Parvana Saba
Шрамы на душе

Полная версия

Иллюстрация обложки сделана с помощью ChatGPT

© Parvana Saba, 2025

ISBN 978-5-0064-9998-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Ирина долго смотрела в окно, не замечая, как темнеет за стеклом. Дождь всё так же барабанил по стеклу, размазывая вид, как слёзы, не оставляя четких контуров. Странное было это чувство: одно из тех, которые не объяснишь словами, но которое ощущаешь всем существом. Похоже на момент, когда стоишь на пороге чего-то важного, но не знаешь, что будет за этим порогом. Боишься, но и надеешься. Кажется, что жизни больше не будет, но в то же время ты чувствуешь, что у тебя есть шанс. Шанс на что-то новое. Шанс быть собой. Шанс стать тем, кем ты всегда хотела быть.

Она потянулась за чашкой холодного чая, сделав несколько неуверенных глотков. Лёд не растаял, но и не был таким холодным, как раньше. Ирина отпила ещё раз, задумавшись о том, как много всего случилось с ней за последние несколько лет. Сколько всего она пережила. И как много ещё предстоит пережить.

Она не могла вспомнить точную дату, когда её жизнь изменилась. Это не было каким-то моментом, не было потрясения, как в фильмах, когда всё переворачивается с ног на голову. Нет. Это было медленно. Сначала она просто стала замечать, как тяжело ей дышать, как каждый шаг даётся с болью, как её душа сжимается, не в силах дальше оставаться в том месте, где её оставили. Всё началось давно, но только сейчас Ирина могла точно сказать, что чувствует. И что это чувство было настоящим.

Она не любила вспоминать те дни. Те моменты, когда в её жизни был только туман. Когда её день начинался с мысли: «Просто дожить до вечера.» Когда она не могла заглядывать в лицо своему отражению в зеркале, потому что не понимала, кто это. Или, может быть, не хотела понимать.

Тогда, когда она ещё была той, какой её создали её обстоятельства – жертвой боли, разочарований и отказа от всего. Она не знала, что делать, не знала, что может изменить ее жизнь. Она искала ответы везде – в людях, в книгах, в пустых разговорах, в обещаниях, в молитвах. Всё равно не было смысла. Никто не мог её спасти, даже она сама. Все эти годы она жила с пустотой внутри. Пустотой, которая заполнила её до краёв.

Но однажды всё изменилось. Словно кто-то невидимый протянул ей руку в тот момент, когда она уже почти сдалась. Ирина вспомнила тот день, как она поехала в парк – просто, чтобы погулять. Ничего особенного, обычная прогулка в поисках тишины. Но именно там, среди деревьев, на скамейке, она впервые позволила себе заплакать. Не сдерживаясь, не стыдясь. Она просто сидела и плакала, отпуская всё, что накопилось за долгие годы. Это был первый момент, когда она начала верить, что можно не только страдать, но и очищаться. Слёзы не сделали её слабой. Они стали её силой.

Но тогда она ещё не знала, насколько долго ей предстоит идти этим путём. Как трудно будет открываться людям, как долго она будет искать себя среди всех тех обломков, которые оставило её прошлое. Она не могла знать, что путь восстановления будет таким тернистым, что ей придётся снова и снова сталкиваться с тем, что она так тщательно скрывала, что она будет разрывать эти старые обиды, вытаскивать их на свет и снова чувствовать боль. И что несмотря на это, она всё равно будет продолжать.

Ирина долго сидела в тишине, прислушиваясь к своему дыханию, пытаясь понять, куда она пришла и что будет дальше. Её руки слегка дрожали. Нет, это не было страхом. Это было чувство освобождения. Она поняла, что сейчас может сказать «нет» всему, что её держало. И это было не просто желание – это было осознание. Она больше не хотела оставаться в клетке. В клетке, которую сама же себе построила.

Она встала и подошла к полке с книгами. Раньше эти книги казались ей бесполезными, потому что она не могла найти в них того, что ей нужно было. Но сейчас она знала, что за каждым словом скрывается что-то важное, и что каждое написанное слово – это кирпичик, который поможет построить её новый мир.

«Как научиться прощать?» – прочитала она на первой попавшейся странице. Да, как научиться прощать? И, возможно, главное – как простить себя? Этот вопрос давно мучил её, но теперь она почувствовала, что уже готова дать на него ответ. Она знала, что сможет простить, что сможет отпустить.

