Ольга Володарская
Ответ перед высшим судом
– Нет, вы не правы, – сказал он, пройдясь по комнатам и заглянув в ванную, чтобы вымыть руки. – Этот дом не сравнить с новостройками, даже элитными. Здесь подлинное величие. Во всей архитектуре тех времен оно есть. Но вот такие здания, как это, эксклюзивные, они как дворцы.
– В чем-то вы правы. Квартиры здесь давали только элите. А сейчас они продаются. И въехать может наркоторговец или проститутка экстра-класса, были бы деньги. – Маша взялась за приготовление чая. – Вам черный, зеленый, красный?
– О, у вас есть каркаде? Тогда его.
– Тоже люблю. А от торта точно откажетесь?
– Точно. Вот бутерброд бы…
– С сыром, колбасой, рыбой, икрой?
– Неужто все есть?
– У меня же день рождения.
– Но вы его в ресторане отмечали.
– Да, но туда я пригласила ближний круг, а есть еще приятели, бывшие коллеги, соседи…
Маша на самом деле накупила продуктов, чтобы угощать тех, кто нежданно заявится к ней с поздравлениями. Но таких было лишь двое. И теперь холодильник ломился от деликатесов. И она решила накормить Колю. Зачем спрашивать, с чем он любит бутерброды, пусть кушает все, что душа пожелает.
– У вас такая большая квартира, а живете вы в ней одна? – спросил Коля, с удивлением наблюдая за действиями Маши, она метала на стол тарелку за тарелкой.
– Увы. Я не замужем. Детей нет.
– А родители? Квартиру же дали кому-то из них?
– Деду. Он был первым председателем горисполкома. У него родились дети: дочка и сын. Сын – мой папа. Дочка – моя любимая тетя. Папа умер. А тетя жива, здорова и живет в загородном коттедже.
– А где ваша мама?
– Ее тоже нет в живых. Они с папой погибли в автокатастрофе. – И отвернулась к чайнику. Это была больная тема для Марии. – Итак, с чем вам сделать первый бутерброд? – бодро спросила Маша. – Давайте с икрой?
– Я родился на берегу Каспийского моря. Меня икрой не удивишь. Как и рыбой. А вот сыр я люблю. Тем более у вас он такой необычный, пестрый.
– С плесенью.
– Я так и подумал. Верите или нет, ни разу не пробовал.
– Тогда милости прошу. – Она подала Коле кусок рокфора. – Но без хлеба ешьте.
– Слышал, такие сыры хорошо сочетаются с красным вином.
– С розовым тоже неплохо. Главное, чтоб оно было послаще. Я так вообще люблю с портвейном.
– Я пил только «Агдам» в юности. И по мне с этим напитком сочетать что-то практически невозможно.
– У меня отличный портвейн с Мадейры. Я бы предложила, но… Вы же за рулем? – Нет, Маша не готовила пути к отступлению. Она расслабилась и вела себя естественно.
– Я только пригублю. Но если войду во вкус, вызову одного из своих коллег, – лучезарно улыбнулся Николай.
И радостная Маша побежала в комнату, где в одном из отделений стенки у нее имелся бар.
В ту ночь Коля остался у нее. А уже через неделю перевез свои вещи. Он снимал квартиру, неплохую, но неуютную, темную, безликую, пропахшую табаком предыдущего хозяина. Бизнес Николай тоже вел неправильно. По-дилетантски. Маша, когда изучила документы, поразилась, что дело приносит прибыль. И взялась Николаю помогать. Спустя год фирма крепко встала на ноги, а через два расширилась.
Мария не считала, что гражданский муж ей за что-то должен. Да, он жил в ее хоромах, пользовался ее бизнес-советами и навыками экономиста, а также нужными знакомствами, но давал он гораздо больше, чем брал. Только с Николаем Маша почувствовала себя любимой и желанной. Единственное, что омрачало ее счастье, так это недовольство тетки. Ей Коля категорически не нравился. Она воспринимала его как какого-то прилипалу. Как будто Маша его на помойке нашла, отмыла и отчистила. Красивый, здоровый, образованный, вполне неплохо себя обеспечивающий мужчина, вот каким Коля был, когда они познакомились. А что еще поднялся, став жить с Машей, так это же хорошо.
