Павел Алексеевич Пашков
Ярость Севера. Книга 1
Глава 6. Дочь кузнеца
Паль открыл глаза. Резкая боль в районе головы заставила его вскрикнуть. Крик был похож на рев старого медведя, застонав, и, после, беззвучно пролежав с открытым ртом пару минут, Паль что есть сил стукнул рукой по стене. От стука Астрид резко вскочила с постели, ей показалось, что кто-то стучит в дверь.
– Кто там? – Она отшатнулась назад и схватила нож с печи.
– Никто там… Я здесь… Кстати… Где я? – Паль захрипел и дернулся встать с лежака, но из его носа пошла кровь, и Астрид, увидев это, поспешила принести ему тряпку и воду.
– Позволь, я помогу… – Она нежно смочила тряпку в воде и, уложив Паля обратно на лежак в ровное положение, стала аккуратно смачивать кровь, которая залила всю черную бороду викинга. – Ты в домике на пастбище, здесь раньше жили пастухи. Вчера я нашла тебя у залива, ты лежал там без чувств, почти мертвый, с сильной раной на голове. Болит? Я думала, что ты умрешь…
– Как меня зовут? Ничего не могу вспомнить… Где-то я тебя уже видел. Мы знакомы? – Он нахмурил брови и уставился на девушку.
– Зовут тебя Паль, ты сын конунга Ёдура, что правит городом Йорвик. Я же рабыня… Астрид. Я нашла тебя у залива… Тащила в домик сама, несколько часов!
– Ничего не пойму… Какой Ёдур? Паль? – Викинг напрягся и задумчиво посмотрел в потолок. – Ёдур… сын… Астрид, ты рабыня? И как… как же ты меня, такого здоровенного мужика, с залива сама тащила… Далеко от нас берег?
– Нет. Тащила сама, честно… Я думала, что ты умрешь. Вот! – Астрид протянула к нему свои ладони. – Все руки в ссадинах, отморозила сильно, и крови было много, пока тащила.
– Я хочу пить. У тебя есть вода? – Паль облизнул сухие губы и стал причмокивать как грудной ребенок… – Вкус крови… Одна кровь! Воды! Дай же мне воды!
Астрид поспешила принести ему попить. Она налила в питьевой рог теплую воду с печи и поднесла к губам Паля.
– Пей! Только прошу тебя, очень аккуратно. Не пролей на лежак, все будет мокрое. Я сейчас не могу ворошить сено, очень устала…
– Я… – Паль нахмурился, покраснел и указал пальцем на свои ноги. – Я, кажется, под себя сходил… Пока спал. – Ему стало очень стыдно, он – серьезный мужчина – лежит как калека, помочившись под себя.
Астрид растерянно посмотрела на него… На мокрую шкуру… С ее щеки скатилась соленая слеза, и она, бросив рог на пол, поспешила убежать на улицу.
– Паль! Ты редкостная скотина! – выругался сын конунга и от злости на самого себя закрыл глаза.
Астрид выбежала из дома и быстрым шагом пошла к скалам, туда, где обрыв у залива ревет от бушующих волн Северного моря. Ледяной ветер моментально пробирается под одежду и насильно выгоняет таящееся там тепло наружу. Слезы градом льются по горячим щекам, иногда девушка начинает горько рыдать от обиды и жалости к самой себе, но тут же, упрекая себя в слабости, замолкает.
– За что, отец! За что ты покинул меня! Почему позволил мне стать рабыней! – Астрид что есть сил закричала вдаль, и ее голос отозвался эхом где-то вдали.
Ей показалось, что кто-то ответил на крик непонятным бормотанием, и от неожиданности Астрид обернулась назад. Но там никого не оказалось, лишь мелкие льдинки атаковали ее лицо, а ветер стал жадно целовать губы. Астрид нервно надела меховой капюшон, укрываясь от настойчивой непогоды, и пристально уставилась на чуть виднеющийся домик, где сейчас лежал больной Паль, сын конунга. Его судьба полностью зависит от девушки. Раньше она и подумать не могла о том, что человек с такой властью, может оказаться в ее руках. Одно движение ножа по его животу – и он будет медленно умирать, не в силах ответить ей. Сейчас она может убить его или подарить ему жизнь. Но что это даст несчастной Астрид? Почему она должна менять штаны этому грозному викингу, только потому, что он сам не в состоянии снять их. А если он никогда более не сможет ходить, что тогда? Столько мыслей сразу заполонили голову Астрид, и она снова зарыдала, горько заливаясь слезами.