Ирина вдохнула глубоко, почувствовав, как в её груди распускается что-то новое. Не сразу, но постепенно она начала осознавать, что её шрамы – не вечны. Они останутся, но они уже не определяют её.

Глава 1: Мгновения детства

Ирина всегда считала, что её жизнь началась в тот момент, когда она впервые увидела мир за окном своей маленькой комнаты. Комната была уютной, но её маленький мир ограничивался стенами этой квартиры и даже не казался целым. В её памяти всегда был запах кухни – привкус тёплого хлеба, запах горящего масла, тянувшийся за ужином. Но все эти запахи были чуждыми, и никогда не было ощущения дома, тепла, безопасности. Отношения в семье были холодными и напряжёнными, как зимой, когда за окнами скрежетала метель, а в доме было светло, но не тепло.

Её мать, Ольга, была строгой и замкнутой женщиной, которая больше всего любила порядок. Она не умела прощать слабости и постоянно требовала от всех максимальной отдачи, особенно от Ирины. Отец, Виталий, был холодным, эмоционально отстранённым человеком. Его было трудно понять. Он всегда был сдержан и молчалив, и когда Ирина пыталась привлечь его внимание, он отворачивался, как если бы её существование не имело значения. В его глазах не было радости, не было сострадания, не было ничего, что могло бы напомнить о любви.

«Старайся не мешать,» – часто говорила Ольга, глядя на дочь с каким-то холодным, отстранённым взглядом, который Ирина никогда не могла понять.

Ирина быстро поняла, что не стоит ждать тепла от матери, не стоит надеяться на заботу от отца. Она старалась не тревожить их и находила утешение в своих мыслях, в книгах, в сказках, которые она читала по вечерам. Эти книги становились её единственными друзьями, хотя она в душе чувствовала, что они не могут заменить того, что ей так не хватало – родительской любви.

Но ещё большее отчуждение принесла в её жизнь в семье – брат. Виктор, её старший брат, всегда был самым важным человеком в семье. Однако Ирина никогда не чувствовала от него защиту, которую она так нуждалась. Он никогда не был добрым и заботливым, но, с каждым годом, его поведение становилось всё более странным и пугающим.

Когда Ирине было пять лет, её мир стал меняться. В семье произошёл один момент, который она никогда не могла забыть, несмотря на все попытки забыть. Это был момент, когда брат впервые проявил к ней насилие. Это было ночью, когда все спали. Ирина проснулась от чего-то странного, ощущения, что что-то не так. Она попыталась пошевелиться, но не смогла – как будто её тело не поддавалось ей. Она почувствовала его присутствие рядом. Он был рядом, но она не понимала, что происходит. Что-то не так.

После этого она долго не могла понять, что произошло. Она пыталась поверить, что всё это было во сне, что она просто чего-то не поняла. Но ощущения, которые оставались, не давали ей покоя. Это была боль, унижение, страх. Ирина заплакала, но никто её не услышал. Мать, как всегда, спала крепким сном. Отец не был дома. Все её попытки найти защиту не увенчались успехом. Она боялась говорить, потому что не знала, как об этом рассказать.

Когда она всё же попыталась рассказать матери, та взглянула на неё с таким недоверием, что Ирина почувствовала, как её сердце сжалось. Мать сказала: «Ты выдумываешь, не будь фантазёркой». Эти слова стали для неё заключением. Она поняла, что никто не поверит. И что её боль не имеет значения. Она была лишена правды. Ирина замкнулась в себе. Она начала жить по одному принципу: если не говорить, если не чувствовать, если скрывать – можно выжить.

Брат перестал быть для неё просто братом. Его действия стали вызывать у неё отвращение и страх, но она не могла поделиться этим ни с кем. Страх перед ним становился таким же постоянным, как и её страх перед жизнью. Она стала бояться каждого его взгляда, каждой его реплики, каждого его прикосновения. Она начала избегать его и отчаянно пытаться найти хоть какое-то утешение в своём внутреннем мире.

С годами отношения с матерью становились всё хуже. Ольга не проявляла ни интереса, ни заботы о дочери. В своей жестокой повседневности она стала всё более холодной и отстранённой. Ирина больше не могла рассчитывать на её помощь, и на помощь отца тоже. Отец стал избегать её. Он часто приезжал поздно, всегда был молчаливым, и между ними не было ни разговоров, ни даже взаимного интереса. Ирина чувствовала себя забытой, ненужной. У неё было чувство, что она была частью пустоты, которая окружала её. Чувство полной изоляции. Чувство, что она потеряла всех.

