Павел Астахов
Класс. История одного колумбайна
Школа № 125
В обусловленное время ослепительно-белый автомобиль Павлова уже стоял у ворот средней образовательной школы № 125. С крыльца по ступенькам навстречу ему спускался пожилой мужчина в темно-синей униформе охранника и, припадая на ногу, заторопился к воротам.
– Артемий Андреевич, здравствуйте, – забормотал он, вынимая из петель поржавевший замок. – Карина Романовна предупреждала, что вы приедете…
– Добрый день, – поздоровался Артем.
– Машину лучше вон туда поставить, там тенек, и детворы нет, – указал престарелый секьюрити. – Ох, и шикарная же она у вас, – не удержался он от похвалы. – Карина Романовна сейчас вас встретит.
Тихо шурша покрышками, адвокатский седан въехал на территорию школы, а охранник повесил замок обратно в петли.
Артем припарковал машину и, прихватив рабочую папку с лекционными материалами, зашагал к главному входу. На мгновенье задержался у дверей, с легкой улыбкой глядя на оживленно болтающих школьников с воздушными шарами. В какой-то неуловимый миг адвокат перенесся мыслями в тот далекий год, когда ему вручали аттестат об окончании школы. То трепетное и непередаваемое чувство, когда он держал в руках заветную корочку с отметками, которые были выведены каллиграфическим почерком учительницей русского языка (причем простыми чернилами), он всегда будет помнить.
Войдя внутрь, Павлов остановился у турникета на входе. Судя по тому, как проходящие мимо школьники толкали его ногами и бедрами, при этом не прикладывая к считывающему устройству никаких карт, турникет был неисправен.
Артем взглянул на часы. До его выступления оставалось менее тридцати минут.
– Артемий Андреевич! – послышался звучный женский голос, и он поднял голову. К нему направлялась высокая полная женщина в строгом костюме-тройке, держа в руках очки в серебристой оправе. Обрамленные густыми наращенными ресницами глаза излучали одновременно радостное участие и напряжение.
– Здравствуйте, уважаемая Карина Романовна, – кивнул Павлов.
– Мы очень рады вашему приезду! – заулыбалась директриса. – Пойдемте, пока не началась официальная часть, я вас кофе угощу…
– Спасибо, но с вашего позволения я бы сразу прошел в актовый зал, – вежливо отказался от предложения Артем. – Пока свои материалы разложу, соберусь с мыслями… Так будет удобней. Что называется, «обживу» место встречи.
– Конечно, конечно, Артемий Андреевич. Идемте, я проведу вас…
Павлов бросил взор на пустующую стойку охранника. Тот немолодой охранник, впустивший его на территорию школы, так и не появлялся.
– А где охрана? – словно невзначай спросил он. – Это, конечно, не мое дело, но еще со времен армии я твердо усвоил, что покидать пост запрещено. Его нельзя оставлять ни при каких обстоятельствах.
Карина Романовна уставилась на пустую стойку с таким видом, словно Павлов предложил ей извлечь квадратный корень из матрицы. Надев очки, она огляделась по сторонам.
– Действительно, а где Егор? – задалась она вопросом и, спохватившись, повернулась к адвокату: – Наверное, он отошел куда-то.
– Если вы имеете в виду пожилого прихрамывающего мужчину, то он встретил меня у ворот. И, видимо, там и остался.
Директор пожала плечами:
– Скорее всего, вышел покурить. Я все время его ругаю, но ничего не поделаешь.
Артем вздохнул, и Карина Романовна истолковала это по-своему.
– Да вы не волнуйтесь, Артемий Андреевич. В нашей школе эксцессов сроду не было, – улыбнулась она ярко накрашенными губами. – У нас охрана чисто для проформы, все друг друга знают. Тем более конец года, у всех другие заботы – экзамены, отпуск… Идемте.
Она торопливо направилась к ступенькам, звонко цокая высокими каблуками, и Павлов пошел следом. У лестницы он непроизвольно обернулся и наконец увидел охранника. Тот не спеша прошел внутрь, сел за стойку и, обмахиваясь сложенной газетой, зевнул.
– …вы не представляете, какая у нас дружная школа! – не умолкала тем временем директриса. – Вот не поверите, у нас самые сплоченные выпуски, это я вам со всей ответственностью заявляю! Представляете, многие ребята до сих пор общаются и устраивают встречи, хотя после выпуска прошло десять и пятнадцать лет! А мы это всячески поощряем и, со своей стороны, помогаем в силу своих возможностей… вот, к примеру, в ближайшую неделю мы ждем наших выпускников трехлетней давности! Кстати, собирались сделать это сегодня, но ради вашего приезда перенесли встречу… Ну, вот мы и пришли.
