Ольга Вешнева
Дракон серебряной метели
– Что ты сообщил им обо мне? – дрожащими губами вымолвила я.
– Почти правду. Что ты влюбилась в полярника и улетела с ним на Крайний Север. Предупредил, чтобы не ждали частых весточек. Связь там плохая… Поспеши, Эльвира. Тебя ждут…
– Я не могу… Не понимаю… Не пойду никуда… Неужели без меня не обойтись? Можно подумать, в волшебном мире своих ведьм не хватает?
– Истинный талант везде на вес золота, – качнул головой кот. – Вспомни, ты всегда любила помогать другим людям. В школе, в институте позволяла списывать контрольные. На работе всегда подменяла коллег. А уж сколько раз тебе не возвращали долги! Жители Алькорры нуждаются в помощи. Я ведь не только голос оперного певца взял из твоей памяти. Многое увидел и многое понял. Великий маг не ошибся в выборе. Утепляйся и следуй за мной.
Поняв, что вселившийся в Филимона дух от меня не отвяжется, я решилась хотя бы на чуток, для выяснения обстоятельств, заглянуть в двулунный мир. И как-то совсем незаметно для меня в глубине сознания проснулось любопытство, видимо, сказалась тоска по настоящей зиме. Северные земли… Там, наверное, красиво. Вместо серых тонких брюк я надела ватные, приобретенные для загородных поездок. Вместо пальто взяла пуховую куртку. Нашла купленные на распродаже в магазине спортивных товаров теплые сапожки “для горных походов”.
Филимон, которого я попросила отвернуться на время переодевания, нелестно оценил мой прикид и невежливо попросил сменить одежду.
– Штаны в двулунном мире позволительно надевать лишь воительнице. Все остальные женщины должны показываться на публике в платье или юбке.
Запрыгнув на нижнюю полку шкафа под пространством для одежды, кот лапкой потрогал самую нелюбимую мной юбку – длинную, темно-серую, полушерстяную. Мамин подарок времен моей учебы. Пуховик он тоже выбрал длинный, почти до колена. Вместо вязаной шапочки или шляпы предложил старый теплый платок. Только спортивные сапожки не забраковал, но их почти не видно было из-под старушечьей юбки.
– Веди меня, дух, – обреченно сказала я словами из повести “Рождественская история” Чарльза Диккенса. – Только не простуди кота.
Уже робко добавила, когда Филимон открыл входную дверь и вместо лестничной площадки за ней моему взору открылся живописный утренний пейзаж: заснеженный хвойный лес в горах, озаренный сочно-желтыми лучами восходящего солнца. В лицо дохнуло морозцем. Щеки мгновенно заколол румянец. Я посмотрела в зеркало шкафа, будто прощаясь сама с собой, и сделала трудный, долгий, как будто замедленный во времени шаг за порог родной квартиры. Ведомый духом-проводником Филимон озорно помчался вниз по склону. Его лапки не провалились сквозь тонкий наст. Я же едва успевала за шустрым котом, увязая по меховую окантовку сапожек в пушистом снегу.
– Раз ты прошерстил мою память, то должен знать, что мой Филечка – домосед. На улице гулял только летом, и то недолго и на специальной шлейке, соседским собакам на потеху, – жалобно причитала я, несясь за удирающим проводником. – Порода у Филечки нежная, не какая-нибудь сибирская или вовсе дворовая. Он сквозняков боится, а ты его в сугробы гонишь.
– Не бойся, Эльвира, – и не подумав хоть немного сбавить скорость движения, ответил дух. – Не простудится твой кот. Моя магия бережет его, а когда я покину тело Филимона, оставлю с ним снежную искру, подобную твоей. Не страшны ему будут самые лютые морозы и стужи этого мира.
Глава 3. Матушка Сельма
Успокоенная заверением посланника насчет сохранности моего питомца, я смогла полюбоваться красотами чужого мира. Две луны слабо светили в небе на большом расстоянии друг от друга, почти у разных краев горизонта. Нежно-розовое с желтоватым оттенком небо окружало земное по виду солнце, а над ним простиралась ясная, сочная синева. При почти полном безветрии легкий мороз бодрил. Бьющийся наст звонко похрустывал под ногами. Торопясь за котом, я шла то вверх, то вниз по бесконечным холмам среди величественных деревьев, похожих на ели, только намного разлапистей и выше.
