Павел Данилов
Орден святых ищеек
Глава 4
Бия успела спрятаться за шкаф и схватить кинжал. Парализатор остался в кобуре на штанах. От алкоголя и ушиба на лице побаливала голова, но адреналин быстро прочистил мозги. «Орденец всю жизнь на задании», – вспомнился один из лозунгов. И она застыла неподвижная и напряженная, как перетянутая гитарная струна.
Трое вошли практически бесшумно, если бы Бия успела уснуть, то, вероятнее всего, ее прикончили бы во время прекрасных сновидений. Это на заданиях она умела дремать, приоткрывая глаза, даже если на соседней улице с дерева сорвался листочек, но на территории Ордена, в собственной келье, да еще после невыдержанного рома она привыкла спать как убитая, и чуть ею не стала буквально.
Двое сразу выстрелили из парализаторов в толстое одеяло на кровати, третий подскочил и вонзил в него нож. В момент понимания, что он напал на полиэфир, Бия, упершись спиной в стену, резким движением ног свалила на него шкаф. Хрустнули шейные позвонки, мужчина кратко взвизгнул и оказался на коленях, лицо вмяло в постель, а затылок придавил шкаф. Бия тут же села на корточки, по-прежнему оставаясь в укрытии. Она в пижаме с кинжалом в руке против двух убийц с парализаторами.
Практически мгновенная смерть одного из трио слегка остудила пыл нападавших. Штурм превратился в осаду. Бия открыла нижний выдвижной ящик шкафа на несколько сантиметров, надеясь увидеть там что-то полезное в плане смертоубийства. От наклона все сдвинулось в противоположную от нее сторону, а счет шел на мгновения. Старая массажная расческа с железными зубцами (массажировала так, что вся башка становилась в царапинах), маникюрные ножницы, шкатулка с заколками. Всем этим старьем она давно не пользовалась, но выкинуть было жалко, и вот на тебе – пригодилось. Все эти вещи, словно Бия метала на скорость, полетели в сторону, где ей слышалось дыхание.
Один начал оббегать кровать, другой вскрикнул. Словно десятилетний ребенок, быстро взбирающийся на детскую горку с другой стороны, Бия взбежала по наклоненному шкафу. Выставила себя отличной мишенью, но неожиданность финта дала ей мгновение. Едва не ударилась головой о потолок (спасибо, мама, что была невысокой и не стала искать себе мужа-великана), но успела срезать безвкусную навесную люстру с тремя плафонами (давно пора было поменять), сбивая врагам прицел. Хотя второй не целился. На лбу у него были царапины, а из кровоточащего подбородка торчали ножнички. Тренируйся Бия миллион лет, она не смогла бы метнуть также. Она спрыгнула и, словно какой-то ассасин, выполняющий опостылевшую работу, чиркнула кинжалом по шее. Правда, при приземлении подвернула ногу и неуклюже свалилась на пол вместе со вторым трупом. Тут же над ней пролетело несколько шариков с паралитическими иглами.
Один на один. Дистанционное оружие против оружия ближнего боя. «А-я-яй, Бия, ты не убрала бутылку из-под рома и просто оставила ее на полу», – думая это, она с криком швырнула ее в голову противнику. И попала. Тот выронил парализатор, но каким-то чудом остался в сознании. Осколки фонтаном разлетелись по комнате.
Бия с трудом встала и, подволакивая ногу, направилась к мужчине. Поднимать парализатор он не рискнет. Светлый детектив держала кинжал как шпагу и старалась не думать, что ее сейчас ждет второе тройное убийство за сутки. Все-таки она немного отвлеклась, или мужик каждый день бил башкой стеклянные бутылки, раз так быстро очухался.
