Ольга Алексеевна Ярошинская
Академия чаросвет. Отражение
– Девочка моя, – шмыгнула она носом. – Прямо замуж? За Альваро? Ох! Надо же… Кто бы мог подумать… – спохватившись, зачастила: – Да! Я – да! Я говорю да!
Бастиан вежливо склонил голову.
– Благодарю. Мы поженимся как можно скорее.
– Нет, – вырвалось у меня, и взгляд Баса полыхнул чаросветом.
– Мы можем поговорить наедине с моей невестой? – чинно спросил он, выделив последнее слово.
– А я вот двери закрою, – торопливо пробормотала тетя, растягивая ширму-гармошку. – И ничегошеньки не услышу.
Конечно, она будет подслушивать, но какая разница?
– Что еще? – с раздражением спросил Бас, повернувшись ко мне. – Ты не хочешь выходить за меня, Мэди? Собираешься и дальше представлять своим другом? Я решил, тебе неловко, потому что в Сумерках строже традиции. А ты попросту не хочешь за меня замуж?
На кухне что-то упало и разбилось. На счастье.
– Хочу, – призналась я. Подошла к Бастиану и, обняв его, погладила напряженную спину. – Очень хочу.
Он вздохнул и обнял меня в ответ, а его мышцы расслабились.
– Но как это будет, Бастиан? – прошептала я, легонько поцеловав его в губы. – Я стану одной из Альваро, получу заветную прибавку к баллам, закончу академию. Потом нарожаю тебе детей…
– Пока что все звучит замечательно, – улыбнулся он.
– А Сумерки? – спросила я. – Что будет с ними? Ничего не изменится? Люди так и будут жить в страхе, что зеркала погаснут? Их переселят еще дальше в Ночь?
– Я не знаю, Мэди, – ответил Бастиан, хмурясь. – Что ты хочешь, чтобы я сделал?
Если бы я сама знала.
– Я думала про седьмой дом, – призналась я. – Отдельный. Для всех, кто захочет. Он был на темной половине, но как ее осветить? Ты говорил, что уже ходил в Ночь. Ты видел, что осталось от седьмого дома?
Бастиан покачал головой.
– Студентов не пускают так далеко, – сказал он. – Быть может, потом, после окончания академии, я сумею организовать экспедицию. Да, я точно смогу.
– Я пойду с тобой, – вырвалось у меня.
Я сама испугалась того, что сказала, и сердце подпрыгнуло и забилось быстрее.
– Нет, – мягко возразил Бас, погладив меня по щеке.
– Мы вместе. Помнишь? – требовательно спросила я.
– Я все-все тебе расскажу, – пообещал Бастиан, обхватив мои плечи. – Ты как будто увидишь все собственными глазами. Но там слишком опасно, Мэди.
– Куда она собралась? – сердито буркнула тетя Рут, выглянув из-за ширмы.
– В Ночь, – наябедничал Бастиан. – Но не волнуйтесь, – поспешил он заверить. – Я ее не пущу.
Тетя поджала губы и кивнула, укоризненно на меня посмотрев. Спорить с ними обоими я не собиралась – толку-то? Но ощущение правильности решения лишь крепло в моей душе. Как будто я наконец ступила на верную дорогу.
***
Мэди крутилась возле вновь приобретенной тетушки, иногда касаясь ее плеча, словно чтобы убедиться, что та и правда тут, живая. А над Порожками витал явственный дух смерти. Отец показывал отчеты. Семнадцать погибших. Это подавалось как мизер, но их вообще не должно было быть. Зеркало разбили специально. Каким будет следующий удар? Вроде бы Тибальд из дома белых котов готовил соглашение, которое, якобы, устроит всех, но Бас не верил словам. Дела куда важнее.
Вот и с очередным отказом Мэди та же история. Она говорила ему «да» каждым взглядом, улыбкой и поцелуем, и, получив «нет», Бас не особенно огорчился. Слова в их ситуации значили не так уж много.
Мэди взяла поднос с пирожками и направилась на улицу.
– Угощу охрану, – пояснила, встретив его удивленный взгляд.
Она могла бы ответить «да», выйти замуж, спрятаться за имя Альваро, и ее жизнь была бы светлой и безоблачной. Но она отказала ему, опять, потому что думала не о себе. Это вызывало уважение.
– Ты ведь не обиделся, правда? – спросила Мэди, вернувшись и отдав пустой поднос тете. – Ты сам говорил, что свет имеет значение, только если он кому-то нужен.
