Ольга Дмитриевна Иванова
Незваная невеста
Глава 5
Не знает он меня, как же… Вспыхнувшее было возмущение потухло под очередной волной страха. Если сейчас начну дерзить, становиться в позу, он может выдворить меня не только из этой комнаты, но и из дворца. Если вообще не прикажет казнить. Вдруг у них здесь это практикуется?
Я подхватилась с места и сообщила внезапно осипшим голосом:
– Я присматриваю за нириной-ган… Меня Вирга наняла…
– Давно? – ноэр-ган смерил меня взглядом.
– Вчера. Днем.
Дочка в этот момент проснулась, заерзала и захныкала.
– Т-ш-ш, – шепнула я ей и принялась легонько укачивать.
Ноэр-ган смерил меня непонятным, будто настороженным взглядом, затем спросил:
– Ее кормили?
– Да, немного, – тихо ответила я, не поднимая на него глаз.
«Только не спрашивай, кто кормил… Только не спрашивай… – мысленно призывала я стоящего перед собой мужчину. – Не знаю, смогу ли соврать…»
Однако ноэр-ган на это лишь кивнул и пошел прочь. Когда он покинул спальню, я обессиленно упала обратно в кресло. Вот и встретились.
И какого черта его принесло сюда? Вирга же говорила, что ноэр-ган сюда не заходит! Или это мое такое счастье? Надеюсь, эта встреча не повлечет за собой никаких последствий для меня… Я готова мириться со всем, только бы быть рядом со своей дочкой.
– Ну как вы тут? – спросила Тина, заглянувшая чуть позже.
– Ноэр-ган приходил, – призналась я.
– Да ты что? – на лице девушки отразился испуг. – И что сказал?
– Ничего. Просто спросил, кто я. Я ответила, что новая служанка.
– Правильно, правильно, – закивала Тина. – Ну ничего, скоро приедет кормилица, и все будет хорошо.
«Для кого хорошо?» – чуть не спросила я в отчаянии. Ну точно не для меня…
– А если нирина отвергнет и ее?
– Не хочу даже думать об этом! – махнула рукой Тина. – А ведь сегодня еще и праздник. Нирину-ган будут представлять народу… Ох, сколько же еще дел!
Та самая кормилица из благородных оханов прибыла во дворец через несколько часов – высокая, красивая брюнетка с надменным выражением лица. Вместе с ней прибыли несколько служанок и ее же ребенок, мальчик месяцев пяти. Крупный, толстощекий и на зависть спокойный: с момента, как они всей процессе вышли из экипажа, он даже ни пикнул и не проснулся. Сладко спал на руках у служанки с чем-то похожим на соску во рту. Меня тут же увели от дочки, и мне оставалось молить всех местных и неместных богов, чтобы Аня тоже не приняла эту женщину-демона…
Потянулись минуты тревожного ожидания, когда вернется Вирга или Тина и что-нибудь расскажут. Я все это время просидела в кухне, помогая девушкам-кухаркам с овощами, но мысли мои были в комнате Ани. Наконец появилась Вирга, с улыбкой на лице. Сердце кольнуло… Неужели?..
– Приняла! – торжественно огласила она. – Нирина-ган приняла новую кормилицу, ниру Лауру… Уж не знаю, что она сделала, но дитя перестало плакать и крепко спит… Хвала Галлею, сжалился над нами! Наслал на нас мир и покой…
Все слуги вокруг радостно закивали, зашумели, и только я не могла скрыть боли, пронзившей меня изнутри. Это что же получается, меня больше не пустят к дочери? Я только нашла ее, только смогла взять на руки…
– Вирга, – позвала я женщину.
– Чего тебе? – она продолжала улыбаться.
– Разреши мне прислуживать на том этаже, где покои нирины-ган… – порывисто попросила я.
Улыбка сразу сползла с лица Вирги. Она пристально посмотрела на меня, после произнесла:
– Я подумаю, – и ушла.
– Давай пошустрее, – одернула меня главная кухарка, – овощи скоро понадобятся…
Вскоре в кухню пришла Тина и сразу направилась ко мне.
– Ты как тут? – она тоже вся светилась, отчего настроение становилось только хуже.
– Нормально, – ответила я, дорезая последнюю морковку. – А у вас там как дела? Как нирина-ган?
