Ольга Арунд
Академия неконтролируемой магии
Глава 3
Обед прошёл весело.
Для меня весело, потому что студенты ещё больше перешёптывались, враждебно косились на меня, но смеяться больше не думали. Всё-таки страх – лучшая мотивация, я оказался прав.
Неудивительно, учитывая какую школу пришлось пройти мне. Самый известный артефактор в империи, герцог, ближайший соратник прошлого императора по совместимости стал и дедом, посвятившим всё свободное время моему воспитанию. Своеобразному воспитанию, учитывая сложный характер и силу Исгарда Шалинберга.
Дед искренне считал, что лучше всего ошибки постигаются на собственном опыте, и, начиная с пятилетнего возраста, я, боясь сказать слово против, послушно топился, травился и калечился, пока не научился превращать свои слабости в преимущества. И пока не выучил наизусть большую часть дедовской библиотеки.
И был счастлив, когда замечал едва заметную, одобрительную улыбку деда.
Поэтому учёба в академии мне давалась не то чтобы легко, я её практически не заметил. Интереснее всего и мне, и братьям Делабергам – бессменным друзьям и племянникам императора, которым тоже в детстве досталось, были занятия на полигонах и вот тут-то мы показывали полную силу. Ту самую, которая восхищала преподавателей и давала нам право на маленькие шалости. Для нас, воспитанных далеко не в тепличных условиях, маленькие, но вызывающие у остальных трепет и зависть к нашей вседозволенности.
Просто никто из завистником не догадывался, как мы огребали, стоило вернуться домой. И как радовались хотя бы глотку свободы на протяжении девяти месяцев учёбы вдали от высокородных близких.
Так что стихийники могли радоваться, что учить их приехал я, а не Исгард Шалинберг, который без всякой магии организовал бы карцер за одну только сегодняшнюю выходку.
– Добрый день, студенты. Меня зовут профессор Рикард Шалинберг, я буду преподавать вам контроль над стихиями.
Эта группа оказалась моложе самых умных лет на десять, и среди этих оказался уже знакомый мне Олли Норлок. Что они тут делают-то с такими малявками?
– Добрый день, профессор Шалинберг, – нестройно отозвались студенты, старшему из которых едва перевалило за двенадцать лет.
– Для начала давайте познакомимся, – со вздохом обводя их взглядом, я прошёл к столу, но садиться не стал. Забитые, зажатые, неадекватно весёлые, наивные – каких только детей тут не было.
Детей. Рианы, и за что мне такое счастье?
– Профессор Шалинберг, вас вызывает ректор. Срочно. – На мгновение передо мной появилась Малин и исчезла сразу после сообщения.
Удобно, учитывая, что магические вестники стихийным магам недоступны, как и почти все заклинания обычных магов.
– Отложим знакомство, – покачал я головой. – Откройте тетради, расчертите лист на две половины и в каждой перечислите все свои слабые и сильные стороны. И не шумите, если не хотите заболеть ушной болезнью, как группа И-666, – хмыкнул я, глядя как они разом втянули головы в плечи, и пошёл, судя по всему, на ковёр.
– Профессор Шалинберг. – Оттельберг сидел за столом со сцепленными в замок пальцами. – Объясните, что сегодня произошло с группой И-666.
– Группа в полном… почти полном составе заразилась ушной болезнью. – Сесть мне не предложили и, расставив шире ноги, я сцепил руки за спиной. Так мы встречали профессоров, и Оттельберг, смерив меня взглядом, скривился. – Как только появились подозрения, я вызвал лекаря, который подтвердил болезнь и произвёл лечение.
– Тогда почему группа в полном составе не явилась на послеобеденные занятия? – Раздул ноздри Оттельберг.
– Это мне неизвестно.
То есть лиерра Киндерен тоже решила саботировать?
– А вам известно какой эффект имеет лекарство от ушной болезни?
Хлопнул бы ректор по столу, я бы, может, впечатлился, но он лишь сверкал глазами из-под кустистых бровей. Надеялся, что я стану каяться?
