Ольга Фомина
Тайные страсти Версаля. Людовик XIV и его фаворитки: обжигающая любовь Короля-Солнца, интриги черной королевы и судьба великой Франции
Глава 4
Анна-Мадлен де Ламотт д’Аржанкур: разочарование и месть
Голубоглазая блондинка с яркими темными бровями внимательно наблюдала за стоящим в стороне Людовиком. Звучала музыка, вокруг ходили в танце нарядные пары, но король почему-то не танцевал. У мадемуазель Анны-Мадлен д’Аржанкур возникло искушение подойти к нему и пригласить Людовика на танец самой. Она периодически ловила на себе его заинтересованный взгляд и понимала, что ее прекрасно сложенная фигура не оставляет его равнодушным, но дальше взглядов дело не шло. Молодой король был не во вкусе Анны-Мадлен, она предпочитала мужчин постарше, но дух соперничества между фрейлинами подстегивал ее. Наконец, решившись, девушка подошла к нему и, обворожительно улыбнувшись, сказала:
– Сир, следующий танец я хотела бы танцевать с вами.
Людовик от неожиданности побледнел, а в следующие секунды густо покраснел. Когда он подавал руку Анне-Мадлен, от окружающих не укрылось, что его бьет дрожь. Напористость симпатичной фрейлины одновременно смутила его и восхитила.
После того как благодаря стараниям Анны Австрийской была выдана замуж любимица короля – Олимпия, Людовик заинтересовался фрейлиной матери – мадемуазель д’Аржанкур. Это было мимолетное увлечение, когда он остывал к Олимпии и еще не успел влюбиться в Марию Манчини.
Анну-Мадлен не считали сногсшибательной красавицей. Но было в ее внешности что-то цепляющее. Белокурую, голубоглазую, ее выделяла очень смуглая кожа. У девушки была отличная фигура и она восхитительно танцевала. От нее исходили энергия, живость и магнетическая волна обаяния.
Анна-Мадлен д’Аржанкур родилась в 1637 году и была лишь на год старше Людовика. В 1657 году барышня стала фрейлиной Анны Австрийской, а спустя год, во время бала, когда фрейлина осмелилась сама пригласить короля, он увлекся ею.
Людовик начал выделять Анну-Мадлен среди других придворных дам. Оказываясь среди фрейлин матери, король сразу искал взглядом Анну-Мадлен и старался находиться подле нее. Он ожидал от нее проявления активности, но она внезапно демонстрировала отстраненность. На любезности Людовика девушка вежливо улыбалась и отшучивалась. Чувствовалась перемена в ее поведении, и король не мог понять, что происходит. Он был уверен, что после танца между ними промелькнули искры, но получалось, вместо сближения шло странное отдаление. Разгадка была проста. Анна-Мадлен потешила свое тщеславие, продемонстрировав другим фрейлинам, что сможет играючи заинтересовать короля. На самом деле не он был рыцарем ее грез.
Анна-Мадлен влюбилась в женатого маркиза Жана-Батиста де Ришельё, поэтому была холодна к ухаживаниям французского короля. Чем больше распалялся Людовик, тем сильнее отталкивала его фрейлина. Дошло до того, что король решил признаться фрейлине в любви, надеясь, что признание сделает ее более уступчивой. Он подкараулил ее в коридоре дворца и увлек в темный угол.
– Я хотел поговорить наедине. Вы лишили меня покоя. День и ночь мои мысли заняты вами, а значит, мое сердце принадлежит вам, – пылко произнес Людовик, вглядываясь в непроницаемое лицо фрейлины.
Анна-Мадлен отвела взгляд в сторону. Признание было серьезным, и она растерялась, не зная, что ответить. В голову пришла спасительная мысль, что нужно обо всем рассказать матери. Та, мудрая женщина, придумает, как правильно поступить.
– Сир, давайте поговорим завтра, – уклончиво ответила девушка и, коснувшись кончиками пальцев его ладони, убежала.
Он недоуменно смотрел ей вслед, не понимая, как объяснить происходящее.
Дома Анна-Мадлен рассказала обо всем матери, и та решила, что их семье выпал счастливый шанс. Она пришла к Анне Австрийской и сообщила, что ее дочь готова стать королевской фавориткой, но при условии, если этот статус станет официальным. Королева-мать была поражена столь бесстыдным предложением. Допустить подобное было невозможно, ведь шли переговоры о браке с испанской инфантой.
