Ольга Назарова
Абсолютно неправильные люди. Москва – Питер
Глава 1. Москва и коварство её поворотов
Макс всегда был достаточно аккуратным человеком. Приходилось таким быть! Во-первых, он всегда был материным любимцем, поэтому в его комнате она убиралась часто и с удовольствием. Как только ему исполнилось пятнадцать, он категорически запретил матери заглядывать в его шкафы, пока они закрыты. Поэтому пришлось укладывать вещи так, чтобы они оттуда не вываливались и научиться складывать всё так, чтобы было видно, что там кто-то что-то перекладывал. Во-вторых, профессия, будь она неладна. Химику не положено быть раздолбаем – это может быть смертельно опасно.
К окончанию вуза и поступлению в аспирантуру, он уже был на пути к некоторому педантизму, поэтому уставился на корзину, куда складывал грязное бельё, в немом изумлении.
– Не понял… а где они? – Макс пошарил в корзине, почесал затылок, в надежде, что этот непрямой массаж головного мозга как-то ему поможет осознать, куда именно делись четырнадцать пар его носков, которые он собрался оптом постирать? – Чего-то я того? Я ж помню! Они тут были! Я их не того… Не стирал ещё!
Носки он копил и запускал в стирку раз в две недели, что с его научной точки зрения было значительно более оправданно, чем стирать их руками.
– Так, ладно! Мыслим логически. Максим Антонович, ты мыслить вообще как-то можешь? – спросил он у своего зеркального отражения. Отражение пожало плечами и покрутило пальцем у виска. – Дожил! Уже с зеркалом разговариваю! Мурьяна! Мурьяяянаааа! Хоть бы ты со мной поговорила!
– А о чём? – собеседница нарисовалась на пороге ванной, словно выпрыгнула из третьего или какого-то иного загадочного измерения, куда кошки и даже котята отлично умеют при желании скрываться.
– Ага, вот ты где! Хоть ты нашлась! – Макс подхватил с пола невесомую Мурьянку и почесал её за ушком. – Прикинь, я точно собрал носки, а куда они делись, убей не помню!
С точки зрения Макса, разговаривать с кошкой, даже с кошечкой-подростком, значительно нормальнее, чем с зеркалом.
– И только-то? Сразу бы спросил! Носки…носки… а! Это та шкурка, которую вы натягиваете на задние лапы, прежде чем совать их в налапники? – Мурьяна, как примерная кошка, хоть пока и маленькая, знала всё про всех. Начиная от длинных ломучих штучек, которые её Макс звал «пагети», их Мурьяна повытягивала из шуршащего пакетика и раскатала по всей квартире. И смешной наивный Макс до сих пор был уверен, что собрал всё… Про налапные шкурки Мурьяна тоже отлично всё знала – ещё бы! Столько труда потратила, вытаскивая их и вынося подальше от уютной и приятной корзины, которую она выбрала для себя.
Между прочим, Мурьяне приз полагался за терпение! Она каждый день обнаруживала скатанные шкурки с Максовых лап в своём убежище, каждый день кротко и терпеливо вытаскивала их и складывала НА МЕСТО! А он опять сорил в её домике!
– Мурьяна… И почему мне кажется, что ты знаешь о моих носках больше чем я сам? – уточнил Макс, следуя за кошечкой в комнату. – Не понял… А что они все делают за шкафом?
– Как что? Живут! – удивилась Мурьяна непонятливости хозяина. – Им там очень хорошо! И мне хорошо! Я их не вижу и не чую. И тебе неплохо. Потому что они рядом со всеми остальными такими же шкурками. За стеночкой!
– Мурка! Ты зачем все мои носки туда упихала? И как ты вообще это сделала? Ёлки… не добыть, так утрамбовано! – ворчал Макс, лёжа на животе у шкафа и выколупывая свою одежду.
– А чего сразу Мурка-то? – оскорбился котёнок. – Взял и всё подоставал! Нет, ну гляньте, кошки добрые! Куда ж ты опять мне домик пачкаешь? Не положено им тут лежать!
