Ольга Володарская
Неслучайная ночь
Марка покоробило последнее слово. Свои кайты, к примеру, Сергей не давал никому. Даже самым близким друзьям. А вот девушку запросто уступал.
– И что, сильно она тебе нравится? – полюбопытствовал Ветер.
– Очень.
– Извращенец, – хохотнул Сергей. Но тут же посерьезнел и заметил: – Учти, ей жить негде. Так что придется тебе ее в свою квартиру привести.
– Как так – жить негде? Не понимаю. Она что, за «спасибо» работала? Модели вроде отлично зарабатывают… Тем более Диана говорила, что заграничные контракты имела.
– Все имела. И контракты, и гонорары. Как следствие: квартиру, машину, украшения.
– И куда все делось?
– Муж ее все проиграл. Дианку, кстати, тоже.
– Как это? – обалдел Марк.
– Сел играть с серьезными людьми и не смог вовремя остановиться.
– Я не про то! Как можно живого человека… жену… проиграть?
– Вы, евреи, вроде башковитые ребята, но уж больно от жизни оторванные, – покачал головой Ветер. – Или ты один такой отсталый? Проиграть можно что угодно и кого угодно. Жен и любовниц чаще всего на кон ставят. И еще хорошо, что Дианку нормальный мужик выиграл. Не извращенец, не урод, не отморозок. Всего лишь поимел ее и отпустил.
– Всего лишь? – ужаснулся Марк.
– Мог ведь вообще ее в бордель какой-нибудь продать!
– Ужас какой!
– Я ж тебе говорю – муж ее с серьезными людьми играл. Кое-кого из них я знаю. Нормальные ребята, но карточный долг для них – святое. Не отдашь – запросто пришьют.
– Бедная девочка… – еле слышно проговорил Марк. – А родственников у нее нет?
– Сирота вроде.
Марк едва не прослезился. Он был очень сентиментальным и жалостливым. Мог пустить слезу при просмотре фильма «Белорусский вокзал», а на похоронах родственника навзрыд заплакать. Мог подобрать сбитую машиной дворнягу и отвезти к ветеринару, а заблудившуюся маразматичную бабушку вернуть домой. Мог бесплатно починить соседям кран, а замерзшему бомжу отдать свою куртку. Наверное, именно за это его женщины и любили. Потому как внешне Марк казался мужчиной ничем не примечательным.
В отличие от своих рослых друзей, он был невысок. И худ. До того, как заняться кайтингом, Марк сильно комплексовал по данному поводу. Но когда встал на доску, оказалось, что в его «карманности» есть свои плюсы. Например, мускулистый Егор больше чем на пару метров над водой не подпрыгивал, Сергею тоже рост мешал изящно выполнять трюки, а легкий Марк делал в воздухе такие кульбиты, что Ветер начал приставать к нему с предложением стать постоянным участником международных соревнований. По его мнению, друг мог бы стать чемпионом. Даже в свои сорок два года! Да только Марк, в отличие от Ветра, не жил кайтингом – просто им увлекался. Единожды он все же дал себя уговорить и принял участие в каком-то кубке, где занял третье место. Но этого ему хватило. Чтобы стать чемпионом, надо постоянно тренироваться, а у него дом, работа, Диана… Ему, черт побери, сорок два года! Зато он наконец обрел уверенность в себе, которая сделала его счастливым.