– Хорошо! Сейчас ее переодевают к встрече с народом.
– Не плачет?
– Нет, хвала богам, – Тина воздела глаза к небу. – Спокойная и послушная… Кто бы мог подумать, что ей приглянется именно нира Лаура, – понизив голос, добавила она. – Мне самой она не очень нравится. Спесивая какая-то…
Наверное, я должна уже радоваться, что моей дочке сейчас хорошо, не грустно и не голодно, вот только сердце страдало и плакало в разлуке с ней.
– Сходим, посмотрим, как нирину ноэр-ган будет представлять народу? – предложила вдруг Тина. – Я знаю одно местечко, откуда все хорошо видно.
Упустить возможность увидеть снова дочку? Да ни за что! Пусть хотя бы и издалека.
– Конечно сходим, – согласилась я.
– Тогда заканчивай со своими овощами и идем. Скоро начнется…
Тина провела меня какими-то окольными путями, и мы оказались в парке, около пышных кустов, усыпанных крупными оранжевыми цветами. Отсюда открывалась вид на длинный балкон дворца, на котором уже собрались какие-то люди в ярких одеждах, по-видимому приближенные ноэр-гана. Балкон выходил на городскую площадь, которая так же была уже заполнена жителями столицы. Стоял возбужденный гул, временами раздавался смех и громкие восклицания. Но все в раз стихло, стоило на балконе показаться ноэр-гану. Сегодня он был одет в лазурную тунику, расшитую золотом, поверх – плащ на несколько тонов темнее. И все такой же суровый, цепкий взгляд.
Я собралась спросить у Тины, где же нирина-ган, но слова застряли в горле: на балкон вышел еще один… ноэр-ган. Только уже в красных одеждах.
– Это… – выдохнула я, пытаясь сформулировать мысль. – Их двое?
– Ну да, – хихикнула Тина, потешаясь над моим удивлением. – У ноэр-гана Сарана есть брат-близнец, ноэр-ран Геральд.
– И кто из них кто? – уточнила я.
– Я сама еще путаю, – Тина, смеясь, прикусила губу. – Но судя по одежде, то в красном – сам ноэр-ган, а в синем – его брат. На самом деле, их почти все путают. Чтобы не попасть впросак, при встрече смотри на перстень. У ноэр-гана он крупный, камень белый с красными прожилками, и форма такая… угловатая, – и она начертила в воздухе ромб. – Его он никогда не снимает. Этот перстень носят все правители Гортионы, его надевают при вступлении на престол. А ноэр-ран может носить любые другие украшения. Чаще всего с черными камнями или синими. Этому меня Вирга научила недавно, чтобы больше не позорилась перед ноэр-ганом, а то уже был случай… На днях.
Перстень? Перстень… Я попыталась вспомнить, было ли что-то на пальцах у ноэр-гана сегодня утром, когда он приходил в комнату к Ане, но память подводила. Видимо, сказались страх и волнение.
А дальше ноэр-ган начал приветственную речь, благо, она не заняла много времени, а следом та самая кормилица принесла Анюту. Дочка снова спала и даже не высказала возмущения, когда ее передали на руки ноэр-гану, а после раздались громкие овации со стороны народа на площади.
– Ох, Галлео, как же это чудесно, – Тина приложила ладони к щекам. – Такой волнительный момент. А нирина-ган так спокойно себя ведет, не плачет… Нира Лаура – просто удивительна.
– А где ее муж? Не приехал с ней? – спросила я, борясь с безумной ревностью и страдая, что не могу сама взять на руки своего ребенка.
– Нет. У ее мужа некая важная должность в Чаурии, он не мог ее оставить. Поэтому нира прибыла одна.
Церемония длилась недолго. Ноэр-ган произнес еще пару слов, затем призвал людей веселиться сегодня до ночи и покинул балкон в сопровождении брата. Анюту тоже унесли, и от этого на сердце стало совсем горько.
Тина звала меня вечером повеселиться, но я отказалась. Сейчас все мои мысли стремились только к дочке. И вообще, что-то я, дала слабину и впала в уныние, хотя раньше обещала себе, что этого не случится. Все происходило так быстро и точно на качелях: вверх-вниз, радость-боль, надежда-отчаяние…
И вот последнее толкнуло меня на следующий поступок: вопреки запрету я отправилась к Анюте. Дорогу я успела запомнить раньше, оставалось сделать так, чтобы не попасть кому-то на глаза. Меньше всего, конечно, снова хотелось увидеть ноэр-гана. При одном воспоминании о нем внутри все сжималось и начинали бурлить самые противоречивые чувства.