Она трудолюбиво затопотала лапами за Максом, на его глазах прыгнула в корзину, вытащила одну из носковых «скаточек» и целеустремлённо поволокла её обратно за шкаф.
– Мурьяна! – с тем же успехом Макс мог и ничего не говорить. Всё равно это бесполезно. – Вот упёртая! Где мне, по-твоему, носки складывать?
– Я же показала, где их место! – возмутилась кошечка, подпихивая носки в щель между стенкой и шкафом. – А ещё умный!
– Мурь, как же я раньше-то без тебя жил? – расхохотался Макс, в ответ на сердитый взгляд жёлтых глаз.
– Оно и видно, что плохо! Шкурки хранить не умеешь и вообще почти всё неправильно! То уснуть не можешь… – Мурьяна прочно взялась за обустройство жизни Макса и всерьёз за него переживала. – То пакость всякая снится…
Тут она была права. Макс, переживший предательство и подставу девушки в которую был по-настоящему влюблён, спал и правда так себе. А тут ещё и дед…
Дед Макса был учёным-химиком, академиком с кучей регалий, научных открытий, книг и работ. Кроме этого, он был ещё весьма и весьма властным человеком, обожающим руководить своим семейством железной рукой, нимало не смущаясь тем, что у них могут быть какие-то свои желания и взгляды на жизнь. В прошлом году, правда, нашлись люди, немного сбившие с него спесь, но, к сожалению, это был вовсе не Макс, а его двоюродный брат Сергей и его тогда ещё невеста. Им же удалось вытащить самого Макса из ловушки, устроенной его любимой девушкой. Собственно, после этого Макс стал замечать за собой некоторые странности – его жизнь менялась. Неожиданно в ней появилась крошечная Мурьянка, которую он подобрал в омерзительнейший, мрачнейший и безнадёжнейший день ноября. А кто же не знает, что ноябрь в Питере вообще почти что невыносим?
Так вот эта самая Мурьянка, крошечная, грязная, тощая, в чём душа держалась, стала настоящим спасением для измученного Макса. К огромному изумлению своих родных (практически всех, кроме Сергея и его Лены) Макс котёнка оставил, мало того, её интересы он совершенно очевидно считал более важными, чем даже приказы собственного властного деда.
Дед, который являлся научным руководителем и непосредственным начальством Макса, некоторое время обдумывал сложившееся положение, а потом взял и подписал приказ о кадровом перемещении молодого аспиранта в Москву.
– Там разрабатывают наше направление, они просили кого-то прислать, твой старший брат нужен мне здесь, а ты поезжай… Общежитие тебе там выделят, только вот… кошку твою дурацкую придётся оставить. Вряд ли тебя с ней в общагу пустят, а квартиру снимать – вряд ли у тебя есть накопления… – академик Игорь Вадимович Вяземский точно знал, что у Макса лишних денег нет. Нет, он зарабатывает, конечно, неплохо, но на жизнь в Москве, нормальные развлечения, ему свойственные, да на съём квартиры, где потерпели бы его подзаборную мелкую кошку, ему точно и абсолютно не хватит. Дед внука знал. Понятно же от чего, точнее от кого внук откажется! Да, он не приехал на семейное празднование Нового года, отговорившись своей дурацкой кошкой, ну, так получай! И деньги, которые он, Игорь Вадимович, Максу регулярно подбрасывал, теперь молодому глупцу не светят, и завещание обновить не грех, раз уж один из наследничков так себя повёл!
Всё это Максу было высказано, только вот должного эффекта не оказало.
Макс выслушал дедовскую тираду вполне равнодушно, буркнул что-то вроде:
– В Москву так в Москву…
И даже деньги не стал выпрашивать.
Разгадка была проста.
– Серёга, спасай! – звонок тому самому мятежному двоюродному брату самого Сергея не сильно удивил. За прошедшие пару месяцев, они стали друг другу значительно ближе и как-то роднее, что ли…
– Шо, опять? Тебя опять обвиняют в краже бесценного ювелирного украшения? Или ты нашёл на улице крокодила и жаждешь Ленкиной консультации? Так она айтишник, а не зоолог.
