Ольга Вешнева
Дар забытой богини. Часть 2
Глава 3. Поле восприятия
Гулкий протяжный рев, плавно перетекший в вой, разбудил притихший ночной лес, где только что казался громогласным тоненький писк мучимой бессонницей букашки. Раскаты эха вознеслись над неподвижными густыми кронами к кроваво-красным облакам в темном небе. Не вспорхнули с ветвей птицы, не встрепенулись испуганные звери, услышав голос молодого хищника. Бытовой робот, увлеченный мытьем прозрачных складских дверей, прервал на миг свое занятие, уловив звуковые вибрации, не учтенные программным обеспечением. Бегущий по пляжу длинногривый келин остановился, поджав левую переднюю лапу, беспокойно повел ушами и задумчиво прищурил глаза, недоумевая, что происходит с рыжим другом и как ему помочь.
Стоя на коленях, Релти опустил голову. Не задумывался он с первого дня жизни, какие возможности в нем спрятаны, не знал, что способен издавать подобные странные звуки до тех пор, пока не пришла к нему большая беда, выражаясь велянскими словами, и не родился сам собой в его гортани дикий крик отчаяния, не вырвался на свободу, отправившись к богам? к природе? – неизвестно.
В трех спиралях его ДНК закодировано множество способностей, каждая из которых в разы опаснее безвредного вопля. Рожденный, чтобы убивать. Выходит, правы существа, так говорившие о нем. Оружие с идеальной встроенной системой самонаведения. Релти прежде не думал о себе так. Нелианского принца раздражало, когда инопланетяне сторонились его, поддавшись страху, который вырастал до огромной величины и давил важное чувство дипломатического долга будто великан – крошечное насекомое.
– Почему они смотрят на меня как на потерявший управление летающий снаряд? – недоумевал юный Релти. – Я разумное существо, отдающее отчет в своих действиях и потому не способное навредить им.
Все меняется. Утратив контроль над своим поведением, он и вправду превратится в неуправляемый снаряд, способный покалечить или убить. Релти представил, как легко убивать тех, кто слабее. Все равно, что сломать хрупкую раковину прибрежного рачка. Те, кто сильнее, тоже не всегда могут успеть защититься и суметь одержать победу. Течение жизни во вселенной состоит из чередования предсказуемых и непредсказуемых событий.
Его жизнь разрушена. Улетают в пропасть (или в жерло молекулярного расщепителя) любимые мечты, еще недавно видевшиеся близкими, исполнимыми.
Единственная женщина, с которой он мог быть счастлив. Ей вообще нельзя приближаться к нему. Леолла не успеет понять, что ей грозит смертельная опасность, и не сможет себя защитить.
Лимэй? Малиура? Шеллик? Телохранитель умеет сражаться, он всегда начеку. Но выиграет ли он поединок с безумцем, для которого не останется подсознательных преград?
Заместительница доверяет ему. Да, у нее хорошо развит охотничий инстинкт. Но это не означает, что Малиура сможет правильно применить зашифрованные в ее генетической памяти навыки, столкнувшись с реальной угрозой, и координация ее действий не будет нарушена растерянностью, страхом.
Келина лучше подарить кому-то из знакомых инопланетян. Выдержит ли сознание зверя очередное перепрограммирование, или оно закоротит, взорвется яркой вспышкой и угаснет навсегда?
Шеллик подбежал к стоявшему на коленях рыжему другу и ткнулся холодным влажным носом в плечо.
– Проголодался? – Релти ласково встрепал гриву келина и передал зверю телепатическую картинку, позволяющую лучше понять смысл последующей фразы. – Подойди к роботу, и он тебя накормит.
Время охоты наступило не только для четвероногого хищника. Под покровом низких дождевых туч, решивших сбросить тяжелый груз в другом регионе планеты, вечер пролетел быстро и как-то неосязаемо. Кровавая ночь опустилась на остров.
Релти тоже проголодался, но видеть еду, чувствовать ее запах, для него стало невыносимой пыткой. При малейшей мысли о свежем мясе перед ним представали вилоры из исторической хроники, они взирали на него осмысленными взглядами разумных существ.