– Да, я испытал его на себе, поэтому сразу распознал симптомы. Ректор Оттельберг, это всё, что вы хотели узнать? – Я поднял бровь. – У меня осталась без присмотра группа О-112, а, учитывая их возраст…
– Идите, – недовольно махнул рукой он. – Хотя, подождите. – Оттельберг вдруг воссиял такой счастливой улыбкой, что неуютно стало даже мне. – Раз вы, Рикард, такой прекрасный специалист, я отменяю ваш испытательный срок.
Вот так просто?
– Благодарю. – Я едва склонил голову, подозревая, что настоящие неприятности начнутся прямо сейчас.
– У каждого преподавателя есть подопечные, которых они курируют и готовят к ежегодной комиссии. Раз вы теперь официально состоите в штате академии, то и вам положен надзорный студент. – Оттельберг встал и задумчиво коснулся подбородка. – Кого бы вам назначить…
Можно подумать, старик всерьёз размышляет.
Не подавая вида, я ждал его решения. Выбора всё равно нет, а так я узнаю, кто у них самый проблемный, другого мне явно не назначат.
– Вот! – Я поднял взгляд на счастливого ректора. – Прекрасный стихийный маг, сильный, умный, с интересной историей. – Это в смысле в прошлом тоже всё плохо? – Вы как раз познакомились сегодня.
Надеюсь, это не тот маг земли, который решил, что самый умный. С ним мы точно не сработаемся.
– Вашей подопечной будет Аделин Киндерен, группа И-666.
В аудиторию я вернулся перед самым звонком – Олли Норлок вместе со своими одногруппниками старательно писали что-то в тетрадях, не поднимая головы. Оказывается, не все здесь такие наглые, как группа И-666.
– Так, закончили? – Кто-то кивнул, кто-то мотнул головой, а кто-то поднял затравленный взгляд. – Тогда это останется заданием на следующее занятие. Подумайте хорошенько, что вам даётся легко и просто, а над чем приходится постараться, и запишите в столбики.
Светлая девчушка со среднего ряда несмело подняла руку.
– А если я хорошо рисую? – Под конец вопроса её голос стал почти неслышен.
– Значит, это и пишите. – Раздался громкий звонок. – Все свободны.
Надо было подумать и, пользуясь пустым расписанием, я направился на поиски библиотеки. Нашёл быстро и даже без подсказок, и не удивился, увидев за одним из столов Арека. Уверен, он тут практически живёт.
– Кураторство, что ты о нём знаешь? – сев напротив, сходу начал я.
– Рик? – Прижав руку к сердцу, испуганно выдохнул он. – Зачем так пугать?
– Привычка, так что с кураторством?
– Ты же вроде на испытательном сроке, – нахмурился Арек. – А, вообще, ничего сложного. Тебе назначают студента, за которым ты приглядываешь, и с которым время от времени встречаешься, чтобы подготовить его к выпускной комиссии. Бывают, конечно, сложные случаи, но чаще всего кураторство вещь номинальная, просто для галочки. – Он оглянулся, подался вперёд. – А зачем тебе?
Мне вообще не сдалось.
– А что не так с Аделин Киндерен?
Имя оказалось роковым – Арек резко дёрнулся, толкнул локтем книгу, та задела ещё одну и тишину библиотеки разорвали громкие шлепки толстенных справочников о каменный пол. Арек бросился их поднимать, запнулся о ремень своей же сумки и растянулся рядом с громким ругательством. Встал, оглянулся на раздражённого библиотекаря, состроил просительную мину и только после этого навёл порядок.
– Занятная лиерра, – хмыкнул я, глядя на всё это представление. – Ты в неё влюблён, что ли?
– Совсем уже? – зашикал на меня Арек. – Думай, что говоришь! Просто Аделин Киндерен… особенная.
Даже страшно представить насколько.
– И в чём её особенность? – Прыщи? Бородавки? Хвост?
– У неё сразу три стихии, – он мрачно поднял на меня взгляд. – Огонь, вода и земля. От неё отказались все кураторы, она живёт в академии уже больше пятнадцати лет и… – Арек нервно дёрнул щекой. – Она ненавидит боевых магов, потому что они убили её семью.
