Ольга Богомолова
Послушник мерзлоты
Коммисар
– Мужик…– Александра кто-то тряс за плечо. – Мужик вставай!
Послушник нехотя открыл опухшие глаза. Женщина, что пыталась разбудить мужчину, шарахнулась назад и заскулила словно от ужаса.
Майор усиленно пытался вспомнить, как зовут эту женщину, но столкнулся с беспамятством. Память отвечала пустотой…
Женщина же вела себя странно, запрыгнула на кровать прижав к себе колени, обняла ноги руками и начала раскачиваться, положив голову на правое плечо. Создавалось ощущение, что мышцы шеи её не держат.
– Видящий нас видит, нас видит! Видящий накажет! Страшно! Страшно! – Тут же сама себе отвечает. – Видящий больной, Видящий ничего сделать не сможет! – Голос в этот раз немного отличался по тональности, будто говорило два человека, а не одна женщина.
– Его надо добить! – Голос женщины звучал с шипящими нотками. – Пока не окреп!
– Нельзя, нас накажут! – Голос имел писклявые плачущие нотки. – Кто накажет? Кто накажет? Убить! Враг! Враг! – Голос в этот раз грассировал и рычал, словно говорил другой человек.
Мысли шустрыми шестерёнками крутились в голове мужчины.
Эта баба безумна, шизофрения? Психиатрическое отделении? Приподнялся на локтях игнорируя слабость, майор огляделся мутным взглядом по сторонам, от запаха аммиака изо рта воротило самого себя.
Я в сарае? Вот это новость…
Лазарет представлял собой грубо сколоченный из горбыля и досок барак. Окна без подоконников и рамы, представляли собой мутные слюдяные пластины, через которые ничего не было видно, мутные желто коричневые пластины едва пропускали скупые лучи солнца.
В два ряда стояли стояли грубо сколоченные нары в два этажа. Заняты из которых было три.
Одна заправленная постель принадлежала странной женщине. Что, как большая птица с огромными глазами, не моргая смотрела на него и перебирала способы от него же избавиться, но уже шёпотом, себе поднос и часто бросая на него взгляд украдкой.
Но опасности от сумасшедшей женщины, которая почему-то боялась мужчину до икоты, не чувствовал.
Третью кровать занимал мужчина с перебинтованной грудью, к которой туго широкими сероватыми полосами ткани была примотана культя. Обрубок руки еще не зажил, на полотнищах были гнойные пятна вперемешку с кровью.
Покалеченный не спал, скорее всего боль, что он испытывал была адской, но молча упрямо смотрел в деревянную с остатками коры стену. Застыл в своих боли и отчаянии.
Александр перебирал варианты того, где же оказался. Последние кого подкидывает полупустая память, мужчины в темно-зеленых гимнастёрках, галифе и чёрных сапогах. Майор даже не запомнил их внешность, лица расплывались в памяти…
– Что на обрубка пыришься? Не жилец, третьего дня помрёт! – Вякнула женщина-сова грубым мужиковатым голосом, непохожим на женский голос и начала раскачиваться активнее, как маятник, от чего наспех сколоченные нары ходили ходуном.
Александр перевёл на неё взгляд, что-то с женщиной было не так. Фигура плыла и казалось нечёткой картинкой словно троилась и мигала. Послушник проморгался и посмотрел на неё вновь. Женщина взвизгнула и зашипела, отодвинулась дальше.
Странная какая, ну да ладно, не кидается и хорошо.
В это время на противоположной от ряда нар стене скрипнула маленькая грубо сколоченная дверка.
Девушка с двумя тонкими пшеничного цвета косицами зевала, стыдливо прикрывая приоткрытый рот маленькой ладошкой, сжатой в кулак.
Врач была очень худа и бледна, если б не белый в застиранных пятнах крови халат, можно было подумать, что тоже пациент этой странной больницы.
