Павел Андреев
Малое собрание сочинений
Введение
Уважаемый читатель!
Этот сборник является первым электронным изданием стихотворений.
Все произведения написаны старательно, и поэтому являются слаженным речевым конструктом, гармонично помещающим в себя эмоциональные переживания, философские умозрения, наблюдения красоты и выражения чувств: как тяжелых, так и светлых, лёгких и возвышенных.
С усердием я подхожу к написанию стихотворений, соблюдая размер и рифму в обязательном порядке, ибо по моему мнению текст, не имеющий в себе гармонии созвучий, относится к прозе.
К своему творчеству отношусь строго, вкладывая смысл и красоту. Люблю каждое стихотворение как часть моей истории и частичку моей души, нашедшей самовыражение в творчестве.
Все иллюстрации созданы мной при помощи различных нейросетей, либо представлены из личных фотографий. Считаю необходимым дать минимальный зрительный образ к каждому произведению, для бо́льшего эффекта погружения и понимания авторской задумки. Иллюстрации расположены над названиями стихотворений.
Все произведения имеют названия, как и все известные явления в этом мире. В моём авторстве Вы не найдёте безымянных "***".
Очень важно понимать, что поэзия – это голос души (психики), это структурированные мысли: бескрайнее в малом. Это собеседник, который ответит на те вопросы, которые в Вас когда-либо возникали или сейчас посещают Ваш разум.
Поэзия – это высшая форма организации Речи, это гармоничное её существование, выраженное ёмко, лаконично и мелодично.
Надеюсь, моё слово зайдет к Вам в нужное время, в располагающий к восприятию момент, в то самое настроение.
С уважением,
© Павел Андреев.
Все права защищены.
Москва, 2024
Раздел I. Пейзажная лирика
Поведай
Закат уснул под тёмной не́гой
Ночи́ вороньего крыла.
Луна холодной жёлто-пе́гой
Хозяйкой по́ небу пошла.
Идёт над миром посреди́не,
И звёздам всем наперебой
На их блестящей паутине
Сияет дымкой голубой.
Мурашек – тьма. Но все же плюс,
Густеет воздух непрогретый.
Его попробовав на вкус,
Цветок, по времени одетый,
Скрутил бутоном лепестки.
А песне, соловьём пропетой,
Не улыбнется вопреки
Тому, что день придёт с победой.
Луны пополни дневники
Своей душевною беседой.
С любой волнительной строки
Раскрой печаль свою. Поведай.
Сумерки
Вечер красками сонными по́лнится,
Понемногу ко тьме привыкая.
Вдалеке очень медленно кло́нится
За черту обозримого края,
Остывая, последнее облако,
Раскаленною ламповой проволокой,
Свет рождать не имеющей силы.
И, лишившись подпитки светила,
Красный тон понемногу теряет.
Так и сталь горяча и треску́ча,
Как сияют закатные тучи,
Пока солнечный пламень пронзает
Их багряно-злати́стую пену,
Драгоценные их телеса.
И податливо древнему плену,
Доверяя луне небеса,
Солнце в царство теней поспеша́ет.
Ночь не жалует праздности света,
И своей темнотой охлаждает
Всё, что ласково было согрето
Исчезающим в сумерках днём.
Звук крыла пролетающей мыши
Не оставит сомнения в том,
Что природа по-прежнему дышит
С частотой завывания сов.
Тише, сердце! Мышление, тише!
У меня всего восемь часов
Разглядеть, что́ лазурного выше.
Даже нет пяти сотен минут!
Как же быть, коли вглубь мирозданья
Бесконечные звёзды зовут?
Тише, ча́янья. Тише, дыханье.
Закат
Взгляни на пла́менные да́ли!
Когда б закатные лучи
Мне сердце так не согревали,
Я б сгинул в холоде ночи́.
На горизонте засияло
Подрозова́той пеленой
Из лёгкой пены одеяло,
И с необъятной глубиной,
Воспламеняющей ресницы,
Клубок мельча́ющего солнца
Лучом, как золочёной спицей,
На окантовку изведётся
Коралловых небесных туч.
Вот что сумел о нём узнать я:
Горящий диск – это сургуч,
Налитый красною печатью
На письмах ласковых от Бога,
Которым каждый – адресат.
