Павел Гушинец
Шесть часов утра
Истории из-под микроскопа
Мои коллеги, работающие в различных клиникодиагностических лабораториях страны, нередко завидуют врачам-лечебникам.
– У них столько интересных историй, случаев. Им всегда есть что тебе рассказать. А у нас сплошные пробирки, мазки, копрограммы. Юмор такой специфический, что поймет только специалист из такой же лаборатории.
Но недавно заглянул ко мне в кабинет врач лаборатории Юра и торжественно выложил на стол несколько исписанных листков.
– Вот. С историей массовой битвы санитаров с вэдэвэшниками в приемном это не сравнить, но интересные случаи есть.
Перечитал я записи. Ну да, юмор действительно специфический, лабораторный. Источник этого юмора – безусловно, пациенты наши любимые. Ну куда же без них. Попробую превратить эти истории в небольшой кусочек литературы.
***
Пару месяцев назад позвонил в лабораторию один любопытный.
– Подскажите, вы анализ мочи делаете?
– Конечно, – отвечаем. – Приносите.
– У меня несколько специфическая просьба, – замялся клиент.
Девушка-лаборант успела покраснеть, но звонивший тут же принялся объяснять:
– У меня в подъезде все время кто-то стенку подмывает. Ну вы понимаете. В одном и том же месте. У меня подозрения есть, но поймать никак не могу. Я достану его мочу и со стены соскоб сделаю. Вы можете по ДНК определить, тот ли самый это человек?
И был очень разочарован, что ему отказали.
***
Разница в цене между человеческими и ветеринарными анализами может ввести в грех обмана любого любителя животных.
Как-то исследует лаборант анализ кала гражданина К. на предмет всяких гельминтов и вдруг обнаруживает странные включения. Остатки бумаги там, целлофана, небольшие щепки. Ну ладно щепки, с кем не бывает. Студенты вон гранит науки грызут. Но принимать по утрам небольшую дозу целлофана не каждый станет. Закралось в душу лаборанта сомнение. А все сомнения у нас валят на нарушения преаналитики (то есть процесса сбора и доставки биоматериала) и передают специально обученным людям, которые уже звонят и надоедают пациентам.
Позвонили и по этому случаю. Оператор долго думал, как сформулировать вопрос:
– Не употребляли ли вы, случайно, целлофан?
Но наконец решил спросить в лоб:
– Подскажите, как вы собирали биоматериал на анализ?
Гражданин К. не моргнув глазом принялся рассказывать, как собирал, как производил, что ел накануне.
– А в чем, собственно, вопрос?
Ему и рассказали, что нашли в анализах.
– Ну-у… – замялся пациент, – вообще-то… – Это не ваш биоматериал? – спросил оператор.
– Не мой, – признался К. – Анализы для собак такие дорогие, ну вы понимаете? Это материал от моего пса. А этот паразит как раз накануне в помойку забрался и, видимо, что-то сожрал.
– Понятно, – вздохнул оператор.
– Ну хоть гельминты в анализах не обнаружены? – с надеждой спросил К.
– Гельминты не обнаружены. Древесина обнаружена, – ответил оператор.
***
Одна предприимчивая дама умудрилась подсунуть вместо крови своего ребенка кровь любимого котика. Купила пробирку и принесла биоматериал на анализ. Заряжают лаборанты кровь в аппаратуру, а по результатам получается, что ребенок то ли мутант, то ли рептилоид с другой планеты. Короче, с такими анализами не живут.
Снова передают вопрос в спецотдел. Дама долго не признавалась, юлила, требовала с лаборатории результаты. Правду в конце концов узнали, и пришлось аппарат несколько раз промывать, а то умные японские мозги не могли в себя прийти.
***
А в сентябре приносят в лабораторию традиционные подарки – анализы кала детей разного возраста для устройства этих самых детей в детские дошкольные учреждения.
Стандартно смотрят на яйца аскарид, проверяют соскобы на энтеробиоз. Ну и прочие удовольствия лаборантской профессии.
Анализирует врач очередной биоматериал, а оттуда смотрят на него непонятные существа. Толстенькие такие, короткие, белесые. Врач удивился, не узнав гостей «в лицо». Полез сначала в справочники, потом в Гугл. Среди известных науке паразитов похожих не обнаружилось. Позвал врач более опытных коллег. Те также развели руками. Запахло научным открытием и Нобелевской премией. Ну это кроме того, чем постоянно пахнет в подобном отделении лаборатории.
