Павел Борисович Гнесюк
Патоген Вечности
Аменхотеп заставил его замолчать и потребовал следовать дальше молча. Минуя просторный зал, где собиралась местная знать и устраивались приемы правителей других стран, Эметей, с бесконечным восторгом рассматривал колонны с изображением богов и предыдущих правителей, стены с причудливым растительным орнаментом. Один из двух слуг, шествующих последними, осторожно задел рукой плечо Атланта, пришлось пройти дальше. Пройдя в небольшую комнату, застеленную коврами, он обернулся на легкий стук закрываемых дверей.
– Ты хочешь сказать, что обряд возможен только для представителя народа Кархат? – Аменхотеп занял накрытое ковром ложе, обустроенное на небольшом возвышении.
– Инициация возможна для любого человека, обладающего сильным духом, крепким здоровьем и природной силой. – Сообщил Атлант, когда с разрешения правителя тоже устроился на ковре, покрывающим ложе в паре метров от фараона.
– Я происхожу из царского рода, наделенного божественным духом, – принялся рассуждать Аменхотеп, – и уверен, что великие боги сохранят мое здоровье и силы на долгие годы для правления моим государством.
– Прости меня, мой царь, за некоторую недосказанность, но я хотел услышать, то, что ты только что сказал. – Эметей приподнялся на колени. – Перед тем, как перейти и приступить к процедуре инициализации, я должен рассказать тебе об опасности, стоящей за этими талантами.
– Опасности? – Поразился царь, вскочивший с места, несмотря на свой вышесреднего рост для Египта, стоящий на коленях Атлант возвышался над ним.
– Если ты, мой господин, испытываешь сомнения, то предлагаю отложить наше обсуждение о процедуре на более позднее время. – Предложил Атлант. – Возможно у тебя есть какие-то планы на обустройство своего царства или военные помыслы о расширении границ, то твои замыслы нужно реализовать в начале.
– Да у меня есть мечты, ты прав. – Фараон задумался на несколько минут. – Я решился на ряд реформ, но для этого мне нужны твои таланты, поэтому меня не остановят никакие опасности, связанные с инициацией.
Эметей поднялся с колен, его лицо оставалось непроницаемым, хотя внутри себя он ощущал нарастающее ликование. Царь Египта ему доверился за столь короткий на удивление период. Аменхотеп прошел к резному с позолотой креслу, потребовал от слуги вина, предложил своему другу, но Атлант отрицательно покачал головой. Эметей вновь расположился на коленях напротив повелителя, находящегося в глубоких раздумьях, и смотрел ему открыто в глаза. Наконец-то, начали сбываться его мечты, демонстрируя таланты и возможности, он добился того, чтобы стать востребованным.
Атлант нисколько не лукавил перед правителем, обряд, что он был готов провести, открывал перед ним частицу власти, о чем он раньше старался не мечтать. Атлант был благодарен за гостеприимство фараона и уважение, которое он показал лично его персоне, но жаждал с помощью Аменхотепа, попавшего под его влияние, провести трансформацию новой родины, внедрить в сознание фараона, жрецов и египетской знати веру в его единственного бога. В какой-то момент в застывшем образе фараона что-то поменялось, Атлант молча следил за глазами правителя.
– Эметей, я принял решение, – зашелестел тихий голос правителя, – меня не пугают твои предостережения, я готов пройти обряд, но хочу знать о предстоящем больше.
– К великим делам и замыслам нужно приступать с самого раннего утра. – Начал говорить Атлант. – Инициацию также следует проводить с первыми лучами солнца.
– Ты предлагаешь выполнить это деяние с появлением божественного света Атона, приходящего к нам с солнечными лучами? – Громко спросил Аменхотеп.
Эметей согласно кивнул, пауза затянулась, похоже сегодняшняя беседа с правителем завершилась. Фараон, прикрыв веки, снова погрузился в собственные мысли, а когда он открыл глаза, Атлант все еще стоял на коленях. Аменхотеп, потянулся к чаше, оказавшейся почти опустевшей, слуга мгновенно наполнил царский сосуд, вдохнув терпкий аромат с финиковым привкусом, он движением руки позволил Эметею удалиться.
