , конечно, сумеешь доказать это.
Дахир наклонил голову
–Великий хан, я готов…
Владыка Аталыка перебил
–Довольно клятв и пустословий. Знаешь языки и грамоту, обучен счету? Говори , Дахир, не лукавь. Все мы в руках Аллаха, но милость его, по крупицам рассыпается перед всеми, не все могут разглядеть их и подобрать. Говори.
Дахир, откашлялся, ощущая как пересыхает в горле, и стараясь не спешить, заговорил
– Я знаю языки арабов, таджиков, дарвази, узбеков, понимаю язык ханьцев и ляо. Умею читать на этих языках и писать. Обучен счету, разбираюсь в травах и немного в канонах лечебных. Отец обучил меня владению оружием. Вот и все, великий хан.
Тобчи-хан мелко засмеялся
– Ох-хо! Ах – ха-ха! Владеть оружием, ах-хаха-ха! – и отсмеявшись, продолжил уже прежним повелительным тоном
– Владеть оружием , в Аталыке , обучены и мальчишки, Дахир!
Мне это не нужно. Без тебя, есть кому сражаться!
А вот то, что ты знаешь грамоту, языки и наречия, важнее.
Поэтому..
Он замолчал, собираясь с мыслями и это молчание , было для Дахира страшнее, чем трубные звуки, предшествующие появлению ангела смерти Азраила. Хан выждал, наслаждаясь растерянностью собеседника и продолжил
–Ты получаешь должность дворцового мухтасиба – надсмотрщика за рабами и прислугой. Ничто в их деятельности, не должно ускользнуть от тебя. Любая мелочь, должна быть тобой замечена. Фирман о том, что ты теперь под моей дланью, готов будет через пол – стражи. Той(пир), по случаю победы, будет сегодня ночью. А сейчас, мухтасиб – Дахир, я хочу показать тебе дворец. Вступая в должность, ты должен все увидеть своими глазами.
Хан стремительно встал , и Дахир осознав, что сейчас нужно выразить почтение всеми способами , и благодарить, склонился в низком поклоне, взял в ладонь полу халата владыки и припал к ней губами
–Великий хан, да будет к тебе и потомкам твоим, милость Аллаха!
Тобчи-Хан, ответил нарочито равнодушным тоном человека, привыкшего к славословиям
Сказано в коране, "каждому по делам его!" Вставай и пойдем.
На пороге возник уже знакомый Дахиру, угрюмый сотник, вставший рядом с ним, привычно положив ладонь на рукоять кинжала, висевшего на поясе. Они шли по переходу дворца , сзади сотник, глядящий неподвижным взглядом в спину Дахира, потом Дахир, и впереди, на правах полного хозяина, сам Тобчи-Хан. Хан, не обращая внимания на привычно кланявшихся слуг и рабов, говорил
–Сейчас ты увидишь , Дахир, что Аталык, где живет род мой, чей символ – верблюд, животное упорное, терпеливое, не прощающее обид, воистину – осколок славы не только Караханидских каганов, но и Саманидских владык и арабских халифов, увы, утративших прежний блеск и величие.
…В оружейной, все было занято орудиями смерти
На стенах висели, в специальных ящиках лежали персидские, арабские, индийские сабли,
прямые обоюдоострые палаши , копья, висели кольчуги, шлемы и доспехи , склепанные из пластин, сотворенные мастерами разных стран.
Скольких воинов помнили они, через сколько битв прошли, сколько крови испили?
Об этом могли бы наверное, сказать несколько столетий, да души храбрых воинов.
Увы, века и ушедшие в мир иной, порой очень молчаливы.
Хан пояснял с видом человека, который повествует о любимых и необходимых вещах
–Вот это клинки индийского булата "кашьяп". Видишь клейма делийских оружейников, Дахир?
Это булат из Дамаска и Алеппо.
Вот это доспехи которыми пользуются в стране румийцев.
Они тяжелы, но делают воина малоуязвимым в бою.
Вот эти шлеммы, очень любят арабы..Вот чем, мухтасиб, завоевывается и держится любая власть в нашем качающемся мире.
Вот персидский клинок, видишь на нем, изречение из Корана " каждому, по делам его"
За оружейной последовала сокровищница, хранитель которой, хромой одноглазый старик, склонился в низком поклоне и исчез, словно тень.
Сундуки с золотыми и серебряными монетами разных стран и народов, короба с драгоценными камнями и украшениями, занимали массивный подвал дворца. С равнодушным видом, хан подкинул на ладони несколько монет
–Это добыча моих предков пришедших на земли эти два столетия назад
И еще плод моих трудов неустанных, Дахир.
Это то, что должно служить не только мне, но и моим потомкам, на пошлет Аллах им славу и величие!
Ты согласен со мной, мухтасиб?
Дахир склонил голову-Истина в словах твоих великий хан.