Деревья были огромны, в самых древних из них можно было устроить не самое тесное жилище, уж точно не меньше моей покинутой квартиры-студии. С тревогой вспомнила, что не закрыла превратившуюся в портал дверь на замок. Хотелось надеяться, что великий маг позаботился и о сохранности моего имущества. Я здесь не навсегда? Помогу, кому чем смогу, и вернусь… Или?
Кота я спросить побоялась. Филимон привел меня на равнину, где росли редкие маленькие деревца, будущие хвойные великаны. Передо мной открывался шикарный вид на заснеженную горную гряду. Почти на вершине самой высокой исполинши я увидела прекрасный замок из снежного шара. Только настоящий, каменный, а не пластмассовый, как в волшебном сувенире. Захотелось подойти ближе, чтобы получше его рассмотреть. Нервировали мутнеющие на морозе очки. Я сильно пожалела, что не взяла в путешествие наборы контактных линз. Не возвращаться же обратно, да и кто бы еще меня туда вернул.
Говорящий кот поторопил, и снова я потопала за ним. Пройдя широкую равнину, мы углубились в лес, и вновь наш путь лежал через пологие холмы и мелкие пригорки. То вверх, то вниз, пока не спустились в защищенный от ветров овражек, где стоял уютный домик, сложенный из широких бревен. Вокруг него росли садовые деревья, облетевшие на зиму. За домом виднелся крытый скотный двор.
– Дальше ты пойдешь без проводника, – Филимон встал на задние лапы. – Возьми меня на руки.
Я так и сделала. Кот коснулся лапой моего лба. Мгновенно появилось головокружение. Лишь боязнь за Филимона помогла мне удержать равновесие. Я боялась неудачно упасть и поранить кота.
– Теперь ты знаешь язык жителей Алькорры, – сказал дух-проводник. – Моя миссия выполнена. Я покидаю вас.
Испуганный Филимон громко замяукал, вертя головой и прижав уши. Я осторожно спрятала кота за пазуху и поспешила к домику. Слова разных миров путались в голове. Ставший знакомым непривычный язык, показавшийся мне похожим на финский, завладел подсознанием. Пытаясь успокоить кота ласковой речью, я выдала смешанную тарабарщину и настороженно умолкла. Приблизившись к единственной точке конечного маршрута, осторожно постучала в резную ставню. Дверь мне открыла миловидная пухленькая старушка в коричневом шерстяном платье и сером платке.
– Рада привечать в своем скромном жилище долгожданную ученицу, – заговорила она по-русски, к моему огромному облегчению. – Имя мое длинное и нелегко его запомнить. Так что меня тут кличут Матушкой Сельмой. Как ты догадываешься, я снежная ведьма. Хранительница северных пределов Алькорры, укротительница ледяной стихии.
– Я тоже очень рада с вами познакомиться, дорогая Матушка Сельма. Меня зовут Эльвира, – я прошла вслед за хозяйкой избы в просторную теплую комнату, почти половину которой занимала огромная побеленная печь.
– Имя твое знаю, – хитренько улыбнулась Матушка Сельма. – Давний мой приятель великий маг Мельтаир нашел тебя в подлунном мире. Долго пришлось ему искать, но труды не пропали даром. Ты здесь, с нами, а захочешь ли остаться помогать жителям сурового холодного края, тебе самой решать. Неволить никто не станет.
– Простите меня, но для начала я бы хотела овладеть снежной магией, а уж потом решать, – сказала, думая в первую очередь не о помощи жителям загадочной Алькорры, а о том, чтобы не навредить никому хоть в этом, хоть в своем мире.
– Приятно слышать, а еще важнее видеть понимание и смелость в твоих глазах, – Матушка Сельма дернула меня за рукав пуховика, поторапливая снять верхнюю одежду.
