Олли Серж
Его должница
Глава 8. Его дом. Его правила.
Аня
Красиво подсвеченные фонариками каменные дорожки, шикарный «бархатный» газон, многоуровневое освещение, фонтанчики, какие-то дизайнерские растения и, конечно, бассейн с рядом шезлонгов… Дом Алексея оказывается совершенно не похожим на место, где хочется расслабиться после тяжёлого трудового дня, скорее, он больше напоминает мне декорации к какому-нибудь модному сериалу, где принято вести разгульный образ жизни и собирать огромные вечеринки.
Стеклянные входные двери, сверкающая белая мраморная плитка на полу, стены цвета «мокрый асфальт», бесчисленное количество техники и дизайнерских предметов интерьера.
Все это великолепие расположено, как и полагается, за глухим двухметровым бетонным забором и подключено к круглосуточному видеонаблюдению и охранной системе закрытого посёлка.
Даже если сильно захочешь – не сбежишь.
Ставлю пакеты со своими покупками на пол в прихожей и скидываю с ног босоножки.
Прохожу чуть глубже в дом и останавливаюсь возле белого кожаного дивана. Да уж… И жить мне здесь придётся месяц, а завыть от скуки и серости хочется уже прямо с порога.
– Не нравится? – хмыкает Алексей, видя, как я скептически осматриваю территорию.
– Здесь красиво, – выдаю с заминкой.
– Но… – подсказывает он.
– Но совсем неуютно, – жму плечами, не скрывая ощущений. Сам спросил. – Как на картинке журнала. Безлико, музейно и холодно.
– Во как, – прищёлкивает языком хозяин дома. – Значит, мои барские хоромы тебе не по вкусу.
– Я этого не говорила, – качаю головой. – Я всего лишь имела ввиду, что в этом доме не хочется съесть яблоко и оставить его на столе. Почитать книгу под пледом и бросить их на диване. Не хочется завести детей…
– А чего хочется? – хмурится Алексей.
– Пить, приходить ночевать, приводить женщин, и чтобы их чёрное кружевное белье красиво лежало на белом полу, прокладывая дорожку до спальни. Устраивать бизнес – встречи в стиле духлесс…
– Я разрешаю тебе здесь все поменять, – перебивает меня Алексей. – От ремонта до мебели.
– Нет, спасибо, – отрицательно качаю головой. – Это ваш дом, и видение мужского уюта вполне может не совпадать с женским.
– Тогда пойдём дальше, – ухмыляется Алексей. – Оценишь ещё нашу спальню.
Нашу… Сердце гулко ухает вниз живота.
Я, как осторожный зверёк, следую за Бариновым по лестнице. Коленки трясутся, но назад то уже не отмотаешь.
– Почему ты не раскидываешь белье, – хозяин дома резко оборачивается на площадке второго этажа, и я, не ожидая такого манёвра, врезаюсь в его грудь.
Чувствуя, что падаю, пытаюсь ухватиться за перила, но у меня не получается. Я начинаю заваливаться назад.
– Осторожнее… – меня бережно подхватывают сильнее мужские руки и притягивают к себе.
Шею обдаёт горячим дыханием.
– Извините, – я пытаюсь выкрутиться , но меня никто не собирается отпускать.
Алексей крепко сжимает талию.
– Алексей Егорович, – начинаю нервничать, – я сегодня не смогу быть вам полезна. Я очень сильно устала. Пожалуйста… – выдыхаю, потому что дальше аргументы никак не подбираются.
– У меня не выходит твоя идея из головы, – гладит пальцами по моей спине Алексей. – Хочу трусики. Твои. На полу. Анечка.
Я вспыхиваю, прикусывая язык. Вот кто меня за него тянул. Зачем была нужна эта провокация, хоть и ненамеренная…
– Они не чёрные, – брякаю, судорожно вспоминая, какие на мне сейчас действительно.
Оооо… Смущение вспыхивает с новой силой. Они белые с лисичкой на самом интересном месте.
