Ольга Пашнина
Беглянка
© Пашнина О., 2016
© ООО «Издательство «Э», 2016
* * *
Пролог
– Взамен… я хочу тебя. Здесь, сейчас.
Луна на несколько мгновений вышла из-за туч, осветив красивое лицо девушки. На нем читались недоумение и страх. Впрочем, она отлично владела собой. В следующий же миг, одновременно с тем, как камера вновь погрузилась во тьму, девушка криво усмехнулась.
– О, полагаю, это будет очень быстро, – выпалила она.
Удар достиг цели. Мужчина подался вперед, заставляя ее отодвигаться до тех пор, пока спиной она не уперлась в холодную стену. У нее не было шансов сбежать. Он поцеловал ее, с легкостью подавив сопротивление, и поцелуй этот скорее походил на месть за обидные слова. Действо, обычно призванное доставлять удовольствие, в этот раз доставляло удовольствие лишь охотнику. Его жертва была испугана так, что почти не двигалась.
Несомненно, она все помнила. Их давний короткий роман. Встречи и поцелуи. Они не могли это забыть, и встреча, произошедшая спустя столько лет, лишь всколыхнула воспоминания.
А еще она устала. От бессмысленных попыток убежать, от ответственности, к которой не была готова. От страха перед теми, кто ведет охоту на нее. Она устала настолько сильно, что сдалась, даже не начав бороться.
Грубая ткань рубашки скользнула по плечам вниз. Луна снова осветила нежную кожу. Девушка дрожала… совсем немного, но это было видно даже с такого расстояния. Руки мужчины блуждали по ее спине, освобождая от одежды, поднялись к волосам и медленно начали распускать пучок, одну за одной вынимая шпильки.
У нее вырвался короткий стон. Она не видела усмешку, но почувствовала его удовлетворение, потому что сделала робкую и какую-то несерьезную попытку вырваться. Но резким движением мужчина пресек ее попытки. Девушке ничего не оставалось, как отдаться в его власть. У нее не было ни выбора, ни сил.
Дверь камеры захлопнулась. Легкий скрип совпал со стоном, а затем все стихло. Можно было только догадываться о том, чем занимаются эти двое. Впрочем, не такая уж и тайна. Разве что времени остается не так много. Тюремная камера не располагает к романтике и долгому сексу. Скоро они оттуда выйдут, а значит, нужно действовать быстро.
В такое время в тюрьме Рейвенвуда почти нет случайных людей. Да и охраны, если быть до конца честным, мало. Остаться в тени не составило труда. И вскоре мягкий свет от заклинания осветил табличку, гласившую, что за дверью располагается кабинет начальника стражи. В кабинете было пусто за исключением единственного стражника, который сразу же шагнул вперед, преграждая путь.
Короткий взгляд, и глаза стража помутнели, а сам он отступил на шаг назад. Послушно, повинуясь чужой воле, протянул руку. Как легко управлять людьми, которые не ждут такой магии. Как легко оборвать чью-то жизнь и даже не запачкать руки.
Но не в этот раз.
В руку стражника лег небольшой конверт. «Для Кайлы Кордеро» – изящные буквы ярко выделялись на светлом пергаменте.
И подпись: «Твоя «К».
Часть первая
Беги, Кайла, беги
Пришлось остановиться, чтобы пропустить процессию с гробом. Я и не заметила, как оказалась в самой гуще плачущих людей. Воздух вокруг был наполнен печалью и невыплаканными слезами. В городе, на людях, скорбящие держались. Но напряжение чувствовалось. Я поежилась и поспешила как можно скорее отойти в сторону.
Затуманенная алкоголем голова плохо соображала. Я несколько раз пожалела о том, что не взяла экипаж. Или не позволила тому милому художнику меня проводить.
А мимо все шли и шли люди в черном. Вскоре они слились в непрерывный поток черных теней. Я помотала головой, прогоняя сонливость. Постепенно начало доходить.
Поздний вечер, какие похороны?
С содроганием я взглянула на женщину, которая шла рядом с гробом. Ее лицо ничего не выражало, темные покрасневшие глаза смотрели вперед. Тут я поняла окончательно: этот гроб проносят мимо меня не в первый раз.
