Лоя Гессаль
Стрекот муравья
Все события и персонажи вымышлены.
Любые совпадения случайны.
Предисловие
Книга «Стрекот муравья» – сиквел нашумевшего мирового бестселлера «Муравейник» – впервые опубликована в 2054 году издательством «Росчерк», город Москва. Уже через месяц после выхода произведение попало в топы литературных продаж России и стало самым раскупаемым за всю историю книжного рынка в этой стране. Только за 2054–2057 годы продолжение истории о так полюбившейся читателям Лое было распродано в бумаге общим тиражом более 342 млн экземпляров.
В 2058 году книга переведена на 30 языков, дополнена предисловием, послесловием, интервью из журнала «GOLD and RICH» и переиздана. Сегодня она украшает центральные витрины книжных магазинов не только в США, России, Китае, но и во многих других странах, таких как: Германия, Франция, Италия, Швеция, Испания.
Последнюю версию «Стрекота муравья» вы сейчас держите в руках. Приятного чтения!
Глава I
Анапа, 2053 год
Погода в тот день была, как всегда, дерьмовой. Поганое солнце пекло беспощадно, пытаясь зажарить меня, словно курицу гриль. Еще не стукнуло и двенадцати, а я уже вспотел так, будто сутки разгружал мешки с цементом или нырял к рыбам.
Футболка прилипала к телу, а из подмышек веяло жутким амбре, стоило лишь приподнять руки.
– Каждый день, блин, моюсь как проклятый, и хоть бы хны! – разговаривал я сам с собой. – Все равно что затхлый бомж вылез из подвала проветрить одежду. Ни один дезодорант не спасает! Какие твари производят эту бесполезную косметику? – взглянул на ближайшую к набережной улицу. «Хотя что за глупый вопрос? Вот же они! Ходят туда-сюда каждый день: спешат, толкаются, хихикают – безмозглые эгоисты, – промокнул взмокший лоб салфеткой. – Каждый думает лишь о себе, плевать они хотели на остальных, – повернул голову в сторону пляжа. – А эти! Посмотрите на них: бегают по песку чуть ли не в стрингах, выпячивают мышцы, которых нет, ха-ха. Перемазались подсолнечным маслом, увешали себя украшениями, отпустили волосы… Тьфу, блин, разве это мужики?»
Я сидел за пластиковым столиком на открытой террасе какого-то дешевого кафе на набережной и ждал свой кофе. То и дело до меня долетали клубы дыма от мангала, на котором местный повар готовил мясо. Эти ароматы будоражили аппетит, но я искушению не поддавался. Последний раз перекусив говядиной, которую как раз томили на огне в этой забегаловке, я не слезал с толчка два дня. Больше в таких марафонах мне участвовать не хотелось.
Официант не торопился, продолжая флиртовать с кассиршей, и делал вид, что не замечает моих взмахов руки.
«Ну и убогая же у тебя рожа, паренек! – думал я про себя. – И подкаты избитые. Так она на тебя никогда не клюнет. Эх, мне бы твои годы…»
С левой стороны открывался прекрасный вид на горы, вершины которых заслоняла туманная завеса, и море. Природа – наверно, единственное, что мне еще нравилось в этой дыре. Хотя палящее солнце все равно бесило. «Это Анапа, мать ее!»
В юности я мечтал переехать в Москву или Питер, но жизнь испортила мне планы. «Гребаная судьба, кто просил ее вмешиваться? Я бы себе такую старость мог обеспечить! А теперь так и сдохну в этой маленькой гнилой Анапе: без друзей, семьи и денег. Ненавижу… все и всех вокруг!»
– Официант! – проорал я и щелкнул пальцами. – Да отлипни ты уже от барной стойки и неси мой кофе!
Паренек с окрашенными, как у баб, волосами оглянулся и кивнул. Затем поставил чашку с горячим напитком на поднос, взмахнул шевелюрой и походкой горной лани направился ко мне.
– Надеюсь, я не найду твоих желтых волос в своем кофе? – выпалил я, взглянув на официанта, и злобно прищурил глаза. – Принеси счет! Его мне не придется ждать до вечера?
Желтоволосый ничего не ответил, но было видно, как мышцы его скул одеревенели, а кисти рук сжались в кулаки. «Еще чуть-чуть, и этот болван лопнет от злости», – размышлял я и ехидно улыбался. Искреннюю радость мне приносило то, как легко я мог испортить настроение любому. «Потому что нечего улыбаться, когда другим плохо». Понимая, что я клиент и никто из сотрудников кафе нахамить мне не может, я продолжил насмехаться над пареньком и глотнул кофе.
