Ольга Игоревна Черных
Безвечность

Полная версия

Глава 8. Детство Евы

Детство – это маленькая война,

в которой побеждают сильнейшие.

– Зевс, ко мне! – скомандовала девочка, сидя на крыльце своего дома.

Она, как всегда, коротала время в одиночестве. Её развлечением был только беспородный щенок, которого она приютила после долгих уговоров родителей.

Щенок послушно прибежал к хозяйке, захватив из дома резиновый мячик, а следом за ним вышел мистер Стюарт в сером лабораторном халате, чтобы подышать весенним воздухом.

– Пап, ты сделал камень? – спросила девочка, от радости вскочив со ступенек, и Зевс запрыгал вокруг её ног.

– Его сделала природа, точнее выражаясь, создала, а я лишь отшлифовал, как ты просила, – ответил мистер Стюарт без тени улыбки на лице.

Даже с дочерью мужчина не перестаёт быть учёным, вечно погруженным в работу. Он сутками пропадает в лаборатории. Свою жизнь он посвятил химии, как и его жена – биологии.

– Спасибо, я повешу его на цепочку, – сказала девочка, перебирая пальцами сокровище.

Ева обнаружила этот шероховатый камень в парке несколько дней назад, когда гуляла с Зевсом. Она не могла сказать родителям, что он упал с неба вместе с проливным дождём, но ей хотелось носить камень как украшение. Если бы девочка не солгала отцу, что нашла его в траве, потому что её привлёк небесно-голубой цвет камня (при близком рассмотрении можно заметить белые вкрапления в форме облака), то мистер Стюарт стал бы расспрашивать дочь о случившемся, а ей было неприятно об этом вспоминать. Отец Евы не поверил, что девочка нашла камень размером с грецкий орех в парке, но ему не терпелось его изучить, поэтому не стал докапываться до истины. Он никогда не видел подобного минерала, который даже неопытный человек может отнести к разряду драгоценных камней.

– Он раскрошился при обработке, – сказал мистер Стюарт.

Мыслями он уже был в лаборатории: ставил эксперименты и записывал результаты. Он мечтал стать вторым Менделеевым, вожделел открыть что-то новое. Увидев камень, принадлежащий его дочери, он представил себя алхимиком и долго изучал состав, надеясь найти в нём что-нибудь необычное, ранее неизвестное миру.

– Поэтому он стал таким крошечным? – спросила девочка, подставив камень в форме капли лучам солнца.

– Да, – ответил мужчина, но девочка знала, что он лжёт. Она бы даже не удивилась, если бы вскоре нашла остатки камня на лабораторном столе отца. Он готов на всё ради славы, даже если придётся переступить через интересы родной дочери. Девочка сделала вид, что поверила. Она благодарна за то, что у неё осталась хотя бы часть необычной находки.

– Когда мама приедет? – спросила она, и мистер Стюарт заметно оживился.

На его лице редко можно было увидеть улыбку, но при упоминании жены он всегда радовался, потому что она единственная, кто разделял его взгляды на жизнь, следовал за ним и восхвалял. Он хотел, чтобы и единственная дочь пошла по его стопам. Он закрывал глаза на то, что у неё нет стремления посвятить себя науке. В школе девочка любила писать сочинения и придумывать рифмы, а не решать математические примеры и изучать таблицу химических элементов. Мистер Стюарт ссылался на то, что его дочери всего тринадцать, и она ещё мало смыслит что хорошо, а что плохо. Однажды за ужином он сказал, что не станет оплачивать её обучение в университете, если она поступит на гуманитарный факультет. Девочка пропустила это мимо ушей, не веря в то, что её отец действительно сдержит слово.

– На днях, – ответил он.

Мистер Стюарт не меньше дочери ждал приезда жены, ведь она привезёт из командировки новую информацию из мира науки, которую было нелегко раздобыть в двадцатом веке. Если бы не его тёща, живущая в соседнем микрорайоне, он бы уже давно сошёл с ума наедине с любопытной дочерью. Её постоянно всё интересует по делу и без. Ей обязательно нужно влезть во взрослый разговор и затронуть такую тему, на которую у него нет ответов. Его пугало и то, что дочь редко выходит из дома, но не потому, что он хотел, чтобы она завела друзей, а потому, что хотел иметь больше свободного времени. Это не значит, что он не любил дочь (она была желанным ребёнком), просто он нуждался в личном пространстве и не мог себе позволить лишний раз погулять с дочкой в парке. Сейчас его спасает щенок, который отвлекает Еву, хотя мистер Стюарт терпеть не может животных. Они постоянно путаются под ногами и гадят в саду.