Сердце остановилось и, прежде чем забиться снова, подарило несколько страшных секунд. Умелая иллюзия… проработка была впечатляющей. И пугающей до дрожи, до ледяного ужаса. Я рванула к ближайшему зданию, не оглядываясь. Лишь бы оказаться как можно дальше от этой призрачной процессии.
Небо над Даркфеллом снова потемнело. Я быстро взбежала по ступенькам к массивным дверям центральной библиотеки Даркфелла. Расписалась в журнале посещений, снискав удивленный взгляд дежурного библиотекаря, и забрала пропуск. Хоть библиотека и работала до поздней ночи, народу было очень мало. Третий зал казался самым непосещаемым. В нем хранились узкопрофессиональные книги, читать которые не задают студентам. Кроме меня, меж полками бродил только сухонький старичок.
Я с трудом собралась с мыслями. Все еще чувствовала страх. Кому и зачем нужно было создавать иллюзию? Случайно ли я на нее наткнулась? А если нет, то… нет, о повторении кошмара, случившегося год назад, думать не хотелось. Надо немного переждать и найти экипаж.
А все же как давно я не была в библиотеке! С тех пор, как закончила преподавать. Уже забылся этот ни с чем не сравнимый запах. И звуки, шелест страниц, приглушенные коврами шаги. Может, стоит остаться до закрытия. Но все же отчего-то при взгляде на полки с ровными рядами корешков накатывала легкая дрожь. Когда я уезжала из дома, я думала, что сожгла все мосты.
С тех пор как моя младшая сестра оказалась убийцей, а средняя вышла замуж, я отчаялась построить нормальную жизнь преподавательницы теории магии. Бросила колледж, должность, знакомых, родной дом и уехала сюда, в Даркфеллл, город возможностей… и разрушенных стремлений.
Я вздрогнула, увидев название стеллажа, перед которым оказалась незаметно для самой себя.
«Ментальная магия».
Воспоминания причиняли боль. Сильную. С некоторых пор ментальная магия в нашей семье неизменно напоминала о сестре, которая в лечебнице хлебнула этой магии вдоволь. Я избегала напоминаний об этом этапе своей жизни, но, похоже, судьба этому яростно противилась.
Я медленно брела вдоль ровных и почти одинаковых корешков. Ни одна из книг не привлекла мое внимание. Просмотреть все? Но я даже не знаю, что здесь делаю!
Неуверенно я протянула руку к полке, решив хоть как-то отвлечься и не думать, что привело меня в библиотеку. Лишь вытащив книгу, я заметила второй ряд. Книги стояли вдоль полки, поэтому со стороны казалось, будто она у́же. Я вытащила еще несколько штук, чтобы рассмотреть названия дальнего ряда. Первые две увиденные книги были о каких-то растениях и их свойствах в лечении ментальных отзвуков заклятий, а вот от названия третьей мое сердце вдруг забилось быстрее.
Точнее, от авторства. На потертом кожаном переплете значилось «М. Кордеро». Я протянула руку к книге, но взять фолиант в руки не успела.
– Ка-а-айли, – раздался рядом мужской голос. – А ты умеешь сливаться с толпой. Я даже подумал, что обознался.
Мне показалось, будто комната слишком быстро вращается. Я думала, уж и не вспомню его голос, но стоило ему прозвучать рядом, прошлое навалилось с удвоенной силой, перекрыв кислород. С трудом я заставила себя посмотреть на мужчину.
Изменился. Постарел… или повзрослел? В любом случае время сыграло ему лишь на пользу. Если раньше Райан Хефнер был невероятно притягательным парнем, то сейчас он превратился в мужчину. И виной тому было наше прошлое или же что-то еще, но от его вида у меня действительно перехватило дыхание.
Он был все так же светловолос, выше меня на целую голову. За широкими плечами я ничего не видела. Одевался Райан, как и раньше, подчеркнуто небрежно: в слегка потертую кожаную куртку, штаны из грубой ткани с множеством карманов и серую рубашку, в вырезе которой виднелся край татуировки. Вот ее раньше не было.
Он заметил мой взгляд и наградил меня изу-чающим в ответ. Я вздрогнула и отступила, но мужчина не дал мне уйти, перегородив пути отступления руками. Я оказалась вжата в книжные полки. И впервые за долгие годы видела его слишком близко. Не могу сказать, что такое положение мне нравилось.