– Всё хуже, брат! – торжественно объявил Макс. – Меня отправляют в ссылку в вашу проклятую Москву!
– Почему это проклятую? – возмутился Сергей.
– Да потому, что по велению моего начальства, сиречь нашего дедули, я должен ехать в общагу и лишиться главной женщины в моей жизни – моей Мурьяны! Спасай нас, короче!
– Ну, это уже подловато… – оценил Сергей.
– Именно. У тебя нет знакомых, которые могли бы сдать за скромные деньги комнату исключительно положительному молодому учёному и его кошечке месяцев пяти от роду?
– Надо подумать… Как я понимаю, Мурьяну ты не бросишь?
– Нет, не брошу. Это не обсуждается ваааще никак. Я скорее уволюсь! – решительно заявил Макс, который за проведённое с Муркой время ожил и почувствовал себя вполне счастливым!
– Погоди, не пори горячку. Мы с Леной подумаем и поспрашиваем. Лады?
Вот именно эти «лады» от Сергея Макса и успокоили. Нет, он и сам пошарил по объявлениям, даже нашёл вариант – комнату, которую по деньгам тянул, но кошка, даже маленькая, там категорически исключалась и хозяевами, и соседями.
Он решил начать сборы, уповая на собственное везение и братца, а потом выяснил, что всю жизнь хранил носки не там.
– Нет уж, пошло всё! Я от Мурки не откажусь! – решительно заявил он в пространство, наглаживая припавшую к нему Мурьяну.
Пространство откликнулось звонком смартфона.
– Макс, мы тут подумали, подумали… С кошкой в комнату и правда, не пускают. Но мы можем немного потесниться и приютить вас с Мурьяной, – голос Сергея сделал солнечным омерзительно-пасмурный январский день за окном Максовой квартиры.
– Серёга! Я… я так вам благодарен! А как ты Лену уговорил?
– Да никак не уговаривал. Она сама предложила. Не бросать же вас… – хмыкнул Сергей.
– Да… Нас не бросать! Правда Мурьянка? Люди, вы в ответе за тех, кого приручили! – сообщил кузену разом развеселившийся Макс, у которого с плеч прямо гора рухнула. – Я вам буду платить, ты не думай.
– Иди ты в баню! – посоветовал ему Сергей. – Сходи, попарься, авось мозги просветлеют. Будешь к чаю чего-нибудь покупать и хватит с тебя!
– Мурка! Живём! – обрадовался Макс, подбросив озадаченную котейку в воздух и бережно её поймав, – Там у Серёги и Лены две кошки плюс огромный пёс и крооошечная собачка! И тебя там будут учить прятать вещи получше, так чтоб никто никогда не нашёл, петь колыбельные кошачьи антидепрессивные песни любой сложности и тырить погрызухи у бедняги Полкана.
– Тырить? Это я люблю! – обрадовалась Мурьяна.
Таким образом, грядущий бытовой кошмар легко превратился в неожиданно приятную поездку. Дед, уверенный, что теперь-то внук избавится от своей глупости и снова станет управляемым, отправился на очередной научный конгресс. Его невестка – мама Макса, нервно причитала над поездкой любимца в «эту вульгарную купеческую Москву», и совала ему деньги на всякий случай, а старший брат Вадим язвительно фыркал о вреде «кошкозаведения».
– Был нормальным, стал на выселках!
– Ничего себе выселки! – Макс Москву не очень любил – слишком шумно, слишком бестолково, слишком… Ну, не так и всё тут! После Питера в Москве казались непривычными даже слова.
– Почему подъезд, а не парадная?! – насупился было Макс, но характер у него был лёгкий, так что он решил не придираться: – А, впрочем, ну, какая разница! Главное, что с Мурьянкой!
Так, с помощью одной молоденькой гладкошерстной серой в полосочку кошечки была реабилитирована целая Москва!