Было еще одно препятствие на моем пути к дочери: ее новая кормилица. Я не знала, находится ли она постоянно рядом с ней или же приходит лишь тогда, когда нужно покормить Анюту. Мне повезло заметить, как эта Лаура выходит из спальни дочки. Я успела спрятаться за колонну и подождать, когда та скроется в другой комнате. А еще услышала, как она сказала кому-то:
– Теперь проспит до утра, – и дверь закрылась.
Неужели она оставила Аню одну? Может, еще и на ночь? Сердце заколотилось от волнения и возмущения. Я подбежала к спальне дочки, приоткрыла дверь, заглядывая: действительно одна!
Аня спала, как и сказала за Лаура, а во рту у нее была такая же «соска», как и у сына кормилицы. Я осторожно погладила дочку, потрогала за пальчики, щечку. Не выдержала и взяла на руки. Она даже не пикнула. Возможно, сказывалось мое нервное напряжение, но такой глубокий безмятежный сон ребенка вызывал у меня неясную тревогу. Я знала, что рискую, но все же потянулась к этой чертовой соске, желая достать ее, проверить, что будет. Но в этот момент дверь распахнулась. Сердце ушло в пятки, я застыла, боясь шевельнуться.
– Что ты тут делаешь? – раздался тихий голос Вирги, и меня слегка отпустило. – Положи нирину-ган обратно.
– У меня грудь разрывается от молока, – прошептала я, чувствуя, как глаза наливаются слезами. Эти слова, совсем лишние в этой ситуации и моем положении, вырвались сами собой. – А еще ее оставили одну… Вдруг что случится? – добавила хрипло.
– Верни в колыбель нирину-ган и иди за мной, если не хочешь вылететь из дворца. Иначе забуду, что ты пришла от Агаты, – тон Вирги стал жестче.
Руки тряслись, а сердце рвало на части, когда я возвращала дочь в кроватку. На секунду все же задержалась, рассматривая личико.
– Идем! – одернула меня Вирга, и я вынуждена была последовать за ней.
Она привела меня в свою комнату, взглядом показала на стул:
– Садись.
Затем испытующе посмотрела на меня и задала вопрос, от которого сердце подскочило к самому горлу:
– Ты ее мать, да? Ты та самая виетта, которая родила нашу нирину-ган?
На глаза набежали слезы. Я закрыла лицо ладонями и кивнула.
– Теперь понятно… – вздохнула Вирга. – И то, что Агата попросила за тебя, и твоя почти сумасшедшая привязанность к нирине-ган… И то, как она успокоилась на твоих руках. Зря ты сюда пришла… Зря…
– Но я ее мать! – хрипло воскликнула я. – Какая мать может оставить своего ребенка? Жить без него?
– Ты не должна была ее помнить…
– Не должна, но помню. Не знаю почему, – ответила я. – Мы с Агатой решили, что это из-за того, что в момент похищения дочка была не со мной, а с моей подругой…
– Беда, если так, ой беда… Для тебя беда, понимаешь? – Вирга села напротив меня за стол, подперла щеку кулаком. – Представляешь, если ноэр-ган узнает, что мать нирины здесь?
– И что будет? – спросила я с вызовом. – Убьет меня? Четвертует?
– Да ладно тебе – убьет, – Вирга отмахнулась. – Не убьет. Отошлет в твой мир обратно, наверное… Но… Как знать? Еще никогда виетта не приходила за своим ребенком.
– Что ж ваш ноэр-ган такой жесткий и равнодушный? – в сердцах произнесла я. – Пытается оплодотворить десяток женщин за ночь, отнимает ребенка, а потом к нему даже не подходит, почти не интересуется… Только сегодня с балкона помахал как флагом и после обратно отдал слугам, словно эта дочь и не нужна ему. Зато готовится выбирать себе жену из оханов, которая и родит ему наследника…
– Тише ты, тише… – хмыкнула Вирга. – Разболталась тут… А ноэр-гана пожалеть надо, а не злиться на него.