– Говорил?
Она устроилась рядом с ним на узком диванчике, поджав под себя ноги.
– У меня не было чаросвета, пока не появился ты, Бастиан, – пояснила она. – Я вроде зеркала. А теперь его осталось направить в нужную сторону.
– В Ночь ты не пойдешь, – отрезал он. – Это не обсуждается.
– Думаю, мы можем обсуждать все, что угодно, – заявила Мэди. – А с твоей тупой категоричностью мы далеко не уедем.
На ее щеках вспыхнул румянец, но она не отводила взгляд и собиралась стоять на своем.
– Я забыл, какая ты упрямая, – вздохнул Бас. – И что ты предлагаешь, Мэди? Собрать отряд чаросветов и бесцельно шататься туда-сюда по Ночи.
– Почему бесцельно? – нахмурилась она. – Надо найти руины седьмого дома. Дунгер сказал, там все еще есть свет. Посмотрим, можно ли его сделать ярче.
– У тебя уже и план есть, – заметил он, накручивая выбившуюся прядь ее волос себе на палец.
– Ну, пока так себе план, – признала Мэди. – И вот еще, можешь сводить меня в питомник с тварями?
На его лице явно промелькнуло удивление, потому что Мэди торопливо пояснила:
– Я страшно боюсь твоего пса. С этим надо что-то делать. Потому что если мы пойдем в Ночь, и я буду терять сознание от каждой твари, то это станет проблемой.
– Ты не пойдешь в Ночь, Мэди, – покачал он головой. – Но если хочешь, я отведу тебя к Венику.
Мэди выдохнула и не стала спорить. Даже благодарно улыбнулась. Вот только Бастиан понимал: это вовсе не значит, что она сдалась. Она молчала и вроде бы соглашалась, а потом брала и делала по-своему. И обычно какую-то дичь.
– Надолго останетесь? – спросила тетя Рут, расставляя разномастные чашки.
– Скоро поедем назад, – ответила Мэди. – Здесь даже людей разместить негде. Если бы таверна уцелела, а так…
– Сходишь на зеркальную башню? – вроде невинно обронила тетка, но Бас отчего-то насторожился. Зачем Мэди туда ходить? Она там едва не погибла.
– На зеркальную башню? – переспросила Мэди, видимо, задаваясь тем же вопросом.
– Ну да. Тебе ведь так нравится вид оттуда, – сказала тетя Рут, разливая по чашкам чай. – Ты любишь постоять там. Одна. Помечтать…
– Да, конечно, – подхватила Мэди, поднимаясь. – Чудесный вид. Вот сейчас и пойду. Бас, ты пока выпей чаю.
Он встал за ней следом, галантно приоткрыл дверь, впуская холодный промозглый воздух.
– Я быстро, – пробормотала Мэди, застегивая куртку и пряча глаза. – Одна нога тут – другая там.
– Ага, – кивнул Бас, шагнув за порог за ней следом. – Я тоже с удовольствием полюбуюсь видом.
Мэди остановилась на ступеньке и облизнула губы, явно обдумывая, как бы хитрее соврать.
– И не надейся, Мэдерли, – оборвал он ее терзания. – Я пойду с тобой. Мы вместе. Забыла?
– Я думаю, там будет Первый, – тихо призналась она. – Я тебе про него рассказывала.
– Прекрасно, – сказал Бас, сплетая свои пальцы с ее. – Может, мне надо просить твоей руки у него?
– Далась тебе эта рука, – проворчала Мэди. – Я и так вся твоя.
Под ногами чавкала грязь, холодный ветер ерошил волосы, позади слышались шаги охраны. Чем ближе они подходили к башне, тем отчетливей Бас понимал – Первого там не будет. Он слишком осторожен, чтобы вот так добровольно заходить в ловушку. Но кто тогда ждет Мэди? И зачем?
В башне их встретил чар, бледный, глазастый и такой тощий, что удивительно – как его еще ветром не сдуло. Он провел их на крышу, где рухнувший парапет восстанавливали каменщики. Одного Бас признал сразу – не помогла и серая шапка с куцым помпоном, натянутая на пропаханную когтями лысину. Охрана повела работяг вниз, и вскоре Бас и Мэди остались одни.
– Что ж, вид… своеобразный, – с трудом нашел подходящее слово Бастиан.