– Стеша, Стешенька, он страшный! Не лечи Видящего! Пусть помрёт! Стеша! Я его боюсь! Нам страшно! Нам страшно! Нам страшно! – Худая женщина бросилась в ноги девушке и стала лобызать колени в вязаных штанах. Даже не замечая, что обдирает свои колени о необработанный пол.
Девушка скривилась, вздохнула. Отцепила от себя сумасшедшую, что-то прошептала на ухо, та успокоилась, кивнула и покорно легла в кровать. Накрылась одеялом с головой и затихла.
– Вы пришли в себя? – Степанида уверенно подошла к мужчине, привычным движением притянула к себе руку мужчины, зажав пальцами. Другую свою руку поднесла к губам, жестом призывая к тишине.
Пульс считает? Подумал Александр.
Из накладного кармана достала ртутный градусник. Посмотрела на мужчину снизу вверх, провернув чуть-чуть стеклянный цилиндр. Цокнула и начала активно стряхивать ртутный столбик. Вновь подняла градусник вверх, после сунула мужчине подмышку.
Александр молча наблюдал за выверенными движениями молодой женщины.
И только потом женщина представилась.
– Меня зовут Степанида Михайловна. Я врач в этом лазарете. На Фаину не обижайтесь, не буйная. Не справилась со стрессом от переселения и наверное, сошла с ума. Точный диагноз ставить не буду, не специалист в этой области. Вас лихорадило несколько дней, как себя чувствуете? Говорить можете? – Стеша хлопала светлыми ресницами ожидая ответа от мужчины.
– Жить буду, голова болит. Рука сильно саднит. Слабость в организме присутствует. Во рту привкус аммиака…– Майор замялся глядя на миловидное личико, не зная, как сказать, что нужно по нужде, но смысла тянуть не видел.
– Мне бы в туалет надо…– Румянец красными неровными пятнами пошёл по щекам девушки. Стеша поднялась от постели и прошла в угол, в котором стояло белое с черными сколами эмалированное ведро.
– Встать сможете? Или вам помочь? – Александр покачал головой, спустил ноги с кровати и пошатываясь встал. В упор посмотрел на девушку, которая не моргая и не сильно смущаясь смотрела на него.
– Вы бы отвернулись, а то я растеряю остатки мужской гордости! – Майор весело подмигнул зардевшейся девице.
– Нельзя, вы выжили то с трудом. Три дня в лихорадке! Вы тяжёлый, если упадёте, мне не поднять! Буду придерживать, а вы нужду справлять. – Девушка красная, как помидор настаивала, на своём. Мужчина хмыкнул, сил терпеть уже не было.
Уже после того, как Стеша убежала выплёскивать из ведра на улицу и вернулась, Александр подмигнул ей.
– Ну, после того что ты видела, точно должна выйти за меня замуж! – Мужчина хохотнул, девушка вновь залилась краской и засмеялась.
В это время, входная грубо сколоченная дверь со скрипом открылась.
Вошёл мужчина в форме туго перетянутый поясным ремнём, рука подозрительно дрожала рядом с кобурой, выдавая напряжение вошедшего.
Молодая докторица сразу сникла, скупо поздоровалась с вошедшим мужчиной и присела за рабочий стол, который заменял стол постовой медсестры. Демонстративно достав пару серых папок, начала перебирать шуршащие листы.
– Что же Степанида Михайловна не поздороваетесь со старшим комиссаром? – Было видно вошедший мужчина злился, но на что не понятно.
Александр сразу отметил для себя, что тот имеет на девушку виды определённого характера и брошенная в скользь шутка достигла ушей начальственного оскаленного лица, скорее всего реакция девушки смехом на шутку и выбесила.
К комиссару Степанида подчёркнуто холодна.
Тишина, что возникла в лазаретном бараке резала уши и давила на психику. Видимо сложные отношения между мужчиной и женщиной давно, а тут ещё непонятный хрен с горы, бензину в костерок подливает.
