Ольга Сергеева
Парапсихолог. Часть 2

Полная версия

1 глава

Перешагивая порог её квартиры, я шкурой ощутил, что меня туда словно затягивает и обволакивает незримым энергетическим коконом: чувствовалась лёгкость и приятное тепло в груди. Меня даже слегка мотнуло, но я устоял, и Юля ничего не заподозрила. Мы обменялись приветствиями, но я всё ещё находился под впечатлением преодолённого портала. Я, правда, очень восприимчивый и фантазёр по жизни, так что мне могли почудиться все сенсорные моменты. Ну, не знаю, что-то нетривиальное всё же присутствовало.

– Ты волшебная, – выдохнул я первое, что пришло мне в голову, но призадумался, потому что точнее было бы сказать «здесь волшебство». Я сосредоточился на её пружинистых кудряшках и розовой помаде, чтобы отвлечься от крамольных мыслей, но в голове навязчиво проворачивались фантастические ощущения.

«Стоп, – приказал я себе, – иначе спалишься по полной». Она не должна догадываться о том, что моя броневая защита от сверхъестественной ереси уже слегка повреждена, но только совсем чуть-чуть, на уровне смутного осязания. Так что эпитет «волшебная» не был заискивающим на все 100%.

– Как прошла неделя? – Юля мило и загадочно улыбалась, отводя взор от моего пожирающе-бестолкового взгляда.

– Квёло, однообразно и нудно. Как всегда, в сознании застряла тупая физия директора с гнусными пустыми заданиями и непониманием сути моей работы. Клянусь, он уверен, что мои разработки сродни простым бухгалтерским программам.

– Не стоит надеяться, что кто-то, оценит твоё творческое начало, кроме меня, правда, ведь «твоя служба так трудна, что на первый взгляд как будто не видна». Стань терпимее к разным существам. И не сравнивай с собой, – бесполезное занятие интриговать далёких от креатива людей.

Короче, Юля довольно жёстко прошлась по всей моей конторке, заподозрив её участников в отсталости от передовых технологий и замершему рассудку в общем и в целом, чем подлила мне энергии и уверенности. Я даже приободрился и расправил свои широкие плечи, ведь до этого момента я пребывал в скукоженном состоянии.

«Видно, постепенно я начал переходить к касте «существ» более высокого порядка», – я не догадался сначала, что эта моя мысль указывает на то, что я становлюсь Юлиным последователем. Я только потом восстановил в памяти свои рассуждения и офигел от открытия, что я теряю свои позиции агноста и противника антинаучных воззрений. Но в тот момент я неожиданно для себя заявил, что все мы равны, так как произошли от обезьяны. Натура спорщика так и лезла у меня изо всех щелей.

– Хорошо, ты считаешь, что мы произошли от обезьяны и все мы равны?

– Угу, ведь Дарвин доказал естественное происхождение видов, – в этом месте я запнулся, подумав, что все доказательства были представлены лишь в книгах по биологии, чаще в виде рисунков, или другой естественно-научной литературе примерно в той же форме, а я просто схавал эту информацию даже не пережёвывая. «Ничего себе доказательства!» Я неожиданно осознал, что начинаю думать несколько глубже, чем прежде и использую неспецифические для себя термины из Юлиного лексикона. Наши субботние посиделки были по истине мистическими. Здесь явно витала магическая атмосфера, некий фантастический эгрегор, расширявший горизонты сознания. Я слегка вжал голову в плечи, ожидая заслуженный контрудар.

– Если ты приверженец гипотезы Дарвина, (заметь, что это всего лишь теория), то так и скажи: «я произошёл от обезьяны», а я настаиваю на своей версии, хоть и трудно доказуемой, но наиболее вероятной, что люди произошли от Богов. По итогу получается, что я произошла от Богов, а ты от обезьяны. В священной книге «Библия» чёрным по – белому написано, что Бог создал человека и тому подобное. Вот, по-твоему, ты сын обезьяны, а я Богов!

Что-то в моей душе противилось моему нелепому происхождению от мохнатых монстров, на котором именно я и настаивал. И не просто настаивал, а практически бил себя в грудь, защищая теорию эволюции. Но расклад, что каждый произошёл от того, на чём он настаивает, совсем меня обескуражил. Умеет же Юля вбить клин в железобетонные установки разума. Сто раз я пожалел о том, что упорно гнул линию обезьяньего происхождения: в последующем, во всякий спорный момент она вклинивала непоколебимый аргумент: «ведь ты же у нас от обезьяны произошёл»! так что я сразу прикусывал язык, мне совсем нечем было парировать. После этого случая я засомневался в теориях, унижающих достоинство человека.

