Ольга Ведилова
На Далекой Звезде. Часть 4
Месть.
Ранним утром середины лета, спустя более года после разлуки с Моэнолом, Алина крепко спала в отведенных ей комнатах, в спрятанном среди Моадирского леса старом замке Зелхом. Сон у девушки был тяжелый, полумертвый, без сновидений, каким только может быть сон, если легли с тяжелым сердцем далеко за полночь. Вдруг это забытье разорвал незнакомый голос, и он повелел: «Проснись!». Дрема ушла мгновенно, как вода убегает сквозь раздвинутые пальцы, и сознание проснувшейся пленницы стало удивительно ясным, словно ей довелось хорошо выспаться перед тем, как она услышала странный приказ.
Растерянно проведя руками по невымытому лицу, Алина медленно села на лежанке. Где-то рядом, несомненно, присутствовало что-то странное, но где? Вокруг все оставалось, как прежде: девушку окружала тесная мастерская, выделенная ей для занятий живописью. Слабо тлели светящиеся камни. На стенах различались уже высохшие холсты. Только одно, последнее полотно еще не сняли с пахнущего красками мольберта. Полутьма не позволяла различить изображение, но девушка знала, что там, на только что законченной картине, красовался ночной пейзаж, расцвеченный яркой звездой, падающей с глубокого синего неба в темные массивы деревьев. Это чарующее зрелище открылось пленнице из окна мастерской несколько дней назад и так увлекло ее, что она сразу взялась за работу. Вчера на холст легли последние штрихи, и это было сделано настолько поздно, что художница не дошла до кровати в жилой комнате. Не раздеваясь, девушка устроилась отдохнуть прямо в мастерской. Она пребывала в забытьи, пока ее не разбудило что-то необычное. Нечто.
Это что-то, возможно, находилось где-то внутри Зелхома. Пленнице смутно показалось, что откуда-то донеслась мелодичная песня на неведомом языке. Однако фразы не различались. Конечно: все отверстия в комнате были закрыты тяжелыми ставнями и дверями. Звуки почти не проникали сюда.
«Сказка, мираж», – слабо улыбнулась Алина. Пошатываясь, она в полутьме на ощупь добралась до окна и с любопытством открыла ставень. Снаружи виднелся кусок замкового двора, часть крепостной стены и лес вокруг Зелхома. Никаких певцов, только стража у ворот. Вокруг разливался молочно-белый рассвет, и над пушистыми зеленовато-синими деревьями уж показался верхний край ослепительного диска. Все привычно глазу, вот только… Ворота были открыты. Охранники внизу вели себя на редкость странно. Они не двигались и стояли в неестественных позах, с вытянутыми руками, как превращенные в соляные столпы.
Забеспокоившись, девушка зажгла светильник, снова закрыла окно ставнем, остановилась и прислушалась. В мастерской имелась дверь во внешний коридор, никогда не отворяющаяся по воле пленницы, только по воле тюремщиков, чтобы впустить-выпустить кого-то, внести-вынести что-нибудь или вывести затворницу под конвоем на прогулку с возвратом через недолгий час. Довольно часто за этой преградой шумели и кричали, но в то утро снаружи царила загробная тишина. Пленнице сделалось страшно перед тем неведомым, что, кажется, проникло в дом и надвигалось извне.
Алина подкралась к внутренней двери в жилую комнату, чтобы спрятаться там. Внезапно в коридоре зазвучали весомые шаги, и они быстро приблизились к мастерской. Подобно небесному грому, ударился об пол тяжелый засов, запирающий дверь с другой стороны, и обе половинки двери в коридор распахнулись, как от порыва сильнейшего ветра! В комнату важно вступил высокий полный седовласый незнакомец в простом костюме, штанах, куртке и башмаках, и медленно приблизился к съежившейся госпоже Эрини.
Незваный гость ласково промолвил сильным и звучным голосом:
– Слава Тисане! Не бойся, Алина! Я пришла не со злом!