Я отпустила испуганного кота на деревянный пол, посредине комнаты застеленный плотным темно-красным ковром. Оправившийся от страха Филимон растерянно обошел незнакомое пространство, долго выбирал между теплой печкой и аппетитными запахами, доносящимся со стола. Выбрал последнее и поскреб лапкой отделяющую его от вкусных угощений высокую ножку, требовательно мяукая. Я сняла пуховое пальто и разместила его в прихожей на вешалке. Там же поставила на коврик походные сапоги, взамен взяв немного великоватые по ширине меховые тапочки.
Матушка Сельма пригласила сперва кота, а потом и его хозяйку трапезничать. Присаживаясь за кряжистый стол из темной древесины, накрытый белой полотняной скатертью, я увлеклась изучением непривычного интерьера. Особенно мое внимание привлек гигантский очаг с тремя котлами и длинным вертелом, на котором легко поместился бы немаленький поросенок. Я подошла ближе, прикидывая, как могла бы готовить здесь еду. Старинная конструкция куда сложнее в обращении, чем электрическая плита с духовкой. Под выемкой каждого котла в каменном очаге – открытое пространство для огня. Стоя у такой плиты, рискуешь обжечь не только руки, но еще и ноги.
А, проходя мимо тонконогого потертого столика, трудно не испачкаться мукой. Он предназначен для стряпни и быстрого доступа к жаровне. Повсюду над головой висели связки трав. На стенах места им не хватало, и они притеснялись где только можно, даже к веревочкам для опускания штор были привязаны зеленые пучки.
Снежная ведьма расторопно и гостеприимно сервировала стол. Я предложила ей помочь в кухонных хлопотах, но Матушка Сельма ответила, что помощь от меня потребуется другого рода, и очень скоро.
Посуда, которую старушка взяла из добротного буфета с узорной резьбой на каждой дверце или ящичке, была простенькой, глиняной, но радовала приятной легкостью и теплыми тонами ручной росписи. Посреди стола красовался самовар, я вспомнила у бабушки почти такой же был, старинный, на углях.
Горячий суп с темно-коричневой хорошо распаренной крупой и малюсенькими мясными кусочками тоже был совсем простой, народный, не похожий на пищу для аристократов. Терпкие пряности придавали умопомрачительный аромат. Я наслаждалась каждой ложкой, слушая повествования хозяйки лесного домика.
– Корни наших предков тянутся в подлунный мир, – Матушка Сельма и сама попробовала так непривычный для меня, а для нее самый обыкновенный суп. – Многие люди задолго до тебя так же боялись сделать первый шаг навстречу новой жизни, и, должна сказать, страх их зарождался не на пустом месте. Лютые звери, кровожадные чудовища, бесчинство стихии, происки злых колдунов… Каких только препятствий, опасных для жизни, не появлялось на их пути… Не всех принимает волшебная земля, многих долго и мучительно испытывает, и лишь единиц зовет сама. Приглашает, подобно тебе, Эльвира. Изначально люди – чужаки на просторах двулунного мира, называемого Анлара. Коренные жители тут совсем другой расы, похожие и непохожие на вас. Хоть людям тоже удалось найти здесь свое законное место, заселить пустующие земли. Да только все одно, той власти и безграничной свободы, какая есть у правящего эльфийского народа, никогда у них не будет. Одна луна в небе ценится меньше двух. Подобно и двуглавый дракон сильнее и опаснее одноглавого.
– Тогда что же получается? Что магический мир не может обходиться без людей? Иначе бы меня не разыскали и не привели сюда, а попросили помощи у волшебниц из народа эльфов.
– Ты думаешь, что они поспешат помогать? Снизойдут до нашего отшиба владений их ясноликого короля? Кто знает, вероятно, в самом крайнем, страшном, случае, от которого убереги нас, Госпожа Зимы, они пришлют нам помощь. А быть может, и нет… Людям положено самим заботиться о сородичах, вместе искать выходы из смертельных бед, вместе думать, как избежать новой напасти, трудиться, дабы не просто выживать на отведенным им землях, а жить благополучно, растить детей и внуков, не зная голода, войн и стихийных бедствий.