– Посмотрим, как заговоришь, когда он тебя бросит, – бурчала тетка. – Редкий мужик ценит помощь своей половинки. А еще у них короткая память. Так что вскоре твой Коленька решит, что он всего достиг сам, распушит перья и отправится на поиски новой самки. И не обязательно более молодой и яркой. Просто другой. Которая не видела его без хвоста.
– Но не все же такие!
– Нет. Поэтому я и употребила словосочетание «редкий мужик». Твой к этой категории не относится.
– Ты его не знаешь!
– Я его вижу. – И это было веским аргументом, потому что тетя разбиралась в людях не просто хорошо – великолепно. А замуж оба раза выходила за тех, кто был успешнее ее, поэтому если от своих супругов и ждала подвоха, то другого. – Я говорю тебе все это не для того, чтобы укорить или расстроить, просто готовлю тебя к неизбежному. И советую заключить брачный контракт, если он позовет тебя замуж и ты согласишься. А лучше перевести его фирму на себя. И ни в коем случае в квартире не прописывать.
Маше было обидно это слушать. Поэтому она стала реже видеться с теткой.
Беда была еще в том, что Коля не звал Марию замуж. Он просто жил с ней. И ни разу не озвучил планов на совместное будущее. А когда она заводила разговор об этом самом будущем, Коля мрачнел и начинал разглагольствовать о том, что жить нужно настоящим, потому что завтра на голову каждого может свалиться кирпич. Если бы Мария мечтала о детях, то забеременела бы и женила на себе Колю как миленького. Вот только она хотела родить наследника любимому мужчине. Подарить ребенка ему. А что это за подарок, которому не рады?
В остальном все было хорошо. Маша была счастлива с Николаем. Они оба много работали, приходили домой поздно и не успевали надоесть друг другу. Отдыхали всегда вместе. Не так часто, как хотелось бы Маше, она много путешествовала раньше, могла сорваться на пару-тройку дней куда-нибудь за границу, чтобы побродить по улочкам Праги или окунуться в Средиземное море, омывающее берега острова Крит. И все же два раза в год они выбирались куда-нибудь. Коле нравились Мальдивы. Он обожал нежиться на белом песочке, пить коктейли и ничего не делать. Мария предпочитала более активный отдых, но рядом с любимым готова была тюленем валяться в волнах.
С последней поездки прошло около месяца, как в Коле что-то изменилось. Он стал отстраненным. Маша спрашивала, что с ним, но получала невразумительные ответы. Как правило, Коля говорил, что у него начался кризис среднего возраста и это надо пережить. Маша спросила мнения тетки на этот счет. Тетка безапелляционно заявила: «Бабу завел!» И посоветовала посильнее сжать его яйца. Мария сделала с точностью до наоборот: стала ласковее и внимательнее. Баловала вкусностями, устраивала сюрпризы и в постели творила то, что раньше делать стеснялась.
А Коля все равно ушел!
Маша не ожидала этого. Потому что у них все было хорошо, пусть и не прекрасно. От него не пахло чужими духами, на теле не появлялись подозрительные царапины и что там еще доказывает мужскую измену? Коля даже на работе не задерживался. То есть ничего не предвещало беды…
Поэтому, когда Маша услышала: «Я полюбил другую женщину и ухожу от тебя, прости!» – она ушам своим не поверила.
От тетки Мария слышала, что мужики всегда оставляют пути к отступлению. И уходят не насовсем. Говорят, давай поживем раздельно, разберемся в себе… Но Коля сказал, как отрезал. И ушел, не взяв с собой ничего, кроме небольшого чемодана.
Маша, которой ничего толком не объяснили, некоторое время стояла столбом. Потом легла. Она слышала, что сразу после еды не нужно принимать горизонтальное положение. Но ее всегда тянуло прилечь. Так в ее желудке пища лучше переваривалась (в других, может быть, и нет), а в ту минуту ей хотелось, чтобы лучше переварилась информация.
Коля полюбил другую.
И ушел к ней от Маши.
