Олег Панкевич
След Дракона
А изменения в жизни Алексея действительно происходили. Он нашел время и перебрал все свои шкафы, выкинув все лишнее. Что-то раздал в благотворительные организации.
Стал очень чутко относиться к мусору. Красоту природы он видел теперь так ясно, так отчетливо, что каждый брошенный фантик на асфальт, резал глаза. Теперь в холодильнике лежало много овощей, фруктов, иногда появлялась рыба, яйца. Мясом не брезговал, но ел его очень редко. После мяса обыкновенно чувствовал сильную тяжесть в организме, как после приема любого алкоголя. Выпивать теперь не хотелось совсем. Хотелось чистой воды, ее он пил литрами.
На работе стало как-то спокойно и хорошо. С теми коллегами, с которыми когда-то были трения, все проблемы прошли сами собой. Спокойно ходил на работу, принимал пациентов. И иногда ждал Лолу. Просто ждал, что откроется дверь, и она придет, привнесет в его жизнь новый фрагмент сказки. Лето вступило в свои права, проливные дожди сменились жарким солнцем, стояла прекрасная погода. На выходные Алексей собрался проведать родных на даче. Посмотреть, как сын справляется с щенком. Столько восторга было в его глазах, когда отец однажды приехал в воскресенье с маленьким живым комочком в руках. От этих воспоминаний у Алексея в очередной раз потеплело на сердце. Как красив, оказался его сын. Какие пронзительные, глубокие зеленые глаза. Светкины глаза. В последнее время каждый встречающийся человек на Лешкином пути казался ему каким-то очень родным. Как будто они и раньше встречались. В каждом находилось что-то красивое, а заглянув в глаза, Лешка как будто видел всю жизнь, прожитую совершенно незнакомым человеком. Иногда ловил странное ощущение от прохожих. Например, шла женщина, а у Лешки в голове закрутилось: кошачья миска с едой, женщина эта в халате на шестиметровой хрущевской кухне, чистенько и опрятно вокруг. Незамысловатый ужин, телевизор, одиночество. Обрывки образов, стали цеплять его, населяя воображение новыми яркими цветами и красками.
Стал часто ходить после работы пешком, оставляя машину на стоянке возле медцентра. Виделось в закате много фиолетового цвета, на асфальте тени цвета индиго. Яркий удивительный новый мир захватывал и будил новые теплые чувства ко всему живому. Восторг наполнял его душу, и было так легко дышать.
Алексей связывал все эти изменения со своей диетой. Перейдя на более легкую пищу, он стал легче и внутри, и снаружи. Скинув в массе не больше пары килограмм, скинул какой-то груз с души и стал очищаться не только снаружи, но и внутри.
Все давалось легко. Дела ладились, ощущение счастья не покидало ни на минуту.
Иногда он доставал спичечный коробок, брал кусочки серебра в руку и понимал, что все произошедшее на его глазах было правдой. Такое маленькое доказательство сказочного мира, бесценный дар волшебства, нечаянно коснувшийся его и ушедший в никуда.
Она зашла в его кабинет неожиданно резким шагом. Поздоровалась, села в кресло. По старой традиции протянула листок.
Монолог
ххххххх
Серый асфальт,
Растекаюсь в него
Сливаясь с тенью толпы.
Город, зашитый в серый бетон,
Место собрания тьмы
Ххххххх
Собирая пазлы осколков,
Кусочков своей души,
Своей волей стремишься к солнцу,
К жизни стремишься ты.
И не важно, что покалечен,
И не важно,
Что полуживой.
Дух твой еще не сломлен.
Не похоронен тобой.
Обесценивание. Как много его в этом мире.
Маленький ребенок бежит показать маме рисунок. Мама занята. Маме некогда. Она не может разделить радость первого творчества. Открытие нового творца в этом мире. Мама готовит ужин.
Как часто мы обесцениваем себя? Свои желания, мечты. Мы говорим себе – не важно и идем дальше, перешагивая через ту часть души, что умрет, если мы не дадим ей выход в творчестве.