– Я сама могу стать стихийным бедствием, – честно призналась, облизав последнюю ложку супа. – На работе чуть не заморозила всех людей. Прошу вас, Матушка, научите меня поскорее управлять силой. Уж если, как сказал дух-проводник, живет и развивается во мне магия чужого мира, и не избавиться мне от нее во всю оставшуюся жизнь, да и нельзя, как понимаю. Давайте, прямо сейчас, после завтрака, приступим к обучению. Я готова.
– Не торопись, Эльвира, – пугающе властный тон мягкого и звонкого, без старческой хрипотцы, голоса Матушки Сельмы остудил мой пыл. – Снежные ведьмы не мельтешат как стрекозы. Поднять легкую метель – дело нехитрое. А ты попробуй, милочка, остановить лавину, которая мчится с заоблачной выси прямиком на горное село. Если ты будешь метаться, то какой магический посыл передашь той лавине? Ты должна стоять твердо, как скала, в непреклонной уверенности в успехе. Малейшее твое сомнение, и самое мощное, проверенное тысячелетиями, заклинание не сработает. Кроме уверенности нужно холодное желание. Да-да, я все правильно сказала, не сиюминутное, как у вас в подлунном мире говорят. Не ледяное даже, хоть нам родственна эта стихия… Каменное! Лед растает, жар угаснет. Камень выстоит. И ты, Эльвира, должна будешь выстоять перед многими трудностями, разрушить сотни препятствий, прежде чем обуздаешь силу.
Заметив на моем лице тень сомнения, Матушка Сельма улыбнулась ласково и подала теплый пирожок. Я отломила кусочек и попробовала. Внутри обнаружился творог – подслащенный, маслянистый, очень вкусный.
– До вечера отдыхай, а на закате мы вместе совершим недолгую прогулку, – распорядилась Матушка Сельма.
Я улыбнулась ей, пробуя травяной чай. Нежный на вкус, наполняющий приятным теплом, он отлично сочетался со сладким десертом. Филимону тоже понравилось гостеприимство снежной ведьмы. Отведав мясных обрезков и парного молока, довольный кот по-хозяйски устроился на лавке у печи и занялся усердным умыванием. После завтрака Матушка Сельма провела меня по своим владениям – небольшим, особенно если сравнивать даже с бывшей квартирой моего мужа, но требующим постоянного внимания.
На скотном дворе жили лошади, коровы и козы. Низкорослые, толстенькие, лохматые. Приспособленные к лютым морозам. Из-под густой длинной челки рыжего быка не было заметно глаз, но видел бык даже с такой “вуалью” все лучше, чем я без очков. Задумчиво пережевывая жвачку, он поднял голову при моем приближении и угрожающе топнул копытом. Я отпрянула в испуге, хоть нас и разделял невысокий забор из накрепко сколоченных тонких бревен молодых деревьев с пестрой корой, серой с черными полосами. Назвала я для себя эти деревья серыми березами, хоть и знала их правильное название – онтоилы.
– Не пугайся, дорогая, – Матушка Сельма взялась за одну из перекладин ограждения и посмотрела быку в левый глаз, точнее – туда, где ему полагалось быть под волнистой челкой. – В моем хозяйстве вся скотина мирная, беззащитная перед лесными угрозами. Потому и надобно ее беречь, подворье укреплять особыми заговорами от воров да хищников. Порой и не скажешь, кто страшнее – дикий зверь из чащи или одичалый от своей безумной жадности и злобы человек. Всем премудростям научу тебя. Дали бы мне боги времечка побольше на твое воспитание… Слабею с каждым новым утром. Будто злые духи тянут из меня силы. Годы берут свое. Потому и важно так успеть мне обучить избранную преемницу всему, что надлежит знать и уметь снежной ведьме. Да еще испытать, увидеть старыми глазами, как ты научишься справляться с трудностями, не дрогнешь, а выстоишь, насколько бы тяжело ни пришлось.