Каменная печь трещит от горящих углей. Железный котел грозно шипит, а кипящая вода то и дело проливается на печь и тут же, превращаясь в пар, убегает в потолок. Паль с закрытыми глазами полной грудью медленно вдохнул воздух, и его легкие наполнились запахом сена и старых трав, что висели у двери. Он так же медленно выдохнул воздух и, открыв глаза, решительно попытался сесть. С первого раза этого сделать не удалось, ноги двигались, но поясница словно была увешана стальными камнями. Паль попытался еще раз – и сквозь резкую боль все-таки сел на лежак. Голова сильно закружилась, а из носа снова пошла кровь. Он взял тряпку, что бросила Астрид, убегая на улицу, и поднес ее к носу, защищая лицо от сильного кровотечения.
– Вставай же… Давай! Ублюдок! Не срами Богов! – викинг грозно завыл и со всех сил попытался встать.
Опять не вышло. Через несколько попыток он все-таки встал на ноги и, покачиваясь, пошел к двери. Домик был очень маленьким, и от лежака до двери было не больше пяти шагов. Паль качнулся и, чтобы не упасть, ухватился за горячую печь, получив сильный ожог ладони, он застонал и сел на задницу прямо на пол. Мужчина склонил голову, обхватил ее руками и нервно задышал. Теперь у него болела не только голова и поясница, но и сплошной ожог ладони. Паль с минуту посидел на заднице, и внезапно в голову стали приходить резкие воспоминания о том, что случилось там, на драккарах. Он вспомнил и Ниялля, и Хакона, что ударил его на льду. Перед глазами стояли картины горящих деревень в Англии, смех викингов перед возвращением к морю, и войско короля, что встретило их на английском побережье. Реки крови заполоняли воспоминания, Паль то улетал куда-то в далекое детство, то снова возвращался в набеги. Последнее, что он вспомнил, был резкий удар Хакона и потемнение разума. Паль поднял голову и что есть сил ударил себя по голове ладонью, позабыв о том, что там огромная рваная рана, а на ладони сильный ожог, и в ушах раздался звон, глаза замутило от болевого шока. Его вырвало на пол, и новая порция крови ручьем побежала из носа. Только теперь она не просто текла, а лилась сплошным потоком на деревянный пол, окрашивая его в темно-бордовый цвет. Паль попытался откинуть голову назад, но в голове встал едкий туман, перед глазами пробежали сотни викингов, которые тыкали в Паля костлявыми пальцами и почему-то смеялись детскими звонкими голосами… Еще мгновение – и он просто потерял сознание.
– Стой! – Астрид вбежала в дом и, увидев падающего лицом вниз Паля, вскрикнула и попыталась его поймать.
К счастью, положение, в котором тот сидел на полу, не позволяло лицу разбиться о крепкий дубовый пол, и мужчина просто свалился в крайне идиотскую позу. Астрид пришлось приложить еще массу усилий, чтобы снова затащить Паля на лежак и остановить кровотечение из носа. Девушка заботливо обработала все раны на его голове и, подкинув дров в печь, решительно покинула избу. На улице сильная метель, снег заметает следы, и это лучший момент для того, чтобы отправиться в Йорвик. Сегодня ей определенно нужно сходить в гости к своей старой подруге, что живет одна в самом центре города.
Ветер воет громче, чем рев волн у залива. Жители Йорвика сидят по своим домам. Сторожевых псов тоже заволокли греться, все равно они не смогут унюхать следов, пурга разгоняет любые запахи, да и никто не собирается нападать на город. Среди одиноких улиц двигается один-единственный силуэт. Длинноногая Астрид в белой шубке и пушистом капюшоне прекрасно сливается с сегодняшней погодой. Если смотреть в упор на нее с десяти шагов, можно подумать, что это и не человек вовсе, а призрак, прозрачный, словно лед, парит над землей. Девушка уверенным шагом направляется к своей давней подруге Ингрид. Она не рабыня, как Астрид, нет. Ингрид – дочь кузнеца, что живет в Йорвике, кузнеца ценили за то, что он единственный среди иных умел ковать крайне прочные топоры, которые не боятся морозов и прекрасно держат заточку. Ингрид часто приходила в дом, где работала Астрид, за платой своему отцу: он делал конунгу Ёдуру разные кованые изделия, взамен тот расплачивался свиным мясом. Ингрид всегда с огромным терпением ждала, когда рабыни отрежут нужное количество мяса, и была очень рада знакомству с Астрид. Они вообще были очень похожи, по мышлению, и так получилось, что девушки стали лучшими подругами.