У нас у всех одна дорога:
Уйти со временем в закат.
Рассвет
Гореньем солнечной ага́товой короны
Воспламенились о́стовы высоких облаков,
На миг открыв колонны пропило́на*
Небесной кузницы создания миров.
На ней куют зубцы длиною в вечность,
И с каждым взмахом молот всё сильней
Нещадно добавляет быстротечность
Ансамблю из пейни́товых** лучей.
Насыщенный, как яшмовые жилы,
Тот горн рождает и́скры золотые.
Заря янтарным саваном укрыла
Сияющие зла́том расписные
Края пушисто-лёгких сновидений,
Плывущих ветра мановением туда,
Где в цвете нежно-алых отражений
Оттенком пламени становится вода.
Я чувствую дыхание рассвета.
И пульс его, трепещущий во мне
Как дух, ведомый силою Завета,
Рождённый в очищающем огне
Небесной кузницы пылающей рото́нды.
И потому мне нет цветов милей,
Чем в этот ранний час на горизонте
Реальность цвета пламенных углей.
_____________________________
*Пропилон – лицевая часть входа в античный храм, обычно состоящая из колонн.
**Пейнит – драгоценный камень с внутренним красным, огненным переливом. Самый редкий минерал.
Цикл «Дожди»
Перед дождём
Мелькает птичий суетли́во
Балет в преддверии дождя.
Цветы скрываются стыдливо.
Ветра, немного погодя,
Погоде портят настроенье —
Она капризная мадам,
Что не находит утешенья.
Былинка по моим губам
Передаёт касанье лета,
Что всё ещё как будто в силе,
И прошлых губ тепло привета,
Что так же нежно ощутили.
В порывах слышится дыханье
Листвы большой, уже пугливой
От даже доли осознанья:
Чем цвет небес родней со сли́вой,
Тем очевидней расставанье
С родными кро́нами ветвей.
Утихло красок восклицанье,
Везде становится темней.
Промчится жизнь перед глазами
Картин из мела. Уходя,
Они умоются слезами
К ним равнодушного дождя.
Дождь
Сегодня дождь. И воздух влажный
Смягчает за́суху дыханья.
Едва уходит сон протяжный,
Туманя спящее сознанье.
От мрачной тени туч волнистых
Померкли яркие тона.
Зато теперь примерно триста
Оттенков серого для нас
Готовит город, испытавший
Воды стихию на камнях.
Страдальцам зноя ма́нной ставший,
Мечтавшим о прохладных днях,
Он выбил пыльные дороги,
Омыв своей прохладой склоны.
А солнцелю́бы, дю́же строги,
Зонтами строя оборону,
Рядами тряпочных грибов
Брезгливо хлопают по лужам.
А я к дождю таю́ любовь,
И верю, что он очень нужен:
Без блеклых дней не быть контрасту,
Что свет, пришедши, подчеркнёт,
Упомянув: ярчайший мастер —
Живой воды круговорот.
Затяжные дожди
Уже опосты́лела сырость дождей,
И тонет земля, заливаясь по горло.
А призраки солнца средь серых теней
Ночная гроза окончательно стёрла.
Привычкой на выход становится зонтик,
Едва ли досохший с последнего раза.
С надеждой на чудо ищу в горизонте
От влажности чуть затуманенным глазом
Хотя бы намёк на восстание против
Потопа, пришедшего в наши края,
Что множится, планы на отдых попо́ртив.
Уже без восторга приветствую я,
Почти исчерпав отведённый лимит
Дивиться сплошным беспросветным затменьем:
Голодный, вкусивши, становится сыт,
И лишний кусок не грозит восхищеньем,
А впрок, как известно – хоть в рот, а хоть вглот.
Коль молятся все, небо с радостью вни́мет,
Погода опомнится, тучи уймет,
И су́мрак ненастья, рассеявшись, сгинет,
Уйдёт. А сейчас, хоть немного сонли́во
(А сон даровать долгий дождик гора́зд),
Я жду, когда сочную ветвь оливы
Мне голубь, как добрую весть передаст.
После дождя
Небо землю целовало
Со слезами на глазах:
Им всегда друг друга мало.
Только в тяжких облаках
Своды кланяются тве́рди,
Словно Ге́е бог Уран.
Как на них люблю смотреть я!