***
Разговор с профессором Акимовым.
Утром после завтрака Родинов связался с Владимиром и кратко пересказал вчерашнюю беседу с Майлзом. Тихонин, не перебивая друга, внимательно внимал словам звонившего, но волнение постепенно окутывало его, словно ледяной дождь.
– Выходит, Дима, что орден бессмертных вновь что-то затевает. – Среагировал Владимир Тихонин. – В этой авантюре не лучше бы оказаться в стороне, но я чувствую, вмешаться все же придется. Понять бы еще, на какую международную корпорацию работают нынешние распорядители исследовательской программы Ewigkeit.
– Володя, при нашем разговоре Майлз упоминал египетского фараона новой династии и экспедицию в Турции, где в молодые годы принимали участие твой отец и Александр Иванович.
– Хорошо, что ты мне все подробно рассказал, – по тональности голоса можно было судить о задумчивости Тихонина. – Я поговорю сегодня с отцом, а тебе советую обсудить все основательно с Акимовым, ведь у вас с профессором сложились дружеские отношения.
– Через час я собираюсь поехать в университет, – доложил Родинов, – так что в фонде буду скорее всего к обеду.
– Если нужно, связывайся со мной в любое время, – предложил Владимир, – ты же знаешь, что у нас есть возможности вмешаться, если возникнут проблемы.
Попрощавшись с другом, Родинов извлек из шкафа большой том по истории древнего мира, его интересовали главы, что были написаны другом Акимова, египтологом Косеем. Найдя раздел, посвященный раскопкам в Амарне, Родинов удобно устроился на диване и так увлекся чтением, неторопливо перелистывал страницы, что потерялся во времени. Он в задумчивости опустил книгу на колени, потер лоб, рассуждая какая связь между Египтом и Тибетом, куда отправляли свои экспедиции руководители третьего рейха. Обратив внимание на часы, Дмитрий обнаружил, что прошло уже более часа, начал собираться.
На своем автомобиле он подъехал к нужному корпусу университета и через несколько минут уже поднимался на третий этаж. Быстрым шагом прошёл через коридор и дернул за ручку дверь небольшой комнаты рядом с поточной аудиторией. Уютный кабинет, где он неоднократно обсуждал с профессором Акимовым исторические проблемы, оказался заперт. Дмитрий, подошел к полуоткрытой двери поточной аудитории, ведущей к верхним рядам и расслышал знакомый голос. Преподаватель увидел своего молодого друга и с улыбкой посматривая вверх, постучал указательным пальцем по циферблату наручных часов, давая понять, что лекция скоро закончится. Через четверть часа прозвенел звонок, студенты, быстро надвигающейся волной, вылились в коридор.
– Рад вас видеть, Александр Иванович! – С улыбкой поздоровался Дмитрий с профессором Акимовым, медленно поднимающемся по ступенькам поточной аудитории.
– Здравствуй, Дима, – Александр Иванович улыбнулся и пожал протянутую руку Дмитрия, – пошли в мою каморку.
Дмитрий огляделся в кабинете, за многие годы работы профессора в университете этот небольшой кабинет, примыкающий к поточной аудитории так и не изменился. Казалось, что сама история застыла в предметах этой комнаты, почти всё здесь было из прошлого века. Массивный рабочий стол профессора, в углу возле входной двери, обычно заваленный книгами и рабочими тетрадями, был пуст, если не считать старого черного дискового телефона с массивной трубкой и шахматной доски с застывшими фигурами миттельшпиля.
– Эта партия еще в самом разгаре, – пояснил Акимов, – это мы с моим другом профессором физики Викентьевым сражаемся в перерывах между лекциями.