– Райан, – наконец удалось взять себя в руки, – сколько лет прошло. Что ты здесь делаешь в это время? Ты за мной следил?
Вопросы мужчина оставил без ответа. Он беззастенчиво рассматривал мое лицо, а потом взгляд скользнул ниже. Я готова была поклясться: если бы у него была третья рука, он бы даже пощупал!
– Я не поверил своим глазам, когда увидел тебя в толпе. Ты почти не изменилась. Только бегаешь быстрее.
– Чего ты хочешь, Райан? – холодно спросила я. – Мне кажется, наше расставание не предполагало встречи в будущем.
– Я сентиментален. Нам было так хорошо, неужели воспоминания тебя не тревожат, Кайли?
– Нет. Не тревожат. Ты обокрал моего отца и сбежал, оставив меня…
Я прикусила язык, едва не разболтав лишнего. Страх сменился яростью, и если бы я не была фактически прижата к книжным полкам, то могла бы ударить его. Сколько боли он мне причинил! И как теперь легко смеется, рассматривая меня, словно дорогую куклу в антикварном магазине.
А впрочем, куклой я ему и была. Красивой богатой куклой, с которой он поиграл и которая отправилась на чердак, едва надоела.
– Кайли… – начал было Райан.
Даже в полумраке этого дальнего уголка библиотеки я увидела, как его глаза потемнели. Мужчина склонился к моему лицу, обогрел дыханием губы. Сердце снова вышло из привычного ритма. Знакомое тепло разливалось по телу, и я знала, еще немного – и я снова окажусь семнадцатилетней девчонкой, влюбившейся в простого обаятельного парня.
Мое терпение лопнуло, а страх от неожиданности встречи испарился. Теперь все внутри заполнило чувство недоверия к Райану. Что он делает ночью в библиотеке?
Пусть увидел меня на улице и зашел следом, но… видел ли он иллюзию? А если да, уж не его ли это рук дело, иначе почему Райан ни словом не обмолвился о процессии?
Я сжала кулак и ударила по стеллажу, с которого на пол с грохотом посыпались полки. А потом вскрикнула и быстрым движением высвободила пару прядей из прически.
– Ты что делаешь?! – прошипел Райан.
Я снова глухо ударила по полке.
– Отпусти меня! – оттолкнула растерявшегося мужчину.
– Миледи?
Я быстро прижала руку к щеке и на пару секунд сама поверила в наспех состряпанную историю. На глазах даже выступили слезы.
– Отойдите от девушки!
На помощь мне пришел тот самый старик, которого я видела у входа. Внешне он выглядел довольно хрупко, но смотрел на Райана грозно и, кажется, был готов применить магию.
– Я ничего ей не делал! – Райан растерялся.
– Вы знаете его, миледи? – обратился старик ко мне.
Я быстро замотала головой.
– Мне кажется, он пьян, – испуганно проговорила я, – наверное, позову стражу…
– Да-да, – кивнул старик. – Ступайте, внизу дежурит стражник.
Райан дернулся было в мою сторону, но старик пригрозил магией огня, вспыхнувшей в руке, и мужчина остался на месте.
Простите, добрый дедушка, что вот так убегаю, и спасибо, что защитили. Надеюсь, у вас не будет проблем. У входа я все же, поколебавшись, подошла к стражнику.
– Извините, на втором этаже, похоже, пьяный. Я не очень видела, что там происходит, но, кажется, какая-то потасовка.
Тот кивнул, скупо поблагодарив, и тут же устремился к лестнице. А я вышла на свежий ночной воздух. От призрачных похорон не осталось и следа. Свободный экипаж нашелся тут же, и спустя десять минут я уже ехала среди оживленной улицы.
– Остановите! – вдруг попросила я, увидев яркую вывеску с бокалом на эмблеме.
Вряд ли я бы смогла провести эту ночь дома. Точно не после встречи с Райаном Хефнером. Уж лучше в бар.
* * *
– Тирания – вот это слово, – хмыкнула барменша, наливая мне второй стакан сидра.