Страх у девушки сразу же пропал, будто его убрала могущественная рука. Итак, мужеподобный гость являлся женщиной. Да, у дряблого пожилого лица с двойным подбородком и обвисшими щеками были довольно мягкие черты. Пришелица выглядела некрасивой и даже смешной в молодцеватом мужском одеянии, но потешаться над ней не хотелось. Слишком властно и уверенно смотрели ее очи. Нечеловеческие глаза! Круглые, изумрудные, с узкими вертикальными зрачками. Глаза, которыми уже несколько столетий летописцы, художники и скульпторы наперебой наделяли легендарных риамид. Убедившись в произведенном эффекте, гостья усмехнулась. К испугу девушки, зубы обоих рядов пожилой женщины сужались книзу. Из-под верней губы вылезло два особенно длинных клыка. Дьявольская морда…
Несмотря на то, что встреча оказалась неожиданной и пугающей, Алина инстинктивно поверила, что ей действительно не желают гибели, и взяла себя в руки:
– Слава Тисане! Я Алия Эрини из Ринии. С кем имею честь?
– М-м-м, обращайся ко мне… Ламм-ии. Гордись! Это часть моего настоящего имени. Я редко представляюсь им! Я из того народа, что породил риамид. Мы необычные люди. У нас особая сила.
– Да, само собой… Как же иначе! Ведь у Вас такие глаза! Я очень рада познакомиться с Вами… Я тут в плену… Меня держит здесь савелар Виларон. Кто мне обычно никого не пускают. Тюремщики будут недовольны тем, что Вы зашли ко мне.
– М-м-м, Алия, мне безразлично их мнение. Да и они сами.
– Ага! Мне тоже! Ох, госпожа Ламм-ии, Вы знаете, я всегда увлекалась риамидами! Стойте! Коль скоро Вы обладаете большим могуществом, сможете помочь мне уйти из этой проклятой тюрьмы?!
– М-м-м, я, собственно, собираюсь это сделать! За этим я и пришла сюда. Алия из Ринии, собери свои вещи и следуй за мной!
– Но куда?!
– Недалеко. Узнаешь по дороге. Согласна?
– Конечно!
– М-м-м, так собирайся скорее! Тиоролы ждут, – распорядилась пожилая госпожа.
Не помня себя от радости, Алина судорожно заметалась в разные стороны. Главное – выбраться из каземата! После можно будет подумать, как убежать и от свалившейся на голову соплеменницы риамид. Нужно умыться. Что взять с собой? Слуги Каруана доставили госпожу Эрини в Зелхом налегке. За долгое время пребывания здесь она почти не обросла вещами, и для нее были важны только пара рукописей и тройка холстов. У Алины не нашлось даже костюма, подходящего для верховой езды, и она переоделась в самое удобное из имеющихся платьев и надела разношенные ботинки на низком каблуке. Рукописи и картины поместились в небольшую заплечную торбу. В последний момент девушка прицепила на пояс мешочек с семенами Дерева жизни и серебристую фляжку с надписью «ЛМ», подарок погибшей Лелары. На этом сборы и подошли к концу.
Кивнув, необычная гостья вывела Алину из мастерской в коридор и заперла дверь снаружи, легко подняв и просунув в петли тяжелый засов. Сидящий рядом на скамье стражник продолжал смотреть открытыми глазами перед собой, не реагируя на передвижение женщин. Миновав его, Ламм-ии в сопровождении девушки прошествовала по коридору, спустилась по лестнице и подошла к входной двери Зелхома. Повсюду находились жители дома, остановившиеся в движении и как бы дремлющие наяву. Зелхом в одночасье превратился в замок спящей царевны. На дворе обнаружилась повозка с возницей. Последний напоминал восковую фигуру с поднятой рукой, из которой свисал кнут. Живыми статуями стояли и запряженные в повозку тиоролы. Свободно передвигались по двору только два оседланных скакуна, которые подбежали к старушке на легкий свист. Спутницы сели в седла и беспрепятственно покинули замок, о чем пленница не могла и мечтать за долгое время заключения. Немного углубившись в лес, немолодая женщина приказала госпоже Эрини старательно заткнуть уши и дожидаться ее, а сама поскакала в обратный путь. Вскоре Ламм-ии снова присоединилась к Алине.
– Вы что-то забыли там? – с любопытством поинтересовалась спасенная девушка.
– Да. Попрощаться. Но они вряд ли будут благодарны мне. Им предстоит долгий ремонт. Вперед!
И женщины продолжили путь.