До сих пор Марк Штаркман считал, что природа его обделила. Дала только хорошие мозги, а вот на привлекательность поскупилась. Красивыми на его лице можно было считать только влажные карие глаза. Нос, как у многих людей его национальности, был крючковатым, а губы довольно тонкими. Волосы… Волосы доставляли Марку хлопот – выше крыши. Особенно в юности, когда вились мелким бесом, не желая укладываться в приличную прическу. В тридцать лет Марк полысел. Но не как все нормальные мужики, ото лба к затылку, нет. Плешь его имела неправильную форму, и со стороны казалось, что у него стригущий лишай или что-то вроде того. Пришлось некоторые пряди отращивать, чтобы закрывать ими проплешины, и пользоваться лаком. Но Марк сам понимал, что выглядит смешно. Да и времени на прическу уходило море, поэтому как-то утром, когда волосы категорически не желали принимать нормальный вид, он психанул и обрился наголо. И тут оказалось, что без волос ему гораздо лучше. Марк стал выглядеть брутальнее. Внушительнее, что ли…
С новой «прической» он сам себе нравился. А уж женщинам и подавно. Марк стал пользоваться у них еще большим успехом. Хотя и раньше на отсутствие их внимания не мог пожаловаться, что вызывало недоумение его друзей. На их фоне он выглядел заморышем, но дамы частенько отдавали предпочтение именно ему, а не высоченному Ветру, мускулистому Егору, обаяшке Славе.
Как-то, напившись до свинского состояния, друзья сняли штаны и стали мериться пенисами. Все почему-то считали, что у Марка он каких-то невероятных размеров, раз бабы так к нему льнут (Ветер орал, что они это либо чувствуют, либо Кудряш успевает свой агрегат им продемонстрировать), но его мужское достоинство оказалось самого обычного размера. Ничего выдающегося! Женщины тянулись к Марку совсем по другой причине. Они видели его ум, благородство, ироничность. Их привлекали его безупречные манеры и подкупала искренняя заинтересованность собеседницей. Марк слушал женщин с таким вниманием и сочувствием, что они таяли. А когда начинал говорить, то просто растекались. Он владел языком безупречно, знал все обо всем и мог увлечь любую. При этом женщины видели, что перед ними не «вшивый интеллигентик», способный лишь протирать штаны в какой-нибудь загнивающей конторе.
Марк действительно начинал свою трудовую деятельность в исследовательском институте, но сумел вовремя переориентироваться (и переучиться) и занялся маркетингом. Кроме того, он умудрился запатентовать несколько своих особенно удачных разработок, благодаря чему смог купить себе отличную квартиру, прекрасную машину и съездить в кругосветное путешествие, откуда вернулся в полном убеждении, что все женщины прекрасны, но лучше российских не сыскать.
Жаль, ни на одной Марку не захотелось жениться, хотя все его девушки были достойными. Они родили бы ему изумительных детей и стали бы блестящими хранительницами домашнего очага, но что-то останавливало Курдряша от финального шага…
Пока Марк не встретил Диану.
Девушка не ассоциировалась у него ни с материнством, ни с домашним очагом, но на это ему было наплевать. Он любил ее, хотел ее, жалел и только ее позвал замуж.
На счастье, Диана согласилась.
Глава 5
Гнетущее молчание разорвал оглушительный автомобильный гудок.
– Я же вам говорила, что кто-то едет! – выпалила Бабуся, закончив переставлять тарелки. – А вы мне не верили!
– Кого там еще черти принесли? – проворчал Ветер, поднимаясь из-за столика. И заорал: – Кто?
– Свои! – донеслось издалека. – Ветер, куда машину приткнуть? Твоя стоянка занята, а общая на шлагбауме.
– Кто там? – спросила у Сергея Бабуся.
– Не пойму. Но голос вроде знакомый…
– Прикатил Дрозд, – сказал Марк, обладавший самым острым слухом.
– Дрозд? – неприятно удивился Слава. – А этому чего тут надо?
С Дроздом они также были знакомы с института. Все ребята учились на разных курсах, а сдружились благодаря КВНу. Ветер и Кравченко играли в команде, Марк помогал придумывать шутки, а Егор просто являлся ярым болельщиком – его девушка была членом клуба веселых и находчивых. И туда ее привел именно Дрозд. Тот в КВН не играл, но не потому, что не хотел – его не брали. Дрозд был лишен и актерских способностей, и чувства юмора. Зато обладал такой настырностью, что кавээнщики приняли его в свой круг, а иной раз даже выпускали на сцену – постоять в массовке. Дрозд рад был и тому!