– Наверное, ты права, Эм, – вздохнула я. – Ну, у нас иначе не выходило. Папа во всем был прав, папе не перечили. Я думала, он обрадуется, когда узнает, что мы с Райаном любим друг друга. Райан ведь работал у него. Ну а потом он, прихватив крупную сумму, сбежал. Отец узнал о нас, мне тогда крепко влетело. Райана искали наши юристы, но, увы, он как сквозь землю провалился.
– И ты обнаружила, что беременна, – догадалась Эм.
Она уже работала здесь, когда я приехала. Я нечасто пила в барах, но, бывало, заходила на завтрак или насладиться отличным яблочным сидром. Черноволосая Эм, неизменно одетая в, пожалуй, чересчур откровенные платья, была мне всегда рада. И развлекала разговорами.
С чужими людьми проще общаться. И я откровенничала, вывалив сначала все, что случилось со мной этим вечером, а потом и рассказав предысторию наших с Райаном отношений.
– Да, папа был жутко зол. Он меня чуть не убил. – Я усмехнулась. – В прямом смысле. Мачеха чудом спасла. И уговорила его дать мне родить. Я уехала якобы на учебу в Даркфелл, но родила девочку. Ее отдали приемным родителям, я подписала контракт. Отец специально отдал ее в семью, живущую рядом с нами. Чтобы я видела. Он меня так наказывал. Иногда мне кажется, что он до сих пор жив. И видит меня, и злится. И вот-вот вернется.
– Не вернется, – отрезала Эм. – Сволочь уже не поднимется из могилы. А тебе надо начать жить без оглядки на прошлое.
– Думаешь? А я рассказывала, что моя младшая сестра – убийца? Что это она отравила отца, мачеху и пыталась убить нас с сестрой? Что она убила мою лучшую подругу? И собственную мать? И еще неизвестно сколько человек?
– Ну у вас и семейка, – присвистнула Эм.
– Не то слово. – Сидр был настолько холодный, что я зажмурилась.
В бар вошли несколько запоздалых любителей выпить. Прежде чем принять у них заказ, Эм бросила:
– Знаешь, иди-ка ты домой. И как следует выспись. А утром все обдумаешь. И встречу вашу, и эту… иллюзию. Быть может, все проще, чем кажется.
– Возможно… – с сомнением пробормотала я.
И впрямь надо было возвращаться. Хотя домом то место я назвать все же не могла.
* * *
И все же сидр был лишний. Не говоря уже о том, что лишний был первый бокал сидра, а уж последовавшие за ним два дополнительных и вовсе не хотели задерживаться в моем желудке. Я шла медленно, стараясь не выдавать опьянения. Но как же вращалось все вокруг! Под конец, преодолевая последние ступени, я уже держалась за стену. А ключ вошел в замок далеко не сразу. Я с нетерпением ждала момента, когда смогу лечь в постель, закрыть глаза и забыться до утра. А там мне станет жутко плохо. Не забыть поставить у кровати воды…
В доме было темно, а сил заставить светильники или хотя бы свечи загореться не было. За год я изучила все три комнаты так, что могла двигаться с закрытыми глазами. И не стала утруждать себя светом.
Когда я вошла в спальню, вздрогнула, увидев мужской силуэт у окна. Его освещал слабый лунный свет. Я вскрикнула, и с руки сорвался голубоватый огонь, готовый полоснуть по непрошеному гостю.
– Разлагаешься? – низкий бархатистый голос оказался знакомым, и я с трудом уняла магию.
– Развлекаюсь, – холодно ответила я.
От испуга хмель сошел на нет, и теперь я хмуро рассматривала мужчину.
– Что ты здесь делаешь, Герберт?
– Приехал посмотреть, как у тебя дела. На письма ты ведь не отвечаешь.
Ах да… их было несколько. Я даже не вскрывала, бросая в камин. Так красиво горели…
Вспыхнул свет, и я зажмурилась, мысленно прокляв и мужчину, и цель его приезда, и вообще весь мир.
– Кортни хочет, чтобы ты вернулась.
– А что, тебя она больше не хочет? – язвительно поинтересовалась я.
– Кайла, прекрати. У тебя был год, мы тебя не трогали. Достаточно, чтобы оправиться и понять, чего ты хочешь от жизни. Но ты, судя по всему, ничего кроме вечеринок за этот год не видела. Как часто ты напиваешься до такого состояния?
