Олеля Баянъ
Многоликая в дурмане. Любовь на всю голову
Олеля Баянъ
Любовь на всю голову. Многоликая в дурмане
Аннотация
Зачем девушке дарят украшения? Для того, чтобы показать, что она дорога и любима. Разве регент любит меня? Про его чувства не знаю, но за себя могу сказать, что меня влечёт к его тьме настолько, что умру, если не увижу его как можно скорее.
Глава 1
– Я уверена, – уже битый час настаивала я на своём, стоя в кабинете магистра Бремосси.
– Миарина, ты же понимаешь, что такая клятва с твоим статусом несовместима, – в чём-то декан Шартолла была права, но я не готова была отступать.
Я потратила много времени, чтобы изучить библиотеку в поисках способа излечения для лорда Дамхорфа. Ничего. Значит, мне нужна была помощь коллег. И только таким образом я смогу её получить.
– Мой статус тут ни причём. Никого убивать я не собираюсь. У меня много тех, кто это сделает за меня.
От моего заявления декан аж подавилась воздухом. Я никогда прежде не видела её такой изумлённой.
– Ты ещё на первом курсе, – усталость сквозила в голосе Бремосси, но сдаваться она тоже не собиралась. – Я бы ещё подумала, будь ты на третьем, но ты пока на первом. Это слишком рано. Потом будешь жалеть.
– Я боюсь, что уже слишком поздно, поэтому жалеть я начну гораздо раньше.
– Ты не понимаешь, – покачала головой декан. – Тебе придётся помогать всем. Даже тем, кому не хочешь. Клятва обяжет тебя, ты просто не сможешь уйти и оставить человека умирать. А если это будет твой враг? Или человек, к которому ты испытываешь неприязнь? – Шартолла отвела взгляд.
Про себя говорит? Я вспомнила, как ей пришлось оставить бал и уйти вслед за носилками, куда уложили психолога Идан Теер после того, как её окунули в котёл с каким-то напитком, который точно уже нельзя было назвать безалкогольным пуншем.
– Магистр Бремосси, пожалуйста, я ничего не могу найти, чтобы помочь близкому человеку, – я опустила взгляд.
Не только лорду Дамхорфу нужна моя помощь. Даже в плену у гер Лермана я не смогла помочь лир Булару. Поддержала, но не исцелила. И таких ситуаций в дальнейшем будет только больше. Если не помогать своим защитникам, то они быстро переведутся. Кто тогда будет меня защищать?
В мыслях возникла холодная тьма, у которой ярко-голубые глаза. Я помотала головой, прогоняя образ Виарата. После его просьбы-приказа называть по имени я теперь только так и называла его. Даже в мыслях. От страха, наверное.
– Я смотрю, ты не отступишь от своего? – на выдохе спросила магистр Шартолла.
– Я хочу принести клятву лекарей, – эту фразу я повторяла в кабинете декана уже, наверное, в сотый раз.
– Назад пути не будет, – напомнила с тяжёлым вздохом декан лекарей.
Я улыбнулась, давая понять, что это мой осознанный выбор.
– Дор Халденрею сама будешь объяснять, – буркнула магистр и протянула мне свёрнутый свиток. – Тут клятва. Я жду тебя завтра вечером в десять в верхнем зале. Академия его специально бережёт для таких случаев. Клятву приносят обычно там. А теперь иди. Нужно всё подготовить для церемонии.
До самого вечера следующего дня я не могла найти себе места. Клятву выучила быстро. Слова легко запоминались, и мне не было необходимости зубрить. Из вещей выбрала самое красивое платье. Регент расщедрился. На следующий день после моего возвращения с каникул мне доставили наряды. Сперва мне хотелось вернуть их обратно, но платья оказались красивыми, ткань приятной на ощупь. Даже соседка по комнате, Инида, при виде всей этой роскоши раскрыла рот и тоже рассматривала мои обновки.
– Как ни прихорашивайся, а нувориша видно издалека, – изрекла как-то Ронегатская.