Нет, не к ней. Просто ушел. За что попросил прощения.
Не так много информации, чтобы долго ее переваривать. И все же она никак не укладывалась, а бурлила в голове, как какой-нибудь гороховый суп в желудке. Маша потянулась к телефону, желая позвонить Коле. Нельзя же вот так уходить, бросив на прощание всего одну фразу! Смыться, ничего не объяснив. Это почти как уйти по-английски. А возможно, Коля так и хотел сделать? Но она пришла пораньше и застала его. Одетого, с чемоданом. Пришлось что-то объяснять. Но кратко, чтобы поскорее убраться с Машиных глаз.
Трус!
Но и она хороша. Могла бы остановить, попросить (нет, потребовать!) более пространного объяснения. Но Мария то ли растерялась, то ли тоже струсила. Побоялась услышать что-то нелицеприятное в свой адрес? Она не могла в себе разобраться. В тот момент – нет. Поэтому отбросила телефон, вскочила с дивана и побежала в прихожую обуваться. Телефонный разговор ничего не решит. Она должна видеть глаза Коли!
Натянув на ноги первые попавшиеся башмаки, Мария выскочила за дверь…
Так что рыжему полицейскому она соврала. И только когда он покинул ее квартиру, поняла, как сглупила. Когда он просмотрит записи с камер, то узнает, что его обманули, и примкнет к рядам своих коллег, видевших Марию первой подозреваемой.
Глава 3
Рита Пахомова не любила сказки. Но так было не всегда. В детстве она сказки обожала. Запоем читала и сочиняла сама. Во всех, прочитанных и написанных, побеждало добро, и Рита верила, что в жизни так и бывает. А оказалось…
– Марго, ты где там? – услышала она властный женский голос из глубины квартиры и вздрогнула.
– Завариваю вам чай, – выпалила Рита и заметалась по кухне. Задумавшись, она совсем забыла о просьбе мачехи Татьяны Олеговны.
– Тебя только за смертью посылать, – проворчала та. – Неси скорее, я озябла и хочу согреться.
Рита покосилась на термометр, висящий на холодильнике в виде магнита. Он показывал двадцать три градуса. Как можно замерзнуть при такой температуре?
– И не забудь подать к чаю песочное пирожное.
– Да, хорошо, – откликнулась Рита. – А бутерброд не желаете? Вы плохо позавтракали сегодня…
– Марго, если я захочу бутерброд, я тебе об этом сообщу, – отчеканила мачеха.
Рита тяжело вздохнула и принялась за чай. Татьяна Олеговна была невыносимой женщиной. Поэтому, наверное, похоронила трех мужей, включая отца Риты, которого свела в могилу за четыре с половиной года, и рассорилась с дочками. Терпеть ее могла только падчерица. Но лишь потому, что у нее не было выбора.
Заварив чай и выложив на тарелку пирожное, Рита принесла поднос в зал. Мачеха восседала на диване, по центру. Слева от нее – корзинка с вязаньем. Справа – костыли. Татьяна Олеговна сломала таз в прошлом году, но вопреки прогнозам врачей встала на ноги.
Рита поставила поднос на журнальный столик. Хотела было удалиться, как услышала вопль:
– Что это такое?
– Песочное пирожное, – растерянно ответила Рита, проследив за жестом мачехи – она тыкала в пирожное.
– Нет, это сухарь, который когда-то был пирожным. – Татьяна Олеговна отодвинула от себя блюдце. – Ты опять не накрыла сдобу пакетом, оставила заветриваться, так?
– Нет, я накрывала, но Маркиз мог забраться на стол и порвать пакет. – Маркизом звали кота мачехи. Он был таким же невыносимым, как и его хозяйка.
– Марго, перестань изворачиваться. Почему ты постоянно это делаешь?
– А почему вы постоянно называете меня Марго, хотя я много лет прошу обращаться ко мне – Рита?
– Плебейское сокращение прекрасного имени Маргарита.
– Но меня так папа называл…
– Твой папа мертв, – проговорила мачеха стальным голосом. – А я буду обращаться к тебе так, как считаю нужным. – И чуть мягче добавила: – Теперь, Марго, будь добра, сходи за свежими пирожными. И купи Маркизу баночку печени трески. Давно мы его не баловали.