Макс быстро освоился на новом рабочем месте, правда, возвращаясь домой, чувствовал себя неловко. Ну, в смысле, к Серёге домой. Понятно же, что они с Леной недавно поженились, а тут родственничек привалил!
Но ни Сергей, ни Лена ничуть не раздражались его присутствием, Мурьяна, после первой робости при знакомстве с местной живностью – белой гладкошерстной Симой, рыжей толстой Фросей, огромным Полканом и миниатюрной хозяйственной Милочкой, стала законным членом стаи и теперь уже Лена разыскивала носки и почему-то кухонные полотенечки…
– И тут не умеют хранить налапные шкурки! – возмущалась Мурьяна.
Макс уже неделю прожил в Москве, когда на город свалилась ежегодная зимняя напасть – оттепель с обильным дождём, сменившаяся трескучими морозами.
Ледяной дождь превратил тротуары в блестящий каток и Макс скользил по этому катку вполне успешно и умело.
– Прискользю… нее, прискольжу…, тьфу! Приеду к Серёге с Леной, поужинаю, возьму Мурьянку, и спаааать!
Устал он сегодня вполне всерьёз. Москва на него вообще действовала странно. Слишком шумная, слишком активная, слишком неправильная! После питерских улиц московские вели себя как подвыпившие купчики – заворачивали куда-то, утыкались в бульвары, не подчинялись никаким правилам. Он и представить себе не мог, как этот непривычный город ему отомстит за пренебрежение его улочками!
– Какой приидуурооок тааак строооил! – стонал Макс, изо всех сил стараясь собрать конечности и привести их к какому-то общему знаменателю. Например, доехать вооон до того угла. – Одниии повооорооотыыы!
Он с усердием настоящего учёного сфокусировался на задаче сохранить равновесие и не заметил, что ему навстречу из-за этого самого угла выехала девушка в светлой дублёнке. Она так же старательно смотрела себе под ноги, абсолютно не глядя по сторонам.
– Ииийййй! – пискнула девушка.
– Уххх…! – чуть не высказался Макс, натолкнувшись на неё. – Да что же вы так под ноги-то не смотрите!
– Простите, я смотрела, но вас там не заметила! – довольно сердито отозвалась девушка, стараясь определить, все ли части тела у неё целы. Некоторые сомнения вызывали колени, правый локоть и бок.
– Я, вроде, не такой уж мелкий! – возмутился Макс, выяснив, что голова у него по-прежнему на шее, а шея, как ни странно, цела, повернул голову на виновницу своего нежданного приземления. Капюшон дублёнки при падении слетел, открыв массу рыжих кудрявых волос, лежащих на плечах крупной волной. Яркие, неожиданно зелёные глаза уставились на Макса весьма хмуро.
– Может, и не мелкий, но такой невнимательный! – фыркнула девушка.
– Эээээ, – Макс никогда на недостаток слов не жаловался. А тут как отшибло всю его находчивость, чувство юмора и обаяние до кучи. Нет бы отшутиться, сказать что-то вроде, что он никак не мог не заметить такую яркую красоту… Ну, хоть бы что- то сказать! Нет, как приморозило!
– Вы чего? Сломали себе что-то? – подозрительно уточнила у него девушка.
– Нееее, – выдавил Макс, соображая, что он мог себе сломать и имеет ли это хоть какое-то значение…
– Ну, и ладно! Уй, коленка! – девушка с трудом удерживая равновесие поднялась, ощупала правое колено. Хотела сказать ещё что-то ядовитое о неуклюжих мужчинах, но видя, как объект так и сидит на ледяной корке, решила, что раз лежачего не бьют, то и сидяче-падучего тоже. Осмотрелась, увидела подругу на встречу с которой спешила и замахала рукой.
– Настяяя! Я тууут!
– Мила! Ты чего? Цела? – к ним ловко приехала очень красивая девица, напоминавшая какую-то известную личность. – У вас тут что? Ледовое побоище было?
– Что-то вроде того! Ладно, поскользили! Хотя, погоди секунду! – рыженькая девушка оказалась добросердечной и сменив гнев на милость участливо уточнила у Макса. – С вами точно всё в порядке?