Звали его Ваней, но для всех он был Иванушкой. Дрозд был белокур, голубоглаз, румян, высок и напоминал героя русских народных сказок. Особенно его внешность нравилась преподавательницам, и они частенько делали ему поблажки. А вот сокурсницы Иванушку не шибко жаловали. Им парень казался чересчур смазливым и бесхарактерным. И если с первым утверждением можно было согласиться, то со вторым – категорически нет. Характер у Ивана был, но он умело маскировал свою жесткость наивным взглядом и застенчивой улыбкой. А подлость скрывал под показным простодушием. Он так умело всех обманывал, что, когда стали поговаривать: Иванушка «стучит» на приятелей декану (после чего его и прозвали Дроздом, поскольку Дятел в тусовке уже был, но в том случае прозвище пошло от фамилии), многие не поверили. В том числе и Славка, единственный, кто по-настоящему сдружился с Иванушкой. Остальные – Егор, Марк, Сергей – сразу исключили Дрозда из круга своих приятелей. И когда учеба осталась позади, мгновенно о нем забыли.
Напомнил Дрозд о себе спустя много лет. Ветер, частенько бывавший не только на своем сайте, но и на «Одноклассниках», получил от него сообщение. Иванушка набивался Сергею в друзья, а так как это была всего лишь виртуальная дружба, тот Дрозду не отказал. Они стали общаться. Выяснилось, что Ваня, как и Ветер, успел дважды жениться, но оба брака просуществовали всего пять лет. Детей Дрозд ни с одной супругой не завел – не захотел, зато с последней организовал весьма успешный торговый бизнес. А после развода прибрал его к рукам (ну да, рассчитывать на благородство Ивана не приходилось) и теперь считал себя обеспеченным человеком.
В «Ветродуйку» Ветер Иванушку не звал, Дрозд однажды явился без приглашения. Да не с пустыми руками, а с новой моделью кайтборда. Сказал: «Я торгую спортинвентарем, но для кайтинга еще ничего не возил. Посмотри, хорошая ли штука и стоит ли ее закупать. Борд тебе в подарок. Впоследствии возможно сотрудничество».
Ветер доску опробовал и пришел от нее в восторг. Однако в подарок ее не принял, отдал деньги. И от сотрудничества с Дроздом отказался. Думал, Иванушка оставит его в покое, но не тут-то было. Тот наведывался в «Ветродуйку» пусть и не часто, но регулярно. За сезон раза четыре приезжал, то есть раз в месяц. Дрозду давали понять, что ему не рады, но Ваня делал вид, будто ничего не замечает. Не пускать же его на станцию Ветер не мог, поскольку она была открыта для всех желающих. Плати – и катайся сколько влезет. Можешь инвентарь и напрокат взять. Или для своего ячейку арендовать. Еще брать уроки у инструктора или просто нанять помощника. Но сезон открывался с середины мая, а сейчас было только начало месяца, и кайт-станция не работала.
– Ветер, ну ты чего молчишь? – вновь донесся глас Дрозда. – Куда мне припарковаться?
– На чертову задницу, – проворчал Ветер. Но в ответ прокричал совсем другое: – Откати мой мотик. Там места должно хватить.
– Лады!
– Нет, какого черта он приперся? – взбеленился Слава.
Он когда-то здорово пострадал из-за своей доверчивости. Продолжая дружить с Дроздом, Кравченко сам себе рыл яму. Иванушка каким-то образом умудрился испортить жизнь единственному другу (как именно, никто не знал – Славка отмалчивался), за что тот его жестоко побил прямо в фойе института. Дрозд, естественно, тут же понесся в деканат, и мстителя не отчислили только из-за того, что в кавээновской команде его некем было заменить – такого блестящего актера долго пришлось бы искать, а полуфинал был не за горами.
С тех пор Кравченко Дрозда не замечал. То есть демонстративно проходил мимо него, будто тот – колонна. Но бывший друг его не задирал, боялся быть снова побитым. Слава ему и так нос сломал, а Иванушка своей внешностью очень дорожил. К счастью, после института жизнь их больше не сталкивала, и в те дни, когда Ваня бывал в «Ветродуйке», Кравченко там отсутствовал. Да, конечно, знал от Ветра, что Дрозд изредка приезжает, но еще ни разу они не пересеклись…
Ни разу до сегодняшнего дня.