И вот такими маленькими шажками, перешагивая через свои мечты, мы перестаем стремиться к свету. Начинаем просто жить. Есть, спать, работать за кусок хлеба. Выполняя все механически. Без любви.
Как меня сделали такой? Обесценили. Равнодушно проходили мимо. Считали неважным. Вся моя маленькая детская жизнь была неважна. На третьем и тридесятом месте. Все потребности, где-то там. Потом. Ни нежности, ни ласки.
Равнодушное молчанье на плач.
Иногда в глазах маленьких людей (так я называю детей) я вижу это отражение. Отражение ненужности. Бешеную любовь к родителям. И принятие отвержения.
– Накормлены, одеты, идите, гуляйте, что еще надо?
А что надо?
Тепла, души, объятий. Вопрос что ты чувствуешь, о чем мечтаешь. Игры, в конце, концов. Всплесков чистых эмоций. Ощущения нужности и важности.
И я вижу в их маленьких глазах пронзительную тень одиночества. Скрытый вой внутри. Надлом. Чувствительность. Бесконечную одинокую любовь.
Откуда берутся потерянные подростки?
Оттуда. Из детства.
Мне далеко за сорок лет, и я до сих пор помню, как в детстве отец лежал перед телевизором на диване, обняв меня. Помню тепло, окутавшее меня со всех сторон, чувство защищенности. После лет шести меня уже не обнимали – выросла. Оторвали.
Равнодушие убивает. Не знаю, как я осталась жива. Что-то вело меня по судьбе и давало силы надеяться на лучшее. Сейчас, когда у меня своя семья, я каждый день обнимаю своих детей, мужа. Учусь слушать их, их потребности. Учусь быть матерью.
Учусь любви.
Ххх
Чего я жду?
Начала следующего дня?
Который, ускользая навсегда
Захочет свой внести порядок,
В рутину окунув меня?
И первый аккуратный шаг,
Проложит в неизвестность путь,
Не дай мне бог с него свернуть….
– Я рад Вас видеть.
Алексей действительно был рад. Встречи с Лолой всегда вносили разнообразие в его обыденные рабочие будни, и он уже начал задумываться о сборе материала по этой пациентке. В журнале посещений за прошлый месяц он просто поставил тревожное расстройство в графе предварительный диагноз. В клинике был свой учет, регулярно заполнялась гора журналов и таблиц. Поставить прочерк он не мог.
– Добрый день.
Плохое настроение сегодня. Ноги принесли, а зачем, уже не помню.
– В прошлый раз Вы рассказывали о событиях пятнадцатилетней давности.
Вы не пробовали это записать, описать как-нибудь?
– Тогда, когда, как я говорю – я «летала» и писала на рулонах обоев непонятные мне цифры рядами, иероглифы и прочие сумасшедшие вещи, была мысль начать писать книгу.
Села, стала писать, буквально несколько страниц настрочила, и тут в гости зашел знакомый. Муж моей подруги, мы выросли в одном дворе, иногда заходили, друг к другу в гости.
Ну, я и оставила его сидеть перед компьютером, читать мои опусы.
Пошла ставить чай.
К моменту, когда я вернулась с кухни, нашла его на балконе, плачущим. Взрослый, здоровый мужик рыдал как ребенок. Тогда я растерялась очень. И поняла, что никогда не буду писать. Нельзя будить такие сильные эмоции в людях. Это опасно. Был нормальный жизнерадостный человек пару минут назад. А тут горе в глазах.
Он слезы прятал от меня. Ушел быстро, чай пить не стал…
Я удалила все из компьютера и поставила табу на написание чего-нибудь. И рулоны свои пошла, выбросила на помойку. Так горько стало.
Мне хотелось нести людям радость, а не слезы. И еще я поняла, что становлюсь опасной.
Ведь энергия может так прокачать неподготовленного человека, что он просто не справится. Поэтому в те острые моменты «полетов» я старалась быть аккуратной. Не лезла в чужое пространство, боялась навредить.
Также, четко знала, что любое вмешательство возможно только по просьбе. Если тебя попросят о чем-либо, не имеешь права отказать. И по вере просящего, получит он помощь свою.
