Оливия Лейк
Попаданки убегают в полночь, или Академия кривых зеркал
Церемония венчания должна была вот-вот начаться. Не знаю, что со мной, но воздуха катастрофически не хватало, а сердце гулко стучало, распирая грудь. Волнение? Вполне логично – замуж выхожу все-таки! Но это был не обычный мандраж невесты, про который не слышал разве что глухой. Это страх. Я так и не рассказала Деону кто я. Я выдавала себя за другую. Я не имела права находиться здесь. Я рисковала собой. Я рисковала им. Виновна. Виновна. Виновна.
«Хватит!» – велела заткнуться внутреннему голосу. Голосу светлой, частичка которой всегда будет во мне. Мы ведь с Деоном живы! Темный и светлая. Это невозможно, но раз случилось, значит, между нами то самое, о чем шептали древние писания.
– Лиса? – тихо позвала Элли. Она присутствовала на церемонии вместе с Санди. В терзаниях совести я позабыла узнать, куда ее распределили после инициации. Если она с Санди, значит…
Воздух загудел, и из вихря, принесшего запах дождя и покоя, появился мужчина в торжественных пурпурных одеждах.
Архонт. Я никогда не видела – куда уж мне! – владыку равновесия. Он судья. Он справедливость. Он закон. Норны Равновесия не вмешиваются, но бдят. Не наказывают, но запоминают. Говорят только по делу, но ведают обо всем.
– Темнейший, – они с Деоном учтиво раскланялись. – Миледи, – поклонился мне. Только какая же я «миледи»? Я и без приставки «ми» – то бишь леди с большой натяжной. И, кажется, Архонт думал так же: смотрел остро и с какой-то странной усмешкой. Все, у меня начинается паранойя.
– Начнем! – Он торжественно хлопнул в ладони – пламя свечей, украшавших венчальную залу, подпрыгнуло до расписанного фресками потолка, а в воздухе разлился запах полночных роз. Раньше я таких цветов не встречала: тонкий изысканный аромат лежал на черных бархатных лепестках, отяжелевших от капель звездного света вместо росы. Раньше… Раньше я многого не знала. Ничего не знала.
– Деон, Темнейший из норнов, господин и повелитель Темной стороны, согласен ли ты принять в своем доме в качестве законной супруги темную Лису?
Темную… Губы дернулись в нервной улыбке. Я не темная. Я не норна. Я никто. Рука машинально взлетела к ямочке на ключицах. Там весело массивное древнее колье из сверкающих темно-синих, как мое платье, сапфиров. Но внутри под кожей был спрятан амулет. Он маскировал сущность. Это он помог обмануть любимого.
«Деон, прости!» – кричала душа, но язык присох к небу, а к губам прилипла улыбка. Я скажу, обязательно, но позже.
– Да, – ответил Деон и окунул руки в зачарованную воду: если он не готов к браку, то они станут мокрыми. Хорошо, что я не ленилась и изучила обычаи и обряды норнов.
– Готов ли оберегать и заботиться о ней?
– Да. – Огонь в ритуальной чаше вспыхнул, когда он погрузил туда ладони по самые запястья – пламя не тронуло кожу Темнейшего.
– Готов ли ты оставить росток жизни в ее чреве, любить и защищать дитя, которое родиться от этого союза?
– Да. – Деон был лаконичен в ответах, а еще серьезен и сосредоточен. Он опустил руки в пустую чашу. Если они обагрятся кровью, значит, у нас будут дети.
О боже! У нас будут дети! На ладонях Деона появилось несколько капель крови! Я до сих пор не могла привыкнуть, что никакого бога нет, поэтому по привычке благодарила именно его. Мы с Деоном предназначены друг другу – больше в этом сомнений не было. С души будто камень свалился – я легко и светло улыбнулась, когда Архонт повернулся ко мне.
– Юная норна, темная Лиса, – мне показалось, или он снова подозрительно зыркнул на меня? – Согласна ли ты стать женой и хозяйкой в доме могучего Деона, Темнейшего из норнов, господина и повелителя темной стороны?