Возражать было бесполезно. И Рита послушно потопала в прихожую, чтобы обуться, накинуть ветровку и отправиться в магазин за лакомствами для тех, кто отравлял ей жизнь.
Рита потеряла маму в девять лет. Та трагически погибла. Играя с детворой на речке, нырнула с небольшого обрыва и напоролась на торчащую со дна арматуру. Все лето Рита и ее друзья на этом месте в воду спрыгивали, и никто даже не поранился. Считалось, что там воронка и глубина метров пять, не меньше. А мама один раз нырнула и умерла.
Остались Рита с папой одни, но не надолго.
Через полтора года отец привел в дом невесту. Татьяну Олеговну. Она тоже была вдовой и имела двух дочерей. Работала там же, где и Ритин папа, и была с ним с одного года – то есть не девочкой, а зрелой дамой пятидесяти лет.
Маргарите она сначала понравилась. Красивая, глаз не оторвать. Яркая, моложавая, статная, модная. Улыбчивая. Как губы растянет, зубы сверкают. Все как на подбор, ровные, белые. Можно подумать, вставные, дорогие, фарфоровые, но нет – свои. Волосы темные, с краснотой. Глаза как вишни. Грудь высокая, хоть стакан на нее ставь. Не Софи Лорен – лучше. На ее фоне папа просто заморыш. Белобрысенький, тощий, с длинным носом и тонкими губами. Мама была привлекательнее его, но тоже не блистала особой красотой. В отличие от Татьяны Олеговны. Перед этой женщиной просто свет мерк. Поэтому отец и позволил ей себя захомутать. Потерял волю, оказавшись в ее жарких объятиях.
Папа был большим начальником на масштабном заводе всероссийского значения. А прадед был первым директором этого завода. Но его репрессировали, и дед Риты жил с клеймом «сын врага народа». Возможно, поэтому всю жизнь разгружал ящики с рыбой в магазине «Океан», стараясь не высовываться. Но его сын вознамерился отстоять честь семьи и триумфально вернуться на завод, у руля которого стоял его предок.
У папы получилось. Правда, на это ушли лучшие годы, и женился он только в сорок лет. Зато удачно. Долго не выбирая, взял в жены свою секретаршу, а она оказалась порядочной женщиной, очень хорошей хозяйкой и отличной матерью. Страстью он к супруге не пылал, но тепло к ней относился и намеревался прожить в браке всю жизнь. Но она погибла, и отец стал присматриваться к окружающим его женщинам. Среди которых было много милых, покладистых, скромных, таких как покойная жена, но вдовцу хотелось страстей, и он остановил свой выбор на Татьяне Олеговне.
Именно так будущая мачеха представилась Рите. И, даже став женой отца, настаивала на том, чтоб падчерица называла ее по имени-отчеству и обращалась на «вы». Заехала она в квартиру супруга с младшей дочерью, пятнадцатилетней Дианой (старшая была уже взрослой и собиралась замуж). Рите пришлось потесниться, ее комната стала «детской». «Молодожены» обитали в спальне. Еще имелся зал, где собиралась вся семья для просмотра познавательных телевизионных программ и праздничных обедов, и кабинет. Когда-то кабинет был папиным, но Татьяна Олеговна быстро выжила супруга из него, заполнив пространство своими альбомами, красками и кистями (она мнила себя художником) и переименовала кабинет в мастерскую. А квартира Пахомовых была не просто большой – огромной. И находилась она на последнем этаже первой городской высотки. Под ней шестнадцать этажей, над ней – золоченый шпиль. Из трех комнат и кухни вид на город. Каждое окно выходит на одну из стран света. В кабинете-мастерской окна нет, это кладовка, но размером девятнадцать квадратных метров. Прихожая – двадцать пять. Квартира Пахомовых занимала весь этаж. Ее дали прадеду Риты, первому директору завода-гиганта. Когда прадеда посадили, других жильцов: жену врага народа, его мать и сына не выселили, но «уплотнили». Оставили Пахомовым две комнаты. В зал же заехала семья из трех человек, а в кладовку одинокий милиционер. Прекрасную квартиру, образец сталинского шика в стиле «ампир» превратили в коммуналку. В ней и родился Ритин отец. И с шести лет ютился вместе с мамой и бабкой в одной комнате. Вторую оккупировал отец, когда развелся с благоверной и нашел себе новую женщину. Так в квартире, которая была в полном распоряжении одной семьи, стало со временем обитать четыре. Даже одинокий милиционер женился и привел в свою кладовку женщину с ребенком.