От одних людей приходят драгоценности, переходят в руки другие. Такова воля Аллаха!
На мгновение, Дахир скосил глаза и увидал как жадным огнем полыхнули глаза, не оступно следовавшего за ними как тень, сотника- гуляма.
Тобчи- хан сделал гостеприимный жест
–Пойдем, я покажу еще одну сокровищницу. Надеюсь, ты оценишь ее.
Комната куда они вошли , была заставлена резными ларцами, шкафчиками, стены увешаны полками.
И всюду, на людей глядели книги, рукописи, свитки.
При всем своем хладнокровии, Дахир, обожавший мудрость книг, едва заметно, прикусил губу,
как гурман при виде неслыханных лакомств, поданных на стол.
Заметив это, хан чуть лукаво бросил
–Вижу, что и в самом деле ты не чужд науки книжной мудрости. гляди, оценивай
Дахир с легким благоговением, коснулся одной сокровищницы мудрости
Канон лечебной науки, несравненного Ибн-Сины
Искусство войны, знаменитого ханьца Ла-Цзы, ханьские наставления по травам и болезным, астрономические труды Аль-Бируни, рукописи путешественников Ибн-Фадлана, Аль Хорезми. Да разве возможно все перечислить? Разве возможно глядеть на это без трепета душевного?!!
Дахир настолько увлекся книгами, что взял в себя в руки, лишь , когда услышал голос хана -Но это все мудрость веков. А живем мы в мире грешном.
Пойдем, мухтасиб, поглядим на другие помещения, моего скромного жилища.
К полудню Дахир с ханом и сотником , обошли трапезную, побывали в застенке, пропахшем кровью, рвотой, испражнениями.
Сотник, Тобчи-хан и Дахир, были свидетелями того, как палачи деловито и умело растягивали на пыточном столе, какого – то несчастного, оказавшегося фальшивомонетчиком и тот истошно орал, портя воздух гадким духом.
Когда уже покидали застенок, на лице владыки Аталыка, проступила гримаса брезгливости
–Он знал, что ждет его в случае, если его злодеяние будет открыто. Однако, алчность оказалась сильнее.
.. вечером после намаза и омовения, Дахир сидел на пиру в покоях хана. За низеньким столиком, собрались все приближенные владыки, военачальники, хаджибы(советники), казначей, иктадары(держатели земли)
Вздымались чаши, от обилия фруктов, стоял вязкий аромат, ломились столы от различных блюд.
Чего здесь только ни было!
Плов, приготовленный двенадцатью способами, телятина тушеная в соке граната, запеченный джейран, стоящий на блюде на четырех ногах , бараньи головы с пряностями, фаршированные улары, и многое многое другое, для услаждения желудка и взора пирующих. .
Дахир поднимавший чаши со всеми, прислущшивавшийцся к крикам пирующих во дворе( там пировали воины и слуги), пил мало, время от времени, окидывая взглядом приближенных хана. Раскасневшиеся лица, сытое рыгание, похвальбы и славословия в адрес хана. Блеск расшитых халатов и звон речей,непременные гости праздничного тоя.
Сам Тобчи-хан , сидевший на небольшом возвышении, поднимал чаши, ел с аппетитом, то что подносили ему раболепные слуги, но Дахир проницательным взглядом видел, что владыка глядит трезво, оценивающе, порой скрывая чуть насмешливую улыбку.
Глава 3
Гордыня, цвет облаков и бремя страданий человеческих.
Уже три месяца , Дахир был в должности мухтасиба.
От его взора, не ускользала малейшая оплошность слуг и рабов, он отлично научился видеть пороки и достоинства в душах людских.
Отдавая приказания , он не кричал не грозил, оно просто говорил таким ледяным тоном, что обслуга, порой , предпочла бы попасть на пытку, чем ослушаться этого каменного надсмотрщика.
Нет, Дахир не был груб, никого не избивал собственноручно, был сдержан, порой – приветлив и любезен. Просто, дворцовая челядь, была рада, когда мухтасиб в хорошем настроении, может что – то спросить о житейских пустяках, что – то посоветовать в трудный миг. Значит все хорошо, мухтасиб не сердится!!
Значит никто сегодня не будет наказан палками, никто не испытает на себе немилости. Мало кто догадывался, что Дахир с искусством лицедея, меняет маски.
Слишком рано, он, с не юношеской рассудительностью, пришел к выводу,
что в подлунном мире, нельзя верить никому. Человек зачат в грезхе, в грехе живет.
Тот , кто умеет использовать слабости, достоинства и пороки других,
кто проникает в чужие помыслы, будет властвовать.
И предчувствие это оказалось верным.
Однажды, как всегда по утру, он рассказывал хану о том, как обстоят дела в дворцов хозяйстве.