А лезть в чужие программы нельзя. Один эксперимент с тетушкой мне дорогого стоил.
Была правда история, как по просьбе достаточной мертвой чужой бабули (она пришла ко мне во сне, просила помочь ее внуку), я прокачала ее внучка также во сне, дистанционно. Открыла ему сердечную чакру. Но тут меня вроде как просили, пришлось исполнить.
В тот момент я знала ответы на все вопросы. Надо было только спрашивать.
Но я сидела дома, никто не о чем не просил.
Один раз прошла по улице и увидела пацана – суицидника.
Он сидел на лавочке и думал, каким образом покончить с собой. Тут я по наитию сама вмешалась. Не видела его лица. Лица прохожих тогда были смазаны для меня.
Подсела к нему, что-то говорила. Ничего не помню, это его история.
Помню, что когда ушла, все с ним было уже хорошо. И он точно остался жить.
– Что было в Ваших записях, которые Вы дали почитать знакомому?
– Смутно помню. Но, кажется, я прокачивала свои отношения с родственниками. Описывала свое детство. Просила прощения у них, за то, что была обижена.
– Вы просили у них прощения?
– Да, конечно. Я же их люблю. И обиды разрушают любовь. А в тот момент, я была сгустком чистой энергии. И выплеснув на бумагу все обиды, всю печаль, терзавшую мое сердце, я очистилась. Это элементарно. Только читать такое было нельзя, как оказалось.
– Как Вы отказались от своего дара? Это же интересно, Вы не нуждались, могли проводить свои эксперименты и дальше. Что послужило щелчком?
– Во всех этих событиях не оставалось практически места для реальной, людской жизни.
Я плотно перешла на сыроедение. Мясо ела только иногда и только для того что бы «заземлиться». Много времени стала играть с дочерью. Посмотрела на своего ребенка другими глазами. Ведь с момента ее рождения я играла роль матери. Выполняла свою функцию. Старалась очень. Накормить, одеть, дать нормальную жизнь.
А потом стала понимать, что душой то к ней не раскрыта. Любила очень – да. Но эта любовь была мелкой, не глубокой. А тут у меня открылись глаза: стала видеть насколько у меня необычный ребенок, стала видеть ее истинную красоту, ее душевный свет.
Она у меня талантливая очень. Сверхчувствительная, индиго.
И мне стало страшно. Если бы я пошла тогда дальше по этой своей дороге, зашла бы неизвестно насколько далеко. Точно знаю, что очень далеко. Я в буквальном смысле могла свести мир с ума, так много у меня было сил. Поэтому однажды, испугавшись своего дара, я отказалась от него.
– Как это было технически?
– Я собрала энергию, пульнула ее в космос со словами, что отказываюсь от силы. В то же время довольно хитро притянула знания. В общем, запрос был мощный – на отказ от чистой силы в обмен на знания.
– И что-то произошло?
– Да. тут-же.
Поток, в котором я была, не знаю, сколько дней, прекратился.
Я перестала видеть внутри себя золотую закручивающуюся спираль днк. Перестала вообще что-либо видеть, кроме окружающего привычного мира.
Сразу навалились мысли: бытовые, приземленные. Работа, пропитание, бытовуха.
Диета сошла на нет со временем.
Ничего не снилось, не мерещилось. Прошло как наваждение.
– А проблемы с алкоголем?
–А кто сказал, что были проблемы в этой сфере? Я пила вино как лекарство. Держа его в руках, меняя его структуру, изменяя вкус.
Оно было мне необходимо как вода, как кровь земли. Именно красное хорошее вино. Жажда алкоголика – это жажда жизни. И когда он это поймет, у него появится выбор: пить или не пить. Претворять и продлевать свою жизнь иллюзией или становиться волшебником и начинать лепить ее самому. Выбор всегда стоит перед человеком. Как и ответственность за тот выбор, что он сделает.
Иногда только алкоголь или наркотики могут вырвать человека из земного обыденного мира и позволить, расслабившись, почувствовать тонкие планы.
В моем же случае, было наоборот. Надо было заземляться любыми доступными средствами. Я выбирала то, что мне подходило.
