Ольга Гусейнова
Любимая для монстра
– Она изменилась, это заметят, – задумчиво выдал Хорн через минуту пристального внимания, еще и озабоченно хмурясь.
– Да, – спокойно согласился князь, откинувшись на спинку кресла. – Взгляд другой, выражение лица, даже двигается и держится иначе. И этот огонек света во тьме…
Бесстрастный княжеский тон меня не обманул. У Дивита сердце кровью обливалось, насколько ему было больно. Как отец чувствовал кровную связь, но отчетливо понимал, прекрасно видел, что перед ним не его дочь. А чужачка! Даже представлять не хотелось, каково ему: получить ножом в грудь от жены, узнать, что в заговоре против него участвовала и дочь, потом обрадоваться тому, что она все-таки одумалась, спасла ему жизнь, а потом узнать, что дочь предала и умерла, а спасла и жива – другая!
Не подумав, просто нечаянно вырвалось из глубины согретой светом души:
– Мне очень жаль, что так вышло…
Оба поняли меня без лишних пояснений. Себ обдал холодной злостью и неприятием, а вот князь, поморщившись, – отравленной предательством горечью.
– Великая Эйта слишком щедра к этим… – Сейчас, при князе, Хорн не посмел выплюнуть «тварям». – Магам смерти. Дар читать чужие чувства должен быть лишь у избранных.
– У вас? – насмешливо уточнила я, глядя на возмущенного Хорна.
– У Высших и только у них! – парировал Хорн, и я с ним была полностью согласна.
– Вы правы, – кивнула я, удивив мужчин. – Мне тоже крайне неприятно, что кому-то могут быть доступны мои чувства и эмоции. У каждого должно быть что-то исключительно личное и недоступное другим.
С минуту помолчав, князь сообщил о том, что я уже знала:
– Через три дня будет большое торжество, на котором мы обязаны продемонстрировать вменяемую и здоровую наследницу Солката. А также единство и сплоченность семьи повелителя. Чтобы унять все кривотолки и слухи, снизить напряжение в среде древних родов. Чтобы никто не усомнился: Фолкзаны были, есть и будут самым сильным и надежным родом во главе Солката! И никто не сможет нас низвергнуть!
– Я постараюсь не подвести вас, эрэт Фолкзан, – с достоинством кивнула я.
– Отец…
– Что, простите? – не поняла я.
– Катрия называла меня отцом, и ты должна. Иначе возникнут вопросы, – проскрипел князь.
– Особенно с учетом пожалованного тебе второго имени, – мрачно добавил Хорн.
– Хорошо, отец, – кашлянув, потому что горло перехватило, выдавила я.
Никогда не думала, что настанет день, когда я кого-то так назову. И вот он настал, а радости нет как нет.
– Все детали позднее узнаешь, а пока ты свободна, – несколько устало сказал князь.
Я встала, но решила попросить:
– Позвольте мне, пожалуйста, прогулки в парке.
– Под охраной! – с заминкой согласился князь.
– Благодарю… отец, конечно, – довольно улыбнулась я.
Поклонилась и уже развернулась, чтобы уйти, но вспомнила недавний разговором со старшей горничной. Кто знает, что там: провокация Хорна или взаправду заговорщики. К тому же до тошноты не хотелось влезать в чужие интриги и заговоры. Эх, если бы это не касалось моей жизни и благополучия. Пришлось обернуться к Хорну и, пристально следя за выражением его лица, иносказательно доложить о недавнем разговоре:
– Простите, что трачу ваше время, просто… мне сегодня приснился странный и немного пугающий сон. Ко мне обратилась ира Реарм, которая передала весточку от заговорщиков и сообщила, что на балу ожидается очередная заварушка ради смены власти…
То, что это была не проверка иномирянки от Хорна, стало очевидным. Он потемнел лицом и заледенел эмоционально. От князя тоже донеслась ярость. Однако оба молча смотрели на меня, еще чуть-чуть – и заскрипят зубами.
Наконец князь произнес:
– Можешь идти… Виктория, погуляй в парке, разомни ноги.