– Сними их, – властно тяжелеет голос Алексея, – брось вниз, и я клянусь, что не прикоснусь к тебе больше сегодня.
– Но… – от понимания, что Алексей говорит сейчас на полном серьезе, я начинаю метаться.
Не готова. Я совсем к подобному не готова. Это слишком. Слишком! Лично. Пошло. С места в карьер!
– Предложение очень выгодное, Аня, – додавливает мою волю он. – И безопасное. Под сарафаном все равно ничего не видно.
Он чуть приподнимает меня и переставляет в то место, откуда мне больше не грозит падение.
Скользит по мне жадным, оценивающим взглядом, от которого я даже отступаю на пару шагов назад, ощущая, будто трогает меня Алексей на самом деле физически.
Я замечаю, как вздуваются вены на его шее и руках. Ходит ходуном от глубокого дыхания грудная клетка.
Он будто голодный и возбужденный зверь, и что самое во всем этом ужасное – мое тело реагирует на него самым острым образом, заставляя тяжелеть низ живота и покрываться мурашками.
– Я заберу их сам, – севшим голосом предупреждает Баринов.
И я верю, что заберёт! Сволочь!
– Вы ведёте себя недостойно, – делаю последнюю попытку воззвать к его воспитанию.
– А я тебе и не обещал – быть джентельменом, – хмыкает мне в ответ он. – Но обещаю, что тебе понравится играть со мной именно так.
Чувствуя себя самой желанной, но последней женщиной на букву «б», я тяну вверх подол сарафана.
– В глаза мне смотри, Аня, – приказывает хрипло Баринов.
Пересиливая горящее на щеках смущение, подчиняюсь и поднимаю голову.
Карие глаза Алексея кажутся мне сейчас бездонными чёрными омутами. Подчиняющими, вытесняющими остальные смыслы. Я в них тону, невольно подстраиваясь под их хозяина.
Что я делаю? Зачем? Почему? Потому что ЕМУ так нравится.
Запускаю пальчики под платье и стягиваю трусики вниз по бёдрам, тут же отдёргивая сарафан вниз. Мое дыхание панически рвётся.
Глаза Алексея захлопываются. Он делает глубокий вдох.
– Брось их вниз и убегай. Вторая дверь справа по коридору, – утробно рычит Баринов.
Я сминаю кусочек хлопковой ткани в кулак и, запрещая себе дальше думать и анализировать происходящее, оборачиваюсь к ограждению этажа и бросаю трусики вниз.
И тут же, пьяная от стыда, срываюсь мимо Алексея вглубь этажа.
Сердце колотится, оглушая уши.
Вторая дверь справа. Вот!
Кажется, вот она.
Жму ручку, залетаю внутрь комнаты и прислоняюсь спиной к двери, будто за мной гонятся.
Жадно глотаю воздух, пытаясь успокоиться, и обвожу глазами спальню.
Сволочь! Алексей Егорович, вы – настоящая сволочь! Закрываю лицо ладошками и начинаю тихо смеяться.
Здесь нет ни одного признака проживания мужчины. Комната абсолютно пуста, как номер отеля.
Провести по грани и отпустить – я начинаю узнавать в этом последовательность и стиль Баринова. Извращенец! Хам!
Но… почему мне тоже от этого так шокирующее горячо? Почему он при этом такой красивый, что моя самооценка не падает вниз, как после унижения. А наоборот – взлетает вверх, давая ощущение своей эксклюзивности.
Я знаю своего бывшего начальника. Он действительно всегда выбирает себе только лучшее.
Стекаю по двери на пол, становясь от пережитых эмоций жидкой. Что бы я себе не врала, быть желанной Бариновым – это приятно. Любой женщине было бы приятно!
Только как теперь забрать вещи?
Глава 9. Откуда ты на мою голову?
Барин
Возбуждение не отпускает.
Пульс шкалит, по телу с периодичностью в пару минут пробегаются судороги. Ладони, пиджак, рубашка – все пахнет ее духами.