Всего этого Рита не застала. Когда она появилась на свет, квартира вновь была в полном распоряжении их семьи, отец добился и этого. Тогда еще была жива бабушка, и они обитали вчетвером. Маленькая Рита носилась по огромной квартире и даже гоняла по комнатам на велосипеде. Это было еще при Советском Союзе, пусть и начинающем разваливаться. Еще не было новых русских, их трехэтажных вилл и двухуровневых хат, и так, как Пахомовы, жили очень немногие. Наверное, поэтому Татьяна Олеговна и позарилась на отца. Из-за квартиры. Сама-то она до третьего замужества жила в «гостинке» общей площадью двадцать два квадратных метра, то есть меньшей, чем их прихожая. В ее старой квартире осталась старшая дочь со своим женихом. А Татьяна Олеговна с младшей переехали к Пахомовым и тут же прописались.
Когда Татьяна Олеговна стала хозяйкой в доме, Рита ощутила себя главной героиней сказки «Золушка». Ее так же третировала злая мачеха, а сводные сестры над ней насмехались. Старшая реже, поскольку жила отдельно, но жестче. Золушка-Рита убирала, стирала, гладила. Но Татьяна Олеговна считала, что дом держится на ней. Муж отдавал ей всю зарплату, которой она распоряжалась по своему усмотрению. А поскольку мачеха была женщиной прижимистой, то за покупками ходила сама, не доверяя даже собственной дочери. Если соль купить или туалетную бумагу, то да, за этим посылались девочки. Но продукты на пару дней, порошки, шампуни, не говоря уже о полотенцах и занавесках, все это приобретала Татьяна Олеговна. Еще она готовила ужины. Днем каждый питался как мог, но в конце дня вся семья собиралась за столом и вкушала яства, поданные к столу мачехой. Готовила она, надо сказать, отменно. И перед приемом пищи опрокидывала стопочку аперитива, как сама говорила, для умиротворения. Поэтому Рита радовалась ужинам, несмотря на то что после них она все отмывала.
Отец мало вникал в жизнь дочери. Он работал с утра до вечера, являлся домой уставшим и после сытного ужина и просмотра познавательной, по мнению Татьяны Олеговны, передачи сил у него хватало только на жену. Рита первое время пыталась поднимать вопрос своего незавидного существования в присутствии всех членов семьи, но мачеха всякий раз находила аргументы в свою пользу. Я заставляю ее мыть полы во всей квартире? А кто будет это делать? Я? Ты? Мы работаем. А Диане скоро поступать, она занимается. К тому же твою дочь нужно приучать к порядку, она неряшлива, а это девушку не красит…
И так на каждую претензию. Новых вещей ей не покупают? Да потому что не бережет. Денег не дают карманных? Но она же спустит их на конфеты и покроется диатезной сыпью. Не отпускают одну из дома? А ты разве не слышал, что в округе маньяк-педофил орудует? Не разрешают заниматься в секции самбо? Но у девочки и так фигура нескладная, хочешь, чтоб она стала еще хуже? И только не надо о том, что извожу Марго. Я не поднимаю на нее и руку и даже не повышаю голос. Временами я строга со своей приемной дочерью, это правда, но все это лишь для ее блага.
И отец соглашался с женой. Хотя просил быть с Ритой помягче. Он видел, что дочка несчастна, но говорил себе, все это из-за потери матери. И какой бы хорошей ни была мачеха, она не заменит родную мать. А Танечка замечательная женщина. Да, со сложным характером. Но зато с каким телом! Жарким, соблазнительным, не по годам гладким и гибким. Пахомов тонул в нем. И чувствовал себя счастливым-пресчастливым. Когда Танечка злилась на него или была сильно не в духе, то отлучала мужа от тела, но не переставала дразнить. Это была такая изощренная пытка, что Ритин отец на многое был готов, чтобы ее избежать. Он угождал супруге в ущерб себе и дочери, но Танечке все было мало. Ее недостаточно любили и ценили. Поэтому с каждым годом уживаться с ней становилось все сложнее.
