Павел Хохлов
Населенная Антарктида
В небольшом, уютном жилом модуле доктора мужчины говорили обо всем, но в основном о случившемся несчастном случае со счастливым концом и о планах на ближайшее будущее. Петр Сергеевич вернулся к поднятой у разлома теме, предложив обдумать эвакуацию выпавших образцов – уж больно ценная для науки оказалась утерянная находка, чтобы вот так просто с нею расстаться. Детали решили обсудить завтра, на свежую голову, после хорошего отдыха и крепкого сна.
Ближе к вечеру команда гляциологов вернулась от Юрия Геннадьевича в свой дом, где они базировались на время командировки. Уставшие и чуть-чуть хмельные, скинув теплые куртки и комбинезоны, завалились на свои кровати, стоявшие в два яруса. Петр Сергеевич из-за возраста выбрал место внизу. Бориса коллеги также определили на первый этаж, заявив, чтобы в силу своих габаритов он не подвергал риску спящего внизу товарища. Мишка с Димкой расположились соответственно на верхних полках.
Как было приятно вытянуть ноги и расслабить измученное, побитое тело. Но сон не шел. В голове каждого вновь и вновь проносились детали произошедшего, и только сейчас стало понемногу приходить осознание, о котором говорил доктор, что все могло сложиться гораздо печальнее.
– А вы молодцы, – вдруг подал голос с нижнего яруса Петр Сергеевич.
– Это с чего вдруг? – удивился Борис, повернув к соседу голову.
– В опасной ситуации проявили выдержку и хладнокровие.
– На полюсах родной планеты по-другому нельзя, – авторитетно заявил Димка, не открывая глаз. Для него это была вторая экспедиция в Антарктиду, и он чувствовал себя настоящим закаленным полярником. Похвала от многоопытного руководителя группы только усилила это чувство.
– Буря стихнет, сразу вернемся, – продолжил Петр Сергеевич. – Юрка, конечно, возражать будет, ну да ладно.
– Ему все равно на разломы, наш лед и метеоритную пыль, – согласился Борис. – Его волнует только наше здоровье, и это понятно. Особенно твои, как он выразился, старые ребра!
– Что верно, то верно, – осторожно вздохнул Петр Сергеевич.
– Да как же с твоими ушибами в поле работать?! – Мишка свесил голову с кровати, глядя сверху на распластавшегося на спине руководителя. – Доктор сказал, что месяц заживать будут.
– Юрка наговорит. И не такие они у меня и старые – вон какую встряску пережили! Через неделю последний рейс домой вылетает. Нельзя нам такие образцы на дне оставлять, понимаете?! По прогнозу буря только завтра на спад пойдет – так что отлежусь и снова в бой!
– Как скажешь, Сергеич, – зевнул Борис. – Самому не терпится!
– Вот и отлично. Завтра накатаю объяснительную по ЧП, потом обсудим детали. Теперь спать! – дал отбой руководитель и тихо добавил: – Это был невыносимо длинный день ребята.
И мог бы легко стать последним, пронеслось в голове Михаила, подумавшего о жене и сыне. Ему стало по-настоящему страшно от того, что еще пару часов назад он мог погибнуть. Погибнуть из-за того, что не вылетел запланированным рейсом, продлив командировку на неделю. Вот уж точно, не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Главное, что все позади. Еще несколько дней и он будет дома, и ни слова не скажет о случившемся с ним в этот день, оставив пережитое в своей памяти. Ему вообще не верилось, что это произошло в реальности, а не приснилось только что, если бы не болевшие ушибы.
Там, в разломе, все воспринималось иначе, без переживаний и даже страха, словно все они были почему-то уверены в благополучном исходе. Сейчас, перебирая в памяти произошедшее, каждому пришло осознание, прочувствованное полярниками с разной эмоциональной степенью, пусть и спрятанное от остальных глубоко в себе.
Сон, не собиравшийся приходить, завладел уставшими учеными быстро и незаметно, и крепко ухватив их, не отпускал уже до самого утра.