– Я трезвая! – возмутилась я и тут же пошатнулась.
– Разумеется, – холодно хмыкнул Герберт. – Но тем не менее твое время вышло. Ты нужна семье, а значит, должна вернуться.
– Зачем? У вас все в порядке, разве нет?
– Три недели назад в Хейзенвилле неизвестные напали на небольшой дом. В доме находились родители и двое детей, убили мать и маленького годовалого ребенка, старший ребенок выжил, отец… в критическом состоянии.
– Оу. – Желание язвить как-то пропало.
В Хейзенвилле редко такое случалось. Кто и зачем вообще смог поднять руку на маленького ребенка? Взрослые частенько становились жертвами своих ошибок, а за некоторые платили смертью. Но малыш?
– Но ведь ты не хочешь сказать…
– Нет, – поспешно ответил Герберт. – Ким в лечебнице, она оттуда не выйдет. Кто бы это ни сделал, он неадекватен. Стража и детективы ищут, но у нас встает одна проблема. И решать ее, Кайла, тебе.
– Какая проблема?
– Эта семья – Белами. Твоя дочь – единственная выжившая в той резне, и в скором времени лекари ее отпустят.
– Мне жаль, – медленно и осторожно проговорила я, – но как я могу помочь им? Делом должны заниматься детективы. Что даст мое возвращение?
– Делом – детективы. А ребенком должна заниматься его мать.
Честно сказать, такого ответа я ожидала меньше всего. Давным-давно, когда мне было семнадцать, мы подписали контракт, что я никогда не подойду к Стелле, а Белами никогда ей не расскажут, чья она дочь. Я никак не могла подумать, что договор разорвет чья-то смерть.
– Я не могу, Герберт! Ей одиннадцать! Я не могу быть для нее матерью! И… не хочу.
– У тебя нет выбора. Родственников у Стеллы нет, после того как Ким обнародовала ваше соглашение, весь Хейзенвилль знает, что ты ее мать. Если мы не заберем девочку, жизнь каждого из нас существенно осложнится. Я не хочу, чтобы Кортни боролась со всем городом. Мы планируем ребенка, и…
– И мне плевать, – закончила за него я. – Планируйте. Рожайте. Я здесь ни при чем, ясно? Мне не нужен ребенок. И я не обязана переступать через себя ради мифического блага семьи. Отец делал все ради семьи. Все ради фамилии. Посмотри, что из этого вышло! Посмотри, что стало с Ким!
Герберт отошел к окну, совершенно спокойно выслушав мою тираду. Чем спокойнее он выглядел, тем больше меня бесил. И я находилась в шаге от того, чтобы начать кидаться вещами.
По лицу Герберта пробежала тень, глаза недобро блеснули.
– Кайла, я – муж твоей сестры. Я хочу от нее детей – это нормально. Я не хочу воспитывать твоих детей – это тоже нормально. Честно сказать, я считаю тебя избалованной эгоистичной дурочкой и жалею только об одном – что не могу перекрыть тебе потоки папочкиных денег. И – да, я не собираюсь расхлебывать твои проблемы. Все решено. Глава семьи – Кортни, она сказала свой вердикт, а я лишь сообщил тебе.
– Убирайся! – не выдержала я. – Вы не можете меня заставить. Я сказала, что ноги моей не будет в Кордеро-холле и Стелла мне не нужна. Это была не ошибка. Я не хочу видеть эту девчонку. И тем более не хочу вспоминать ее отца. Выметайся вон из моего дома, Уолдер, пока я не вызвала стражу!
– Утром будь готова, – бросил Герберт, проходя мимо. – Мы уезжаем.
Он не увидел мою вскинутую руку со средним пальцем и проигнорировал короткое, но емкое ругательство. Когда шаги мужчины стихли, я несколько раз досчитала до десяти, чтобы успокоиться, а потом заперла все двери и окна. Раньше я такими привычками не отличалась. Но чему только не научишься, когда тебя пытается убить собственная сестра.
Не имею ни малейшего желания возвращаться в Хейзенвилль, и уж тем более воспитывать ребенка.
Я смирилась с тем, что у меня не будет детей. После тяжелых родов шансов на второго ребенка у меня уже не было, и я научилась с этим жить!