– Она привезёт мне куклу? – спросила девочка. Новый вопрос вызвал раздражение у её отца.

– Ева, ты уже взрослая! – ответил он, ясно дав понять, что больше не намерен продолжать бессмысленный разговор.

– Ты говорил так, даже когда мне было десять, за три года ничего не изменилось, – захныкала Ева, но быстро взяла в себя в руки. Она знает, что слёзы ни к чему хорошему не приведут. Она никогда не видела, чтобы её мать плакала, потому что отец при малейшей ссоре запирается в кабинете и выходит оттуда, только чтобы поесть.

– Игрушки тебе уже ни к чему, – ответил мистер Стюарт. – У тебя без пяти минут, как появятся дети, а ты хочешь играть в куклы.

– Какие… – Ева пришла в ужас от мысли о скорейшем взрослении.

Как сказать папе, что у всех девочек есть красивые куклы с множеством нарядов и мебели, а у неё только развивающие игры, пазлы и несколько плюшевых игрушек? У Евы были и куклы, но не такие, как у остальных. У них не гнулись руки, не расчёсывались волосы и не снималась голова. Девочки редко принимали Еву в компанию, потому что она была не такой, как они, и это причиняло ей боль. Детям не объяснишь, что она в этом не виновата, что у родителей не хватало денег на игрушки, что она хотела быть обычной девочкой… Даже дни рождения она справляла в кругу семьи. Ева радовалась, когда знаменательное событие выпадало на будний день, чтобы получить поздравления от одноклассников. Даже тогда она чувствовала себя не в своей тарелке, ведь остальные именинники приносили в школу угощения, а её родители не считали это нужным или забывали. Мама всегда пекла торт для неё, но Еве хотелось особенного праздника. С каждым годом она всё больше и больше понимала, что это невозможно. Дни рождения больше не доставляли ей радости, как раньше.

– Тебе не мешало бы прогуляться, – сказал мистер Стюарт и неуклюже потрепал дочь за косичку. – Мне нужно работать.

– Да, сэр, – ответила Ева, подумав: «Я только что гуляла, я каждый день гуляю. Одна», папе свою обиду не показала.

– Увидимся за ужином, – сказал мистер Стюарт и удалился в свою обитель. Он избавился от дочери на весь день и предоставил её самой себе.

Ева не стала зря терять времени. Она сбегала в детскую комнату на втором этаже и взяла из шкатулки серебряную цепочку, подаренную бабушкой на прошлый день рождения. Вернувшись на крыльцо, девочка увидела соседа, стоящего возле ворот, достаточно далеко от неё, чтобы услышать, что он ей говорит. Ева махнула ему рукой, чтобы мальчик зашёл во двор, а не стоял там, как незваный гость.

– Привет, – сказал он, приблизившись к крыльцу.

Мальчик достал из пакета косточки для Зевса и положил их в миску на ступеньки. Щенок завилял хвостом и принялся за еду. Ева восприняла это как очередной способ найти путь к её сердцу.

– Привет, Тони, давно не виделись, – сказала девочка и жестом пригласила соседа присесть на ступеньки.

Мальчик усмехнулся, но сарказм в словах подруги не заметил, потому что ему всегда мало времени, проведённого с Евой. Он уже наведывал её сегодня.

Тони живёт с родителями через несколько домов от дома Евы и часто видит её здесь, сидящую в одиночестве. Иногда он подглядывает за ней в окно, искоса посматривает на неё в школе, улыбается в столовой и угощает конфетами на переменах. Одноклассницы Евы посмеиваются над ней, потому что у них гораздо больше поклонников. Они уже ходят на свидания, а за Евой ухаживает один мальчик, и то, который младше её на два года. Ева чувствует все те ухмылки и насмешки, когда с ней поблизости Тони. Она видит в нём только друга и держит его на расстоянии.