Внизу раскинулись крыши с чахлыми грядками, чернели остатки таверны, ветер согнал облака в тучу, и та полилась мелким противным дождем, прибивая пепел к земле. На левом берегу реки виднелись развалины города, и Мэди буднично сказала:
– Крыша моего дома с зеленым кустом, вон там, на пятачке площади, видишь? – Она вынула из кармана куртки клочок бумаги и развернула записку. – Шрам мне дал, – коротко пояснила. – Что тут у нас? Белый камень с черным пятном по центру.
Она всучила записку ему, а сама подошла к свежей кладке парапета, вытащила приметный камень, не закрепленный раствором, и нашла в нише шкатулку.
Бас прочитал записку дальше:
– Заполни тьмой.
Мэди держала в руках артефакт, накопитель энергии. Такой же, как и у Ларга. Выходит, на стороне сумеречного сопротивления работают чаросветы? Впрочем, есть и другие полукровки, как Мэди, наверняка есть и те, кем движет сама идея. Свет для каждого. Звучит хорошо. Вот только какой ценой? Что собираются делать с силами тьмы эти тени, загнанные в свой сумеречный угол? Вряд ли ими движет чисто академический интерес.
– Я не стану, – прошептала Мэди и быстро вернула шкатулку на место. Засунув камень назад, выпрямилась, растерянно посмотрела на Баса и пояснила: – Он использует меня как оружие. Я не хочу.
– Пойдем, – сказал Бас и, взяв ее за руку, повел вниз.
Пусть Первый думает, что у нее не было возможности выполнить просьбу. Мало ли, не получилось, или тупой чар постоянно терся поблизости. Ясно одно: тени готовятся к войне.
Тощий чар скользнул мимо них по лестнице вверх, и Мэди провела его взглядом. А ведь точно! В Порожках не было чара на башне! Значит, тощий – один из заговорщиков.
Шагая рядом с Мэди, Бас поймал себя на мысли, что не может его судить. Если бы он родился тут, под хмарью сизого неба, разрезаемого лучами отраженного света, то, пожалуй, первым примкнул бы к сопротивлению.
***
Мы вернулись в утлое жилище, приютившее тетю Рут, и она тут же принялась собирать нам припасы: вынесла на крыльцо кучу покрытых сажей банок, вязанку сушеной рыбы, пакет с бусами из грибов и очередной бочонок огурцов. Охранники изо всех сил делали невозмутимые лица, Элма наотрез отказалась везти что бы то ни было в своем чаромобиле, а Крон аппетитно захрустел огурчиком, кивая с видом знатока.
– Возьми еще сушеного тьмошника, – сказала тетя, укутывая банки полотенцами. – Верхний ящик слева.
Я зашла в чужой дом, чувствуя себя неуютно. Рут перенесла сюда запасы из подвала таверны, но мне все казалось, что я беру чужое. Открыв дверцу, пошарила на полках, но нашла только чай да банки с крупой. Закрыв шкаф, обернулась и дернулась от неожиданности, увидев перед собой знакомые ледяные глаза. Мой взгляд метнулся в окно: Бастиан переставлял припасы в багажнике под чутким руководством тети, а Элма, устав ждать, принялась помогать.
– Не беспокойся, – сказал Первый. – Никто нам не помешает. А если попробует, то пожалеет об этом.
Он обхватил мой подбородок пальцами и заставил вновь повернуться к окну.
– Посмотри чуть выше, Мэди, – прошептал на ухо, приподнимая мой подбородок. – Дом через дорогу. Чердачное окно. Видишь?
В темном квадрате под плоской крышей что-то зашевелилось.
– Там твой друг с полосатой башкой держит под прицелом крыльцо. И вот там еще трое, и с другой стороны…
– Зачем это? – мой голос дрогнул. – Что вам надо?
Я повернулась к Первому, и он жестом фокусника вынул из-под полы пальто уже знакомую мне блестящую шкатулку.
– Ты не выполнила мою просьбу, Мэди, – скорбно произнес он, поставив артефакт на кухонный стол.
– У меня не получилось, – быстро соврала я. – Я пока не умею.
– Ты отлично управлялась с тьмой, когда накрыла тех чаров, – напомнил Первый.
– Я волновалась. Все получилось само собой.
– Я так и подумал, – кивнул он. – Конечно, ты тогда очень испугалась, действовала интуитивно. Страх стимулирует, Мэди. Поэтому я решил тебе помочь. Но ты, похоже, не поняла. Посмотри в то окошко снова.