Ламм-ии и Алина во весь опор помчались по Моадирскому лесу в направлении, известном только пожилой госпоже. Девушка не противоречила проводнице: ей было важно оставить Зелхом далеко позади. Во время скачки Алину не раз посещало опасение, что они могут столкнуться с лесными зверями. Но этот страх оказался беспочвенным: придорожные кусты шевелились, но ни одно животное не решилось обнаружить свое присутствие.
Долгая скачка пронеслась для Алины, как сладкий сон о свободе. Наконец, спутницы выбрались на небольшую просеку. Ламм-ии затормозила и спрыгнула с тиорола. Девушка также остановила скакуна. Перед ней лежал, как блюдечко, знакомый переливающийся водоем с гирляндами водных растений. У водоема на кочках сидела дюжина небритых, угрюмых тисанских мужчин. Все они выглядели как потерявшиеся в лесной чаще. И среди них оказался сам Моэнол Воломор! Ламм-ии оказалась сообщницей Воломора, явившейся к Алине по его просьбе! Осознав это, девушка закусила губы и повернула тиорола в лес. Вдруг резвое животное запнулось и начало заваливаться на бок. Подскочившие тисанцы вытащили всадницу из седла. Несмотря на сопротивление, ее подвели к человеку, которого ранее называли ее женихом.
– Хватит, Алина! Повинуйся мне! – без приветствия, хмуро распорядился Воломор.
– Придется покориться, если хочешь жить, – скупо сообщила его пожилая пособница. – Или не хочешь?!
– Ваша взяла. Отпустите меня, – попросила госпожа Эрини.
Моэнол, Ламм-ии и Алина сели на лежащие на земле стволы деревьев, в некотором отдалении от свиты. Алина не удержалась от того, чтобы приглядеться к Моэнолу. С ним было связано столько всего! В последний раз она видела тисанского жениха в не лучший час, когда из-за его предательства едва не погибла от рук покойного Шаллона. При этом сам Моэнол угодил в руки взбунтовавшихся Каруана и Жуэрада, и они вынудили его уехать из Тисаны и направиться воевать в Ринию. В тот день падения Воломор выглядел жалко, а сейчас – гораздо лучше, но все же не так, как до обострения междоусобной войны. Молодой человек похудел, к его лицу прилепилось напряженное выражение, и уголки губ были скорбно опущены вниз. Длинные белокурые волосы Моэнола висели, как плети. На панцире Воломора, украшенном эмблемами арионебов, не наблюдалось ни царапины, видно, нарядный доспех не пострадал в боях. Прежний правитель-риогер Тисаны тоже бросил любопытный взгляд на бывшую невесту и отвел глаза.
Позволив молодым людям перевести дух, Ламм-ии пробурчала:
– М-м-м, высокородные господа! У вас на лицах написано, что есть вопросы ко мне…
– Да, есть, – мрачно откликнулся Моэнол. – Э-э, Ламм-ии! Ну-ка ответь! Как могло получиться так, что я совсем не помню свое обратное путешествие из Ринии в Тисану?! И люди мои ничего не помнят. Мы все одинаково вспоминаем только то, что вчера или… не вчера? Недавно, накануне мы пировали. Это было в нашем лагере близ ринийской столицы Риним! Огромное расстояние отсюда! Как мы все смогли сегодня оказаться здесь?!
Немолодая женщина язвительно хмыкнула:
– М-м-м, мой господин, не знаю, что и ответить! Ваше обратное путешествие прошло совершенно обычным сухопутным и морским путем и, естественно, продолжалось изрядное время. Если вы все не помните ничего… Значит, запасы хмельного тера оказались просто чудовищно большими. Но все это прошлое дело… Кто-то из вас недоволен тем, что оказался здесь?! Вы все хотели домой! Сейчас вы недалеко от дома и сможете поехать отсюда хоть в Моадир, хоть в Воломорст! Разве это плохо?!
– Все это хорошо, Ламм-ии, конечно, хорошо! Мы знаем дорогу и сможем доехать до Воломорста. Но только вот что мы там увидим?! Наверное, мои замки в руках Виларона… Он все отобрал у меня…
– Ой ли, Моэнол! Какой-то Виларон… Вам будет принадлежать все, что ваше по праву. Не хмурьтесь! А ты, Алия из Ринии, о чем-нибудь желаешь спросить меня?