– Мне просто было скучно дома, – сказал Тони.

Он не солгал. У Тони недавно родилась младшая сестра, и родители заняты только ею. Ева знает об этом, поэтому позволяет ему приходить в гости.

– А ты уроки сделал? – спросила девочка щурясь. Этот вопрос всегда задаёт ей отец, когда хочет отвлечь, но эта уловка никогда не срабатывает, потому что Ева всегда сразу после школы выполняет домашние задания. Она умеет распоряжаться временем.

– Весна запудрила тебе мозги, Ева, – сказал Тони, широко улыбаясь. – Сегодня же суббота!

– Правда? Я и забыла, – ответила девочка, но Тони понял, что она шутит. Ева никогда ничего не забывает.

– Что это у тебя? – спросил Тони, подвинувшись поближе к Еве, отчего та вздрогнула и стала пальцами перебирать кудряшки Зевса.

Мальчик так и не понял, что заставило Еву занервничать: прикосновение к её кулону на шее или заданный вопрос.

– Не знаю, просто камень, – ответила Ева, даже не взглянув на Тони, и это ранило его.

Она никогда не смотрит ему в глаза, никогда не задаёт вопросов. Мальчик знаком с Евой уже несколько лет, с тех пор как он с семьёй переехал в Мираж, но её холодность не отталкивает его, а наоборот прельщает. Она не похожа на своих сверстниц. Она не играет в любовь и не носит маску взрослой леди, не устраивает вечеринки и не поддаётся общественному мнению. Пусть Ева никогда не станет дружить с Тони, он всегда будет восхищаться ею и наблюдать со стороны.

– Он принесёт тебе удачу и исполнит самое сокровенное желание, – ответил Тони, и глаза Евы округлились от удивления. – Я так думаю, – добавил он и обрадовался, что сумел заинтересовать девочку.

– Папа сказал, что в этом камне нет ничего особенного, – сказала Ева, продолжая играть с Зевсом. Он съел всё угощение, которое принёс Тони. – Почему я должна думать иначе?

– У каждого человека должен быть талисман, – ответил Тони, уклонившись от вопроса. Ева сослалась на его малый возраст и желание понравиться.

– А у тебя он есть? – недоверчиво спросила она.

– Да, и я верю в его силу.

– Ты должен верить только в силу пятёрки, полученной в школе, – сказала Ева.

Иногда сложно понять, шутит она или говорит всерьёз, но Тони никогда не обижается, каким бы колким высказывание ни было.

– Это единственное, что радует родителей, – ответил Тони, не отрывая взгляда от лица Евы.

Впервые за всё время разговора она тоже взглянула на него и заметила, что мальчик расстроился.

– Понимаю…

– Мне пора, – сказал мальчик и поднялся со ступенек.

Теперь он может наблюдать за Евой свысока. Она выглядит такой хрупкой и нежной, но он знает, какая сила скрывается внутри. Знает, как тяжело ей иногда бывает. Однажды вечером Ева не зашторила окна в своей комнате, и Тони увидел, как она плачет, сидя на подоконнике. Ему стало бы стыдно, если бы она уличила его в подглядывании, но она не замечала ничего вокруг. Её мысли летали где-то далеко, как будто она о чём-то сожалела или мечтала. Тони так и не разгадал причину её слёз, но и помочь ничем не мог, иначе бы Ева больше никогда не подпустила его к себе. Этот секрет он никому не откроет, ведь, сколько бы девочку ни унижали в школе, она никогда не обнажала слабость. Гадкие слова в её адрес звучат недолго, потому что они отлетают от неё, как от бетонной стены.

Люди не любят сильных личностей, люди любят разрушать, но Ева не доставляет им этого удовольствия. Когда одноклассники сказали ей, что у неё широкие плечи, на следующий день она надела свитер с вырезом в форме лодочки, демонстрирующий её тонкую шею и ключицы. Когда сказали, что она картавит, Ева выступила перед всей школой с речью на конференции. Когда сказали, что она безвкусно одевается, Ева пришла в папиной рубашке и маминой юбке. Она прислушивается к мнениям окружающих, но не идёт у них на поводу, потому что знает, что кроме лжи, от них ничего не дождёшься. Её забавляют новые высказывания и истории, которые сочиняют о ней. Она хочет показать, что выше этого, что не боится своих недостатков, хоть и обладательницей широких плечей, дефектной речи и старомодных вещей не является. Она плачет не от того, что люди ненавидят её, а от того, что не понимает причины их ненависти. Зато понимает Тони. Одноклассницы завидуют Еве. Она красива, умна и неприступна, чего зачастую не скажешь о них.