– Тогда может устроимся вон в том уголке, – Родинов не стал занимать стоящее рядом со столом потертое кресло с высокой спинкой и махнул рукой в сторону маленького окна, где стояли диван-оттоманка с приставным столиком для чаепития.
– Чувствую, тебя что-то гложет. Может выпьем чаю? – Акимов заметил отказ посетителя, выраженном в легком повороте головы, и не стал настаивать, взял один из пары старых венских стульев, приставленных к противоположной от диванчика стене и пододвинул его поближе к столу.
– Вчера у меня состоялась встреча с Гарри Майлзом. – Дмитрий расположился на оттоманке.
Александр Иванович молчал, ожидая, что посетитель продолжит рассказ, но тот молчал, посматривая на книжные полки, заставленные художественными книгами, учебниками и старыми фолиантами. На свободных местах стен в рамках под стеклом висели пожелтевшие от времени фотографии, придававшие интерьеру кабинета налет старины.
– Что от тебя хочет бессмертный? – Тревожно спросил профессор.
– Он много что мне выложил, – сообщил Дмитрий, – о закрытой программе Ewigkeit, начатой под крышей Аненербе и действующей в наше время, о скором обнаружении гробницы Эхнатона и экспедиции на северо-восток в Турции, где вы вели раскопки вместе с Тихониным.
Александр Иванович удрученно всплеснул руками, вскочил со стула, шагнул к книжной полке, вытащил с нее и положил на стол объемный том, оказавшийся фотоальбомом. Затем он направился к стене и снял одну из фотографий, где оказался запечатлен вместе с Тихониным. Дмитрий взял из рук профессора снимок и надолго задержал взгляд на древних развалинах, где на их фоне неизвестный фотограф запечатлел двух старинных друзей – Александра Ивановича и Владимира Сергеевича. Профессор потребовал подробностей разговора с бессмертным и после того, как Родинов все изложил, поделился своими предчувствиями большой опасности с момента вчерашней встречи, что против хранителей поднимается мощная жестокая сила, с какой еще не приходило сталкиваться.
– Мы с Тихониным были в нескольких экспедициях в Турции. – Произнес профессор. – На этом фото мы запечатлены на раскопках античного города Иераполиса, где мы оказались по исследовательской программе ЮНЕСКО. Как понимаю, тебя больше интересуют раскопки греческого поселения поблизости современного турецкого города Карабюк, где существовал культ оракула Тиасоса.
– Прошу вас, профессор, – попросил Родинов, – начните свой рассказ с той экспедиции.
– В тот год произошла наша первая встреча с бессмертными, – Александр Иванович медленно выговаривал слова, – я даже и предположить не мог, что бесследное уничтожение многих невинных ученых вызвано намерением ордена Линия крови остановить продолжателей Ewigkeit, не дать ученым, работающим по программе Аненербе, найти нужные артефакты, чтобы реализовать мечты о вечности правителей фашистской Германии. Чтобы мое изложение было последовательным, нужно начать с путешествия одного австрийского мистика в Тибет.
***
Путешествие на Тибет австрийского эзотерика.
Александр Иванович вновь поднялся, попытался найти что-то на книжных полках, провел пальцем по корешкам книг, затем хмыкнул и направился к своему рабочему столу. Он собирался рассказать о европейце – исследователе Индокитая, чью книжку он нашел в библиотеке университета и прочел лет пять назад. Как ученый он за годы научной и преподавательской деятельности приучил себя систематизировать разрозненную информацию. Для себя он давно принял правило, самое важное записывать в свои дневники. Найдя толстую тетрадь с потертой зеленой обложкой в нижнем ящике стола, ученый с силой задвинул его так, что закачались шахматные фигуры на доске, вернулся к окну, снова заняв место на стуле.
– В начале двадцатого века в Европе началось повальное увлечение эзотерикой и мистикой, стали появляться гуру всех мастей, а по сути шарлатаны, обещающие открыть позабытые знания прошлых цивилизаций. – Профессор Акимов начал свою лекцию привычно оперируя интонацией своего голоса. – Австрийский историк Александр Эдер, также попал под увлечение общества.