В тот вечер я долго находился во власти двойственных чувств: моя внутренняя опора на науку, расчеловечивающую сущность людей и утрированная подача информации о мире, чуть пошатнулась, я находился в смятении. Под впечатлением противоречивых чувств я решил проштудировать свой интерес к магической стороне Юлии, ведь прежде я только вскользь узнавал, что она пережила прежде, чем стать мистиком. Сегодня я испытал потребность узнать в подробностях, как человек пришёл к запредельным представлениям о мире. То, что она парапсихолог я воспринимал проще, ведь фактически это действо приближено к работе тривиального психолога.

– Значит, ты ни во что сверхъестественное так и не веришь? – ответила она вопросом на мой вопрос. – И все мои усилия пошли коту под хвост!

А, я в аккурат, смотрел на Юрика, вальяжно раскинувшего лапки под приглушённым светом настольной лампы в форме колокольчика и свесившего со стола свой пушистый хвост, под него-то, я, по-видимому, и загнал Юлины неопровержимые доказательства. Мне показалось, что мохнатая мордочка кота от этих слов утратила своё благосклонное выражение, веки с белыми ресницами слегка спустились на зоркие глаза. Юрик выражал явное недовольство, глядя на меня в упор. Но я на автопилоте выпалил:

– Как можно докатиться до такого дремучего состояния веры в нечто за гранью науки?

Явно я ляпнул не совсем то, что хотел сказать. Чёртов скепсис и привычка козырять официальными источниками информации продолжали делать своё чёрное дело.

– Ну, вот, ты, Юля, как ты обнаружила свою склонность к изучению сверхъестественных явлений и нестандартному пониманию мира? – я быстро перефразировал свой вопрос, не дожидаясь тяжёлой артиллерии в свой адрес.

Юля молча сверлила меня своими тёмными глазами, слегка надув губы в розовой помаде, – наверное, выбирала между дать ли мне по шапке за моё критиканство и непробиваемость, или в который раз разъяснить мне, бестолковому, своё магическое видение мира.

Она мудро выбрала второй вариант, и мой стресс начал отступление.

2 глава

Я особо никогда не задумывалась, откуда у меня взялась эта способность. Ну, есть и есть, просто данность, как и многие другие способности и возможности, и нечто подобное имеется и у многих других только на разном уровне и в разной степени проявленности. Я ещё в школе училась, когда появился вброс на счёт потенциала мозга у человека – мол только 10% серого и белого вещества участвуют в нашей жизнедеятельности. А, остальные типа спят или заблокированы чем-то или кем-то. Мало кому в голову приходила аналитическая мысль, «а, с чего бы так скудно работает наш довольно крупный мозг, занимающий нехилый объём в черепной коробке, в чём причина?» После одного события, врезавшегося мне в память, я поняла, что прикоснулась к чему-то запредельному, возможно, имеющему отношению к таинственной стороне наших психических возможностей.

С той поры минуло не одно десятилетие, но событие Икс сидит у меня в голове со всей своей неотразимой яркостью. Правда, теперь я иначе его рассматриваю, совершенно с другого мировоззренческого ракурса…

Прошёл самый что ни есть тривиальный день летних каникул, за исключением одной немаловажной детали: в нашем подъезде, точнее, в квартире прямо под нашей, скоропостижно скончался глава семейства, не очень старый человек лет 50-ти с хвостиком. Мы, как и прочие рядом живущие соседи, испытывали небольшой шок, потому что сей дядечка возглавлял довольно сложное семейство, состоящее из истеричных женщин разных поколений. Мы понимали, что он был единственным здравомыслящим и уравновешенным членом семьи, худо-бедно руководящим крикливыми пустышками.

Ещё помню тогда эти бабцы вручили нам свою лохматую рыжую собачонку, неопределённой породы, чтобы та не крутилась под ногами во время траурных приготовлений. Нам пришлось нянчиться с этим растрёпанным повизгивающим существом – вот, уж поистине домашние питомцы учатся у своих хозяев правилам коммуникации. Завершилась вся катавасия тем, что умершего, нарушив правила тех времён, не внесли из морга в дом, а выставили возле подъезда на всеобщее обозрение. В ту пору было принято выносить упокоившегося вперёд ногами из своего дома, чтобы он типа простился с родными пенатами и обрёл покой в загробном мире. По славянскому поверью это делалось из-за того, что дверь расценивалась ими как портал в потусторонний мир, и вынося домовину подобным образом, живые указывали мёртвому направление в загробное царство. Короче, остался покойник без направления в своё царство и был совершенно дезориентирован в пространстве. Люди тогда были мало осведомлены о направлениях и порталах для мёртвых, потому как распространение подобной информации не особо приветствовалось, но были отлично инструктированы некоторыми бабушками, имевшими знания про ритуалы с покойными.