– Тьфу! – тут же выплюнул жижу обратно в чашку. – Что за гадость вы здесь подаете?! В мое время в забегаловках готовили вкуснее! И на совесть! – с отвращением я отодвинул напиток в сторону. – Унеси эту дрянь от меня подальше.
В голове прокручивались воспоминания – те, в которых я был молод, красив и сам работал в общепите. Только в нашем ресторане сервис был куда лучше: внимания клиентам больше, обслуживание быстрее и цены ниже. А еще местный бармен, Маша, готовила безупречный кофе – натуральный, ароматный, со светло-коричневой пенкой сверху. Я выпивал одну чашку горячего напитка, и энергия выплескивалась из меня через край, а заряда бодрости хватало до конца дня. Заведение наше называлось «Чайка» и пыхтело ежедневно до последнего гостя. Так что частенько приходилось оставаться на смене до утра. Тем более в ресторане мерцал огнями маленький танцпол. К одиннадцати вечера разгоряченная алкоголем молодежь заполняла его битком. Со многими грудастыми цыпочками я был знаком лично, и мы неплохо проводили время вместе по выходным. С тех пор прошло много лет. Теперь я старик… и мир давно изменился.
– Эй, блонди! – выкрикнул я официанту. – Рассчитай меня уже. Я ухожу из этого гиблого места.
Через мгновенье на моем столе стоял пластиковый стакан с надписью «На чай» и чеком внутри. Я взглянул на бумажку.
– Сколько?! За эту чашку говна вы просите двести пятьдесят рублей? – я вытаращил глаза, но деваться было некуда: достал кошелек, положил на стол всю сумму под расчет и с недовольным видом кинул пару монет сверху. Затем бросил злой взгляд в сторону желтоволосого и покинул заведение. – Больше сюда ни ногой! – пробубнил я себе под нос и повернул голову назад, чтобы еще раз посмотреть и запомнить название этого отвратительного места.
Спустя минуту меня догнал официант и, ехидно улыбаясь, швырнул на мои колени мелочь, которую я оставил для него на столе.
– Возьмите, пожалуйста! Вам нужнее. Может купите себе чего-нибудь – то, о чем давно мечтали: вкусный кофе или чехлы на колеса, – он развернулся и, не дождавшись моего ответа, ушел.
Я закипел и разом смахнул монеты с ног. Со звоном они упали на асфальт и покатились в разные стороны.
– У-ух, маленькое отродье! Если бы не эта коляска, я бы догнал тебя и навалял как следует! – крикнул я ему вслед. – Ты что, засранец, берега попутал?! Или решил записать меня в марамои1? Тьфу, – смачно плюнул в сторону удаляющегося официанта, схватился руками за колеса и, напирая на них что есть мочи, уехал прочь.
«Коляска – моя отдушина и одновременно – проклятие. Благодаря ей я могу выезжать в город, самостоятельно ходить за покупками, гулять по набережной, наконец. Если бы ее не было, я давно сгнил бы дома, как бесполезный и никому не нужный овощ, выброшенный на помойку много лет назад. С другой стороны, мир не рассчитан для таких, как я. Хотя парковочных мест для инвалидов, специальных кнопок, знаков, отдельных туалетов и подъемников в нем хватает. Нас мало и так же мало тех, кто нам помогает, заботится. Не везде есть пандусы для каталок или грузовые лифты с широкими дверями. Прикованные к креслам не могут самостоятельно сесть в автобус и тем более в маршрутку. Не каждое заведение для нас доступно. Мы не лазаем по горам, не нежимся на пляже, не плескаемся в аквапарке… Большая часть мира нам недоступна.
Окружающие редко обращают на меня внимание, чаще просто отводят в сторону глаза, будто я собираюсь просить у них милостыню. Деньги, которые я получаю в качестве помощи по инвалидности, ничтожно малы. Их хватает лишь на оплату квартиры и кое-какую еду. А на что покупать лекарства? На какие шиши развлекаться? Хотя о каком веселье я говорю?.. С тех пор как я превратился в немощный кусок дерьма, единственными доступными мне потехами стали телевизор, ежедневные газеты и прогулки на свежем воздухе. Даже друзей, с кем можно поговорить по душам, не осталось. Первое время они навещали меня, а потом куда-то испарились. Ненавижу всех и все вокруг!»
– Би-и-и-и-ип! – раздался протяжный автомобильный гудок, который тут же вернул меня к реальности.