Когда необходимость в вине отпала, жажда отступила сама собой. Никакой привязанности не было.
Я и сейчас могу пропустить стаканчик пива или вина. Немного заземлится, почувствовать энергию земли. Но мне совсем противно состояние измененного сознания от алкоголя, и я не переношу похмелье.
Помню, какие картинки приходили мне в голову, когда я держала тогда бокал с вином:
Яркое солнце. Поле бескрайнее зеленых виноградников. Тут же приходил рубиновый цвет, тепло земли. Мягкость природы окружающего мира. Земля была жирной, насыщенной, теплой, благодатной. Вино в моих руках меняло вкус. Становилось не приторно сладким, лёгким. Совершенно не давало похмелья – меняя свою структуру.
Если выпить из бутылки, из которой я разливала изначально вино, и отпить из моего бокала – чувствовался совершенно разный вкус. Из бутылки, не прошедшее через мои руки вино, было грубое, терпкое, яркое, чувствовался алкоголь.
Вино же в моем бокале становилось мягким, чудесно теплым, легким, раскрываясь совершенно другими красками. Я и называла его – кровь земли. Не знаю, откуда пришло мне это на ум.
– Мы начали с Вами с человека без лица. Вы общались потом с ним?
– Нет, нет, конечно.
Меня не тянуло. Я четко осознала, что пережила свой волшебный опыт.
Потом старательно занялась выстраиванием своей жизни. После указанных событий буквально через год вышла замуж. Жизнь земная засосала как болото, я стала совершенно как все. Только знала, что я другая, испытывая колоссальное одиночество от своей роли в этом мире. Ведь разделить подобный опыт было не с кем. Волшебство ушло. Знаки ушли. Ответы на вопросы закончились, как и сами вопросы. Осталась только память. Ее не сотрешь.
Все наладилось…
– Что происходит сейчас? Вы пришли, говоря о своем предназначении. Что-то опять случилось?
Алексей старательно подбирал слова. Ему надо было обдумать услышанное. Договорить про себя незаконченные мысли Лолы. Он уже начал внутренний диалог
–Я приду в другой раз. Обязательно приду, ждите меня.
Она улыбнулась мягкой улыбкой.
– Рассказы о прошлом утомляют меня, надо собраться. Мне тяжело формулировать свои мысли, тяжело открывать свой внутренний мир перед Вами. Не было такого опыта. Сейчас я только проверяю свою возможность говорить об этом всем. И поверьте, я очень серьезно отслеживаю Вашу емкость. Вашу готовность принять информацию. Когда ноги принесут, я приду, и мы продолжим.
От ее посещения в кабинете остался лишь легкий запах духов. Ненавязчивый, еле слышен.
У Алексея в голове встал образ залитого солнцем поля. Стройных рядов зеленых виноградников. Человек шел по тропке между зелеными кустами и рукой касался зеленой листвы и молодых зеленых гроздей недозревшего винограда.
Чертовски захотелось выпить. Пересохло во рту.
В выходные с Вадиком и Маринкой собрались на даче. Друзья давно не виделись, созвонились и приняли решение поехать на природу, на извечные летние шашлыки и первый урожай клубники.
Маринка выглядела шикарно. Длинные стройные ноги, блондинка, чуть подкачанные губы, тяжелая грудь выпирала из купальника. Утром вышла загорать с огромным банным полотенцем. Расположилась на шезлонге в ожидании завтрака.
Мужики всю ночь не ложились. Приехали вчера в пятницу совсем поздно, по-быстрому снарядили стол, закуску и устроились на летней веранде.
Андрюшка уже спал, Лешкины родители поздоровались, мать покружилась по кухне, собрала ребятам нехитрой закуски и улеглась с дедом спать.
Маринка походила вокруг, дернула колбаски, бокальчик вина и тоже отправилась в царство Морфея.
Чувствовала себя она сегодня великолепно.
Вадик наконец-то пошел на повышение, впереди маячила поездка в Португалию.