«Гостей» промыли, выложили аккуратно на чашке Петри, сфотографировали. И даже мне фотографию прислали, похвастались.
Оживление длилось до тех пор, пока кто-то из врачей не догадался заглянуть в другие справочники. При помощи этих талмудов «гости» были-таки опознаны. Оказались они личинками сырной мухи. В условиях мегаполиса, промышленного изготовления продуктов питания случай крайне редкий, даже уникальный. Позвонили родителям пациентки, и те не стали скрывать, что лето та провела у любимой бабушки в деревне. А у бабушки – мелкий бизнес. Производит она из молока любимых коров сыр, сметану и другие полезные для организма продукты. Ими она и откормила за лето единственную внучку.
Сыр, безусловно, полезный продукт. Но с гигиеной в условиях домашнего изготовления все-таки не очень хорошо. Насекомые проникли на бабушкину кухню, отложили яйца в сыр, и этим сыром любящая бабушка накормила внучку. В кишечнике из яиц вылупились личинки. У пациентки, конечно, заболел живот, но родители списали все на изменение рациона после приезда из деревни.
Говорят, в Сардинии из сыра при помощи личинок сырной мухи готовят какое-то очень специфическое блюдо касу марцу. Наверное, вкусно. Но у нас ребенка пришлось лечить.
Ничего мы не понимаем в средиземноморской кухне.
Перевод
Коллега мой, Николай Владимирович, работает в одной из столичных больниц врачом-реаниматологом. С самого начала эпидемии ковида света белого не видит, скафандра не снимает, ест и спит урывками. Дети уверены, что папа стал космонавтом, бабушки у подъезда перешептываются, что доктора посадили, поэтому давно не показывается. Уже и доплаты не радуют, и заколебался он, но конца и края эпидемии не видно, поэтому работает.
Недавно привозят к нему в отделение очередного пациента. Пожилой гражданин в очень тяжелом состоянии. Анамнез не радует. К ковиду прилагается излишний вес, сердечно-сосудистые заболевания. Ковид развивается стремительно, дышит пациент через раз, сознание уже спутанное.
Положили в отделение, ввели в кому, подключили к ИВЛ, начали спасать. Работа рутинная, тут без эмоций и рассуждений.
А через час главному врачу позвонили и на ломаном русском языке сообщили, что вновь прибывший гражданин – сотрудник представительства ООН в нашей стране. И как у него дела вообще?
Главврач от такого сюрприза малость удивился, но пообещал таким серьезным людям ответить всю правду. А правда такая, что шансов у пациента мало и как раз велика вероятность, что сотрудник ООН в ближайшем будущем отправится в лучшие миры.
– Понятно, – на еще более ломаном языке говорит телефон. – Тогда подготовьте, пожалуйста, пациента к переводу. Сейчас из Брюсселя вылетит самолет, у которого на борту будет все необходимое оборудование. К вам приедет уполномоченный курьер со всеми необходимыми документами. Не затягивайте, пожалуйста.
Главврач положил телефон и ощутил всю нереальность происходящего. К нему в больницу за пациентом летел из Брюсселя самолет. И сейчас приедет представитель ООН с документами. Если бы ему сказали, что пациент – рептилоид и звездолет с Нибиру уже вылетел, он бы не так сильно удивился. Главврач подавил желание ущипнуть себя за руку и принялся раздавать распоряжения.
Николай Владимирович получил приказ готовить пациента к транспортировке. При заполнении всех необходимых документов столкнулся с непривычной проблемой. В графе «Пациент переведен в…» обычно писали название больницы или отделения, в которое переводили пациента. А сейчас что писать? Пациент переведен в аэропорт?
Кто-то из коллег пошутил:
– Пиши: «Переведен в Брюссельскую ЦРБ».
– Шутнички, – огрызнулся Николай. – Погодите, я знаю наш Минздрав. Мы еще с этим переводом наплачемся.
Для перевозки важного пациента прибыла машина. Николай спустился к крыльцу, принялся осматривать оборудование в машине. Переключение ковидного пациента с одного аппарата на второй – важнейший процесс. Дышать самостоятельно у пациента уже не получалось.
– Слушайте, а у вас нет другой машины? – наконец спросил реаниматолог. – Старье же стоит. Мы его сейчас отключим, ехать до аэропорта час, ну минут пятьдесят с мигалками. Он за это время на вашем пылесосе умрет.
Врачи скорой даже обиделись.
– Другие машины еще хуже. Скажите спасибо, что эта есть. В городе иногда машину по полдня ждут. А вам тут спецзаказ.