Как ни странно, ситуацию разрядила Фаина, которая до этого пряталась под одеялом. Безумица соскочила с кровати и кинулась в ноги мужчины. Потными руками хватаясь за заправленные в кирзовые сапоги с высоким голенищем галифе, за гимнастёрку и ремень. Словно хотела взобраться по нему, как кошка по дереву.
– Убей его Леша! Лёшенька, убей Видящего для меня! Он плохой! Сделай это! Нам же было хорошо! Так хорошо.– Фаина полезла своими худыми скрюченными пальцами мужчине под гимнастёрку. Черепанов скривился и попытался скинуть растрёпанную цепкую бабу. Женщина льнула к нему, пыталась зацепиться за шиворот ногтями.
Лизнула комиссара в щетинистую щеку, оставляя слюнявый влажный след. Мужчина скривился ещё сильнее, замахнулся и ударил женщину ладонью по щеке. Та отскочила от него и зашипела, как разъярённая кошка. Подскочила на ноги и выбежала в открытую комиссаром дверь в том чём была. В больничной сорочке и босая.
– Стешь, неправда это! Врёт сумасшедшая баба! – Алексей растерянно смотрел на девушку, которая старательно делала вид, что бумаги ну очень интересные.
– Ваши отношения, Алексей Алексеич, меня не касаются! – Хоть и раздражало Степаниду внимание комиссара, но всё же чувствовалось, что дело, таки, есть. Мужчина был хорош собой, чего уж душой кривить, даже несколько смазлив, такие женщинам нравятся.
Александр лежал и размышлял, как бы так прикинуться ветошью, чтоб случайно не пристрелил этот любвеобильный кабель при форме.
– Стеша да сколько ты меня мучить будешь? Я ж к тебе со всей душой! Я может жениться на тебе хочу! – Комиссар пошёл к столу …
Внезапно голос подал третий пациент, тот самый что всё время смотрел в стену.
– А когда ж ей любиться то? Всех сюда болезных тащат, а Степанида Михайловна одна. – Старческий голос покалеченного мужчины скрипел не смазанным тележным колесом.
–Ты б сделал так, чтоб девочка, хоть иногда отдыхала. Может и появятся у неё силы любовь твою рассмотреть, да попробовать… – Усмехнулся в седые усы.
– Ты старый совсем страх потерял? Тебя кто спрашивал? – Рыкнул мужчина в форме…
– А всё одно, мне жить три дня осталось, так и поговорю! – Седой мужчина сверкнул глазами. – А то мы не знаем, что ты врачей новых не вызывал, а докторице врёшь! Думаешь совсем обессилеет и на коленях к приползёт о помощи просить? А ты и поможешь! Как Маргарите до этого! – Покалеченный безумно хохотнул.
Послышался металлический щелчок, повисла тишина. Александр не видел, но был абсолютно уверен, что это комиссар отщёлкнул застёжку кобуры.
Стеша рывком взметнулась изо стола и повисла на вытянутой руке с пистолетом.
– Алексей Алексеич, не делайте глупостей. Ему больно, обезболивающих не доставили вот и бредит. От боли понимаете! – Девушка старалась заглянуть в налитые от бешенства кровью глаза и успокоить мужчину. Хотя даже сдвинуть вытянутую с оружием руку не смогла, слишком уж худа.
– Сегодня вечером придёшь ко мне! И сними этот блядский халат! Не придёшь, пристрелю этого обрубка! – Алексей схватил своей огромной лапищей за тонкую шею девушки, притянул к себе и грубо поцеловал в сжатые губы.
После чего развернувшись на каблуках быстрым шагом покинул барак.
Степанида до этого стоявшая прямо, упала на пол, словно из неё выдернули стержень и громко навзрыд заплакала.
Мужчины на кроватях растерянно переглядывались, не зная, чем помочь девушке в сложной ситуации.
Плач маленькой Стеши с двумя тонкими светлыми косичками рвет душу на куски. Седой мужчина утирал бегущие по щекам слёзы, мог же промолчать старый дурак!