Буря стихла два дня спустя и прояснилось только ближе к семи часам вечера по местному времени. Это говорило о том, что придется работать в ночную, что никак не могло остановить ученых, не собиравшихся так просто отдавать обратно Антарктиде добытые образцы, имевшие огромную научную ценность. Сквозь слой тонких облаков выглянуло вечернее полярное солнце, все больше клонившееся к горизонту, чтобы оставить этот ледяной мир во тьме на долгих полгода. Нужно было спешить. Тем более что уже завтра утром инженерная группа попытается извлечь упавший вездеход, точнее то, что от него осталось. Пролившейся соляркой и маслом он уже нанес экологический ущерб, степень которого еще только предстояло установить специалистам. Все это могло помешать работе ученых, так как во время извлечения машины и санного прицепа из разлома им бы запретили там находиться в целях безопасности.
Пока свирепствовала буря, Петр Сергеевич по спутниковой связи добился разрешения от Института еще на одну научную вылазку, последнюю в этом сезоне. Он продолжал сокрушаться по поводу несчастного случая в разломе, где едва не погубил всю команду (как он считал) и растерял все научные образцы, значения которых для науки было трудно переоценить. Если он вернет утерянные образцы, сможет простить себя наполовину!
Как только распогодилось, не теряя времени, ученые поспешили отправиться к месту крушения своего вездехода, постараться отыскать собранный материал и поднять его на поверхность. Планировалось дополнительно провести сборы глубоких слоев с самого дна разлома для прочих исследований.
По прибытию на место работ, в первую очередь спустили две камеры, с помощью которых провели визуальную разведку дна разлома, возможные угрозы обрушения и место наиболее удобного спуска. Спускаясь все ниже, на глубине двадцати метров, камеры прошли мимо застывшего, намертво застрявшего в сужающемся проеме вездехода, покореженный остов которого был густо усыпан снегом. Снег набился в салон через выбитые стекла, запорошив приборную доску и сиденья, отчего казалось, что он пролежал тут не пару дней, а несколько лет. Регулируемые с поверхности камеры продолжили спуск. На тридцатиметровой глубине, достигнув дна, они стали вращаться вокруг своей оси передавая ученым общую картину дна разлома. В кадр довольно быстро попал измятый санный прицеп с оторванными дверцами, лежавший изогнутыми полозьями вверх.
– Вот тут и будем искать наши драгоценные материалы. – Петр Сергеевич ткнул пальцем в монитор. – За работу, ребята!
Начались работы по отлаженной схеме: Петр Сергеевич, забыв про боль в ребрах, в теплом вездеходе следил за операцией перед монитором, Димка обеспечивал спуск и безопасность остальной группе.
Аккуратно преодолевая метр за метром, лавируя между нависающими карнизами, Борис и Михаил погружались в сумрак сужающегося разлома. Не задерживаясь у погибшей машины, нашедшей свой временный приют меж узких стен ледника, коротко глянув на покореженный вездеход, продолжили спуск. Как только ботинки с закрепленными на них шипами коснулись дна, мужчины как по команде, задрав головы, посмотрели наверх. Неровные, гладкие стены практически смыкались вверху, оставляя только тонкую полоску бледно-синего неба. Удостоверившись в благополучном спуске коллег, Дмитрий начал спускать на тросах инструменты, приборы, моток кабеля, подъемные веревки с мешками для образцов и прочие, необходимые для работы гляциолога мелочи – только успевай принимать груз. Последней производила аккуратный спуск переносная буровая установка, работавшая от генератора. Дмитрий был предельно внимателен, стараясь доставить ее в целости и сохранности. На базе было принято решение пробурить скважину на самом дне разлома, изучить состав и взять образцы льда с максимально возможной глубины.