– И докладывай обо всех своих пугающих или необычных… снах, – вкрадчиво добавил Хорн.
– Благодарю вас, что не посчитали мои тревоги и… сны незначительными или надуманными, – с облегчением выдохнула я.
И с легким сердцем отправилась разминать ноги. Заодно хотелось со стороны посмотреть на дворец. Мало ли как дальше жизнь повернется.
Глава 4
Три дня пролетели слишком быстро. Но, как ни странно, сегодня я не волновалась. Видимо, напереживалась за последние три недели надолго.
– Эрэта, мы закончили, – тихо предупредила Орта, вместе с парой других служанок отступив от меня.
Я встала и заглянула в зеркало. То, чего я хотела добиться, девушкам удалось. На меня смотрела красивая юная аристократка, облаченная в воздушное платье, нежного розово-голубого цвета, с прозрачными рукавами-фонариками, завышенной талией, почти под грудью, мягким корсажем со скромным декольте. И в мягких, бархатных туфельках. Густые платиновые волосы уложили короной и закрепили драгоценной диадемой. Ожерелье и браслеты с голубыми сапфирами как нельзя лучше дополнили мой образ, продуманный с двумя целями.
Первая: продемонстрировать окружающим невинную девушку-ромашку. Такую сложно заподозрить в попытке убийства и соучастии в смертельном заговоре против собственного отца.
Вторая: скорее излишне авантюрная шалость и провокация. Я просто не смогла удержать свой характер в узде и позволила проявиться нутру прежней Шапокляк. Ввиду предстоящих событий мое настоятельное пожелание уложить волосы короной и нацепить еще и диадему непрозрачно намекнет на готовность занять трон.
Бросив довольный взгляд в зеркало на прекрасную девушку, достойную короны, я решительно покинула свои покои. Правда, вся моя решимость тут же улетучилась, стоило увидеть в коридоре пятерых мужчин.
Трое сурового вида телохранителей в черных мундирах и глазом не повели – следили за обстановкой. Их я не опасалась, знала, что подобные «приближенные к телу» под клятвами верности на крови служат. Поэтому княгине с княжной пришлось лично покушаться на князя и Хорна, марать кровью свои руки и рисковать жизнями. Однако, несмотря на дополнительно усиленную охрану жилого крыла повелителя Солката, так что мышь не проскочит, подкупить мою старшую горничную заговорщики чем-то смогли. И это пугало.
А вот встретив напряженные взгляды князя и его первого советника и по совместительству главного безопасника, вернее тайного стража княжества Солкат, я замерла в ожидании. Быстро осмотрев меня, оба уловили мой посыл с помощью прически, а именно – слишком характерного головного убора. Князь не сразу позволил мне выпрямиться, укоризненно качал головой, тренируя выдержку моих коленей в глубоком реверансе. Пришлось заискивающе улыбнуться. Не знаю, моя ли улыбка, или понимание, что «корона» – действительно неплохая провокация заговорщиков, сыграли. В конце концов, князь кивнул и предложил мне локоть в качестве поддержки. Я, стараясь незаметно, с облегчением выдохнула.
Только моими недавними сомнениями воспользовался Себ Хорн, вкрадчиво спросив:
– Эрэта, как вам спалось этой ночью?
Раз меня не наказали за инициативность, решила и далее не прятать свой характер. Чтобы можно было говорить тихо, заодно попытаться удивить и слегка досадить Хорну, взяла и его под локоть. Направившись с мужчинами по коридору, начала эмоциональным шепотом «жаловаться»:
– Ужасно! Просто ужасно! Меня опять мучил один и тот же кошмар: сегодняшний бал, все нарядные, радостные, а среди них предатели с голубыми метками на одежде. Голубые банты, платья, сюртуки… В общем, этакая голубая стая мерзавцев… которые готовятся накинуться на моего обожаемого батюшку… и вас, многоуважаемый эйт Хорн.