Рита только после смерти отца поняла, что те времена неплохими были. А вот когда папа скончался, стало по-настоящему невыносимо. Татьяна Олеговна превратилась в фурию, от которой даже Диане доставалось. А все потому, что денег не стало. Тех, привычных, больших, которых хватало на хорошие продукты, велюровую мебель, красивую одежду себе, только себе, и более-менее приличную дочке, на украшения, услуги косметологов, массажистов, поездки к морю. Машины служебной тоже не стало. И дачу приватизировать не успели.
А вот Риту выписать и зарегистрировать в «гостинке» – да. Когда она, уже двадцатилетняя, попыталась разъехаться с мачехой, оказалось, что право она имеет только на часть отцовской доли. Но даже ее Татьяна Олеговна добровольно отдавать не собиралась. Отправляла Маргариту в суд. А та не шла, потому что боялась, что обманут, а на хорошего адвоката денег нет. Вернее, нет даже на плохого. Рита тогда училась в педагогическом. Подрабатывала почтальоном. Грошовую зарплату отдавала Татьяне Олеговне, та выделяла ей деньги на проезд и обед в столовой из супа и салата. Мачехе оставалось немного, и она отбирала у Риты деньги… не из-за денег. Ей нужен был контроль над ней.
Тогда Рита впервые ощутила чувство безысходности. И начала думать о смерти. Стоя у окна, она представляла, как выбросится из башни, в которую ее заточила злая ведьма. До этого она мечтала о другом: о принце, что спасет ее из заточения. Рапунцель же спасли. А чем она хуже? И коса золотая у нее имеется.
Институт Рита окончила с красным дипломом. Пошла работать по специальности – учителем начальных классов. Суицидальные мысли перестали ее посещать. Рита убедила себя, что живет не так уж плохо: в прекрасной квартире, с женщиной пусть и вздорной, но адекватной, да еще в отдельной комнате. Диана съехала, когда Рита училась на третьем курсе. У нее есть любимая работа. Две подруги и один поклонник, учитель физики. Естественно, платонический, поскольку он женат, а Рита никогда бы себе не позволила встать между супругами.
Шли годы. В жизни Маргариты Пахомовой ничего не менялось. С Татьяной Олеговной становилось все тяжелее, но она не замечала этого, потому что изменения происходили постепенно. И одиночество уже не угнетало. В нем имелась своя прелесть. Но все же иногда, не часто, как раньше, а раз в год, на свой день рождения, Рита стояла у окна в надежде на то, что появится принц и спасет ее. Принц не появлялся, и именинница начинала ненавидеть сказки.
* * *
Она зашла в магазин, располагающийся в соседнем доме. Большой, сетевой, в нем бывают скидки, а также просроченные продукты. Надо смотреть, что берешь. Если Рита принесет домой несвежие пирожные, Татьяна Олеговна устроит скандал. Те, что Рита подала ей к чаю, были куплены вчера, и сегодня вполне могли усладить вкус злой мачехи, но на самом деле заветрелись. В том, что пакет порвал Маркиз, Рита не сомневалась. Этот кот был дьявольски умен, хитер и ловок. Капризен, мстителен и наполнен презрения к людям. Хозяйка, Татьяна Олеговна, не была исключением. Маркиз и ее терпеть не мог. И пакостил, чтобы досадить ей, а не Рите, в которой не видел существа, заслуживающего внимания. А вот мачеха своего питомца обожала. И прощала ему все. Не дочкам – ему. Сводные Ритины сестры оказались такими же неблагодарными и скандальными, как и родительница. Поэтому всем были недовольны и требовали, чтобы мать продала квартиру и отсыпала каждой по мешку денег. Причем не только Диана, но и ее старшая сестра, обосновавшаяся в «гостинке». Татьяна Олеговна наслаждалась жизнью в хоромах, считая их достойнейшим для себя местом обитания, и отмахивалась от дочек. Умру – поделите, говорила она. А те не хотели ждать.