– Слав, не нервничай, ладно? – обратился к нему Егор. – Для Дрозда – как бальзам на раны чье-то неприятие. Так же, как и приятие. Он же из тех, кто считает: главное – вызывать в людях эмоции. Не важно какие! Типа, если вы меня не любите, значит, просто завидуете. Поэтому мы все делаем вид, что он нам – по барабану.
– Вот и зря, – вскипел Слава. – В институте мы Дрозда терпели – ладно, деваться было некуда…
– Он тоже учился в нашем институте? – заинтересовалась Бабуся. – А какой он из себя?
Кравченко отмахнулся от нее и продолжил:
– Но с какой радости, я вас спрашиваю, нам тут терпеть? Надо было гнать взашей! Глядишь, не являлся бы сюда, как будто его здесь ждут.
– Напротив, – возразил Марк, – ездил бы гораздо чаще, чтобы всех позлить. Отказать в посещении станции Ветер не может, на это нет оснований.
– Да я и без оснований могу, – перебил его Сергей. – Я тут хозяин, что хочу, то и ворочу. Просто Дрозд с кайтерами закорешился – ему ж в душу человека влезть раз плюнуть, – и теперь народ его за своего держит. Тем более что он спонсирует некоторые соревнования. И дает многим ребятам возможность подзаработать рекламой.
– Но сейчас-то станция еще не открыта! – взорвался Слава. – И ты, Ветер, смело можешь ему сказать, чтоб валил к такой-то матери!
– Скажу.
– Только не в столь грубой форме, пожалуйста, – попросил деликатный Марк. Штаркман со всеми был сама вежливость. По его мнению, грубо посылать человека некрасиво и унижает прежде всего посылающего. – Надо просто сказать, что мы собрались тесным кругом, в который не хотели бы пускать посторонних.
– Чем он вам так насолил? – спросила Ульяна заинтересованно. Она увидела Дрозда, который шагал от дома к чайхане и на первый взгляд показался ей очень приятным.
– Насолил он прежде всего Славе, – ответил ей Егор. – И мы до сих пор не знаем, чем именно. Но что Дрозд – с дерьмецом, известно всем.
– О, вся компашка в сборе! – воскликнул Иван, подходя. – Даже Славик тут. Сто лет тебя не видел… – Он улыбнулся так открыто, что человек, не знающий двуличность Иванушки, посчитал бы эту улыбку искренней. – Привет, Слава.
– Привет, – едва сдерживая эмоции, буркнул Кравченко. Затем взял бутылку и разлил водку по стаканам. Дрозду предлагать не собирался, но тот сам попросил:
– Мне-то плесни…
– Больше стаканов нет.
– А это что? – Дрозд указал на пакет, брошенный на пол, в нем лежали остатки закуски и не понадобившаяся одноразовая посуда.
Слава молча достал стаканчик, наполнил его до краев и протянул Иванушке.
– Держи! Только я не врубаюсь, как ты после этого за руль сядешь.
– А я сегодня никуда не намерен ехать, – хмыкнул Дрозд.
– Странно… Потому что здесь оставаться тебя никто не просит.
– Но и не выгонит же, – ощерился Иванушка, после чего залпом выпил водку.
– Вот тут ты ошибаешься, – хищно улыбнулся Слава.
Держать себя в руках Кравченко больше не мог. Да и не хотел! Пусть ребята думают что хотят и ведут себя с Дроздом как им вздумается, а он либо выдворит его, либо вспомнит студенчество и снова начистит Иванушке рыло.
– Ветер, может, и не станет, Серега гостеприимный хозяин, а я запросто… – Слава плеснул водки только себе и отсалютовал стаканчиком Дрозду. – Вот сейчас выпью еще пару стопочек и устрою пьяный дебош. С друзьями-то я подшофе добрый, а если под руку кто-то левый попадется, все, тушите свет!
– Не пугай меня, Кравченко, – скривился Дрозд. – Я не тот, кем был в институте. Уже десять лет занимаюсь кик-боксингом, так что неизвестно еще, кто кого: ты меня или я тебя.