Александр осторожно спустил ноги на деревянный пол, сколоченный из грубых неоструганных досок.
Майор пытался сохранить вертикальное положение, но был настолько слаб, что повалился на четвереньки и пополз в сторону плачущей девушки, обдирая голые колени и ладони об необработанный пол.
Сил еле-еле хватало, чтоб переставлять колени. Пот ручьями катился по спине, сильнее пульсировала болью правая травмированная ладонь, капли крови проступали через лоскуты светлой ткани.
Обняв девушку, мужчина упал без сил рядом с ней.
– Ну что ты маленькая, всё хорошо будет…– Александр неловко притянул маленькую, как подростка девушку к себе.
Белая косынка свалилась с головы, мужчина гладил девушку по пшеничного цвета волосам.
– Всё хорошо будет, у таких светлых девочек всегда всё хорошо бывает… – И снова гладит
– Прости меня девочка! Прости дурака! – С кровати с грохотом свалился старик, только сейчас Александр увидел, что обеих ног у мужчины с ампутированной кистью руки тоже нет по колено…
Докторица
– Мужик, а зовут то тебя как? – На Александра смотрел мужчина с соседней полки нар.
Только сейчас послушник стал приглядываться к искалеченному собеседнику. Неприятные мысли терзали обоих мужчин. Наступил вечер, Степанида ушедшая на встречу с Черепановым так и не вернулась.
– Не знаю, скорее всего у меня амнезия… – Слово само собой появилось в сознании и казалось единственно верным для описания собственного состояния. Александр в кровати тяжело повернулся на бок. Лицом к лицу разговаривать удобнее.
– Амне… Что? Ты из умных что ль? Городской ить? С образованием? – Майор с сомнением смотрел на собеседника, в его понимании сказанное было общеизвестной истиной…
– По голове ударили меня сильно. Вот память и потерял. Скорее всего воспоминания восстановятся, но, если будут триггеры, это произойдёт быстрее. – Александр вновь смотрел на недоуменного мужика напротив.
– Ты это! Шибко не умничай! Говори проще, а то я хоть старый, да дураком себя чувствую. – И засмеялся, отчего и так узкие глаза на плоском лице, совсем превратились в щёлки.
Интересно кто он по национальности, якут или бурят? Нет точно нет, а кто тогда?
Александр на минуту задумался.
– Родственники, знакомые, личные вещи, да что угодно, что как крюком вытащит память из подсознания. Я даже имени своего не помню и грустно признаться, не знаю, где нахожусь сейчас. А с тобой что случилось? Сложно представить ситуацию, чтоб лишиться сразу трёх конечностей. – Послушник с сочувствием посмотрел на собеседника.
– Так, я на сплаве работал. Деревья рубил, да по реке спускал. Вот мы с мужиками верёвками вытаскивали стволы. Дерево в речку ухнуло, а меня петлёй и подхватило. Да по дну протащило. Руку сразу оторвало, а вот ноги… Я ведь ходил ещё сколько-то, пока пальцы чернеть не начали, да отваливаться. Потом уже Стеша ноги мне и отрезала. Плакала сильно, страшно ей было. Девочка не хирург же, а больше ить нет никого. Померли все.... Девочка как пилу достала, сама чуть в обморок не хлопнулась…– Михей хохотнул. – А эта скотина при погонах новых врачей и не выписал… Всё ждал пока девочка на коленях о помощи умолять начнёт. Вон оно, как вышло то, бедная Стешенька. Когда икотка сказала, что мне три дня осталось, я ж так обрадовался. Думаю, раз помирать, так и выскажу этому мудаку. Накипело. Даже подумать не мог старый дурак, что он на девочке вызверится. – Слезы вновь покатились по старческим щекам.