Когда Ирина стала подростком, её жизнь стала ещё более замкнутой. Она уходила в учёбу, но и это не могло заглушить её боль. Она старалась избегать людей, она боялась открыться, боялась довериться. В её глазах не было той уверенности, которая присуща подросткам. Она была как призрак, блуждающий по миру, не имеющий права на существование. Брат всё больше становился чужим человеком, а в её сердце зарождалась ненависть и боль. Она не могла понять, почему ей никто не помог, почему она была одна.

Ирина, став старше, начала испытывать желание уйти. Её решение уехать из родного дома было как последний шаг в том, чтобы освободиться от всего, что причиняло боль. Она поступила в университет в другом городе, и это было для неё первым шагом к новым возможностям. Но как бы она не пыталась начать новую жизнь, её прошлое всегда было с ней.

В университете Ирина продолжала замыкаться в себе. Она не могла доверять никому, боясь быть отвергнутой или не понятой. Она не искала дружбы и не вступала в отношения. Одиночество стало её защитой, но в то же время оно стало её тюрьмой.

Это была жизнь, полная борьбы с собой, с теми, кто её окружал, и с тем, что она не могла изменить. В этом новом городе Ирина научилась не доверять никому, кроме себя. Она закрылась в себе, и вся её жизнь стала бесконечным попытками быть невидимой для окружающих. И всё это время боль, которую она скрывала, становилась только глубже. Ирина жила, но на самом деле не существовала. Она была как тень, которая всё время пыталась уйти от света.

Когда Ирина уехала в университет, она думала, что сможет начать всё с чистого листа. Но вскоре она поняла, что в её жизни почти ничего не изменилось. Внутри неё оставалась та же тяжёлая ноша – молчаливое отчаяние, которое не давало ей покоя. Каждую ночь она просыпалась в холодном поту, чувствуя, как её тело сжимается от боли, а на душе оставался тяжёлый, мёртвый след.

Прошло несколько месяцев, и в её жизни всё-таки появилась небольшая перемена. Это было связано с одной девушкой, Оксаной, с которой Ирина познакомилась на занятиях. Оксана была яркой, общительной и не скрывала своего желания помогать людям. В её глазах было какое-то непередаваемое тепло, как будто она могла увидеть то, что скрыто за внешней маской, и готова была поддержать. Ирина же, как всегда, держалась на расстоянии, пряча свою боль, свою темноту от всех, кто был рядом.

Оксана заметила это, заметила её замкнутость, её молчание. Она начала разговаривать с Ириной на простые, казалось бы, обычные темы. Всё начиналось с того, что Оксана рассказывала о своём дне, о своих проблемах, о том, как тяжело ей быть постоянно на грани, пытаясь успевать везде и всюду. Ирина не отвечала на эти вопросы сразу, но с каждым разговором её внутренний барьер становился чуть тоньше. В какой-то момент она заметила, что её собственное молчание вдруг стало звучать тише. Оксана слушала её, и это было новое ощущение – кто-то наконец-то не игнорирует её, не воспринимает её как тень.

«Ты когда-нибудь говорила об этом?» – однажды спросила Оксана, когда Ирина, по привычке, замолчала на очередном разговоре о чём-то личном. Она посмотрела в её глаза, и Ирина почувствовала, как её мир на мгновение сдвигается с места. Оксана не требовала ответа. Она не заставляла её говорить, но, казалось, готова была ждать. Это было страшно, потому что Ирина поняла, что, возможно, ей всё-таки придется говорить о том, о чём она молчала всю свою жизнь. Но одновременно с этим в ней зажглась маленькая искра надежды. Может быть, правда не всегда такая уж страшная?

Ирина, замкнувшись в своей комнате, долго думала над этим вопросом. Когда она приехала домой в выходные, она снова столкнулась с родными, с теми, кто когда-то был ей так близок, но теперь был настолько далёк. Мать и брат продолжали жить по тем же правилам, по которым Ирина когда-то пыталась выжить в этом доме. Но теперь всё было другим – её отчуждённость от мира была обострена, и эти люди казались чужими. Но был и один момент, когда Ирина почувствовала желание – и это чувство было непривычным. Она захотела, чтобы кто-то понял её, кто-то увидел её боль.