– Иван, – повернулся к Дрозду Марк, – мы же взрослые люди, давайте постараемся вести себя цивилизованно.
– Ты это Кравченко скажи, не мне. Я на него не наезжал. Вообще ничего дурного не сделал. А что приехал без предупреждения, так не судите меня строго. У меня грандиозное деловое предложение к Сереже. И он, если согласится на мои условия, выиграет даже больше, чем я.
– А нельзя ли перенести вашу деловую встречу на другой день? Дело в том, что сегодня у нас своего рода закрытое собрание клуба друзей…
– Короче, ты лишний, Ваня, – добавил Егор. – Против тебя мы ничего не имеем, но сегодня хотели бы побыть в тесном кругу.
– С каких пор в него входит писательница Мичурина?
– Это не твое дело.
– Что ж… – Дрозд, поджав губы, помолчал. – Если вы настаиваете…
Он медленно поднялся. Глаза его были устремлены на Ветра.
– Ты, Сережа, надеюсь, понимаешь, что упускаешь шанс выйти на новый уровень? Благодаря мне ты можешь стать царем и богом всех кайтеров.
– Я не тщеславный, Ваня, – криво усмехнулся Ветер.
– Зато ты очень радеешь за свое дело, и если я сделаю предложение не тебе, а кому-то другому, твоя школа из лучшей превратится в самую отстойную.
– Ну, мы еще посмотрим.
– Зачем так рисковать, Сережа? Можно просто поговорить, и тогда…
– Не сегодня, Ваня. В любой другой день я тебя выслушаю.
– Я буду разговаривать с тобой либо сегодня, либо никогда.
Слава видел, как закипает Ветер. Ноздри его раздулись, синие глаза сузились, став похожими на щелки. Еще немного, и Сергей из Ветра превратится в Смерч и сметет Дрозда с ног. Кравченко знал, что друг, если его очень сильно разозлить, может затеять драку. Тут они с ним похожи. А Марк с Егором рукоприкладства не одобряли. Правда, если Марк не дрался прежде всего потому, что был довольно слаб, то Егор обладал недюжинной силой. Но никогда не применял ее в кулачных боях. И из себя не выходил. Даже голоса не повышал ни разу. Слава его не очень понимал, как и Марка. Любил по-дружески, но не понимал. Ветер был ему всех ближе. Поэтому он решил уладить его конфликт с Дроздом. Не столько как зачинщик, сколько как друг. Иванушка, подлая тварь, на самом деле может подгадить Сереге, и Кравченко никогда бы себе не простил, что стал виновником этого…
Глава 6
Слава единственный из друзей не проникся кайт-серфингом. Он наведывался на «Ветродуйку» не за тем, чтоб пронестись по водной глади или воспарить над ней, делая в воздухе кульбиты, а просто встречался с дорогими и близкими ему людьми. И еще знакомился с барышнями, которые прибивались к их тусовке в больших количествах. Или хвастался своими.
В прошлом Кравченко был профессиональным спортсменом, бегуном на короткие дистанции. Когда из спорта пришлось уйти, он дал себе зарок больше не напрягаться. И теперь даже в тренажерный зал не ходил. Счастье, что ему повезло с конституцией, и Славик не растолстел, а только немного потяжелел. Ну, и животик у него обозначился довольно заметный. Но барышни находили его уютным и приятным, постоянно пощипывали, потому он и не думал его сгонять.
В отличие от друзей, Вячеслав Кравченко был женат. Восемнадцать лет назад он взял замуж свою соседку, которую знал с детства. Ольга была младше на три года и влюблена в него чуть ли не с пеленок. Когда Славка пошел в школу, она бежала следом и просила взять ее с собой. Из-за соседа Оленька в четыре года научилась читать и писать – лишь бы сесть с ним за одну парту. Уже тогда она всем заявляла, что выйдет за Славу замуж.