– Я много читал о тех годах и наслышан, что европейцы интересовались подобными учениями, – вмешался Дмитрий, – многие даже отправлялись в путешествие по Индокитаю, считая, что эти знание скрыты на востоке.
– Вот и Эдер после странствий по Индокитаю направился в Тибет. – Принялся рассказывать Александр Иванович далее. – В своих дневниках он писал, что посвятил два года древней Лхасе, где в монастыре Джоканг под началом старого Танпоче погрузился в изучении языка, традиций, дабы прикоснуться к великой мудрости востока. – Профессор усмехнулся. – Не сочти мои дальнейшие слова, как мнение ученого историка, я только излагаю суть записок австрийца. Многие древние тексты, что изучал Эдер, представляли собой религиозно-политические манифесты, но постепенно ему показалось, что он смог проникнуть в тайну древнего знания. Александр писал, как он научился фокусировать свою волю, пытался осуществлять мысленные превращения и оказывать влияние на погодные явления.
– Не беспокойтесь, профессор, – улыбнулся Родинов, – я постараюсь воспринимать ваши слова с нормальной долей скепсиса. Предположу, что Эдер в какой-то момент посчитал, что достиг в этом монастыре высокого уровня и ему захотелось большего.
– Твоя догадка, Дмитрий, вполне уместна. – Акимов покачал головой. – В своем дневнике Александр Эдер пишет о попытках применить полученные знания на практике, погружаясь в медитацию, Александр ощутил потребность узнать тайну сотворения мира, но что-то вытолкнуло его обратно, а его сознание захлестнул неописуемый страх.
Александр Иванович пересказывал истории Эдера, как тот почувствовал надвигающийся дисбаланс мира, связанный с зарождением черной разрушительной силы и мощи исходящей из сердца Европы. Эдер не представлял, как с этим бороться, его даже одолевала слабость, в какой-то момент он даже почувствовал, что не сможет достичь свободы в европейском философском смысле, а мысленные образы лишь терзали его душу, грозящим миру катаклизмом. Прошло два года обучения у мудрого Танпоче, на последней встрече старый монах сообщил ученику, что его ждут в затерянном в горах монастыре Ронг Фуук, созданном нестареющим монахом, обнаружившим свиток по подсказке доброго духа неприступной горы.
Во время своих странствий монах во сне услышал голос похожий на дыхание ветра, направившим его к отвесной каменной стене. Дух горы возжелал испытать монаха, пообещав награду. Поднявшись с твёрдой земли и выбравшись из расщелины, где монах укрывался от ночного холода, он провел привычную медитацию, погрузившись в состояние покоя, чтобы лучше воспринимать голос духа. Направился, как требовал голос к отвесной стене и на высоте более восьмидесяти метров увидел узкий уступ и небольшую пещеру.
Монах не находился в страхе и не колебался, так как чувствовал, что перед ним открывается нечто великое. Он осторожно начал подниматься на уступ и после долгих непростых усилий наконец-то добрался до пещеры. Там он увидел маленький свиток, удивительно хорошо сохранившийся, несмотря на десятилетия, а возможно, и столетия. Когда монах взял свиток в руки и начал читать, то его душа затрепетала от послания, написанные тысячелетия назад в Индии тексты открывали священные тайные ритуалы и магические практики, способные противостоять любой черной силе. Монах чувствовал, что эти знания могут очистить всю черноту из душ людей и привести к достижению справедливого мира.
Настоятель монастыря Ронг Фуук потратил долгие годы на строительство монастыря в этом месте и пригласил учеников, чтобы объяснять им скрытые тайны, что хранились в свитке. Свиток стал важнейшим сокровищем монастыря, паломники со всего мира приносили знания из своих стран, так образовалась большая библиотека, где среди свитков находились рукописные книги. В одно утро, когда небо только начало светлеть Кхенчен внутри себя расслышал голос нового ученика, на опасной горной тропе, доступной только диким животным, Эдер увидел поджидающего его мужчину в желтой рубашке – дхонке и накидке шемдал бордового цвета.