Так вот, все сочли этот поступок актом неуважения к духу умершего, ведь при жизни он был почитаем всем домом, и многие понимали, что он тащит на себе неподъёмную ношу. Но однажды пришло его время скинуть этот груз самым неожиданным скоропостижным образом, и, наверное, смерть стала для него освобождением – он вырвался из удушливого мирка крайне беспокойного семейства. Однако, духу не было воздано дани отказано уважении и почтении самым дерзким образом.

Мы со старшей сестрой тогда целый день обсуждали странный и глупый поступок соседок с нижнего этажа, потому что Анатолий, как звали умершего, явно заслуживал большего. Мы очень жалели его, вспоминали как доброго и светлого человека. Он оставил двух нездоровых на голову тёток и маленькую капризную внучку в полном одиночестве: несмотря на их количество каждый был совершенно одиноким. Теперь они могли неистовствовать в своей несуразной жизни по полной программе. Что, собственно, они и начали делать с момента смерти главы семейства. Было понятно, что остаток семьи – это организм, лишившийся головы, и ожидает его полный хаос, потому что единственный усмиритель и координатор почил в бозе.

К вечеру, разговоры о проступке нижних соседок угомонились, и мы сели с сестрой на диван, укрывшись большим лёгким одеялом, смотреть какой-то кинофильм о житье-бытье некой симпатичной особы, запутавшейся в своих отношениях с противоположным полом. Увлечённые сюжетом, мы совершенно забыли о случившемся. Так бывает, когда внимание переключается на что-то ещё более захватывающее. Но самое захватывающее ещё было впереди!

Ближе к полуночи стихли наши с сестрой разговоры, прошла волна возмущения вокруг смерти соседа, и мы даже слегка задремали. Я чувствовала, как меня накрывает мягкая тормозящая волна, смывающая остатки впечатлений, обрывки слов и воспоминаний от прошедшего дня. Только мысленно я отметила для себя «полночь», когда раздался первый удар настенных часов с боем. Надо сказать, что это был довольно милосердный звон, вполне терпимый для психики юного возраста. Родители предусмотрительно повесили эту массивную деревянную красоту в нашу с сестрой комнату, полагая, что нам всё равно, ведь мы спим, как убитые.

Часы звучали всё глуше, когда к привычному звону примешался какой-то посторонний звук. Я приподняла голову от подушки, чтобы разглядеть в полутьме нечто, что его создаёт. Одновременно со мной проснулась сестра, мы, как по команде, присели, всматриваясь в пустоту. Кто-то из коридора шёл в нашу комнату, и это кто-то был невидимым. Как обычно, в моей голове мелькнула весьма спасительная позитивная мысль, что кто-то сверху, какой-то мужик, страдающий расстройством сна, наверное, не спит и ходит, скрипя половицами. Причём, шагает он твёрдым шагом явно не в домашних тапочках, а в довольно тяжёлых ботинках. Но это была ошибочная гипотеза: Некто прошагал мимо нас отмеряя тяжёлые шаги, затем распахнул дверь в соседнюю комнату, где находилась тяжело больная бабушка, и быстро захлопнул её с той стороны. Дверь в комнату бабушки открывалась с некоторым усилием – был слышен специфический «чавкающий» звук, что и прозвучало. Мы повернули головы назад, увидев тёмный проём в комнату. Потом дверь с силой захлопнулась.

Мы наблюдали за странным действом в достаточно спокойном состоянии, ведь мы жили в эпоху агрессивного материализма, полностью отрицавшего потусторонние проявления нашего мира, и пары минут было достаточно, чтобы в моей голове сформировались мысли, что всему есть объяснение, что, с большой долей вероятности дверь открыла и закрыла сама больная парализованная бабушка, чудом обретшая способность ходить. Судя по поведению сестры, ей тоже приходили подобные же мысли, потому что мы одновременно бросились в комнату бабушки. Она лежала лицом к стене, слегка похрапывая. Мы потрепали её за плечо, но никакой реакции не последовало.

3 глава

Юля продолжала своё повествование, и я чувствовал лёгкий озноб, отчётливо представляя всю её «ситуёвину».

«Кошмар и о, господи!» – нас накрыла волна страха, да такая острая, что нас колотило от ужаса в ту спокойную летнюю каникулярную ночь. Мы после этого случая даже не обсуждали, почему мы пережили ужас, ведь по сути дела на нас никто не нападал, никто страшный не показался в проёме двери. Мы пережили ужас осознания, что есть в нашем мире явления, неизвестные ни нам, ни науке, либо же всё держится в строжайшей тайне, чтобы обыватели ничего особенного в нашей жизни не заподозрили. Нельзя было раскрывать тайны Вселенского масштаба, а тайны определённо присутствовали. И только много позже, после своих сенсационных открытий по структуре нашего мира, я осознала, что тот Великий мир, создавший нашу замысловатую Цивилизацию, давал о себе знать гулкими шагами и хлопаньем дверей без участия человека.