Рита радовалась, что мачеха не отдает квартиру на растерзание. Да, содержание жилья сжирает уйму денег, но это ее фамильное гнездо. И чтобы вернуть его, отцу пришлось на многое пойти. В том числе на ссору с родственниками – Рита при живых двоюродных и троюродных сестрах и братьях, тетях и дядях чувствовала себя сиротинушкой.
– Марго, здравствуй, – услышала она визгливый голос за спиной. Не оборачиваясь, Рита поняла, что к ней обращается дядя Веня. Сосед. Приятель мачехи. Но она называла его ухажером. Вот уже десять лет.
– Добрый день, – поприветствовала дядю Веню Рита, повернувшись к нему лицом.
– Как Танечка?
– В порядке. Спасибо, что поинтересовались. А как вы поживаете?
– По-разному, милая. Вот, например, вчера вечером…
Дядя Веня был старым холостяком. Он жил с матушкой и если когда-то и мечтал о личном счастье, то очень и очень давно. Когда он стал оказывать Татьяне Олеговне знаки внимания, та тут же сделала стойку. Как мужчина ее дядя Веня не привлекал, но он жил в престижной квартире, пусть и крайне запущенной, а мачеха была не прочь заграбастать еще одну. Да и статус замужней женщины ее привлекал. Поэтому она принимала ухаживания дяди Вени более чем благосклонно. И планировала четвертое замужество, пока не познакомилась с предполагаемой свекровью. Старуха за жизнь пару десятков невест забраковала – ни одна из них не была достойна ее сыночки, но с возрастом поняла, что она не вечна и Вене кто-то нужен. Но только не Татьяна Пахомова. Кто угодно, а не эта черная вдова. И костьми легла, чтобы помешать сыну натворить глупостей. Веня маму в очередной раз послушал и отказался от женитьбы. И мачеха успокоилась. Решила подождать, когда старуха отдаст богу душу. Но та к праотцам не собиралась, хоть и отметила в этом году девяностолетие.
– Что вы сказали? – переспросила Рита, прослушав большую половину из того, что рассказал дядя Веня.
– Убили, говорю, мужчину неподалеку от нашего дома, – с готовностью повторил он. – А я как раз возвращался из магазина. По вечерам на скоропортящийся товар двадцатипроцентные скидки, вот я и… – дядя Веня пустился в объяснения, Рита не понимала зачем, но прерывать не стала. Хорошо, что сосед быстро вернулся к главному: – Я увидел скопление людей и машины с мигалками, остановился, чтобы узнать, в чем дело. Хотя лучше бы мимо прошел! Потому что я чем-то привлек внимание полиции, и они начали расспрашивать, не знаю ли покойного… Я так разнервничался, что дома пришлось сердечные капли пить. Мне и маме. Я ее своим неврозом заразил.
– А вы знали покойного?
– Нет. Но это же ужасно, когда поблизости кто-то погибает. Мы живем в приличном районе, но и тут кругом бандиты.
Дядя Веня аж взмок от волнения. Его покатый лоб покрылся каплями пота. Поскольку он всю жизнь ничего не решал, в том числе на работе, хорошо кушал, не пил и не курил, потому что мама не разрешала, и каждый год с ней ездил на воды, то очень хорошо сохранился. Ему можно было дать сорок пять – сорок семь, хотя он уже ушел на пенсию. Но сейчас дядя Веня выглядел как старик с этим своим потным лбом и покрасневшими щеками. Рита испугалась за него – вдруг удар хватит? И стала успокаивать.
Тут зазвонил сотовый. Это Татьяна Олеговна посчитала, что падчерица намеренно задерживается, поскольку за то время, что она отсутствует, можно трижды купить то, за чем ее послали, и вернуться домой.
Свернув разговор с дядей Веней, Рита быстро закинула в корзину пирожные для мачехи и консервы для ее кота и побежала на кассу.