Пока в своих раздумьях я колесил по Анапе, какие-то две девушки на другой стороне улицы перебегали дорогу. Одна из них – запыхавшаяся и только что чуть не угодившая под машину – крикнула:
– Дедушка, стойте!
Я опешил. «Такие эффектные молодые красавицы обратили внимание на жалкого старика. Что им понадобилось от меня?» – насторожился, прикинулся глухим и проехал мимо.
– Постойте, мужчина! Не уезжайте! – проорала другая.
Я остановился. Дал задний ход и даже оглянулся, чтобы точно понять: мне ли в действительности кричат?
Стуча каблуками, девушки целенаправленно шли на меня и перешептывались по дороге. Выглядели они мило. В юности я бы таких без внимания точно не оставил. Брюнетка и блондинка. Обе с длинными ногами и хорошенькими мордашками. Одна из них в руках держала несколько книг. «Наверно, студентки, – подумал я. – Или только что вышли из библиотеки».
– Здравствуйте! – улыбнулась мне брюнетка, нервно покусывая губы. – Скажите, пожалуйста, вас случайно не Митя зовут? – она крепко вцепилась пальцами в свои книги.
– Ну да. А что?
Они довольно переглянулись.
– А в Анапе вы давно живете? – пропищала блондинка.
– Да почти всю жизнь.
– Я же говорила, это точно он!
Они завизжали, стараясь радоваться как можно тише. Наверно, стеснялись меня. А потом одна из девушек спросила:
– Можно взять у вас автограф?
Я не понял, о чем речь, и разозлился.
– Зачем он вам? Хотите прибрать к рукам чужую квартиру? – пробубнил я сквозь зубы. – Знаю я таких, как вы! Только и ждете момента, как бы кинуть очередного старика на деньги, – я активно тряс перед их носами указательным пальцем. – Вот еще! – развернул коляску и начал отъезжать.
– Бли-и-н, ты его спугнула, – донесся до меня голос девушки.
– Постойте! Мы обычные студентки, – выкрикнула ее подруга. – Хотите проводим вас до дома?
– Ага, с-час-с-с! – я поднажал и поехал быстрее. – А потом вы отравите меня? И наутро я окажусь в доме для престарелых?! – засмеялся. – Или того хлеще – на небесах? Катитесь ко всем чертям!
– Послушайте, а если мы вам заплатим? – нашлась блондинка.
Я остановился и задумался. Затем снова развернулся и подъехал к красавицам ближе.
– За автограф?.. Сколько?
– Двести рублей.
– Четыреста.
– Да мы же студентки! Книга, из которой мы о вас узнали, стоит почти столько же.
– Какая книга? – обалдел я.
– «Муравейник». Вы что, не в курсе? Сейчас вся Анапа ее читает, – протараторила одна из девушек с удивлением – так, будто все люди только и должны, что следить за книжными новинками.
– И не только Анапа, – добавила ее подруга. – Я слышала, что она даже в других странах на пике популярности.
– Допустим. Только я-то тут причем?
– Ну как же? Вы там… – начала объяснять блондинка, но брюнетка толкнула ее в бочину и перебила:
– …почти что главный герой!
– Да?! – у меня голова пошла кругом. – Девушки, вы точно не ошиблись? Хотя какая разница. Если вы платите, я согласен расписаться вам на память. «Тем более подпись же не обязательно должна быть настоящей, – подумал я. – Эти дуры все равно никогда не узнают, что я вообще не тот, за кого они меня держат». – Ручка, бумага у вас есть?
– Конечно, – ответили они вместе, блондинка полезла в сумочку, а брюнетка протянула мне книгу.
– Напишите, пожалуйста, на внутренней стороне обложки что-нибудь для Вики. Вот здесь, – она перевернула первую страницу и ткнула пальцем в то место, где желала видеть мои каракули.
Ее подруга вытащила фломастер:
– Только его нашла. И мне, пожалуйста, напишите что-нибудь приятное, – подсовывая мне свою книгу, проговорила она. – Я Лена.
– Вторая книга? Нет, так не пойдет. Мы договаривались на один автограф. Если нужно два, то с вас, девочки, восемьсот рублей.
– Вы шутите?! Это грабеж средь бела дня.
– Ну, не хотите, как хотите, – я вернул подписанную книгу с фломастером брюнетке и протянул руку. – С вас четыреста рублей.