Марина задумалась, как же счастливо она живет. Удачное замужество – ее лотерейный выигрышный билет. Когда Вадик стал ухаживать за красивой, яркой, молодой девушкой, она сразу разглядела его потенциал.
Верткий, активный, не жадный. Чувствовалась в нем коммерческая жилка. И Маринка решила, надо повстречаться для начала, присмотреться.
Присматривалась ровно год.
Сначала Турция, потом Испания, потом Италия. Шуба, пару колец на праздники. Великолепный секс. Что еще надо для счастья?
В последнее время Вадик, правда, как-то изменился. Скукожился что – ли. Деньги давал неохотно, начал много пить. Грубил иногда.
Но с повышением его на должность руководителя отдела, снова стал бодр и весел. И пьянство уже не было скучным сиденьем по ночам на кухне с бутылкой коньяка. Снова стали выходить в свет, в рестораны. Загуливались иногда до поздней ночи, забыв про работу на завтра.
Марина вспомнила историю их знакомства. Она со своей подружкой Натальей отправилась в пятницу вечером после работы в известный бар. Осенью там постоянно собирались интересные мужчины, коротали вечера за стаканчиком, другим алкоголя.
Они с Наташкой там и познакомились с Вадиком и Алешкой. Сначала ее внимание привлек, конечно, Алексей. Высокий, подтянутый, брюнет с короткой стрижкой. Чувствовалась в его осанке, собранности, глубоком взгляде зеленых глаз, настоящая порода.
Вадик на его фоне немного терялся. Невысокий, среднего роста шатен. Вертелся, много пил и говорил. Он сразу перешел в наступление, взял Маринкин телефон. Потом звонил, долго она не соглашалась на первое свидание. Но пообщавшись потом с друзьями, Марина поняла, что сделала правильный выбор. Алешка производил хорошее впечатление, но, по ее мнению, был рохлей. С ним ее жизнь была бы жизнью обыкновенной серой и неинтересной. К большим заработкам он не тянулся, перспектив в финансовом плане не было. Гулять не любил. Редко выбирался на встречи с единственным другом и все. Тоска.
А Вадик осыпал цветами и подарками. Старался угодить во всем. Потом, когда они сблизились, отвез в один отпуск, второй, третий. На выходные в Питер, зимой в Сочи.
С ним было легко, непринужденно и весело.
Так что, греясь под летним утренним солнышком, Маринка благодарила свою судьбу и свою золотую голову, что так все хорошо сложилось в ее жизни.
Мать Алешкина – Елена Сергеевна, шуршала на кухне. Готовила всем завтрак. Отец, встал рано, забрал мелкого Андрюшку и щенка и пошел на рыбалку на местный деревенский пруд.
Ничто не омрачало спокойствия красивой, молодой женщины, лежащей на шезлонге на полянке, перед старым большим дачным домом.
Вадик действительно расцвел. Придумав хитрую схему и подставив своего начальника, он открыл себе новую дорогу. Мог теперь спокойно спать, в жизнь его вернулись кураж и радость. Без денег жить он не мог. Сейчас с радостью раздавал долги, тратил не меньше прежнего, ни о чем не заботился. С Лешкой в последнее время практически не общались, вот встретились, провести вместе выходные.
Уют старого дома, тепло домашней атмосферы, немного успокоившись от походов по ресторанам, Маринка совсем перестала готовить, Вадик может расслабиться в кругу семьи своего друга.
Вчера сидели до первых петухов. Пили. Лешка рассказывал что-то о других мирах, о своих пациентах, о вселенных, что спрятаны внутри каждого. Вадик прислушивался одним ухом, но подобные разговоры ему не нравились. Эти темы его не интересовали, рождали агрессию внутри. Вчера они даже немного поспорили. Вадик с пеной у рта доказывал другу, что есть только-то, что можно потрогать. Или купить. Или продать. Что бабло правит миром и нельзя отрицать тот факт, что нищий художник, какие бы прекрасные картины он не рисовал, остается нищим. А кушать хочется каждый день.