– Так не довезете пациента!
– Довезем. Не в первый раз. Грузите.
Николай Владимирович махнул рукой. В конце концов, что он мог поделать.
Важного пациента молниеносно переключили от аппаратуры больницы к аппаратуре машины. Николай Владимирович с тревогой прислушивался к первым искусственным вздохам.
– Поехали!
На освободившееся место тут же поместили нового ковидного, и минут через пять Николай в суматохе забыл о важном пациенте.
В понедельник в больницу нагрянула комиссия из Минздрава. Как вы думаете, кто писал кучу объяснительных, оправдывался и получал по шапке? Да, да, именно лечащий врач, завотделением реанимации и главный врач. Писали, оправдывались и снова писали.
Целый час. И все это в разгар работы.
Основная претензия чиновников: как вы могли такого важного пациента отдать какому-то Брюсселю? С нашим уровнем медицины мы должны были сами его спас ти. Опозорили страну. Должно быть стыдно, товарищи доктора!
Николаю стыдно не было. Была какая-то уверенность, что врачи городского поселка Брюссель в грязь лицом не ударят и пациента спасут. Ну или не спасут. Но тогда его смерть не испортит статистики отечественной больницы. А статистика в нашем деле – это самое главное.
Познание истины
Летом 2019 года, когда границы еще были открыты, а термин «коронавирус» был известен только специалистам-эпидемиологам и студентам медицинских вузов, в отделение моего коллеги, врача-нарколога одной из столичных клиник, попал интересный пациент.
В принципе, образ наркомана как опустившегося человека с безумным взглядом и в рваной одежде уже давно ушел в кинематограф и в жизни попадается не так уж часто. Наркоманы стали прилично выглядеть. Среди них много успешных, богатых бизнесменов, «золотой» молодежи, всевозможных «творческих» людей. Нет, встречаются и оборванцы с безумными глазами, но, если сравнивать, «благополучных» пациентов все больше.
Поэтому новый пациент клиники никого не удивил. Бизнесмен, владелец заводов-пароходов, хорошая машина, золотые часы известной марки. Синдром отмены, говоря языком улиц – «ломка». «Ломка» в легкой форме, пока еще ничего критичного, но пациент категорически отрицает употребление. Мол, никогда не курил, не колол и вообще к этой гадости не притрагивался.
Впрочем, и это врачей не удивило. Каждый второй попадающий в их отделение наркоман с дорожками на венах – агнец божий, попробовавший в первый раз. Особенно если где-то недалеко находятся строгие дяди в серой форме.
Бизнесмена пролечили, оказали фармацевтическую и психологическую помощь. В процессе этой самой психологической помощи пациент с врачом подружился, приобрел привычку захаживать к нему на кофе и принялся хвастаться.
– Я, – рассказывал он, развалившись на диване в ординаторской, – вообще устал от этой жизни.
Даже бросить все на фиг хотел. Бабки эти, бизнес, машина. Скучно, согласись!
– Угу, – кивнул врач, прикидывая, где бы ему взять такую кучу денег, чтоб стало скучно.
– И кризис на меня навалился. Депрессия. Ничего не помогало.
– Поэтому и принимать начал?
– Ну я же тебе говорил, – поморщился пациент. – Не прикасался я к этой дряни. Просто по-мужицки запил! Бухал дня три, а потом понял, что не мое это. Чуть не помер. Башка разламывается, с утра еще хуже, чем с вечера. Не получилось забухать.
– В следующий раз лучше забухай, – предложил нарколог. – Я больше по алкоголикам специализируюсь.
А от твоей дряни могли неизвестные последствия быть.
– Я в сотый раз тебе говорю – не наркоман я!
– А никто не говорит, что наркоман. Ну принял раздругой, с кем не бывает.
– Доктор, что ты колешь меня, как мент?
– Ну не буду, не буду. Рассказывай дальше.
– Депрессия, говорю, навалилась. А тут друзья подсказали, что живет в одной индийской деревушке гуру.
– Гуру? – встрепенулся врач. – Поподробнее.
– У него там целая деревня. Честное слово. Он там какой-то религиозный вождь и мудрец. Народ толпами не только с округи стекается, но и со всего мира приезжает.
– И ты поехал?
– И я. Поехал познавать истину.
– Познал?
– Вот ты смеешься, а я познал. Три месяца там жил. Условия, конечно, не пятизвездочный отель. Барак с соломенной крышей, спали толпой на полу. Кормили из мисок глиняных бурдой из риса и овощей. Сортир с какими-то жабами-пауками. Девки какие-то немецкие ходили, одну за это самое место какой-то скорпион ухватил. Визгу было! – Пациент улыбнулся от приятных воспоминаний.