Её высокомерные слова я пропустила мимо ушей и промолчала о своём королевском статусе. Собака лает, а рейн едет – так говорят в Рейноране.
Ночь опустилась на академию, и я вышла из комнаты, где Инида уже готовилась ко сну. Я уверенно поднималась в верхний зал. Внутри зрело чувство, что сегодня я прикоснусь к великому таинству, ко множеству знаний. Перед входом в зал я замерла, понимая, что делаю судьбоносный шаг прямо сейчас. Я взялась за ручку, и сердце пустилось вскачь. Во рту пересохло. Такого сильного волнения я не чувствовала даже во время явления наследницы Рейнорана, которой являлась сама. Встряхнула головой. Пора!
Дверь легко открылась, и я очутилась в небольшом зале, где царил полумрак. По периметру комнаты на стенах горели свечи в канделябрах. Адепты-лекари держались за руки и стояли в кругу, который замыкала магистр Шартолла Бремосси. При виде меня она шумно вздохнула и кивнула. Декан всё же не согласна с моим решением. Возможно, она права, но я не смогла найти ни одного упоминания про странную болезнь лорда Дамхорфа.
В центре круга стоял постамент, на котором находилась большая медная чаша. Со своего места я не видела, что в ней было.
– Пройди в круг, – голос декана, казалось, звенел. В нём почувствовалась странная сила.
Я подчинилась. Никто передо мной не расступился. Только приподняли руки, чтобы я могла пройти. Едва я оказалась в кругу, как увидела, почему адепты не смогли расцепить руки. Их всех связывала одна жёлтая линия, которая проходила через их солнечные сплетения к рукам. Словно единая цепь соединяла всех присутствующих.
– Омой свой лик и длани в Пиале Приобщения, – последовало следующее указание от магистра.
В чаше находилась вода. Когда я опустила руки в жидкость, то поняла, что это точно не вода. На ощупь она больше была похожа на кисель. И от неё исходила мощь.
– Произнеси Клятву Вхождения в Круг, – сказала всё тем же звенящим голосом декан Бремосси.
Я выучила текст клятвы наизусть, но, когда говорила, слова выходили медленно. Они звучали приглушённо, пробиваясь сквозь уплотнившийся воздух, в котором искрила, бурлила, я ощущала это кожей, сила. Огромная сила. Она холодила пространство, когда я замолкала, и нагревала его, стоило мне произнести слово клятвы:
«Клянусь священными звёздами Ильсарры, взяв их в свидетели, следовать лекарскому обету в гармонии с моими силами, возможностями и знаниями, почитать наставников искусства исцеления наравне с родителями, делиться своими достатками с ними и соратниками по ремеслу, и по необходимости помогать им.
Я следую законам жизни, оберегая её всеми своими силами и теми знаниями, которыми владею, и обязуюсь не использовать их во вред страждущих, а только для выправления их режима. Обещаю, что кем бы ни был мой болящий, я помогу ему справиться с недугом и воздержусь от намеренного, пагубного и неправедного лечения, совладав со своими эмоциями. Чей бы порог я не переступил, я переступаю его для пользы больного и становлюсь слепым, глухим и немым ко всяким делам, не относящимся к здоровью и жизни излечиваемого.
Да будет долгой и счастливой моя жизнь, покуда я нерушимо выполняю клятву, оберегая жизнь и её заветы.»
Прозвучало последнее слово, и линия, связывающая всех воедино, разорвалась совсем рядом с Бремосси. Магистр не удивилась, а только улыбнулась и взглядом показала подойти и взять своих соседей за руки. Мои ладони коснулись уже давших клятву, и я почувствовала, как по моим рукам понеслась огромная сила, замершая в самом центре грудной клетки. Я наблюдала за тем, как разгорается источник. И в нём я узрела тысячи лекарей, разбросанных по множеству миров. И словно каждый из них делился со мной частичкой своих знаний.
Меня переполняло ощущение радости, восторга и предвкушения. Я искала нужные сведения по проклятью, чтобы вылечить лорда Дамхорфа. Но этих знаний было так много, что они почти мгновенно смешались в моей голове, закружили меня, и мир вокруг тоже завертелся.