После нескольких встреч с Оксаной, Ирина решилась на маленький шаг. Она призналась подруге, что в её жизни была травма, но не сказала, что именно. Это был момент, когда Ирина впервые почувствовала, что её переживания, её боль, её молчание – всё это имеет значение. Оксана не пыталась её утешать или давать советы. Она просто сидела рядом, слушала и позволяла Ирине самой искать свои слова.

Это было начало пути. Ирина начала открываться, но не сразу. Она пыталась говорить о себе, о своих чувствах, но внутри неё всё равно оставалась стена – толстая, непроходимая. Но как бы она не пыталась скрыться, как бы она не пыталась вновь заткнуться, с каждым новым шагом она становилась чуть свободнее.

Одним из самых сложных этапов для Ирины был момент, когда ей пришлось вернуться к своим воспоминаниям. В универе, в рамках одного из психологических семинаров, она столкнулась с тем, что необходимо было рассказать о своём прошлом. Тема была связана с травмами, пережитыми в детстве. Это было настолько неожиданно и болезненно, что Ирина на мгновение потеряла всякую уверенность в себе. Но было что-то в этом семинаре, что заставило её решиться. Она знала, что для того, чтобы двигаться вперёд, ей нужно вернуться туда, откуда она пришла.

Процесс был мучительным. Она записывала мысли, свои воспоминания, всё, что приходило в голову. Каждый день она могла почувствовать, как её прошлое выползает из самых тёмных уголков её памяти. Она осознавала, что именно эти воспоминания держат её в плену, что именно они мешают ей жить. С каждым новым признанием она ощущала себя как бы освобождённой, но в то же время её внутренняя боль становилась острее.

Она писала о своём брате, о том, как его действия изменили её жизнь. Она писала о том, как мать отказалась поверить ей, как отец не заметил её страданий. Эти записи были болезненными и тяжёлыми, но в них она начинала находить истину. То, что произошло с ней, было правдой, и хотя это было трудно принять, это было её правдой.

Оксана заметила изменения в Ирине. Её подруга стала открытой, стала проявлять больше доверия. Оксана предложила Ирине сходить к психотерапевту. Ирина долго сопротивлялась этой идее, считая, что она справится сама, что чужие люди не могут понять её боли. Но в какой-то момент, после нескольких бессонных ночей, после того как её старые воспоминания стали казаться непреодолимым грузом, Ирина согласилась.

Она не ожидала, что встреча с терапевтом изменит её взгляд на жизнь. Психолог оказался доброжелательным, спокойным и внимательным. Он не торопил её с ответами, не давал готовых рецептов. Он предложил пространство, где Ирина могла быть собой. В этом безопасном месте она начала медленно, шаг за шагом, раскрывать себя. С каждым разговором, с каждым признанием она чувствовала, как её внутреннее напряжение начинает отпускать.

С каждым новым разговором с психотерапевтом, Ирина начинала всё больше осознавать, как её прошлое держало её в своей власти. В самом начале она сопротивлялась, пыталась найти объяснения своим страданиям в чуждых вещах – в плохой экологии, в политической ситуации, в том, что жизнь сложная. Но вскоре она поняла, что все эти объяснения были лишь попытками избежать столкновения с тем, что действительно причиняло ей боль.

Психотерапевт, Алексей Павлович, был терпеливым и не навязывал ей ни методов, ни решений. Он просто выслушивал, задавал вопросы, которые Ирина не всегда могла сразу понять, но чувствовала, что они не оставляют её в покое. Вопросы о её чувствах, о её восприятии себя, о том, как она себя видела в детстве, в подростковом возрасте, сейчас, и что происходило в её жизни в тот момент, когда она почувствовала, что что-то в ней не так – всё это вело к её раскрытию.

Она начинала видеть, как много времени она потратила на то, чтобы закрывать свои чувства, чтобы прятать себя. Одна из первых вещей, которые она осознала, была её неспособность простить себя за то, что она не смогла защитить себя в детстве. Этот момент был болезненным и болезненно настоящим. Она всегда винила себя за то, что не была «достаточно сильной», чтобы сказать, что её насиловали. В какой-то момент Ирина поняла, что её неспособность говорить об этом была не слабостью, а страхом, страхом, который был внезависимости от её воли. Это открытие принесло некоторое облегчение, но оно также открыло ещё более глубокую пустоту внутри неё.

Ирина поняла, что ей нужно научиться прощать себя за то, что она не могла тогда бороться. Прощение себя стало первым шагом к настоящему освобождению.