Тук-тук-тук. Астрид легко постучалась в дверь большого резного дома.
Несколько секунд спустя по ту сторону двери раздался женский голос:
– Отца нет дома, он на охоте. И вообще, уже поздно, приходите завтра.
– Ингрид… Впусти меня, тут холодно, это… – девушка сделала паузу и добавила: – Астрид…
– Астрид! – вскричала Ингрид и быстро открыла дверь. – О Боги! Это и правда ты! Что с тобой стало? Где ты пропадала? Весь город ищет тебя… Ты знаешь, покойный конунг Ёдур объявил за тебя награду! Но ты больше можешь не бояться, у нас новый вождь, его зовут Ниялль, и все старые враги бывшего конунга больше не в розыске! – Ингрид широко улыбнулась и крепко обняла Астрид.
Та сначала напряглась, но после, почувствовав облегчение и запах близкого человека, а Ингрид давно стала для нее почти сестрой, громко зарыдала и обмякла в руках подруги.
– Ну что ты… Девочка моя, солнышко… Ты же всегда была любимицей Богов! Я люблю тебя, ты же мне почти как сестра… Ну не плачь! Не плачь, маленькая! – Ингрид и сама стала ронять слезы от переполняющих ее чувств. – Давай же! Проходи в дом, отца нет, он на охоте до завтрашнего утра! Проходи!
Астрид очень осторожно посмотрела на свою подругу и, утонув в ее искренних глазах, улыбнулась и вошла в дом. Они прошли к печи, на которой варилась рыбная похлебка. Здесь же стояли свежеприготовленные, еще совсем горячие лепешки. Астрид невольно сглотнула слюну, да так громко, что Ингрид просто не могла этого не заметить.
– Солнце мое! Да ты же страшно голодна! Ой-ей… – Девушка схватила Астрид за руку и посмотрела на запястье. – Одни кости да кожа! Ну все, быстро за стол!
– Но я…
– Никаких но! Сегодня ты моя гостья, и я хочу накормить тебя… бедняжка! – Ингрид указала пальцем на резной пень у стола, Астрид, поняв приглашение, все так же оглядываясь по сторонам, с осторожностью села за стол.
Ингрид достала деревянную долбленую чашку, на секунду задумавшись, она поставила ее обратно, взамен достав самую глубокую из тех, что были у нее дома. Она налила в нее до самых краев ароматной рыбной похлебки, сверху бросила сушеной зелени и грибов, размешала и подала уставшей Астрид, которая с трудом понимала, что сейчас происходит. Так же быстро Ингрид принесла на стол все имеющиеся дома лепешки и, усевшись напротив своей подруги, с любовью и заботой уставилась прямо на нее.
– Кушай, сестра моя! Как же ты исхудала… Мне так жалко тебя! Я хочу, чтобы ты немедленно покушала, и после, если пожелаешь, расскажешь о том, где ты пропадала и что с тобой приключилось.
– Благодарю… – Астрид неловко взяла чашку, сначала медленно, а после, когда голод взял свое, она жадно стала пить вкусную похлебку, которая была жутко горячей.
Астрид отламывала большие куски лепешки, макала их в бульон и, обжигаясь, с наслаждением поглощала такие богатые угощения. Сначала Ингрид была рада, что ее подруга с таким аппетитом кушает еду, но после того как Астрид взялась за последнюю оставшуюся лепешку, девушка с удивлением посмотрела на нее, обернулась и поглядела на небольшой столик у печи. Там совсем не осталось муки, а ей обязательно нужно покормить отца, который уже утром должен вернуться с охоты.
«Придется доставать из запасов», – подумала Ингрид и тяжело вздохнула.
– Можно еще похлебки? – Астрид наивно посмотрела на подругу.
Ее одежда была испачкана бульоном, губы и подбородок блестели от жира.