Она толкнула дверь, ведущую в актовый зал.
Вооружен и опасен
Все дальнейшее происходило как в лихорадочном припадке. Мозг едва поспевал за действиями, словно вовсе перестал контролировать тело и теперь был лишь пассивным наблюдателем.
Заправив канистру, Дмитрий зашел в продуктовый магазин, где купил шесть бутылок с газировкой. Сладкую воду он вылил в урну, едва выйдя наружу, а пустые бутылки сложил в пакет и двинулся домой. Туда, где в темном углу его дожидался стальной сейф. Напрягать Вику уже не было нужды – нужный ключ был в связке, которая лежала у него в кармане.
Он поставил на пол тяжелую канистру, аккуратно расставил пустые бутылки, после чего принялся осторожно переливать в них горючую жидкость. Воздух моментально наполнился характерным сладковато-едким запахом. В каждую из бутылок Дмитрий добавил немного моторного масла. Когда все стеклянные емкости были заполнены доверху, Дмитрий направился в ванную комнату. Блуждающий взор парня остановился на мужском махровом халате, и он ухмыльнулся. Сорвал его и, захватив ножницы, вернулся в холл. Уселся по-турецки и, распрямив перед собой халат, начал нарезать из него узкие лоскуты. Когда все было готово, Свободин намотал их на горлышки бутылок, оставив небольшие хвостики-фитили.
«Ты что задумал? – озабоченно спросил все тот же голос. – Эй, не лучше ли притормозить?!»
– Не лучше, – хмыкнул Дмитрий. Привязав последний фитиль, он принялся закручивать крышки на бутылках. Закончив, парень отправился на кухню и после недолгих поисков нашел на подоконнике зажигалку. Отчим часто любил курить в приоткрытое окошко, а мать, которой было это неприятно, со временем смирилась с этой привычкой.
«Дружище, одумайся!»
– Я только и делал, что думал, – бросил он. – Особенно последние лет пятнадцать.
Дмитрий медленно обошел всю квартиру, остановившись у своей комнаты.
«У своей бывшей комнаты», – поправился он.
«А если сейчас домой придет Вика?! – не унимался голос. – Она сразу догадается, что…»
– Тогда я свяжу ее, – последовал спокойный ответ вслух.
«Собственную сестру?!!»
– Именно, – кивнул Дмитрий. Он смотрел на стены комнаты, оклеенные свежими обоями, а перед глазами маячили плакаты рок-групп, которыми он в свое время завесил почти все стены… На подоконниках стоял ряд горшков с домашними растениями, но вместо них Дмитрий видел сборные модели кораблей, которые он клеил в те безмятежные годы своей юности. Где они? Выкинули в мусор?
«Остановись, парень, – настойчиво продолжал голос. – Поверь, ты сделаешь только хуже… Самое лучшее – сдаться. Расскажешь, что этот козел первым на тебя напал… Ты молодой, суд будет к тебе снисходителен…»
– Закрой свою пасть! – заорал Дмитрий и с силой захлопнул дверь. Внутри что-то упало, послышался звон битого стекла.
«Наверное, часы со стены грохнулись», – отметил он, но это уже было не важно. Если бы сейчас началось землетрясение и здание стало бы разваливаться наподобие карточного домика, его план остался бы неизменным.
Не без труда переставляя ставшие непослушными ноги, он двинулся на кухню. Открыл холодильник и, обнаружив начатый пакет молока, отпил прямо из него. Смахнул жемчужные капельки с губ, затем вернулся в коридор и замер у зеркала. Только сейчас Свободин поймал себя на мысли, что с момента принятия окончательного решения постоянно думает лишь об одном человеке.
Анна Тополева.
Анна. Аня, Анюта…
Дмитрий провел рукавом по взмокшему лбу, не отрывая взгляда от собственного отражения.
Интересно, она придет на встречу выпускников? Скорее всего, да. Во всяком случае, тогда, в ходе общения в чате, она проявила заинтересованность. Хотя намекнула, что из-за маленькой дочки возможен форс-мажор.
Дмитрий тяжко и печально вздохнул.