– Ламм-ии, будьте добры, скажите хоть что-нибудь о вашем народе, подарившем риамид, – не утерпела Алина.
– М-м-м, если коротко, то история такова. Мой маленький народ, народ риамид, живет на острове Итан в море Гер.
– Я всегда была уверена в этом!
– Не перебивай меня, невежливая девчонка! Итане берут начало от ринийского мага Осера и не совсем похожи на людей. Мы, как это называется в Ринии, колы, то есть, имеем необычный облик и способности, но не превращаемся в рибенов. Итане не опасны для людей. Наоборот, мы помогаем людям удерживать мир между народами и, тем самым храним от набегов наш Итан. С этой целью итане и отправляют своих посланников в другие страны. В этих делах особенно прославились риамиды. Это были женщины как раз из моего рода. Все они были на одно лицо. Внешне похожи. Жаль, но я последняя из моего рода. Как видите, мне много лет. Мой род прервется со мной. На этом закончится история риамид. Но сейчас я не об этом. Нас, итан, начала беспокоить новая тисанско-ринийская война. Мы узнали, что при обоих дворах нет никого, кто мог бы остановить ее. Мой народ послал меня сделать это. Я забрала господина Моэнола Тисанского у тех, кто удерживал его в Ринии, и привезла сюда. Сегодня я по просьбе господина забрала тебя, Алина, из Зелхома. Далее я помогу законному риогеру вернуть себе тисанский трон. Господин, после спасения прошу вас объявить войну с Ринией завершенной. Также прошу лишить Виларона звания первого соинола и даровать это звание мне!
– Фу, ну как же. Соинолы Тисаны всегда мужчины, – проворчал Воломор.
– М-м-м, так вы не желаете отблагодарить меня? – спокойно произнесла его спасительница. – Ладно, тогда я уйду и предоставлю вам разбираться здесь, как хотите.
– Нет-нет! – немедленно передумал Моэнол. – Не бросайте меня! Я забираю звание соинола у Виларона. Теперь моя главная помощница – это вы, дама Ламм-ии! Б-р-р, не знаю, какие у вас там еще имена, кроме этой клички. Но я еще должен вернуть себе власть! Мне нужно покарать моих врагов!! Как это сделать, а?!
– Моэнол, для начала мы просто вернемся домой. В Воломорст. Едем, – распорядилась гостья с острова Итан.
Старый загородный замок Воломорст не сразу распахнул тяжелые кованые ворота перед законным владельцем. После громогласного требования открыть ворота хозяину на стенах поднялась суматоха, и жители замка некоторое время совещались внутри. Только после этого проезд открыли. Перед прибывшими людьми выстроились до боли знакомые серые здания, расположенные по окружности, со шпилями и без них. Мелькнула арка, показался круговой внутренний двор с центральной статуей воина, и Моэнол со стоном глубочайшего облегчения ступил на камни родного дома. Навстречу ему метнулся и повалился ниц все тот же управляющий-паронос Реттан. Между похудевшим усталым хозяином и узко-длинным, вечно имеющим изможденный вид подданным-итерцем наметилось явное сходство. Через толпу высыпавших на улицу испуганно-радостных придворных и слуг протолкнулась Гемола, еще более располневшая, с сияющим, счастливым лицом. Моэнол сердечно обнял младшую сестру:
– Милая, родная Гемола! Ты цела!! Ты здесь! Я счастлив! Изволь взглянуть на эту благородную женщину, познакомься с доброй дамой э-э… Ламм-ии с этого, как его… острова Итан. Она помогла мне бежать, нет, прибыть из Тисаны. Я дал ей звание соинола. Ты не возражаешь, дорогая?
– Нет, мой любимый, мой Моэн! Эта старуха достойна его, если помогла тебе вернуться! Кроме того, она вряд ли проживет долго. Бог Рионеб! Какое счастье встретиться с тобой снова!! Моэн! Я отреклась от предателя Виларона! Он больше мне не супруг. Я бросила его, как только узнала, что он заставил тебя уехать. Я заперлась тут. Он потребовал отдать ему моих и твоих детей, и я сделала это. Больше он не трогал меня. Теперь я живу одна. Зато тут больше нет предателей!