– И помочь девчонке уже никак не получится. А Икотка это прозвище такое странное? Почему ты в бредни буйнопомешанной то поверил? – Александр смотрел на мужчину, который единственной рукой вытирал ручьи слёз.
– А ты разве не понял? Нечисть она! Нормальная баба была, а что с ней стало, одному Богу известно. Хотя поговаривают, что девку Черепанов тоже ссильничал, вот и тронулась умом. Никто точно не знает, да только вселились в неё икотки – духи и стала Фаина безумной. Общаться с ней лучше не стоит. Духи эти рождены от проклятья и могут из тела в тело прыгать, дай только слабину. Сильное духом тело ей не подвластно. Брешь нужна… Зависть, боль, обида… Ненависть она ж хуже ржавчины душу разъедают и проход проклятию в тело даёт. Но уж если Икотка пророчить начнёт. Да про смерть, значит правду бает. Не могут духи врать, хоть и от злобы рождённые, природа у них такая. Стешенька говорила, что болезнь головы у Фаины, но я-то знаю, умру скоро… – Михей помялся и посмотрел в упор на Александра. – А ты ить Видящий значится, неспроста ить боялась икотка, тебя наверно потому по голове и приласкали… – Александр притих, по спине пошёл холодок, при слове нечисть заныл тянущей болью правый глаз, это не укрылось от мужчины напротив. Ты и не помнишь поди, что сила в тебе, может видел чего? – Михей смотрел в упор почти не мигая…
Только сейчас он вспомнил, что при взгляде на женщину испытывал непонятный дискомфорт, а внешность её была размыта троилась, как мираж в пустыне, Александр тогда это списал на контузию от удара…
Хлопнула входная дверь, впуская прохладный воздух в барак, который и так не отличался особой теплотой.
Девушка шла медленно, ссутулившись и опустив голову в пол. В руке была её серая пушистая шаль, которая волочилась по полу, цепляясь за неструганные доски. Степанида не замечала этого и в какой-то момент платок и вовсе выскользнул из рук.
Докторица не смотрела на мужчин. Руки безвольно висели вдоль туловища.
Стеша вошла в свою каморку и захлопнула дверцу. Чем-то погремела, пошуршала, потом и вовсе что-то с грохотом упало.
Больше не было слышно ничего…
Только легкое поскрипывание, как поскрипывает кресло-качалка, когда в неё опускается уставшее тело, чтоб отдохнуть от тяжёлого дня с кружкой горячего чая….
Мужчинам говорить больше не хотелось.
Каждый понимал, что именно произошло с девушкой и оба чувствовали свою вину… Не смогли спасти малышку, которая потратила столько сил, чтоб спасти каждого , а после защитила, как смогла…
На утро пришла Зоя. Эту женщину Александр помнил смутно. Видел её в лесу, а после вдова помогала Степаниде его выхаживать.
– А чего у вас такой дубарь? Стеша ещё не встала что ль? Или опять только под утро легла? – Бойкая женщина сыпала вопрос за вопросом. Мужчины же не знали, что ей ответить. Чувствуя вину за произошедшее с девушкой.
Майор молча указал на дверь с противоположной стороны от входа.
Зоя подбежала к каморке девушки и открыла дверь, тут же охнув, пошатнулась и упала на пол.
– Она…Она там… – Александр понял, что дело плохо и пошатываясь поднялся с койки. Опустил босые ноги на дощатый пол поёжился. В бараке действительно было прохладно.
Используя вертикальные брусья нар, как опору, майор медленно двигался к маленькой двери.
Всё встало на свои места стоило увидеть ноги девушки в воздухе, никакого скрипучего кресла-качалки не было, это скрипел крюк в потолке, от раскачивающегося на нём тела.
Степанида повесилась, зацепив за потолочный крюк свой белый пояс от медицинского халата. Её синий язык некрасиво вывалился из искривленного рта на покорёженном смертью лице, а на полу была пахучая лужица.