Глава 2
В себя я пришла на полу, когда моё лицо сбрызнули прохладной водой. Во рту ощущался противный вкус подступающей тошноты. Тело взмокло, и к нему неприятно липла одежда. В мышцах поселилась слабость.
– Все сначала попадаются на эту удочку, – магистр Бремосси произнесла со смешком, за которым скрыла беспокойство. – Тебя сперва захватывает эйфория, радость от открывающихся перспектив, но на самом деле тут и таится главная опасность – с этим невозможно совладать без знаний и силы, – она поясняла и диагностировала меня одновременно. – Поэтому важно научится пользоваться этим, чтобы тебе не потребовался лекарь. Теперь в твоём расписании появятся занятия со мной.
Тошнота прошла быстро, за ней исчезла слабость из тела. Декан лекарского факультета удовлетворительно хмыкнула. Я поблагодарила её и встала с пола, как на меня обрушились аплодисменты и поздравления тех, кто уже принёс клятву. С разрешения магистра меня уволокли праздновать это событие.
– Напоминаю, что алкогольные напитки запрещены в академии, – уже в спину нам бросила декан Бремосси.
– Мы будем только пунш пить, – ответил ей один из парней под сдавленное хихиканье всех остальных.
– Я приду и проверю, – предупредила она. – Чтобы тихо себя вели, иначе ректор придёт!
Бывалые её заверили, что ничего плохого не случится. Магистр только тяжко вздохнула. Запрет только хуже скажется. Адепты спрячутся где-нибудь, напьются, а потом их тащи в лазарет.
Компания была немаленькой. Все не поместились бы в одной комнате, поэтому мы завалились в свободную палату в лазарете, договорившись с дежурившими, чтобы предупредили, если вдруг срочно потребуется освободить помещение.
Со мной все перезнакомились, пока собирали закуски и наливали напитки в принесённые стаканчики, но я не запомнила имена всех. Разве что Амилию, девушку с рыжими волосами и веснушками. Она была на четвёртом курсе и жила одна в комнате, ведь её соседка бросила учёбу, потому что вышла замуж.
– Моя мама говорит, что главнее учёбы ничего нет. Если не будет образования, то не будет и работы, ведь ничего не знаешь, ничего не умеешь. За мужем всю жизнь не получится быть. Вдруг он умрёт, – болтала Амилия, выпив стаканчик пунша. – Как жить дальше будешь?
Замуж я точно не хотела. Ведь как только выйду, то потребуется произвести на свет наследника. В Рейноране действовал нерушимый закон наследования. Он гласил, что при достижении наследником двадцатичетырёхлетнего возраста рейн обязан передать ему корону. Обычно рейн не уходил в отставку, а ещё десятилетие точно находился в роли советника. Да и замуж выходить не за кого.
В пунше точно что-то было намешано, потому что веселье всё же накрыло. Небыстро, но накрыло. Мои новые знакомые травили байки, часть из которых я слышала. Но больше меня привлекли рассказчики смешных историй. Столько я в жизни никогда не хохотала, сколько в этот вечер.
Хорошо, что до начала празднования бывалые адепты активировали артефакт тишины, чтобы не нарушать покой больных, и нас не пришли ругать за излишний шум. Кто-то принёс музыкальную шкатулку, артефакт из родного мира, и начались танцы, предварительно парни растащили кровати, чтобы было место, где потанцевать.
Магистр Бремосси, как и предупреждала, заглянула к нам. Она удостоверилась, что мы не нарушаем правила академии, и удалилась с чувством выполненного долга. Только напомнила, чтобы убрали за собой. Что мы и сделали все вместе, приправив весельем: какая из команд быстрее расставит кровати на своей половине, кто окажется самым метким и забросит без единого промаха стаканчики в ведро.
В комнату я вернулась только под утро. Уставшая, зевающая и безумно счастливая, потому что этой ночью я впервые в жизни веселилась от души, не думая о заботах и проблемах.
Только моей соседке не понравилось моё возвращение.