Сглотнув, я обернулась и заметила в темном проеме чердака отблеск металла. А Первый провел ладонью по моим волосам.
– Ты хорошая девочка, Мэди, и всегда поступала правильно, – произнес он, неспешно гладя меня по голове. – Что же случилось сейчас? Что изменилось? Неужели ты такая же, как твоя мать? Появился сияющий чар, и ты забыла обо всем остальном?
– Не забыла, – поспешно возразила я. – Я хочу помочь.
Первый сгреб мои волосы пятерней и рывком развернул меня к столу.
– Вот и помоги, – рявкнул он, открывая шкатулку. – Наполни ее тьмой. Сейчас же! Твой чар скоро заволнуется, пойдет тебя искать. Конечно, он притащил с собой целую свору цепных псов, но ты готова проверить их реакцию, Мэди? Готова рискнуть?
– Если Себастиан умрет, то мой свет иссякнет! – воскликнула я, и к моей шее прижалось холодное лезвие.
– А без твоих сил ты мне вовсе не нужна, – прошептал Первый, проследив острием ножа венку на моей шее.
– Вы не станете, – прошептала я.
– Думаешь? – переспросил Первый, и в его голосе зазвенела сталь. – Кем ты себя возомнила, Мэди? Наследница седьмого дома? Подстилка чаросвета! Если не будешь нам помогать, то куда полезнее ты была бы мертвой. О, так даже лучше: чаросветы подло убили наследницу темной крови. Отомстим же за нее, братья!
Я кусала губы, и венка на моей шее билась о лезвие ножа все сильнее.
– Все просто, Мэди, – вздохнул Первый. – У каждого своя судьба. Выбор – иллюзия. Ну же!
Мысли трепыхались как пойманная птичка: сейчас Элма, увлеченно пакующая банки с вареньем, почует опасность и прибежит меня спасать, начнется заварушка, тени вступятся за своего предводителя. Итог один – из-за меня снова прольется кровь.
Тьма сорвалась с пальцев и послушно поплыла в шкатулку.
– Вот и молодец, – похвалил меня Первый. Его рука дрогнула, и по моей шее потекла горячая капля крови. – Не забывай, на чьей ты стороне, Мэди. Одна из нас. Сумеречная тень. Хорошая девочка…
Послышались шаги, Первый захлопнул шкатулку и, схватив ее, быстро отпрянул в угол, спрятавшись за кухонный шкаф.
– Ты в порядке, Мэди? – обеспокоенно спросила Элма, и я быстро взяла салфетку и прижала ее к царапине на шее.
– Да, уже иду, – пробормотала я.
Первый прижал палец к губам, и я быстро прошла вперед. Сняв с вешалки шарф, замотала шею и прошла мимо Элмы. Сбежав по крыльцу, спряталась в чаромобиль, кутаясь в чужой шарф, пахнущий табаком.
– Ты вроде за тьмошником ходила, – вспомнил Бас, сев за руль и обеспокоенно вглядываясь в мое лицо.
– Поехали поскорей, – попросила я.
Глава 6. Выбрать сторону
– И ты говоришь мне это только сейчас? – воскликнул Бастиан, убрав руки с моего шарфа.
Попятившись, я уперлась спиной в одежные полки. Всю дорогу я сомневалась и думала, как поступить, и в итоге рассказала Басу про Первого, лишь когда мы вернулись домой. Зато тут тянуть не стала – раскололась еще в гардеробной.
– Первый держал тебя на прицеле, – попыталась объяснить я. – И остальных чаров тоже.
– А то мы не видели, – презрительно бросил Бас. – Тени мелькали то там, то тут, копошились на чердаках, как голуби. Ничего бы они нам не сделали, Мэди. Крон держал щиты все время.
– Даже если так. Началась бы драка, и сиятельные чары, конечно бы, победили. А ты уверен, что при этом никто из теней не пострадал бы?
– Думаю, это справедливо, – заметил Бас. – Боишься получить сдачи – не лезь в драку.
– А когда вы, чаросветы, получали отпор? – поинтересовалась я. – Вам выдали сдачи за Левые Порожки? Или, может, за Правые? Семнадцать человек погибло. Или это не считается?
– Ты не имеешь права меня обвинять, Мэди, – ответил Бастиан. – Ты лучше всех знаешь, что я не хотел этой бойни.