Мои спутники синхронно остановились и мрачно взглянули на мое розово-голубое платье. Многозначительно покивав, я продолжила:
– Да-да, я могу понять ваше недоумение. Вы представьте мое состояние, когда утром ира Реарм принесла именно голубое платье, а ни цвет, ни фасон даже не согласовала со мной накануне… Надеюсь, вы оцените стойкость и выдержку, благодаря которым я бесстрастно облачалась в этот зловещий символ грядущего переворота… из моих кошмаров.
– Обязательно оценим, но чуть позже, – мрачно пообещал князь, обменявшись взглядом с Хорном.
Мы еще стояли, поэтому я торопливо доложила, добавив иронии в голос:
– Представляете, этот необычный сюрприз мне приказали вновь… всучить вам. И главное, какие ленивые подонки, опять все пытаются сделать руками невинной девушки…
Выпустила локти своих спутников и вытянула из левой перчатки тонкий черненный стилет, от которого фонило темной магией. Я не успела даже моргнуть, а рядом оказались трое телохранителей двоих самых влиятельных мужчин страны. Один из них осторожно забрал у меня стилет, предварительно защитив свою руку темной магией. Второй, полыхнув зеленым пламенем глаз, просканировал «сюрприз» и почти механически, бесстрастно отчитался:
– Заклинание Черного Мадеоса, активируется от крови. Стопроцентная смертность, достаточно мелкого пореза…
Вытаращившись на охранника, я судорожно сглотнула, весь мой нездоровый насмешливый задор куда-то испарился. То есть одно мое неосторожное движение – и я бы снова умерла?
– Осторожнее! – рыкнул Хорн, подхватив меня под локоть, потому что я едва не осела на пол.
– Где же твоя стойкость и выдержка, дочь моя? – теперь уже князь иронизировал.
– Во всем плохие сны виноваты. Дают размытую и теперь, боюсь, недостоверную информацию, – хрипло поделилась я вспыхнувшей пугающей догадкой.
– А вы, эрэта, думали, они все тайны как мусор из подола вытряхнут? – удивил меня почему-то развеселившийся Хорн.
Я мрачно признала оплошность:
– Как вы верно недавно напомнили, мне двадцать один год. И к моему великому сожалению, я еще не слишком опытна в заговорах и дворцовых интригах. И, видимо, оказалась немного наивной и доверчивой.
– Все приходит с опытом. Еще научишься, – поморщился князь.
Дальше меня скорее настойчиво вели под руки, нежели сопровождали. Я совсем забеспокоилась:
– А если они…
Хорн не позволил мне скатиться в истерику:
– Эрэта Виктория, отринь все страхи. И дыши ровнее! Плохие сны… всего лишь сны и быстро забываются. Поверь, я не просто так занимаю свое место…
– В прошлый раз им удалось. И лишь чудо, да вмешательство Высших помогло, – тихо парировала я, ведь мы пришли к лестнице, у подножия которой толпился народ.
– Дважды одну ошибку я не повторяю. Да и некому теперь. Настолько близко, чтобы ударить ножом или достать заклинанием, к князю больше никто не подойдет. А мы с вами и телохранители под клятвами, – успокоил Хорн, одарив меня жутковатой ухмылкой.
Какая прелесть, я от облегчения протяжно выдохнула, чем немного повеселила обоих моих спутников. Впрочем, заодно и их охрану, по крайней мере, насмешливо хмыкнувшую про себя.
Следующий час превратился в жуткое, трагическое театральное представление. Оставалось только убеждать себя, что ты лишь зритель, а вот все присутствующие в огромном тронном зале – актеры.
Поднявшись по полукруглой лестнице на белый широкий постамент, мы с князем сели на массивные, вычурные кресла с высокими спинками, увенчанными позолоченными коронами. Обычно на «коронованных» креслах восседала княжеская чета, но сегодня Фолкзан приказал мне сесть рядом с ним. А вот соседние, поскромнее, заняли Хорн и его супруга. У подножья лестницы замерли четверо стражей – сильнейших темных магов Солката.