Лешка отвечал, что кушать и жрать, как не в себя, понятия разные. Что можно просто приготовить нехитрый ужин из простых продуктов, чтобы насытить организм. А можно нажраться как свинья, выбросить гору недоеденного потом в помойку. Что для жизни, человеку не нужны тысяча одежек, достаточно иметь одежду по сезону. Что если нужен автомобиль, то не обязательно дорогой. В общем, Вадика не устроил этот спор. Он понимал, что у Алексея нет такого рвения к деньгам как у него. Друг жил спокойной обыденной жизнью. А Вадику хотелось шампанского и коньяка одновременно. Фейерверков. Впечатлений.
Размеренная жизнь друга его не впечатляла. Слишком скучно. Слишком серо.
Другое дело планы Вадика на свою жизнь. Вверх по карьерной лестнице. Достаток во всем. Кураж. На примере с Петровичем, Вадик понял, в какие двери надо правильно стучать, что бы благополучие накрыло его с головой. Через пару лет он попробует подготовиться к резкому карьерному прыжку. Надо будет стать руководителем филиала. Для этого уже сейчас пора собирать группу близких людей в коллективе. Создать свое управляемое стадо, которое в нужное время поднимет его на самый верх. Потихоньку начать собирать компромат на руководство. Исподволь входить в доверие. Щупать почву.
Немного конечно омрачало эти радостные мысли воспоминание о последнем дне Петровича на фирме. Резко похудевший, как-то в один миг обмякший, этот хороший, в общем-то мужик. пришел утром после совещания глав в филиале. Закрылся в своем кабинете. Потом позвал Вадика к себе. Вадик на трясущихся ногах пошел. Боялся скандала или ненужного ему разговора начистоту. Но Петрович глядя ему прямо в глаза поздравил с назначением. На столе его стояла коробка с грамотами, мелкой канцелярией, книгами какими-то. Петрович встал, одернул подол пиджака, как-то брезгливо, как будто грязь с себя смахнул, и вышел с коробкой в руках из кабинета. Офис гудел неделю. Потом все успокоилось. Все забыли про сплетни, якобы Петровича поймали на мелких махинациях в нескольких аптеках. Провизоры при проверке показали письма из офиса, подписанные его рукой. В тот день Вадик ощущал странную смесь торжества и неловкости. Как будто чужое место занял. Но в кабинете было красиво, уютно и Вадик быстро обжился и расслабился. Он понимал, что Петрович скорее всего не найдет себе работу. Без пяти минут пенсионер, кому он нужен сейчас на рынке труда, где ценится не опыт, а энергия молодых? На что тот будет жить, тоже никто не думал. Жена – инвалид получает пенсию, сами там разберутся.
Вадик проснулся на даче друга. Посмотрел вокруг, обнаружил пропажу Маринки, услышал запахи и звуки, доносящиеся с кухни и потянувшись, решил вставать навстречу новому дню.
В выходные хорошо отдохнули. Алексей был доволен. Успел пообщаться с сыном, помог отцу подлатать старый сарай. Вечером в субботу жарили шашлыки, игрались с щенком. Мир был полон, ярок, прекрасен. Вадик, правда, стал что-то сдавать. Несмотря на повышение по службе, явный рост доходов (он отдал Алешке все, что одалживал недавно), друг явно был радостным и на подъёме, Алексей заметил, как много Вадька стал пить. Как похотливо тянулся к Маринке при всех, никого не стесняясь. Как явно неуместно иногда он себя вел, при этой встрече. Алексей поймал в себе чувство раздражения на друга. Внутреннее беспокойство. Мысль эта была настолько легкой, еле уловимой, что Алексей не стал задумываться, отмахнулся. Много хорошего было за эти дни и некоторые не очень приятные впечатления, не могли разрушить хорошее послевкусие последних двух дней.
Лешка пил вино. Долго грел бокал в руке. Смотрел через него на солнце. Представлял долину виноградников, жирную, плодородную почву и в уме благодарил землю за этот чудесный подарок. Показалось или нет, но вкус вина действительно, казалось, менялся.
Становился мягче. В отличие от Вадика, похмелья на следующий день не было совсем. А выпили они много. Лешка усмехнулся, давно он так не издевался над своим организмом.