– Чудесно! Благодарю! Гемола, ты все же достойная хозяйка моего дома! Я останусь в замке. Нужно усилить охрану. Я немного отдохну, и после мы обсудим, что делать дальше. Скажи Реттану найти подходящие комнаты для дамы Ламм-ии. Да, и для моей невесты Алины. Она пойдет в свои прежние комнаты. Прикажи привести их в порядок и дать ей слуг.
– Твое желание закон для меня! Прежние комнаты этой замарашки в порядке. Служанка Мирра по-прежнему там, – кротко ответила госпожа Виларон.
Ликуя, сестра риогера не стала выяснять отношения ни с новой советницей, ни с нелюбимой «ринийкой».
Алина тоже не желала никаких разбирательств и воспоминаний о былом. Ее не интересовало ничего, кроме дальнейшего бегства на Тисанскую базу. Следовало рассчитывать, что соотечественники сами узнают об ее появлении в Воломорсте и предпримут спасательную операцию, однако девушка не хотела ждать. Едва поздоровавшись с обрадованной служанкой Миррой, пополневшей, но по-прежнему моложавой и миловидной, госпожа Эрини сразу же направила ее на поиски надежного посыльного для передачи весточки Михаилу Понирону.
Получив от Мирры подтверждение, что посыльный выехал в столицу Моадир, Алина уединилась в спальне покойной Тезары. Там по-прежнему доминировал парадный портрет Моэнола во всей красе. Не посмотрев на него и не прикоснувшись к вещевым сундукам, девушка прилегла на жесткую и широкую лежанку, нетерпеливо ожидая вызволения из плена. Рядом с госпожой Эрини оказалась фляжка с надписью «ЛМ». В сосуде плескался оставшийся там хмельной амиен. «Лелара Монелен, любовь моя», – пробормотала Алина, жадно поднеся фляжку к губам. Девушка пила амиен уже год, пристрастившись к нему в замке Зелхом, от беспросветной тоски, порожденной упорством Каруана, не опускавшимся до насилия, но изнурявшим ее настойчивыми требованиями признания и любви. Время шло, и Виларон становился все настойчивей. Порции амиена тоже росли, и синие пятна на висках госпожи Эрини становились все заметнее и темнее.
Девушка почти достигла состояния временной эйфории, когда в спальне возник принаряженный Моэнол. Услышав скрип несмазанной двери, госпожа Эрини приподнялась на кровати и, увидев бывшего жениха, села на кровати так прямо, как только могла.
– Добрый вечер, Алина, – мягко, сердечно обратился Воломор к госпоже Эрини. – Надеюсь, я не разбудил вас, то есть, тебя… Мне захотелось повидаться с тобою… Видишь, мы удачно добрались в Воломорст, значит, бог Рионеб снова начал помогать нам! По совету Ламм-ии я уже разослал гонцов во все края, чтобы мои подданные узнали, что я вернулся в Воломорст живым и здоровым! Я призвал их прийти сюда с отрядами и заступиться за меня. Скоро здесь соберется много военной силы. Потом я пленю и казню самозванца Виларона. Восстановлю свои законы в моей стране! Карилана привезут сюда и казнят. Мой герб будет в каждом городе, на всех площадях! Наконец, я верну себе все! Я так доволен этим! Готов все простить тебе… Там, в Тисане, мне предсказали, что для успеха я должен простить ту даму, что нанесла мне обиду… И мне опять угодно стать твоим супругом. Ты все еще любишь меня, моя госпожа?!
Под ногой у тисанца печально звякнула разбитая напольная плитка.
Слушая этот монолог, Алина с удивлением взирала на прежнего возлюбленного. В родных стенах и после передышки к нему почти вернулась краса и стать. Но неужели он думал, что и прежняя любовь ему может достаться так просто? Не услышав ответ, Воломор подошел ближе к девушке и внимательнее посмотрел на нее. Отблески факелов заметались по позолоте его рубашки. Взбудораженные тени затеяли причудливую игру.
Равнодушно проследив за этим представлением, Алина холодно отозвалась:
– У меня еще нет ответа, Моэнол. Я только что выбралась из заточения и еще не пришла в себя. Мне нужно… подумать.
– Подумать о чем, Алина?! А, может… Ох! Ты любишь Виларона? Принадлежишь ему?!