– Жалеть? – я опешила от такого заявления, нервно улыбнулась. – За что мне его жалеть? За то, что не спрашивая, воспользовался моим телом? Лишил мужа, ребенка? Перевернул мою жизнь? За то, что теперь я не имею права даже взглянуть на собственную дочь?
– Он пожертвовал своей душой ради благополучия империи, – тихо проговорила Вирга.
– Как это понимать? – я посмотрела на женщину с недоверием.
– Проходя ритуал, ноэр-ган в каждой из виетт оставляет часть своей души, – ответила Вирга. – Это как подарок за то, что ими воспользовались против воли. Частичка его души дарует виеттам крепкое здоровье и удачу, понимаешь? А сам он остается пустым. Не способным любить и жалеть. Зато беспристрастным, готовым рассудить любой спор и выбрать справедливое наказание преступнику. Но нашему ноэр-гану еще повезло: у него осталась способность хоть иногда улыбаться и что-то чувствовать. Но, говорят, и это от него вскоре уйдет. Поэтому его будущей супруге придется нелегко. Иметь в мужьях того, от которого невозможно получить ни ласки, ни любви…
– Душа, разделенная на десять частей? – переспросила я.
– Да, такова плата за мир и благополучие нашей империи.
– Значит, и во мне есть часть его души? – я невольно прислушалась к себе. Ничего особенного не чувствую.
– Выходит, что так, – Вирга чуть улыбнулась.
– Все равно, это так странно… Непонятно… – прошептала я. – У нас ничего подобного нет…
Вирга развела руками:
– Такова особенность оханов. Поэтому не надо его ненавидеть, детка… Он и сам заложник своего положения.
– Сейчас меня волнует только моя дочь, – произнесла я. – И как сделать так, чтобы я могла ее видеть.
– Я разрешу тебе прибираться на том этаже, но с одним условием, – Вирга поднялась, подошла к навесному шкафчику, достала оттуда пузырек из матового стекла. Она поставила его передо мной: – Ты выпьешь вот это.
– Что это? – я не спешила брать пузырек в руки.
– Выпей, не спрашивая, – ответила Вирга, внимательно глядя на меня. – Если доверяешь мне. Этот отвар не навредит тебе, только поможет. Я специально сделала его сегодня для тебя.
– Как так можно? А если я потеряю память от него? Или усну, а вы меня отправите обратно в мой мир? – выразила я сомнение.
– Значит, не доверяешь, – Вирга забрала пузырек.
– Постойте! – воскликнула я. – Почему вы просто не скажете, что это?
– Потому что ты не выпьешь его, сглупишь…
– Сейчас вы разговариваете со мной как с дурочкой или несмышленым ребенком, – посетовала я. – Можно мне самой сделать выбор? А там посмотрим, глупо это будет или нет?
– Ладно, так уж и быть… Скажу, – Вирга вернулась ко мне. – Это средство избавит тебя от молока. Тебя все равно не подпустят кормить ребенка, а сама будешь страдать. Особенно, если окажешься с ней рядом. Оно пропадет и без того, но мучиться будешь дольше. А так на ночь выпьешь, и утром как ничего и не было.
Я сжала голову руками, стиснула зубы, пытаясь не заплакать.
– Решайся, – поторопила Вирга.
– Ладно, – проговорила я одними губами. – Давайте…
– Это разумно, – женщина успокаивающе похлопала меня по плечу. – Так ты получишь хотя бы свободу…
Слабое утешение, но… Я сделала глоток, поморщилась от горького вкуса.
– До дна пей, вот так… – подбодрила Вирга. – А утром можешь подниматься на этаж, где твоя дочь… Разрешу тебе там убирать.
– Спасибо, – шепнула я.
– Главное, держи себя в руках и веди себя незаметно.
– Хорошо…
– Ну вот, а теперь иди спать… Завтра рано вставать.
Я поднялась и направилось было к двери, но потом обернулась и спросила:
– Вирга, а откуда вы знаете Агату?
Женщина ответила не сразу, затем бросила через плечо:
– Помогла она мне как-то… Жизнь спасла. Теперь я у нее в долгу…
Глава 6
– Великий ноэр-ган, я к вам с дурными новостями, – советник с поклоном вошел в покои Санара.
– В чем дело, Ламин? – ноэр-ган повел бровью и отложил в сторону кисть.