– Эдер сообщил монаху об обучении в Джоканге, а тот лишь с улыбкой кивал, демонстрируя свою осведомленность. – Акимов встал со стула, взял с подоконника чайник и налил себе кипяченой воды в чашку, промочил горло и принялся рассказывать дальше. – От всех учеников старый Кхенчен требовал пройти испытание, только после этого была открыта дорога в храм. Для европейца он выбрал более простой вариант, тем более, что Александр прошел обучение у самого Танпоче.
Австрийцу нужно было пройти по узкой тропе, окаймляющей стены монастыря, построенного на плоской горной вершине. Ученики и старый монах наблюдали за испытанием со стен храма, когда оставалось менее тридцати метров особо опасного участка, дух горы своим дыханием скинул Александра в ущелье, где протекал ручей. Понимая, что дух горы не принял нового ученика, монах, благодаря внутреннему голосу, захватил свиток с собой, и вместе с братьями спустились вниз. Вода ручья окрашивалась в алый цвет кровью, вытекающей из ран Эдера, на его губах выступали кровавые пузыри.
– Монах приказал поднять умирающего на большой плоский камень, нагретый солнцем, и разорвать одежду, развернув свиток он принялся громко декламировать древний текст. Ученики с удивлением наблюдали, как человек на камне повторяет слова. – Профессор Акимов вновь отвлекся от повествования.
– Нетрудно догадаться, – прошептал Родинов, – слова рукописи излечили Эдера.
– Главное здесь другое, наберись терпения, Дима. – Александр Иванович недовольно похлопал рукой по столу. – Упавший с большой высоты австриец, при каждом повторенном слове громко стонал от боли.
Прочитав часть тантрического текста, монах приложил свиток к голове Эдера, завершив чтение второй части – приложил свиток к груди, произнесение оставшихся фраз завершилось прикосновением к ногам. Все братья молча наблюдали за странным ритуалом учителя, неожиданно Эдер смог сесть на камень, а потом поднялся на ноги. Все внешние раны, переломы и внутренние органы восстановились, братья наперебой стали что-то выкрикивать и прикасаться к чужестранцу. Никто из них не обратил внимание на то, что камень, куда перенесли тело Александра из ручья, треснул. Негромкий окрик Кхенчен заставил всех замолчать и уставился на камень, продолжавший растрескиваться.
– Монахи убрали обломки камня и обнаружили ящик, заполненный дощечками, покрытые письменами. – Чувствовалось, что профессор завершает свой рассказ. – Обретение нового знания, скрытого в этих письменах, по решению Кхенчен означало, что Эдер прошел испытание.
– В конце тридцатых готов двадцатого века немецкая экспедиция в Тибет добралась до монастыря Ронг Фуук? – Спросил Родинов.
– Печальное завершение этой истории тебе, Дима, известно со слов Майлза. – Взял паузу профессор Акимов. – Немецкие оккультисты прочитали книгу Александра Эдера, издавшего в виде документального романа свои приключения в Тибете и упомянувшего о даре духа горы в виде табличек с письменами.
Фашисты перебили часть монахов, жестоко пытали настоятеля монастыря, но свиток не получили. Один из монахов не смог вытерпеть издевательство над своим братом и указал место, где хранили ящик с каменными дощечками, так эти артефакты попали в лабораторию проекта Ewigkeit. Александр Иванович замолчал и своим пронзительным взглядом обжигал Родинова, но и у того не было вопросов, установившуюся тишину в кабинете нарушил стук в дверь.
– Александр Иванович, – дверь приоткрылась, в кабинет заглянула женщина средних лет, – простите, что нарушила вашу беседу.
– Слушаю вас, Ольга Сергеевна, – ответил профессор.