– Что?! – девушка не удержалась от смеха. – Откуда такая мысль?! Как можно любить тюремщика? У меня нет ничего общего с ним. Он оставил меня в живых, чтобы использовать мое имя для всяких грязнейших дел. Ох, до чего надоели мне вы, тисанцы с итерцами! Как только носит земля вас, жалких, трусливых, первобытных захватчиков и убийц?!
– Довольно! – возмутился Воломор, топнув изящным сапожком. – Как смеешь ты говорить мне все это?! Вот погоди: как станешь моей женой, то больше этого не посмеешь!
– Уверена, что тебе повезет не больше, – мрачно ответствовала госпожа Эрини.
Тут у нее закружилась голоса, и ее повело в сторону.
– Да ты пьяна! – сообразил тисанец. – Лакаешь амиен! Тебя споил проклятый Виларон! Он постоянно тянул это пойло на пару с безумной Леларой!! Великий Рионеб! Да как ты можешь превращаться в пьянчужку?!
– Хочу, и пью!
– Ну, я заставлю тебя протрезветь! Вот погоди! Еще приползешь ко мне и будешь просить о милости на коленях! – в сердцах прокричал Воломор и бросился вон.
«Не говори гоп», – пробормотала Алина, снова удобно устроившись на кровати. Выходка бывшего поклонника никак не расстроила и даже не задела ее. Ее тяга к нему превратилась в воспоминание. Девушка с презрением представляла тисанского жениха на поле боя в Ринии. Наверное, зегениты, и в том числе, Лонер, искали столкновения с ним, а он трусливо избегал поля брани. Госпожа Эрини перестала раздумывать о несостоявшемся супруге. Ей хотелось только того, чтобы спейсер Михаила пришвартовался к стене замка Воломорст.
Алина с трудом прожила день, ночь и снова день с мыслью о скором избавлении от местных аборигенов, но так и не получила желанный результат. Вернувшись, посланец Мирры передал, что не нашел в Моадире ни Михаила, ни его родных. Дом Понирона пребывал в запустении. Неравнодушный сосед подсказал, что хозяин пропал уже давно, а его супруга и маленькая дочь исчезли недавно.
Не в силах ждать, пока соотечественники разыщут и вызволят ее, Алина принялась обдумывать самостоятельный побег из Воломорста. Напряжение нарастало, и уносило сон по ночам. Не оставляло дурное предчувствие, и очередная беда действительно пришла. На двор Воломорста прикатили повозку-клетку. Из нее вытащили и увели в замок трех человек. Стоя у окна, госпожа Эрини напрягала зрение, но так и не смогла разглядеть пленников. Тем не менее, внутренний голос шептал ей, что на пороге одна из худших трагедий на ее веку.
В тот же день подтвердились самые скверные опасения Алины. Взбудораженная Мирра принесла чудовищную новость:
– Госпожа моя, что Вы все сидите здесь? Прямо изводите себя, даже не выйдете прогуляться! Лучше сходите, посмотрите на привезенного только что пленника-ринийца. Его посадили в клетку на общем обозрении. Говорят, на него скоро натравят пиерена, и птичка полакомится им!
– Риниец и пиерен? – напряглась девушка. – Где?!
– У статуи паука Ри.
– Господи, я сейчас же туда, – набросила подаренный карлицами пэт невеста риогера.
Служанка-иона побежала за госпожой, зовя за собой приставленного к женщинам крепыша-телохранителя по имени Илл.
Статуя слуги бога Арионеба паука Ри разнообразила антураж одной из башен Воломорста с давних времен. Умелый скульптор прикрепил тело членистоногого у самой верхушки конусообразного потолка. От каменного туловища Ри колоколом вниз спадали ноги, образующие просторную клетку. В день привоза пленников в нее запустили птицезверя пиерена, на вид небольшого птеродактиля. Хищник сновал туда-сюда, то снижался, то взмывал под паучье брюхо. Статую-клетку облепили зеваки. Издалека нельзя было увидеть все, что происходило внутри камеры. Вокруг стоял возбужденный ор: «Хватай его! Эй, птичка, съешь ринийский обед!» Стараясь не на шутку, пиерен оглушительно хлопал перепончатыми крыльями и щелкал крокодильими челюстями.