– Ладно, – согласилась блондинка, достала кошелек, отсчитала четыре сотни и протянула их мне вместе со своей книгой. – Держите и напишите: «Лене от Мити. Пусть в жизни тебе не встречаются козлы!» и подпись.
Я улыбнулся, вновь взял в руки фломастер, как вдруг мой взгляд упал на автора книги – Лоя Гессаль. Перед глазами все поплыло, руки задрожали, дыхание участилось. «Фамилия, конечно, идиотская. Но девушку с таким именем я знаю только одну. Автор книги – она», – пролетела мысль в моей голове.
– Вам плохо? Может, воды? – спохватилась брюнетка.
– Да, если можно. На таком солнцепеке давление у меня шалит часто.
Блондинка достала из сумки пластиковую бутылку, открутила крышку и протянула мне напиток.
– Вот, возьмите. Только купила.
Я моментально влил себе в глотку половину и приложил холодную тару ко лбу.
– Где продается эта книга?
– Ближайший магазин с канцелярией и прессой тут, за углом. «Муравейник» есть везде, где торгуют газетами и журналами.
– Хорошо, – я выдохнул. – Давайте сделаем так. Я не возьму денег за автографы, но кто-нибудь из вас сбегает и купит мне эту книгу. В коляске я туда, скорее всего, даже не заеду.
– Это правда. Там ступени при входе. Вы пока подписывайте томик для Лены, а я схожу в магазин, – обрадовалась брюнетка.
Через час я уже сидел у себя дома, на кухне. На столе передо мной стояла большая чашка сладкого черного чая и лежала книга. Последний раз что-то большее, чем газета, я читал еще в школе. И, если честно, никогда не увлекался литературой. Но тут другое дело. Я знал автора. В юности Лоя Гессаль была моей лучшей подругой и девушкой.
Глава II
Анапа, 2053 год
Я смотрел на обложку «Муравейника», гладил ее ладонью, водил пальцем по буквам имени автора и не верил своим глазам. Как Лоя могла написать книгу? Это совсем на нее не похоже. С чего вдруг? Почему? Хотя… о чем я? Какие только идеи не приходили ей в голову в то время, когда мы с ней были близки. Я порой думал, что она сумасшедшая. Ни один нормальный человек не рисовал картины на обоях, не влезал в окно горящей квартиры, не пускал мыльные пузыри с крыши дома… Она была не такой, как все, – особенной: бесстрашной, дерзкой, обаятельной, доброй и очень красивой. Все это манило, притягивало меня и сводило с ума.
Я страстно желал узнать, что находится на страницах ее книги. Одновременно меня терзали волнение – от незнания темы романа – и страх, обжигающий пятки. Я боялся найти там то, что тщательно старался забыть, уничтожить, стереть из памяти навсегда. Трясущимися руками крутил в руках бумажный томик, читал слова на обложке, благодарности, оглавление… Как мог оттягивал момент перелистывания первых страниц.
От тех студенток я знал, что история обо мне, и это, конечно, льстило. Много ли на свете людей, кому посвятили хотя бы строчку? А тут – целая книга. Безумно подкупало – как халявная тачка в семнадцать лет. «Наверно, там описано столько событий, произошедших с нами. Многие из них давно затерялись в моей голове из-за возраста. Но все же я рад, что вновь смогу погрузиться в нашу любовную историю», – подумал я и приступил к чтению.
Из первой главы узнал, как Лоя устроилась под Питером, о ее профессии, доме и семье. То, что она стала известным художником, меня совсем не удивило. Одна из ее картин до сих пор висит в раме на стене у меня в квартире – кстати, с подписью: «С любовью от Лои». Наверно, сейчас она стоит огромных денег.
Прочитав еще несколько страниц, я погрузился в детство автора и понял: многое из того, что рассказывала мне Лоя, – ложь. Она говорила, родители ее были людьми обеспеченными, занятыми и работали без выходных. Времени на своего единственного ребенка у них просто не находилось, поэтому они и отдали двенадцатилетнюю дочь на воспитание бабушке – в Анапу. Если бы Лоя тогда поделилась со мной правдой, возможно, и я поведал бы ей что-то сокровенное о себе.
А дальше я дошел до Мити – того самого героя, о котором трещали студентки, попросившие у меня автограф. И знаете что?
– Как бы тут обойтись без мата?..
Я был в шоке!
– Нет, не так.
Меня намертво прибило к креслу.
– Тоже не то. Поучиться бы у Лои писать красиво…
Я растекся по коляске, словно закипающее говно. Хотелось разорвать эту книгу в мелкие клочья! Смять в кулаках обрывки, растоптать ногами, бросить ошметки в раковину, полить их подсолнечным маслом и поджечь ко всем чертям! Но я лишь ударил ей по столу несколько раз, а затем отшвырнул к стене.