– Да, – тихо шепнула и опустила руки в чашу с водой. Я любила Деона и действительно хотела быть с ним навеки вечные, и руки мои тому подтверждение. Сухие.
– Готова ли ты быть послушной женой и верной подданной своего повелителя.
– Готова. – Может, не на все сто послушной, но иногда и половины от желаемого вполне достаточно. Деон, очевидно, со мной согласен. Быстрая ироничная улыбка тому подтверждение.
Огонь не обжег мои руки, но, признаться, было страшно. Очкливо, как сказала бы подруга Машка из той, другой жизни.
– Готова ли ты принять его семя и родить ему наследника? Любить и оберегать ваше дитя?
Хотелось бы сказать, что «наследник» здесь не сильно подходит – для тех, кто живет вечно, это не актуально, но да ладно. Это частности.
– Да, – уверенно произнесла я, и пальцы мои обагрились кровью.
– Найдутся ли те, – Архонт обратился к высшим темным, ставшим свидетелями таинства венчания, – кто возразит против этого союза? Скажите сейчас, или храните свою тайну вечность.
Какой-то шум за дверями часовни оцарапал слух. Я резко обернулась, и сердце мое упало. Кассандра. Это конец.
– Есть, мудрый Архонт! – Светлейшая из норнов Светлой стороны выглядела вызывающе возбужденной и смелой, хотя находилась далеко от своих владений. Опрометчиво. Хотя что мне о ней беспокоиться. Я сама скоро умру, и не уверена, что метафорически. Пусть так, но я должна попробовать объясниться.
– Деон, – я дотронулась до его руки, но Архонт опередил меня.
– Говори, Светлейшая Кассандра.
– Эта дева – не та, кем кажется!
– О чем ты? – голос Деона был холоден, как сталь, и остер, как смертоносный кинжал.
– Я прислала ее в Академию.
Высшие зашумели, по зале прошел шепоток, а взгляды, которыми они обменивались со свитой Светлейшей, были враждебными и нетерпимыми.
– Деон, – снова пискнула я.
– Она не полукровка. Она отражение моей дочери Лисы. Светлой норны!
Я никогда не представляла, каким может быть эффект разорвавшейся бомбы, но для меня сейчас был именно он. Зала загудела с утроенной силой, но меня не интересовали другие, только Деон.
– Что за чушь ты несешь?!
– Испытай ее, Темнейший, убедись! – с вызовом и полностью уверенная в своей правоте воскликнула Кассандра. Этот раунд за ней, и она это знала.
– Деон! – воскликнула я. Нет-нет-нет!
Он повернулся нарочито медленно.
– Это правда? – спросил, а глаза, колдовские, зеленые, затянуты ледяной коркой. Разве могут такие глаза быть холодными? Он уже все решил. И правильно. Я обманщица. Лгунья.
– Деон, я никогда бы… – объясниться я не успела: он вскинул руку, и огонь охватил тело, с жаром запульсировал в районе груди, поднимаясь к древнему артефакту. Амулет, скрывающий сущность, отделился от меня и спокойно воспарил в воздухе. Сила света затопила, вырываясь легким свечением на кончиках пальцев. Возле алтаря и обрядных чаш осталась светлая. Пусть всего лишь отражение, но все же светлое.
– Светлая! – выплюнул Деон, как ругательство, а в глазах не лед, нет. Пламя ненависти, черное, обжигающее. – Убить меня хотела?
Я не выдержала и бросилась ему на грудь. Он должен, просто обязан, выслушать! Он поймет и поверит!
– Клянусь, я никогда бы… Я так люблю тебя… Прости, прости… – Я цеплялась за лацканы его бархатно-черного камзола, слезы брызнули из глаз, размазываясь по лицу. Плевать, как я выгляжу. Плевать, что на нас смотрят. Главное, чтобы Деон поверил. – Я думала, что мы, возможно, истинные.
Он стряхнул мои руки резко, словно ему были противны лихорадочные прикосновения и жалкие объяснения своей несостоявшейся супруги. А следующими словами убил и растоптал то хрупкое, что зародилось в наших сердцах.