Дрожа всем телом, Алина начала пробираться между глазеющими зрителями, и ей удалось пробиться в передний ряд, так как придворные узнавали ее, да и Мирра отчаянно толкалась и громко требовала уступить дорогу высокородной госпоже. Оказавшись у прутьев решетки, девушка обнаружила рядом Гемолу. Нарядная и довольная сестра риогера неодобрительно покосилась на даму Эрини и демонстративно отвернулась от нее. Последняя поступила так же.
Тем временем разъяренный пиерен завис над узником, седым всклокоченным человечком маленького роста, кажущимся еще меньше из-за того, что он стоял на коленях спиной к Алине. Обе ноги пленника ниже колен покрывали черные от засохшей крови тряпки, и девушка поняла, что неудобная для схватки поза мужчины объясняется ранами ринийца. Следя за снующим в воздухе зверем, смелый воин сжимал свое единственное оружие – короткое копье. Увлекаемый запахом крови крылатый охотник выпущенным из пращи камнем помчался на добычу. Под азартный вой толпы узник со сноровкой и силой вогнал оружие прямо в распахнутую глотку птицезверя. Тот захлебнулся злобным клекотом, и победитель из последних сил отшвырнул на пол пораженного насмерть врага. Мнения свидетелей поединка разделились: одни негодующе требовали запустить нового пиерена и забрасывали пленника камнями, другие не побоялись выразить удовольствие. Узник медленно переместился, показав измазанное грязью и кровью лицо, и Алина с трепетом узнала давнего знакомого – главу ее ринимской охраны Сена Каве. В Ринии Сен молодцевато гарцевал по лесным тропинкам и городским улицам в бархатистом плаще и с легким мираном О на плече. В Тисане мирана сменил злобный пиерен, и на раненом остались только жалкие лохмотья.
Сен тоже узнал Алину, и его ясные голубые глаза мстительно блеснули. Он быстро прополз вперед, выдернул копье и метнул его в госпожу Эрини, но Илл ловко отбил оружие щитом. Алина даже не успела испугаться. Гемола, фыркнув, удалилась. Глумящаяся толпа раскричалась громче прежнего, требуя немедленной казни узника, но невеста риогера твердо приказала всем уйти.
Алина, Мирра и Илл остались у клетки, а Сен оперся руками об пол и свесил голову вниз. Девушка, плача, обратилась к больному ринийцу:
– Слава Ринии, храбрый Сен! Мне очень, ужасно жаль, что мы встретились в таком месте! Я здесь тоже пленница. Но мне, конечно, лучше, чем вам. Я постараюсь помочь вам! Сейчас же пойду и добьюсь, чтобы Вас освободили и начали лечить! Нет, не протестуйте! Прежде, чем я уйду, пожалуйста, скажите мне… кто были те люди, кого привезли вместе с Вами.
– Тиомар Арвинор и Вирия Рэгини, – выдавил Сен. – Я… охранял Вирию, но… Бог Тонел не помог нам… Спасите Вирию! О, боже!
Оторвав одну руку от камней, Каве медленно достал из лохмотьев какой-то острый предмет и с усилием воткнул его себе в грудь. Тело ринийца упало, и по нему пробежала последняя дрожь.
– Конец ринийскому миопу, – тисанский стражник сплюнул на пол.
Потеряв счет времени, Алина долго стояла у тихой клетки. Кто-то осторожно едва коснулся рукава госпожи Эрини. То был паронос.
– Вот. Вы-то мне и нужны, Реттан, – произнесла девушка плохо ворочающимся языком. – Пленник, кажется, отошел в лучший мир.
– Да, светлейшая госпожа.
– Во имя бога, окажите мне такую большую услугу: распорядитесь забрать тело ринийца отсюда. Прикажите сжечь его и собрать прах в урну. Для меня. Я была знакома с этим человеком. Хочу хранить память о нем.
– Посталаюсь так сделать. Для Вас, госпожа. Все принесу Вам.
– Я жду, – дама с грустью удалилась от статуи Ри.