Разложившись, ученые оглянулись по сторонам, опытным глазом подыскивая места для работ по забору материала. Из-за резкого сужения толщи разлома ко дну здесь царил полумрак, достаточно густой, чтобы воспользоваться фонарями на касках. Дно расщелины оказалось ровным, с небольшими выступами и толстыми короткими трещинами, оставлявшими надежду на благополучный исход поисков. Больше всего Петр Сергеевич опасался, что разлом так и будет уходить вниз с постепенным конусообразным сужением, что сделало бы поиск и извлечение растерянных материалов практически невозможным. Но представшая перед ним картина относительно плоского дна, оставляла неплохие шансы.
– Приступаем к поиску утерянных материалов. – Отчитался Михаил по рации, подходя к изувеченному прицепу, заглянув внутрь и внимательно прочесав фонарем. – Внутри прицепа ничего не осталось, как мы и предполагали. Все высыпалось, Петр Сергеевич.
– Я и не надеялся, что там что-то сохранится, – ворчливо ответил с поверхности руководитель группы. – Обшарьте дно. Думаю, в радиусе десяти метров от него сможете найти все наше добро.
– Хотелось бы, – угрюмо вставил Борис, уже приступивший к расчистке дна.
– И еще. Посмотрите, много там солярки разлилось.
– Глянем!
Подойдя к месту, где над головой нависал измятый остов вездехода, Михаил с Борисом внимательно осмотрели дно, не обнаружив там розлива, поспешив обрадовать руководителя.
– Сергеич, бак, похоже, выдержал и не раскололся – пятен от солярки нет. – Борис прощупал фонарем, включенным на полную мощность, искореженный вездеход. – Только масло накапало. Ну, это так – мелочи.
– Хорошие новости! Спасибо! – отозвался руководитель. Даже через рацию было отчетливо слышно, как у него приободрился голос. – Больше всего за это переживал!
– Ты как будто нефтяной танкер сюда уронил! – засмеялся Борис.
– Отставить пустые разговоры! Ищем образцы. Они должны быть под вашими ногами.
Сергеич оказался прав – рядом с прицепом были обнаружены все высыпавшиеся из него ценные образцы. Некоторые из них оказались разбитыми, что нисколько не уменьшало их научной ценности. Но самое главное был найден осколок метеорита, лежавший в разбитом деревянном ящике, сам при этом не пострадавший.
– Закаленный парень! – Борис радостно постучал по оплавленному тельцу космического пришельца, когда его извлекли из разбитого ящика и убедились, что он совсем не пострадал. – За тобой стоило сюда спуститься!
– Да что ему будет! – Михаил взял камень в руку, сняв перед этим перчатки. – Он с неба падал и выжил, а тут пара метров!
Уложив собранный материал в заранее приготовленные мешки, Борис отдал Димке команду поднимать на поверхность экземпляры. Мужчины провожали взглядом, как их добыча благополучно добралась до поверхности.
– Ну, такое дело стоит отметить! – Михаил достал из прислоненного к ледяной стене рюкзака термос с горячим чаем, Борис извлек свой. Разлив горячие напитки по крышкам, на дне новейшего разлома состоялось торжественное чаепитие.
– Сейчас бы сюда булочку сдобную, свежевыпеченную. – Мечтательно протянул он. – Или бутерброд с колбасой.
– В вездеходе у Сергеича обед ждет, – Мишка почувствовал, как у него заурчало в животе. Он отчетливо представил скворчащие на сковороде толсто нарезанные ломтики вареной колбасы, залитые десятком яиц.
– Ждет. И еще подождет! – Борис допил быстро остывающий чай и завинтил крышку обратно на термос. – Пошли лед бурить!
Мрачную тишину ледяного ущелья наполнили звуки работающей ручной электропилы. Ученые извлекали глянцевые бруски из стен и дна разлома и сразу отправляли добытый материал наверх, где его принимал Дима, аккуратно расфасовывая по контейнерам. Петр Сергеевич сидел в вездеходе как вмороженный, стараясь не делать лишних движений туловищем, только наблюдая за работой своих подопечных по монитору. В настежь открытую форточку он выпускал сигаретный дым, отмечая таким образом успешно найденные образцы, которые уже и не чаял увидеть.