«Эх, Аня, Аня… – подумал он, взъерошив свою густую шевелюру. – А ведь все могло быть иначе. Если бы я проявил хоть немного смелости и решимости…»
«Ерунда, – неожиданно раздался в мозгу шепот отчима. – Ничего бы ты не добился… Шланги не умеют проявлять решимости… Шланги предназначены для прокачки всякой хрени… Дерьма, например…»
– Я… не шланг! – взвился Дмитрий и, шагнув вперед, сорвал зеркало со стены. Оно с грохотом обрушилось на пол, разлетевшись осколками, но Свободин продолжал ожесточенно топтать острые куски стекла ногами. Образ девушки, к которой он испытывал самые нежные и сокровенные чувства, развеялся как дым. Теперь в сознании молодого человека, словно мишени, вспыхивали лица его обидчиков.
Черкашин… Лаликян… Ковальчук…
Дмитрий остановился, дыхание со свистом вырывалось изо рта.
«А почему именно эти трое?! Весь класс видел, как эти мрази издевались надо мной, – с яростью подумал он. – Все смотрели на это, будто шел бесплатный спектакль. И никто не попытался их даже остановить. Никто».
– Никто, – вслух повторил Дмитрий. – Даже ты, Аня.
Значит, виноваты все. И если даже Аня встанет у него на пути, у него не останется выбора.
Он открыл шкаф-купе.
Сейф ждал его. И когда он повернул ключ, стальная дверца послушно открылась, словно приглашая его поскорее взяться за дело.
Нервный озноб неожиданно прошел, сердцебиение вернулось в норму, в глазах появилась осмысленность, его охватило странное и очень приятное возбуждение. Красная черта уже пересечена, пора действовать.
Дмитрий вынул из сейфа оба ружья, деловито их осматривая.
Нарезную винтовку-штуцер он отмел сразу. Слишком длинный ствол, да и хлопот не оберешься – перезаряжать после каждых двух выстрелов… Все свое внимание Свободин сосредоточил на помповом ружье. Взяв массивный дробовик в руки, Дмитрий с кривой холодной улыбкой осмотрел его. «Маверик-88», отличная вещь в ближнем бою, прототип «Моссберга-500», восхваляемый многими самооборонщиками. Тем более небольшой опыт обращения с этой вещицей у Дмитрия имелся – еще в самом начале отношений Михаила Викторовича и его матери, когда между ним и отчимом вовсе не было взаимной ненависти, Кротов отвел тринадцатилетнего Диму в тир и показал принцип работы помповика. К тому же отчим как-то хвастался, что увеличил объем магазина до семи патронов.
Убедившись, что патронник «Маверика» пуст, Дмитрий достал из сейфа несколько коробок с боеприпасами. Высыпав патроны прямо на пол, он принялся их считать. Двенадцатого калибра, соответствующего дробовику, он насчитал сорок шесть штук.
«Вполне хватит для встречи со старыми друзьями», – пронеслась мысль, и губы Дмитрия разъехались в стороны в жуткой улыбке.
Он принялся заталкивать патроны в зарядное окошко. Рант гильзы каждого из них фиксировался в магазине с характерным щелчком, и в сознании Дмитрия этот звук был будоражащим аккомпанементом к предстоящей песне расправы.
Заполнив подствольный магазин, Дмитрий передернул цевье дробовика, досылая патрон из магазина в патронник. По коже молодого человека побежали мурашки, и он вновь испытал странное возбуждение.
«Вы все увидите… Все… Что я не шланг», – мелькали в его голове обрывочные мысли.
Несколько минут ушло на то, чтобы переодеться. Ему повезло – отчим не сильно отличался от него по комплекции, и его черные походные штаны с охотничьим жилетом-«разгрузкой» пришлись Дмитрию почти впору. Как и новенькие, пахнущие кирзой берцы, которые Михаил Викторович, похоже, вообще надевал всего один или два раза. Свой наряд Свободин завершил черной кепкой, надвинув ее почти на самые глаза.
После этого он убрал помповик в чехол, рассовал остальные патроны по карманам. Аккуратно сложил бутылки с зажигательной смесью в спортивную сумку, повесив ее на плечо.
Перед выходом Дмитрий задержался, бросив равнодушный взор на осколки зеркала. Поблескивая в темном коридоре, они были похожи на россыпь драгоценных камней, и из каждого на него смотрел какой-то суровый тип в мрачной униформе и с горящими из-под надвинутой кепки глазами.