– Антисанитария полная, – поддакнул врач.
– Зато в голове – пусто-пусто. И ходишь все время в отличном настроении. С утра встал, позавтракал, пошел в общий зал. А там гуру вещает. Йога там всякая, мантры поют. Ты не смейся, я сам раньше думал, что это чушь полнейшая. Но там все мои чакры открылись. Короче, отлично отдохнул. Летом опять поеду.
– А когда домой приехал, чакры закрылись?
Пациент помрачнел.
– Закрылись. И хреново так стало, что меня к тебе привезли.
– Мне все ясно, – кивнул врач. – А как деревня-то называлась?
– Да какой-то там Шрипур-Капур, – заюлил пациент, почуяв, что врач у него неспроста подробности выведывает. – Не помню я.
И убежал от доктора.
Пациента, конечно, вылечили и выпустили.
А примерно через месяц попадает в отделение почти такой же экземпляр. Тоже богатый бизнесмен, тоже от жизни устал. Тоже синдром отмены.
– Вы в индийскую деревню Шрипур-Капур не ездили? – на всякий случай поинтересовался врач. – К гуру, чакры чистить?
– Откуда вы знаете, доктор? – расплылся в улыбке пациент. – Тоже там бывали? Это Василий Сергеевич мне посоветовал. Он, кстати, и вас мне посоветовал, когда мне на родине поплохело. А там, в Индии, – настоящий рай! Отличное место, не правда ли?
– Неправда, – вздохнул врач, предчувствуя, что это был не последний в его практике чистильщик чакр.
Как в воду смотрел. За последующий год в его отделение еще двое попали. А сколько в другие отделение города – доктор, конечно, не считал. И все как клоны.
Поехали, почистили чакры, приехали домой, и там им плохо.
Доктор сделал простой вывод. Для того, чтоб чакры быстрее чистились, сотрудники гуру подмешивают в пищу или напитки приезжающих какое-то наркотическое вещество. Причем не банальные, родные Индии, растительные экологически чистые продукты. А что-то из синтетической дряни, сродни «спайсам», которые наверняка в том регионе на полулегальном положении. Иначе не использовались бы так широко. А впрочем, кто их, этих индусов, знает, может, им травить беложопых чужаков за радость и поощряется полицией. Этакая месть за годы британского колониализма.
В подтверждение теории о синтетической дряни, наркотик не находился в крови пациентов. Не находился потому, что тесты рассчитаны на классику. И не успевает диагностика за гениальными криминальными химиками и последователями сериала «Во все тяжкие».
Доктор писал заявления в милицию, пытался както повлиять на канал из Шрипура-Капура. Но в милиции только руками разводили. Не в их компетенции. Международное дело.
Но тут наркологу «повезло». В Китае какой-то голодный товарищ откушал летучую мышь, через полгода по всему миру закрывали границы, и последователи гуру из индийской деревушки быстро сошли на нет. Как говорится: «Не было счастья, несчастье помогло».
Разница поколений
Живешь и думаешь, что тебе девятнадцать. Или максимум двадцать. Вокруг все что-то делают, возятся, женятся, детей растят. А тебе двадцать. И двухтысячный был только вчера. И Калкин такой молодой, и все у него еще впереди.
А потом смотришь в зеркало и внезапно осознаешь, что тебе, блин, сорок. Стоит рядом молодое поколение, вежливо улыбается в ответ на твои шутки. А шуток этих давно не понимает. И в один из вечеров, когда ты сидишь и шутишь среди приятелей твоих детей, это молодое поколение наконец прорывает:
– Папа, мы не в теме! Что ты вообще сейчас сказал?
И ты начинаешь долго и нудно, постоянно сбиваясь и отвлекаясь, рассказывать, кто такой Снусмумрик, почему настоящие герои всегда идут в обход и почему Штирлиц должен остаться. И шутка кажется не такой уж и смешной.
Тогда ты понимаешь, что они уже другие. И смеются над другими шутками. И они уже другое поколение. И тебе, блин, сорок лет! А то и пятьдесят. А двадцатилетний парень, который все эти годы сидел внутри тебя, давно куда-то свалил.
Мой приятель Андрей работает в околомедицинской сфере. Начинал с рядового работника, через пару лет стал маленьким начальником, потом руководителем отдела. И наконец пригласили его в одну очень серьезную корпорацию на должность директора.