А Оттельберг знает толк в мести. Не удивлюсь, если девчонка – единственная стихийница с тремя дарами на всю империю. И досталась она единственному на всю империю боевому магу без магии.
Отличная из нас выйдет парочка.
– Почему так долго? – Арек непонимающе нахмурился. – Лиерра Киндерен, почему она так долго живёт в академии?
– Может, тебе кто-нибудь другой расскажет? – Он опустил взгляд на карандаш, который нервно крутил в пальцах. – Или спроси у неё самой, ты же теперь вроде как куратор…
– У меня, конечно, дрянной характер, но чтобы так быстро надоесть нового знакомому… – усмехнулся я. – Подозреваю, что ответит она пульсаром. В голову.
– Стихийники не умеют создавать пульсары, их магия непредсказуема и подчиняется…
– Да в курсе я, в курсе. – Переплетя пальцы, я поставил на них подбородок и задумчиво уставился на Арека. – Замени пульсар на огненный шар и результат будет ещё предсказуемее. Ректор потом с большим удовольствием передаст родственникам урну с оставшимся от меня прахом.
– Не всё так… – Арек осёкся, посмотрел на меня, вздохнул. – Ладно. В общем, там такое дело, родители Аделин были стихийниками.
– Не может этого быть, – издевательски протянул я.
– Ты будешь слушать или выпендриваться? – рявкнул вдруг Арек, заставив меня поднять бровь. Правда, он тут же побледнел, покраснел и таки разломил несчастный карандаш пополам. – Извини, я… они занимались какими-то опытами, но безумными не были. Когда пришли боевые маги, родители Киндерен раскидали почти всех, но уйти не смогли всё равно. Их уничтожили на месте – за что и почему не знает никто, а саму Аделин отдали в приют.
– Стихийницу и в приют?
– Вроде как её проверяли, но не нашли признаков стихийной магии, – вздохнул Арек.
Вот так взяли и не нашли?
– И когда они поняли, что ошиблись? – криво усмехнулся я.
Арек дёрнулся, оглянулся, подался ближе и понизил голос до зловещего шёпота:
– Когда забирали её с пепелища, которым стал дом для сирот. Она единственная выжила в жутком пожаре, даже кружево на вороте ночной рубашки не обуглилось, но проявитель снова промолчал.
Какие подробности. Интересно, про кружево это академические сплетники придумали?
– И сколько приютов успела сжечь милая малышка? – ровно отозвался я, тщательно контролируя каждое слово.
Потому что надо быть шаргховыми идиотами, чтобы засунуть отпрыска стихийников к обычным детям. Даже если промолчал выявляющий силу артефакт.
– Оттельберг забрал её в академию сразу после этого, – нервно дёрнул подбородком Арек. – Хотя как забрал, она не подпускала никого, и пришлось погрузить её в стазис стараниями десятка твоих коллег. Вот только…
– Да говори уже, – скривился я.
– Когда в семь лет у лиерры Киндерен проявилась водная стихия, она… – Арек снова дёрганно оглянулся по сторонам, хотя в библиотеке, кроме нас и библиотекаря, никого не было.
– Кого?
– Что?
– Кого она убила на этот раз?
Действительно, бедные запуганные и беззащитные дети. Всё, как и говорила Труберг, только она забыла, что многие из её беззащитных – убийцы.
– Ирму Хольд, своего куратора и… – Арек бросил на меня пугливый взгляд. – Преподавателя по контролю над стихиями.
Глава 4
Бешенство отпустило на третьем пролёте лестницы. На четвёртом включился мозг, на пятом пришло понимание, что это очень плохая мысль. В коридоре я почти остановился, но рука уже рывком распахнула дверь приёмной.
– О, Рик, чай ещё в силе… Рик!
Поздно – пара мгновений отделяло меня от ректорского кабинета, так что и обаяние, и возмущение Аламеды пролетело мимо.