– Конечно. – Ингрид улыбнулась через силу, взяла долбленку и пошла к печи, чтобы налить нагрянувшей подруге еще немного бульона.
Она налила ей всего половину чашки, хоть в котле и осталось еще больше половины вкусной похлебки, но Ингрид побоялась, что Астрид съест все запасы в доме.
– Ой. Кажется, ты уже все скушала! Кончилась рыбная похлебка… Ну не страшно! Сварю утром еще! – не поворачиваясь к Астрид, соврала Ингрид.
– Отлично! Можно я останусь до утра? – все с той же наивностью вскричала Астрид и растянулась в довольной улыбке. – Я тоже тебя люблю, Ингрид! Ты сестра моя! Я останусь?
– Конечно… Оставайся… – вздохнула подруга и с мрачным лицом поднесла Астрид похлебку. – Ты мне расскажешь, что с тобой произошло?
– Я не знала, что меня уже не ищут. Что случилось с Ёдуром? – парировала вопросом на вопрос Астрид, при этом не забывая поглощать аппетитную похлебку.
– Говорят, что Ниялль, наш новый вождь, убил Ёдура хладнокровно и ни один воин из его окружения не вступился за конунга. Только псы Торгисл и Торвал ввязались в бой, сейчас их тела, расквашенные от камней и палок, лежат на центральной площади. Ниялль мерзкий тип. Велит казнить каждого, кто ему не нравится. А вчера он выгнал целую семью в горы… Ты представляешь? Он выгнал маленьких детей, молодую мать и отца насмерть, лишь за то, что они отказались отдать свои запасы в дом конунга. Ниялль требовал с них все, что было у семьи. Глава семейства встал в дверях грудью и попытался отстоять свое добро, но конунг, громко смеясь, велел своим воинам изгнать семью в горы. Сегодня утром родственники семьи громко плакали, мы все выходили на улицу от страшного рыдания. На повозке везли тела маленьких детей. За ночь они замерзли, даже не проснувшись. Отец отморозил себе ноги и, увидев наутро своих мертвых детей, проткнул себе живот ножом. Страшное происходит в городе, Астрид, душа моя! Очень страшное.
– Кто этот Ниялль? – Астрид перестала есть и испуганно уставилась на свою подругу.
– Я не знаю. Поговаривают, что он из окружения Паля, сына покойного Ёдура. Из отряда вернулся только он и еще несколько викингов. Больше никто не смог выжить.
– Паль выжил… – Астрид наклонила голову и пристальным взглядом уставилась в пол. – Паль выжил, он сейчас у меня. Кто-то разбил ему голову, скорее всего, удар от обратной стороны топора, но я не могу судить точно. Когда викинги глушат свиней, перед тем как мы, рабыни, их режем, они так же бьют их топорами по головам. Рана очень похожа…
– Что значит, Паль жив? Какие свиньи? Астрид. Ответь мне, о чем ты говоришь? – Теперь уже Ингрид посмотрела на свою подругу испуганным взглядом. Ей казалось, что та помешалась рассудком и сама не ведает, что несет.
– Я нашла Паля на льду у залива. Сейчас он находится в домике у пастбища, где жили раньше пастухи. Когда я его нашла, у него на голове была огромная рана, я зашила ее иглой. Сейчас он в безопасности, но в очень плохом состоянии, лежит там, в тепле. Он еще ничего не ел и потерял очень много крови. За этим я к тебе и пришла, Ингрид.
– Затем, чтобы попросить ему еды? Я ничего не пойму… Объясни же мне! Ты пришла ко мне в такую метель, чтобы я просто налила похлебки Палю? – Ингрид уже в издевательском тоне стала срываться на свою подругу.
– Нет… Подожди же ты! Помнишь, когда мы с тобой как-то разговаривали, ты рассказала мне о провидице, женщине-травнице. Предсказательница… Ну, помнишь? Что живет высоко в горах? Ты говорила, когда ты была маленькой… – Астрид не успела договорить, как Ингрид торопливо прервала ее.
– Да. Да! Легенда о Стейнунн. Ее имя переводится как «прибой». Женщина наполовину Богиня, но о ней не скажут другие Боги. Она сама по себе. Когда я была маленькой, мне рассказала о предсказательнице моя покойная матушка. Стейнунн живет высоко в горах на берегу залива. Помнишь, за скалой Фарбаути, если смотреть от города, виднеются единственные длинные сосны? По легенде, именно среди них и живет предсказательница. Там у нее есть небольшой домик, но я сама никогда его не видела и вообще считаю, что все это выдумка.