– Нет никаких истинных! – Деон рассмеялся коротко, с издевкой. – В тебе недостаточно света, чтобы справиться со мной. Ты, – презрительный взгляд скользнул по заплаканному лицу, – никто!
Никто… Никто… Никто…
Злые слова набатом пульсировали в висках. Больше я ничего не слышала…
Глава 1. Сделка
– Лизка? Лизка! – шикнули справа, заставляя разлепить веки. А? Что? Нет, я совсем не сплю! – Совсем не слушала? – Машка смотрела с обидой. А что обижаться-то? У меня хронический недосып и, вообще, недо-отдых, а она мне про очередного «офигенного и здоровенного»!
– Прости, до двух на работе, потом пока добралась домой, – я не смогла подавить зевок. – Ночь не спала почти.
– Соколова!
Блин!
– Может, вместо того, чтобы болтать с, – преподаватель коротко посмотрел на Машку. Фамилии ее, конечно, не знал – к ней-то не цеплялся по поводу и без, – с подружкой, – вышел из положения господин «дотошный и высокомерный», – ответите, в каком году состоялось подписание пакта Молотова-Риббентропа?
– В 1939 году.
Что, съел! Я на историческом не просто так учусь! А вот вы, Дмитрий Максимович, что здесь забыли?!
Он, естественно, мой молчаливый вопрос не услышал, поэтому только смерил меня надменным взглядом. И что ему надо? Чего прикопался?
– Лиз, – Машка снова толкнула меня локтем. Явно хочет, чтобы мне «неуд» поставили.
– Потом, – шикнула я. Я никому не доставлю удовольствия выкинуть меня из университета – мне это место кровью и слезами досталось. Бюджетное. Пятьдесят человек бились за одно такое!
– Соколова, еще звук и лекцию вы не дослушаете.
Что?! Да я-то причем! Сижу, как мышка полевая! Вон девчонки двумя рядами ниже шептались и хихикали, а вам, Дмитрий Максимович, я все покоя не даю! Но мою гневную тираду, кроме внутреннего «я», никто не услышал, а в знак покорности я даже руки вверх подняла. Я с вами в полемику вступать не буду, не дождетесь!
Наш дорогой историк пустился в объяснения сути договора – будто третьекурсники этого не знали! Хотя ладно, некоторые вообще них… ничего не знали, но сейчас рассуждать об успеваемости и умственном развитии отдельных личностей, учащихся с нами на потоке, не буду – мне-то что. Лучше сделаю вид, что Дмитрия Максимовича слушаю.
Да, препод меня вниманием не обделял. Лучше бы автоматы ставил, да с последней пары на пятнадцать минут раньше отпускал – поздно заканчиваем, а мне еще на работу. Но нет, он с издевкой советовал конспекты штудировать, да на такси ездить, если не успеваю. И зачем он вообще преподавал, если владел половиной Москвы? Наверное, там крови недостаточно ему, он решил нашей молодой, студенческой полакомиться. Получил докторскую степень по мировой истории и ходит теперь людей изводит.
Хотя некоторым нравится. Я бросила взгляд на ту же Машку: глазами хлопает, вздыхает, руку на каждый вопрос тянет, – а не знает ведь ничего! – пуговички на модной блузке чуть ли не до пупка расстегнуты. И таких у нас вся женская половина курса! Почти.
Нет, я признаю: Дмитрий Максимович – красавчик. Нет, он невероятно, сногсшибательно сексуальный, да еще и богатый, мужчина в самом расцвете сил, а еще у него самомнение как вся Евразия, эго выше Эвереста, а горная цепь Анд не уместит всех его воздыхательниц, даже если их посадить в рядок по всему периметру.
Я не удержалась и все же бросила взгляд на упругую задницу, обтянутую темными джинсами. Да, Дмитрий Максимович презрел дресс-код, принятый возрастной преподавательской интеллигенцией МГУ, и на пары являлся, как на показ мужской моды. И я вынуждена была признать, что и зад, и перед – очень даже. Высокий, плечи широкие, поджарая крепкая фигура – этого уже достаточно, чтобы студентки пары не пропускали. А когда у преподавателя еще и острые скулы, зеленые глаза, губы в форме лука, который изогнут так, чтобы прямо в сердце, волосы черные и всегда уложенные идеально – помадку, наверняка, каждый месяц покупает, – то все, тушите свет. Я уже молчу про машину, на которой он приезжает. Я даже марки такой не знаю. Какая-то жутко дорогая смесь всяких Мазерати да Бугатти.