Речь о том, чтобы пойти спать, просто не идёт.
Я пытаюсь взять себя в руки и немного отвлечься на просмотр смет, но перед глазами снова и снова возникает игривая мордочка лисички.
Вот это я попал… Мне хочется поржать над собой в голос.
Дожить почти до тридцати шести и неожиданно осознать, что самое яркое сексуальное переживание у меня теперь будет связано с рыжей мордой. Чуйка меня не обманула.
Анечка, эта приличная девочка на самом деле настоящий пожар!
И как бы странно сейчас это не прозвучало, больше всего мне вставляет именно то, что она при всех моих вольностях и пошлостях в свой адрес продолжает оставаться для меня недоступной.
Уж не знаю, что думает обо мне сама Анечка, и какими последними словами называет за закрытой дверью своей комнаты, но я не планирую делать с девочкой ничего плохого.
Я хочу, чтобы она сама захотела меня. Сама отдалась. Очень опасное желание, по факту даже хуже, чем отношения без обязательств. Потому что понятия влюблённости и сексуального влечения у хороших девочек это слова синонимы.
Так выходит, я хочу Анечкиных чувств к себе? Очень интересный вывод.
И что я буду с ними делать?
«Вот это меня заносит!» – тру лицо руками и ершу волосы на голове. Неудовлетворение творит с мозгами мужиков совершенно дикие штуки.
Как легко можно стать готовым на все, лишь бы получить женщину.
Разбавить ее? Да, пожалуй. Идея отстойная, но рабочая. Иначе – я загрызу эту лисичку.
Откидываюсь на спинку стула и прикрываю глаза.
Откуда ты вообще взялась на мою голову, женщина? Я же два раза тебя отпустил.
(Флэшбэк) Вторая встреча.
– Что это у тебя? – забираю у Сереги листок бумаги и читаю вслух. – «Проведя оценку спроса на вышеперечисленные категории товаров в будние и праздничные дни за указанный период, можно выявить прямую зависимость и выразить наглядность сезонности спроса в графиках.» Хм.. как интересно. Откуда? – удивлённо смотрю на друга.
– Производственная практика девочки из ювелирного. Нужно подписать. Ты знаешь, – он ставит росчерк в графе. – Я даже прочитал, чего пишет, и некоторые идеи мне понравились. Нужно будет напрячь бухгалтерию и отдел закупок, чтобы проверили расчеты. И если девчонка права, то она нашла примерно пять миллионов нашего потерянного дохода.
– Ну ка дай! – я забираю у Сергея остальные файлы и бегло смотрю цифры. -Черт, и правда. Кто такая? Может зря ее в продавцах держим…
– Сейчас придёт за документами, и познакомишься, – смотрит на часы Северов. – Слушай! Чего у тебя сегодня целый день телефон вибрирует? Опять припадочная влюблённая?
– Да понять не могу! – с раздражением сбрасываю очередной вызов с незнакомого номера. – Звонят какие-то дети и спрашивают секс по телефону.
– Так дай им секс, – ржёт друг.
– Дети, реально, Серег! – хмурюсь я.
– Девушки? – дергает удивлённо бровью друг. – Ты успел обидеть мстительную барышню?
– В том то и дело, что нет! Пацанье! – психуя, достаю из кармана телефон и рявкаю в трубку, – Алло!
– Это секс по телефону? – ржет мне в динамик нестройный хор пубертатных голосов.
– Да! – рявкаю.
– Тогда нам девочку позови мужик, – борзо отзываются в трубке. – Мы мальчиков не любим.
– Ну капец! – скидываю вызов, разводя перед Сергеем руками.
– По всей видимости, кто-то пошутил или ошибся в цифре. Сочувствую, но, скорее всего, придётся сменить номер, – качает головой Северов.
– Сергей Валентинович, – раздаётся в переговорном голос Татьяны, – К вам Анна Мирная.