Внезапно, Тобчи- хан, прервал его жестом и произнес
–Вижу, что не ошибся в тебе.
Только запомни Дахир, те , кто покорны, кто в услужении, должны ощущать длань того, кто наверху.
Ежечасно и ежедневно. Тогда они будут лизать тебе руки. Если тот,
кто правит, даст слабину, откусят руку.
Так было есть и так будет в этом мире. И ты стал мухтасибом потому что ты чужой здесь.
Ты не можешь сговориться и ударить в спину. Бойся предать меня Дахир! Даже подумать об измене, бойся.
А Дахир любил ходить в свободные часы по улочкам Аталыка.
Город наполнялся с утра, криками водоносов, звоном кузниц, выкриками торговцев.
Ах какими тянуло ароматами, свеже- сваренного плова, испеченной лепешки, гончарной мастерской, запахом пряностей.
А что тогда говорить о людях? Кого здесь не встретишь?!
Арабы, таджики, ханьцы смуглые индусы, путешественники из страны русов и синеглазые европейцы. Все торгуются шумят, пьют, едят, покупают, продают.
Бьет ключом жизнь Аталыка!
..Уже перевалы начали закрываться снежными шапками, отогнали на давние кочевья, стада скота, ушли по своим становищам , отряды племенных вождей. В отрогах гор, завыли привычную песню ветры, и хмурилось небо.
И Дахир, дворцовый мухтасиб, чутьем прирожденного лицедея и людо веда, ощутил, как по дворцу, неслышной тенью, походкой призрака минувших времен, крадется тревога. Она была неуловима, она ощущалась лишь в том, что теперь была удвоена стража у крепостных ворот и у стен дворца, что Тобчи-хан, несколько раз по ночам вызывал к себе сотников и тысячников, о чем то говоря с ними в самом дальнем покое, безопасном от любопытных ушей, тревога кралась в том, что несколько раз городскую стражу будили криками , гонцы на взмыленных лошадях. Гонцов принимали, в тайне, сам хан и первый хаджиб, Рашид – Мирза. А наутро, свежие конские следы вели из Аталыка в степи и предгорья. Слухи по городу, еще недавно веселому и готовящемуся к зиме, поползли, словно дым от степного костра, во время безветрия.
Сперва, незаметно, тайком, затем все усиливаясь и разрастаясь.
Говорили о том, что враги Тобчи-хана, осмелели и поднимают голову, что пахнет опять войной, а иктадары, с дальних кочевий сигналят тревогу.
.. Тобчи- хан, глядел на Дахира , не мигая, красными от бессонницы глазами
–Слушай меня внимательно, мухтасиб, очень внимательно.
Сегодня ночью прибыл гонец. Он привез письмо. К нам едут на переговоры, послы от шести кочевых родов. Едут три брата – Абдул-Мелик, Фаик-Рахим, Абдул-Керим. Их ненависть ко мне известна. И едут они, явно, не для дружеского пира. На сабле своей, поклялся я, что в землях моих не будет причинен им вред! Что скажешь ты, дворцовый мухтасиб? Враги никогда еще не вели себя так уверенно. Выражали свое почтение, славословили. А теперь передано письмо, полной наглости, полное скрытой угрозы и ощущения силы своей. Потому спрашивают тебя, Дахир, что умеешь ты не только гадать, на баранье лопатке и по цвету облаков, но и читать то, что начертано на клочках будущего, по обрывкам настоящего.
Дахир чуть поднял брови
– Повелитель, нет смысла раньше времени сетовать на судьбу. Сперва надо узнать, с чем едут недобрые гости, да еще пославшие наглое письмо?
Тобчи-хан, явно не желая делиться своими мыслями, махнул рукой, давая знак мухтасибу, что тот может быть свободен.
.. Абдул-Мелик, Фаик-Рахим и Абдул-Керим, прибыли в Аталык в сопровождении, всего пяти воинов.
Они ехали по узким улочкам, с гордым видом, одетые в походные башлыки из верблюжьей шерсти.
Ни братья, ни сопровождавшие их воины, не скрывали оружия – обоюдоострых палашей и луков, висевших у каждого за спиной.
Город встретил незванных гостей настороженным молчанием.
У ворот арка уже стоял посланный для встречи, десяток гулямов в блестящих кольчугах.
Несколько мгновений , гости и хозяева недобро разглядывали друг друга.
Наконец , старший из братьев Фаик – Рахим, произнес низким хриплым голосом
–Салам Аллейкум!! Мы посланы к Тобчи-хану, владыке Аталыка!
Десятник гулямов гулко пророкотал в ответ
–Вуалейкум Ассалам, почтенные послы! Великий хан ждет вас.
Но согласно обычаю, вы должны оставить на входе оружие.
Братья переглянулись чуть иронически и сделали знак воинам, слезать с седел и отдать сабли и луки.