– Спасибо, все свободны, – услышала я. Наконец-то!
Дмитрия Максимовича, как всегда, облепили адептки его культа, а я бегом выскочила и быстрее в подземку. Если побегу, то успею: до «Капкана», в котором я работала бариста, всего две станции от университета, но у меня лишь пятнадцать минут на дорогу: если опоздаю, уволит меня Вовка, как и обещал.
– Фух, – залетела в подсобку, которая и раздевалка, и склад – успела! Быстро скинула джемпер и, натянув майку с фирменным логотипом, побежала наверх. Клиенты хотят кофе!
– Лиза, – нахмурился наш бармен Владимир, который был мне начальником, – опять опоздала
– Да я вовремя! – Он хмуро зыркнул на меня. – Почти вовремя, – согласилась и обворожительно улыбнулась. Ну, мне по крайней мере так казалось.
– Уволю тебя точно.
Ага, конечно! Ты так мне уже полгода говоришь – ровно столько, сколько я работаю здесь. Да, я частенько задерживалась, но максимум минут на пять-десять, все успеть сложно. Но я ведь все еще работаю!
– Но красивая ты слишком. Любят клиенты баб красивых, – пробурчал, но улыбнулся.
Странно, меня многие считали красивой, а вот я себе казалась уставшей. Какая-то перманентная усталость. Как мама заболела, так времени ни на что не осталось. Работа, учеба, снова работа, краткий сон и снова по кругу. Кстати, как там мама. Я набрала в мессенджере папе:
Как дела?
Ответ пришел секунд через тридцать:
Нормально, спит.
Сегодня третий день после химиотерапии: у мамы третий – всегда самый тяжелый. Ей больно и страшно, но она борется. Мы все боремся.
Рабочий день, точнее, рабочая ночь, пролетела на автомате – домой я вернулась в полтретьего ночи. Хорошо, что живу недалеко: спасибо покойной бабушке – коренной москвичке со сталинкой на Баррикадной.
Родители, естественно, уже спали. Поэтому я, притворившись мышкой, шмыгнула сначала в душ, затем к себе. На кровать я просто упала и отрубилась – завтра насыщенный день. Снова.
Я не знаю, сколько проспала и что меня разбудило. Точнее, что разбудило понятно: это было то самое чувство, когда падаешь в пропасть и резко вздрагиваешь, просыпаясь. Оно знакомо всем, но какова его природа мне лично неизвестно.
Я, открыв глаза, перевернулась и испуганно ахнула, натягивая одеяло по самый подбородок. На моей постели сидела женщина. Странная, очень странная женщина: во-первых, необычайно красивая, во-вторых, от нее исходило сияние. Настоящее, мать его, сияние!
– Вы кто такая?!
– Зови меня Светлейшая Кассандра, – достаточно высокомерно представилась она.
Светлейшая? Сектантка что ли?
– Хоть светлая, хоть святая. Как вы сюда попали? Кто вас пустил?
Что-что, а отстаивать собственную территорию я умею. Жизнь научила. И, вообще, мой дом – моя крепость!
– Я пришла к тебе Лиса.
– Что?
Она что букву «з» не выговаривает?
– Лиза, – не удержалась и поправила.
– Нет, теперь ты Лиса. Ты – отражение моей дочери. И ты нужна мне.
– Что?!
Больная сектантка на мою голову в… Я глянула в окно – часа четыре утра не больше. Я и полутора часов не поспала! Ну я тебе! Вот сейчас как закричу! Но женщина предупредила мой порыв взмахом руки – из горла не вырвалось ни звука.
– Нет, так мы не договоримся.