В день, когда Кравченко провожали в армию, пятнадцатилетняя Оля дала клятву ждать его. Девушка, с которой Славка тогда встречался, ее за это чуть не побила. Крикнула: «Без тебя есть кому его ждать!» – и вытолкала за порог. Но, в отличие от Оли, через несколько месяцев нашла себе парня, а Славкина соседка два года вела себя паинькой. Всем говорила, что у нее есть жених, и никаких вольностей не позволяла.
Жители подъезда над Ольгой беззлобно подсмеивались, и только Славина мама воспринимала девочку всерьез. Она постоянно твердила сыну, что лучше жены ему не найти, и советовала к ней присмотреться. Но Славке совсем не нравились малолетки. Тем более пухлые и невзрачные. Его тянуло к стройным, ярким, разбитным. К шаловливым кошечкам. К зажигалкам. К гибким, уверенным в своей неотразимости куколкам. Оля же носила пятидесятый размер, заплетала свои роскошные волосы в косу, вела себя очень рассудительно (если не считать ее безрассудной любви к Славе) и походила на тургеневскую барышню. В общем, Кравченко мать не слушал, и Олю в качестве своей потенциальной девушки, а уж тем более жены не рассматривал.
Отслужив в армии, он восстановился в институте, откуда его отчислили за прогулы, и вернулся в спорт.
Со своей первой и единственной большой любовью Кравченко познакомился на соревнованиях – разминался перед забегом, а Юля сидела на первом ряду трибуны. Она была так хороша собой, что все спортсмены на нее пялились. И Слава не оказался исключением. Только этим не ограничился, а набрался наглости, подбежал к бортику, схватил барышню за руку и выпалил: «Девушка, вашей маме зять не нужен?». Та в ответ только фыркнула (типа, мог бы сказать что-нибудь менее банальное), но посмотрела на парня благосклонно и пальчики свои из его лапищи не сразу вырвала.
На тех соревнованиях Слава занял первое место. А после все же с Юлей познакомился. Она оказалась дочкой одного из тренеров и сама когда-то занималась легкой атлетикой. Юля была старше Славы, ей уже исполнилось двадцать шесть, и она имела маленького сына. С мужем не так давно развелась, работала в детской спортивной школе, жила с ребенком в купленной родителями квартире. Туда она Славу и привела после соревнований. На чай. Но так как сын гостил у бабушки и помешать молодым людям было некому, они, вместо того чтобы дуть кипяток с заваркой, занялись бурным сексом прямо на кухне. А потом в ванной. И в комнате. И даже на лоджии, куда вышли покурить…
Юля, перед тем как проститься со Славой, смущенно проговорила:
– Ты не подумай, что я шлюха… Со мной такое впервые, чтоб в день знакомства…
– Дурочка! – ласково улыбнулся ей Слава. – Я никогда бы о тебе так не подумал. Я же вижу, какая ты.
– Значит, мы еще встретимся? А то знаю я, как вы, мужчины, относитесь к тем, кого затаскиваете в постель на первом свидании.
– Во-первых, еще неизвестно, кто кого… Во-вторых, в постели мы с тобой пока сексом не занимались. А в-третьих… Я тебе сам надоем!
И, расцеловав Юлю, он унесся на занятия – уже наступило утро.
Сразу после учебы Слава вновь примчался к девушке. С цветами и золотым колечком. Юля розы приняла, а вот перстенек отвергла. Сказала – слишком дорогой и символичный подарок. А Славе именно такой и хотелось сделать. Чтобы Юля поняла, что для него она – не мимолетное увлечение, а девушка его мечты.
Слава на самом деле воспринимал ее именно так. И с первого дня знакомства хотел видеть своей женой. Он даже родителям об этом сказал. Мама, узнав, что избранница сына разведенка с ребенком, пришла в ужас. А отец уговаривал не торопить события. Но Слава проигнорировал советы родителей, слушая только свое сердце, и уже через две недели после знакомства сделал Юле предложение.
Девушка с радостью его приняла.
Свадьба Юли и Славы должна была состояться в сентябре. В августе же Кравченко уехал на сборы в спортивный лагерь. Там он дико скучал по своей невесте, звонил ей каждый день, писал письма и раз в неделю ездил в город, чтобы повидаться. За сотни километров ради двух часов общения – больше побыть вместе не получалось, нужно было возвращаться в лагерь.