– Мой ассистент не может по семейным обстоятельствам помочь мне принять экзамен через полчаса. – Женщина остановилась возле рабочего стола. – Прошу вас помочь, я обратилась бы к кому-нибудь на кафедре, но никого не застала.
– Не беспокойтесь, я обязательно помогу вам, Ольга Сергеевна, с экзаменом. – Согласился Александр Иванович, – вы только сообщите мне номер аудитории.
После того как преподавательница ушла, притворив за собой дверь, профессор Акимов с извинениями развел руками, пообещав в следующий раз сообщить детали раскопок поселения, где существовал культ оракула Тиасоса. Дмитрий собрался уходить, но Александр Иванович его задержал, профессор хлопнул себя по лбу, вспомнив о выходных, предложил приехать завтра в пансионат Агапово.
***
Короткий отдых в пансионате.
Несмотря на прохладную весеннюю погоду, солнце выглядывало из-за облаков и пыталось прогреть воздух, Родинов не сомневался, что его семье пойдет только на благо пара дней отдыха в пансионате фонда, построенном на берегу озера Лесное. Решил предложить Владимиру также выбраться на природу, когда пересекся с ним в столовой.
– Завтра у меня запланирована встреча, – Тихонин открыто смотрел на друга, – мы приедем с Аллой к вечеру субботы. Тебе следует почаще быть на свежем воздухе, а то как книжный червь, все выискиваешь потерянную истину.
– Нашу вчерашнюю беседу с Александром Ивановичем прервали, но прощаясь он в Агапово предложил на выходные приехать в пансионат. – Объяснил Родинов. – Думаю отправиться вместе с семьей.
– Елена с Пашкой, думаю, обрадуются такому уикенду. – Решил Владимир.
– Решено, – среагировал на рекомендации Дмитрий, – отправимся в Подмосковье всей семьей.
Возвращаясь в свой кабинет, Родинов вспомнил, как провел несколько дней отдыха в пансионате, где восстанавливался после инцидента с боевиками ордена бессмертных, когда был дематериализован Алексей Пичугин. Самого Дмитрия, словно ветром, сбросило с высокой эстакады вниз на бетонные плитки облицовки склона. После длительного лечения в клинике ему была предписана реабилитация, поэтому Елена настойчиво поддержала рекомендации лечащего врача. В этот раз он надеялся, что сможет выбрать время не только для беседы с профессором Акимовым, но и для прогулок с женой и сыном по берегу озера и парку.
– Здравствуйте, это Родинов из фонда! – Дмитрий дозвонился до службы бронирования. – Я хотел бы забронировать номер на выходные.
– Добрый день, Дмитрий Иванович, – прощебетала девушка, – еще вчера по просьбе Акимова я зарегистрировала для вас апартаменты на втором этаже с видом на озеро.
Родинов поблагодарил девушку и увлекся пожелтевшими от времени документами, поступившими из архива, на ум пришла фраза Владимира, сравнившего его с книжным червем. Такая аналогия, высказанная другом, нисколько не обидела, а наоборот вызвала смех. Из библиотеки позвонили о приходе книги Александра Эдера про путешествие по Тибету и трактат Клауса Гибла про греческие культы, где он полагал найти информацию об оракуле Тиасоса, что Дмитрий успел заказать на следующий день после разговора с Майлзом, он запер документы в сейф, подхватил куртку, не желая возвращаться в свой кабинет и через пять минут уже сидел в пустом библиотечном зале.
В первую очередь Родинов открыл труд Гибла, где в предисловии автор ссылался к работам Плиния Старшего, рассуждавшего об обретении греками магических практик от персов. Пролистав более пяти десятков страниц остановился на рассуждении автора о космологии греческих стоиков. Перелистывая вторую главу, Дмитрий прочел абзац об особенностях предсказаний Дельфийского оракула и Святилище Аполлона на острове Делос, но все это не представляло особого интереса.