– Я закончу то, что должен был сделать еще тогда, в две тысячи восемнадцатом, – прошипел Свободин в пустоту. – Считайте, я продлил вам жизнь на эти долгих три года.
С этими словами он вышел из квартиры.
Гром
Карина Романовна все же уговорила Павлова на несколько минут зайти к себе кабинет, предварительно попросив помощницу приготовить кофе. Во время всех этих передвижений директриса болтала без умолку, расхваливая школу в целом и своих выпускников в частности, успевая при этом отвечать на телефонные звонки и здороваться с проходящими мимо школьниками.
Одновременно во всей этой энергичной суетливости явно ощущалось скрытое беспокойство.
– Карина Романовна, вы не волнуйтесь, – сказал Артем, когда Карина Романовна затихла на миг, переводя дух. Сделав глоток кофе, он поставил чашечку на блюдце.
Директор нервно засмеялась.
– Это так заметно, Артемий Андреевич? – спросила она, слегка покраснев, и адвокат кивнул.
– Идемте, – сказал он, поднимаясь. – Нас уже ждут.
* * *
Актовый зал, заполненный к тому времени до отказа, встретил Артема оживленными аплодисментами. Вместе с Кариной Романовной, которая не переставала улыбаться, он прошествовал на сцену к микрофонной стойке. Протараторив приветственное слово и поздравив выпускников с окончанием школы, директриса торжественным голосом объявила о почетном госте и выразительным жестом пригласила адвоката. Зал вновь взорвался единодушными овациями.
Павлов снял микрофон со стойки и глянул на директрису:
– С вашего разрешения я все-таки спущусь вниз. Надеюсь, меня всем будет видно.
Карина Романовна захлопала глазами, машинально кивнув. Видя, как адвокат спускается со сцены, она последовала за ним и уселась на свободное место у окна.
– Добрый день, уважаемые друзья! – начал Павлов. – В этот праздничный и волнующий день я искренне рад нашей встрече! Уверен, что наше общение будет интересным и, возможно, даже полезным. Но главное, я постараюсь не дать вам скучать! Пусть каждый из присутствующих вынесет из нашего общения что-то важное для себя. По крайней мере, я бы очень хотел получить от вас интересные вопросы и заряд вашей бодрости!
Он широко улыбнулся и просканировал своим взглядом собравшихся в зале. Помимо учителей и выпускников на встречу также пришли некоторые родители школьников, и по меньшей мере две сотни глаз внимательно смотрели на него.
– Карина Романовна сообщила, что большинство из вас, выпускников, намеревается поступать в юридические вузы, – продолжил Артем. – Все мы знаем, что любое движение и каждый поступок в нашем современном обществе должен быть хорошо взвешен и соответствовать законам государства, в котором мы проживаем. И наверняка вы слышали известную фразу – «Незнание законов не освобождает человека от ответственности».
Павлов снова обвел взором притихший зал.
– Без преувеличения скажу, что юриспруденция – одна из самых востребованных профессий, престиж которой постоянно и неуклонно растет. И многие выпускники школ, в том числе и вашей, отдают предпочтение именно этой профессии.
Пробивающиеся сквозь жалюзи солнечные лучи внезапно померкли, небо за окном потемнело. В окно ударили первые капли дождя.
– Всем известно, что любая организация, будь то государственная или частная, не сможет вести успешную деятельность без грамотного юриста. Юрист в современном обществе – это своего рода специалист, который обучен разрешать социальные конфликты с позиции права, то есть справедливо, на разумной основе. Не случайно еще в Древнем Риме говорили: «Justitia est obtemperatio scriptis legibus», что в переводе означает: «Справедливость – это повиновение писаным законам»…
Где-то вдалеке пророкотал гром, и внезапно сильный порыв ветра ударил в окно. Створка резко дернулась, столкнув на пол небольшой керамический горшок с геранью. Тут же с неба холодной стеной обрушился ливень.
Артем, находившийся ближе всех к разбитому цветку, шагнул вперед.
– Миссия юристов заключается в служении людям, обществу… – невозмутимо проговорил он, вынимая из кармана шелковый платок, – …чтобы обеспечить в обществе организованность, дисциплину и такой правопорядок, который базируется на началах справедливости, гуманизма и правды.
С этими словами он бережно поднял комок земли с цветком, который каким-то чудом уцелел при падении, и положил его на подоконник. Одна молодая учительница, сидевшая во втором ряду, кинулась собирать осколки.