При ее словах о трудностях меня пробрал озноб. Похолодело внутри, хоть и был на мне теплый пуховик, и еще платком из козьего пуха меня укутала заботливая хозяйка. “И в родном мире, сколько помню себя, частенько приходилось нелегко, и в мире волшебном легкого пути не жди”, – так я подумала, затягивая платок на шее чуть потуже.
– Край наш суров, но для путников приветлив. Людьми хорош, – поведала Матушка Сельма. – Народ здесь живет душевный, не считая малых горсток сбившихся с пути отщепенцев, промышляющих разбоем по деревням. С ними борются наши воины, то не задача для снежной ведьмы – налетчиков разыскивать. Другая от нас помощь требуется. Лето в Алькорре бывает, но быстрое, холодное. Посевы скороспелые, но им тоже время нужно, чтобы вырасти и созреть. Следить придется тебе, чтобы уходила зима вовремя и не заявлялась раньше срока, прежде чем крестьяне соберут урожай, но и с пришествием тоже не затягивала. Иначе морозы по голой земле пройдутся, многие посадки загубят в садах. Пока ты думаешь, Эльвира, закружила хоровод снежинок – и вся прочая работа пойдет столь же легко. Нет, ошибаешься. С магической силой непросто совладать. Ее не укротить, с ней ты не сможешь быть на равных. Придется научиться пониманию и уважению, вести себя прилежно как с надежным, опытным и мудрым другом-наставником. Не раз и не два, а постоянно, всю жизнь, придется тебе доказывать снежной магии, что каждое твое прошение важно и справедливо, а иначе ничего не выйдет из твоих попыток усмирить стихию, или того хуже, все получится наоборот, во вред и тебе, и тем, кому помочь хотела. Чистые твердые помыслы, без метаний и самолюбивых мечтаний. Вот основа основ для нашего волшебства.
– Но как я узнаю, кому и где требуется моя помощь? И как туда попаду? – я весьма скептически оценила способность низеньких толстых лошадей к долгим путешествиям по заснеженной стране.
Да еще и хищники в лесах, разбойники всякие… Люди могут не дождаться моей помощи. А другого способа я пока не видела. Не пешком же мне бегать по сугробам.
– Связующие камни подскажут путь. Люди сами тебя призовут, уж коли что у них стрясется, – Матушка Сельма вынула из кармана три разноцветных мерцающих камешка ровной круглой формы, покатала их из ладони в ладонь и положила обратно. – С годами сама научишься прозревать грядущие опасности. То увидишь путников, заблудившихся в ледяных горах, которых скоро пришибет обвалом камней. То явится тебе в видении сокрушительный ураган, обрушившийся на деревню. А вот прийти на место нужное прежде, чем беда случится, тебе поможет нож заговоренный. Откроет путь везде в пределах Алькорры, а за границы нашей холодной страны запрещено перемещаться. Там злые тролли, полчища орков и громадные свирепые твари, которых и сне лучше не видать, а наяву и вовсе встреча с ними не сулит добра.
Экскурсия тем временем продолжалась. Матушка Сельма показала мне теплый птичник. Там жили лохмоногие пестрые куры. Их головушки от морозов оберегали пышные хохолки. Потом старушка повернула к дому. Я шла за ней, как теленок на веревочке, слегка пошатываясь под тяжестью пугающих размышлений. Алькорра – красивая страна, но провести тут всю жизнь, преодолевая каждый день кучу трудностей и спасаясь от огромных чудовищ, я не испытывала ни малейшего желания. Скромно помалкивала, не решаясь огорчить отказом добрую старушку, которая так хорошо меня встретила и согласилась обучать в надежде на мою помощь.
Я не против была того, чтобы помогать людям. Но только в свободное от работы время. Сама же тайно лелеяла надежду, что маги отыщут в каком-то из великого множества миров бескрайней вселенной более подходящую кандидатуру. Ту, что намного смелее и лучше разбирается в опасных приключениях, чем главбух московской фирмы. Даму из армии или полиции, а лучше сразу из спецназа. Такая снежная ведьма одним суровым взглядом повергнет в ужас любого зверя и снежный вихрь не побоится угомонить. Не то что я…
Глава 4. Источник
Уже ближе к вечеру снежная ведьма, как и обещала, повела меня в горы. Матушка Сельма приказала мне снять очки, так что двигалась я, словно в густом тумане. С трудом различала ее коренастый силуэт, быстро мелькающий впереди. Шла старушка для своего возраста весьма шустро, совсем как молодая женщина, и меня то и дело подгоняла и кликала не отставать, дабы не потерялась. Дескать, нам надо успеть прийти к горячему источнику до того, как солнце скроется за Горой Властителя.