Вдовствующая королева обратилась за помощью к кардиналу Мазарини, и тот нашел спасение. За фрейлиной было установлено наблюдение, и скоро на свет выплыла компрометирующая правда о чувствах Анны-Мадлен к маркизу. К тому же фрейлина утратила осторожность, и, когда они предавались любви с маркизом де Ришельё, их застал граф де Бриенном, который находился в теплых отношениях с кардиналом.
Граф решил зафиксировать для кардинала увиденное в письме:
«Когда я приехал в Фонтенбло, со мной случилось превеселое приключение. Маркиз де Ришельё, самый дерзкий из людей и весьма импульсивный в галантных делах, был без ума от Анны-Мадлен, фрейлины королевы-матери, очень хорошенькой… Я случайно заглянул в комнату, где заметил влюбленных голубков. Они заняли вполне естественную позицию у самых дверей. Увидев, что они обнаружили мое присутствие, я извинился и прикрыл дверь. Более ничего не скажу. Достаточно, что я застиг их во время сего действа».
Мазарини, прочитав донесение, понял, что репутация фрейлины безвозвратно погублена. Он пришел к королю и без обиняков выложил ему новости об Анне-Мадлен. В доказательство своих слов кардинал положил перед государем перехваченное письмо, где фрейлина писала маркизу о своей любви.
Людовик ощутил себя так, словно на него вылили ведро ледяной воды. Чувства к фрейлине были мгновенно потушены. На пепелище романтических чувств родился неукротимый гнев.
Ситуация усугублялась тем, что женой маркиза была дочка Кривой Като. «Доброжелатели» рассказали теще о поведении ее зятя, и она написала жалобу на имя короля. Все было весьма вовремя…
Анне-Мадлен было приказано удалиться от двора в монастырь Шайо. Несчастная фрейлина оказалась в роли «старухи у разбитого корыта». Ее блестящая придворная жизнь разлетелась вдребезги, заменившись на тоскливое пребывание в монастыре.
Молодая женщина не приняла монашеский обет, но всю жизнь прожила в монастырских стенах. Бывшая королевская фрейлина умерла в 1717 году в возрасте восьмидесяти лет. Внимание короля слишком дорого ей обошлось.
Глава 5
Мария Манчини: любовное затмение
Лоренцо Манчини не спал всю ночь, занимаясь тем, что составлял гороскоп для недавно родившейся дочери Марии. Мужчина, глядя на результат, хмурил лоб. Ничего хорошего в будущем дочери он не видел. Подозвав свою жену Джерониму, барон грустно изрек:
– Дорогая моя, согласно гороскопу, наше невинное дитя станет источником бед и страданий многих людей.
Лицо женщины исказилось от страха. Джеронима слепо доверяла мужу, поэтому никаких сомнений в его словах не было.
– Что же нам делать? – глухо спросила она.
– Сейчас будем воспитывать сами, а чуть подрастет – и отдадим в монастырь. Монахини смогут наставить ее на путь истинный.
На том и порешили. До семи лет Мария Манчини воспитывалась вместе со своими сестрами. Джеронима холодно относилась к дочери, и девочка росла, не обласканная материнской любовью.
Когда Марии исполнилось семь лет, ее отдали на воспитание в итальянский монастырь. Там она пробыла до тринадцати лет, а потом кардинал Франции пригласил сестру с детьми к себе, и Мария смогла уговорить мать, чтобы ее забрали из монастыря и взяли в Париж.
Во Франции Джеронима осталась недовольна поведением Марии, считая, что у нее грубая и неотесанная дочь. Она снова отправила ее в монастырь, где девочка пробыла до 1656 года. Время, проведенное в монастыре, Мария посвятила своему образованию. Она хорошо выучила французский язык и освоилась в латыни. Обожая читать, девочка увлеклась греческим языком и, выучив его, начала читать античные труды.
Когда шестнадцатилетнюю Марию вернули в королевский дворец, где жила ее семья, она узнала, что ее мать находится при смерти. Молодой король Людовик XIV ежедневно по вечерам приходил навестить страдающую женщину. Джеронима, переживая, что Мария опозорит ее, просила, чтобы во время визитов короля дочь ждала за дверью.
Каждый раз, выходя из спальни больной мадам Манчини, король обнаруживал под дверью милую барышню с книжкой. Она вскидывала на него темные глаза и, абсолютно не смущаясь, отвечала на королевское приветствие. От придворных дам девушка отличалась спокойствием и равнодушием к этикету. С Людовиком Мария общалась на равных, и ему нравилось, что она не заискивает перед ним и не старается ему понравиться, а ведет себя естественно.