– Что-то случилось, профессор Шалинберг? – Оттельберг невозмутимо поднял взгляд от бумаг.
– Согласно академическому уставу куратор может отказаться от подопечного, если считает, что принесёт больше вреда, чем пользы. – Вежливая улыбка, спокойный тон. И ни капли ярости, что кипела сейчас внутри. – Полагаю, что для лиерры Киндерен кураторство боевого мага будет особенно тяжело и прошу назначить мне другого подопечного.
– Другого? – задумчиво подвигал челюстью Оттельберг. – Другого…
Он вышел из-за стола, прошёл к стоящей тут же картотеке и открыл один ящик.
– Почему вы решили, что кураторство будет в тягость? – Старик обернулся на мгновение, а после открыл другой ящик.
– Меня посвятили в историю лиерры. Гибель родителей, уничтожение приюта и последующие события не могли на отразиться на её отношении к боевым магам.
– Но вы же не маг, – напомнил Оттельберг. Как будто об этом можно забыть.
– Поэтому я и считаю, что для лиерры подойдёт кто-то, не связанный с боевыми магами и более сильный.
Рианы, кто бы знал, чего мне стоило договорить! Без пауз, в прежнем тоне. Чувствуя, как сдались лёгкие, не давай сделать новый вдох.
Более сильный.
Да хотя бы просто сильный, потому что при самом плохом раскладе истерику стихийницы с тремя дарами мне не остановить, даже обвешавшись с головы до ног бериллом. Страх? Нет, страшно было за Аурелию, здесь всего лишь желание выжить.
– Раз вы так думаете… – Оттельберг достал несколько личных дел из разных ящиков и вернулся за стол. – Конечно, у нас есть ещё студенты, которым нужно кураторство. Прошу, профессор Шалинберг, выбирайте. – Он щедро указал на пять досье, лежащих на столе.
Хотя бы кто-то из них должен быть лучше, чем лиерра Киндерен.
Бегло просмотрев первую папку, я взял вторую. Потом третью. Потом поднял взгляд на дружелюбного Оттельберга и в оставшихся двух обратил внимание лишь на одну строчку.
Да он издевается!
– Кого выбрали? – с искренним участием спросил старик. – Эдмонд Клобберг, кстати, неплохой вариант, да и приехал сюда сам. Опять же, учится он очень и очень…
– Ему пять.
– Тем легче, – обрадовался Оттельберг. – В этом возрасте они ещё умеют слушать и слушаться. Но, если не хотите Клобберга, как вам Мелисса Крикс?
Лиерре Крикс было семь. И она оказалась самой старшей из них всех.
– Подозреваю, что вы ещё не успели ознакомиться со всей территорией академии и не знаете, что за основными корпусами в отдалении стоит ещё один. – Я поднял взгляд на Оттельберга. – Там учатся студенты, которым ещё не исполнилось десяти лет. Уверен, любой из них с радостью станет вашим подопечным.
Я смотрел на старика, он на меня, и мы оба понимали, что выбора нет. Потому что воспитать группу в полном составе и ничего за это не получить – фокус, там недоступный. С детьми же, которые едва вылезли из колыбели, придётся нянчиться сутками, а это точно не мой уровень.
– Так что, кого из них обрадовать? – Оттельберг кивнул на личные дела. – И, раз вы прочитали академический устав, то должны знать, что не можете отказаться от кураторства, не потеряв работу.
В курсе.
– Никогда не сомневался в вашей компетентности, – едва склонил я голову. – Вы выбрали лучшую кандидатуру. Благодарю за заботу.
Последнее – с изрядной долей ехидства, но что с того, если Оттельберг вовсе не скрывал насмешки, бросая мне в спину:
– Обращайтесь в любое время.
А вечером грянул гром.
«Вестник Оришана». Первая полоса. Оскант.
Бросив взгляд на Арека, трясущимися руками открывшего статью, я с усмешкой продолжил ужин. Значит, император с Оллэйстаром пошли ва-банк. Почему? Кроме двух интриганов не узнает никто, но причина точно была.