– Долг зовёт? – спросила Ева. Она улыбалась. Тони радовался таким моментам.

– Да, сегодня моя очередь гулять с сестрой, – ответил Тони, надеясь, что Ева предложит составить ему компанию.

– Малышке Хилари повезло, я бы тоже хотела, чтобы у меня был старший брат, – ответила она, представив эту картину. У неё была бы опора и поддержка. Никто бы плохого слова не посмел сказать в её адрес. – Мне повезло меньше, я единственный ребёнок в семье. Родители не хотят завести ещё одного.

– Поверь, это тебе повезло, – сказал Тони, удивлённый откровением Евы. Они редко подолгу разговаривают, и ему не хотелось прерывать этот тесный контакт.

– Ты не хотел сестрёнку?

– Я хотел собаку… – искренне ответил мальчик, что заставило Еву рассмеяться во весь голос.

– Вот почему ты подкармливаешь Зевса, – догадалась Ева, бросив щенку мячик. – Из-за твоей доброты он скоро станет кабаном.

– Твои родители будут рады съесть его на ужин, – пошутил Тони.

Глаза Евы заблестели от обиды. Она представила Зевса, запечённого с картошкой и луком, отчего её затошнило. Иногда девочка не рада собственной фантазии.

– Я никому не позволю издеваться над животными! – ответила Ева. Её тон был резким, а голос – твёрдым. Тони лишний раз убедился, что она справится с любыми неприятностями на её пути.

– Прости, я же пошутил, – сказал Тони, и выражение лица девочки смягчилось.

– Тебе, кажется, пора, – напомнила Ева.

– Да, точно. Тогда пока. Увидимся завтра. – В последних словах Ева и не сомневалась.

– Пока, – ответила она, и мальчик нехотя развернулся в сторону выхода.

– Береги себя. – Он всегда говорит эту фразу на прощание.

Тони не мог стать её старшим братом, но может, сумеет стать другом. Подбадривая себя этой мыслью, он пошёл домой. Ева снова осталась наедине с собой, Зевсом и новым украшением на цепочке. Она вспомнила слова соседа и коснулась камня рукой. На подушечках пальцев она почувствовала лёгкое покалывание. Ева подумала, что это было самовнушением, и не обратила внимания на зуд. Она не придала значения ещё одному факту. Если бы на улице было темно, а цепочка, подаренная бабушкой, немного длинней, то Ева смогла бы увидеть, как камень засиял белым светом под её пальцами.

Глава 9. Сердце

Призраки прошлого мучают снова.

Сколько же в жизни было плохого?!

(из стихотворения Ольги Черных «Труп невесты»)

Я проснулась от того, что в гостиной девушка поёт под акустическую гитару. Вчера они гуляли до полуночи, а сегодня решили продолжить банкет? Так не пойдёт, ребятки. Я приехала в родной дом не за тем, чтобы ходить с головной болью. Почему мне не везёт?

– Касси! – позвала я, но кошка не откликнулась ни в первый раз, ни во второй. Третьего шанса я не даю. Если она решила променять меня на кучку подростков, возомнивших себя представителями чёрно-розовой субкультуры, то я за себя не отвечаю.

Я начала день по привычному расписанию, которому следую уже много лет. Первым делом приняла тёплый душ. У меня есть отдельная ванная комната на втором этаже. Хорошо, что в доме их две, иначе мне пришлось бы всё дезинфицировать. Нужно вообще запретить соседям подниматься сюда. Здесь находится моя комната, моя ванная, мой чердак и спальня родителей, в которую я ещё не осмелилась зайти. На первом этаже достаточно места для двух человек: большая гостиная, кухня, спальня и веранда, где по утрам можно выпить чашку кофе. Именно так бы я и поступила, если бы не знала, что внизу меня поджидают местные жители. Они так и норовят накинуться на меня с расспросами: «Ева? Вы та самая Ева? Почему вы больше не снимаетесь в кино? Сколько вам лет? Вы так здорово выглядите!» Нет. Потому. Неважно. Спасибо.