Удар по щеке мотнул голову девушки. «Шаз! Дважды в одно место!» Бия, не удержавшись на и без того нетвердых ногах, упала на задницу, в которую тут же вонзился стеклянный осколок. Зато, в отличие от врага, она не выронила оружие. К ее подбородку уже летел стальной носок кожаных, очень дорогих ботинок с мягкой подошвой. Бия выставила кинжал, как шлагбаум на пути несущегося атомного танка. А затем «шлагбаум» двинулся навстречу: Бия второй рукой, раскрытой ладонью, с силой надавила на обух, одновременно толкая от себя и рукоять. Сквозь кость кинжал прошел с трудом, словно светлый детектив резала большой и очень твердый кусок сыра.
Последний наемный ликвидатор безумно громко заорал и держал одну ноту несколько секунд, пронизывая звуком боли и непоправимой утери, все вокруг. Такой крик пронимал не до печенки, а до самой прямой кишки. Мужчина посмотрел слезящимися глазами на обрубок, из которого пульсирующими толчками хлестала кровь, и потерял сознание. Да, ножной апперкот стал его последней в жизни ошибкой, ударь он прямой в нос, Бия точно не смогла бы обезвредить его собственной защитой. В лучшем случае увернулась бы.
Больше Бия ничего не стала с ним делать, понимая, что он в сознание не вернется и вскоре истечет кровью. «Почему до сих пор никто не пришел? Мы ипцед как шумели. А после последнего крика хотя бы любопытные тупицы должны были сбежаться».
Бия затворила дверь (надеюсь, больше дубликатов нет), зажгла второй настенный светильник и стала осматривать трупы, чтобы найти какие-то зацепки. Все эти мертвые мужчины тоже когда-то были детьми, радовались ерунде, вроде длинной палки или замерзшей лужи. Катались на качелях, а родители любили их, гордились и возлагали надежды. А она отправила их всех в черноту, хотя совершенно этого не желала. И с пятью из шести жертв они не перекинулись даже несколькими яростными словечками, она уничтожила их молча. Худший день в ее жизни.
«Стоп, – сказала себе Бия, чувствуя, как на ягодицах намокают штаны. – Как бы ни было жалко людей, которые всегда все усложняют, не хватало еще прилечь рядом с ними в могилу». Острый без зазубрин осколок вытащился легко, было за что схватить, но кровь пошла еще сильнее. Бия наложила давящую повязку и закрепила ультраклейкими пластырями. Натянула облегающие попу штаны, чтобы, так сказать, закрепить эффект.
Проглотив половинку таблетки обезболивающего, чтобы не уснуть и не блевануть от реакции с алкоголем, Бия набрала номер куратора.
– Да-а? – Орти ответил моментально, словно держал трубку в руке и ждал звонка.
– На меня напали! Здесь, в Ордене!
– И где ты сейчас? Куда делись нападающие?
– В келье, обезвредила.
– Я сейчас приеду, никуда не выходи, запри дверь. Будем разбираться.
Голос Орти был полон удивления, но он не спросил, как она: цела или ранена, нужен ли врач. И это его «запри дверь» навело на очень неприятные мысли, будто он знал, что напавшим не пришлось взламывать дверь, они вошли легко и целенаправленно. Со своим ключом. Что-то не так. Да и вряд ли кто-то из ученых или их заказчиков так скоро смог ее разыскать, она не называла имени, и она не столь известный детектив. Даже еще не святая ищейка, без генной модификации, выезжает на природных талантах и трудоспособности, нигде особо не светилась. «Да какого шаза происходит?»
Бия не стала запирать дверь, лишь прикрыла, пусть думают, что она ушла. Болели задница и голова, немного опухла подвернутая нога, но все же она вылезла в окошко и, делая по несколько движений в минуту, кое-как перебралась на карниз двумя этажами ниже. Отпускать одну из рук было страшно, но все-таки Бия засунула телескопический перископ подмышку и раздвинула его на максимальную длину. Вся ее залитая кровью и засыпанная осколками келья открылась как на ладони.
Прошло десять бесконечных минут. Ноги начинали затекать, пальцы на руках устали, но тут послышался голос куратора:
– Бия, это я, открывай.
Девушка вздрогнула, усилитель уха работал слишком хорошо.
– Бия! – повторил он громче.