Потому что минерал, способный лишить не всей, а только стихийной магии оказался у них в руках задолго до сегодняшней статьи. Если верить письмам Аурелии, которая лично во всём этом участвовала, они вскрыли шкатулку и достали оскант ещё в начале года, сразу после казни советника. Того самого Джакобо Эвилонберга, который был дядей императора, главой имперской канцелярии, женихом Аурелии и магом, последние пятьдесят лет расшатывающим трон под императором.
Но предателя поймали, заговор раскрыли, а всех участников казнили прилюдно, впервые за всё время правления Лориана III. И пусть в своих письмах Аурелия не говорила всего, но мне хватало её намёков, того, что узнавал дед и собственных мозгов, чтобы понимать, что грядёт что-то серьёзное и во главе этого что-то стоит император с Оллэйстаром.
Удивительно, кстати, что, наполненные виной и горечью, письма Аурелии до меня всё же доходили. Оллэйстар не знал о нашей переписке? Или считал, что нет причин беспокоиться? В любом случае её послания, даже самые нейтральные, разрывали в клочья всё моё показное равнодушие. Поэтому на предпоследнее её письмо я ответил резко и определённо, а на последнее не ответил вовсе.
И сейчас это жгло даже больше потери магии.
– Ты… ты… ты видел? – заикаясь и теряя очки, Арек протянул мне газету. – Это… это же…
О да, Лориан III знал, как и что объявлять.
«Невероятная удача», «ценой жизни преданных магов», «шанс для всех нас» – страница пестрела высокопарными лозунгами, и стихийники верили. Гробовая тишина столовой то и дело разрывалась судорожными вздохами, не верящими восклицаниями и атмосферой общего восторга. Наивные.
– Видел, – бросив взгляд на страницу, я отпил кофе.
Обойтись бы отваром, но бессонница мне ещё пригодится – навешанное кураторство обязывало хотя бы сделать вид, что я пытаюсь помочь девчонке Киндерен. Мне нужно время, а, значит, придётся придумать, как общаться с лиеррой так, чтобы Оттельберг не смог придраться. Иначе с таким отношением он воспользуется первой же промашкой и вытурит меня из академии.
– Ты не понимаешь? – едва не подпрыгнул на месте Арек. – Это же шанс для всех нас! Шанс избавиться от ненависти и предвзятого отношения к стихийникам! Шанс для них на нормальную жизнь!
То есть наивные тут не только безголовые студенты?
– Как думаешь, почему сейчас? – хмыкнул я. – Почему император объявил о находке не вчера, не месяц назад, а сегодня и так? Чтобы новость точно не пропустил никто из жителей империи.
– Так ведь нашли, – растерялся Арек. – Смотри, «стараниями умнейших умов империи и ценой жизни нескольких преданных магов был извлечён оскант – минерал, который станет спасением для стихийных магов и всей империи».
– Ага, – усмехнувшись, я обвёл саркастичным взглядом гудящий зал, – достали и сразу побежали строчить статью. Не проверив возможности камня, не проведя опытов, не выбирая лучший момент. – Арек смотрел на меня так наивно, что я ощутил себя разрушителем детских мечтаний. И снова усмехнулся. – Не смеши, ты же умный и не мог поверить во всю эту чушь.
– Хочешь сказать, вестник врёт? – он обвёл несчастным взглядом восторженных студентов, которые не могли говорить ни о чём другом. Как же, для многих это шанс выйти из тюрьмы, для вида названной академией. – Но как же они? Они же дети, они будут надеяться на спасение…
– Никто не может спасти их, кроме них самих. – Я поднялся. – И чем раньше они это поймут, тем всем будет легче.
А утром меня ждал сюрприз.
Во-первых, все четырнадцать студентов группы И-666 почтили своим присутствием моё занятие. Во-вторых, все они сидели на своих местах и поднялись при моём появлении. И в-третьих, выражения лиц у них были мрачными, а взгляды не выспавшимися, что особенно грело душу.
– Итак, начнём заново? – Не открывая журнал, я присел на преподавательский стол и обвёл по очереди всех студентов.