В часы своего отдыха он предпочитал рисовать, запечатлевая на холсте все, что хотя бы немного вызывало у него эмоции. Сегодня, например, это был черный дворовой кот, который случайно забрел в его спальню и разлегся на его кровати. Служанки устроили из-за этого визг, Вирга сто раз извинилась, что не уследила, а Санара это позабавило. Он даже хотел было оставить этого кота в своих покоях, но потом передумал. Санар и прежде был равнодушен к животным, теперь же и подавно. В этом они с братом были полной противоположностью: Геральд с детства любил возиться со щенками и днями пропадать в конюшнях.
– Что за новости, говори же, – поторопил Санар советника.
– На юге империи началась засуха, – ответил Ламин. – Дождя там нет уже десятые сутки. Если так продолжится, то урожай погибнет… И мы останемся без запасов хлеба и плодов.
– Десять дней – не срок, – отозвался Санар. – Уверен, дождь начнется со дня на день.
– Но погодные маги, к сожалению, дают неутешительные прогнозы, ноэр-ган…
– Они могут ошибаться, – в тоне Санара проскочило легкое раздражение. – Теперь у нас есть нирина-ган, а значит, ничего страшного произойти не может. Скоро все образуется, вот увидишь.
– Да услышат вас боги, великий ноэр-ган! – Ламин поклонился и вышел.
На сердце и в мыслях у советника было тяжело: не смотря на уверения ноэр-гана, он предчувствовал беду.
– Чем озабочен, Ламин? – окликнул его ноэр-ран, проходивший мимо. – О чем вздыхаешь?
И Ламин поделился с ним той же новостью о грядущей засухе. Геральд заметно озаботился этим, ненадолго даже ушел в себя, о чем-то размышляя, затем сказал:
– Надо подумать, как обеспечить южные провинции питьевой и оросительной водой на случай, если засуха действительно затянется. Займись этим, Ламин. Ну и если совсем будет плохо, придется обратиться за помощью к империи Леграсс, водным оханам.
– Это может нам дорого стоить, – вздохнул Ламин.
– Будем надеяться, что сможем справиться с этим бедствием сами.
– Конечно, ноэр-ран, – советник вежливо улыбнулся. – К тому же теперь у нас есть нирина-ган Анна, она с помощью богов защитит нас ото всех бед.
На лицо Геральд набежала тень. Он кивнул с некоторой задержкой, словно снова задумался о чем-то, и направился от Ламина прочь.
***
Эта демоница Лаура, что приставили к моей Анюте, нравилась мне все меньше и меньше. Я следила за ней каждую свободную минуту, пытаясь уличить… сама не знаю, в чем. Но дочка оставалась по-прежнему тихой и много спала.
– А чего ж ей не спать? – осекла меня Вирга, когда я поделилась с ней своими переживаниями. – Младенцы в этом возрасте все много спят! Тут радоваться надо, а не тревожиться…
– А эта соска, вам она не кажется подозрительной? – не отступала я. – И у сына ее такая же…
– Соска как соска, – Вирга пожала плечами, а после нахмурилась. Но больше ничего не сказала.
Особенно тяжело было видеть, как эта Лаура кормит мою Анюту. И хоть настойка Вирги подействовала, как и обещалось, к утру следующего дня, во мне все еще теплилось желание приложить дочь к своей груди.
Самыми радостными моментами были те, когда Лаура уплывала есть или отдыхать, а я могла хоть чуть-чуть понянчиться с Анютой. Да, все это делалось с оглядкой и опаской, и порой меня просто разрывало от чувства несправедливости, но все же в эти минуты я была счастлива. Складывала их в копилку памяти, в потом доставала перед сном и перебирала, как самое дорогое сокровище. Странно, но я почти не думала ни о Леше, ни о родителях, скучала лишь по Сашке и переживала, как она там, отдала ли ей Агата письмо и правильно ли все объяснила.
Прошла неделя, как я оказалась в этом мире, и за все это время я еще ни разу не покидала дворец. Да и не испытывала в этом нужды, поскольку была вся погружена в мысли о дочке. Поэтому восприняла без всякого энтузиазма предложение Тины прогуляться на базар.
– У нас сегодня свободный вечер! И мы имеем право на отдых и даже развлечения, – с жаром уговаривала она меня, а я все сопротивлялась.
– Действительно, сходите погуляйте, – встряла в наш разговор Вирга.