Ложь. Релти подозревал, что его жизнь состоит из нее на весомый процент. На галактических заседаниях и собраниях он произносил вновь и вновь как священную клятву: “Мы не питаемся разумными существами”. Он говорил так твердо и спокойно, потому что сам в это верил. Напрасно!
Шеллик не побежал к складу. Сел, разметая пушистым хвостом тонкую голубую траву.
– Я возьму тебя на заседание правления галактического содружества, – Релти и в его глаза – встревоженные, преданные, долго не мог смотреть. – Там ты познакомишься с новым заботливым хозяином.
Келин беспокойно заложил уши, не понимая его слов. Пусть не понимает. Так лучше. Релти не ожидал, что настолько сильно привяжется к животному. Или к разумному существу, не владеющему письменной речью?
Порывистый холодный ветер вздыбил белые гривы прибрежных волн, и Шеллик спустился к морю, принялся увлеченно гоняться за ними, пытаясь ухватить зубами или придавить лапами. Белые хлопья ускользали, таяли.
– Так не ведут себя разумные существа, – сказал Релти с прежней, едва не забытой, иронией, вернувшись из темного вакуума.
Шеллик обернулся и тявкнул, приглашая рыжего друга присоединиться к увлекательной игре.
Релти вышел на пляж, но с другой целью. Пройдя мимо резвящегося келина, он вернулся в складское помещение. Взял из пластиковой коробки долгогорящие тинкоттойские брикеты для камина и развел на берегу костер, добавив к ним сухие ветки. Он сел у открытого огня, пугающего и притягательного, навевающего яркие образы из глубины веков. Чем дольше он смотрел на рыжее пламя, то широкими, то длинными и тонкими лучами вздымающееся ввысь и не гаснущее вопреки воинственным налетам морских ветров, тем меньше оставалось страха в его сознании.
Огонь может не только нести смерть и разрушения, он дарит тепло жизни. Дети Огненного Бога были не только убийцами. Они умели заботиться друг о друге, согревать своей энергией, лечить и утешать.
Релти научился этому недавно. Леолла помогла открыть другую часть его сущности, познать истинное предназначение. Жаль, что нежно-теплый огонь скоро превратится в разрушительный жар, а после навеки потухнет.
У него еще есть время, чтобы увидеть Леоллу на Мокрокусе, убедиться, что с любимой велянкой все в порядке и проститься – навсегда на этот раз.
Он должен стать правителем. Изменить то, что еще подлежит корректировке, исправить ошибки предков, которые вросли в искаженную народную память и стали считаться нерушимой истиной. Он постарается успеть.
Мощная вспышка энергии в поле восприятия не удивила бы Релти на территории столицы. На острове он был единственным крупным биологическим существом, не считая Шеллика, но присутствие келина ощущалось с другой стороны.
“Леолла!”
Релти узнал частотность импульсов и очертания приближающегося светового пятна за его спиной. Началось! Ночные видения реалистичны. Отец предупредил.
Он должен был мобилизоваться, достойно встретить приступ безумия как сильного, надежно подготовленного врага. Но вздрогнул. Вибрирующий неконтролируемый импульс сдавил мышцы, показал его беззащитность перед лицом противника. Капитуляция без боя. Да и как сражаться с тем, что невозможно победить? С древним проклятием. Справедливым, заслуженным. В инопланетных сказках говорится о том, что добрый волшебник может снять проклятие с невинной жертвы. Его род виновен, поэтому он обречен.
“Релти”, – позвал знакомый и любимый телепатический голос.
Заблокировать сознание не удалось. Световое пятно в поле восприятия продолжало двигаться к нему.
Хотелось обернуться, но Релти удержался от соблазна, низко опустил голову. Отставив большой палец левой руки, он вдавил когти четырех пальцев в мякоть ладони, прорезая кожу. Красная кровь потекла на черный песок пляжа. Релти надеялся, что боль прояснит разум, изгонит видение. Его новая надежда умерла еще быстрее многих предыдущих.