– Угу! – кивнул Макс, проклиная своё внезапное состояние. – Практиччччки…
– Вот и славно! Настя, пошли! Оооой, да ёлки-палки, почему ни одного дворника на горииизооонтеее! – попискивание смеющихся подруг удалилось в парке, а Макс начал приводить себя в порядок. Начал с подъёма организма, практически примёрзшего к ледяной корке, а закончил неожиданным выводом: – Это самая красивая девушка из тех, кого я видел!
Его прошлая подружка, смахивающая на эфемерного эльфа, придушила бы Макса на месте! Сама Мила, которая всю жизнь считала, что Насте, похожей на Наталью Гончарову так, словно портрет жены Пушкина с неё писали, она и в подмётки не годится, удивилась бы чрезвычайно. Но факт оставался фактом – Настю Макс почти не заметил. Почти – потому что был ей благодарен за имя той, рыженькой. Мила!
– Остались сущие пустяки! Найти в Москве рыженькую Милу, разогнать всех её поклонников и дело в шляпе! – сообщил он себе. – Нда… Вроде приземлился на пятую точку, а отбил мозги. Как странно в нашем организме всё устроено…
Глава 2. Глюк операционной системы химика
– Мааааакс, а Макс! – Сергей не очень понимал, чего это его двоюродный братец уставился в стену и внимательнейшим образом рассматривает её вот уже полчаса. – У тебя что? Перезагрузка системы? Я тебя уже несколько раз спросил, будешь ли ты ужинать?
– Аааааа, ну это да… Конечно… – пробормотал Макс, не отрываясь от стенки.
– Лена! – окликнул Сергей супругу. – Это что-то по твоей части. По-моему, у него операционная система глючит!
Макс не среагировал даже на это! Правда, ему пришлось сфокусироваться на действительности, потому что Мурьяна, которая уже несколько раз пыталась привлечь внимание своего человека, рассердилась, что у неё это не получается и попросту ущипнула зубами за кожу на его запястье.
– Мурьяна! Ты чего? – возмутился Макс.
– Да она уже устала, бедненькая! – осуждающе покачала головой Лена. – И в глаза тебе заглядывала, и головой бодала, и даже песню спела! А ты всё ни мур-мур! Да! Пока ты выпал из астрала, может всё-таки нас просветишь? Ужинать ты сейчас будешь или попозже?
– Ааа! Чего ж сразу не сказали? Я сейчас! – Макс помотал головой, прогоняя образ рыженькой девушки, нарисованный его воображением на стене.
– Я тебя сейчас по загривку тресну! – пообещал Сергей. – Я тебе уже несколько раз этот вопрос задавал!
– Неее, не надо меня по загривку, мне уже сегодня досталось! И что у вас за город, одни повороты и горки? Приземлился так, что аж до сих пор не по себе!
Макс потёр бок и снова вспомнил про рыжеволосую девушку.
– Да что ты замираешь-то всё время? В кууухнюююю разворачивайся! – Сергей за плечи направил кузена в нужном направлении и озадаченно прищурился – Макс не возражал! – Слушай, у тебя всё в норме?
– А что?
– Да ты какой-то пришибленный.
– Ну, в принципе, определение верное, – вздохнул Макс.
– И вздыхаешь через слово… Или на деньги попал, или влюбился! – пошутил Сергей, а не дождавшись громких возражений изумлённо переглянулся с Леной. – Это… я чего, угадал? С деньгами проблемы?
– Да неее, не то! – отмахнулся Макс.
– Влюбился? – Cергей был готов посмеяться над глупым предположением, но вовремя посмотрел на физиономию родственника и хмыкнул: – Да ладно! И когда ж ты успел?
– Долго ли… – безнадёжно махнул рукой Макс. – Шёл-шёл, никого не трогал, потом с девушкой столкнулся.
– И что?
– Постыдно рухнул на пятую точку, ушиб её, между прочим. Не девушку, а то, на что упал! – невесело объяснил Макс.