Когда до окончания сборов оставалось шесть дней, Слава вспомнил, что ровно два месяца назад увидел Юлю на трибуне. Каждый день, проведенный рядом с нею, был похож на чудо, но вдали от любимой Слава загрустил. Он понимал, что совсем скоро Юлю увидит, а уже через три недели станет ее законным мужем, но самоуговоры не помогали. Хотелось увидеть ее именно сегодня, отметить этот маленький праздник…
И Слава сорвался из лагеря, на перекладных добрался до города. В ночном ларьке возле дома купил шампанское, конфеты, Юлиному сынишке его любимых «киндер-сюрпризов» и помчался к ее подъезду. По лестнице не шел и даже не бежал – летел. А сердце от радостного нетерпения бухало так сильно, что казалось, если ступеньки сейчас не кончатся, просто выпрыгнет из груди…
Слава открыл дверь своим ключом, тихонько вошел. К его удивлению, в спальне горел свет. Он-то решил, что все спят, а оказывается…
Поставил сумку с покупками на пол и вошел в комнату. Он думал, что застанет Юлю в кресле у телевизора, но ошибся. Его невеста находилась на лоджии, где занималась сексом с каким-то парнем. Две недокуренные сигареты дымились в пепельнице на подоконнике.
Кравченко хотел уйти. Очень хотел. Сбежать, чтобы ничего не видеть… А еще чтобы не натворить глупостей… Но не смог!
С диким рычанием он ворвался на лоджию, схватил Юлиного любовника за шею и с силой сжал пальцы. Парень взвыл. Его партнерша испуганно обернулась. Она была увлечена процессом и не слышала, что кто-то вошел. Она никак не ожидала Славу увидеть! Знала – жених на сборах, а значит, у нее есть возможность немного расслабиться. Когда замуж выйдет, встречаться с другими парнями станет гораздо сложнее. Да и опасно – вдруг супругу кто донесет? С первым-то мужем именно из-за этого развестись пришлось…
Пока Юля ужасалась тому факту, что Слава оказался не в лагере, а у нее в квартире, сам он успел надавать ее случайному любовнику по морде и вышвырнуть его за дверь. Когда там же оказалась и одежда соперника, Слава вернулся на лоджию, швырнул Юле халат и велел:
– Прикрой срам!
Невеста стыдливо натянула халат.
– Не шлюха, да? – прорычал Слава, из последних сил сдерживаясь.
– Сама не знаю, как это вышло, – залепетала Юля. – Саша был моим парнем когда-то… Мы не виделись три года, он служил на Дальнем Востоке и вот вернулся…
Юля протянула руки, чтобы обнять Славу, но тот шарахнулся от нее, как от чумной. И она заплакала.
– Прости меня, прости! Мне стало его жаль. Он так любит меня! И пришел сделать предложение… А я сказала, что выхожу замуж за другого, которого безумно люблю…
И тут Кравченко не выдержал. Терпение его лопнуло, и Слава залепил пощечину Юле. Та отлетела метра на три и упала. Но он не стал помогать ей подняться. Боялся, что если задержится здесь еще хотя бы на пять минут, то не совладает с собой и изобьет Юлю по-настоящему. Поэтому, не говоря ни слова, выбежал из дома. Ничего не видя из-за выступивших на глазах слез, Кравченко понесся через дорогу.
В десяти метрах был подземный переход, но Славе всегда было лень в него спускаться, и он перебегал улицу поверху. Правда, обычно очень внимательно следил за потоком машин. И делал остановки на полосах, если тот был плотным. Но это обычно! А не в день, когда жизнь рушилась…
Слава не увидел приближающегося грузовика, только услышал, как он оглушительно просигналил, после чего почувствовал страшную боль, а через миг сознание покинуло его.