Маленькие тонкие пальцы, состоящие из бледно-желтого свечения, коснулись его пораненной руки, и он ощутил удивительную живость прикосновения. Немного поднял глаза, чтобы увидеть пустоту на месте обозначенного полем восприятия энергетического сгустка. Принюхался – воздух пах морскими минералами, водорослями и его кровью.
“Что с тобой, любимый?”
Телепатический голос был реален, как и рука, принадлежащая Леолле, наполнившаяся живыми красками, но по-прежнему не имеющая запаха. Направив взгляд еще повыше, Релти увидел печальную улыбку на лице велянки. Леолла обеспокоенно смотрела на него, чуть сдвинув тонкие брови, словно придумывая в крайней спешке, как ему помочь.
Он не ответил. Глупо разговаривать с порождением больного воображения. На ней униформа военной корпорации “Рфеге”. Светло-серая. Женская. Ночная. Решился тронуть ее плечо и почувствовал мягкость ткани. Синтетика с добавлением шерсти. Ворсинки животного происхождения вплетены в широкие нити. Как веляне не сварятся во время сна в такой одежде? Странно, что он еще способен здраво размышлять. Или почти здраво?
Поцеловал ее, обнял – настойчиво, порывисто. Ослабил контроль, считая свои действия хоть и странными, но безопасными для островных живых существ и активированного бытового робота. Уступил нахлынувшей страсти. Просто не сумел иначе. Сдался быстро и легко, но ведь сопротивление проклятию бессмысленно. Ни одному из потомков Анрейми не удалось победить. Так стоит ли ему пытаться? Нужно ли расходовать остатки угасающей энергии на изгнание безумных видений, дарящих ему не жуткие страдания, а краткие моменты счастья, недоступные в реальности?
Призраки древнего проклятия приходят, чтобы мучить жертв. Быть может, в том и состоит его персональное мучение – вновь и вновь, до истечения резко сократившегося жизненного срока, в моменты прояснения рассудка осознавать недостижимость счастья, невозможность быть всегда рядом с той, кого он любит, кто понимает его так, как ни одно другое разумное и не очень существо вселенной?
Впитывать тепло ее тела, податливо но с малой удивленной скованностью отзывающегося на его ласки, чувствовать бархатистую неоднородность ее кожи. Вспоминать ее естественный, не нарушенный острыми нотками эфирных масел велянских растений, приятный запах – затаив дыхание, чтобы устоявший перед приступом безумия чуткий нос не нарушал реалистичности восприятия. Гасить ее тревожные импульсы, и поневоле успокаиваться самому.
Ни слова – вслух или телепатически. Слова безумцев превращаются в несвязное бормотание. Призракам дефектного мозга они подавно не нужны.
Поверить в то, что счастье не ушло за горизонт вслед за сияющей звездой, и не потеряна любовь, и жизнь не оборвется скоро и позорно. Забыть о том, что цветущий остров станет местом, где угаснет последняя искра его разума, где он будет метаться по берегу, спасаясь от непахнущих врагов, калеча себя и заходясь диким воем, или, ныряя на глубину, сталкиваться с непреодолимой преградой силового поля. Молекулярный расщепитель утилизатора – лучше, но заклейменные Печатью Безумия потомки первого правителя Нелии выбирают другую смерть.
Тонкий посвист заходящего на посадку боевого айри. Наяву или часть галлюцинации?
На всякий случай Релти бережно отстранил призрачную Леоллу, подтянул штаны, уравновесил импульсы. Лимэй должен подумать, что он просто грелся у костра, хотя современные нелианцы так не делают – не разводят костров. Камины в их жилищах тоже не предусмотрены. А между тем, на Тинкоттое огнедышащие рептилоиды считают, что нет дома без огня, и по старинной традиции вечерами семья собирается у камина для трапезы и оживленной беседы.
– Я голоден, – грубо заявил телохранитель, как будто предъявил претензию нанимателю.