Собеседования по скайпу, поездки в региональный офис, в Москву, разговор с каким-то немцем из центрального офиса. Наконец контракт, трудовая книжка и первый рабочий день.
Андрей в эйфории. Первая директорская должность. Звонит всем, хвастается. И мне звонит.
– Прикинь, у меня отдельный кабинет! Первый раз в жизни у меня отдельный кабинет!
– Поздравляю.
– И секретарь! Я прихожу, а мне представляют. Это, говорят, ваш секретарь, ее зовут Вера. Прикинь, у меня свой секретарь есть!
Андрей Николаевич смеется в трубку. А я его отлично понимаю. Это внутри него двадцатилетний Андрюха офигевает от кабинета, секретарши, новой должности.
Еще не привык, еще радуется.
– Красивая секретарша? – спрашиваю я.
– Ага! – Андрей переходит на громкий шепот. – Длинноногая такая. Я сейчас выглянул, хотел кофе попросить. А она сидит, ноготь пилит. Ну настоящая секретарша! Я даже постеснялся ее от процесса отвлекать.
– Ты поосторожнее с ней. У тебя жена. И дети.
– Да ладно! – беспечно ухмыляется Андрей. – Ей лет двадцать пять, не меньше. Серьезная дама.
Андрей Николаевич, хочется сказать мне, тебе-то уже почти полтинник. Ты директор большой конторы. Ты сам уже серьезный товарищ.
А двадцатилетний Андрей смеется.
Проходит несколько дней, и встречаемся мы с ним на соревнованиях, куда привезли своих потомков. Пока дети с увлечением лупят друг друга, стоим в стороне, разговариваем. Андрей отчего-то грустен и задумчив.
– Ну как новая работа? – спрашиваю.
– А-а… – Андрей неопределенно машет рукой.
– Трудности?
– Да не в этом дело, – вздыхает. – Трудности я ожидал.
– Так чего кислый такой?
– Да почувствовал вчера себя старым идиотом.
– Ничего себе! Спину прихватило? В аптеке вместо презервативов валидол купил? Носки шерстяные по акции в «Гиппо» прихватил?
Андрей смотрит на меня с возмущением:
– Ну не до такой степени!
– Так в чем дело?
– Ты помнишь, я тебе про секретаршу рассказывал?
– А, длинноногая такая? С ногтями?
– Точно. Вера ее зовут. Верочка.
– А-а, «Верочка, вызовите…»
– Вот именно! – встрепенулся Андрей. – Вот ты сразу догадался! Было у меня вчера хорошее настроение, я решил пошутить. Звоню секретарю: «Верочка, вызовите мне самую светлую голову нашей с вами современности». Там молчание. Верочка переваривает. Наконец оживает: «Андрей Николаевич, не поняла, повторите. Кого вызвать?» А я торможу, шутку затягиваю, хотя надо было давно извиниться и прекратить все это.
«Верочка, позовите мне Новосельцева».
«Поняла», – рапортует секретарша и отключается. Я хотел было выйти, объяснить, посмеяться вместе с ней. Но тут, как назло, клиент крупный позвонил, отвлек. Пока я с ним разговаривал, Вера входит:
«Извините, Андрей Николаевич. Я Новосельцева долго искала. Не работает у нас такой. Может, на складе посмотреть? Это их новый сотрудник?».
«Простите, – говорю, – Верочка. Это я неудачно пошутил».
«Ну ладно», – длинноногая секретарша пожимает плечами. И в глазах ее читаю я, какой же я старый дурак.
«А вы такой фильм, “Служебный роман”, не смотрели? – с последней надеждой спрашиваю я.
«”Служебный роман”? Что-то знакомое, – задумывается Верочка. – А, точно. Не смотрела. Не люблю Зеленского». И уходит. А я остаюсь соображать, при чем тут Зеленский, Украина и почему Верочка его не любит.
– Догадался? – спрашиваю я.
– Погуглил, – мрачно кивает Андрей. – И понял, что мы с Верочкой разные поколения.
– Не будешь больше шутить?
– Хватит. Дошутился уже.
И тут подбегает его отпрыск.
– Папа, у меня бой только через пять пар! Пошли в буфет! Успеем чего-нибудь перекусить.
– Ты с нами? – спрашивает у меня Андрей.
– Не, я тут посижу. Отравлюсь еще в вашем буфете.
Андрей с потомком уходят. На прощание пацан поворачивается ко мне, сдвигает брови и говорит:
– А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!