Тем временем, ученые, работающие на дне разлома, установили переносную ручную установку, предназначенную для бурения скважин и взятия образцов льда с глубины до ста метров. Разложив треножник и раскрепив штатив, Борис врубил подачу тока, заставив бур медленно вращаться на холостых оборотах.
– Ну что, Мишка, заглянем еще глубже?!
– Давай! – Михаил дал отмашку и острый узкий бур впился в ледяное дно разлома, быстро углубляясь в вековую толщу.
Машина работала без напряжения, тихо вибрируя и гудя подведенными кабелями, легко преодолевая твердое, но хрупкое препятствие, пока на глубине трех с половиной метров наконечник бура не провалился в полость. Установку стало трясти от разболтавшегося в пустоте наконечника. Борис быстро отключил питание.
– Полость! – догадался Михаил.
– Она самая, – согласился напарник, поднимая бур на поверхность. – Сейчас глянем, что там.
Припав к образовавшейся высверленной лунке, мужчины стали спускать камеру, чтобы определить размеры полости и принять решение относительно дальнейшего бурения в этом месте. Михаил держал монитор, наблюдая, как камера быстро преодолела короткий гладкий шурф и вынырнула в непроглядный мрак обнаруженной пустоты. Борис вращал камеру со встроенным фонариком, пытаясь определить хотя бы приблизительно ее размеры. Вскоре свет уткнулся в гладкую стену, в противоположной стороне была обнаружена такая же стена, по обеим сторонам от них свет терялся в кромешной темноте туннеля.
Петр Сергеевич, на монитор которого передавалось изображение с камеры, забыв про боль в ребрах, припал к экрану, пытаясь понять, что это за образование. Сидевший рядом с ним Димка тоже внимательно смотрел на изображение пока никак его не комментируя.
– Похоже на русло подледной реки, – протянул Михаил.
– Согласен, – подтвердил Борис и взяв рацию связался с руководителем. – Сергеич, что скажешь?
– Похоже, но характерных размывов не наблюдаю. Пока трудно понять по изображению – недостаточно визуальной картинки.
– Сергеич, это не проблема! – заявил Борис. – Сейчас еще отснимем под другим углом.
– Петр Сергеевич, – осторожно обратился Михаил, взяв рацию. – Может мы разработаем шурф потолще и сами туда спустимся?
– Слушай, – Борька хлопнул коллегу по плечу. – Отличная идея! – Потом добавил уже в рацию: – Сергеич, соглашайся! Открытие на открытии!
Петр Сергеич задумался, но скорее для вида. Он был, конечно, согласен на продолжение работ на дне разлома. Будь его воля – точнее молодость, он бы лично спустился в эту подледную пещеру.
– Пробивайтесь к руслу, – наконец он дал добро. – Но только с соблюдением всех мер безопасности!
– Обещаем! – одновременно отозвались полярники, охваченные научным азартом.
– Петр Сергеевич, – тихо обратился к руководителю Дмитрий. – Можно в следующий раз я спущусь? Мы же тут одной вылазкой все дела не переделаем.
– Можно, конечно. Подменишь одного из ребят на следующем спуске. Ну а пока нужно успеть сделать как можно больше, пока инженеры не взялись за дело.
– До утра время еще есть!
Довольный Димка, взяв с панели горячий чай, откинулся на спинку сиденья продолжая наблюдать за работой коллег в ожидании собственной вылазки.
Продолбить в плотном, но хрупком льду колодец глубиной более трех метров в ограниченном пространстве, оказалось не такой простой задачей, потребовавшей более двух часов работы. Работать приходилось по одному, используя поочередно то пилу, то дрели, при этом оставаясь пристегнутым страховочным тросом, так как материал под ногами мог в любую секунду провалиться в пустоту, утягивая за собой человека. Наконец проход с неровными краями был проделан. Михаил первым нырнул в непроглядную тьму полости, подсвеченную тусклым светом, робко пробивавшимся через проделанный шурф. Следом спустился Борис, громко ступая по ледяным осколкам, нападавшим сверху, треск от которых коротким эхом разносился в обе стороны предполагаемого русла.
– Сергеич, прием! – запросил он по рации.