Обойдя ярко пылающий костер (на удивление качественные тинкоттойские брикеты), Лимэй встал перед сидящим на травяной кочке Релти, глядя в глаза с почти уже привычной и потому не вызывающей раздражения наглостью. Телохранитель не посчитал нужным скрыть следы вечернего визита в штаб после городской прогулки. Белые песчинки поблескивали на его сапогах и легком костюме пилота. Летал ли он в штаб для донесения Рамиру или только для встречи с женщиной, чей запах на нем сохранился так же хорошо, как белый песок, Релти не хотел задумываться. Как и о том, почему Лимэй не подкрепился в столице. Очевидно, воина не устроило качество простонародной еды. Питаться в штабе ему было запрещено на весь срок аренды.
– Складской робот выдаст тебе мяса, – сказал ему Релти почти как келину.
Призрачная Леолла исчезла. Разум прояснился. Нос подтвердил реальность телохранителя.
– Я притронусь к еде только после тебя, – предупредил Лимэй, маскируя страх приказным тоном.
“Он боится меня! – удивился Релти. – Чувствует мое необычное состояние. Но и он сам не в порядке. И с ним что-то не то”.
Двое сумасшедших на острове – подходящий сюжет для велянской комедии. Задыхающиеся от хохота зрители вряд ли подумают о том, насколько ее персонажи далеки от веселья.
Долгогорящие тинкоттойские брикеты были хороши, но не вечны, так же как жизненный срок биологического существа по имени Релти. Но пока они еще не рассыпались пеплом, по их черным прямоугольникам гулял синеватый огонь, разбрасывая рыжие искры. И молодой нелианец пока был полон сил, незапланированная совместная охота хорошо подпитала их. Приятная тяжесть в желудке его успокоила – настолько, чтобы Печать Безумия оставалась невидимой для прочих жителей острова. Автоматическая система наведения будет отключена до рассвета, и это утешало.
Релти зажмурился, чтобы не обжечь уязвимые глаза россыпью крупных искр. Нелианская кожа устойчива для кратковременного контакта с огнем. Вожди древности в день посвящения умывались жидкой лавой. Считалось, что Бог Аншар не оставит ожогов на коже своего истинного избранника.
“Я тоже пройду испытание лавой, если народ меня выберет”.
Полулежа на теплом песке, Релти взглянул поверх догорающего костра на расположившегося точно так же телохранителя. Подперев щеку, Лимэй смотрел на огонь, изредка он переводил взгляд на озадачившего его нервными импульсами нанимателя. Можно было подумать, что Лимэй обладал зарегистрированным патентом на эти самые нервные импульсы строго определенной частотности и потому вырабатывание их организмом другого нелианца нарушало закон, не говоря уже о том, что наносило правообладателю глубокое оскорбление.
Длинногривый келин сидел на удобно примятой травяной кочке, прикрыв пушистым хвостом пальцы передних лап, и следил за порядком. Шеллику не нравилась напряженная атмосфера, но пока он предпочитал не вмешиваться в легкое энергетическое противостояние, безвредное для обоих бесшерстных. К тому же, келин выполнял важную миссию – охранял от назойливых морских моллюсков закопанную мозговую косточку толстого ноилистра, которого они съели втроем.
Шеллик не знал, что рыжий друг опасается скорой встречи во сне с тем самым, круглым, как топливный бак айри, ноилистром, и старается не размышлять о степени его разумности и силе удара маленькими копытцами, не настолько опасным оружием как острые когти, но все же…
Не отступать, не сдаваться, всегда быть сильным в мире, не знающим сострадания и пощады.
Не его мысли, не его слова. Смесь фрагментов некогда услышанных высказываний чужеродных существ. Должен ли он следовать им?
Релти вновь столкнулся взглядом с телохранителем. Тот ощутимо напрягся, предупреждая, что и право первым смотреть в глаза у него тоже запатентовано.
– Тебе понравился город? – неожиданно для себя задал тихий вопрос Релти и первым отвел взгляд, уступил, хоть и не должен был по статусу.
Лимэй завис как старый робот. Не ожидал подобной реакции принца, а вопроса – тем более. Выйдя из ступора, телохранитель начал рассказывать о том, что ему понравилось в столице, а что – нет.