Я на минутку даже забыла о грядущем перевороте, засмотревшись на даму в платье глубокого винного цвета, обвешанную рубинами, женщину, которая полюбила такого как Хорн. Вернее, на ту, которой он одержим. И пусть благодаря памяти Катрии я знала об этой женщине многое и не раз встречала и даже разговаривала, попыталась составить о ней личное мнение. В общем-то, обычная милая голубоглазая шатенка, средне-статическая темная магичка, на вид лет тридцати. Хотя их старшему сыну уже восемнадцать, и еще две дочери имеются, помладше. Ничего выдающегося, чтобы коварный и хитрющий главный безопасник заработал свою темную одержимость такой женщиной.
Эйта Риарис Хорн натянуто улыбалась мне и молчала как рыба, старательно глядя в зал. А вот ее муж нет-нет, да бросал на жену короткие обеспокоенные взгляды, проверяя, все ли у любимой в порядке. И тогда она позволяла себе повернуться в мою сторону, но лишь для того, чтобы улыбнуться глазами мужу. И этот их обмен взглядами, неприкрытая любовь – спустя тридцать лет брака, между прочим, – приятно удивила. Я даже задумалась о том, что пугавшая меня недавно «темная» любовь, равная одержимости, может, и не так плоха, как казалось? Никаких тебе измен или «ой, я полюбил другую, молодую»!
Но все мысли о семейных ценностях отошли на задний план. В зале столпилось уже не меньше пятисот напряженных женщин и мужчин. Бал балом, но никто еще не забыл, чем завершился прошлый «праздник». Ненавязчиво звучала живая музыка, все ждали, когда князь, наконец, сделает сообщение, ради которого и объявили этот… экстренный сбор голодных гиен.
По темному придворному этикету на подобные великосветские мероприятия приглашенные обязаны являться в одежде исключительно насыщенных, ярких и в идеале темных цветов. И уверена, «нечаянными» нарушителями этого правила могли быть одна-две дамочки, отчаянно желавшие выделиться из толпы. И этакой пастельной, розово-голубой вороной сегодня стала я. В начале. По мере того как торжество набирало обороты, в зале замелькали и другие «голубые». Чем больше их становилось, тем чаще я смотрела в сторону Хорна. Того и гляди переплюну его супругу по количеству «горячих» взглядов.
– Не озирайся и сиди прямо, – предупредил князь, положив руку на мою.
И я словно заледенела, старательно взяв эмоции под жесткий контроль.
Наконец повелитель Солката, великий князь Дивит Фолкзан, встал и сделал объявление о том, что супруга пыталась его убить ради трона и единовластия. Но любимая дочь, я то есть, его спасла, рискуя своей жизнью. За этот подвиг мне даровано второе имя по обычаю древних великих королей. И отныне меня будут звать эрэтой Викторией Катрией Фолкзан.
Подданные молчали, пока первым не хлопнул в ладони Сэб Хорн, тем самым подсказав, чего от них ждет. Но не тут-то было. В следующий миг начался… нет, пожалуй, не хаос. Управляемый переполох. Надо думать, хлопок был сигналом стражам. Темные тени ринулись к тем, кто был отмечен любым голубым элементом на одежде. Те попытались сопротивляться и начать переворот. Двери зала захлопнулись, чтобы никого не выпускать, люди кинулись врассыпную, а тени Хорна хватали в создавшейся сумятице растерявшихся заговорщиков.
Я с огромным трудом сохраняла выдержку, помогала тяжелая крупная ладонь отца поверх моей руки, прижавшая ее к подлокотнику кресла. Иначе я уже давно бы за креслом пряталась от градом летевших в нас жутких черных энергетических сгустков. В отличие от князя, Хорна и его Реарис, полного доверия к магам, защищавшим нас, у меня не было.
Гости с криками метались по залу, кое-кто из «голубых» пытался прикинуться невинной жертвой, срывал с себя метки, но их весьма оперативно выявляли и уничтожали на месте. Я прикрыла глаза, не в силах смотреть на смерть. По сути, я уже дважды умирала, и вновь встречаться с Белой Эйтой, как тут называли госпожу Смерть, мне совсем не хотелось.