Поднявшись на вершину очередного холма, я увидела прекрасную картину: окутанное туманной дымкой небольшое озеро у подножия горы, которая до самой вершины была оплетена, подобно старинной корзине, ветвями низеньких извилистых деревьев. Они росли так тесно и причудливо, что, казалось, одни из них, словно встретившиеся после долгой разлуки друзья, заключают друг друга в приветственные объятия; другие же, точно влюбленные, исполняют страстный танец, а третьи, будто борцы на ринге или соперники в уличной потасовке, отчаянно сражаются. Ветви и даже частично стволы ближайших к тихому озеру деревьев покрывала толстая ледяная корка. Местами она свисала тонкими сосульками.
Алые лучи закатного светила окрашивали озерную гладь, туман и ледяные одеяния деревьев и скал в нежный розовый цвет. Зачарованное место было удивительно красивым. Так и хотелось остановиться хоть на десять минут и полюбоваться столь необычным зрелищем. Я с изумлением про себя отметила, что местные красоты завораживают похлеще дикой природы моего родного края, которая тоже была прекрасна, но до этой снежной сказки не дотягивала по волшебству.
Но медлить не позволила наставница. Мы подходили все ближе к озеру, и вот уже теплый пар стал нежными касаниями гладить мое личико. Щеки мгновенно согрелись и позабыли о стуже.
Оказывается, источник, бьющий у подножия горы, был обжигающе горячим и приятным. Вот почему вокруг клубится туман. Я прыснула со смеху, вспомнив телепередачу о дикой природе и представив себя макакой, греющейся в японском горячем озерце среди лютой зимы. Подумала, что мое лицо скоро станет красным, как у тех обезьянок.
Матушка Сельма велела раздеться. Тут уж в груди колыхнулось сомнение: как бы не простудиться на ледяном ветру и не ошпариться в водах горячего ключа.
Я подозревала, что в Алькорре термометрами не пользуются. Вдруг местные обыватели так же устойчивы к купанию в кипятке, как к жизни в стране почти вечной, за маленьким промежутком, зимы? Прогоняя страхи и сомнения, вспомнились слова наставницы о том, что в любую трудную минуту нужно не раскисать и не бояться, а решительно собраться с духом и поверить, что магия защитит. Я покорно разделась догола. Согревающий туман сгустился, окутал мое тело, словно стремясь защитить от холодных ветров, и теперь я могла видеть вокруг себя лишь густую пелену смутных силуэтов. Скрестив руки на груди, я, слегка подпрыгивая от холода, осторожно спустила правую ногу вниз, поставив на первую из неровных каменных “ступенек”, ведущих в горячее озеро. Скользкий камень хранил тепло и не покрывался льдом. Я встала на него и второй ногой, уравновесив положение тела в пространстве.
– Поспеши, – вновь поторопила Матушка Сельма.
Набравшись смелости, я прыгнула через “ступеньку”. Ноги по колено погрузились в горячую воду, к счастью, кипятка я не почувствовала. Дрожа от резкой разницы температур, я рискнула зайти глубже, почти с головой оседая под прозрачную гладь. Матушка Селина громко читала заклинание на неизвестном мне языке, который я не успела изучить, а магическим способом внедрить нужные знания в мою голову наставница не рисковала, пока не было выполнено какое-то одно ей понятное условие, про которое мне она рассказать не догадалась.
– С головой ныряй, – сделав паузу между волшебными стихотворениями, она уже по-русски сказала мне.