Орти вломился с четырьмя мордоворотами: такие вряд ли подойдут для работы в Ордене по прямому назначению, но грубая сила по-прежнему котировалась в современном мире.
– Ипцед шазов, что за скотобойня?! – воскликнул Орти, добавляя к свету двух настенных кристаллов яркий луч фонаря. – Бия! Ты тут?
– Шазова сучка, – плаксиво сказал один из громил, – убила моего брата. А я вас просил…
– Заткнись! – прошипел Орти. – А то сейчас рядом ляжешь.
Несмотря на теплую погоду, ночной ветерок редкими порывами пронизывал неподвижную Бию насквозь, пальцы начали замерзать. «Орти опытный, через минуту он обязательно выглянет в окно», – осознала Бия. Спускаться ниже не было возможности – никаких выпуклостей и «впуклостей». Потому она, убрав перископ, пошла по карнизу вдоль здания. Цель основная – уйти из поля зрения, цель побочная – оказаться на земле (но не слишком быстро).
Спасибо жаркому деньку, кто-то из детективов без паранойи, оставил окно открытым. Бия скользнула внутрь, надеясь, что хозяин крепко спит. Подошвы ботинок были толстыми и мягкими (с другими в Ордене и не носили), потому приземлилась она бесшумно, хоть высота была и немалая, шазовы проектировщики, поставили окно без подоконника. Сморщившись от боли в лодыжке, девушка не издала ни звука. На первом же шаге предательски скрипнул деревянный пол, этакая бесплатная сигнализация.
Хозяин, мужчина лет сорока, перевернулся на другой бок и, походя, скинул с себя одеяло. Спал он совершенно голый, и снилось ему что-то весьма приятное… или просто хотел в туалет. «Два голых мужика за день и ни одного секса», – с досадой подумала Бия, испытывая внизу живота пустоту, требующую заполнения. Еще чуть ниже появился зуд, но бальзамом от укусов насекомых с ним не справишься. «Меня хотят убить, меня предал сам Орден, а я расстраиваюсь из-за отсутствия потрахушек». Можно было рискнуть и познакомиться с ним, но синяк на испачканном кровью лице и порез на попе вряд ли возбудят в нем непреодолимое желание.
Бия открыла дверь и вышла в коридор, ноги покалывало, лодыжка распухла еще сильнее и ныла. Сведет (или бывший светлый детектив?) медленно доковыляла до общей душевой и закрылась в одной из кабинок, на вид самой чистой. Умылась, прополоскала рот, затем выпила вторую половинку таблетки. Покопалась в сумочке с походной аптечкой, нашла небольшой пузырек с мазью. Использовала она ее впервые, так как ни разу не подворачивала шазову ногу! С другой стороны, она впервые дралась в тесной келье в одной пижаме с тремя вооруженными мужчинами. Втерла мазь в ногу, стало легче, опухлость спадала на глазах. «Больше такой мази у меня не будет», – убирая пузырек обратно, с грустью подумала Бия, словно жила в Ордене лишь из-за уникальной аптечки.
Все встало на свои места.
Бии подкинули документы о транспортировке (слишком легко она их нашла), сам Орден заказал эту разработку (подсказка епископа о ковмариловом боксе), но узнал, что кто-то уже в курсе, и решили с помощью Бии получить информацию непосредственно об исследовании (те же показания приборов и описание взрыва), замести следы и узнать, насколько эти следы хорошо спрятаны (поискать ниточки к заказчику), и отвести от себя все подозрения (уничтожить лабораторию).
Да, она была всего лишь взрослой девчонкой, ни мастером с их интуицией, ни святой ищейкой с генными улучшениями, и все-таки не сомневалась, что она права.