Однако все заканчивается. И заговоры, как правило, тоже. Вот и наш завершился грудой окровавленных тел, грубо и без малейшего сожаления сваленных в центре зала. И тем самым важным сообщением князя Дивита Фолкзана, ради которого здесь всех и собрали. Зря кто-то наивно, как и сама, в начале решил, что подаренное наследнице второе имя – это все, о чем хотел объявить повелитель.
– Так будет с каждым, кто посмеет поднять руку на меня, мою семью, мой статус! Тот, кто пойдет против Фолкзанов, позорно сдохнет, а его род лишат всех прав и привилегий! Так было, так есть, так будет всегда! – спокойно, совершенно бесстрастно и оттого еще более величаво и зловеще произнес мой нечаянно приобретенный отец.
Князь подал мне руку, я буквально вцепилась в нее и в гнетущей тишине, нарушаемой лишь сдерживаемым дыханием, мы спустились вниз… Туда, где разливался и разливался запах смерти, собравшей большую жатву, в толпу магов, минуту назад метавшихся и убивавших. Удивительно, но я чувствовала, что князь совершенно уверен в себе и реально спокоен. Чем и мне дал сил спокойно, с полагающимся княжне достоинством пройти по живому человеческому коридору. Пройти мимо множества мертвых тел с задранным подбородком. Хоть и содрогаясь в душе от неприятия подобной расправы, от пережитого ужаса.
Я оказалась в мире магии, где убивает не только сталь, но и энергия, которая окружает со всех сторон и используется во благо и не только, а еще эта волшебная сила живет внутри тебя самой. И с ней мне тоже придется научиться жить.
Глава 5
Светлое просторное помещение, в котором заседал солкатский «кабмин», позволяло детально рассматривать всех собравшихся на совещание у князя советников. Познакомиться, так сказать, воочию, а не по чужим воспоминаниям.
Влиятельные мужчины страны расположились за внушительным овальным столом и вели жаркие дискуссии по множеству важнейших вопросов. Правда, нет-нет, да бросали на меня напряженно-недоуменные взгляды. Как их не понять? После бала, где, надеюсь, окончательно расправились с заговорщиками, прошло всего три дня. Атмосфера во дворце и особенно вокруг меня оставляла желать лучшего. Ничего явного, но вот эмоциональный флер зашкаливал. Народ банально боялся. И что примечательно, помимо вполне обоснованно лютовавшего Хорна, страх вызывала и моя неоднозначная персона. Еще бы, дважды предательница княжна, сперва мать кинула, как говорили на родине, затем и доверившихся ей заговорщиков. Вообще-то, Катрия предала отца, а не мать, но об этом молчок, и уже я сдала заговорщиков. Зато мою «барахлившую» магию смерти придворные и прислуга имели честь, вернее, несчастье, наблюдать периодически. Не удивительно, что на меня косили напряженными взглядами, словно на обезьяну с гранатой. А ну как вздумает рвануть снова?
Сегодня князь совершенно неожиданно, причем для всех, в том числе и для меня, приказал присутствовать на совещании. А ведь Катрию ни разу не звали. Вот и сидела я, скучающим памятником самой себе, делая вид, что слушала, и скользя полуприкрытыми глазами по местным государственным деятелям, солидным и заслуженным. Потом остановила взгляд на беломраморной статуе Белой Эйты в углу, украшавшей помпезный зал заседаний. Н-да… ей поклонялись многие темные.
Но лично меня заинтриговало, что, в отличие от земной сказочной сущности, вовсе не считавшейся богиней, здешнюю Госпожу Смерть изображали не старухой с косой, а скорее богиней правосудия. Красивой, печальной женщиной в строгом одеянии, державшей в изящных руках весы с белой и черной чашей. Причем черная глубже, в жутковатых потеках и багряных каплях, поэтому невольно цепляла взгляд и вызывала безотчетный страх. Фу-у-у, неприятно-то как! Даже во рту мгновенно пересохло.