– А что говорила твоя мать? Мне нужно это очень сильно… Прошу, расскажи мне!
– Легенда гласит, что Стейнунн – покровительница всех женщин и девушек. Ее не может увидеть ни один мужчина, как бы ни пытался. Видят ее только женщины, которые несут в своем сердце любовь. Если ты воительница, ты тоже не сможешь увидеть ее. Дом провидицы и она сама находятся на вершине одной из скал, никто не знает, на вершине какой именно, но моя матушка рассказывала, что видела ее и даже говорила с ней. Однажды, когда матушка поругалась с отцом и решила броситься со скалы, кто-то положил руку ей на плечо в самый последний момент. Она обернулась и увидела женщину невысокого роста с необычными глазами. Ее волосы были седые. Это была Стейнунн. «Я так долго тебя ждала», – промолвила она и нежно потянула за собой мою маму, которая была не в силах противиться ей. Она привела ее в свой дом и угостила вкусным травяным чаем и непонятными сладостями. Моя мама совершенно позабыла о всяких печалях и после даже вспомнить не могла о том, что собиралась прыгнуть со скалы. Они очень долго общались с ней, Стейнунн постоянно пела странные, но очень веселые песенки и при этом не выпускала из рук конскую кисть, которой она изящно расписывала все вокруг. Она рисовала яркими красками на стенах, утвари и даже потолке. Когда моя мама описывала ее, она все время улыбалась и восторженно хлопала в ладошки. Она говорила, что никогда не видела таких ярких красок, которыми Стейнунн рисовала море, небо и людей в своем доме. Ее картины завораживали и вводили в странное состояние, которое вызывало жажду жить, творить и любить. После того как они поговорили, предсказательница позвала мою маму на улицу, к самому обрыву, и сказала ей: «Ты же хотела прыгать? Так давай же! Разбейся о скалы». Моя мама странно посмотрела вниз и ответила ей: «Прыгать? Я никогда даже не думала об этом», но, обернувшись, она заметила, что позади нее уже нет никакого домика. Только одинокие северные сосны качаются в такт волнам и одиноко скрипят, запевая песню под звуки моря. Мама после этого много раз приходила на то место в надежде увидеть Стейнунн еще хоть раз, но все попытки были безуспешны. Как гласят легенды, множество раз мужчины пытались найти странную предсказательницу по рассказам женщин, но этого им никогда не удавалось сделать. – Ингрид уронила слезу с горячей щеки и посмотрела на Астрид. – Душа моя, это просто легенда… Я не верю в нее!
По непонятным причинам Астрид на минуту задумчиво поглядела в потолок и после неожиданно встала из-за стола.
– Мы еще обязательно встретимся, сестра! Я благодарю тебе за ужин и помощь! Прощай же. – И девушка, шустро накинув на себя шубку, рванула к входной двери. – Ингрид, я люблю тебя, ты для меня настоящая сестра!
– Астрид! – крикнула ей вслед Ингрид, но та слилась с ночной метелью и снова, став призраком изо льда, растворилась где-то в глубине ночного мрака…
Глава 7. Золото Ёдура
Я не верю шлюхам-рабыням,
Лишь Богам доверяю судьбу,
Мне сегодня медку бы налили —
Выпить утром я очень люблю!
И вскричу я девкам клейменным:
«Наливайте же мне в бычий рог!»
А потом я пойду, опьяненный,
Морду бить всем во имя Богов!
Веселая песня рекой льется из спальни Ниялля. Каменная открытая печь жарит пламенем огня. На улице сильный мороз, и от этого треск дров в печи становится еще громче. Сейчас еще совсем раннее утро, но в спальне конунга оживленный смех девушек и грозная мужская песня, которая то замолкает, то продолжается вновь.
– Ну все! Хватит! Я уже не могу… Ха-ха-ха-ха! – вскричал радостно Ниялль и залился смехом. – Ха-ха-ха-ха-ха! Хильда, ползи сюда! Давай еще раз и иди домой!