Она мягко коснулась моего плеча, и нас закрутило в ветряном вихре. Мгновение свободного полета, и мои ноги коснулись мягкой изумрудной травы, прохладной и влажной. Роса. Я подняла голову и наткнулась взглядом на огромные каменные ворота с вензелями и вычурной отделкой, которая светилась, ловя робкие утренние лучи. Рассвет. Огромный оранжевый диск поднимался над нереальной постройкой: сказочный дворец, вроде Ривенделла из «Властелина колец». Боже, где я?!
– Это цитадель, – пояснила та, что назвалась Кассандрой, – сюда даже я не могу переместиться. Ворота запечатаны от магического проникновения. А вот перелететь можно. – Она сухо улыбнулась и хлопнула в ладони. Как по волшебству от одного из цветков отделилась бабочка с пестрыми крыльями. Большая бабочка. Очень большая. Я отшатнулась, когда она приземлилась рядом! Таинственный остров отдыхает! Жюль Верн, привет!
– Где я? Кто вы? Куда вы меня хотите увезти? – я не удержалась и бросила опасливый взгляд на «транспорт». Это что, сюрреалистический сон?!
– Ты хочешь говорить здесь? – Она покосилась на мою пижаму и босые ноги. Да, штаны в серую с розовым клетку и майка с цветочками. Так я спала, а не на прием к королеве Елизавете собиралась! Или к Светлейшей Кассандре – она явно дама непростая, может, и государыня этого дурдома.
Пока я пыталась классифицировать ее, она накинула мне на плечи светлый плащ, крепившийся дорогой брошью. Теплый, но легкий. Я не отшатнулась. Утром в этом месте свежо, как у нас ранней весной. Как у нас… Значит, я уже не у нас? А где тогда? Нужно сначала выяснить все, а потом носом воротить. Мало ли что?..
– Именно здесь! – Я упрямо вздернула подбородок. Так-то!
– Хорошо, – Кассандра явно не была довольна моим характером. – Я Светлейшая норна, а это – Цитадель Светлой стороны, – она строго взглянула мне в глаза: – Нам многое нужно обсудить, Лиза, – сказала, сделав ударение на последнем слове, показывая, что понимает кто я. И что она не безумна.
– Хорошо, – согласилась я быстро. Толку пререкаться? Мне тоже нужны ответы, а еще домой. Мне утром к Костику нужно. Я его по истории подтягиваю для ЕГЭ. Он без меня никак!
Бабочку я оседлала более-менее смело, но когда она взлетела, вцепилась в золотистое платье Кассандры. Высоко. Очень высоко. Слава богу, долетели мы быстро, сев в пестром густом саду. Светлейшая поманила меня за собой, и мы направились к небольшой лестнице, ведшей в причудливый особняк. Архитектура похожа на античную, только этажей больше одного. А так: белый мрамор, колонны, увитые виноградными лозами, арочные проходы и целые анфилады комнат, пустых и прохладных – очевидно, что в этом доме еще не проснулись.
Мы обогнули широкую парадную лестницу и спустились вниз. Прохладный подвал, если так вообще можно сказать, встретил тишиной и странной рябью на коже. Место было с каким-то торжественно мистическим налетом, и я в этом убедилась уже скоро.
– Посмотри, – тихо велела Светлейшая – ее несложно было так называть: она светилась, а волосы – чистое золото! Кассандра отступила от каменной гробницы, и я заглянула внутрь. Сказать, что у меня волоски на затылке встали дыбом – ничего не сказать! Господи, это как вообще?!
На бледно-розовом бархате лежала молодая девушка. Я могла бы сказать, что это я, потому что похожи мы с ней очень, но одежда, драгоценности, идеально сохраненная красота – да куда мне до такой!
– Она спит или?.. – произнести вслух «умерла» я не решилась. Девушка, – очевидно, Лиса, – выглядела спящей, но было что-то противоестественное в этом сне. Не знаю что, но было.
– Мы бессмертны, – спустя несколько долгих секунд начала Кассандра. – Но порой происходят события, которые сковывают норну. Это не смерть в привычном тебе понимании, но и не жизнь. Иногда норны пробуждаются, иногда спят вечно.
Она строго посмотрела на меня.