– Слушаю вас.
– Проверка связи. Изображение чистое?
– Без помех, – подтвердил руководитель группы. – Осмотрите стены и попробуйте определить направление течения, если это действительно русло.
Ученые внимательно изучили в свете фонарей стены, пол, потолок пещеры, взяв при этом несколько проб льда для дальнейшего исследования. После проведенного осмотра им не терпелось провести разведку самого русла, о чем они и запросили руководителя группы.
– Петр Сергеевич, – Михаил говорил по рации, а сам смотрел в непроглядную тьму пещеры, манимый ее тайнами. – Разрешите провести короткую разведку.
– Разрешаю. Куда намерены продвигаться?
– Прибор показывает, что пещера имеет наклонное положение. Мы решили идти по направлению, ведущему в глубь ледника.
– Хорошо. Будьте на связи. Вы не маленькие мальчики – знаете, что делать.
Полярники за годы своей практики посетили не одну ледяную пещеру, но здесь им открывалось что-то совсем другое. Ученые еще не до конца понимали, что именно их так взволновало, но профессиональное чутье подсказывало, что они оказались в совершенно новом для себя мире, таившем старые тайны и неразгаданные загадки. Пещера давала удивительную возможность исследовать ледники Антарктиды изнутри и это было поистине большой удачей. Стоило растерять в этом разломе все найденные образцы, разбить вездеход, получить травмы, чтобы в результате наткнуться на это интереснейшее образование, природу происхождения которого только предстояло выяснить. Проводя беглый визуальный осмотр, полярники продвигались в глубь континента, пытаясь понять, что это за пещера. Это был не узкий, высверленный на сотни метров шурф, в который только и можно было спустить камеру и смотреть по монитору. Здесь же представилась возможность лично оказаться внутри неизведанного континента.
– Поверь Мишка моему двадцатилетнему стажу, – авторитетно заявил Борис, решивший озвучить мысль, возникшую в головах обоих ученых. – Это сто процентов человеческих рук дело.
– Да вижу я, что не водой намыло, – ответил Михаил, освещая ледяные своды узкой пещеры мощным фонарем.
Опытным ученым хватило беглого взгляда, чтобы заподозрить рукотворное происхождение – это еще ни о чем не говорило – людям науки всегда нужны конкретные доказательства.
Они углублялись в недра пещеры, пройдя более ста метров, неся на себе все оборудование, какое только смогли захватить. Угол наклона образования полости увеличивался с каждым шагом, отчего идти становилось все труднее. Борис внимательно следил за показанием прибора, ориентировавшего ученых по горизонтальной оси.
– С такими темпами, в конце нас ждет отвесная ледяная горка. – Прокомментировал он показания прибора.
Возможно, там и была ледяная горка, но свет фонарей уперся в неровную стену наваленных блоков, кем-то выпиленных изо льда, намертво смерзшихся друг с другом.
– Видимо, кто-то намеренно завалил проход от таких незваных гостей. – Михаил провел рукой по шершавому льду, словно убеждаясь в его рукотворном происхождении.
– Что скажешь, Сергеич? – обратился Борис по рации. Он был тоже в немалой степени удивлен появлением в этом месте ледяной стены, оборвавшей их уверенное продвижение.
– Вот это поворот, – прокряхтел Петр Сергеевич. – Подледные коммуникации! Ребята, на что мы наткнулись?
– Это только доказывает искусственное происхождение пещеры. Точнее теперь сказать туннеля.
– Гостям там не рады, это понятно, – ответил руководитель, внимательно разглядывая замурованный проход на мониторе. – Взламывать пока ее не будем. Просверлите стену и просуньте через нее зонд – посмотрим, что за ней. Дальше решим.
Крупногабаритный Борис быстро просверлил стену насквозь. Почувствовав, что бур провалился в пустоту, он вынул его и заглянул внутрь. За стеной стояла непроглядная тьма. Сняв перчатку, Михаил приложил руку, ощутив плотный поток холодного воздуха, сквозившего из отверстия. Циркулирующий воздух говорил о том, что пещера не заканчивается тупиком и что там, возможно, существует сложная подземная система. Зонд скользнул внутрь, отмерив толщину стены в полметра. Он передал изображение, показывая, что дальше шла точно такая же пещера.