Потом из комнаты снова послышался смех, который вскоре сменился шепотом девушки и оживленными стонами. Через несколько минут Ниялль, полностью обнаженный, вышел из спальни и, накинув на себя длинную рубаху, не перетянув ее поясом, улыбаясь, вышел на улицу. Сильный мороз моментально обжигает тело, но это с трудом может напугать грозного викинга.
Он, улыбаясь, посмотрел на солнце, прищурился и крикнул что есть сил:
– Да здравствует конунг Ниялль! Да здравствует конунг Ниялль! А-ха-ха-ха-ха-ха! – его крик эхом скользнул по домам, кто-то даже вышел на улицу, не поняв, в чем дело.
Из сруба напротив выбежал мужчина, он подбежал к Нияллю.
– Что-то случилось, вождь?
– Конечно же случилось! Почему я просыпаюсь, а в моей спальне две шлюхи? А если бы они меня зарезали, пока я спал? – Ниялль грозно посмотрел на мужчину. – Убрать их! Сейчас же!
– Уже! – Воин бегом рванул в дом конунга и выволок оттуда девушек за волосы. Те, не поняв, что происходит, стали визжать как поросята. – А ну, пошли отсюда! В следующий раз головы поотрубаю!
– Вот так. И выполняй свою работу! Чтобы больше такого не было! Смотри у меня… Не их головы завтра, а твоя покатится по холодной земле.
– Да, вождь! Не повторится, вождь!
Ниялль нахмурился, развернулся и удалился обратно в свой дом.
К полудню солнце утонуло в мрачных облаках, и вчерашняя снежная буря с новыми силами атаковала город, который бесследно утонул в белом вихре. Сегодня должен быть суд над двумя ворами, которые пришли в город из дальнего поселения и посмели украсть рыбу у старика Аскольда. Мало того, что они пробрались в его дом и украли запасы рыбы, так они еще и убили его собаку, которая была так же стара, как и ее хозяин. И все-таки преступление было страшным. Аскольд не выдержал потери своего верного друга, пес был ему семьей, и посему через сутки у него остановилось сердце. Воры превратились в убийц. Старший из них кричал людям, что не они, а сами Боги забрали старика к себе, но Ниялль пожелал лично отомстить за Аскольда, которого, конечно же, никогда не видел и даже не слышал о нем.
– Аскольд был моим лучший другом, товарищем и практически отцом. Я не стану терпеть, как всякие проходимцы убивают моих друзей! И поэтому завтра я лично совершу казнь этих выродков! И пусть они станут жертвой Богам за наши весенние набеги! – после слов о Богах Ниялля поддержали все собравшиеся люди, которые высказали поддержку в адрес нового вождя радостными возгласами.
Кто-то даже умудрился застучать топором по щиту. Верное ли дело, казнить людей за кражу и несчастную смерть старика, но Нияллю было все равно. Кто ведает, что в голове у этого викинга. Еще вчера он был обычным воином, сегодня – конунг крупнейшего города Йорвика. Его боятся и уважают.
– Ваши имена? – Безбородый викинг окинул взглядом двух воров. – Как вас зовут?
– Меня зовут Вилмар. Это мой брат, Густав. Что вы с нами сделаете? – один из воров, дрожа в голосе, стал нервно дергаться и пытаться встать.
К слову, оба брата были привязаны к столбу. Их засыпало снегом по пояс, странно, что за ночь эти двое не умерли от переохлаждения. Смотреть на них было крайне страшно – избитые, худые и синие. Даже бороды на их лицах были какие-то ненормальные, ощипанные.
– Да сиди ты! – Викинг грозно одернул Вилмара. – Ничего страшного с вами не произойдет, успокойся.
– Но ведь нас же судить собираются. А этот… который вождь ваш! Он вроде сказал, что принесет нас в жертву! Но ведь так же нельзя? Мы люди! И не совершали преступления, в котором нас обвиняют. То есть да! Конечно, мы украли пару рыбин, но не убивали старика! Только его собаку!
– Здесь я помочь не могу, как конунг решит. – Викинг повернулся и поспешно ушел в метель.
Мужчины, привязанные к столбу, так и остались на своем месте. Нет ничего страшнее, чем ожидание смерти. И жуткого мороза… Брр…
– Нам нужно бежать, братец. Нужно бежать, пока нас не убили. – Густав посмотрел на своего брата и еще сильнее задрожал. – Ты позаботишься обо мне? Прошу… Я не хочу умирать… Спаси меня, брат!