Они грелись у огня, не чувствуя холодного ветра, и общались, делились накопленными за день впечатлениями, как в древности охотники племени.
Брикеты сгорели, костер погас.
– Здесь должны быть птицы. Как думаешь? – Релти лег на спину и посмотрел в проясняющееся небо.
– Птицы? – удивился Лимэй.
– Маленькие птицы, которые не производятся в инкубаторах из-за нерентабельности их выращивания. Они красиво поют по утрам.
– Возможно, – привыкший спать под открытым небом телохранитель устроился поудобнее в песчаной норке и закрыл глаза.
Релти последовал его примеру. Засыпая, он размышлял о том, что в безумных припадках вряд ли изловчится поймать невосприимчивую к энергетическому воздействию маленькую юркую птичку, и о том, что одного видения в сутки должно быть достаточно на начальной стадии болезни, а значит, ему не нужно готовиться к сражению с горным ноилистром.
Глава 4. Призрачное свидание
Жуткий пронзительный крик, прокатившийся мощными пульсирующими волнами за гранью бытия, вырвал спящую Леоллу из объятий радужного, беззаботного как в детстве, сновидения. Призрачный ветер подхватил ее душу, закружил в обманчиво медленном танце. Быстрее космического корабля он доставил ее в далекий по расстоянию, но близкий любящему сердцу мир.
Леолла не могла вспомнить, понять, как очутилась на знакомом нелианском острове. Она шла по пляжу босиком, в ночной женской форме военной корпорации “Рфеге”, приветствуя исполненным трепетной радости взглядом каждый куст и цветок. Казалось, она не улетала с острова Релти, острова ее любви.
Вспомнился страшный рев, и тело, укрытое теплой шерстяной тканью, обдало холодом. По коже словно пробежала стайка насекомых.
– На острове не водятся опасные звери, – напомнила себе Леолла.
Точно в противовес ее самоубеждению, кусты прибрежных зарослей сильно закачались не от ветра. Голубые глаза сверкнули меж сплетенья розовых и фиолетовых узоров светящейся в ночи листвы.
Леолла сделала шаг назад, поискала острые большие камни у кромки воды, чтобы отпугнуть зверя. Крупный взрослый самец келина вышел из кустов и стал подкрадываться к добыче, пружинисто переставляя длинные лапы, украшенные светлыми очесами, и пригнув изящную шею, под продолжением гривы на холке виднелись движущиеся кругляшки лопаток. Такой хищник не отступит перед ничтожной угрозой брошенного камня. В него и попасть непросто, а если попадешь, он боли не почувствует. Тело надежно защищено подкожным костяным панцирем.
Бежать некуда. Разве что добраться до ближайшего дерева и влезть на самую вершину. Гибкие стволы молодых нелианских деревьев имеют вредное свойство наклоняться под тяжестью. Позвать на помощь Релти? Но окажись он здесь, почувствовал бы, что любимая в опасности.
Леолла выбрала черный камень побольше и поострее. Взять его не удалось. Камень точно примерз к пляжу, но ведь на Нелии не бывает зимы с ее верными спутниками – снегом и льдом. Пальцы соскальзывали с неприступного камня.
Вместо того, чтобы в два прыжка настичь испуганную жертву, зверь трусцой подбежал к Леолле, от ужаса закрывшей лицо ладонями. Зажмурившись, она слышала постукивание когтей по мелким пляжным камешкам, пыхтящее дыхание. От страха ноги словно увязли во влажной почве. Сейчас он собьет ее с ног и загрызет!
Келин дружелюбно ткнулся носом в ее живот. Леолла открыла глаза. Правая рука непроизвольно легла на подставленную для поглаживания голову зверя. Легонько вороша шелковистый мех, Леолла вспомнила успешно проведенный ею ритуал заклинания неупокоенного духа.
– Неужели это ты? А ты совсем не страшный! Смешные большие уши.
Трудно поверить. А может, и нет. Леолла подумала, что теперь ей легко принять как истину самую невероятную фантазию.