Краем уха я слушала скучный чиновничий бубнеж в стиле «денег нет, но вы держитесь», но, наверное, при виде Смерти слишком отчетливо вспомнила как умирала с подругами в шахте лифта, потом – как проходила инициацию в чужом теле, билась в агонии… Нет, лучше не думать об этом! Скоро месяц на Хартане, а все еще казалось, словно видела кошмарный сон. Жаль только, наяву и нельзя проснуться.
Я создала магический аркан и отправила его к столику у стены с бокалами и резным кувшином с водой, замаячившему как оазис в пустыне. Вот что бы не поставить водички каждому заседателю персонально? К сожалению, даже при полной синхронизации с чужой памятью, без годами наработанных навыков, как пользоваться магией, я знала лишь теоретически. Но я слишком сильный темный маг, хоть уже и не маг смерти, что является высшей ступенью среди темных. Поэтому мне жизненно необходимо при любой возможности «стравливать» избыток энергии, вот и магичила на бытовой ниве.
В зале стало тихо, в напряженной тишине советники с опаской наблюдали за поплывшим над полом, затем над общим столом бокалом, опрометчиво налитым «с горкой» и потому расплескивавшим воду по пути ко мне. И опасались они, конечно же, не пролитых на стол и пол капель, а то исчезавших, то возникавших серых нитей в моем темном энергетическом жгуте, которым я удерживала бокал. Магия смерти не хотела окончательно меня покинуть, вот и проявлялась такими вот отголосками. Кто бы сомневался, что наслышанные о моем ненадежном контроле силы окружающие боялись за свои жизни.
А Хорн с князем про себя злорадствовали, ведь прекрасно знали, что серые нити – это остатки, способные лишь усилить мои темнейшие заклинания, добавить моим врагам гадких последствий. И я догадалась, почему князь решил, что мое присутствие сегодня необходимо: теперь мной будут пугать наравне с Хорном.
Наконец вожделенный бокал приплыл ко мне в руки. Смущенно улыбнувшись отцу, я постаралась быстрее напиться. Мои жадные глотки в царившей тишине слышала, наверное, даже охрана за дверьми. Стоило мне поставить опустошенный бокал на стол, большинство советников с облегчением откинулось на бархатные спинки вычурных кресел с подлокотниками в виде звериных лап. Но были и те, кто в моем присутствии не смогли расслабиться. А может виновата не я, а князь или Хорн? Или нечистые помыслы?..
Сегодня князь изволил гневаться. По делу, ведь солкатская казна неожиданно оказалась пустой, в чем обвинили покойную княгиню и сговорившихся с ней «товарищей», в том числе уже казненного финансового советника-казначея. Вот новый и переживал не столько за свой пост, сколько за голову.
Не собираясь вновь привлекать к себе внимание и не желая участвовать в новых интригах, скандалах и расследованиях, я, что называется, с умным видом сидела по правую руку от отца. Ну и лениво размышляла о причинах недавнего заговора, продолжив краем уха прислушиваться к возобновившимся спорам и докладам советников.
Благодаря «архиву знаний» Катрии я поняла, почему в Солкате и Ирмунде идентичны обращения к разным сословиям, но при этом отличаются к главным лицам государства. Еще пятьсот лет назад Солкат был скорее республикой, где глава страны выбирался среди членов высшего совета – самых богатых и именитых граждан – голосованием и назывался эрэтом. Однако сын очередного избранного и умершего от старости эрэта не захотел терять власть и узурпировал ее, отменив выборы, назначив себя и объявив о создании абсолютной монархии, где власть передается по наследству.
Из всемирной истории моей родины известно, что любое узурпаторство способно просуществовать не более двух-трех поколений «наследников». И тут, надо полагать, тоже решили подтвердить эту историческую тенденцию. Но в текущем поколении не вышло, и мне совсем не хотелось проверять ее уже на себе. К тому же на темных землях женщинам редко удавалось возглавить страну, даже если трон достался абсолютно законно. Только если за ней стоял сильный, мозгами или магически, мужчина. Вот это обстоятельство – моя главная проблема, к замужеству в ближайшие годы я совершенно не готова. И с этим надо будет что-то делать, пока не решили за меня.