Даже малый ураган —
Это двух влюблённых руки,
Уловившие возможность
Прекратить разлуки муки
И проверить непреложность
Нахожденья вечно врозь.
Время* снова их разнимет —
Вновь пророчество сбылось…
Им во след аске́зу примет
Звук стихающей стихии.
И промокший гул ветвей,
Замирая в летаргии
После длительных дождей,
Поворачивает стан
К небесам, где голубе́я,
Отдалившийся Уран
Вновь влачит тоску по Гее.
_________
Гея – др.греч. богиня земли
Уран – др.греч. бог неба
*Время – Кронос, сверг Урана.
Ни одной звезды
Я люблю тебя, город, за счастье людей
И за то, до чего я доро́с.
Я люблю. Но глаза зачастую нигде
Не находят мерцания звёзд.
Из-за туч, заволо́кших посланья извне,
Равнодушно плывущих куда-то,
Невозможно вести календарь по Луне —
И её сумрак облачный спрятал.
Мне не видно за заревом мира ядра —
Нашей Млечной Галактики центра.
И лишь в памяти летнего неба игра
Без тумана, холодного ветра,
У пруда на полях, на высокой траве,
Перед утренней ранней охотой,
Там в вечерней уставшей от дня синеве
Прорезаются звёздные соты:
Велича́во горят чрез прозрачный простор,
А числом всех живых превосходят!
Я без ропота. Это тебе не в укор.
Просто грусть временами находит.
Иная ночь
Уходит время дня мину́вшего,
Так жалко каждую секунду уходящую.
Взлететь бы от себя, уже уснувшего,
Взглянуть на Землю, тёмную и спящую.
Туда, где нету света городского,
Где звёзды отличи́мы друг от друга.
Под шелест листьев, дальних от мирско́го,
Под светом лунного на небе полукруга.
Прилечь на поле, подле водоёма,
На мягкий из травы уложенный ковёр,
На веки чтоб слегка давила дрёма,
А рядом небольшой трещал костёр.
Оки́нуть взором середину неба,
Увидеть пышный и туманный Млечный Путь.
В руке держа печёный ломтик хлеба,
Вздохнув, его за краешек куснуть.
Давно не видел звёзд: прекрасные Плеяды,
Полярная звезда, Её Величество,
Сезонных метеоров канонады…
От глаз укрыты ложью электричества.
Говорящий мрак
Сквозь извилистый облачный са́ван ночи́,
Их кудрявые тонкие волны,
Превращает луна золотые лучи
В перламутр жемчужной короны,
Затмевая застенчивых звёзд огоньки,
Поглощённых Селе́новой не́гой:
Непомерно красивы, но так далеки
И таинственны для человека.
Пробиваются, ме́ркнут и снова горят,
Воскрешённые чистою тьмою.
И мерцающих солнц многочисленных взгляд
Собирается яркой гурьбою,
Чтобы, гля́дя живым в их земные глаза,
Из пустот необъятного мира
О масштабе людской суеты рассказать.
Я дивлюсь на ночную порфи́ру,
Элегантно влача́щуюся за Луной,
Поправляя созвездий узоры.
Разве может хватить мне всего лишь одной
Этой жизни, летящей так скоро,
Чтоб насытиться голосом пламени их
И почти бесконечным гореньем,
Метеоров потоком несметных шути́х
Вперебой атмосферному пенью
Обуявших края горизонта зарниц
Верени́цей безоблачных молний?
Разругались ряды удивлённых ресниц,
Настежь взор, восторга́ния полный,
Распахнувши навстречу Вселенной огню,
И к его красоте приобщая.
Я превыше всего те́ мгновенья ценю,
В ко́и мрак мне глаза открывает.
Осень
Золотая осень
мокрыми ветрами
Распуская слёзы,
льёт косым дождём
И, латая про́синь
между облаками,
Разбивает о́земь
неба водоём.
Робость прикрывая
пёстрыми листами,
Свет переина́ча
в пламя полыхать,
Всё грустит златая,
словно перестанет
Для тоски и плача
серых туч хватать.
Не печалься, осень,
унесётся снами
Тусклый и унывный
дождь за горизонт,
Мрачным тучам очень
тяжко под слоями —
Изойдутся ливнем,
дрожь твоя пройдёт.