– Почему вечно я должен спасать твою задницу?
– Потому что твои руки уже развязаны… А мои нет! – Густав улыбнулся и окинул взглядом своего брата. – Я знаю тебя как свои пять пальцев на руке!
– Но у тебя их всего четыре! Не забывай об этом – одернул его Вилмар. – Другие твои пальцы съели псы, когда ты пытался украсть коня в Давене, помнишь?
– Меньше разговоров! Нам нужно спешить! Ну же, освободи меня!
Вилмар перерезал веревки на руках своего брата маленьким стальным острием. Эту нехитрую штуковину он подобрал как-то в горах, наверное, кто-то обронил на охоте. Очень полезная штука, похожая на наконечник стрелы, но точно не этого предназначения. Скорее похоже на заточенный кусок какого-то изделия, используемого в быту. Братья освободились от веревок на ногах и, оглядываясь, побежали прочь из города. К сожалению, снегопад замел все следы и дороги, пробираться приходится по сугробам, да и не видно, куда идешь.
– Что делать дальше? Куда мы идем… Вилмар! Куда мы идем? Ты знаешь?
– Знаю, конечно! Сейчас заберемся в первый попавшийся дом, перекусим и узнаем у хозяев, куда идти дальше.
– Мы убьем кого-то? Я не хочу убийств, мы и так вляпались по уши в это дерьмо. А если не убьем? Нас же искать будут?
– Да не бойся ты! Никто в такую метель нас не найдет. Я обещаю, мы никого не убьем! Просто возьмем запасов и свалим из города. Проклятый Йорвик… Зачем мы сюда только пришли! – Вилмар протяжно завыл и добавил: – Догоняй же скорее! Еле плетешься!
Ниялль выгнал всех из своего дома. Есть слухи, что убитый Ёдур был жадным сукиным сыном и спрятал привезенные с набегов сокровища где-то в полу. Нияллю для установки своей власти срочно нужны деньги, город обеднел за время морозов и провала последнего похода на Англию. Он решил во что бы то ни стало найти спрятанное золото и серебро. Тяжелые доски скрипят, отрываясь с балок, под натиском стального топора, который Ниялль использует в качестве рычага. Но пока никаких следов сокровища нет. В конце концов Ниялль, запыхавшись, снял последнюю доску с пола. И за ней никакого серебра. Он со злостью бросил ее в остальную кучу и с силой ударил топором по стене.
– Жадный Ёдур! Пожалел серебра для меня… Вот ублюдок! – Ниялль уселся у печи, где догорают последние угли, и, поглаживая свою бороду, уставился на пламя.
Он только попытался расслабиться и продумать ход мыслей бывшего конунга, куда тот мог спрятать свои денежки, как дверь в главный зал осторожно открылась и в нее вошли братья Вилмар и Густав. Ниялль увидел незваных гостей краем глаза и осторожно спрятался за каменной стеной раскаленной печи.
– Чей это дом? Почему нет полов и открыта дверь? – Густав странно посмотрел на творящееся событие, откуда он мог знать, что это всего-навсего конунг Ниялль вскрывает полы в поисках сокровищ.
– Закрой рот. Ищи лучше, что пожрать! Нужна сума большая, ножи, топоры! Шкуры теплые, у нас путь долгий, а через этот холод идти придется тяжелее!
– Хорошо, я пойду в дальнюю комнату, а ты здесь осмотрись! – И Густав быстро удалился в сторону спальни Ниялля. – А этот дом хорош! Видимо, богатый человек тут живет!
– Очень богатый! – отозвался Вилмар из другого конца дома. – Погляди, чего я тут нашел!
– Подожди! Сначала тут все осмотрю! Хе-хе… Да тут столько добра!
Тем временем Ниялль осторожно прошелся от печи к уличной двери и, выйдя в приоткрытую щель, мягко зашел за дверной проем, при этом крепко сжимая в руке тяжелый топор. Немного подумав, он аккуратно поставил топор к стенке, а из ботинка достал большой охотничий нож. И стал ждать…
Десять минут спустя, оглядываясь по сторонам, из дома вышли братья. У Густава за спиной свисает большая кожаная сума, дополна набитая едой. Пояс увешан острыми топорами, а на шее в ножнах дорогой стальной клинок. Этот нож принадлежал когда-то отцу Ниялля. Густав стащил его из спальни конунга, усердно заглянув под каждую шкуру. Первым из дверей вышел Густав, за ним, с улыбкой во весь рот, горбатясь до земли, тащился Вилмар. Он тянул за собой веревку, которая была привязана к большому куску льняного полотна, внутри которого громко звенели металлические предметы.