У нее остался пропуск для таможни Миллиона, чтобы «проследовать к филиалу Ордена святых ищеек». Среди кругов федерации ей легче будет затеряться и по-настоящему взяться за последнее дело, найти виновных, отомстить, разрушив паучью сеть лжи, которую сплела ее бывшая семья. Она не была убийцей в том смысле, что ради собственной мести могла вернуть в черноту епископа Артория и святого ищейку Орти, но попутать их планы, устроить им беспросветную жизнь в постоянном стрессе и страхе – этого она желала всей душой. И неожиданно ей стало плевать на репутацию Ордена, в груди было легко и свободно. Может и хорошо, что она не успела стать святой ищейкой? Вряд ли бы после модификации она хоть раз почувствовала себя так же, если слухи не врут. А теперь ей казалось, что все ужасные слухи об Ордене – бриллиантовая истина.
На двери душевой было накарябано: «Людям без совести легче даже в аду», а снизу приписка корявым выстраданным почерком: «Вот твари!».
«Неужели я тварь, прости совесть? – спросила себя Бия. – Да, фразами: «такая работа» и «мне приказали» можно оправдать что угодно, но кто меня заставлял идти на эту работу?» Бия помотала головой и резко выдохнула, словно отгоняя внезапно налетевших насекомых. «Я могу, хочу, и дела Ордена в большинстве – благие. В душе я – святая ищейка. И пойду дальше».
А теперь в голове вертелись только эти два слова: «Вот твари!» И это обо всем Ордене. Ипцед как обидно почувствовать себя расходным материалом, человеком, не заслуживающим ни доверия, ни жизни.
По достижению подопечными звания святой ищейки, Орден вкладывал деньги в их генную модификацию: улучшал зрение, слух, обоняние. Немного завышал болевой порог и, но это только домыслы противников, вкраплял ген преданности. Ходили слухи, что некоторые епископы и почти все кардиналы, занимающиеся административными делами, убирали часть изменений, возвращались к «природе». Теперь Бия могла надеяться только на свои умения и технические приспособления, никаких «чудо-костылей». Несколько разных линз, усилитель уха, перископ, кинжал, парализатор с сотней патронов, аптечка, бесшумные ботинки, немного серебра и меньше тысячи рундов.
Бия выждала с полчаса, расчесалась, собрав волосы в два хвостика по бокам, только бантиков не хватало, намазала самый светлый тональный крем, хорошенько припудрила, особенно синяки. Хорошо бы цвет волос поменять, но, ни краски, ни парика с собой не было.
Бия спустилась на первый этаж, перелезла через небольшую оградку и оказалась в подвале. Протиснулась между трубами и стеной и поползла, открыв лишь небольшую щель в колпачке фонаря, чтобы никто не заметил даже отблеска. Пованивало, паутина, покрытая пылью, залепляла глаза. Снова грязь и микробы, а когда она в следующий раз примет душ – неизвестно. Если бы светлый детектив делала это в ходе задания, она бы поморщилась и продолжила ползти, но сейчас ее захлестнула такая злость, что перехватило дыхание. Тем более дышать тут было особо нечем. «Твари! Суки! Шазы! Предатели!» Да расскажи они ей все как есть, она в жизни бы не подвела Орден, не проболталась бы и не осудила.
Бия медленно поползла дальше, чтобы не порвать одежду и не попортить вещи. Спугнула мышиную семью и метров через десять оказалась в другом подвале. Повезло, одна из водопроводных труб подтекала. Умывшись и прополоскав рот, Бия скользнула из двери соседнего подъезда и, не сходя с отмостки, оставаясь в тени дома, побежала прочь. Добежав до угла, перешла на шаг, чтобы не привлекать внимания. Одинокий сведет посреди ночи – ничего необычного, расследование может начаться и кончиться в любое время суток.
Хорошо, что она посидела на карнизе с перископом, это лишило ее опасных сомнений оставаться или нет в Ордене. До границы с Миллионом было идти километров пятнадцать. Не будь у нее подвернута нога, Бия даже не подумала бы о транспорте. Мазь убрала припухлость и боль, но девушка была уверена, затем ей придется поплатиться, если она будет дальше бегать и скакать, как здоровая.