– Пусть заходит, – отвечает он секретарю, нажимая кнопку. – Вот эта девочка, – кивает на дверь, которая открывается и запускает…
Анечку. Собственной персоной. То есть, эта зараза была моей сотрудницей, а я даже понятия об этом не имел?
– Здравствуйте, – она робко заходит в кабинет.
Как прилежная ученица, в белой рубашке и узкой чёрной юбочке до колена. В разрезе юбки я вижу кружевную полоску резинки чулок…
Давление моментально подлетает.
– Аня, присаживайтесь, – указывает ей Сергей на стул, который стоит напротив меня, – я подписал вашу практику, и знаете, у нас с Алексеем Егоровичем появились по ней некоторые вопросы.
Зараза опускается на стул, поднимает на меня глаза и… застывает с распахнутым ртом.
– Да, Алексей Егорович обычно производит неизгладимое впечатление на женщин, – посмеивается Сергей ее реакции. – Но я вам не советую поддаваться его обаянию. Служебные романы у нас строго запрещены.
Анечка бледнеет, а потом снова начинает полыхать щеками.
– Расскажите нам, – я невозмутимо забираю у Сереги ее работу и листаю до очевидно сомнительной части работы, которую успел заметить. Вот хочется мне ее кусать, да, чтобы подсбить спесь. – Откуда вы взяли данные о поведенческих реакциях женщин и почему разделили их на три возрастные категории?
– Кхм… – она пытается начать говорить, – для возрастной категории двадцать пять – сорок пять лет я просто провела эксперимент, а для остальных категорий анализировала продажи за последние два года. Эксперимент показал, что если рядом с женскими украшениями выделить отдельным блоком детские, то дополнительную покупку совершают двадцать пять процентов женщин. Категория до двадцати пяти лет гораздо активнее покупает серебро и не любит, когда смешиваются коллекции в выкладке. Они теряются в возрастной принадлежности и в итоге уходят без покупки, – дрожащим от волнения голосом поясняет Аня.
Переглядываемся с Сергеем. Он слегка пожимает плечами, мол, все логично.
В моем кармане начинает вибрировать телефон.
Я достаю его и, собираясь оторваться на звонящем, набираю воздух в лёгкие.
– Снова? – спрашивает Серега.
Киваю.
– Алло, – беру себя в руки и отвечаю на звонок почти невозмутимо.
– Это секс по телефону? – слышу уже привычный текст.
– Капец им, – говорю Северову одними губами.
-Стой! – машет он мне в ответ ручкой. – Спроси, где нашли номер.
Я торможу. И правда, почему эта простая мысль не пришла мне в голову самому?
– Да, – отвечаю в трубку елейно. – Он самый. В общем так, пацаны! – рявкаю, моментально потяжелевшим тоном. – Быстро сказали мне откуда у вас этот номер или завтра я приду к вам домой с ментами.
Вызов отключается.
– Ну ты крут, – Сергей подкатывает глаза, – так они и ответили тебе.
– Да насрать! – пенюсь я. – Завтра мы будем знать адреса каждого из звонивших, а уж Глеб с ребятами умеют выбивать правду.
– Не нужно ничего выбивать, – вдруг подаёт голос Анечка.
Я возвращаю к ней взгляд и отмечаю, что вид у неё стал ещё более испуганным, чем вначале.
Напугали девчонку? Ну случайно, ну бывает.
– Не нужно ничего узнавать, – повторяет она и опускает глаза в стол, стискивая в руках папку. – Это я ваш номер в школьном туалете у мальчишек написала. За то, что вы меня в машине поцеловали…
– Я сейчас ее убью, Серега… – говорю угрожающим шёпотом…
Открываю глаза и захлопываю крышку ноутбука. Надо было избавиться от этой мелкой заразы ещё тогда, пока я мог. Пока не смотрел за ней по камерам, не приходил, как придурок по любому поводу в магазин, чтобы увидеть. И так почти год.