– «Ты не виновата в том, что тебе было больно», – сказал Алексей Павлович, – «Ты не виновата в том, что другие люди поступали с тобой так, как поступали. Ты не могла это изменить тогда, ты была ребёнком».

Это было сказано так спокойно и уверенно, что Ирина впервые почувствовала: её боль не была её выбором, не её ошибкой. Слова психолога начали проникать в её сердце, даже если она не могла до конца их понять. Это было как небольшое чудо, не сразу, но постепенно её душа начала отпускать тяжесть, которая оставалась с ней всю жизнь.

Прошёл год. Ирина закончила первый курс университета и вернулась домой, к своим родителям, на летние каникулы. Ожидание этой поездки было для неё тяжёлым испытанием. Она не была готова встретиться с прошлым лицом к лицу, но она чувствовала, что ей необходимо это сделать. Она стала сильнее, уверенной в том, что, возможно, сможет пройти через этот опыт.

Всё было так, как она помнила – та же квартира, те же люди. Мать, как и раньше, строгая и холодная, отец всё так же молчаливый. Но теперь Ирина больше не боялась молчания. Она больше не боялась того, что её не поймут. Она научилась смотреть на них не с отчуждением, а с пониманием, как на людей, которые тоже были в какой-то степени жертвами своей жизни. Мать Ольга, хотя и была строгой, но, возможно, сама никогда не получила той любви, в которой нуждалась. Отец, как оказалось, был слишком поглощён своими собственными проблемами, чтобы понять, что происходило с его дочерью.

Ирина помнила тот момент, когда она снова встретила брата, Виктора. В его глазах не было того злого, мучительного взгляда, который когда-то пугал её. Но Ирина не могла забыть, что произошло между ними. Всё же она почувствовала, что теперь она больше не та маленькая девочка, которая боится каждого его взгляда. Она была иной, а потому она могла взглянуть на него спокойно, без страха.

Когда они сидели за ужином, она неожиданно сказала:

– «Ты знаешь, мне очень больно было тогда, когда это случилось».

Виктор замер. Он не знал, как реагировать. Мать Ольга тоже вздрогнула, но ничего не сказала. Только отец поднял глаза и посмотрел на Ирину, как будто в его взгляде было нечто, что не могло найти отклика в её душе. Он всё-таки не понял.

Но Ирина не ждала признания, не ждала прощения. Она просто сказала это вслух, и этот шаг был важен для неё. Это было признание перед собой. Она не хотела, чтобы её молчание разрушало её жизнь дальше. Это был её момент – момент освобождения, когда она, наконец, смогла признать себе правду.

После того как Ирина вернулась в университет, её жизнь начала меняться. Она уже не была тем человеком, который прячется от мира и скрывает свою боль. Она начала открываться новым возможностям и новым людям. Она снова начала верить в то, что её прошлое не должно определять её будущее.

Она научилась принимать помощь. С каждым месяцем она становилась всё более открытой, искренней. Отношения с Оксаной стали для неё поддержкой и опорой, хотя вначале она боялась, что её истинная сущность будет отвергнута. Но Оксана продолжала быть рядом, и Ирина научилась доверять. Она начала открываться другим людям, а это стало возможным только благодаря тому, что она смогла довериться себе.

В университетской группе у Ирины появились настоящие друзья, и хотя она всё ещё не могла полностью раскрыться перед каждым, она больше не скрывала свои чувства и переживания. Она начала писать. Это было её способом выражения, её способом освобождения от боли. Она писала стихотворения, короткие рассказы, в которых отражалась её душа, её мысли, её борьба с собой. Писательство стало терапией.

Через письма Ирина начала понимать, что ей нужно жить по-настоящему, а не засыпать под тяжестью молчания. Она понимала, что её травмы не могут быть стерты, но они не могут управлять её жизнью. Она была готова научиться жить, несмотря на всё, что с ней было. И пусть дорога к полному исцелению была длинной, она чувствовала, что уже не одна на этом пути.

Ирина продолжала свой путь, но с каждым шагом вперед её жизнь становилась сложнее. Снаружи, возможно, казалось, что она нашла свой баланс – учёба, друзья, поддержка, которую она начала получать. Но внутри неё шла настоящая борьба. Каждое воспоминание, каждый шаг навигации по жизни требовал огромных усилий. Процесс восстановления не был лёгким – он был постоянным, болезненным, с каждым разом открывая новые грани её психики.