– Но я не хочу, – упрямилась я.
– Сходи! – почти приказным тоном повторила Вирга. – Ведешь себя как старуха. Даже я бы пошла с вами, если бы не этот треклятый отбор! Скоро доставят новые одеяла и подушки для невест, надо проследить, чтобы все было по списку и в порядке. А вы гуляйте, пока есть время. Скоро его ни у кого из нас не будет… Как наедут эти… – она махнула рукой и пошла дальше по своим делам.
Тине все же удалось уговорить меня и вытянуть за пределы дворца. К тому же по такому случаю Вирга выделила нам по несколько монет «на сладости и побрякушки», поэтому в город мы шли не с пустыми руками.
Рынок все так же шумел, пестрел всеми цветами радуги и окутывал сладко-пряными ароматами. И я не заметила, как с головой нырнула в его веселую суету и даже сама стала улыбаться.
Вот только гул голосов внезапно вновь нарушил стук лошадиных копыт. Снова вдалеке между торговых лавочек взметнулась пыль, раздался властный окрик. Правда, на этот раз никто не спешил упасть ниц, просто расступались и продолжали заниматься своими делами, а чуть позже и я увидела, что всадник – ни ноэр-ган, а некий другой господин, но не менее важный и напыщенный на вид.
Всадник был уже совсем близко, когда я случайно заметила девушку, которая, словно не видя ничего вокруг, брела по мостовой. На лошадь она тоже не обращала внимания. Стук копыт был все громче и ближе, всадник же, казалось, даже не собирался сбавлять скорость и мчался прямо на девушку.
Моя реакция была спонтанной и быстрой. Я бросилась к девушке, толкнув ее в сторону, и мы вместе полетели на обочину.
Лошадь промчалась в шаге от нас, засыпая пылью и песком, и только когда она скрылась за поворотом, я рискнула подняться. Девушка продолжала лежать ни живая, ни мертвая и таращиться на меня огромными голубыми глазами.
– Вы в порядке, нира? – спросила я, быстро оценивая ее дорогой наряд, украшения и светлые ничем не прикрытые волосы— так одеваться могли себе позволить только оханы.
Она кивнула и наконец произнесла:
– Спасибо. Спасибо большое! – уже с жаром повторила девушка. – Ты спасла меня! О, Галлео, как же я невнимательна! Задумалась, глупая, и чуть не попала под копыта этой ужасной лошади!
– Главное, что все обошлось, – я улыбнулась и протянула ей руку, помогая подняться.
Девушка охотно приняла помощь, и вскоре мы обе были на ногах, отряхивая платья от грязи.
– Прости, что заставила тебя рисковать собой из-за меня, такой непутевой, – продолжала сокрушаться незнакомка.
– Я делала так, как велело сердце. Будь на вашем месте кто-то другой, поступила бы так же, – ответила я, испытывая некоторое смущение.
– Ты очень добрая и смелая, – девушка улыбнулась. И вдруг предложила: – А давай я тебя угощу чем-нибудь в благодарность? Что ты любишь? Ореховые пирожные? Медовый пирог? Фруктовый щербет?
– Не стоит, нира… – я растерялась и принялась искать глазами Тину, но ее нигде не было видно. Ушла вперед? Не заметила, что я отстала? Хорошо, что я знаю дорогу и смогу дойти до дворца сама.
– Нет-нет, отказа не принимаю! – между тем воскликнула девушка и взяла меня за руку. – Смотри, вон лавка со сладостями. Там и чай подают! Идем!
И она потащила меня к большому прилавку со всякой выпечкой, рядом с ним находилась небольшая веранда под цветастым навесом, где стояли круглые столики и плетеные кресла. К нам сразу подошла улыбчивая старушка в высокой чалме, поклонилась и предложила сесть за свободный столик.
– Чего желаете, нира? – спросила она, глядя только на мою спутницу. Видимо, решила, что я ее служанка и не стою внимания.
– Ваш самый вкусный пирог и самый вкусный чай! – ответила ей девушка весело и положила на стол серебряный ролли.
Старушка подхватила монетку и убежала, а девушка повернулась ко мне и сказала:
– Меня зовут Рамина.
– Меня Лиза, – представилась я.
– Необычное имя, – усмехнулась Рамина.
Я на это пожала плечами.
– Ты местная?