– Казна пуста, прежних сборов не хватает, чтобы покрывать расходы на армию и службы правопорядка…
– …необходимо срочно поднять размер подати с населения…
– Вы хотите народного бунта? Мало нам заговора среди знати?
У советников разгорелся яростный спор, невольно нарушивший мою равнодушную полудрему.
– Еще и фейратские, да и ирмундские торгаши совсем распоясались, постоянно требуют поблажек. Фейратцы вообще сговорились и намеренно давят солкатских лавочников, занижают цены, заставляя работать в убыток… разоряют, а потом, заняв их места в торговых рядах наших городов, резко повышают цены…
– Нужно прижать их к стене и приструнить!
– Чем? Они не подданные Солката и закон, вроде как, не нарушают. Все гадости исподтишка, не подкопаешься.
– …еще и налоги платят не нам, а своим государям…
– Я же говорю, нам пора поднимать налоги и подати, иначе сами по миру с протянутой рукой пойдем! Выбора нет!
После этого экспрессивного выступления тощего и длинного советника, в возрасте, с лошадиным лицом, я не сдержала язвительный «хмык», за который тут же поплатилась. Ко мне неспешно повернулся князь, смерил внимательным взглядом необычных серых глаз, которые я теперь ежедневно и в собственном отражении видела, и спокойно спросил:
– Ты не согласна, дочь моя?
Я села ровнее, из-за левого плеча князя выдвинулся Хорн и тоже пристально уставился на меня в ожидании ответа. Ох, зря, зря я за своими реакциями не следила. Не хотела же влезать во все это, не готова к новым реалиям, толком не освоилась, даже верила с трудом, что вокруг именно реальность, а не сон. Но все государственные деятели заинтересованно смотрели на меня и ждали ответа.
Промолчать теперь нельзя, совершеннолетняя наследная княжна, если не хочет быть отданной замуж за нужного отцу или стране мужчину, не имеет права быть глупой и несведущей. Она должна быть сильной и умной. Надеясь, что буду осмеяна, предложила:
– Можно запретить открывать лавки, торговые дома и тому подобные не нашим поданным во всем княжестве и, тем более, торговать без оплаты ввозных пошлин…
– Что за ерунда? Тогда мы лишимся двух-третей всех товаров! – выплеснул на меня возмущение «лошадиная морда».
– Это товары первой необходимости? – холодно уточнила я, задрав подбородок из-за «ерунды».
– Нет, но…
– Все решают деньги. Всегда и везде! – мрачно усмехнулась я. – Солкат – богатое, а главное, довольно густонаселенное княжество. Лишиться такой дойной коровы никто не захочет. Иностранцы покинут нас на месяц, ну три, не более. А дальше кто-то самый жадный сдастся первым и примет наши условия – вернется в Солкат как миленький. Следом даже самые идейные и стойкие ринутся догонять и возвращать свои кормушки.
– Я не совсем понял твою мысль, – не постеснялся уточнить Хорн.
– Мы заставим всех, кто хочет зарабатывать в Солкате, платить налоги именно в нашу казну. И предоставим выбор. Либо включить в состав собственников торговых домов и даже лавок с иностранным участием, наших подданых, и платить единый княжеский налог. Либо платить подати со всего товара, который они ввозят на нашу территорию. Нам так и так выгодно. Три месяца, пока они будут испытывать нашу выдержку, мы без тряпок или излишеств как-нибудь продержимся. Ведь все необходимое у нас имеется, – закончила я, пожав плечами, невольно, с раздражением ощутив, как колыхнулась все еще непривычно большая грудь.
Ну и сколько времени потребуется, чтобы привыкнуть к тому, что я в новом мире и к новому телу? И не сойти с ума!
Фолкзан не дал мне предаться упадническим мыслям. Многозначительно приподняв одну бровь, парировал:
– Да, но это может вызвать ответные меры со стороны наших соседей по отношению к нашим торговцам.
Я ощутила, что ему понравилось дискутировать со мной. С его наследницей, чья бы душа в ней не находилась.
