Олеся Васильева
Эмоциональный код
Ни врачам, ни психологам, ни близким не под силу подарить жизнь. Никто не может быть Богом.
Арина вышла на лужайку перед домом и расположилась в удобном кресле. Дети самых разных возрастов, от пяти до пятнадцати лет, чуть вдалеке резвились на батуте. До Арины доносился их задорный смех.
Давно она не чувствовала себя просто гостем на детском празднике. Какое облегчение, что не нужно носиться с тортом, беспокоиться о транспортировке и температуре – не помялись ли цветы, не потек ли крем… А потом – мучительно ждать непредсказуемой детской реакции на свой шедевр…
Какое счастье, что можно просто сесть в кресло, вытянуть ноги и беспечно наблюдать за детворой. Такие счастливые, увлеченные. Особенно тот белокурый мальчик лет пяти, в смешной зеленой кофточке с медвежьими ушками. Так усердно пронзает воздух пластиковым мечом – точно рыцарь, атакующий невидимого дракона.
– Арина? – прервал знакомый мужской голос ее наблюдения за маленьким «рыцарем».
– О, Виталий! Не ожидала тебя здесь увидеть!
– А я, признаться, ожидал, – мужчина немного смутился, потом продолжил, словно отвечая вопросительному выражению, застывшему на лице Арины. – Нина сказала, что ты среди приглашенных. Вот, и мы пришли…
«Мы? Он же говорил, что в разводе…»
– Па-а-ап, смотри, какой меч мне Миша дал! – вдруг прокричал «рыцарь» и, продолжая размахивать мечом, побежал в сторону Арины с Виталием.
Ах, вот оно что.
– Супер! – Виталий присел к подбежавшему мальчугану, одобрительно потрепал его по голове, поднял на руки. Потом указал на Арину:
– Познакомься. Это тетя Арина.
Арина расплылась в приветливой улыбке, протянув руку для приветствия. До чего же похож на отца! И смущается совершенно так же, как папа, чуть опуская подбородок и забавно поджимая верхнюю губу.
– А тебя как зовут? – поинтересовалась Арина.
– Андрюша…
В общей сложности наши с Ариной встречи продлились около четырех лет. За это время Арина развелась с мужем, осознав, что она не в силах выносить эту неопределенность в их отношениях и его незрелость в вечных «поисках себя». Вскоре Арина познакомилась с другим мужчиной, они повстречались, затем съехались. Он разведен, от первого брака есть ребенок – пятилетний сын, который половину времени живет с матерью, половину – с отцом. Так у Арины появилась возможность одарить материнской любовью и вниманием то самое крошечное живое существо, которое она так отчаянно призывала в свою жизнь несколько лет.
Но самое главное – все ее существование полностью изменилось и преобразилось. Как и она сама.
Произошло эмоциональное и психологическое взросление, Арина превратилась из женщины, имитирующей материнство в разных сферах жизни, в настоящую любящую маму. Во взрослого человека, способного анализировать свои действия, смело встречать свою боль и страдания и переносить их не как чью-то ошибку или вину, а временные явления взрослой и поистине ответственной жизни.
Арина уже не нуждается в психологической поддержке, но недавно неожиданно позвонила. Просто так. Поделиться радостью.
– Олеся, вы не представляете! Я беременна!
Вот так. Без ЭКО. Без какого-либо медицинского вмешательства. Просто пришло время. «Место освободилось».
– Делали УЗИ. Девочка! – голос Арины дрожит от радости. – Ксю-шень-ка!
История вторая
Иногда эмоциональная составляющая нашей жизни – естественный и живой процесс, обеспечивающий нашу целостность. Важная часть того, что мы чувствуем, ощущаем, проявляем. А иногда эмоциональная составляющая жизни – это отдельный остров или отдельный приток реки, который ощущает человек. И не просто отдельный, а чужеродный. Тогда человек говорит:
«Я чужой сам себе».