Мужчина огляделся по сторонам, обстановка каморки в которой отдыхала девушка была скудной. Грубо сколоченный топчан, даже не кровать, небольшая тумбочка и письменный стол у окна, которое давало совсем мало света.
– Надо снять девочку, Зоя поможешь? – Александр посмотрел на обмершую в ужасе от увиденного женщину, подумал ещё. – Нет, снимать нельзя.
– Комиссар нас за неё убьёт… – Промямлила женщина.
– Это, после близкого общения с вашим комиссаром Стеша здесь висит. – Александр заметил потёки засохшей крови на щиколотках и задрал платье чуть выше, указав Зое на них. Женщина прикрыла рот рукой, то ли от бесцеремонного поведения мужчины, толи от ситуации в целом
– Но ты права. Судя по всему, Черепанов та ещё тварь. Захочет выместить злость… Как думаешь сильно пострадает его эго, когда комиссар узнает, что после ночи с ним девчонка вздёрнулась? – Послушник посмотрел на вдову вопросительно. – К тому же, девушка выполняла определённую работу, которую теперь делать некому. Думаю, если сверху узнают о таком положении дел, то по головке Черепанова не погладят, как бы и самого не вздёрнули рядом с девочкой. Какие выводы? – Посмотрел на женщину с высока, та ещё не поднялась и непонимающе хлопала глазами с опаской поглядывая на висящий труп, рассудительность вернулась к битой жизнью женщине.
– А выводы вот какие, свидетелей Черепанов уберет и дело с концом, а кто свидетели? – Женщина растерянно прокручивала в голове информацию. – Кто-нибудь видел, как ты сюда пришла? – Вдова покачала головой. – Бежать надо, чем быстрее, тем лучше… Никто не должен узнать, что ты видела труп Степаниды… – Закончил Александр.
– Ты тоже уходи. – Подал голос Михей – Мне всё одно помирать, а ты беги. Ты Видящий, не простят мне духи твоей смерти… – Мужчина кряхтя и стеная от боли повернулся всем телом к стоящим у каморки Александру и Зое.
– Мог бы побежал, да только на ногах еле держусь…– Майор быстро сделал выводы в отношении больного на голову комиссара и иллюзий на свой счёт не питал.
Зоя же прикидывала в голове варианты, стало так страшно, почему-то в слова незнакомого мужчины вдова поверила сразу. И как не поверить? На её глазах Маргарита Аркадьевна с пузом ходила, а потом пропала, да и Фаина тоже не сама с ума сошла… Нет, умирать ей нельзя, надо бежать. В землянке дети ждут…
– А ты б Зоя, забрала б нашего беспамятного. Меня то комиссар пытать не будет, сразу пристрелит, а вот он под пытками, может и расскажет, что был здесь некто третий. Пытать то они умеют… – Михей хитро стрельнул узкими глазками на задумавшуюся вдову.
Женщина с ещё большей опаской посмотрела на Александра.
Что же делать?
– Идём! Быстрее, пока не передумала! – Зоя подставила плечом, чтоб мужчина имел опору. – Через лес пройдём. Там люди не ходят. Зверьё бродит, только бабы и отчаиваются. Детей оголодавших кормить как-то надо… – Александр понял, говорит она о себе, оперся о подставленное плечо, и они пошли прочь из лазаретного барака.
Утро было раннее и туман молочной дымкой стелился прямо под ноги, а если смотреть вдаль, то и вовсе ничего видно не было.
Поселение находилось в отдалении от церкви и импровизированного лазарета, и разбросаны домишки, как попало. Холупы, что смогли возвести для собственной жизни “строители коммунизма” порой и домами назвать зазорно. Шалаши, мазанки, землянки часто не пригодные для жизни в северном крае.
Большинство людей были заняты далеко от поселения. Кто на постройке железнодорожной магистрали, кто на лесоповале. Продуктовые талоны за дарма не давали.
Потому и очевидцев не было.