Я тебя жалею,
тяжело до боли
Знать тебя при полной
поздней наготе́:
Ночи всё темнее,
иглы закололи
Инеем холодным
на земном холсте.
Хмурят брови нервно
всех прохожих лица,
Прочь гоню тревоги —
вечный оптимист:
Мне закономерны
голых древ ресницы,
Кинувших под ноги
твой прощальный лист.
Бабье лето
Выпив воздуха влагу сушёной листвой,
Искуко́жились кроны каштанов.
Чем в дождях, я люблю её больше такой!
Но, признаюсь, немножечко странно
Под жаро́ю ходить на конец сентября,
Когда надо б уже утепляться.
А у солнца, тускле́я, лучи серебрят
Перед нами чреду иллюстраций,
На которых глаза норовят замереть,
Глядя в краски сезонного за́рева.
Это шанс, чтобы чуточку в сердце погреть
На углях уходящего ма́рева
Мимолётного бабьего лета
Свои планы на будущий отпуск,
Через год наступающий. Это
Укрепившийся жизненный ло́кус —
Мерить год только отдыхом летним
Вдалеке от рутинных забот.
Наслаждаюсь отрезком последним,
Пока туч металлический фронт
Как гвоздями, дождём не прибил
Небо к телу злачёной земли.
Вот она и пришла, c'est la vie!
L'automne est une demeure d'or et de pluie.*
__________________
*[Ль 'ото́м эт ун до́мэ:(р) д' о́(р) э до пльуи́]
"Осень – дом золота и дождя", Жак Шессе.
Октябрь
Привет, октябрь! —
а в ответ
Холодный шквал дождя пощёчин:
Ему до ласки дела нет,
И ветер строгий озабочен
Вопросом снятия листвы,
Желтеющей до покрасненья.
Красивой осени, увы
От обнесе́нья нет спасенья.
Кива́ет высохший ковы́ль
Позолочёной гривой львиной,
Перегоняют кошени́ль*
Плоды алеющей рябины,
Оставшиеся на ветвях
До птиц прилёта красногрудых.
И небо, с тяжестью сопя́,
Не может вылечить простуду,
Лишившись солнца до весны.
Златая не скупи́тся, платит,
Но дни богатства сочтены:
С такою щедростью не хватит
Ни всех на свете закромо́в,
Ни щепетильных казначе́ев.
Желаю ей спокойных снов,
Желаю выспаться скорее.
_________
*Кошениль – жучок, из которого добывают красный краситель.
Осенний метроном
Собой любуется пожар горящих клёнов
В насквозь промокшем зеркале дорог.
Тяжёлых туч, в одну объединённых,
Над миром нависает потолок.
Заветы осени просты – и тем понятны,
А так хотелось бы тепла ещё денёк!
Но время не слыхало про попя́тный,
И дождик мне стучится об порог
Как в притче – званый гость, но не желанный.
Широкая диктует мне душа
Впустить его оркестр барабанный:
Впускаю… Хладный ветер, не спеша,
Шурша замельтешил по крышам,
Дыша опре́лым шлейфом октября.
На шёпот перешедши, он всё тише…
А листья всё неи́стовей горят,
Художнику, ревнивому к красо́там,
Задачу усложняя в триста раз.
Ему, под этим серым небосводом
Урок искусства осень преподаст,
В насквозь промокшем зеркале дорог
Рябя́ палитрой тлеющего платья.
Прекрасному всегда недолог срок,
Поэтому, спешу в её объятья
Холодные, но греющие душу
В уютном доме, сидя за окном,
Где можно бесконечно долго слушать
Осенних ливней тихий метроном.
Первый снег
Небеса посылают волнительный знак:
Промороженный воздух кристаллизова́лся
Еле видными хлопьями, севшими на
Парапе́т, что холстом для меня оказался.
Я на нём начертаю на краткую память
Для прохожих, забывшихся в хладном ропта́ньи,
Что его белизной можно душу избавить
От всего, что тонуло в дождях погребальных,
Тех, что осень без счёта роняла с небес,
Поминая свои облаче́нья златые,
Чей роскошный узор за неделю исчез,
Когда ветра исча́дия дикие, злые
Отгрызали с ветвей остерве́нно листы.
И теперь, посреди этой белой пустыни