Во второй пункт расписания входит завтрак, временить с которым я не собираюсь, даже несмотря на опасения. Я надела джинсовые шорты и длинную чёрную футболку, собрала волосы в пучок и накрасила глаза, при этом ни разу не посмотревшись в зеркало. Я знаю своё отражение наизусть. Была бы моя воля, я бы вообще не держала в доме это бесполезное стекло. Выходя из комнаты, я посмотрела в зеркало только для того, чтобы показать отражению средний палец. Смысл смотреть на себя, если внешность никогда не меняется? Конечно, я могу сменить причёску для разнообразия. Или лучше побриться налысо? Неплохой способ отпугивания соседей. Боюсь, даже Касси меня не узнает. А вот и она! Премило играет с рукой девушки, имени которой я не помню. При виде меня кошка лениво спрыгивает с дивана и бежит ко мне, чтобы я её погладила. А вот и нет!

– Доброе утро! – сказала девушка, прекратив петь, когда я вошла в гостиную. Парень перестал играть и тоже пожелал мне доброго утра. Сегодня его глаза не подведены чёрным карандашом. Видимо, это был сценический образ, который, признаться, ему к лицу. – Как спалось?

Я должна рассказывать этой особе, как мне спалось? Никак! Я не вижу сны, я ненавижу спать. То есть я вижу их, но не такие, какие бы хотелось. Я никогда не видела во сне Стефана или родителей, никогда не видела себя в детстве. Я бы уже забыла, как раньше выглядела и одевалась, если бы не альбом с фотографиями. Я не сплю, а проваливаюсь в бездну. Иногда мне снится, что я больше не проснусь…

– Хорошо, – ответила я. Существует синдром недосказанности?

Девушка подумала, что я занята рассматриванием гостиной и не сочла мой короткий ответ за невежество. Хоть я и на самом деле изучаю новый интерьер, всё равно не горю желанием оставаться здесь с этой влюблённой парочкой. Они смотрят друг на друга так, будто единственные люди на планете, а звуки гитары служат их тайным языком. Меня сейчас стошнит.

– Извините за вчерашнее, – сказала девушка, поправив чёлку, падающую на глаза. – Мы не думали, что вы так скоро вернётесь. Оливер не предупредил нас…

– Не оправдывайся. – После этих слов лицо девушки исказилось от удивления. Она хотела вставить слово, но я её перебила. – Он не знал о моём приезде.

Никто не знал. Даже я. До самого последнего момента. Почему же эти двое так сильно нервничают? Они не рады, что с ними будет жить хозяйка дома? Или они боятся, что я выгоню их? Я ещё не решила, как поступлю.

– Если вы приехали надолго, нам придётся покинуть дом? – спросила девушка, перебирая длинные чёрные волосы, собранные в хвост заколкой-бантом.

Я знаю, о чём она думает. Она ненавидит меня. Я разрушила их любовную идиллию.

– Обговорю это с Оливером и дам вам знать, – ответила я, и девушка молча кивнула, сделав вид, что смотрит телевизор, а парень снова взял гитару и стал наигрывать быстрый мотив.

Оливер – племянник Стефана. Когда мать Оливера состарилась, я попросила его заниматься квартирным вопросом. Только их семье я могу доверить родительский дом. Не знаю, чем сейчас занимается Оливер и кем работает, но мне кажется, моих отчислений за посредничество ему хватило бы, чтобы прокормить себя. Я решила делить деньги пополам. Мне вполне хватало зарплаты, а деньги за аренду я собираю на смену документов. Даже представить не могу, откуда у молодой пары в месяц берётся такая огромная сумма. Раньше дом снимали семьями, потому что он довольно вместительный, тем более в Мираже резко возросли цены на недвижимость. Это случилось, когда сюда стали приезжать знаменитости, как будто свет клином на них сошёлся.