– Я служу во дворце, – ответила я.
– Правда? – глаза Рамины загорелись.
– Да, но совсем недавно. И я приехала сюда… издалека.
– Понятно… Я тоже, – Рамина вдруг стала грустной. – И скоро тоже окажусь во дворце…
– Вы собираетесь там работать? – я с сомнением снова окинула взглядом ее наряд.
– Нет, – она печально усмехнулась. – Я одна из невест ноэр-гана.
От удивления я не нашлась что ответить. Вот так поворот… А в следующую секунду в голове пронесла ревнивая мысль: значит, эта Рамина, возможно, станет мачехой моей Анюты. А если дочка полюбит ее как мать?..
– Тогда почему вы сейчас здесь, на рынке, а не во дворце? – мой тон стал прохладнее, и я ничего не могла с этим поделать. – Еще и одна, без служанок и охраны…
– Ох, Лиза, нет у меня ни служанок, ни охраны… – Рамина опустила глаза. – И на отбор этот треклятый я совсем не хочу.
– Но вы же здесь…
– У меня нет выбора, – вздохнула Рамина. – Мне пришло приглашение, а я не имею права отказаться от этого. Видишь ли… Моя семья давно разорилась, отца за долги заключили в тюрьму, мама тяжело заболела и умерла, и пять последних лет я живу с бабушкой. Все, что у меня сейчас есть – это моя фамилия, которая принадлежит одному из древних родов. Поэтому мне и прислали приглашение на отбор. Бабушка говорит, что это мой шанс выбраться из нищеты. Она одолжила денег, чтобы пошить мне наряды, купить обувь и кое-что из украшений… Чтобы я не выглядела совсем замарашкой. Бабушка надеется, что если я и не стану женой ноэр-гана, то хотя бы смогу найти себе мужа из его окружения.
– Так, может, бабушка права? – осторожно уточнила я.
– Может, вот только… – Рамина отчаянно взмахнула руками. – Я люблю другого. И он тоже сейчас во дворце, – тут она замолчала, поскольку вернулась хозяйка лавки с подносом и стала выставлять на наш стол его содержимое: круглый чайник, две широкие чашки, тарелку с кусочками пирога и печеньем.
Рамина подождала, когда она уйдет и продолжила, только уже шепотом:
– Его зовут Миаш, он командир одного из взводов охраны ноэр-гана. Раньше мы жили по соседству, росли вместе, дружили, а потом он уехал на службу сюда, в Палану. После этого он мне писал, признавался, что любит и хочет на мне жениться… Хотел, чтобы я переехала в столицу, к нему. И вот… Приехала, – Рамина удрученно качнула головой. – Только не к нему, а ноэр-гану… Ох, Галлео, – она закрыла лицо руками. – Как я посмотрю ему в глаза, когда окажусь во дворце, среди невест ноэр-гана? Его сердце будет разбито, как и мое…
– Но ноэр-ган вас, возможно, еще и не выберет, – заметила я. – Невест же много…
– Много, – вздохнула Рамина. – Но ноэр-ган имеет право устроить судьбу любой из своих невест, найти ей достойного жениха… Ох, Лиза… Я все равно что в капкане, понимаешь? Чувствую себя пойманной птицей, которой только и остается биться в клетке и щебетать от отчаяния…
– Но неужели ничего нельзя придумать? – спросила я, уже проникнувшись сочувствием к Рамине.
Она вначале покачала головой, затем вдруг замерла и отняла ладони от лица. В глазах ее мелькнуло озарение:
– А если ты займешь мое место?
Я опешила, не зная, как реагировать.
– Что вы имеете в виду?
– Ты станешь одной из невест ноэр-гана! – пояснила Рамина. – Неужели ты бы этого не хотела? Желаешь до конца своих дней работать на кухне? Лиза, это твой шанс на лучшую жизнь!
Мой шанс? Шанс… Мысли лихорадочно завертелись в голове. Это действительно может стать моим шансом оказаться ближе к Анюте. Иметь возможность ее видеть, когда захочу, быть с ней, растить ее…
– Конечно, отбор тебе, не выиграть, да и не надо этого, – продолжала между тем Рамина. – Но показать себя, привлечь толкового жениха – это идеально, понимаешь?