Я крепко зажмурилась и присела, тут же почувствовав, как нос и щеки загораются от жара, а глаза начинает пощипывать. Вода вокруг меня забурлила, будто вскипая и поднимая со дна кучу мелких пузырей. Магические потоки щекотали тело, как в джакузи. Когда в легких стало печь, я резко вынырнула, широко раскрывая рот и делая несколько судорожных глотков кислорода. Воспаленные глаза открылись сами собой, и я невероятно четко увидела сосульчатую наледь на черных ветках большого плакучего дерева. Огненные блики света заходящего солнца переливались и играли в них, и мне удавалось проследить за движением каждой выбранной искорки. Стоило примчаться стайке бойких красногрудых птиц, похожих на соек, и рассесться по веткам, пронзая чарующую тишину свистом и переливами мелодичных голосов, как, будто в аккомпанемент их пению, раздался хрустальный перезвон морозца. Это трескалась тонкая наледь под когтистыми лапками.
Со школьных лет я не могла так четко видеть окружающий мир. Еще недавно прогрессирующая пугающими темпами близорукость исчезла без следа. Я вышла из горячего водоема, не чувствуя холода. Матушка Сельма помогла мне одеться. Натягивая рукав пухового пальто, я не без удивления обнаружила, что мозоли на пальцах и запястьях исчезли, кожа стала мягкой и гладкой, без изъянов, словно у бездельниц, которые тяжелее кружки ничего в руках не держали. Укутавшись, ощупала и огладила свое лицо. Исчезли ниточки морщинок в уголках глаз. Посмотревшись в успокоившееся озеро, я увидела, что помолодела, возвращаясь к своей двадцатилетней версии, которой еще не пришлось пережить так много. Сердце трепетно замерло в приятном предвкушении, и я развернулась к старушке.
– Благодарю вас, Матушка Сельма, за такой прекрасный подарок, – я понемногу осваивала местный стиль общения. – Но я одного не понимаю: почему бы вам самой не воспользоваться чудесной возможностью, не пройти омолаживающую процедуру, так сказать.
– Эх, деточка! Как много ты еще не знаешь, – вздохнула старушка, укрывая мои мокрые волосы теплым платком. – Источник Очищения не годы твои вспять повернул. Он снял с тебя все последствия прежней жизни, смыл отпечатки всех ее перенесенных тягот и разочарований. Зрение тебе ослабила работа напряженная. Ранние морщинки от переживаний завелись. Отныне все осталось за порогом твоей судьбы, не было и не будет вновь такого. Ты очистилась для новой жизни в двулунном мире. А мои годы ничто уж не вернет. Да и богов мне гневать разве стоит понапрасну? Уж сто семьдесят годков живу на белом свете. Магия такая сильная, как наша, ее верным хранителям продлевает жизнь. Милость ее щедра, однако не безмерна. Всему свой черед. Пришла пора мне передать верную службу молодой ученице, а самой уйти на покой, чтобы в тишине с миром двулунным проститься навсегда. Чем больше заклинаний применяю, тем слабее делаюсь. Помоги мне добраться домой. Ты дороги не помнишь, прошла сюда как в тумане, так я покажу. Дай мне руку.
Я взяла старушку под руку и повела обратно к домику. Проходя равнину, откуда хорошо виднелся прекрасный замок на горе, я спросила Матушку Сельму, кто в нем живет.
– Наш правитель со свитой, избранными воинами и магами обитает в крепости, – голос ведьмы пугливо задрожал, заиндевевшие седые брови строго насупились. – Вельдан Кайрелли – страшный человек, предупрежу тебя по секрету. Да и не вполне он человек, в огромного ужасного дракона превращается. Жесток, свиреп. Тиран, какие редко правят в справедливом двулунном мире. Нет эльфам дела до холодного предела. Не ходят они сюда, а жителям несчастным невозможно выбраться. Опасно приграничье. Не пройти живым через Острые Горы. Вельдан всех держит в страхе лютом. Не смей, моя хорошая, ты подниматься на Гору Властителя и приближаться к его замку без моего сопровождения. А как меня не станет, то и вовсе ни ногой туда, кто бы как бы тебя ни зазывал, пусть даже сам правитель снизойдет до визита в домик снежной ведьмы. Не верь льстивым речам Вельдана. Ежели не послушаешься доброго совета – обречешь себя на страшные мучения. Станешь невольницей в темнице замка. Всю жизнь будешь плакать и стенать взаперти, в голоде и холоде, пока не наскучишь Вельдану и не лишит он тебя жизни. Правитель так свиреп, что подданные и взглянуть ему в глаза боятся. Если что ему придется не по нраву – без суда испепелит! Обещай мне, Эльвира, что не пойдешь в крепость, как бы ни соблазнял тебя правитель. Ни единому слову его верить нельзя! Запомни!