Дух длинногривого келина, ставшего главным блюдом на званом ужине министра Тайрила, воплотился в новом теле. Релти говорил, что Тайрил сделал много клонов понравившихся ему на вкус животных. Перед ней один из них, и он помнит ее, хоть вряд ли понимает более чем странные обстоятельства их знакомства.
– Поищем твоего хозяина, – Леолла нежно потеребила полосатые бакенбарды келина.
Едва она подумала о Релти, зверь попятился, склонив голову.
– С ним что-то случилось?
Он кричал? Тонкая иголочка страха вновь кольнула сердце.
Келин легонько боднул ее бедро, подталкивая к повороту.
– Я должна пойти одна, – поняла Леолла.
Она хотела побежать, не просто пойти. Только вот ноги почему-то стали непослушными, тяжелыми. Каждый шаг давался с трудом.
Келин сидел и смотрел ей вслед. Потом он скрылся за поворотом, и Леолла увидела впереди струйку дыма. Склад горит? Ей удалось чуть-чуть прибавить скорость. Нет, не склад. Большой костер.
Релти грелся у огня. Сидел, угрюмо ссутулившись. В потрепанных штанах, завернутых выше колена. Леолла видела его со спины, а он, конечно, чувствовал ее приближение. Вздрогнул слегка, но не обернулся, продолжил смотреть на огонь.
“Релти”, – она окликнула его мысленно.
Слова увязли в горле, скованные горечью тревоги.
“Леолла!” – он отозвался. Хорошо.
Подойти к нему. Обнять… Что-то оттолкнуло, не позволив его коснуться. Волна энергетического воздействия? Он ей не рад?
Сжавшись в комок, Релти поранил левую руку. Умышленно – проткнул когтями ладонь. Что это – часть древнего нелианского ритуала, о котором она не знает? Как мало ей по-прежнему известно о его мире! Наверное, не следует ему мешать. Не надо приближаться, нельзя его касаться хоть слегка.
Но ему так больно! Не только плоть болит, незримое чудовище терзает душу, рвет на части, пожирает заживо.
Леолла взяла пораненную руку нелианца, вынудила его расслабить пальцы. Ранки быстро зарастали.
Он посмотрел на свою ладонь в ее руке. Принюхался.
“Что с тобой, любимый?”
Не ответил. Закрыл разум от вторжения, снова оттолкнул энергетической волной, прошедшей сквозь нее.
Леолла села перед ним. Костер горел сильно, ярко, но она не чувствовала жара, только холод пальцев Релти, понизившего температуру тела.
Принц посмотрел ей в глаза. Вид у него был измученный, затравленный, больной. Зеленые огоньки не светились ровно и ясно, они мерцали как при постоянном замыкании. Так не должно быть.
“Релти, я прошу, поговори со мной”.
И вновь ни слова, если не считать ответом то, что на миг он прикрыл неисправно искрящиеся глаза. Он будто хотел спрятаться от нее, но понимал, как и она при столкновении с келином, что спасения нет. Положил руку на ее плечо, потрогал ткань одежды в любопытстве. Опять принюхался – с хищным вниманием поводил носом, исследуя огибавший ее ветерок.
“Не ешь меня, Релти. Я вижу, что ты голодный, но без меня, не думаю, что кто еще сумеет тебе помочь. Я виновата. Испортила тебя. Внесла неисправимый сбой в программу подсознания. Сделала твою жизнь в родном мире невыносимой мукой. Но ты такой хороший. Не заслужил страданий. Я должна избавить тебя от мучений. Только как? Подскажи”.
Леолла печально улыбнулась.
Да, она и без недоступного велянам сканирования научилась точно определять состояние нелианца. Не только физическое – разница сыт/голоден довольно хорошо просматривалась на его теле, которое было длиннее и тоньше в талии, чем тело велянина. На фоне широкой грудной клетки резко выделялась поджарость пустого живота. Эмоциональное состояние было заметно столь же отчетливо. Релти отступил от глупой народной традиции. Он всегда был другим рядом с ней, не таким, каким видели его сородичи. Доверие – главная ценность. Леолла научила Релти доверять ей, если бы только это завоеванное сокровище помогло выручить его из неведомой беды, которой он категорически не хотел делиться. Может, потому что боялся распространить “заразу” и на велянку.