– Что это? – спросила я, конкретно ни к кому не обращаясь, указывая на маленький белый камень каплевидной формы. Он висит на тонкой серебряной цепочке, которая обвила фарфоровую вазу, словно дамскую шею.

– Я думала, вы знаете, – ответила девушка с извиняющимся видом. – Мы с Диланом недавно наводили порядок в подвале и нашли в старом комоде фотографию в рамке. Сверху лежало украшение. Я удивилась, что прежние жильцы не нашли эти вещи, наверное, до нас никто не заходил в подвал. Он нам понадобился, чтобы хранить там музыкальные инструменты…

– Кто был изображён на фотографии? – спросила я, не выдержав долгих объяснений.

Меня совершенно не волнует, что эти двое делали в папиной лаборатории, которую они переименовали в подвал. Девушка права, никто раньше не заходил туда. Я давно распрощалась с его колбами и белыми халатами. Оставила только компьютер, на котором хранятся исследования родителей, и мебель. Я заперла дверь в лабораторию перед последним отъездом, чтобы больше никогда не нарушать покой в помещении, где мама с папой проводили основную часть времени. Мне казалось, что это место принадлежит только им, но молодые жильцы моё мнение не разделили. Хотя и без них в доме хватало людей, которые могли счесть лабораторию за подвал или использовать как погреб. Этого я знать не могу.

– Девушка, очень похожая на вас, – ответила певица. Что заставило её улыбаться? – Судя по потёртости рамки и качеству бумаги, на фотографии изображена ваша прабабушка. Взгляните сами, я оставила снимок на том месте, где его нашла.

Хоть что-то полезное сделала! Зачем же было подвеску трогать? Странные люди. Я коснулась пальцами камня и почувствовала знакомое покалывание. Нужно поискать в своих записях что-нибудь об этой безделушке. Не похоже, чтобы подвеска принадлежала маме, она носила исключительно золото, и то по праздникам.

– Можешь дать мне ключ от подвала? – обратилась я к девушке. Мне кажется, интеллект парня не слишком высок, чтобы заводить с ним разговор.

– Дверь не заперта, у нас и не было ключа от неё.

– Спасибо, – ответила я.

Девушка уставилась на меня, не веря своим ушам, наслаждаясь моей любезностью. Последний раз.

– А как же завтрак? В холодильнике полно еды, – воодушевлённо сказала девушка.

Она думает, что я стану есть её стряпню? Или буду подбирать остатки вчерашнего банкета?

– Завтрак подождёт.

Окинув взглядом гостиную, я убедилась, что второй холодильник стоит на прежнем месте, в углу напротив камина. Интерьер практически не изменился, с тех пор как мама с папой последний раз сделали ремонт. Они расставили мебель идеально, раз никто из жильцов не стал менять положение вещей: диван стоит в центре с удобными креслами по бокам, на стене висит старенький телевизор, справа от него – камин, за диваном – шкафы с посудой и два стеллажа с книгами (можно сказать, раритет). Окно с бархатными занавесками располагается напротив входной арки. Гостиная не является угловой комнатой, поэтому окно здесь одно. Дневного света достаточно, чтобы осветить немалую площадь. Над гостиной расположена комната родителей. Там два окна, и они тоже выходят на веранду. Моя комната находится над кухней, и окна выходят на соседние дома и главную улицу посёлка. Гостиная расположена прямо по коридору от входа, кухня – справа от неё, комната жильцов – слева, а уборная комната находится под лестницей в конце коридора.

Комнаты расположены так, что их объединяет коридор, а вход в каждую из них отдельный. Планировка тоже не поменялась. Единственное, что я успела заметить, так это новую мебель в гостиной и бытовую технику на кухне. Раздражает обилие цветов. Каждый жилец пытался подстроить дизайн под себя. Фиолетовые шторы, бежевый ковролин, чёрная мебель, красный диван. Представляю, что творится в спальне… На кухне я была вчера один раз, там всё выполнено в голубых оттенках. Никто не станет рушить плитку и постоянно менять бытовую технику под свой вкус. Приходится довольствоваться тем, что есть. Каждые несколько лет я выделяю арендаторам деньги на замену микроволновки, чайника и других бытовых принадлежностей при условии, что жильцы не станут злоупотреблять современными наворотами. При желании они могут осуществить прихоть за свой счёт, а вещи, купленные за мои деньги, должны оставаться в доме. Нужно же мне здесь чем-то пользоваться, тем более у меня никогда не было собственной кухни из-за постоянных переездов.