Стоя в очереди, она крутила в руках телефон. Это был дорогой аппарат. Повинуясь воле Татьяны Олеговны, Рита приобретала для себя бюджетные вещи. Но когда сломался ее древний сотовый, она купила себе продвинутую модель. А все потому, что мачеха совершенно не разбиралась в современной технике. И поэтому немного ее побаивалась. Чем больше у телефона функций, тем он страшнее. Рита даже порывалась взять айфон, чтоб запоролить его при помощи отпечатка пальца, но пожалела денег. Можно придумать сложный пин-код, и тогда Татьяна Олеговна не сунет в ее сотовый свой любопытный нос.
Еще полгода назад Риту бы это не смутило. Да, у нее были свои маленькие тайны, и она не хотела бы, чтоб мачеха читала какие-то сообщения от подруг, поэтому стирала их. А так как телефон был допотопным, то Интернет она не подключала, а фотографий не делала – они получались отвратительного качества. Сейчас же Рита хранила в своем аппарате столько тайн, что если б Татьяна Олеговна каким-то чудом пробралась в него и изучила содержимое папок, то пришла бы в ужас. Регистрация на сайте знакомств – раз. Любовная переписка – два. Фотки пусть легкого, но эротического содержания – три.
На сайте знакомств Риту зарегистрировала подруга. Без спросу. Составила анкету и поместила пару удачных снимков. Она же первое время отвечала кавалерам, чтобы отсеять фейков, извращенцев, неадекватов и женатиков. И когда собрала компанию более-менее нормальных мужчин из шести человек, познакомила Риту с ними. Та, естественно, сначала психанула и отказалась общаться, но потом смягчилась. В Сеть выходила через школьный компьютер. А тут и старый телефон накрылся. И тогда Рита совершила невозможное – наплевав на мнение мачехи, взяла в кредит новороченный телефон. Благодаря ему и сайту знакомств ее вечера стали менее безрадостными. Она не встречалась ни с одним из кандидатов, но вела с каждым из них долгие беседы.
Принца Рита нашла не на сайте. В реальной жизни!
Она налетела на него, перебегая дорогу на желтый свет. Торопилась попасть домой, чтобы накормить мачеху ужином, и неслась сломя голову. Красный для пешеходов загорелся, когда она была на полпути. Рита могла бы попасть под колеса авто, если бы ее не спас лучший в мире мужчина. Она сразу поняла, что он такой. Едва в его глаза заглянула.
Принц проводил ее до дома. Взял телефон и написал вечером смс. Она ответила. Так начался их роман. И это произошло два с половиной месяца назад.
Рита не заметила, как подошла ее очередь. Расплатившись, она вышла из магазина. Нужно было спешить, но она решила, что раз ей все равно попадет, можно немного задержаться и посидеть в сквере. Плюхнувшись на лавочку, она задрала голову и посмотрела на окна своей комнаты – именно они выходили на эту сторону. Окна были зашторены, но Рите казалось, что она видит в одном из них девушку с золотой косой.
Себя юную.
Зазвонил телефон. Рита не стала доставать его, чтобы ответить. Естественно, это Татьяна Олеговна. Злая мачеха, от которой бедная Золушка скоро избавится.
Да, принц обещал спасти ее. Он ничего не скрывал. И Рита знала, у него отношения. Но не гармоничные, тягостные. Принц обещал разорвать их со дня на день. И сделав это, стать целиком и полностью Ритиным.
Телефон замолк. Но не прошло и минуты, как вновь затренькал. Рита вытащила его из кармана и вскочила с лавки. К ее удивлению, номер на экране отразился не мачехин. Ей звонил принц! Причем уже второй раз. Хотя у них был уговор не набирать друг друга в выходные.
Он все решил! Расстался со своей женщиной. И ему не терпится сообщить об этом?
– Алло, – взволнованно выпалила Рита.
– Здравствуйте, – услышала она незнакомый голос.
– Это кто?
– Старший уполномоченный Замятин. Уголовный розыск. Как я могу обращаться к вам?
– Я Маргарита Ивановна Пахомова, – растерянно протянула она.
– Маргарита Ивановна, кем вам приходится владелец этого номера?