Но не я виновна в том, что Стелла осталась одна. Я отдала ее в достойную семью, я сделала все, чтобы она никогда не узнала о нашем родстве. И, если бы не Ким, никто бы не связал нас вместе. А теперь… не понимаю, зачем надо было убивать семью владельца книжного магазинчика. И не хочу знать. Невозможно быть доброй настолько, чтобы брать на воспитание чужих детей. Я даже на дни помощи в больницы не хожу.
И Кордеро-холл… с тех пор как туда переехал муж сестры, я чувствовала, что мне там места нет. Есть Кортни, младшая сестричка, умница-разумница, волевая девочка со склонностями к управлению всем этим огромным состоянием. Есть Герберт Уолдер, ее муж, обучающий Кортни налогообложению, документообороту и учету, а параллельно трахающийся с ней в подвале. Есть Диналия, его сестра, девчонка милая и самая обычная, но бывшая подруга Ким, о которой я даже думать не хочу. Есть Ким, да… любимая младшая сестренка, лежащая в психушке, убившая отца и мачеху, мою подругу и собственную мать, чуть не убившая жалкие остатки моей семьи. Не те родственники, к которым хочется ездить на семейные обеды.
Я мечтала покончить с Хейзенвиллем и думала, что раз Кортни практически гарантированно станет первой наследницей, я смогу жить на скромные отчисления, не вспоминая ни о чем случившемся. Но, похоже, я ошибалась. И удастся ли мне выиграть эту битву за свободу, даже предугадать не возьмусь.
Я ложилась спать с тяжелой головой, предвкушая утро, полное «приятных» ощущений. И, конечно, забыла поставить рядом с кроватью воду. Будьте прокляты вечеринки. Будь проклят Герберт Уолдер.
* * *
– Подъем, леди Кордеро! – ворвался в сознание ненавистный голос.
Я только пробурчала что-то сквозь сон и завернулась в одеяло с головой.
Но потом одеяло забрали, я почувствовала холод и заорала, а Герберт одним движением сдернул меня с кровати.
– Ты не смеешь со мной так обращаться! Я все еще член семьи!
– Надо же! – притворно удивился Герберт. – Вспомнила! Сама оденешься или мне тут еще с твоими корсетами возиться?
– Я! Никуда! Не! Поеду! – проорала я так, что, наверное, было слышно в соседнем доме. – Ты что, настолько туп, что не можешь этого понять?!
Мужчина тяжело вздохнул и, кажется, тоже считал до десяти. А потом просто подошел, поднял меня и, закинув на плечо, направился к дверям.
– Ты с ума сошел?! Отпусти меня немедленно! Герберт! Ты не уйдешь дальше порога, в Даркфелле…
Фраза оборвалась на полуслове, когда я увидела карету, остановленную аккурат у моего дома. Мужчина легким движением закинул меня внутрь и залез сам.
– Трогаемся, – крикнул он кучеру.
Мы медленно двинулись вдоль улочки с одинаковыми недорогими домами. Этот район Даркфелла был самый отдаленный, а потому неудивительно, что в такое время на улице не было ни души.
– Выпусти! – потребовала я.
Герберт смерил меня тяжелым взглядом и проигнорировал требование.
– Я в сорочке!
– Под твоей скамьей сумка, в ней брюки и рубашка. Можешь одеться. Я даже отвернусь, если тебе так хочется.
– Мне хочется, чтобы ты сдох.
– Тут ничем не могу помочь.
– Ты не можешь привезти меня в Кордеро-холл и запереть! Я все равно там не останусь, ясно?!
– Кто сказал, что я везу тебя в Кордеро-холл? – с тяжелым вздохом спросил мужчина. – Мы прокатимся, кое с кем встретимся, а потом пойдешь домой. Дальше пить, развлекаться и заводить беспорядочные романы.
– Я не завожу беспорядочные романы! Отвернись!
Герберт подчинился, и я оделась быстро, за пару минут. Одежда была новая. Готовился, сволочь. Интересно, за похищение ему хоть что-то будет? Хотя какое похищение? Он мой родственник. Ладно, будем мстить по-другому.
– Ай! – улучив момент, я запустила в него электрическим шаром.
Герберта даже передернуло.
– Выпусти меня! – снова твердо потребовала я.