Очнулся Кравченко в больнице. Рядом с кроватью обнаружил маму и… Олю. От первой узнал, что у него сломаны обе ноги и несколько ребер, что, по сути, ерунда, а вторая сообщила о своем желании быть рядом с ним даже в случае, если Слава останется инвалидом. Тут мама ткнула ее в бок, и Оля замолчала. Но Слава уже понял, что его положение не столь радужно, как его пытались уверить, и стал донимать расспросами родительницу. Той пришлось сообщить сыну, что у него еще травма позвоночника, и врачи пока не знают, сможет ли он ходить.
На счастье, Слава пошел. И пошел довольно скоро, на нем все заживало как на собаке. А вот бегать еще очень долго не мог. Сначала на костылях ковылял, потом – опираясь на палку. В спорт он больше не вернулся. И Юлю не видел, хотя та сделала попытку навестить его в больнице, но Слава не разрешил ее впускать.
Окончательно выздоровев, Кравченко сделал Оле предложение. Та, естественно, его приняла. Спустя месяц они поженились. Через год стали молодыми родителями. Еще через семь лет в их семье появилось второе чадо.
Все годы брака Слава жене изменял. Начал в медовый месяц.
Они поехали в свадебное путешествие в Крым. Супруга спать укладывалась рано, да Оля и не любила шататься по барам и дискотекам и даже просто по набережной, где толкотня, оглушительная музыка, куча пьяных. Слава же не для того на курорт ехал, чтобы вечерами телевизор смотреть, поэтому сразу сказал, что если жена не хочет тусоваться, то может оставаться в номере, а он пойдет развлекаться. Оля попыталась его отговорить, но – бесполезно. Пришлось ей смириться.
Слава вечерами гулял один. Они договорились, что он будет возвращаться в отель не позже полуночи, а во время своих «променадов» не станет напиваться и флиртовать с женщинами. И Кравченко слово держал: являлся всегда ровно в ноль часов и почти трезвый. А то, чем он занимался с отдыхающими барышнями, флиртом назвать было сложно. Он занимался с ними сексом и за время медового месяца сумел соблазнить троих. Причем с одной из этого трио встречался не только вечером, но и днем, когда Оля лежала под навесом, спасаясь от палящего солнца, – якобы ходил к далекому пирсу, чтобы понырять. На самом же деле он забегал к своей землячке, снимавшей дом неподалеку, и занимался с ней быстрым сексом. По возвращении домой они еще полгода встречались – Славе нравился ее неуемный темперамент.
Оля же воспринималась им как удобная во всех отношениях женщина. И, что самое главное, надежная. Другим Кравченко не верил. Тем более тем, к кому его тянуло. Бывало, Слава увлекался, но теперь-то ведь знал: с бабами по-хорошему нельзя, они двуличные твари, годные только для того, чтобы доставлять мужику удовольствие. А еще рожать детей. Для последнего у него была Оля, а для остального – сотни дамочек, более привлекательных и раскованных, нежели жена. Так что, можно сказать, Слава отлично устроился: полноценная семья и бурная сексуальная жизнь вне ее. О чем еще может мечтать мужчина? Разве что о том, чтобы жена не узнала о той самой сексуальной жизни… Или хотя бы делала вид, что пребывает в неведении.
За восемнадцать лет брака Оля ни разу не дала Славе понять, что наслышана о похождениях мужа. «Добрые» люди то и дело сообщали ей о том, что видели Кравченко с барышнями, да и сама она давно перестала быть наивной дурочкой, понимала, почему супруг неделями не прикасается к ней и слишком часто задерживается на работе. Но Ольга держала свои переживания при себе, со временем уяснив для себя главное: Слава – лакомый кусочек для женщин. Ее избранник – чертовски обаятельный, умный, имеющий неплохую работу, сексуальный мужчина, а она – серая мышка, невзрачная, толстая, скучная, и на нее вряд ли кто позарится. Но! Супруг от нее не собирается уходить, потому что его все устраивает. А раз так – зачем портить нервы Славе и себе ненужными разборками? Не дай бог, муж взбрыкнет и натворить глупостей…
Вот так и жили. На удивление друзьям и на радость родителям. Славина мама оказалась права – лучшей жены ему не найти.