Как правило, это означает, что я не понимаю сам себя. Эмоции мои, но я не могу ими управлять, не знаю, как они возникают, от чего я могу «взорваться» или расплакаться в следующее мгновение. И почему мне так неуютно внутри…
Эта чужеродная часть требует выхода и часто имеет форму симптомов. Симптом может быть психосоматический, когда нет медицинских причин для болезни, а болезнь есть. Симптом может принимать форму зависимости, когда эта чужеродная часть живет своей отдельной жизнью, разрушая и изматывая. Расстройства пищевого поведения могут быть также формой симптома. Когда трудно остановить себя в том, чтобы не заедать, не бороться с едой, с собственным весом. Это все про эмоциональную чужеродность, когда трудно понять собственные чувства, позволить себе их проживать или даже подступиться к ним, ведь иногда за ними много боли.
Как правило такая чужеродность возникает во взрослой жизни не впервые, то есть человек ее уже проживал. Когда-то нужно было бессознательно сделать этот эмоциональный мир отдельным, чтобы не утонуть в боли, предательстве, непринятии, тревоге, в нелюбви. Сделать свою чувственную часть отдельным берегом, оставив только тоненький мостик, как надежду вернуть себе себя. Может быть. Однажды.
Эта история о том, как вернуться к истокам своей чужеродности. Как увидеть ту, когда-то оставленную, заброшенную часть себя. Как, наконец-то, увидеть картину целиком. Все имеет причину и следствие, но не всегда мы готовы открыто на них смотреть. Для этого требуется порой много честности и мужества, чего не занимать героям этой истории.
Разрушенный мост
Наталья, молодой и перспективный психолог наркологической клиники, всегда радушная и улыбчивая, словно ничто не способно испортить ей настроение, в этот раз с какой-то серьезной задумчивостью изучала медицинскую карту пациента, сидевшего перед ней. Медленно перелистывая страницы и внимательно вникая в записи и столбцы всевозможных анализов, Наталья, не отрываясь от изучения бумаг, медленно произнесла:
– Дмитрий… Для следующего этапа терапии очень желательно… – Наталья перевернула страницу, – очень желательно… – перевела взгляд с одного листа на другой, – чтобы… приехали ваши родители.
Дмитрий – молодой мужчина, сидевший напротив нее, – резко опустил голову. Лицо и руки его покраснели, он часто заморгал и почувствовал предательское жжение в глазах. Дрожащими пальцами он судорожно потер кожу над бровями, будто это могло остановить выступившие слезы.
– Вы им сообщите? – Наталья наконец подняла глаза на пациента и только тут заметила, какую бурю смятения она вызвала своим, казалось бы, безобидным вопросом. Перед ней сидел будто бы не взрослый парень 25 лет, а напуганный беззащитный первоклашка.
Справившись с нахлынувшей эмоцией, Дима наконец поднял глаза и едва слышно ответил:
– Они не приедут.
– Почему люди становятся наркоманами? – за прошедшие четыре встречи Елена впервые задала мне такой вопрос.
Я внутренне возликовала: «Наконец-то!» Очень ждала я подобного вопроса.
До этого момента все наши беседы с Еленой и ее супругом Алексеем строились лишь вокруг вопроса: ехать ли им к сыну, находящемуся на реабилитации в клинике для наркозависимых. К сыну, который так их «подвел, буквально предал, пристрастившись к наркотикам и пустив свою жизнь под откос».
В сетованиях матери поначалу были боль и непонимание. За что нам это? Почему с нами? Елена даже выдвигала теории о «кармическом долге» и приводила прочие эзотерические объяснения того, почему в их семье такой не похожий ни на кого сын. Я же, наблюдая за жалобами отчаявшейся матери, догадывалась: за этой плотиной обид потоки горя. И сначала им нужно схлынуть, чтобы развернулась истинная картина трагедии этой семьи.
Я не могла с ходу ответить на вопрос родителей: «Нужно ехать!» Или не ехать. Я понимала: простого ответа супруги не поймут и не примут. Они были не готовы. Сперва нужно докопаться, что же с самого начала пошло не так в отношениях Елены и Алексея с их младшим сыном.