Отрицать то, что я был знаком с Лоей, дружил и встречался с ней – бессмысленно. Какие-то вещи в «Муравейнике» действительно отражали реальность. А со многим я не был согласен. Она выставила все иначе, по-своему, не так. В ее книге я предстал гнусным ничтожеством, а потом жалким и никому не нужным отбросом. Лоя видела во мне продажную шкуру и мнила, что бабки – самое важное и ценное в моей жизни. Не все знала! Она думала, я изменял ей направо и налево. Ошибалась! Мне было больно читать эту мерзость, но я доехал до книги, поднял ее с пола и продолжил листать.
С каждой новой главой прошлые события для меня открывались с других сторон – тех, о которых я не знал ранее, не догадывался и даже не думал никогда.
– Боже… – черные буквы на белых листах бумаги расплывались перед глазами. – Этого не могло быть. Или?..
Я сомневался в собственных воспоминаниях, прокручивал старую пленку вновь и вновь, собирал детали в целое, сопоставлял историю Лои с обрывками эпизодов из своей памяти. Ритм моего сердца менялся от страницы к странице, дыхание то учащалось, то наоборот – будто замирало на мгновение, иногда подрагивали пальцы. Я даже выпил успокоительное, чтобы прийти в себя. Боялся, что сдохну раньше, чем дочитаю эту книгу.
Осознавать некоторые вещи из «Муравейника» было трудно. Особенно те, о которых я слышал впервые. Эмоционально меня раздавило. А потом я дошел до эпилога, и из моих глаз закапали слезы – такие горькие и тяжелые – будто в горле застрял кусок гранита.
Я понял, что моя жизнь не так плоха, как казалось раньше. Нет! Она прекрасна! И мне повезло, что в свои шестьдесят семь лет я жив, сижу в кухне с уже пустой чашкой из-под чая и читаю книгу. Возможно, к лучшему, что я потерял своих друзей много лет назад и большую часть жизни провел в одиночестве. Уж лучше так, чем как Лоя.
***
После знакомства с «Муравейником» мир вокруг меня перевернулся. Эта история помогла мне найти смысл в жизни и набраться смелости, чтобы рассказать вам о своем пути. Конечно, обойти стороной Лою у меня не получилось. Все-таки до того, как наши дороги с ней разошлись, мы встретились и какое-то время провели вместе.
В своей книге она облила меня грязью, и это ее дело и право. Я же написал вторую часть «Муравейника», где повернулся к читателям другим боком, а точнее – лицом. Можно сказать, что мои каракули – ответ на все то, чем ранее уже поделилась Лоя. Вот только эта малышка знала далеко не все, и в этом ее упущение. Я же сложил пазл воедино.
Быстро настрочил текст, хотя дался он мне с трудом. Вышел на несколько московских издательств, и они с радостью взяли мою рукопись в работу. Еще бы, ха-ха. Какой дурак отказался бы от продолжения книги, разорвавшей литературный рынок в клочья? Да еще и написанного одним из главных персонажей «Муравейника».
Конечно, пришлось попотеть. Этим недоумкам в моем тексте многое не нравилось. Кое-что убрал, кое-где добавил. Поменьше болтовни, побольше эротики. В общем, получилась конфетка. Правда название истории – «Ответ муравья» – в издательстве тоже запороли. Видите ли, муравьи не разговаривают, а значит, не могут отвечать. А еще они не протестуют, не исповедуются и даже не пищат, блин. Как сказал редактор: «Звуки, которыми изъясняются между собой эти насекомые, больше походят на вибрацию. Поэтому ученые обозвали их стрекотом». Так вот и получила заглавие моя книга.
Да и хрен с ним – с заглавием! Дело вообще не в нем, а в нашем с Лоей романе, который она видела несколько иначе – по-своему. Не думайте, что я решил просто заработать денег, нажиться на ее имени. Нет! Я хотел отбелить свое! Как ни крути, а «Муравейник» останется в истории. И я – герой этой книги – вместе с ней. Почему Лоя должна запомниться читателям как известная на весь мир жертва, художник и писатель, а я – как омерзительное ничтожество, не способное любить, дружить, сочувствовать и уважать? Нет, я не такой!
Я знаю правду, но начну эту историю с себя. Ведь эта книга обо мне. Блин, до сих пор не верю, что пишу роман…