Ирина снова встретила Виктора. Он позвонил ей однажды и предложил встретиться. Она знала, что этот момент неизбежен, но не могла предсказать, как она себя почувствует. Виктор продолжал быть для неё тем, кого она ненавидела, но и того, кого она не могла полностью отвергнуть. Он был частью её жизни, частью её прошлого. Она не могла стереть то, что произошло между ними, но она также понимала, что не может жить в этом прошлом всю свою жизнь.

Когда они встретились в кафе, Ирина ощутила нарастающее напряжение, но, несмотря на это, она не сбежала. Виктор был другим – более зрелым, возможно, осознавшим свою вину. Он не знал, как начать разговор, но сам факт, что он захотел встретиться с ней, был для Ирины важен. Это был ещё один шаг к восстановлению того, что было разрушено.

– «Ты ведь знаешь, что я был дураком?» – сказал он, смотря в пол. Его голос был тихим, но в нём звучало нечто важное, что Ирина не могла игнорировать.

– «Ты был не просто дураком. Ты был тем, кто причинил мне боль» – ответила она спокойно, пытаясь сдержать себя. Говорить об этом было сложно, но она знала, что это необходимо. Каждое слово, которое она произносила, как будто снимало с неё тяжёлую ношу.

Виктор молчал. В его глазах было не только раскаяние, но и страх. Страх того, что Ирина не сможет его простить, страх того, что он не заслуживает её прощения.

– «Ты думаешь, что я могу тебя простить?» – наконец спросила Ирина, чувствуя, как её голос дрожит.

– «Я… я надеюсь, что ты сможешь» – ответил он, тяжело вздыхая. – «Я хочу, чтобы ты была счастлива».

Ирина ничего не ответила. Она не знала, может ли простить его, но важно было другое – она осознавала, что это не её проблема. Не она должна жить с его виной. Она не должна нести её на себе всю свою жизнь.

Ирина встала из-за стола, оставив Виктора с его сожалениями. Она не знала, что будет дальше. Но она знала одно – это был её выбор, её решение. Она больше не была пленницей прошлого, не была зависимой от того, как кто-то другой воспринимал её боль.

После встречи с братом Ирина почувствовала облегчение. Её душевная боль, хоть и не исчезла, хотя бы немного ослабла. И это стало возможным благодаря тому, что она наконец позволила себе пройти через этот трудный момент. Восстановление было не линейным процессом, оно шло ступенчато, поэтапно.

Однако впереди было другое испытание. В университете Ирина познакомилась с кем-то, кто, как ей казалось, мог бы стать для неё тем, кто покажет, что мир всё-таки способен на доброту. Это был Илья – парень, с которым она начала встречаться на втором курсе. Он был разносторонним, с лёгким юмором и искренним интересом к жизни. Но самое важное, он был терпеливым. Он не торопил её, не пытался вытащить её из своей скорлупы, он просто был рядом, готовый выслушать и поддержать, не требуя взамен.

Первые шаги в отношениях были трудными для Ирины. Её прошлое всё ещё держало её в своих оковах, и она не могла полностью раскрыться. Она боялась, что он когда-нибудь увидит её уязвимость и отвернётся. Но Илья оказался человеком, который мог выдержать её тишину, её закрытость. Он не задавал прямых вопросов, не давил на неё, но был с ней. Это было новым для Ирины – внимание, не требующее объяснений.

И хотя её страхи не исчезли, она начала понемногу доверяться ему. Их отношения становились крепче. Ирина понимала, что она всё ещё боится, всё ещё не готова к полному сближению, но Илья продолжал быть рядом, не уходит, даже когда она замкнута.

В их отношениях не было фейерверков, как у других пар, но было что-то настоящее, что-то спокойное и стабильное. Ирина ощущала, что она не теряет себя рядом с ним, а наоборот, находит больше уверенности в своих силах.

В это время отношения с родителями стали ещё более сложными. Ирина возвращалась домой не только для каникул, но и потому, что ей нужно было разобраться с тем, как она будет дальше жить с тем, что произошло в её семье. Каждый разговор с матерью был болезненным. Ольга, как и прежде, не видела в дочери ни человека, ни больного человека. Она продолжала воспринимать Ирину как объект, который должен выполнять её требования.

– «Ты снова не сделала то, что я тебя просила. Почему ты не можешь быть нормальной?» – говорила мать с укоризной, в её голосе не было ни сочувствия, ни интереса. Ирина чувствовала, как её душа сжимается от этих слов.