Нет, мне как раз нужно выиграть этот отбор! Только так я смогу беспрепятственно видеться с дочерью. Конечно, я не знаю, каково будет жить вместе с ноэр-ганом, терпеть его присутствие рядом, но ради дочери…
– Но как вы себе это представляете, нира? Как мы можем поменяться местами? – уже взволнованно спросила я. – А если эта подмена вскроется?
– Значит, согласна? – Рамина просияла.
– Возможно… Да… Но…
– Значит, слушай, – она накрыла мою руку своей. – Вероятность, что кто-то знает меня в лицо, ничтожна, я никогда не была в Палане и знакомств ни с кем из столицы не водила. Ко всему прочему мы обе почти одного роста, комплекции, у нас обеих голубые глаза и светлые волосы, – ее взгляд остановился на локоне, выбившемся из-под моего платка. Я тут же заправила его обратно. – Это первое. Второе. Я отдаю тебе приглашение, и ты заявляешься на отбор под моим именем, меня же представляешь свой личной служанкой. Так мы попадаем во дворец вместе, и я смогу видеть своего Миаша. Уверена, чуть что, он нас прикроет и поможет, если надо. Я тоже буду помогать тебе. Научу, как вести себя с ноэр-ганом и другими невестами, буду давать советы. Я не оставлю тебя, не переживай.
– А как же ваша бабушка? Если она узнает…
– До финала отбора она ничего не узнает, новости в нашу глушь долетают с опозданием. Мы с Миашем успеем до этого обручиться втайне и приедем к ней уже супругами, покаемся, и она простит. Поворчит, но простит. Я знаю ее. За это точно не тревожься. Моя бабушка – моя забота.
– Ладно, допустим… – я начала нервно покусывать губы. – И с чего начнем?
– Поступим так, – Рамина задумчиво прищурилась. – Во дворец невестам надо явиться послезавтра. Я приехала чуть раньше, в надежде увидеться с Миашем, остановилась инкогнито в гостином дворе недалеко отсюда. А багаж мой прибудет позже, к завтрашнему вечеру. Ты должна прийти ко мне, лучше тоже завтра вечером. Я все тебе расскажу и покажу, подберем тебе наряд, сделаем прическу, а утром отправимся во дворец. Я позабочусь об экипаже. Только у меня к тебе будет одна просьба.
– Какая?
– Найди моего Миаша и передай от меня записку, – взгляд Рамины стал умоляющим.
– Хорошо.
Конечно, я пока не представляла, как это сделаю, но что-нибудь придумаю.
Рамина тотчас достала из шелковой сумочки ручку, похожую на перьевую, и маленькую записную книжку, вырвала оттуда лист и что-то быстро написала. Я случайно успела разглядеть «милый Миаш» и «жду тебя». Рамина сложила листок вчетверо и отдала мне.
– До встречи завтра, – сказала она мне на прощание. – И еще раз спасибо, Лиза. За все!
Я хотела сказать ей то же, но она уже скрылась в рыночной толпе.
Во дворец я возвращалась взбудораженной. Тину я так и не нашла, но мне сейчас и самой хотелось побыть одной. Кто бы мог подумать, что порыв спасти незнакомку обернется для меня таким предложением? Да, не все будет гладко. Да, рискованно. Да, боязно. Но я чувствовала, что это мой шанс, возможно, единственный, быть с дочерью. А ноэр-ган… Ничего. Притерплю, привыкну. Опять же, если правда, что говорила Вирга об отсутствии у ноэр-гана души и эмоций, возможно, даже не придется перед ним изображать какие-то чувства. Но об этом еще рано думать, рано, для начала надо выиграть этот отбор. Но как это сделать? Я вообще слабо себе представляла, как он проходит. Похоже ли это на шоу про холостяков, которые так любят показывать на наших телеканалах? Но, увы, я и их особо не смотрела. А, может, это просто как смотрины? Кто красивее, здоровее, способная родить наследника, та и победит? Смогу ли я соперничать при таком раскладе? А если ноэр-гану нужна девственница? При этой мысли я запаниковала, а после разозлилась. На ноэр-гана. Сам лишил меня девственности, а теперь может попросту забраковать меня! Ну уж нет. Даже если что-то подобное и будет, я непременно найду выход, выкручусь. Не только ради дочки, но и на зло этому ноэр-гану! Мое сердце уже давно жаждало мести, теперь и для нее найдется шанс…