Елена и Алексей – любящие супруги, двое детей – Игорь и Дмитрий. Как в сказке – такие разные. Старший сын Игорь родился, когда супруги были еще студентами. Воспитывать старшего было особо некогда – растили бабушки-дедушки. Игорь, как крепкий и неприхотливый дуб из маленького желудя, вырос сам, окреп, состоялся в жизни. Пошел по стопам отца – выбрал прокурорскую стезю, сейчас, как и отец, занимает солидную и ответственную должность в небольшом городе. У самого уже семья, маленький ребенок.
Младший сын Елены и Алексея, как они выразились, с детства был «проблемный» несмотря на то, что ему, в отличие от старшего, доставалось гораздо больше опеки уже повзрослевших и ставших на ноги родителей. С самого детского сада и школы Дима «позорил семью» – какие-то сумасбродные выходки, неусидчивость и неуправляемость, жалобы воспитателей, родителей других детей, постоянные вызовы то к классному руководителю, то к завучу, то к директору. Дальше – больше: подозрительные друзья и сомнительные компании. И вот печальный конец: их сын в реабилитационной клинике для наркозависимых.
В клинику Дмитрия определил старший брат. Видя неспособность и неготовность родителей дальше разбираться с этим «семейным проклятьем», Игорь буквально вырвал Диму из неблагоприятного окружения и определил в хорошую клинику где-то на Алтае, подальше от дома и ненадежных приятелей. Старший брат поддерживал с младшим связь, следил за ходом лечения. И вот теперь для продолжения реабилитации потребовались поддержка и участие родителей.
– Мы же все для него делали, ни в чем не отказывали, обеспечивали всем. Модные вещи, игрушки… Мотоцикл вот отец купил ему на 18 лет. Так он его разбил через неделю.
– Ну, что мы сделали не так? Все же было…
Родители в бессилии разводили руками. Их боль, обиды и претензии, непонимание: «Зачем он так с нами, мы ведь для него – все, а он…» – прорвались потоком горьких вопросов без ответов. И когда эти потоки немного схлынули, обиды проговорились и раны чуть отболели, родители приготовились по-настоящему погрузиться в проблемы Димы и попытаться понять, что же случилось с их младшим сыном.
Почему люди становятся наркоманами?
Нельзя напрямую сказать подавленным родителям: «Все родом из детства». Нельзя пригвоздить их фразой: «Зависимости – это проявление несостоявшихся отношений с близкими». Нельзя так сказать, не погрузив людей в еще большее чувство вины. Но нужно показать, что выход есть, через какую бы боль ни пришлось к нему прорываться.
– Это недостаток дофамина и окситоцина, – немного издалека начала я. – Если человеку не хватает ощущения любви и принятия в отношениях, он начинает «добирать» их химически.
В норме все эти вещества человек получает постепенно, естественным путем в отношениях с близкими людьми, начиная с самого детства, с отношений с родителями. Кормление грудью, поцелуи, объятья и тисканья, любование ребенком запускают гормональные процессы, которые и являются для человека «безопасным наркотиком» любви. Когда же в отношениях что-то идет не так, естественный механизм ломается, и человек начинает искать альтернативные способы получения этих жизненно важных веществ, самый простой и доступный из которых – химическое замещение.
Зависимости это проявление несостоявшихся отношений с близкими.
Часто все родом из детства.
Что же не сложилось в отношениях родителей с Димой? Елена и Алексей задумались, пытаясь припомнить, что же именно их так возмущало в поведении сына.
По части учебы у Димы в школе было все прекрасно. Письменные контрольные он всегда сдавал на отлично, схватывал знания на лету, домашние задания почти никогда не выполнял, но всегда был готов ответить на любой, даже самый каверзный вопрос учителя. Но вот поведение… Нрав у Димы был бунтарский. Он срывал уроки, подбивал одноклассников на всевозможные бойкоты «вредным» учителям, подрывая их авторитет. Устраивал опасные фокусы, совершал странные выходки и дерзкие поступки, не оставлявшие равнодушными никого вокруг.