В какой-то момент она не выдержала.

– «Ты всегда говорила, что я должна быть нормальной. Но что такое для тебя нормальность? Бесчувственные люди, которые не умеют любить?» – её голос дрожал, но Ирина не могла молчать.

Мать как будто не услышала её, или, может, не захотела услышать. Это был тот момент, когда Ирина поняла, что она не сможет найти понимания в этом доме. Мать не могла и не хотела понять, что происходило с её дочерью. Ирина снова почувствовала, что её жизнь – это её ответственность. Она не могла больше ожидать от матери любви, которую та не могла дать.

Этот разговор стал переломным для Ирины. Она поняла, что не сможет изменить своих родителей, и что ей нужно жить для себя, не оглядываясь на их требования и идеалы.

Ирина стояла на пороге нового этапа в своей жизни. Процесс исцеления был долгим, впереди было ещё много работы над собой, она больше не была той маленькой девочкой, которую можно было игнорировать и ломать. Её путь только начинался, и впереди её ждали новые испытания, новые возможности и, возможно, новые травмы, но теперь она была готова встретить их. Она могла начать смотреть в будущее с надеждой, потому что, возможно, впервые за всю свою жизнь она действительно начала понимать себя.

Жизнь Ирины всё больше становилась похожей на хождение по канату. Её отношения с Ильей становились всё крепче, но в самые моменты близости она снова и снова сталкивалась с тем, что в её душе притаились глубокие раны, которые ещё не зажили. Особенно тяжело ей было в моменты, когда Илья пытался показать ей, что они могут быть счастливы вместе.

Он порой шутил, смеяясь, что ей нужно быть немного менее серьёзной, что её излишняя замкнутость и молчаливость иногда портят атмосферу. Ирина не могла понять, как можно быть «не серьёзной», когда внутри тебя столько боли. Она переживала, что Илья всё равно не поймёт её и не сможет понять, что её молчание – это не просто привычка, а защитная реакция на все те травмы, которые она несла с собой.

Но был и другой момент: Илья не был её психологом, и не мог стать им. В некоторых ситуациях он был добрым и терпеливым, но в иных – слишком простым и, как ей казалось, наивным. Он не мог оценить всю тяжесть того, что она пережила. Иногда, в моменты, когда она делилась с ним частичками своего прошлого, он искренне изумлялся.

– «Я не могу поверить, что ты через это прошла…» – говорил он, глядя на неё с потрясением. – «Почему ты раньше не рассказала мне?»

Ирина иногда отвечала, что не хотела никого нагружать своими проблемами. Всё это время она пыталась быть самой собой, думала, что если откроется людям, то они от неё отступят. Она боялась, что её прошлое – это её тень, которая будет везде следовать за ней. Она не могла поверить в то, что её могли бы любить и принимать такой, какая она есть.

Были моменты, когда она пыталась объяснить Илье, что она не была такой, какой он её видит сейчас. Она не могла быть безмятежной, игривой женщиной. Каждое её действие было пропитано тенью страха и боли.

– «Ты понимаешь, что я… я не такая, как ты думаешь? Я – это не просто ты и я… Я была кем-то другим, до того как ты вошёл в мою жизнь. И я не знаю, как мне снова стать человеком» – говорила она в моменты сильной близости, когда вдруг, из ниоткуда, всплывали воспоминания.

Илья не знал, что ей ответить. Он просто молчал и тянул к себе, чтобы успокоить её.

В этих моментах Ирина осознавала, что до конца она никогда не сможет быть прежней, что прошлое не исчезает, а лишь трансформируется в её сознании, но она начала принимать это.

Вернувшись домой на зимние каникулы, Ирина столкнулась с необходимостью окончательно решить, как будет строить свою жизнь с родителями. Мать продолжала оставаться холодной и отчужденной. Между ними стояло не только молчание, но и непонимание.

Однажды, когда они сидели за ужином, Ирина решилась. Она не могла больше жить в этом напряжении, в этом вечном ощущении, что её никогда не поймут. Её мать была как стекло – она всегда была рядом, но не могла быть частью её жизни.

– «Мама, я не знаю, как мне быть с тобой. Ты никогда меня не слышала, а теперь ты не хочешь меня понимать. Ты всегда говорила, что я должна быть сильной, но ты не знаешь, как мне было больно» – сказала Ирина тихо, но твёрдо.