На дворе стоял жаркий июнь, солнечный свет заливал все вокруг этим чудесным утром очередного понедельника…
ххх
День сменял день. . Неделя неделю. Ничего не происходило. Лола ни разу не зашла в его кабинет…
Иногда Алексей брал спичечный коробок, вытряхивал из него маленькие кусочки серебра. Просто, чтобы удостовериться, что все произошедшее с ним не было сном.
Завел блокнот и стал делать короткие записки. Пытался, таким образом, не потерять крохотную связь со своей пациенткой. Как она там? Как ее дела?
Монолог
Емкость. Внутренний резервуар. Тень. Способность принять.
Обыкновенно люди очень остро и охотно воспринимают плохие новости, о природных катаклизмах, чужих горестях, проблемах. Этакое щекотание нервов обывателя происходит. Заполняют свой внутренний мир негативной информацией, и это входит в привычку. Потом эта привычка начинает диктовать выбор. Мы заполняем внутреннюю пустоту всем подряд. Без разбора. Проводим эксперимент: перестаем фиксировать свое внимание на негативе, агрессивно врывающемся в наш внутренний мир. Пытаемся в любой ситуации найти положительные моменты. Пускаем внутрь себя только хорошие мысли. Как долго человек не подготовленный сможет выдержать? Как быстро он встретит свою тень? Как явно он эту тень сможет увидеть, опознать? И не что бы бороться. Нет.. Принять..
Тень – это неотъемлемая наша часть. То, что мы так старательно отвергаем в себе и так явно видим в других. Мы видим не их. Мы видим только себя. Только наша тень, маячит перед глазами, говорит – я тут, посмотри. Я не хочу быть отвергнута. Я не самая худшая твоя часть. Я просто часть тебя и это данность. Как только мы научимся ее различать и принимать, тогда личность станет цельной, наконец.
Тень неотъемлемо связана с нашей емкостью. С готовностью принимать блага нашей жизни. Не познав и не приняв свою тень, ты не полон. Не принят самим собой и не прощен. Непрощенный, практикует осуждение, не способность видеть все грани личности другого, т.к. не принял все грани себя. Как только личность принимает себя без остатка, начинается работа с теми чертами характера, что мешают развитию. Полная, гармоничная личность способна принимать и отдавать. Ей уже не нужно зеркало ее теневой стороны. Она может выйти из системы и оглянуться вокруг. Тогда начинает работать механизм принятия. Вопрос резервуара, личной емкости – сколько ты готов вместить?
Только тогда человек из толпы поймет, сколько блага он готов принять в свою жизнь. На каком моменте будет достаточно. Ведь нормы и границы устанавливаем тоже мы.
Мысли светлые, чистые не будоражат низкие частоты, следовательно, острых эмоций, задевающих за живое, уже не испытать. Придут другие эмоции: яркие, искрометные, но легкие, как дым. После проживания таких эмоций на сердце будет легко. Насколько человек из толпы готов к этому? Благополучие и достаток, это тоже вопрос емкости. Сколько ты готов вместить в себя благ? Привычка к страданиям, страх, страх потери, наказания. Это и есть твой резервуар. Тот источник, которым ты питаешься и питаешь. Сместить полюс и заменить страх потери радостью обладания, страдания – любопытством, страх наказания – торжеством личности.
Я еду в электричке, пропахшей кислым запахом перегара. Что большое зеркало вселенной отражает моим попутчикам? Сколько они готовы принять?
Со временем пришло осознание:
летать не страшно,
Страшно не летать.
Забыв про крылья,
Рухнуть вниз, на землю.
Забыть про небо,
Ползать по грязи,
Не видеть солнечного света.
Убив себя в всеобщей нелюбви
Убить подобным образом планету,
А может и вселенную убить.
-Вы демонстрируете некоторые возможности тела.
След на столе, разорванное кольцо. Как это у Вас получается?
После обмена приветствием, как всегда, перешли к вопросам.
Лола пришла в лёгком летнем платье. Сидела нога на ногу, Алексей заметил большой шрам, протянувшийся через всю правую голень.