– Как я и думал, – протянул Петр Сергеевич, беря нераспечатанную пачку сигарет с панели.
– Что дальше? – Димка сидел на соседнем сиденье вездехода, распивая ароматный чай, налитый из термоса.
– Подумать надо, – бросил руководитель, с трудом выбираясь с водительского сиденья.
– Сергеич, кури здесь! Ты со своими ребрами пока вылезешь, час пройдет. Еще час назад забираться будешь.
– Нет Димка, на свежий воздух надо.
Превозмогая боль, он аккуратно спустился на снег с гусеницы вездехода, стараясь меньше двигать корпусом. Чистая, морозная, безветренная погода позволила спокойно раскурить сигарету и сделать несколько осторожных вдохов едкого дыма. Петр Сергеевич задался вопросом, стоит ли вообще соваться в эти места? Что может ждать их в конце туннеля – свет удивительных открытий или смертельно опасная ловушка? Одно дело исследовать разломы, глубокие вымоины, ледяные пещеры, созданные самой природой. Но здесь, где проход был умышленно завален блоками, кто-то явно не хотел открывать свои тайны. И тайны эти носили, скорее всего, военный характер. А что если разлом открыл вход на заброшенную военную базу одной из мировых держав времен Второй Мировой, хранящую множество тайн? Антарктидой интересовались давно и многие, поэтому совсем нельзя исключать наличие секретных баз, функционирующих по сей день и хорошо охраняемых. Тогда как быть? Рискнуть? Или не стоит? Сделав глубокую затяжку, игнорируя боль в груди, Петр Сергеевич посмотрел на разлом, в котором они едва не погибли, затянулся еще раз и полез в вездеход.
Димка помог ему забраться и дал немного времени отдышаться, после чего вопросительно уставился на своего руководителя. Руководитель серьезно смотрел на разделенный на два окна монитор, передававший одновременно изображения с двух камер, установленных на касках Бориса и Михаила. Он видел, как воспользовавшись паузой, ребята решили попить чаю, в ожидании решения.
– Прием, как слышно? – взяв рацию, запросил Петр Сергеевич.
– Слышно отлично! – бодро отозвался Борис. – Ну что, ломаем стену?
– Не боишься? – улыбнулся руководитель.
– Кого? – удивился Михаил.
– Да в том-то и дело, что мы не знаем кого нам бояться и на чью территорию вторгаемся. Ладно, пробивайте проход и исследуйте пещеру дальше.
Ледяные блоки легко поддались мелкозубчатому диску циркулярной пилы. В течение получаса без особых проблем был выпилен узкий проход, но достаточный, чтобы через него мог боком пройти тепло одетый человек. Проход приглашал идти дальше, но ледяная стена, на которую наткнулись полярники заметно поубавила своим строгим видом их научный энтузиазм, показывая, что дальше соваться не следует. Они переглянулись, задавая друг другу немой вопрос – правильно ли мы делаем? Что нас может ждать в этой промерзлой темноте? Определить, когда именно был замурован проход, не представлялось возможным – десять лет назад или совсем недавно, когда над головой разошлись льды? Если это заброшенные коммуникации одной из секретных экспедиций прошлого, то это великое открытие, если действующая база, то преступление! Неуверенность, так несвойственная полярникам, длилась считанные секунды. Уложив инструменты, ученые продолжили прерванный путь, не терзая себя сомнениями, казавшимися мелочными на фоне грядущих великих открытий. Но ощущение, что они проникли на чужую территорию, больше их не покидало.
Пещера продолжала идти под наклоном, пока в какой-то момент ученые не наткнулись на вырубленные во льду неровные ступени, растрескавшиеся в нескольких местах. Под острым углом узкая лестница уходила вглубь и терялась в плотно подступившей темноте. Фонари тщетно пробивались сквозь мрак, не находя преграды внизу.