Открыв трактат на четвертой главе Родинов наконец-то наткнулся на упоминание одного пастуха Бранха, проживавшего близ Дидима, города расположенного на территории современной Турции. Он получил дар предсказателя от Аполлона. Прочитанное далее заинтриговало, Клаус Гибл в пятой главе своей книги рассуждал об особенностях культа, образовавшемся возле поселения Диоснис. Этот факт был очень важным, так как Каппадокия, по представлению Родинова, узкой дугой охватывала побережье вдоль черного моря, где проводилась экспедиция, организованная Юнеско.
Каменный постамент оракула был установлен в пещере посередине ручья, протекавшего по камням обрушившегося свода. Оракул вдыхал испарения – “дыхание горы”, проходящие через воду. Родинов решил свериться со своими предчувствиями, что находится на правильном пути. Он открыл страницу поиска в браузере смартфона и убедился в верном предположении, современный турецкий город Карабюк был построен на месте когда-то существовавшего поселения греков Диоснис. За пять минут Дмитрий бегло прочитал об особенностях культа оракула, называемого в научном труде Диасос, что объяснялось лишь произношением на разных языках.
Документальный роман Александра Эдера оказался нагромождением философских воззрений Европы начала двадцатого века с примесью оккультных идей и восточного тайного мистицизма. Читать текст, где автор мысленно жонглирует то одной, то другой своей идеей, оказалось чрезвычайно сложно. Все наставления старого Танпоче, проходившие в монастыре Джоканг, Эдер старательно и многословно записывал, желая донести до читателя мудрость востока, автор погружал его в дебри отстраненной созерцательности. Родинову стало скучно, он даже подавил зевоту и решил найти место в романе, где Александр сорвался с горной тропы. Дмитрий нашел нужный фрагмент, все оказалось написано так, как рассказал профессор Акимов. Захлопнув книгу, решил потереть лицо руками и помассировать глаза, чтобы прогнать сонливость, недоверие к Эдеру он не испытывал, но и читать дальше не хотелось. Родинов схватил куртку со спинки стула, накинул на плечи, вернул книги библиотекарю со словами благодарности, и через несколько минут он выезжал на своем автомобиле с парковки, обустроенной внутри огороженной территории фонда.
Жена с сыном обрадовались сообщению главы семейства провести выходные на природе, Елена даже предложила отправиться в Агапово сразу после ужина, она не позволила мужу сесть за руль, предоставив ему возможность расположиться на переднем пассажирском кресле, а их сын забрался на заднее сиденье. Чтобы не ошибиться с маршрутом, женщина ввела в навигатор поселок Агапово и пансионат, а мужской голос, лишенный эмоциональной окраски, повторил выбранную точку назначения.
Когда выехали за пределы Москвы, Дмитрий напомнил, как Тихонину, главе фонда культурного наследия, пришла идея построить на берегу озера пансионат. Елена терпеливо слушала историю, что муж уже неоднократно рассказывал, она взглянула в зеркало заднего вида, посмотрела, что сынишка увлеченно играл на планшете, сконцентрировалась на дороге. Елена была довольная решением мужа и лишь вполуха слушала старую историю.
Родинов говорил, что Владимир Сергеевич Тихонин и сам уже не помнил сколько лет прошло, когда он оказался в компании друзей охотников, разбивших походный лагерь на берегу лесного озера возле небольшой деревушки Агапово. Тихонину понравилась почти девственная природа, живописная местность, где он задумал построить базу отдыха. Прошли годы, с развалом большой страны сгинула деревушка, турбаза захирела, но Российскому государству каким-то образом удалось приподняться с колен.
Когда всему миру было сообщено о возрождающейся силе, запад обложил Россию бесконечными эмбарго, это подтолкнуло идею руководству фонда перестроить турбазу в пансионат, а умирающей деревне дать импульс переродится в большой поселок с крепкой сельскохозяйственной фермой. Автомобиль, управляемый Еленой, уже давно свернул с многополосного шоссе, с каждым километром семья углублялась в подмосковные окрестности, качество дорожного покрытия стало значительно хуже. Чтобы автомобиль не прыгал на ухабах и рытвинах, Елена снизила скорость, пока не добрались до нужного поворота, далее дорога, построенная на средства фонда, оказалась удивительно гладкой.