– Той – не хотел, – кивнула я. – А новую устроить – пожалуйста? Я не хотела, чтобы кто-то пострадал!
От поездки в Сумерки у меня осталось двоякое впечатление: эйфория из-за того, что тетя жива, омрачилась поступком Первого. Он заботился обо мне, говорил о моей важности, а потом просто забрал мою тьму, как будто я какая-то дойная корова. Он говорил о свете для каждого, но при этом готов был пройти по головам.
– Но теперь у Первого есть твоя тьма! – воскликнул Бастиан. – Велик шанс, что из-за нее пострадают очень многие!
– Тьма есть и у Ларга, – напомнила я. – В каком-то смысле это даже справедливо: и чары, и тени получили новые силы.
– Ларг больше исследователь, – возразил Бас. – Он отличный артефактор. Но делает боевые штуки только для Ронды. А Первый точно захочет создать оружие. Его надо остановить. Ты могла его остановить. Не надо защищать меня, Мэди. Я и сам в состоянии сделать это.
– Однажды ты уже чуть не погиб из-за меня, помнишь? А я, выходит, не должна тебя защищать? Пусть в тебя летят ножи и стрелы, надо просто смотреть на это и верить в лучшее? Так ты предлагаешь?
Я сердито размотала шарф и сунула его в дальний угол, досадуя на саму себя. Ситуация получилась патовая. Если бы я попыталась сопротивляться Первому, то привлекла бы внимание чаров. Элма увидела бы меня с ножом у горла и грохнула бы Первого без раздумий. Хотя у него наверняка есть защитные артефакты – в той битве у башни он сражался лучше многих. Так что Первый мог бы и уцелеть. Но тени вступились бы за него, за живого или мертвого – неважно, началась бы очередная драка, и кто-то бы точно погиб. А я так устала от смертей.
Вздохнув, я потерла лицо ладонями, нацепила примирительную улыбку и повернулась к Бастиану. Сперва я даже не поняла, отчего в гардеробной вдруг стало светлее. Лишь мгновением позже увидела, какой безжалостной яростью вспыхнули глаза Баса.
– Это что? – ровно спросил он, коснувшись подушечкой пальца моей шеи.
– Поранилась, – быстро соврала я.
– Ты поранила шею? – уточнил Бас, слегка вздернув темные брови. – Это надо постараться. Откуда у тебя порез на шее, отвечай. И не ври мне, Мэди. Хватит лжи.
Он поймал мой подбородок пальцами, приподнял так, чтобы разглядеть рану лучше.
– Ладно, это сделал Первый, – признала я, устав спорить. Дернув головой, высвободилась из его хватки. Расстегнув куртку, стянула с плеч. – Но, думаю, он вряд ли навредил бы мне по-настоящему.
Мне хотелось в это верить. Слишком больно было прощаться со всеми иллюзиями. Слишком долго я считала Первого отцом. Я отвернулась и повесила куртку на плечики, разгладила ладонями складки на рукавах, чтобы потянуть время. Бас злился на меня, но я и правда не понимала, как должна была поступить. И так, и эдак выходило плохо.
– Вряд ли? – переспросил Бас. – Мэди, я правильно понимаю, он приставил нож к твоему горлу?
– Говорю же, это был блеф, – буркнула я, повернувшись.
У меня волосы на затылке зашевелились, когда я увидела его лицо. Однажды похожее уже было – в ночном лесу, когда я сказала, что Бас мне не нужен. Краски схлынули с его смуглой кожи, глаза побелели от света, превратившись в сияющие щелки.
– Бастиан, это всего лишь царапина, – зачастила я, схватив его за рукав. – Первый умеет добиваться своего – вот и все. Он хорошо меня знает. Куда больше я боялась за тебя, правда.
Бас снял с вешалки удлиненный пиджак, который только что туда повесил.
– Бастиан, – я погладила его грудь ладонями. – Все ведь закончилось хорошо. Никто не пострадал. Не факт, что Первому вообще удастся использовать мою тьму, правда?
Кивнув, он надел пиджак, поправил воротник, глядя на меня сверху вниз.
– Куда ты собрался? – чуть не плача спросила я. – Бастиан! Не раздувай проблему. Это всего лишь царапина!
Бас обхватил мои плечи ладонями и слегка склонился.
– Он приставил нож. Тебе. К горлу.
Я невольно прищурилась от яркого света, а тени в панике заметались по гардеробной.
– Я не собираюсь прощать такое, – закончил он.