Мужчина и женщина спустились с пригорка к кромке леса и двинулись в его глубь, стараясь идти, как можно тише и незаметнее, мало ли.
– Первое время, пока не окрепнешь, поживёшь у меня. Гнать не буду, но, если комиссар за тобой придёт, ты уж не обессудь, у меня дети. А ты мне никто…– Зоя вновь засомневалась в принятом решении, но бросать на верную смерть человека не хотелось. С другой стороны, вдова совершенно не знает этого беспамятного…
Александр не знал, что сказать женщине. Не воспользоваться положением, он не мог. Оставаться в лазарете означало верную смерть, а умирать не хотелось совсем…
– Фуууу! Чего это у вас смердит-то? Стеша ну-ка, иди сюда, золотце моё! Степанида, твою мать! Не прячься от меня! – Черепанов оглядывал помещение, наткнулся взглядом на старика.
Стоп, а второй, где, без памяти который?
Алексей стал вертеть головой по сторонам глаза наливались кровью.
– Ах, ты, шалава! – Почему-то комиссар решил, что девушка уединилась с новым пациентом в каморке. Больше то и деться здесь некуда…
То-то сучка над шутками этого пришибленного смеялась…
Взбешенный мужчина в два прыжка преодолел расстояние до каморки маленькой докторицы и открыл дверь.
Степанида висела посреди комнаты. В старом сером в рубчик платье, в котором девушка ушла от него. Тело медленно покачивалось из стороны в сторону, на белом поясе от медицинского халата.
Мужчина растерянно хлопал глазами. Из прострации его вывел голос старика.
– Это, ты Стешу убил! Не смог свой член в штанах сдержать и вот результат. Хорошая девочка была, а ты тварь даже дышать не достоин с ней одним воздухом! – Черепанов развернулся на каблуках в сторону Михея.
– Ты что такое, мразь, несёшь?! – Лицо Алексея побагровело. Стиснул челюсть так сильно, что на виске вздулась вена от напряжения.
– А то и несу! Мне всё равно сегодня помирать. Должен же тебе мудаку кто-то правду сказать. Дал бы ты девке отдохнуть, то было бы у нее время и про любовь подумать и на тебя посмотреть. А теперь хлебай полной ложкой! Теперь в поселении врачей нет. Как думаешь, комиссары болеют? Или только люди болеют? А когда приедут новые врачи? Стешенька столько раз просила о помощи… – Покалеченный старик немного приподнялся в кровати опираясь на здоровую руку.
Алексей подошёл ближе к кровати калеки, скривившись от омерзения. От мужчины сильно воняло мочой и гноем, никто не подал старику ведро и не сменил повязки, а встать с постели сам он не мог.
– Что ты вообще можешь знать? Я любил Стешу! Жениться хотел…– Черепанов словно оправдывался, искоса поглядывая на открытую дверь, в которой отчётливо были видны чуть покачивающиеся ноги удавившейся девушки.
– Это, ты называешь любовью? – Михей культей ткнул в сторону каморки, а сам думал:
Далеко ли успели убежать Зойка с потерявшим память Видящим? Надо разозлить комиссара, чтоб и не вспоминал о нём…
– Заткнись! Заткнись! Заткнись! – Руки комиссара сами потянулись к кобуре.
– А ты меня не затыкай! Коль мужик девку любит, то замуж зовет! Счастливой делает, деток рожают, а ты силой…– Михей кричал, разбрызгивая слюну из почти беззубого рта…
Раздался выстрел.
Ещё долго потом, судачили в поселенье о том, что сгорел лазарет.
Все жалели бедную Стешу, которая помогла многим в трудной ситуации.
И что случись? От чего совсем уж врачей не осталось? Когда построят новый лазарет не известно? Да и кто сюда поедет, после такого-то?
Жизнь поселенцев и так была полна трудностями, чтоб задаваться ещё и этими вопросами…
А ещё жалели молоденького комиссара….
Все знали, что Черепанов сохнет по светловолосой докторице…