Выполнив просьбу Алины, Реттан через несколько дней нанес ей визит. Госпожа Эрини любезно приняла пароноса в гостиной, среди картин с арионебами, свирепо показывающих и когти, и клыки. Костлявое лицо тисанского итерца хранило благочестивый вид. На его безупречном костюме красовались тщательно вышитые символы тринадцати добродетелей, начиная с преданности богу. Реттан почтительно поставил на маленький столик перед Алиной урну с прахом. Госпожа Эрини церемонно поблагодарила и разрешила посетителю присесть на вириел.
– Реттан, увы, до меня доходят разные слухи… Я правильно понимаю, что переговоры между господином риогером и изменником Вилароном ни к чему не привели? Наш господин уже объявил войну предателю?
– Да, госпожа. Стлана лазделилась. Два лагеля. Усобица. Наш сегодняшний день. И господин законный лиогел, и самозванец Вилалон, оба собилают силы.
– Мирра сказала мне сегодня утром, что сюда в замок прибыл первосвященник Синагар. Это так?!
– Да, госпожа. Господин коинилос пливел большой отляд. Все, что делает господин коинилос – чудесно.
– Чудесно, говорите, Реттан? А знаете ли вы, что коинилос год назад обворовал меня? Он украл у меня мои вещи. Украшения, амулеты. И я сообщила об этом риогеру. Удивительно, что вора по-прежнему принимают в замке.
– Светлейшая госпожа! Облатитесь к лиогелу еще лаз. Я думаю моим маленьким умом, госпожа Алина, что сейчас нам важен каждый отляд. Все говолят, что у Вилалона сил много. Вчела от него человек плиехал. Поплосил отпустить с ним пливезенных пленников. Лиогел отказал. Тепель Вилалон будет сталаться быстлее спасти их.
– Реттан! Как вы поняли, я знакома с пленниками. И я сама хотела бы выручить их. По крайней мере, женщину. Вирию Арвинор. Она сейчас в местной тюрьме, в подвале. Вы сможете помочь мне забрать ее оттуда и перевести в лучшие условия?
– А вы говолили об этом с господином лиогелом, моя госпожа?
– Да, но он не согласился.
– Тогда я не смогу помочь, сиятельная госпожа. Но я бы мог помочь Вам посетить госпожу Вилину. Пеледать ей лекалства…
– Она больна?!
– Не имею понятия. Но в подвале нет здоловых людей.
– Резонно. Когда мы сможем пойти туда?!
– Сегодня ночью хозяин и Синагал уезжают из замка. Они едут к колдуну Зио. Он обещал помочь плотив бунтовщиков. Хозяина не будет до следующей ночи, а, может, и дольше. Начальник тюльмы Лиит – мой блат. Я поплошу его, он пловедет Вас посмотлеть на госпожу Алвинол. Плиходите завтла к полудню в Комнату неба. Вот мой собственный плопуск в тюльму.
Паронос протянул собеседнице изогнутую металлическую пластину с кривоватыми письменами.
– Благодарю, Реттан! Договорились. Я в долгу перед вами, – расчувствовалась госпожа Эрини. – Постойте! А эта новая дама соинол Ламм-ии – в замке? От нее всего можно ждать.
– Ее тлетий день нет в доме, божественная госпожа. Сталая дама ушла из дома. За лекалственными тлавами, в лес. И пока не плишла облатно
– К удаче, Реттан. Лишь бы она не помешала нам. Ступайте. Если все будет хорошо, я отблагодарю вас, – пообещала пароносу госпожа.
Несмотря на то, что Алине было трудно поверить в доброжелательность Реттана, девушка успокоила себя тем, что паронос никогда не выступал против нее и не причинял ей зла. Дополнительно обдумав последнее соглашение с управляющим, Алина решила оставить эту договоренность в силе. Как ни страшно было спуститься в подземную тюрьму, желание увидеться с Вирией оказалось сильней. К назначенному часу госпожа Эрини в закрытом платье, легком плаще, надежных башмаках, с набитой торбой и в сопровождении бравого охранника Илла решительно подошла к входу в подвальную территорию. Проход располагался на первом этаже.
Тюрьма начиналась с так называемой Комнаты неба, которая представляла собой убогую клетушку, разрисованную облаками. В углу этой комнаты находился спуск в подземелье Воломорста. Этим путем пленников уводили в тюрьму. В углу под нарисованным солнцем дремал безразличный тюремщик. Илл растолкал его, в комнату был спешно вызван начальник тюрьмы Риит.