Директриса, спохватившись, вскочила с места, всплеснув руками:
– Артемий Андреевич, ну что вы?! Испачкаетесь!
– Все в порядке, – ответил Артем. – Это всего лишь земля.
Он уже собрался поставить створку окна на ограничитель, как его внимание привлекла одинокая фигура, стоящая рядом с беговой дорожкой, которая опоясывала футбольное поле. Это был высокий молодой человек в темных охотничьих брюках и камуфляжном жилете, и он неподвижно стоял, глядя на здание школы. На одном плече парня висела спортивная сумка, на другом – что-то продолговатое, в черном чехле. Затем, будто очнувшись, он поднял голову и наконец-то заметил в открытом окне адвоката. Бледное лицо молодого человека внезапно исказила безумная гримаса. Поставив сумку прямо в пузырящуюся от дождя лужу, он медленно провел ребром ладони по шее. После этого недвусмысленного жеста он подхватил сумку и быстро пошел к школе.
– …для этого юрист должен обладать рядом отличительных качеств, – снова заговорил Артем, повернувшись в сторону директрисы. Карина Романовна перехватила многозначительный взгляд адвоката, тут же поднялась со стула и направилась к нему.
– Среди таковых, как мне представляется, следует выделить: порядочность, честность, ответственность… постоянное стремление к совершенству. Может кто-нибудь из вас назвать еще важные для юриста качества? – спросил Павлов. – Подумайте, не спешите.
В и без того тихом зале воцарилась полнейшая тишина.
– Что-то случилось? – шепотом спросила Карина Романовна, вплотную приблизившись к адвокату.
– У вас есть связь с охраной? – так же тихо поинтересовался Артем.
Ответить директору помешал очередной раскат грома.
Едва гром, прокатившись по небу и оттолкнувшись от грешной земли, стих, странным эхом снизу ему ответили выстрелы.
Первая цель
Помимо выпускников, в настоящий момент собравшихся в актовом зале, в школе был еще один человек, для которого этот день был последним в стенах учебного заведения. Так совпало, что последний звонок так же стал завершающим днем трудовой деятельности Егора Андреевича, бывшего учителя труда сто двадцать пятой школы, который в данный момент, в меру своих сил и возможностей, выполнял функции охранника.
И эти дежурные сутки тянулись для пожилого мужчины длиннее обычного. Впрочем, были и плюсы – не каждый день в их школу приезжала звезда такой величины, как Павлов, мэтр отечественной юриспруденции!
Егор Андреевич с супругой часто смотрели передачи с выступлениями известного адвоката, поражаясь, с какой легкостью тот разбирал запутанные и, казалось бы, практически неразрешимые дела. С какой точностью и профессионализмом Павлов давал оценку тем или иным действиям с точки зрения закона! Егор Андреевич решил, что, как только адвокат закончит лекцию, он обязательно попросит у него автограф.
Мысли пенсионера переключились на предстоящее празднование дня рождения – через неделю ему должно было стукнуть шестьдесят восемь! На семейном совете было решено, что торжественное событие лучше всего отметить на природе, и их дача была самым идеальным местом для этого мероприятия.
Пожилому охраннику школы, бывшему учителю труда и в голову не могло прийти, что до своего дня рождения он просто не доживет. И автограф от Павлова ему тоже не удастся получить.
Но в этот момент он ни о чем таком даже не догадывался и лишь нетерпеливо поглядывал на часы.
Кроме выпускников с родителями и учительского персонала, собравшихся в актовом зале, в школе находились также десятиклассники, у которых в настоящее время шел факультативный урок. Так что как минимум еще минут сорок или час придется подождать – директриса обещала отпустить его сегодня пораньше…
Егор Андреевич решил позвонить супруге, чтобы уточнить список покупок ко дню рождения, и уже достал мобильный телефон, когда неожиданно резко распахнулась входная дверь.
Егор Андреевич поднял голову, вопросительно глядя на посетителя. И тут же почувствовал, как по коже пробежала ледяная дрожь.
Перед ним стоял высокий парень в черной кепке и жилете-«разгрузке» маскировочного окраса. Через плечо странного посетителя была перекинута лямка спортивной сумки. Но все внимание побледневшего охранника сфокусировалось на предмете, который вошедший крепко сжимал в руках. Это был массивный помповый дробовик – точь-в-точь такой же, как в американских боевиках.