Лиерры опустили глаза, льерры вызверились бы, но групповой приступ ушной болезни поставил мозги на место. Не факт, что надолго, но радовало даже это. И только Аделин Киндерен не подумала отрываться от своих записей.
Интересно, ей уже сообщили о кураторстве?
– Меня зовут профессор Рикард Шалинберг, я с отличием окончил Академию контролируемой магии по боевой специальности и у вас не хватит фокусов, чтобы меня впечатлить. – Я с ухмылкой остановил взгляд на том самом квадратном маге земли. – Имя.
– Томас Брабург, – скривился льер, но ответил, а это уже половина успеха.
По аудитории прошла дрожь, рядом со мной вздыбился каменный пол.
– То есть всё так плохо? – хмыкнул я.
– Аудитория С-183, неконтролируемый стихийный выброс, уровень опасности четвёртый. – Передо мной возникла Малин и, отчитавшись, пропала.
Четвёртый это самый безопасный? Судя по тому, что удалось изучить за две ночи – да.
– Льер Брабург, вы не в состоянии контролировать свою неприязнь? – поднял я бровь. Брабург закономерно отмолчался. – Ла-а-дно. Кто здесь ещё меня ненавидит?
Не ожидавшие вопроса, студенты переглянулись. Все, кроме Аделин Киндерен, чьего царского внимания мы явно не заслуживали.
– Смелее, – скрестил я на груди руки. – Или после первого занятия у вас поубавилось храбрости? Не думал, что расхваленные стихийники такие трусы…
По каменному полу пошли трещины, ураган сбросил со столов тетради и двумя воронками направился ко мне, шкаф с книгами загорелся в мгновение и сразу весь.
– Аудитория С-183, неконтролируемый стихийный выброс, уровень опасности третий.
Интересно, что тогда входит в первые два.
И есть вероятность, что такими темпами я это узнаю. А пока я рассматривал студентов, не отвлекаясь на бушующие за защитной сферой стихии. Студенты… интриговали. Кто-то обхватил голову руками и изо всех сил сцепил челюсти. Кто-то отрешённо смотрел в никуда, как лиерра на втором ряду, а в её глазах тем временем бушевало пламя. Кто-то пытался меня утопить, водя руками, но хилая волна не поднялась выше подошвы ботинок. Не поднялась бы, если бы смогла преодолеть сферу, наколдованную дедовским артефактом.
В общем, цирк он цирк и есть.
– Полегчало?
Не знаю, чего они ждали, но точно не насмешки. Потому что, напоровшись на неё и на отсутствие страха, все эти их ураганы, землетрясения и пожары вдруг потеряли ориентиры и утихли сами собой за несколько секунд.
– Мне одному кажется, что силу стихийников сильно преувеличивают или вы тоже прочувствовали? – издёвку они тоже прочувствовали, но половина бессильно откинулась на спинки стульев, часть побледнела, а остальные зло сверкали глазами и только.
– Все аудитории в академии покрыты тонким слоем толчённого берилла. – И снова этот голос. – Это ограничивает наши силы и служит гарантом безопасности. Профессор, – с ехидной насмешкой добавила Аделин Киндерен, встречаясь со мной взглядом.
– И насколько ограничивает?
– Вполовину точно, – пожала она плечами и равнодушно вернулась к своим записям.
То есть эти безголовые студенты всё же опасны? Или нет?
Настоящих стихийных магов я видел – отличившихся пяти и шестикурсников боевого факультета брали в рейды и ищейки, и боевики. Может, поэтому и не пугали эти жалкие потуги – те, которые настоящие походили на рианов, если бы тем вдруг вздумалось вернуться в наш мир для того, чтобы его уничтожить. Ярость, безумие, смерть – вот всё, что читалось в глазах тех, кто больше не мог контролировать ни себя, ни свою магию.
Эти тоже не могли, но считать их опасными?
Хмыкнув, я задумчиво постучал пальцами по столешнице.
– Малин. – Вот уж кто не разочаровывал, так это яркий и тёплый шарик. – Найди нам свободный полигон.