Андрей даже посветлел лицом. Где-то внутри него двадцатилетний Андрюха встрепенулся и решил, что не все еще потеряно. И это просто Верочка – дура!
***
А недавно я сам осознал, что отстал от времени и устарел слегка. И думаю немного иначе, чем современное поколение.
Племяннику моему исполнялось десять лет. Возраст солидный, серьезный. Абы что не подаришь, надо к подарку подходить со всей серьезностью единственного дяди. Тут мне немного повезло. Как раз за месяц до своего дня рождения племянник увлекся сборными моделями кораблей, самолетов, танков. Что-то там постоянно резал, клеил, даже пытался красить. Завалил всю комнату полусобранными образцами, стол его напоминал безумный завод, где «самолет-этажерка» времен Первой мировой соседствовала с современным танком без гусениц и криво приклеенным стволом. Зато сам.
Вопроса с подарком не возникло. Юный техник как раз накануне посмотрел какой-то исторический фильм и грезил викингами, рогатыми шлемами и драконьими головами на носах кораблей. Прихожу я в детский магазин. А там как раз лежит нужная модель. Драккар викингов, который нужно склеить из сотни мелких деталей. Тишина в комнате племянника как минимум на неделю обеспечена.
Снял с полки последнюю коробку. Была она пыльная, слегка потрепанная, немного терялась на фоне могучих авианосцев, грозных подводных лодок и каравелл с белоснежными парусами. Ну ничего, главное же не обертка, а содержание.
Подхожу к кассе, чтоб выкупить в собственность корабль морских разбойников, а тут в магазин, чуть не сбивая меня с ног, забегает парнишка лет девяти-десяти. И сразу к полке с кораблями. Вытащил крейсер – не то! Потянулся за бригантиной. Тоже не то! Растерянно порыс кал по полке и наконец подбежал к кассиру.
– Тетенька, тут модель драккара стояла. Где она?
Равнодушная, как все продавщицы, кассирша кивнула на мою коробку.
– Вот, купили уже. Опоздал ты. Последняя была.
И тут мне так вдруг стыдно стало и совестно перед этим пацаном. Вспомнил я, как в детстве, примерно в таком же возрасте, я целую неделю копил на понравившуюся модель гидросамолета. Откладывал со школьных обедов, с маминого разрешения реквизировал мелочь, сдачу из магазина. Собирал чуть ли не по копейке. А когда пришел в «Детский мир», оказалось, что вожделенный гидросамолет – вот только что купили. А когда завезут в следующий раз – ну кто его знает. На дворе девяностый год, мальчик. Тут страна разваливается, а ты про какие-то игрушки.
Я еще бегал по городу, искал в каких-то маленьких магазинчиках. Но увы. Если самолета не было в центральном «Детском мире», значит, его не было нигде.
Так и не сбылась моя мечта.
Поэтому стою я, растерянный, смотрю на этого пацана и готов ему вот прямо сейчас уступить корабль. Да что там уступить, вот возьму сейчас и подарю. Что мне стоит! Мелочь, а ему радость. Уже и рот раскрыл, чтоб отдать.
И тут этот мелкий Кулибин лезет в телефон, что-то там кликает и расплывается в улыбке.
– Ага! В интернет-магазине есть! Еще и дешевле, чем здесь! И доставка в течение дня!
И убегает, только дверь хлопнула.
Продавщица смотрит на меня с каким-то непонятным чувством разочарования. И кивает на коробку с кораблем.
– Брать будете? Или тоже… в Интернет?
– Буду, – отвечаю. – Раз уж присмотрел здесь, то и возьму здесь.
Я бы не взял. Коробка действительно была слегка помятая, а в Интернете явно нашлась бы новая, да и подешевле. Но было мне стыдно почему-то уже перед этой продавщицей. Стояла она в старом и пустом магазине. Она еще помнила, как в восьмидесятые в этом магазине было не протолкнуться от детей, которые радостно охотились за игрушками. А теперь едва ли пару раз в день зайдет какой-нибудь взрослый динозавр за подарком. Ну или случайно заскочит какой-нибудь покупатель. Все через Интернет.
А еще мне было почему-то стыдно своего непрошеного благородства. Был я смешон и жалок со своей щедростью. И совершенно не нужен этому радостному пацану с его телефоном.
Зато племянник подарку обрадовался. Собрал палубу, нос с хищным драконом, ряд весел. На мачте его энтузиазм утих, и корабль занял свое место среди безумной коллекции полусобранной техники.
Ну хоть два-три дня тихо было.