– Мир, такой, каким ты его знаешь, не существует. Нет ни бога, ни дьявола. Есть судьба. И ее пишем мы – норны. Светлые, которые живут здесь в цитадели, и те, что правят на Темной стороне. И еще есть Равновесие. Его как раз хотят нарушить, и помочь остановить это можешь ты.
– Я?! – Причем тут я вообще! – Но как?
– Когда рождаются норны – в трех мирах рождаются их отражения.
– В трех мирах?!
Кассандра подняла руку, велев не перебивать. Ну, окей!
– Остальные отражения весьма специфичны. А вот люди – как две капли воды. Когда я взяла Лису в первый раз на руки, то сразу поняла, что в ней нет силы. Мы скрыли ее рождение. Я лично воспитывала ее и учила, надеялась, что наступит день, и я предъявлю сильную норну, которая в будущем станет Светлейшей. Но сила так и не проснулась в ней, – Кассандра горько вздохнула и отвернулась от усыпальницы дочери. – Темные постоянно стремятся качнуть весы в свою сторону. Темнейший замыслил нарушить Равновесие.
Я только хлопнула глазами, с трудом переваривая информацию. Я не знаю, что у них там за конфликт и, признаться, даже знать не хочу, но говорить об этом Светлейшей не буду. Нервная она какая-то.
– У Лисы не было силы, но она могла быть полезной. На нее возложили миссию уничтожить Темнейшего. Теперь это должна исполнить ты.
Ага, конечно! Уже побежала, волосы назад! Убить какого-то супер мага – или кто он там? – действительно плевое дело для обычной студентки третьего курса. Я ж наемный убийца на самом деле, не знали? Я тоже!
– Знаешь, что бывает с отражением, если погибает норна? – резко сменила тему Светлейшая.
Конечно, знаю! Я вообще все и обо всех знаю. Особенно о противоестественном.
– Нет, – ответила осторожно.
Она хмыкнула. Без слов говоря: куда уж мне знать!
– Отражение увядает. Медленно, но верно. Сначала беды сыплются, потом уходят силы, затем здоровье и смерть.
М-да, так себе перспектива, но недостаточна, чтобы я с разбегу да в пасть демона какого-то.
– Знаете, это все, конечно, очень печально, и даже если допустить, что это все не бредовый сон, но вы на меня посмотрите: кого я могу убить?! Тем более уничтожить этого вашего Темнейшего! – Я даже торжественно палец вверх подняла: я не знала какой он, этот повелитель Темной стороны, но, очевидно, убить его непросто.
– Никаких особых навыков тебе не потребуется, – деловито бросила Кассандра и взмахнула рукой, развеивая мрачную обстановку усыпальницы яркими огоньками на стенах. Ничего себе, какие фокусы! Главное, чтобы по ее повелению я не вспыхнула так же легко. – Ты всего лишь должна привлечь его как мужчину.
Что?! Я не поняла: меня в «летучий эскадрон» записать хотят?!
– Это как? – осторожно поинтересовалась, но ответ-то очевиден! Вот только я не куртизанка, а Светлейшая не Екатерина Медичи.
– Я буду честна с тобой, Лиса.
Опять Лиса! Хорошо, что ее не Семирамида какая-нибудь звали. К такому невозможно привыкнуть!
– Светлые и Темные норны не могут состоять в плотской связи – они сгорают в пламени страсти. Если ты соблазнишь Темнейшего – вы оба, скорее всего, погибнете. Ты – точно. Он… – Кассандра замялась, скривившись. – Деон, даже если выживет, никогда больше не будет настолько силен, чтобы править Темной стороной. – Она снова посмотрела на меня. – Я не могу заставить тебя пойти на это. Мне нужно твое добровольное согласие.
– Подождите, – остановила я. Да, забавная эта Светлейшая. Ей бы голову проверить. – Вы хотите, чтобы я соблазнила какого-то там Темнейшего демона? – Я даже рассмеялась. Первый раз с демоном – это сильно! Да, мне двадцать, и я все еще девственница. У меня последние два года было очень плотное расписание, некуда секс втиснуть даже.