– Упал, потерял сознание, очнулся – гипс? – рассмеялся Сергей.
– Ну, как-то так и получилось. Да лучше бы гипс, если честно! Я вообще ничего про неё не знаю! Ничего не знаю, кроме имени!
Сергей с трудом вернул на место нижнюю челюсть, непроизвольно поехавшую вниз от откровений Макса, потому что его личная жизнь всегда была тайной за семью печатями. Сергей сильно подозревал, что это из-за того, что матушка Макса любила его больше остальных детей, ну, соответственно, и интересовалась подробностями его жизни значительно активнее, так что тому приходилось шифроваться как можно надёжнее.
Про Макса всегда знали только самый минимум и без подробностей. А тут он сам рассказывает, да ещё откровенно!
– Так, погоди-ка, ты сейчас шутишь, или всерьёз? Если всерьёз…
– Похоже, что всерьёз… – Макс сам себе удивлялся. Он в принципе не был склонен к спонтанной влюблённости, а тут… – Хоть, может, это я так, грохнулся сильно, вот от шока и мерещится! – спохватился он.
Ну, правда! Он нормальный, вменяемый молодой мужчина. Какие там мгновенные страсти? Этого в принципе не бывает. Понравилась ему рыженькая кудрявая девушка, бывает! Ему и раньше мимолётно кто-то нравился.
Макс заставил себя пойти в кухню, поужинать, даже предложил составить компанию Лене и Сергею на собачьей прогулке, но последний покачал головой:
– Ты – человек ушибленный всем организмом с размаху об лёд! Иди и отдыхай.
Макс бы и рад, только вот с постоянством настоящего наваждения все мысли крутились вокруг Милы!
Весь ужас своего положения Макс начал осознавать, когда Лена, придя с прогулки, громко воскликнула:
– Мила!
Макса с дивана аж снесло! – Мила? Где? Да ёлки-палки! У них же мелкую собаку так зовут! – сообразил он. – Ну и что? И чего мне-то до этого?
По всему выходило, что ничего, а вот каждый раз, когда Милу звали, Макс чуть не подскакивал.
А Милу звали часто!
– Я не понял… Где мои тапки? -Сергей озадаченно оглядывал абсолютно пустое прикроватное пространство. – Милаааа! – нёсся его крик за чёрно-белой длинношерстной чихуа, которая мчалась по коридору, унося второй тапок в своё тайное место, где уже хранилась бережно запрятанная подальше первая составляющая обувной пары. – Верни обуууувь!
– Эээээ, тут только что был пульт! – Лена строго сощуривала глаза, сразу определяя виновницу происходящего. – Мила! А ну-ка быстро принесла на место!
– Это не собака, а хомяк, который решил изображать из себя чихуа! – бормотала Лена, опустошая очередной Милин тайник. – Не лей слёзы! Ты сама виновата! Ну, нельзя же притырить все зарядники в доме и думать, что этого никто не заметит!
А Мила реально плакала! Карие глаза наливались слезами и смотрели так, что виновник слёз сразу начинал ощущать себя редчайшим подлецом!
– Ну, всё, всё! Вот, смотри! Всё это я тебе оставляю! Игрушки, погрызушки, погоди… А носки тут чьи? Явно не Сергея!
– Чьи-чьи… Мурьянкины! – вздыхала по-собачьи Мила. – Она их сюда прячет с моего разрешения!
– Ненадёжное место оказалось… – расстроилась Мурьяна. – Будем искать дальше!
Она подозрительно покосилась на здоровенного Полкана. Да, кошки Сима и Фрося сказали ей, что бояться его не нужно.
– Он очень послушный! Команды наши слушает с первого раза – мы его хорошо обучили, лучше, чем люди! Спать на нём, опять же, приятно! Мягкий и с подогревом!
Всё это, конечно, отлично, но у Мурьяны были подозрения, что этот самый пёс может найти и забрать себе её ценности!