– Сразу видно только что получивших титул, – фыркнула Инида, приподняв лохматую голову с подушки. – Есть понятие девичьей чести. Совсем за неё не беспокоишься?
На миг по коже пробежали мурашки, напомнившие мне визит в гости к одному из своих вассалов. Если так можно назвать моё похищение. Не в чести дело, а в том, как пережить боль и унижение. Меня учили обороне, внезапность была на моей стороне. А если бы на моём месте оказалась совсем неопытная девушка?
– А ты, как я погляжу, бережёшь её как зеницу ока, – огрызнулась я в ответ, прогоняя возможные унижения и порицания со стороны поборников целомудрия. – Зажимания по углам как раз этому способствуют.
Я видела как-то раз, как она обнималась и целовалась в укромном уголке с каким-то старшекурсником. Кажется, он был с боевого факультета, если судить по мантии.
– Да как ты смеешь на меня, на родовитую аристократку в семнадцатом поколении наговаривать небылицы! – вскричала Ронегатская.
На её ор я широко зевнула и завалилась в кровать. Хорошо, что сегодня выходной, и не надо идти на пары. Соседка ещё пошумела, но я её уже не слышала, потому что уплыла в сон.
Знала бы я, чем мне обернётся эта перепалка с ней, может, придержала бы язык, но сказанное слово уже прочно засело в уме злопамятной Иниды. Я же выбросила эту ссору из головы и погрузилась в обучение с головой, как обычно это делала. Хорошо, что в этом семестре регент не беспокоил меня больше своими визитами.
Правда, случилось несколько изменений. Во-первых, мне стали приходить свежие газеты каждую неделю. Тюр Лавычун присылал их вместе с открыткой, которую подписывал лично, где желал мне хорошей недели и интересовался моими делами. Боясь, что корреспонденцию могут перехватить, я неизменно благодарила в ответном письме за внимание. Каждую посылку сопровождал подарок: коробочка с наложенным охранным заклятьем, чтобы открывалось только мне. В ней всегда находились сладости. Так что, я ещё задерживалась на чаепития у Грызарура, где болтала с адептами, которые тоже, как и я, дали клятву лекарей.
Я заметила, что после клятвы стала чаще улыбаться. В зеркале с утра на меня смотрела более уверенная в себе девушка. Выражения лица больше не было затравленным. Я перестала озираться и ждать подвоха, расслабилась. Даже походы в монстрятню, где атмосфера точно не располагала к улыбке, не мешали мне светиться радостью. Там я прогуливалась между вольерами и выбирала хищника, тёмную тварь, в которую хотела бы превращаться, чтобы устрашить врага и не дать ему свершить то, что начал гер Лерман.
Мой выбор пал на чёрную кошку. Так я её сперва обозвала. Но размерами она явно превосходила домашнее животное. Без учёта хвоста в длину этот монстр достигал двух метров. Длинная шерсть была интересной на вид, на ощупь я не рискнула проверить, слишком уж грозной и опасной выглядела «кошечка». Издалека шерсть создавала вид, что чудовище будто расплывается в воздухе и не имело чётких очертаний, словно дымка окружала тело. И время от времени по шерсти пробегали разряды молний, из-за чего животное назвали грозовой тилой.
В лапах грозовой тилы прятались длинные острые, как бритва, когти. Ими она наносила смертельные раны своей добыче. Сейчас пасть у неё была закрыта, но я уже видела и знала, что крепкие зубы способны разорвать взрослого человека в мгновение ока. И даже если добыче повезёт, она по счастливой случайности вырвется, то зубы и когти этого монстра пропитаны парализующим ядом.
Это чудовище обладало, как и многие животные, скоростью, хорошей реакцией и, как ни странно, умом. Грозовая тила устраивала засады своим добычам, просчитывая многие моменты, чтобы не дать жертве сбежать.
И самое главное – этого монстра точно не знали в моём мире. Так что, увидев его впервые, мой враг точно растеряется настолько, что даже отсутствие яда и грозовых всполохов, хотя как получить последние, была у меня идея, не помешало бы выиграть сражение.