– Бастиан, подожди, – выдохнула я, обвив руками его шею.
Осталось еще одно средство. Раньше оно никогда не подводило. Я поцеловала Баса, прильнула всем телом… Он перехватил мои запястья, убрал их со своей шеи и отстранился.
– Я скоро вернусь, – пообещал Бас и пошел прочь.
Я осталась в гардеробной одна, застыла на месте, пытаясь осознать, что натворила.
– Бастиан! – выкрикнула я, побежав за ним следом, и лестница загудела под ногами. – Бас!
Он уже стоял на крыльце, раздавая команды чарам:
– Элма, останешься здесь. Крон, скажи остальным, что мы выдвигаемся в Сумерки, сейчас же.
– Бас, прекрати! – выкрикнула я, кинувшись к нему. – Ничего ведь не случилось!
Бастиан глубоко вздохнул и повернулся ко мне, но в его глазах горел все тот же жестокий свет.
– Я поеду с тобой, – быстро сказала я. – Ладно, ты прав. Первый перешел границы. Я поеду с тобой, и мы поговорим.
Бастиан молча посмотрел на меня, задумчиво покусал губы, а потом спустился по ступенькам крыльца и направился к небольшой парковке, где ютились оба чаромобиля. Открыв капот моего лупоглазого мобиля, выкрутил маленькое шипастое колесико и сунул себе в карман.
– Ты останешься дома, Мэди, – заявил он. – Так будет лучше.
Сев за руль своего чаромобиля, захлопнул дверцу, и хищный прищур фар полыхнул светом. Я стукнула ладонями по капоту, встав впереди.
– Бастиан! Ты не поступишь так со мной! – выкрикнула я.
Он быстро сдал назад, так что я по инерции пробежала следом, а после развернулся и, взревев мотором, умчался к воротам академии.
Я бросилась в свой чаромобиль, но тот даже не завелся. Ударив ладонями по рулю, вытерла слезы, из-за которых все расплывалось перед глазами, и увидела Элму. Не знаю, что Бас успел ей наговорить, но ее щеки горели багровым румянцем то ли гнева, то ли стыда.
– Домой! – приказала она, ткнув пальцем в башню. – Живо!
***
Сумерки встретили его враждебной настороженностью. Ставни в домах захлопывались, двери закрывались. Порожки готовились защищаться, опять.
След Бастиан взял сам – в кухне у тети Рут, которая прикидывалась дурочкой, а может, и правда не понимала, что происходит. Она путалась под ногами и все норовила его накормить, и Бас без зазрения совести спихнул ее на Крона.
– Ему очень понравились ваши огурцы, – сказал он. – И пирожки тоже давайте. Сиди здесь, – приказал охраннику, который потянулся следом. – Без тебя справлюсь.
Но след Первого обрывался у черной реки, и Бастиан в бессильной злобе ударил ногой по воде, замочив туфли. Сияющие нити отслеживающих чар таяли над рябью волн. Даже если он раздобудет лодку и переправится в Ночь, то будет бродить там как слепой щенок.
Но когда Бас вернулся в дом тети Рут, его ждал сюрприз.
– Приметный, – кивнул Крон на Шрама. – Вроде, ближайший соратник Первого. Только молчит как рыба. Я уже и чарословом пытался язык ему развязать…
– Я сам. Оставь нас, – приказал Бас и, отодвинув стул, сел по другую сторону стола, напротив лысого верзилы.
Тот поднял взгляд, посмотрел на него изучающе. На бычьей шее блеснула знакомая цепочка. Понятно, отчего его чарослова не берут.
– Значит, это тебе Мэди отдала кулон, который я ей подарил, – произнес Бастиан, положив руки на стол. – Выходит, я спас тебе жизнь однажды.
– И что теперь? – с вызовом спросил лысый. – Потребуешь чужую жизнь взамен? Такого уговора не было.
– Не было, – согласился Бас.
– Вот и вали назад в свой солнечный город. Зачастил ты сюда, чарёныш.
Бас усмехнулся. Мэди считала этого гиганта другом, так может, получится достучаться до него по-другому.
– Ты знаешь, что Первый угрожал убить Мэди? – спросил он.
– Врешь, – вырвалось у того.
Бас покачал головой.
– У нее порез на шее. Первый приставил нож к ее горлу. Я бы хотел обсудить его методы.