Вдруг он в самом деле серьезно болен? Неправда, что нелианцы не болеют. Просто заболевших в его мире не лечат, а уничтожают.
“Я хочу помочь. Доверься мне. Умоляю”.
Релти притянул ее к себе и поцеловал. Леолла поняла, что может быть, это единственный способ его спасти – вернуться вдвоем в те счастливые мгновения страсти, еще недавно властвовавшей на острове их любви.
Наслаждаться близостью самого любимого существа во вселенной, пробуждать в нем выстуженное ледяными ветрами одиночества и печали солнечное тепло. Постараться вернуть рыжий лучик света, чтобы он снова озарял опасный темный мир. Ярко горел, согревая всех, кто рядом. Но в первую очередь – ее. Не отдавать его никому, не отпускать так надолго. Просто быть рядом, чтобы он сиял и жил. Не оставлять его во тьме.
С каждым прикосновением жестких сильных губ, шершавого как напильник языка, вооруженных острыми лезвиями пальцев, которые могли нанести ей вред, причинить сильную боль, но вместо этого дарили наслаждение, к Леолле приходило по мельчайшим капелькам, подобно тому, как наполняется водой выставленная под легкий летний дождик садовая лейка, понимание происходящего с нелианским принцем. Как тяжелый бутон махрового цветка, раскрывалась “постыдная” тайна, которую он старался спрятать так надежно, чтобы ни единый импульс, а тем более – ни единая мысль не пробилась сквозь воздвигнутую наспех крепостную стену. Он хорошо позаботился о том, чтобы молнией не проскользнули по нерушимым ниточкам энергетической связи отголоски его чувств, кроме одного, в масштабах государства кажущегося не слишком важным, но жизненно необходимого для разумной особи чувства. В других мирах оно называется истинной любовью, но и в забытом прошлом его мира звалось точно так же. Нерушимая энергетическая связь, вопреки ученым домыслам, объединившая существ разных биологических видов, не терпела препятствий на пути.
“Птенец”, – так называл Релти добрый правитель Фефшенел.
Первый взрослый полет для выросшего птенца большой и сильной хищной птицы не менее опасен, чем для хрупкой певчей пташки. Не сразу получается уверенно встать на крыло. Вместо красивого парения – нелепое порхание. Чуть набирает высоту, бескрайнее небо становится все ближе, ярче, но силы иссякают, и он падает на каменистый холм горной долины. Встряхивается, ковыляет вперед, превозмогая боль от ушибов и мелких ранок. Пока не сломаны крылья, он еще может взлететь, но этот новый полет – не станет ли последним? Весело чирикают, пролетая над ним и рассаживаясь по веткам колючих кустарников, маленькие птички. Радуются его падению, делятся друг с другом надеждой на скорое избавление от природного врага. С горных утесов доносятся протяжные крики чужаков-сородичей. Они тоже не рады ему, не хотят, чтобы он жил и претендовал на их добычу. Родители в угрюмом молчании наблюдают за ним с огромной скалы. Они исполнили свой долг, выкормили птенца. Теперь он должен в одиночку охотиться и защищаться.
Глухо рыча, подкрадываются привлеченные кровавым следом падальщики. Еще немного, и один из них его поймает в свои когти.
Птенец зовет на помощь, но ему не отвечают. Глядя в небо, он издает другой – протяжный, громкий крик отчаяния. Еще одна попытка: взлететь или погибнуть. Он должен бороться за жизнь. Суждено ли ему парить над горами, потеснив сородичей, стать грозой певчих пташек и пугливых шустрых зверьков, или рухнуть с высоты и больше не подняться? Но если не взлетит, останется внизу среди камней, то лишится и маленького шанса на успех.
“Не сдавайся, Релти, – мысленно призывала Леолла, покрывая невесомыми поцелуями шею и ухо любимого мужчины. – Борись, и твой полет станет началом новой эпохи в истории Нелии. Я верю в тебя”.