После того как в 1657 году состоялась свадьба Олимпии, Людовика все чаще стали замечать с Марией. Расставание с Олимпией прошло для короля безболезненно, потому что к тому времени он начал испытывать интерес к ее сестре – привлекательной и умной не по годам Марии Манчини. Их сближение происходило постепенно и вылилось в самую настоящую первую любовь.
С зимы 1657 года Мария стала активно участвовать в королевских мероприятиях. Во время балета, страстно любимого королем, племянница кардинала составляла пару государю.
В 1658 году Людовик направился воевать в Амьен, а потом в Кале. Вместе с ним поехала часть королевского двора, и Мария в том числе. Девушка перевоплотилась в отважную амазонку и бесстрашно ехала на лошади рядом с королем Франции. Придворные с интересом поглядывали на Марию. Серьезная, с гордо выпрямленной спиной и горящим взглядом, она всем видом излучала преданность королю.
29 июня в Мардике Людовик заболел тифоидной лихорадкой. Короля перевезли в Кале. Состояние было очень тяжелое, он находился между жизнью и смертью. Врачи делали ему промывание, кровопускание, а по ночам растирали тело. Никто не мог гарантировать, что он выздоровеет. Мария сильно испугалась за жизнь Людовика. Невзирая на опасность заражения, она старалась находиться рядом с больным. Едва врачи отходили от его постели, как девушка садилась рядом с королем. Если раньше племянница кардинала многих раздражала и ее считали выскочкой, то после произошедшего придворные поняли, что она искренне любит государя. Когда Людовик открыл глаза после забытья, то обнаружил, как, склонившись над ним, горько плачет племянница кардинала. Король был потрясен силой чувств девушки, казалось, что она одна из всего двора переживает за его жизнь.
Французский государь выжил, а чувства к Марии превратились в страсть. Вернувшись в Париж, девушка написала в своем дневнике:
«Я обнаружила тогда, что король не питает ко мне враждебных чувств, ибо умела уже распознавать тот красноречивый язык, что говорит яснее всяких красивых слов. Придворные, которые всегда шпионят за королями, догадались, как я, о любви Его величества ко мне, демонстрируя это даже с излишней назойливостью и оказывая самые невероятные знаки внимания».
Анна Австрийская снова начала переживать, что ее сын уделяет много внимания племяннице кардинала. У нее возникало ощущение дежавю, так как нечто подобное она проходила, когда Людовик увлекся Олимпией. Но если тогда речь шла об увлечении, то теперь – о первой любви.
Кардинал вызвал Марию к себе и потребовал, чтобы племянница передала ему содержание своих бесед с королем, но барышня ответила категорическим отказом. Тогда Мазарини усилил свои хлопоты о браке французского короля с испанской инфантой.
Мария сильно ревновала к инфанте. Если кто-то в окружении короля начинал расхваливать соперницу, то она была не в состоянии скрыть свою ярость. Девушка на полном серьезе стала рассчитывать, что Людовик женится на ней. Тем более ее возлюбленный соглашался с фразой: «Самое лучшее, что может сделать король, – это жениться на особе, которую любит».
Испанская сторона слишком медлила, и тогда кардинал придумал коварный план. Был пущен слух, что французский двор склоняется к тому, чтобы выбрать савойскую принцессу вместо испанской инфанты.
Слух был столь убедительным, что в него поверили и молодой король, и Мария Манчини.
Когда в ноябре 1658 года королевский кортеж направился встречать принцессу Маргариту Савойскую, рядом с Людовиком находилась Мария Манчини. Она с беспокойством наблюдала, как при приближении кареты с принцессой король разволновался. Он подстегнул свою лошадь и поспешил навстречу.
Маргарита, вышедшая из кареты, склонилась в грациозном реверансе. Видя загоревшийся взгляд Людовика, она смутилась, но внутри нее все ликовало от радости. Юная принцесса не подозревала, что стала пешкой в хитроумной игре кардинала Мазарини, ей льстило, что она понравилась красивому королю.
– Как вам принцесса Савойская, сын мой? – спросила потом Анна Австрийская.
– Она смуглая красавица миниатюрного телосложения. Фигура у нее очень хороша! А какие изумительные глаза! – восхищенно ответил двадцатилетний Людовик XIV.