Любопытство повело меня в папину лабораторию. Для этого мне пришлось повременить с завтраком и выйти из дома. Далеко идти не нужно. Небольшая пристройка, именуемая лабораторией, находится сбоку дома. По краям она заросла виноградом, поэтому незнающий человек с лёгкостью прошёл бы мимо, не заметив железную дверь, которую папа всегда запирал чуть ли не семью замками. Я редко бывала здесь, насколько помню. Папа любил работать в одиночестве. Эту привычку я переняла у него. Я с замиранием сердца повернула ручку, и она сразу поддалась, как будто ждала моего визита. Автоматически загорелся свет. Раньше только подъезды были оснащены индикаторами, реагирующими на человеческое тепло или движение. Сейчас эту систему используют даже в квартирах. Неудобна она тем, что днём её приходится отключать, чтобы не травмировать счётчик, иначе денег не хватит заплатить за электрическую роскошь.

В лаборатории я ожидала увидеть паутину и кучу ненужного хлама, но мне открылась совсем иная картина. В помещении чисто и пахнет свежестью. Как и говорила Трейси (или не Трейси? Никак не могу запомнить имя соседки), здесь ждут использования музыкальные инструменты: две электрические гитары, одна акустическая, синтезатор и микрофонная стойка. Я часто останавливаюсь у витрин магазинов, чтобы посмотреть на гитары, которые уже не пользуются таким спросом, как раньше. Я даже хотела купить себе деревянную подругу, но подумав, что придётся кого-то просить научить меня играть на ней, я быстро передумала. Жаль, эта мысль не возникла, когда я встречалась с Брендоном. Большую часть жизни он был незрячим, зато обладал потрясающим слухом, что позволило ему освоить игру на барабанах и скрипке. Никогда не встречала столь разностороннего человека. Он умеет сочетать несочетаемое. Может, поэтому он назвал дочь в честь женщины, разбившей ему сердце?

Я провела рукой по струнам, затем понажимала клавиши, чтобы немного успокоиться. Не мешкая, открыла шкафчик, где должна была лежать фотография. В гордом одиночестве здесь покоится изображение юной Евы. Я ли это? Нет сомнений, это моё лицо, моя фигура. Только волосы у меня на фото короче и выкрашены в белый цвет. Я стою возле крыльца и машу рукой в камеру. На мне длинный свитер под горло и синие джинсы. Снег бьёт в лицо, но я улыбаюсь и выгляжу чертовски счастливой. Это моя внешность, но чужое душевное состояние. Я не помню себя такой. Эта девушка кажется мне незнакомой…

Любимому Стефану на память. С Рождеством тебя!

Ева Стюарт, 1998 год.

Узнаю свой почерк и несоединённые буквы в словах. Подпись чёрной ручкой в уголке фотографии вызвала у меня сухие слёзы. Я не могу плакать. Я разучилась, когда потеряла его, когда потеряла себя, когда переросла то время, когда мы были вдвоём. Стефана не вернуть, как и родителей. Не вернуть прошлое, когда я забегала в лабораторию на минутку, чтобы позвать папу обедать, затем ужинать, когда он не спешил идти домой. Не вернуть моменты, когда мама гладила меня по голове и говорила, как ей плохо одной без папы. Немая боль пронзает тело, и я не могу спрятаться от неё. Мне больше некуда бежать. Я забираю фото, потому что это ещё одна зацепка за прошлое, закрываю ящик и без оглядки покидаю подвал. Именно так теперь я буду его называть. Нет никакой лаборатории. Я, конечно, могла бы сидеть здесь часами, усердно представляя, что папа по-прежнему работает над проектами, представляя рядом с собой Стефана, но это было бы лишь иллюзией, игрой воображения… Возможно, мне стало бы легче, но тогда я рискую провести остаток дней в психушке. Мне остаётся жить настоящим. К сожалению, я не знаю, какой вариант лучше. И тот и другой сводят меня с ума.