Глава торговой гильдии решительно меня поддержал:
– Выгода от этого значительно превысит потери. Мы поставляем более редкие и уникальные товары, от которых не так просто отказаться. Ведь иначе им придется покупать их через третьи страны, втридорога. А увеличение налогов нашим торговцам ударит скорее по соседям, а не по нам!
Князь довольно, но чуть криво и злорадно улыбнулся и, обернувшись к «лошадиной морде», распорядился:
– Согласен, исполняйте, эйты!
– Принято, эрэт, – кивнул главный финансист страны.
– Следующий насущный вопрос?! – князь обвел мрачным взглядом всех присутствующих.
– Ситуация с Ридимом на грани войны, – сухо отрапортовал советник по внешним сношениям.
В голове всплыла необходимая информация. Ридим – наш сосед, крохотное княжество, окруженное со всех сторон неприступными горами. Только там добывают редчайшие камни-накопители, на основе которых ридимцы создают уникальные артефакты, которые используются по всему Хартану в самых разных сферах жизни. По сути, кроме этих самых артефактов, ничего иного в Ридиме «не растет», но при этом горное княжество – одно из богатейших и процветающих.
– Поясни! – бросил князь хмуро.
– Княгиня Ирдана вновь повысила торговые пошлины на свои товары. Она, похоже, потеряла всякое чувство меры! – снова возмутился главный финансист.
– А я давно говорил, надо идти на них войной! – хмуро проворчал советник по внешним сношениям.
– У них по всей границе артефакты Дарлока, – рыкнул главный генерал. – Хотите драки? Идите первым… эрэт наградит вас потом, посмертно! А я своих ребят на эту заведомую бойню не поведу!
– И что теперь? Снова проглотить? Она третий раз за два года цены подняла. Скоро мы будем платить две меры золотом за меру ее артефактов!
– Или наши хозяйки начнут готовить во дворах, на кострах. Ведь все бытовые артефакты мы закупаем в Ридиме! – прорычал ничуть не хуже генерала глава торговой гильдии. Потом недовольно добавил: – Еще и наши соседи ропщут, что мы задираем цены за провоз ридимских артефактов по своей земле. Оттого и чужие торговые дома нам мстят, разоряя наших лавочников и задирая цены.
Горы – естественная защита Ридима, однако и ловушка. Из-за магического фона, который и порождал крупные и мощные камни-накопители, Ридим не может использовать пусть дорогостоящие, но быстрые перемещения порталами. А обычных наземных путей, связывающих княжество с внешним миром, всего два, через Фейрат или Солкат.
Главы ведомств дружно возмущались:
– У нас нет выхода…
– …либо воевать с Ридимом, либо скоро придется воевать с соседями…
Атмосфера совещания накалялась. Улыбаясь про себя, я заинтересованно наблюдала за разбушевавшимися мужчинами. В скучной, однообразной рутине дворца неожиданно выдалось настоящее развлечение. Столько экспрессии, самых разных эмоций, в которых я училась разбираться и выявлять их обладателей. Жаль, забыла, что и сама являлась объектом пристального изучения.
– А что бы сделала ты в этой ситуации, дочь моя? – заставил меня вздрогнуть бесстрастный голос князя.
Обернувшись, заметила, что Фолкзан и Хорн, опершийся локтем о стол, смотрели на меня. Пожав плечами, спокойно ответила:
– Ничего.
Меня затопило разочарованное удивление двух самых влиятельных мужчин страны. Однако князь все же решил добиться от меня расширенного ответа:
– Почему?
– Проще подождать на берегу, когда труп врага сам проплывет мимо тебя.
– Эрэта, не время для шуток! – намекнул Хорн.
Улыбнувшись ему и отцу, я милостиво пояснила:
– Нужно выкупить все артефакты по любой, даже втридорога завышенной цене. Как в самом Ридиме, так и у всех наших соседей.
– Вы с ума сошли? Казна Солката почти пустая, а вы нас окончательно разорить хотите?
На худого неврастеника по финансам я даже не взглянула – поясняла исключительно двум мужчинам, решавшим все. Хотя, судя по довольно и коварно скалившемуся главе торговой гильдии, поняла: мою идею он слету поймал и оценил!