Общественный транспорт в такое время не ходил, и Бия решила вызвать частного водителя – они вопросов не задавали. По разным причинам многие хотели жить в городе-государстве, но не имели никаких способностей к детективному делу. И Сияющий Отец, в своей бесконечной милости, принимал дешевую рабочую силу. Люди становились водителями, пекарями, подмастерьями кузнецов (инженеры и кузнецы обычно имели ранг епископов и были весьма уважаемы).
В трех кварталах от собственного дома (прощай моя уютная келья), Бия подошла к уличному телефону. Кнопка вызова водителей была в правом верхнем углу. Светлый детектив зажала ее на несколько секунд и, несмотря на поздний час, сразу услышала приятный дзиньк – вызов принят. В Ордене святых ищеек люди были гордые, но прагматизм побеждал – никто не отказывался от работы. Бия отошла на десять шагов, чтобы не маячить под аргоновым фонарем.
Сонный водитель на длиннющем и уродливом трехколеснике, на котором могли ехать и четверо, приехал подозрительно быстро. Хотя сейчас в жизни Бии все должно было быть подозрительным. Иначе не выживешь.
– К таможне федерации, пожалуйста, – попросила она, сев как можно дальше от водителя. С наслаждением прислонилась к спинке и начала перебирать монетки, набирая названную водителем сумму.
– Срочное дело? – оглядываясь через плечо, спросил водитель.
– Как всегда, – ответила Бия голосом и фразой максимально показывающими, что разговор вести не хочет.
– Поздновато.
– Так и тариф же ночной, – наконец набрав нужную сумму, ответила Бия.
– Что, в филиале не справляются? – без причины хохотнул водитель.
– А вы точно водитель? Или все-таки дознаватель? – вышла из себя светлый детектив. – За дорогой следите. Мне о деле думать надо.
– Разбудили, нагрубили, – пробурчал водитель и поехал вдвое быстрее.
Бия не стала ничего отвечать, обматерила мысленно. Через легкую кофту опустила вниз косточки лифчика (давили даже на последних колечках), и застегнула кожаную куртку, одернула ее до копчика, закрыв поясницу, и подняла воротник, защищая шею от ветра. Покопалась в сумочке, ища дезинфектор и цветные линзы. Брызнула на руки спиртом, который моментально высох на ветру. Водитель малость успокоился и сбросил скорость – берег транспорт. Бия вставила линзы светло-карего цвета (не могла их носить больше часа, хотелось вырвать себе глаза), замаскировав свои голубые глазища, которые всегда все запоминали. «В первом же магазине куплю краску для волос или хотя бы осветлитель». Мыслями и действиями Бия отвлекала себя от неизбежного – проверки на таможне. Апатия, страх, сломанное будущее, сделки с совестью, одиночество – отличный букет эмоций, чтобы впасть в отупляющую депрессию. Бия трижды широко улыбнулась, разминая мышцы лица перед предстоящей встречей. Вся боль осталась внутри и работала как батарейка, как мощный ядерный реактор, день за днем отдающий гигаватты энергии. Бия чувствовала, что это не ее неуспех, а провал всего Ордена, потому фрустрации она не ощущала.
Трехколесник подъехал к широкому и низкому зданию таможни. По краям стояли очереди из грузовиков: одни везли продукты и вещи в Орден, другие пустые или нагруженные орденской сталью покидали его. Бия расплатилась, по привычке буркнула «спасибо», и быстрым уверенным шагом двинулась к отдельному входу для детективов.
– Да, было про вас какое-то сообщение, – сказал сонный таможенник.
Бия застыла, всеми усилиями пытаясь скрыть страх: пробиваться с боем через границу в ее планы не входило.
– Да, очень срочное задание, в филиале не справляются, – соврала она (спасибо за фразочку водителю).
Служащий забрал пропуск и махнул: мол, иди. Затем зверски зевнул. Кажется, во время всей процедуры он досматривал сон.
– Куда подвезти? Домик, номер гостиницы, бар?
– Филиал Ордена?
Атомные трехколесники, громоздкие электрокары, гусеничный грузовичок – все хотели отвезти Бию
– Первый автобус только через три часа, и он будет битком, – сказал худой парень на двухместном электрокаре.