«Кто это?.. – застучало в голове Егора Андреевича. – Зачем он здесь?!!» Ему показалось, что чья-то костлявая рука вцепилась ему в шею.
Дмитрий шагнул вперед, выставив перед собой ружье. С козырька вымокшей кепки капала вода. Он посмотрел в сторону поста охраны, ощерившись в злобном оскале.
Бывший трудовик медленно поднялся с места. Несмотря на охвативший его страх, он, кажется, узнал молодого человека. Похоже, он учился здесь года два или три назад…
– Парень, не дури, – произнес Егор Андреевич, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал решительно. – Ты что задумал?!
– Я тебя не «тыкал», – отчеканил Дмитрий, нажимая на спусковой крючок.
На мгновенье чудовищный грохот выстрела ошеломил его самого, казалось, рядом разорвалась бомба или снаряд. Приклад «Маверика» отдачей ударил в плечо, из матово-черного ствола выплыло легкое прозрачное облачко дыма. Послышался глухой стук падающего тела – охранника отшвырнуло назад на метр, словно тряпичную куклу.
Дмитрий сглотнул, прогоняя противное чувство заложенности в ушах, которое часто возникает в самолете. Он перезарядил ружье, глядя на раненого мужчину со смешанным чувством злорадства и любопытства. Его прищуренные глаза полыхали яростным огнем – он тоже узнал бывшего трудовика. Егор Андреевич корчился на полу, зажимая трясущимися руками зияющую рану на животе, из которой толчками выплескивалась кровь.
– Не надо, – прохрипел он. – Ос… остановись.
«Дети, – безостановочно крутилось в его мозгу, ошалевшем от пронзительной боли и страха. – В школе еще остались дети…»
– Книжки добрые любить… И воспитанными быть, – сплюнул Дмитрий, безжалостно всаживая в умирающего охранника очередную пулю. Свинцовый заряд угодил ему в голову, раскроив череп. – Учат в школе, учат в школе, учат в школе.
Свободин удовлетворенно кивнул, передернув цевье помповика. Про себя он подумал, что второй раз это вышло намного уверенней, и отдача уже не казалась такой сильной.
Он уже было потянулся к сумке, чтобы заняться «коктейлем Молотова», но, передумав, решил сначала заполнить магазин своего ружья. Пальцы послушно вытащили из кармана «разгрузки» патроны, ловко вставив их один за другим в зарядное окошко. «Маверик» был вновь полностью укомплектован и готов к бойне. Дима поймал себя на мысли, что с этим новым огнедышащим смертельным другом обретает все большую и большую уверенность. Это дело было выполнено быстро и четко.
Положив ружье рядом, Дмитрий расстегнул «молнию» сумки, вытащив одну из бутылок. Скрутил пробку, распрямил «фитиль», из кармана выудил зажигалку.
Где-то за спиной послышалось едва уловимое движение, и он обернулся. Двое школьников стояли у раздевалки, глядя на него вытаращенными глазами.
Свободин нахмурился и вновь схватился за дробовик.
– Брысь отсюда, – велел он.
Мальчишки не двинулись, и Дмитрий подумал об оцепеневших кроликах, которые внезапно оказались перед удавом. Эта мысль ему понравилась.
Удав – это он.
Сильный, молниеносный, не оставляющий никаких шансов своей жертве, который только одним своим видом вселяет парализующий ужас.
Он поднял ружье и, выдержав трехсекундную паузу, выстрелил вверх. Пуля разнесла плафон на потолке, и сверху посыпался стеклянный дождь. Школьников словно ветром сдуло.
Усмехнувшись, Дмитрий вернулся к бутылке, заполненной горючей смесью. Крутанул колесико зажигалки, приблизив пляшущий огонек к фитилю. Когда тот вспыхнул, он размахнулся и с силой швырнул «снаряд» в сторону выхода. Звон разбитого стекла заглушил громкий «ФУХХХ!», и разлитая по стенам и дверям жидкость мгновенно полыхнула голубовато-оранжевым огнем.
Дмитрий улыбнулся. В расширенных зрачках сверкали блики разгорающегося пламени.
«Ты считаешь, это весело?» – тихо спросил внутренний голос.
– Да, – отозвался он, поднимая ружье на уровень груди. – В конце концов они поймут, кто я на самом деле. И как сильно они ошибались.
Краем уха он услышал какие-то возбужденные голоса, доносящиеся с лестницы.