Мария Манчини, испугавшись, что потеряет свой фавор, начала выражать королю сочувствие в забавной форме ревности:
– Она так уродлива, сир. Как они посмели предложить ее вам в жены?
Но напрасно Мария переживала о том, что Маргарита станет женой французского короля. О встрече Людовика с савойской принцессой прослышал испанский посол. Он постарался молниеносно донести эту новость до короля Испании, и тот мгновенно «созрел» сделать официальное предложение о браке между Марией-Терезией и Людовиком XIV.
Маргарита Савойская пережила унизительный отказ. Бледная и растерявшаяся, она едва сдерживала слезы.
– Но почему? Что случилось? – в недоумении вопрошала посла Маргарита.
– Мадемуазель, в этом нет вашей вины, – уклончиво говорил тот. – Вы еще молоды, и вам найдут другого жениха.
Девушка не понимала, чем не угодила королю, ведь она видела, что понравилась ему. Для всего Савойского герцогства произошедшее было неприятным инцидентом. Но долго оставаться незамужней принцессе не пришлось.
29 апреля 1660 года состоялась свадьба Маргариты с правящим герцогом Пармы Рануччо Фарнезе. Он был старше своей супруги на пять лет. В этом браке родилось два ребенка, которые умерли сразу после рождения. Сама же Маргарита умерла в возрасте двадцати семи лет из-за тяжелых вторых родов.
После того как испанская сторона пошла на сближение и кардинал решил увезти племянницу подальше от французского двора, Людовик был сильно возмущен. Он пришел к матери и Мазарини и заявил, что хочет, чтобы его женой была Мария. Состоялся тяжелый разговор, и королю объяснили, что он должен жертвовать чувствами в угоду интересам государства. Людовик признал, что мать и кардинал правы.
Прощание влюбленных было наполнено драматизмом. Король плакал, а сокрушенная предстоящим расставанием Мария горестно произнесла: «Государь, вы – король, вы плачете, а я уезжаю!» На прощание Людовик подарил Марии роскошное жемчужное ожерелье и обещал писать письма.
Мария уехала в Ла-Рошель и там тосковала по разрушенным отношениям. Король, как и обещал, писал ей письма, а вместе с ним присылала весточки ее сестра Олимпия, злорадно извещая, что сейчас находится при дворе, рядом с Людовиком. Мария печально писала в своих мемуарах:
«Я не могла не думать, что дорогой ценой заплатила за мир, которому все так радовались, и никто не помнил, что король вряд ли женился бы на инфанте, если бы я не принесла себя в жертву…»
Эгоистичная Мария легко забыла, что настоящей жертвой стала не она, а Маргарита Савойская. У племянницы кардинала не было никаких шансов стать королевой Франции, в отличие от принцессы Савойского двора.
В ноябре 1659 года был подписан Пиренейский мир Франции с Испанией, и кардинал позволил племяннице вернуться в Париж. Мазарини нашел для нее выгодную партию в лице итальянского князя Колонны, но Мария ничего не хотела слышать о браке. Мудрый дядя решил не настаивать.
Вскоре за Марией начал ухаживать принц Клод Лотарингский, и девушка положительно отнеслась к его вниманию. В отличие от брака с итальянцем, брак с французом давал ей надежду оставаться при дворе, рядом с любимым Людовиком. Но когда об ухаживаниях принца прознал король, то он почувствовал себя оскорбленным. Мария это поняла, видя, что при встрече государь демонстрировал холодное равнодушие, делая вид, что она для него пустое место.
9 июня 1660 года был заключен брак между французским королем и испанской инфантой Марией-Терезией. Это произошло на испанско-французской границе. В Париж новобрачные приехали 26 августа.
Все жители города торжественно встречали государя с его супругой.
Мария вместе с сестрами стояла на балкончике особняка, который принадлежал Кривой Като. По иронии судьбы рядом с Марией стояла двадцатичетырехлетняя Франсуаза Скаррон, та самая француженка, что спустя годы завоюет сердце короля.
Мария осознала, что с прошлым покончено. Смирившись, она сказала дяде, что выйдет замуж за итальянского князя. В 1661 году состоялся ее брак с Лоренцо Онофрио Колонной. Свадьба была по доверенности, вместо князя присутствовал его представитель, а сам жених ожидал свою суженую у себя на родине. Бывшая возлюбленная короля уехала в Италию.