Я позавтракала в комнате йогуртом, печеньем и чашкой растворимого кофе. Это всё, что я вчера привезла с собой из еды. Я могла воспользоваться предложением соседки и отведать её пищу, но меня бы стошнило прямо в тарелку от вида их милого хихиканья и постоянного пения. Радует, что они не целуются в моём присутствии.

Как бы мне ни хотелось, придётся ехать в город за продуктами и средствами гигиены. Со старого мобильного я вызвала к дому такси и переоделась в удобные джинсы и тёплую рубашку. Хорошо, что у меня остались деньги на счету, потому что стационарный телефон в доме я не нашла. Его, наверное, отключили жильцы из-за ненадобности. Интересно, есть ещё люди, которые им пользуются? Я слишком отстала от жизни. По крайней мере, никаких необычных гаджетов у музыкальных соседей я не видела. Они сразу показались мне старомодными. Даже несмотря на это, я чувствую себя инородным организмом в отлаженном механизме. Я слишком лжива для этого дома, и с каждым днём мне придётся лгать всё больше и больше, если я собираюсь остаться здесь жить. Никто не должен привязаться ко мне. Если это вообще возможно.

Взглянув на фото, украденное (по-другому и не скажешь) из подвала, я вспомнила, что собиралась сделать. Это ещё одна причина, по которой мне следует отправиться в город. Я должна отдать то, что мне не принадлежит, как и эта фотография. Я не знаю, как она оказалась в лаборатории, если была адресована Стефану. Может, мы однажды поругались, и он со злости отдал её мне? Я такого не припоминаю, но это не исключено. Вряд ли я когда-нибудь разгадаю эту маленькую тайну. Чтобы создать хоть какой-то уют в новой старой комнате, я поставила рамку с фотографией на письменном столе рядом с дневниками и фотоальбомами. Вчера я успела разложить вещи в шкаф, а больше у меня ничего и не было. Убрала ненужный чемодан под кровать на неопределённое время и спрятала контейнер подальше от Касси, чтобы не нервировать кошку. Кстати, она так и не пришла ко мне.

Услышав сигнал машины, я спустилась на первый этаж, не глядя в сторону гостиной. Наверняка эти двое неустанно репетируют песенки, и у меня нет желания лишний раз наблюдать за ванильными сценами. Таксист счёл, что я долго собираюсь, и снова посигналил мне. Что за дурная привычка? Будь у меня плохое настроение, я бы отправила машину восвояси и вызвала другую. Водителю повезло, он обошёлся лишь испепеляющим взглядом и громким хлопаньем двери на заднем сидении. Ненавижу дурные манеры.

– В центр, на почту, – сказала я, и таксист кивнул, услышав место назначения.

Не исправил мою ошибку, значит, не желает завязывать со мной диалог. Давно нет термина «почта», сейчас она называется Центром отправки и получения ценных бумаг и посылок, сокращённо ЦОП. Как ни меняй название, услуги почты не пользуются популярностью, как раньше. Письма больше никто не пишет и посылок не отправляет. Вещи, заказанные из интернета, курьеры привозят на дом. Сейчас учёные пытаются изобрести портал, который из одного пункта назначения доставит тот или иной предмет в другой пункт быстро и качественно. Разработки стоят дорого, поэтому прогресса ждать долго, но, чувствую, как только учёным удастся добиться результата, людям срочно понадобится что-нибудь кому-нибудь отправить забавы ради. Таков современный образ жизни. Изгоем считается тот, кто не испробует новую однодневную диковинку, о которой завтра никто и не вспомнит. Главное, что сегодня нужно истратить уйму денег и доказать всем, что ты в тренде. Разве во время моей «молодости» кого-то интересовали механические кисти, пишущие картину вместо художника? Или тушь, которая сама красит ресницы? Или холодильник с автоматической дверью? А игрушка, полностью копирующая повадки настоящих животных? Ручка, пишущая под диктовку, приводит меня в ужас, стоит только представить, какой шум стоит в учебном классе или студенческой аудитории. Новые изобретения доходят до абсурда ради отмывания денег. К чему этот пафос? Лучше бы занимались разработкой лекарства от онкологических заболеваний и СПИДа. А зачем? Проще отвлечь людей очередной безделушкой…