Принц услышал ее мысли. Не ответил. Замер и прислушался. Резко вынул руки из-под расстегнутой на ней униформы корпорации “Рфеге”, бережно приподнял Леоллу, ставя на колени, и отодвинулся к огню.
Неизвестный визитер на черном айри. Леолла подумала о Малиуре, увидев мрачный остроносый летательный аппарат. Она застегнула униформу, пригладила растрепанные волосы.
На пляж спрыгнул мужчина в темной одежде, коротких сапогах и перчатках. Молодой – Леолла научилась приблизительно определять возраст нелианцев, не видя цвета их когтей. Лицо немного более округлое, чем у Релти. Серебристо-серые волосы на левой стороне головы заплетены в косички, на правой – распущены. Светло-синие глаза. Подбритые брови частично отросли… Военный. Его айри – не обычный городской летательный аппарат, а истребитель.
Прилетевший воин быстрыми шагами подошел к Релти, не глядя на Леоллу, что она сочла странным – не видеть ее и не чувствовать в поле восприятия энергии он попросту не мог. Велянка – редкая гостья в его мире. Хоть бы краем глаза на нее взглянул.
Парень с серебристыми волосами попросил, нет – потребовал его накормить. Релти нанял телохранителя. Опасается за свою жизнь? Леолла поерзала от волнения.
Воин подошел еще ближе к принцу, его длинные ноги чернели на фоне костра. Релти спокойно смотрел на него. Зеленые глаза светились ровно, без нежелательного мерцания. Не отвечал, выдерживая призывающую к уважению паузу.
“Иди, поешь с ним”, – мысленно подстрекнула Леолла.
Видимо, к лучшему на острове поселился этот парень. Релти надолго не останется наедине с душевной болью. Телохранитель будет напоминать ему о том, что нужно есть, пить и отдыхать, не даст утонуть в пучине горя.
Темно-серый дым окутал высокую стройную фигуру воина. Леолла сперва подумала, что дым струится от костра, но ветер относил искры в другую сторону. Она привстала, протянула руку, ловя узорчатые клубы. Ее мысли затерялись в холодном вязком потоке, вытеснились чужими воспоминаниями.
Леолла увидела глазами серого нелианца, как он установил взрывчатку в айри правителя, а потом – вспыхнувший над морем взрыв и падающего в воду Норила без правой ноги. Не успела она сопоставить полученную информацию с тем, что при просмотре галактических новостей ей как-то раз показалось, будто Норил прихрамывает, как в ее сознание ворвались без спроса видения быстрых, неожиданных смертей нелианских мужчин и женщин. Высокопоставленных чиновников. Так она поняла.
– Наемный убийца! Релти в опасности! – Леолла заметалась на жесткой постели в обнимку с подушкой.
Бросила подушку. Вскочила. Серые стены. Белая койка. Цитадель Безымянного Главы.
Сон. Просто сон. Нет никакого убийцы. И съеденный длинногривый келин не мог ожить.
Леолла осмотрела свою одежду и не нашла зацепок или прорезов от когтей. Похоже, она видела очень живописное, неотличимое по ощущениям от реальности, но все же сновидение.
Выла сирена учебной тревоги. Она и разбудила, а ее отзвуки превратились во сне в пугающий рев хищника.
Высунувшись из-за раздвижной двери в коридор, Леолла не успела уклониться от летящего в нее белого комочка. Попал прямо в левый глаз. С трудом освободившись от гадкой тянучки, Леолла повторила попытку выйти в коридор. На этот раз она прикрывала лицо ладонями.
Военные резвились как дети, играющие в снежки. Те, кто раньше других выбрался из учебной ловушки, бросали в товарищей комья липкой “паутины”. Те, кому повезло меньше, в этой паутине барахтались, ползли по полу на четвереньках, силясь встать на ноги. Едва ли не громче сирены звучал задорный хохот, но Леолле словно заклеили рот противной тянучкой, она не могла смеяться. Наемный убийца из сна продолжал смотреть на нее, оказалось нелегко убедить себя в том, что его не существует.