– Не переживай! Мила сразу орать начинает, и он всё-всё отдаёт, что не успел проглотить, – утешила котёнка Сима, которая считала себя главой прайда, стаи, а, значит, и всей квартиры. Точнее даже двух квартир – той, где живут родители Лены и той, где Лена и Сергей.
Мурьяна с ужасом представила, что эта кошмарных размеров пасть распахивается и туда всасывается всё, буквально всё, что она с таким трудом собрала. Правда, пока её запасы были изъяты Леной.
– Макс, а Макс… Это не твои носки? Маааакс! – Лена уже была готова извиняться за вороватую и хозяйственную чишку, но, когда ей удалось дозваться до Макса, он среагировал забавно.
– А? Чего? Носки? А! Да, мои! Я забыл предупредить, что у меня Мурьяна великий специалист по перекладыванию моей одежды. Она уверена, что носки без её присмотра расползаются и исчезают, так что трамбует их между стенками и шкафами. Так что ты не удивляйся, если что… Это моя лягушонка в коробчонке творит!
– Ээээ, я тоже забыла тебя предупредить! Если у тебя что-то пропадает. Ну, из мелочей. Ты не пугайся, очень возможно, что это наша Мила.
– Мила? – вскинулся Макс, только-только титаническим усилием воли заставивший себя отвлечься от дурацких мыслей. – Ну, она же тоже Мила, – в который раз напомнил он себе.
– А кто ещё? – удивилась Лена.
– Да, понимаешь, встретил на улице девушку, знаю только имя. Как раз Мила её зовут… Ну, никак из головы не выходит!
– Такая красивая? – понимающе улыбнулась Лена.
– Рыженькая, кудрявая, глаза зелёные-зелёные, – мечтательно заулыбался Макс.
– Так! Это уже интересно! – белая кошка Сима любила быть в курсе всего, что происходит в её домах. – И чего все так любят рыжих? – она критически осмотрела толстую рыжую кошку Фросю, профилактически стукнула её лапой по уху – чтоб не зазнавалась, и отправилась обрадовать Мурьянку, поведав о том, что у неё хозяин сошёл с ума.
Мурьяна, примчавшаяся к своему человеку с топотом конницы Будённого, обнаружила его с дурацким мечтательным видом на морде и озабоченно уточнила у Симы.
– И как его лечить?
– Попробуй усыпить, может, поспит и оно само пройдёт! А нет, будем экспериментировать с шоковыми методами.
Бедняга Макс, который и знать ничего не знал о собственных грядущих потрясениях, раздумывал, есть ли смысл караулить в скверике напротив того поворота или можно поискать девушку как-то иначе.
А объект его помыслов как раз в этот момент изливал душу лучшей подруге.
– Насть, счастливая ты! У тебя Виктор есть и у вас всё серьёзно, ты замуж собираешься, а я? Хожу-хожу за Борей, а он…
– Ну, может, не стоит так уж ходить? – осторожно уточняла Настя, о которой все её знакомые, как и совсем незнакомые, случайно увидевшие её люди, говорили, что она – копия Натальи Гончаровой на том самом знаменитом портрете. Милу она знала с раннего детства. Знала и любила, поэтому очень хотела, чтобы у подруги в жизни всё наладилось!
– Насть, я же его люблю, а он… Он такой серьёзный! Такой умный! – всхлипывала Мила, вытирая заплаканные глаза кухонным полотенцем. Куча бумажных платочков, вымоченных до основания, явно сигнализировала о глубине и масштабности страданий.
Настя как раз сомневалась в уме этого самого Бориса. Вот в расчётливости не сомневалась ни разу, а в уме… Ну, скажите, пожалуйста, где там ум у человека, который отчитывает её Милу за то, что она купила себе дублёнку? Тем более, купила-то за деньги, которые ей родители дали! Какое, спрашивается, дело этому самому Борису до этих денег? Но нет! Настя сама, собственными ушами слышала, как Борис журит Милу, и рассказывает ей, что надо было купить пуховик, а не дублёнку, да ещё с опушкой!
– Боря… Тебе не нравится? – Мила тогда так растерялась, что Настя едва не пристукнула этого напыщенного человека. – Мне так некрасиво?