– Обещаю, Матушка Сельма, – уверенно произнесла я, борясь с паническим приступом.
Воспоминания о бывшем муже навалились вперемешку с чувством сострадания к бедным жителям Алькорры, вынужденным терпеть бедствия под гнетом тирана-дракона. Что я забыла в замке правителя? Почему должна верить очередному мужчине, еще и столь опасному для моей сохранности? Достаточно намучилась с боксером – любителем почесать об меня кулаки. Не хватало еще для коллекции обзавестись испепеляющим!
***
Ночью мне вновь приснился мост над покрытой льдом рекой, таинственный мужчина, лицо которого я не могла запомнить. Во сне я была счастлива. Шутила, смеялась. Как вдруг налетел пронизывающий до костей ледяной вихрь, от которого не спасала теплая одежда. Я потеряла равновесие и упала с моста. Пробив корку льда, погрузилась в невыносимо холодную воду и проснулась, заходясь крупной дрожью.
Прикорнувший в ногах Филимон прыгнул на меня, стал успокаивать, ластясь и нежно урча. Поглаживая и почесывая любимца, я немного пришла в себя. Дрожь прекратилась. За окном еще стояла беспросветная темень. Матушка Сельма любезно меня поселила в маленькой уютной комнате на втором этаже. В моей новой спальне было тепло от проходящей через нее широкой печной трубы.
Полежав немного с Филимоном под рукой, я поняла, что не смогу заснуть, и чтобы не мучиться с головной болью, неизбежно следующей за усталой бессонницей при долгом лежании, собралась подышать свежим лесным воздухом. Что ни говори, экологическая обстановка в волшебном мире просто идеальна. Мой организм за годы земной жизни так пропитался вредными примесями, что поначалу голова порой кружилась от чистого воздуха. Все изменилось после проведенного снежной ведьмой очистительного ритуала у горячего источника.
Купание в теплом озере помогло мне полностью адаптировалась к жизни в подлунном мире, и, хоть я чувствовала очень сильную тоску по родным и друзьям, по многолюдному шумному городу, в котором родилась, но, как бы удивительно это ни звучало, с каждой минутой, проведенной в мире меча и магии, мне все меньше хотелось его покидать. Сколько бы ни грозило здесь опасностей, сколько бы испытаний ни пришлось пройти, во мне крепла уверенность, что все по плечу. Двулунный мир меня позвал и принял как родную, вернул здоровье и красоту, едва не загубленные тяготами прежней жизни, а значит, я должна помочь его добрым обитателям уже даже в знак благодарности. Не говоря о том, что снежная искра во мне вдруг обрела голос, она звала, манила за порог ведьминого домика. Я надела длинное шерстяное платье, дубленый полушубок и валенки, предусмотрительно для меня заготовленные обновки, подходящие по размеру, и вышла на крыльцо.
Легкий мороз бодрил, игриво пощипывая щеки и кончик носа. Я видела без вуальной дымки близорукости и тонкой преграды в виде стекол очков, без рассеивающей внимание напряженности глаз в контактных линзах, завораживающую красоту нескончаемой зимы северного края, покрытого тонкой корочкой мистики.
Золотые искры мерцали на снегу под светом полных лун. Алмазная россыпь звезд искрилась на темно-синем небесном бархате. Величественные нарядные “елки” горделиво застыли в серебристом сиянии, словно знатные дамы на балу, щеголяющие в роскошных пышных светлых платьях, расшитых ярко блестящими перламутровыми пайетками.