И, к моему удивлению, он подчинился. Карета резко остановилась по его сигналу, дверь открылась, и я полетела вон от несильного, но обидного толчка. Приземлилась прямо на попу и даже немного ушиблась, а когда поднялась, карета уже неспешно катилась вперед.
Со всех сторон была какая-то степь. Никаких очертаний города, ничего. Только редкие деревья и старая дорога. У меня вырвалась парочка крепких ругательств. Ненавижу!
– Хорошо! – закричала я. – Я поеду! Но домой я не вернусь!
Карета остановилась. Сто метров до нее я преодолевала пешком.
* * *
Место, куда привез меня Герберт, до боли напоминало лечебницу, где доживала свои дни Ким. Я поежилась при виде трехэтажного особняка, давно не видевшего ремонта. Здание износилось, но выглядело жилым. Я различила в окнах силуэты. Мы шли к главному входу, и с каждым шагом я чувствовала что-то очень тоскливое. Герберт явно заметил мое состояние, потому что взял под руку. Не могу сказать, что стало легче.
– Где мы? – шепотом спросила я, после того как мужчина постучался.
– Это «Лейквилль-хост», государственный приют для тяжело больных.
– И что мы здесь делаем? Ты решил показать мне одноногую собачку, чтобы я расчувствовалась и вернулась в ваше с Кортни гнездышко?
– Нет, – коротко ответил Герберт.
Двери открыла миловидная женщина в поношенном лекарском платье. Она приветливо улыбнулась и кивнула Герберту.
– Вы…
– Господин Уолдер и леди Кордеро. Мы к Эдмонду Белами.
– Что?! – только и успела пропищать я прежде, чем меня потащили куда-то в глубь здания.
Я ненавидела больницы, госпитали, лечебницы и приюты. Никогда не могла в них долго находиться. Видавшая виды мебель, требующие ремонта здания, уставшие и потерянные лекарки, слоняющиеся туда-сюда. Те, кто побогаче, держали семейных лекарей и оказывались в таких местах лишь по крайней нужде. Вот уж не думала, что придется заявиться в такое местечко. И что придется общаться с кем-то вроде Белами. Прошлая наша встреча едва не закончилась для меня годами тюрьмы. Мне подкинули его ребенка, обвинив в похищении. Не думаю, что он с тех пор изменил ко мне отношение.
– Прошу вас. Время на посещение – не более тридцати минут.
Мы остановились перед самой обычной дверью без таблички. Краска кое-где потрескалась и осыпалась. Герберт толкнул дверь, впуская меня в палату. Все во мне сопротивлялось этому и требовало немедленно уйти. Но был лишь один путь.
Я старалась не смотреть на кровать и мужчину, лежащего на ней, но комнатка была так убога, что взгляд постоянно возвращался к Белами. Мужчина выглядел нормально… за тем исключением, что не двигался и никак не реагировал на происходящее вокруг.
– Здравствуйте, Эдмонд. Это Герберт Уолдер, поверенный семьи Кордеро. И Кайла Кордеро. Мать Стеллы.
Я вздрогнула и отвернулась.
– Простите, что потревожили. Но другого выбора не было.
А следующие слова уже предназначались мне:
– Вечером семья Белами ужинала, когда в дверь позвонили. Никто так и не узнал, кто навестил их в тот день. Открыл Эдмонд, его ударили каким-то очень сильным ментальным заклятием. Он протянет еще несколько лет в таком состоянии. Но ни речь, ни движение к нему не вернутся. Его жену убили в гостиной. Она, очевидно, велела Стелле бежать и прятаться, что та и сделала. Ее не нашли, она спряталась в шкафу в подвале. Они обшарили весь дом. Самый младший ребенок спал наверху. Он умер через двадцать минут после того, как в него ударили тем же самым заклятием.
– Зачем ты все это мне рассказываешь? – глухо проговорила я. – Мне жаль людей. Жаль, что есть уроды, которые могут такое творить. Но при чем здесь я?
– Кто бы ни сделал это, он может охотиться за Стеллой. Эти люди… маги, Кайла, обладают очень и очень серьезными способностями. Мы не знаем, кто они. Не знаем, почему сделали то, что сделали. Но знаем, что Стелла выжила. И они могут за ней вернуться. Она сейчас у лекарей, но придет время – и ее отправят в приют. Подумай, какая там охрана. Подумай, что будет с твоим ребенком, если те, кто убил ее семью, вернутся. И подумай, какую защиту можем обеспечить мы.