Ничего он с ним обсуждать не собирался, хотелось разбить его мерзкую рожу в кровь. Бас не знал, как выглядит Первый, но отчего-то был уверен, что рожа окажется мерзкой. Стоило представить, как этот сумеречный урод хватает его девушку и прижимает нож к ее нежной шее, и глаза застило яростью.
– Он бы не стал вредить Мэди, только не ей, – покачал головой Шрам.
– Однажды Первый потащил ее в Ночь, – напомнил Бастиан. – Он рисковал ее жизнью только затем, чтобы убедить, какие чары плохие.
– А вы будто хорошие.
– Я люблю ее, – сказал Бас. – Она моя невеста и однажды станет моей женой. Никто не смеет угрожать ей.
Шрам откинулся на спинку стула, разглядывая Баса будто по-новому.
– Ты не найдешь здесь Первого, – ответил он. – Не кипятись, чарёныш. Примчался защищать Мэди? Но ее тут никто не обидит.
– Она здесь больше и не появится, так Первому и передай, – заявил Бас, подавшись вперед. – Но готов поспорить, он особо не огорчится. Ведь она ему только мешает.
– Мэди? – удивился Шрам. – С чего бы? Она – наша надежда!
– Вот именно поэтому. Мэди – наследница седьмого дома. Вы все тут обычные тени, обреченные прозябать в Сумерках. Кроме нее.
– Мэди особенная, – согласился лысый. – Седьмой дом возродится. Свет вспыхнет во мраке.
– Но Первый не захочет становиться Вторым, – перебил его патетические пророчества Бас. – Понимаешь, полосатая твоя башка? Я даже могу допустить, что ты говоришь искренне и готов защищать Мэдерли. Вы все, возможно, готовы. Но не он. Не Первый. Он приставил нож к ее горлу и пустил ее уникальную кровь. Ты уверен, что однажды он не захочет полоснуть ее посильнее? Просто чтобы занять место главы седьмого дома. Он ведь считает его своим.
Шрам нахмурился, поджал губы.
– Ты нагнетаешь, чарёныш, – пробормотал он.
– Подумай над этим. Если сумеешь, – раздраженно сказал Бас.
Дверь протяжно скрипнула и отворилась, и в темную комнатушку шагнул тот, кого Бас точно не ожидал увидеть.
– Отец? – удивился он, привстав со стула.
Артирес Альваро вошел в тесную гостиную, оглядел и узкий продавленный диван, и дощатый пол со светлым пятном посредине, и тетю Рут, которая безмолвно всплеснула руками и умчалась на кухню греметь посудой.
– Можешь идти, – сказал Бас Шраму.
Отец задрал голову, проведя здоровяка любопытным взглядом, и опустился на его место. Придвинув к себе кувшин, который принесла тетя Рут, сунул в него нос.
– Что ты тут делаешь? – со вздохом спросил Бастиан.
– Защищаю того, кто мне дорог, – ответил отец, взяв кружку. – Тебе это знакомо теперь, правда?
Бастиан не стал спорить.
– Давай, рассказывай, – предложил отец, плеснув в чашку компот. Отломив кусок кренделька, кинул в рот, прожевал и одобрительно кивнул тете Рут. – Мне доложили вкратце, и деталей я не знаю. Зачем ты снова сюда примчался?
***
Когда они вышли на крыльцо, отец задержался, дожидаясь внимания. На узкой улице Порожков собралось столько чаров, сколько этот город не видел никогда.
– Я Артирес Альваро, – произнес отец, и на его голос повернулись все – и чары, и тени. – Глава дома Альваро. Я не желаю вам зла. Несмотря на то, что мой сын, Себастиан Альваро, едва не погиб, освещая ваш город. – Он выдержал многозначительную паузу, давай всем возможность осознать его слова. – Мэдерли Эванс теперь под защитой моего дома.
– Она из седьмого дома! – выкрикнул кто-то из толпы, и взгляд отца устремился на голос, словно прожектором высветив дерзкую тень.
– Мэди – наша! – поддержал другой.
– Седьмой дом восстанет из мрака! – тоненько выкрикнула чумазая девочка, и мать быстро затолкала ее себе на спину.
– Поживем – увидим, – кивнул отец и повернулся к Басу. – Не против, если я поеду с тобой?
***
Оракулы пригласили его в зал советов, подчеркнув тем самым важность вопроса. Пол из черно-белых плит напоминал шахматную доску, но сегодня на ней не хватало фигур, и за овальным столом сидели лишь двое представителей великих домов.