– Наконец-то удача привалила нам, брат! Столько лет скитались мы с тобой по этой земле, нас били и лишали всего того, о чем мы всегда мечтали! И вот… Как же я счастлив!
– Нужно скорее сваливать! Молчи и тащи давай. Я видел конюшню недалеко, доберемся, возьмем пару лошадей и поедем в другой город. – Густав обернулся к брату, чтобы сказать еще что-то, но его взгляд упал на дверь дома, из которого они только что вышли. Она медленно, со скрипом, закрылась, и за ней показался Ниялль.
– Как дела, мужики? – Викинг злобно посмотрел на братьев и протянул вперед руку, не выпуская из нее своего ножа. – Выбирайте, чье горло будет первым хлестать кровью на снег! И даже не пытайтесь бежать, вы же знаете, что я все равно быстрее.
Минута. Мысли словно огонь. Вилмар даже побоялся оборачиваться. Они просто стояли на месте не в силах сделать шаг вперед.
– Ты! – обратился Ниялль к Густаву. – Скажи своему другу, чтобы обернулся и посмотрел на меня.
– Густав, братишка… Повернись, пожалуйста! Это важно.
– Я… я не могу… он… за спиной, так? Я не отдам ему наше золото… – Вилмар посмотрел со страхом на своего брата. – Сколько лет мы мучились? Разве достойны мы этого? Я не отдам ему наше сокровище… Это наше! Я его нашел!
Ниялль, увидев непонятные размышления между братьями, вскинул руку, и нож стрелой вонзился в тело Густава, пробив легкие. Мужчина отшатнулся, схватился рукой за рукоять ножа и попытался вытащить его, но, сплюнув кровью, он без чувств свалился на землю, лицом вперед. Рукоять ножа до конца пронзила тело бедолаги. Ниялль тем временем уже стоял за спиной Вилмара.
– Я чувствую твое дыхание, урод. Ты! Ты убил моего брата…
– Знаю. Но я обещал перерезать глотку, помнишь? С твоим братом этого не случилось. Знаешь, что ждет теперь тебя? Но к сожалению, у меня нет с собой ножа, ведь он уже в груди твоего брата… Ты не подашь мне его? Прошу… Подай мне мой нож, чтобы я мог совершить обещанное.
Вилмар не верил своим ушам. Враг за его спиной уговаривает подать ему нож? Он в своем уме?
– Ты блефуешь. Я повернусь, а ты пробьешь мою голову топором, так?
– Нет. К сожалению, топора при мне тоже нет.
Вилмар закрыл глаза, отпустил веревку, за которую он тащил награбленное, и медленно повернулся к Нияллю.
– Ну же! Открывай глаза. Тебе нечего бояться, – Ниялль постарался говорить как можно мягче.
Вилмар открыл глаза и увидел перед собой безоружного конунга. Он посчитал, что это нужный момент, и, выхватив топор, который был частью ворованного из дома Ниялля, с криком бросился на него. Ниялль сделал резкий выпад назад, уходя от удара, кубарем прокатился в сторону и схватил из наваленной кучи дров сырое полено. Так же быстро он метнул полено в сторону Вилмара, попав ему прямо в нос. Было слышно, как слабый хрящ носа сломался, а вор, качнувшись, упал на землю. Не прекращая своей атаки, Ниялль схватил второе полено и налетел на мужчину. Он уселся сверху на него, блокируя руки, и, взяв полено в обе руки, стал жестко вбивать им лицо Вилмара в снег. Уже через несколько ударов в лице было сложно узнать вора, красное месиво напоминало скорее сырое мясо на срезе свежезаколотой свиньи. Нияллю пришлось приложить немало усилий, чтобы остановить себя. Неимоверная злость сжирала его изнутри, и он с ненавистью и яростью продолжал бить своего противника. В конце концов, остановившись, Ниялль обратил внимание, что Вилмар уже давно мертв, а от его лица не осталось и следа. Конунг слез с него и отряхнулся.