– И зачем вам я? Заберите с Кортни девочку. Воспитывайте, защищайте. Вы ведь хотите детей, одним больше, одним меньше.
– Ты мать Стеллы. Тебе дадут согласие ее забрать быстрее.
– И как мы докажем, что я ее мать? Был договор, по которому я отказалась от ребенка. Но его забрала Ким, а она сейчас вряд ли поделится ценной информацией. Проверка крови займет приличное количество времени.
– С этим я постараюсь разобраться.
– Как?
– Я не самый законопослушный юрист, – туманно ответил Герберт.
– Не сомневаюсь.
Я умолкла, стараясь не смотреть на Эдмонда Белами. Понимает ли он хоть что-нибудь? Мне всегда казалось, что самое мерзкое – это вот так остаться запертым в собственном теле. Если он словно без сознания, где-то в темноте и покое, это одно… а если все осознает и слышит, только не может подать знак?
Герберт не собирался уходить до тех пор, пока я не сдамся. Эта сволочь прекрасно знала, какое воздействие на меня окажет вид Белами, прикованного к постели. Герберт всегда умел давить на нужные точки. Больница и запахи напоминали о времени, когда болел отец. Я тогда тоже предпочитала не заходить в его комнату.
– Ладно! – наконец я вздохнула. – Что мне надо сделать?
К счастью, Герберт тут же прошел к выходу и открыл передо мной дверь. Я бросила немного виноватый взгляд на лежащего мужчину и что-то пролепетала. Почувствовала облегчение, оказавшись на улице.
– Перевезти вещи в Кордеро-холл и поставить кое-где свою подпись.
– Нет, – отрезала я. – Домой не вернусь. Сменю жилье, поселимся в людном районе.
– Кайла, я не думаю, что, живя одна, ты сможешь защитить Стеллу.
– Герберт, наш дом – далеко не самое безопасное место. В прошлом году моя съехавшая с катушек сестричка убила там мою подругу, напала на меня и несколько месяцев шантажировала нас записками. Я поселюсь в людном районе, с соседями. Найму охрану и поставлю несколько заклятий. Или так, или тебе придется запереть меня здесь на пару месяцев. Кортни тебе не позволит.
– Хорошо, пусть будет так. Я проконтролирую твою защиту. И, Кайла, постарайся, когда придет время, перед директором приюта выглядеть сочувствующей раскаявшейся матерью. Нашу семью не слишком-то любят в кругах контроля за детьми.
– Почему это? – хмыкнула я, идя к карете.
– Считают, что ваш отец жестоко с вами обращался.
– Ну, они, в общем-то, правы. Знаешь, Герберт, я тебя ненавижу. Но ты кормишь меня завтраком. В приличном месте.
– Как скажешь, дорогая, – усмехнулся поверенный, открывая передо мной дверь кареты.
* * *
Даркфелл – город желаний и возможностей. В Хейзенвилле у вас нет права выбирать свою жизнь. У вас есть дом, который невозможно продать. Есть статус в обществе, из рамок которого не выбраться. В Даркфелле, если у вас есть деньги, можно купить все.
Можно быть богачом и жить в престижном районе с особняками. Можно быть бедняком и ютиться в крохотной квартирке. Для тех, кто выбирает сытую и красивую жизнь, есть несколько вариантов.
Первый – купить или снять дом в тихом месте, где я и жила. Уютные виллы с видами на горы, шикарные поместья, где можно разбить сад и пару прудиков, почти замки с башенками, разве что заградительных рвов и перекидных мостов не строят.
И второй – купить апартаменты в центре, с видом на Дом правительства и реку. Там, в огромных старинных домах, украшенных причудливой лепниной, есть чудесные квартирки, каждая с отдельным входом, занимающие несколько этажей. Охрана там хорошая, а уж если нанять дополнительную, чувствуешь себя как в охраняемой крепости. Мне эти предосторожности только мешали, я вообще не очень люблю людей. Но для девочки, за которой охотятся сумасшедшие колдуны, в самый раз.