– Как жизнь, серебряный лев? – спросил Эльгред.
Тибальд поморщился, не ответив на фамильярное приветствие. Из уст Монтеги прозвище, которым он гордился, звучало глумливо. Оракулы тоже расселись по местам. Самый старый, кряхтя и охая, долго крутился на стуле, средний сразу открыл перед собой папку с записями, младший же, с черной бородкой, перечеркнутой ручейком седины, держался скорбно как на похоронах.
В каком-то смысле так и было: старый мир умер. Тибальд даже слегка пожалел оракулов – вот кто пострадал больше всех. Одним махом их лишили власти, уверенности и всей сути существования. Если кто и имеет право ненавидеть седьмой дом, так это оракулы. Они смотрели в будущее, но не видели ничего. Или нет?
– Приступим? – предложил Тибальд, устав ждать, когда старый оракул наконец устроит на стуле свой костлявый зад. – Чему обязаны приглашению? Быть может, порадуете благоприятным предсказанием?
– Да ты оптимист, – фыркнул Эльгред Монтега.
– Предсказания есть, – кивнул средний оракул. – Но вот благоприятны ли они? Если желаете сразу к сути: старый мир рушится. Сейчас тот самый момент, когда создаются союзы, что решат судьбу нового мира. Пришла пора выбрать сторону.
Он бросил многозначительный взгляд на Монтегу, который отстраненно покивал, делая вид, что его это не касается. А Тибальд про себя горестно вздохнул – вот уж не повезло с союзничком: лживая, изворотливая, рыжая скотина.
– А что с эквилибрами? – поинтересовался Монтега, ненавязчиво переводя тему. – Говорят, слуги равновесия… эмм… пали?
Тибальд не скучал по Серому. Тот слишком много знал, и вскоре его все равно пришлось бы убрать. К тому же, раз он умудрился позорно погибнуть в драке с тенями, то явно потерял хватку.
– Вы знаете, что там произошло? – не отставал Эльгред. – Раз будущее скрыто туманом, то хоть прошлое вам доступно? Вы позвали меня как союзника, я имею право знать.
– Сумерки встали с колен и оскалили зубы, – патетично произнес младший оракул. – Тени обрели силу и дали отпор.
– Это все девушка, – прокряхтел старый. – Та самая, фатаруг младшего Альваро. Темная кровь.
– Она учится на первом курсе, что она могла противопоставить боевым чарам? – удивился Монтега. – Кого вы вообще набираете в ряды эквилибров? Как они могут хранить хваленое равновесие мира, если теряют его из-за зеленой девчонки.
– Не стоит недооценивать противника, Эльгред, – мягко посоветовал средний оракул. – Ты и сам видишь – происходит нечто такое, чего не было очень давно. Мы не знаем, на что она способна.
Вот и Тибальд не знал, и это бесило. Он поднимет вопрос о замене ректора академии чаросвет при первой же возможности. Кристина оказалась бесполезной бестолковой дурой.
– Она загорается от младшего Альваро, – произнес Тибальд. – Отражает его свет, как зеркало.
– Не совсем, – возразил средний оракул. – Не зеркало, скорее – линза.
– Истинная любовь, способная менять мир, – прокряхтел старый.
– Ее надо убрать, – неожиданно твердо сказал младший, позабыв о пафосе.
Все трое согласно кивнули. Так-так… Похоже, в новом мире место оракулов где-то в пыльном углу. Иначе с чего бы им так агрессивно сопротивляться изменениям? Монтега молчал, потирая гладко выбритый подбородок, предоставляя высказаться ему, серебряному льву.
– Давайте рассмотрим проблему наглядно, – предложил Тибальд.
Потянувшись через стол, он взял ручку из папки среднего оракула и направил через нее чаросвет.
– Итак, у нас есть источник света – Себастиан Альваро.
Он положил ручку на стол, и из нее брызнул луч чаросвета. Долго не продержится, но для демонстрации хватит.
– Есть зеркало. Или линза, как ни назови.
Вынул из нагрудного кармана пиджака серебряные часы и, приоткрыв блестящую крышку, поставил их так, чтобы поймать луч. Брызги света заплясали по овальному столу, отразились в голубых глазах Монтеги, запутались солнечными зайчиками в бородах оракулов.
– У нас есть три варианта стратегии, – продолжил Тибальд. – Первый, самый очевидный, убрать зеркало.