– Они что, до самого материка спускаются? – предположил Борис.
– Сейчас проверим, – ответил Михаил, доставая рацию. – Петр Сергеевич, разрешите спуск.
Петр Сергеевич с Димкой прильнули к экрану, не сводя с него глаз, словно смотрели самый захватывающий фильм в своей жизни.
– Не нравится мне это, – проворчал руководитель, не включая рацию. – Суем нос куда не следует.
– Может, вернем их? – предложил Дмитрий. – Доложим руководству о находке и пусть они решают, что с этим подземельем делать.
– Петр Сергеевич, – повторно раздался в динамиках серьезный голос Михаила, – как слышно? Как видно нас?
– Минутку, – бросил руководитель в рацию и задумался. Он переживал за своих подчиненных и не хотел подвергать их риску. За всю свою долгую работу в Антарктиде он никогда не сталкивался ни с чем подобным. Часто слышал разговоры о секретных базах, и не только человеческих, но и инопланетных, наслушался мистических историй, всевозможных страшилок, но всегда воспринимал это просто как интересную историю, не имеющую с реальностью ничего общего. Сейчас же он лично столкнулся с чем-то подобным и, наверное, впервые в жизни был растерян и не знал, что предпринять. Безумно захотелось закурить, но теперь только тогда, когда ребята выберутся на поверхность, не раньше!
– Как слышно, прием? – наконец–то решился Петр Сергеевич. – Оставляйте снаряжение на выходе и осторожно спускайтесь. Если увидите, услышите, или даже почувствуете что-то подозрительное – немедленно возвращайтесь на поверхность. Как поняли?
Вместо ответа на мониторе крупным планом возникли два больших пальца поднятых вверх.
– Ну что, Борька, так глубоко мы еще не были! – Михаил быстро скинул с себя все снаряжение и инструменты, оставив только фонарь и рацию. Когда Борис сделал то же самое, они приступили к осторожному спуску. Михаил шел первым, быстро углубляясь в толщу векового льда, больше не обремененный тяжелой ношей, не обращая внимания на неровности вырубленных ступеней. Следом шагал Борис, наоборот, внимательно глядя себе под ноги, боясь оступиться и упасть, покатившись вниз в неизвестность.
– Сергеич предупредил, – заметил он, – что, если мы почувствуем что-то нехорошее, то должны сразу уходить.
– Тогда сюда вообще соваться не стоило. У меня это чувство плотно так засело, когда мы в стене проход выпилили. Теперь избавиться от него не могу.
– От чувства, что ты проник куда не следует?
– Да. Как в чужой дом.
– Это работа наших коллег, однозначно! – Михаил продолжал уверенный спуск, словно навстречу с коллегами, которых только что упомянул. – У меня только один вопрос – база действующая или заброшенная?
– А ты бы как хотел? – Борис посветил наверх, пытаясь прикинуть, сколько они уже прошли.
– Пусть лучше будет наша, советская, построенная лет пятьдесят назад, но заброшенная из-за прекращения финансирования после развала Союза.
– Архивы были уничтожены, – продолжил развивать мысль Борис, – и она ушла в небытие, так как о ней никто не знал! Представляешь, сколько там интересного можно найти!
– А если до сих пор действующая?
Вопрос повис в воздухе, так как никто не знал на него ответа.
Петр Сергеевич внимательно следил за спуском своих коллег, не спуская глаз с монитора. Однообразное движение не утомляло, наоборот, делало его все более напряженным. Когда они вернутся, пообещал себе руководитель группы, выкурю сразу две сигареты. Может и все три! Вскоре на экране возникли полосы и рябь, и четкая картинка сменилась дергающимся фоном помех.
– Связь пропадает! – догадался Дмитрий, тщетно пытаясь разглядеть на экране изображение.
– Надо их возвращать! – Петр Сергеевич схватил рацию. – Прием, как слышно?!
В ответ стояла тревожная и пугающая тишина.
– Миша! Боря! Возвращайтесь на поверхность! Вы пропадаете из вида!