– Весь наш мир пронизывает энергия, которую ученые стараются не замечать. Когда я начала «летать» и мои руки загорались теплым жаром, я поняла, что это энергия, которая дается каждому человеку, и мы можем ей управлять. Все что надо – это сосредоточиться и визуализировать желаемое. С помощью этой энергии, можно не только лечить руками.
Я беру кусок железа, мну в ладонях и представляю, что это просто пластилин. Железо становится теплым, потом мягким, потом принимает ту форму, которую ему задам.
Но делаются такие вещи в определенных состояниях. Общаясь с Вами, вспоминая некоторые моменты своей жизни, мне легко войти в это состояние концентрации.
Понятно, что просто за завтраком, такой фокус не удастся.
Она опять смеется.
– Мы вообще в этом мире служим батарейками. Своими чувствами, эмоциями вырабатываем ментальную энергию, которой кормим космос. Просто кто-то повышает свой уровень энергии и открывает канал связи, я так могу это состояние описать. А кто-то, не задумываясь, проживает свою жизнь, даже не замечая, что происходит в энергетическом плане. Плохое самочувствие, лень, апатию, мы лучше спишем на дурную погоду и магнитные бури, чем на истощение своего внутреннего источника.
А это просто не ресурсное состояние, когда ты ничего не даешь и ничего не получаешь в энергетическом плане, соответственно. Уныние один из самых страшных грехов. За уныние мы тратим драгоценное время. Оно уходит, как песок, сквозь пальцы и надо относиться к нему бережно. Уныние и апатия разрушают, перекрывают все энергетические каналы организма. Это крик души о помощи и к нему необходимо прислушаться.
– Почему Вы пришли именно ко мне?
Алексей, наконец, то задал волнующий его вопрос. Ведь в последнее время, он стал замечать некоторые перемены в своей жизни. И стал связывать их с посещениями этой женщины.
– Мне надо было обратиться к врачам, в Москве это сделать быстрее и дешевле, чем в городке, в котором я прописана. Увидела на ресепшене в расписании врачей Вашу фамилию. Меня аж торкнуло, что надо зайти. Тем более, что ситуация в последнее время обострилась. Вот я тут.
– Что именно происходит? Обострилось Ваше состояние? Ухудшилось?
– Можно и так сказать. Но это надо объяснять долго. В двух словах не расскажешь.
Я уже говорила, что мне надо делиться с миром какой-то информацией. А после «полетов» тех давних, когда я отказалась от своей силы, ничего не происходило. Я резко забыла все знания, что лились буквально мне в голову. Прошло много лет и мир, отчаявшись ждать, решил стереть меня с лица земли.
Начались проблемы. Сначала немного, постепенно их стало больше. Потом резко череда травмирующих событий. Были предупреждения через сны. В итоге я все-таки получила информацию о моем предполагаемом будущем.
И сложилась ситуация, что я пишу свои записки, пытаюсь как-то начать взаимодействие с живым миром, но ничего не выходит. Ситуация сейчас висит на волоске.
Но точно знаю, что мои походы к Вам очень важны. Поэтому, когда чувствую, что необходимо прийти и поговорить, я приезжаю.
– Вы далеко живете?
– Нет, не очень. В Подмосковье по этой восточной ветке. Мы с мужем построили дом, там и обосновались семьей.
– Вы очень заинтересовали меня. Интересна Ваша личность, как Вы живете. Можете рассказать? Я даже не знаю, сколько Вам лет. Вы приходите неожиданно и так же неожиданно уходите. Предлагаю, все- таки познакомиться. И мне нравятся Ваши стихи.
Алексей тепло улыбнулся своей неожиданной посетительнице.
– Мне немного за сорок. Живу с мужем и своими двумя дочерями в своем доме, на отшибе вселенной. Мы живем в маленькой деревне, где не в сезон, практически нет людей.
У нас очень хорошая, крепкая семья. Много животных. В принципе – счастливы. Если я не исполню свое предназначение, то жить мне осталось не больше года, двух.
Муж уйдет следом. Детям судьба на этот вариант событий уже прописана. Поэтому я тут.