Рыженькая, симпатичная, зеленоглазая её подружка, весёлая и жизнерадостная, ласковая, как котёнок и отзывчивая, сразу съёживалась, хлопала глазами, словно перестраиваясь на чужую волну, а потом уже просто завороженно смотрела на своего Боречку.
– Мила! Тебе очень идёт! И ты очень-очень красивая в этой дублёнке! – решительно заявила Настя и едва сдержалась, услышав от оппонента:
– Это непрактично! Сейчас часто идёт дождь и пуховик лучше!
Да, он был прав, разумеется, но это что, причина, чтобы не иметь дублёнку? Или не радоваться, если ты её уже купила?
И так было практически со всем! Борис не одобрял косметику, духи, туфли на каблуках, стрижки, маникюр, походы в театр, кино, кафе. На любое неодобрение он находил аргументированный и развёрнутый ответ, но Насте, которая частенько наблюдала за всем этим со стороны, всё чаще и чаще казалось, что причина всей этой нелюбви одна-единственная – деньги!
– На всё это надо тратить деньги! Он просто скряга! – Настя была в этом практически полностью уверена. Нет, не были они с Милой транжирками. Вовсе нет. Обе учились на бюджете и учились честно. Мила, ко всему прочему, ещё и работала у отца на ферме в качестве помощника ветеринара. Так что, как деньги зарабатывают они обе знали и цену им разумели. Поэтому упрёки Бориса в транжирстве Настя никак не воспринимала! Зато Мила – ещё как! Вот и сидела Настина подружка на кухне своей бабушки и лила горькие слёзы.
– Мил, мы с тобой уже сколько лет знакомы? Ну, с раннего-раннего детства, да? – напомнила ей Настя, которая, живя дверь в дверь с Милиной бабушкой, познакомилась с Милой ещё в песочнице во дворе их дома. – Ты мне можешь объяснить, чего этому твоему Боре не хватает?
– Ссссерьёёёёзностииии! У меня! Ну, то есть мне не хватает серьёёёзностиии! – в очередной раз разревелась Мила. – Я это… легкомыыысленнаяяя!
– Да чем, ёлки-палки? Чем? Ты учишься – одна из лучших студенток на курсе, родителям помогаешь – работаешь! Тебя уже ваш профессор по ветеринарии к себе в клинику зовёт работать! Так?
– Так! Но я это… транжира! И дублёнка, и сумкаааа… – всхлипнула Мила, предъявляя подруге виновницу последнего скандала с Борисом – коричневую сумку.
– А что с ней такое? Сумка как сумка… Вроде на миллион не тянет!
– Да какой там миллион! Ты что! Я её на распродаже купила – она удобная, потому что большая, вместительная! У меня туда даже конспекты помещаются. А Боря сказал, что у меня две сумки уже есть, а для остального надо пакетик брать.
Настя с трудом не высказала, куда именно нужно деть Боре этот самый пакетик, и очень даже вовремя, потому что над её головой прошуршали белые крылья, на середину кухонного стола спикировал какаду Гаврила и заорал.
– Гаврюша, ты меня жалеешь? – Мила потянулась за полотенцем, но его ловко цапнул какаду. Подтянул мокрую ткань к себе и разразился гневной тирадой. Такой, что он даже лапами по столу притопывал от сердитости! – Аааа, и ты туда же… А ты чего на меня ругаешься?
– По-моему, он-то как раз ругается правильно! И Елизавета Петровна, твоя бабушка, тоже говорит верно! У тебя должно быть своё собственное мнение! Возможность выбора, возможность купить то, что тебе нравится, за свои-то деньги!
Гаврила активно закивал. Ему этот самый Борис не нравился категорически. Точнее, он его и не видел ни разу – в гости этот самый червяк не приползал, но даже разговоры о нехорошем типе, посмевшем расстроить Милу, страшно раздражали и Гаврилу, и трёх кошек, и мелкую, пролазную да скандальную псину – Фоксу.