– Никаких демонов не существует, – оборвала Кассандра. – Их придумали, чтобы вам, людям, было, кого бояться.
– Хорошо, не демона, но все же, – я замотала головой. Это настолько абсурдно звучит, что, как ни странно, даже не пугает. Это какой-то фантасмагоричный сон, ей-богу! – Вы, вообще, как себе это представляете?
– Посмотри в зеркало, – она поманила меня к каменной стене, в которую было вмонтировано большое полированное зеркало в золоченой, искусно вырезанной раме.
Я, опасливо обойдя Кассандру по дуге, подошла и взглянула на свое отражение. Или что это? Я ведь, получается, и сама отражение. Увиденное несколько ошеломило. Это кто? Я что ли?! Мои волосы, обычный «золотистый блонд» подкрашенный даже, стали действительно золотыми, глаза – ярко-синими, а губы красные, как спелая вишня. Боже, это что за макияж такой?! Эффектно! А фигура… Я дотошно осмотрела себя. Фух! Грудь, как у Памелы Андерсон не выросла и попа не как у Ким Кардашьян – слава богу! Тело подтянутое и стройное, как обычно.
– Спасибо, конечно, за апгрейд, но нет.
– Не хочешь, значит, послужить на благо Равновесия? – как-то чересчур спокойно отреагировала Светлейшая Кассандра.
– Как-то не очень. У меня дома дел по горло, как минимум, завещание написать нужно. – Я сделала маленький шажок в сторону лестницы. Правда, если придется бежать… Куда мне бежать?! И где эти гугл-карты, когда они так нужны!
– Твоя мама умирает.
А вот это уже удар ниже пояса.
– Что вы сказали?
– Твоя мама умрет. Уже скоро.
– Откуда вы знаете? – шепотом проговорила я. Не может быть. Она лечится, и лечение помогает. Помогает ведь?..
– Я говорила про беды.
С моих губ сорвался нервный полусмех-полустон. Неужели я виновата в мамином состоянии. Но как же…
– Я предлагаю тебе сделку, Лиса.
Я не смогла разлепить губ – Кассандра, вероятно, приняла молчание за согласие слушать.
– Твоя мама не просто выздоровеет – она забудет, что была больна и будет жить счастливо. Но ты останешься здесь и выполнишь миссию моей дочери.
– А моя жизнь там? Как родители перенесут мое исчезновение.
– Тебя больше не будет в человеческом мире. Я сотру воспоминания о тебе.
– Это очень жестко для светлых, – не выдержала и поддела я. Как-то добро иначе мне представлялось.
Кассандра оставила выпад без ответа и спросила:
– Ты согласна?
Так, нужно рационально взвесить все за и против: мне, получается, конец в любом случае, но, согласившись, я спасу маму. А еще может статься, что я в принципе не понравлюсь этому Темнейшему – какие тогда с меня взятки! И вообще, сдаваться без боя не собираюсь! Еще посмотрим кто-кого!
Я протянула руку Светлейшей Кассандре, скрепляя сделку. Сначала маму пусть спасет, а там посмотрим. А еще надо бы узнать:
– А как Лиса умерла?
Скована смертью – пусть сами играют в слова! Я привыкла называть все своими именами!
Кассандра поморщилась, как от зубной боли. Вопрос явно пришелся ей не по вкусу, но после минутного промедления, она все же ответила:
– Обряд инициации убил ее. Я надеялась разбудить в ней силу. Не вышло.
– Подождите, – уточнила я, – вы знали, что в ней нет магии и все равно провели опасный даже для бессмертного обряд?
Кассандра еще пуще сжала губы.
– Вы действительно жестоки, – сделала вывод я. Если она дочь родную извела, то что со мной будет, если надежд Светлейшей не оправдаю?
– Я свет. И я бесстрастна!
Ага, особенно сейчас бесстрастна. Ей определенно требовалось успокоительное и к хорошему доктору. Лучше – психиатрического отделения.
– Пойдем, – успокоившись, кивнула на лестницу Кассандра. – Тебя нужно устроить и спрятать.
Вот я и стала Рапунцель. Закроют меня в башне… В общем, история вырисовывается очень запутанная.