Впереди зеркалом, сквозь деревья засверкала водяная гладь озера и скоро дорога огибала берег, Елена притормозила, открыла окно, и они немного постояли, вдыхали кристально чистый воздух и наслаждались пейзажем. Оторвав взгляд от притягательной озерной глади, женщина повела автомобиль сквозь сосновый лес. В какой-то момент лес расступился, Дмитрий увидел указатель Агаповская агроферма, направленный на грунтовую дорогу, ведущую от озера вправо.
– О, мы уже подъезжаем, – почему-то удивился Дмитрий, – я подумал, как редко мы сюда выбираемся.
– Ты чувствуешь какой здесь воздух? – Ветерок через приоткрытое окно обдувал лицо Елены, она блаженно глубоко вздохнула. – Павлик, спасибо за идею отправиться в дорогу сегодня вечером!
Пашка увлеченный своей игрой не откликнулся, через несколько минут возле указателя пансионат Агапово, сосновый бор вновь стал сгущаться, женщина повела автомобиль по подъездной дорожке к комплексу зданий пансионата, где сотрудники Фонда не только отдыхали, но и получали оздоровительные и лечебные процедуры. Комплекс пансионата включал несколько трехэтажных зданий для размещения приезжающих на отдых, лечебно-оздоровительный корпус, крытый бассейн, открытый бассейн причудливой формы, несколько фонтанов, ухоженный парк с беседками, оборудованный пляж с шелковистым песком на берегу озера, а также хозяйственные и технические постройки.
Территория пансионата была огорожена и круглосуточно охранялась. Когда жена припарковала автомобиль на автостоянке, Дмитрий указал на окна второго этажа, где располагались апартаменты руководителя Фонда, состоящие из гостиной, кабинета и спальной комнаты. Он пояснил, что аналогичные апартаменты Тихонина, принадлежат Акимову, профессору московского государственного университета и по совместительству куратору фонда.
– Лиза, будьте добры, – Родинов обратился к девушке за столом регистрации, – на мое имя забронированы апартаменты.
– Здравствуйте, Дмитрий Иванович, мы ожидали вас завтра, – сообщила девушка, передавая карточку ключ от номера, – но все уже готово для вашего приезда, а если что-то понадобится обращайтесь ко мне.
Дмитрий повел семью по знакомому коридору главного корпуса до лифта, а далее, поднявшись на этаж, они шли по ковровой дорожке, гасящей звуки шагов. Из одного из номеров выглянул начальник службы безопасности.
– Ох, Николай Степанович, здравствуйте! – Мужчины подали друг другу руки, – простите, вы тоже решили провести здесь выходные.
– Здравствуй, Дима! – Николай Степанович нажал клавишу отбоя мобильника. – Я всегда там, где Владимир Сергеевич.
– А я всей семьей выбрался на природу. – Улыбнулся Родинов.
– Это правильно! Для чего же столько средств вложено. – Николай Степанович на мгновение задумался. – О твоем приезде мне известно от Акимова. Пересечемся еще за эти пару дней.
Родинов догнал сына с женой возле входа в апартаменты, прикоснувшись смарт-картой он распахнул дверь, Елена с Пашкой прошли несколько шагов и застыли в изумлении разглядывая просторный двухкомнатный номер, а сам он указал на Пашкину комнату, сбросил куртку, помог раздеться жене, принялся разжигать камин. Елену еще не покинуло удивление, скинув ботиночки, прошагала до окна и долго не могла оторваться от панорамного вида на озеро. До ужина оставалось еще более получаса, Родинов предложил жене и сыну прогуляться до озера, но Пашка увлекся каким-то фильмом по телевизору и наотрез отказался сегодня выходить на улицу. Родинов с Еленой вышли из главного корпуса и по дорожке направились к озеру.