«Гений рекламы», – оценила Бия, а вслух произнесла:
– Что по цене? До восьмого круга.
– Сто рундов, – уверенно сказал парень. Затем посмотрел на молчаливую Бию с бетонной миной. – Восемьдесят.
– Шестьдесят пять и согласна.
– Да у меня сорок на топливо уйдет!
– Ты видишь еще возможность заработать двадцать пять рундов? – вскинула брови, спросила Бия. – И я уверена, что ты здесь не живешь и хочешь домой.
Парень оценивающе посмотрел на Бию, на лишний миг задержал взгляд на груди, и сказал:
– Договорились.
Бия не спала больше суток, от усталости и побоев болело тело, обезболивающее почти перестало действовать, а в сон от него клонило шазово, голова тяжелела с каждой минутой. Электрокар был с крышей и нормальным креслом, светлый детектив с наслаждением откинулась на подголовник и вытянула ноги.
Машина двигалась быстрее любого трехколесника, которых обычно «душили», чтобы уменьшить радиационный фон и дать транспорту возможность в любой момент глушить двигатель, закачивая энергию от затухающего ядерного распада в аккумулятор.
Электрокар замедлился и съехал с главной дороги, которая пронизывала все круги Миллиона.
– И куда мы?
– Тут короче, – бросил парень.
– Сомнительно, у вас же страна круглая, – со скепсисом произнесла Бия и тряхнула головой, отгоняя сон. – Геометрию не учил? Все радиусы равны.
Через полминуты колеса покатились по грунту, свет фар выхватил небольшую рощу, электрокар заехал между первых деревьев и остановился.
– Это не восьмой круг, – заметила Бия.
Парень повернулся к ней, сжимая хирургический нож. Бия, как смогла (актрисой она себя считала посредственной, хотя много тренировалась), изобразила на лице ужас и подняла руки. Пусть думает, что она шокирована. «Ночь еще хуже дня», – тоскливо подумала светлый детектив.
– Я тебе покажу, чего я хочу и чему научился. Я люблю трахать молчаливых сучек, и если ты издашь хоть звук, я отрежу тебе язык.
– А если будет приятно? – не удержалась Бия, моментально выпав из роли испуганной девицы. – Стонать тоже нельзя?
– Вылезай.
– Давай я заплачу тебе сотню, но довези меня, куда договорились.
– Вылезай.
«То ли он это делает впервые, то ли ему везло на беззащитных девушек», – шагнув в невысокую траву, подумала Бия.
Левая рука привычно легла на рукоять кинжала, правой она держала парализатор.
– Раздевайся, – скомандовал парень и затем тупо уставился на оружие.
Бия хотела попросить его бросить скальпель, вспомнив, как прошлой ночью осколок разбившихся очков убил человека, но потом подумала: «Какая к шазу разница? Сдохнет – сам виноват». И дважды выстрелила. Один шарик попал в кадык, второй чуть пониже, в верхнюю часть груди.
Две секунды насильник стоял, как истукан, а затем начал заваливаться назад. «Без иммунитета», – выдохнула светлый детектив. Рука с ножом была отведена чуть в сторону, потому обошлось без порезов. «Везет сволочам», – с грустью подумала Бия, но устраивать самосуд с казнью не было никакого желания. Светлый детектив понадеялась, что произошедшее его образумит, а для большей убедительности она заберет его электрокар, хотя бы на денек.
Бия умела пользоваться всеми видами транспорта, но ездить за рулем не любила, с трудом преодолевая какой-то иррациональный страх. Вернувшись на главную дорогу, она проехала еще километров десять и остановилась на обочине. Ей не хватало воздуха. Приоткрыв окно и сняв лифчик, она задышала полной грудью.
Надо вздремнуть, мысли путались, голову словно сжимали тиски, и одновременно изнутри маленький садист постукивал по темечку, будто хотел выбраться из башки на волю. Бия откинулась на кресло и решила, что это были самые трудные сутки в ее жизни. И понадеялась, что труднее никогда не будет.
Очень хотелось в это верить.