Но тогда Северов встал на ее защиту и запретил увольнять «ценный кадр». Кстати, тут не поспоришь. Красивая, умная…
Спать! Рявкаю сам на себя, запрещая думать о девчонке. Поднимаюсь к себе в спальню и… не могу о ней не думать. Особенно в душе, особенно потому, что между нашими комнатами всего одна открытая дверь…
Глава 10. Утро.
Аня
Утро лупит обухом по голове. Я с трудом открываю глаза.
Десять пропущенных звонков от Никиты. Пара психованых и оскорбительных сообщений от него же, которые сегодня меня уже абсолютно не трогают, вызывая эмоции чем-то похожие на брезгливость. И…
Воспоминания о событиях прошедшего дня, от которых хочется слиться цветом с простынью.
Как я до этого докатилась? Как вообще додумалась пойти на такое соглашение с Бариновым? А самое главное-почему я сейчас лежу и в теории признаю наличие у него на себя прав.
Каких это таких прав?
Но с другой стороны, Алексей же может и не помогать мне? Какой действительно его интерес?
Мои одногруппники были правы. Как только я сталкиваюсь с вещью, которая очень комфортна, но выбивает в сомнения мораль, я зависаю, не в состоянии это переварить.
Ну что поделать. Строгое воспитание бабушки-завуча оно такое.
Стаскиваю с головы одеяло. Совершенно не помню, как вчера уснула. Помню, что собиралась забрать снизу пакеты и сходить в душ, прилегла на кровать… а дальше – пустота. Ну как-то же я укрылась одеялом.
Это нервное.
Нужно привести себя в порядок, перестать заниматься самокопанием и обсудить с Алексеем правила, по которым мы с ним будем существовать в ближайший месяц.
Спускаю с кровати ноги, скольжу по своей комнате взглядом при свете дня и вдруг чувствую, как воздух на секунду застревает в легких.
Пакеты… с покупками. Стоят возле двери. А дверь я закрывала на замок… У Баринова есть ключ?
Ну конечно! Как глупо закрывать дверь от хозяина дома!
Значит… это Алексей меня вчера укрыл одеялом.
От этой мысли мне становится жарко и стыдно.
Я ведь сплю в совершенно немыслимых позах, и если вдруг сарафан задрался повыше, Алексей мог видеть меня без белья…
Ладно! Нужно взять себя в руки. Он же все равно рано или поздно увидит…
Ой, Анечка, ой!
То есть я уже сама собираюсь в постель к Баринову?
Нет! Я этого не имела ввиду!
Продолжая вести внутренние переговоры со своей совестью, я принимаю душ и надеваю новый домашний костюм.
Смотрю на часы. Десять.
Интересно, Алексей уже на работе?
И существуют ли в этом доме продукты?
Открываю дверь спальни и выскальзываю в коридор.
Спускаясь по лестнице на первый этаж, стараюсь не вспоминать вчерашнюю сцену со своим раздеванием. Но мысль о том, что мое нижнее белье находится у Алексея будоражит.
В чем фетиш? Не понимаю.
Так, кажется, справа здесь была кухня.
Захожу в арку и первое, что я вижу, это огромное окно в пол, у которого приоткрыта створка. На нем красиво, как в фильмах, в свете утреннего солнышка колышется от ветра занавеска.
Я даже немного зависаю, рассматривая эту картинку.
Может быть, зря я вчера сказала Алексею, что его дом неуютный. Вполне себе.
– Время десять десять, – раздаётся строгий голос у меня за спиной.
Оборачиваюсь. За стеклянным столом сидит Баринов. Уже в костюме. Строгий. Перед ним планшет и белоснежная чашка с кофе.
– Доброе утро, – смущённо выдыхаю, разглядывая его и напрочь забывая, что хотела сказать.
«Он – главная деталь этого дома,» – осознаю я. – «И смотрится в нем идеально. Лаконично, стильно… а я…»,– опускаю глаза и смотрю на свои штаны с розовыми пионами. – «Как клумба посреди асфальта».