В ответ стояла все та же тишина, нарушаемая потрескиванием помех.
– Все, они в мертвой зоне, – обреченно проговорил Петр Сергеевич. – Слишком глубоко. И спускаются все глубже.
– Предлагаю вернуть их немедленно! – оживился Дмитрий. – Нельзя группу оставлять черт знает где без связи!
– Я знаю, что ты собираешься сделать. Нет, сиди здесь!
– Сидеть и просто ждать? А если с ними что-то случится?
– Дима, успокойся. – Петр Сергеевич отставил на панель бесполезную рацию. – Они сами попытаются выйти с нами на связь, но, узнав, что рация не берет, по инструкции должны будут вернуться в зону доступа, чтобы эту самую связь восстановить. Сам знаешь, что работы вслепую запрещены в экстремальных условиях.
– Знаю я, – молодой ученый был расстроен, что ему запретили спуститься в пещеру. – Будем ждать. Кофе будете, или чайку?
– Покурить бы…
Михаил, уверенно шагавший впереди, резко остановился и отстегнул от ремня рацию.
– Сергеич, прием! – В ответ стояла полная тишина. – Так и знал, что здесь брать не будет!
– Камеры тоже можно выключать. – Борис снял каску и выключил установленную на ней камеру. – Ни связи, ни визуального контакта.
– И что, возвращаться теперь? – Михаил убавил яркость фонаря до минимума.
– По инструкции, конечно, положено, но… – Борис посветил своим фонарем вниз, разгоняя светом плотную тьму в надежде увидеть конец этой бесконечной лестницы. – Мы так и не узнали, что там. Я же теперь ночами спать не буду, если не дойду до конца!
– Тогда вперед! Самому интересно. – Михаил прибавил яркость фонаря и продолжил спуск. – Если через пять минут не доберемся до конца – возвращаемся.
– Хорошо, тогда пошли быстрее!
– Засекай время.
Михаил целеустремленно и бесстрашно преодолевал ступень за ступенью, с нетерпением ожидая, когда же луч фонаря упрется в пол. Борис выглядывал из-за его плеча, но видел лишь бесконечные ступени и ледяные, покрывшиеся трещинами стены и низкий потолок.
– Может мы наткнулись на военную базу времен Второй Мировой? – выдвинул очередную версию Михаил.
– Не похоже, – возразил Борис. – Слишком тут все в хорошем состоянии.
– Согласен. Движение льда за это время внесло бы свои корректировки. Здесь только трещины.
– А если это не заброшенное место, нам тут будут не рады. Не зря же они, кто бы это ни был, прячутся от нас!
– Ты только представь! – оживился Михаил. – Почти сто лет назад тут была устроена военная база, в состав которой входили военные и их жены. По ряду причин они оказались изолированными от мира и вот сейчас их потомки живут здесь, считая эти льды своим миром.
– И конечно они одичавшие людоеды, – равнодушно добавил Борис, не разделявший фантазий своего друга. Возможно, ему было просто страшно. – Ты бы еще про инопланетян вспомнил!
Полярники резко остановились, услышав поднимающийся из глубины шум, напоминавший короткий, но резкий порыв ветра. Через минуту он повторился и вновь наступила привычная тишина. Вопросительно посмотрев друг на друга, ученые лишь пожали плечами и продолжили спуск, не проронив ни слова. С каждым шагом их продвижение становилось все осторожнее, все внимательнее прислушивались они к окружавшей тишине, боясь нарушить ее хоть словом. Михаил взглянул на часы и показал Борису четыре пальца. Еще минута и нужно будет возвращаться. Выбраться из пещеры, разлома, забраться в теплый вездеход и совместно решить, как быть дальше.
Наконец, внизу что-то тускло блеснуло в свете фонаря, заставив ученых зашагать энергичнее. Ступени заканчивались на небольшом пяточке, в противоположной стороне стояла широкая стальная дверь, покрытая толстым слоем инея. Борис зачем-то смел перчаткой налипший иней и тихо постучал по металлу.