– Мое утро начинается каждый день в семь пятнадцать с тренировки, – бесстрастно говорит он, – в восемь пятнадцать я хочу видеть на этой кухне завтрак и тебя, – он делает выразительную паузу, – за этим столом. Ужин в восемь. Два раза в неделю приходит клининг. Твоя задача поддерживать чистоту в остальное время. В мой кабинет заходить запрещено. Остальной дом в твоём полном распоряжении. Бассейн в том числе. Как только вопрос по телефонным мошенникам решится, ты сможешь свободно передвигаться по городу в рамках моего расписания. Все понятно?
– Мне… ооо, – я реально торможу от такого количества информации.
– И ещё, – Алексей допивает свой кофе в один глоток. – Мне не нравится, как ухаживает за одеждой моя старая химчистка. Поэтому, с сегодняшнего дня костюмы, рубашки и ботинки находятся в зоне твоей ответственности. Реши, как сможешь содержать их в порядке.
И словно показывая мне, что наш разговор окончен, Алексей опускает глаза в планшет.
– А носки? – совершенно не к месту и с ноткой издевки спрашиваю я.
Меня начинает забавлять список обязанностей. То есть, я буду делать все тоже самое, что с Никитой, только не по любви. Которая все равно потом, оказывается, в этих самых носках и тонет.
– Что? – его взгляд возвращается.
– Носки… – немного с вызовом повторяю.
– Я не ношу носки второй раз, – ухмыляется Баринов. – Их присылают раз в месяц по подписке целой коробкой.
– Как почту? – почему-то это кажется мне забавным и я хихикаю.
– Именно, – кивает он без тени улыбки. – И, предвосхищая твой вопрос, трусы я стираю сам. Могу ещё и твои.
От накатившей волны смущения я даже прикрываю глаза и вжимаюсь поясницей в столешницу гарнитура. Хам!
– Не нужно, – мотаю головой.
Господи, что со мной? Почему я так теряюсь перед Бариновым?
Чувствую себя глупой и даже неуклюжей.
– Все понятно? – дергает бровью Алексей.
– Нет, – стараюсь звучать уверенно. – Я бы хотела спросить про интимную сторону…
– Спрашивай, – издевательски кивает Алексей, не собираясь спасать мой рот от неприличных слов.
– Как часто вам нужно это? – мнусь я.
– Это – в смысле секс, – хмыкает этот пошляк. – Часто и много. Там и где я захочу.
Сердце разгоняется от его ответа. В низу живота тяжелеет. Дыхание перехватывает.
Да что со мной такое?
– А если не захочу я? – срывается протест из моего рта.
Алексей встаёт со стула и кидает на меня тяжёлый взгляд.
– Ты захочешь, Аня.
От его бескомпромиссного тона по моей спине прокатывается горячая волна.
Баринов забирает со стола планшет и просто, не прощаясь, выходит из кухни.
Я слежу глазами за его спиной, пока она не скрывается за поворотом, а потом почему-то срываюсь следом.
Смотрю, как Алексей обувается в прихожей и вдруг понимаю, что не хочу оставаться одна. Не хочу, чтобы он уходил! Мне снова страшно.
– Ничего и никого не бойся, – неожиданно оборачиваясь, говорит Баринов. – дом под надёжной охраной. На телефон не реагируй. Трубку бери только от меня и от бабушки.
– Как вы поняли, что мне страшно? – спрашиваю тихо.
– Ты вышла меня провожать. И явно не для того, чтобы поцеловать и пожелать удачного дня.
– Удачного вам дня, – говорю как можно проникновеннее.
– А поцелуй? – он дергает бровью.
Я ошарашено торможу и пытаюсь как-то на это настроиться. Выдыхаю. А после подхожу к Алексею, становлюсь на носочки и прижимаюсь губами к его подбородку.
Нос щекочет запах его одеколона. Я его узнаю. Я оказывается его помню!
– Умница, – говорит Баринов почему-то хрипло и отступает назад, разрывая контакт наших тел. – До вечера. Звони, если что.
