Дмитрий Рус
Под знаком Z
Мы рванули через брошенную стройплощадку, которую хотели обогнуть по периметру. Впереди показался недостроенный магазин, окружённый широким кольцом парковочной зоны. Звуки погони быстро приближались, становясь всё громче. Ощущение опасности стало нестерпимым, будто кто-то живьем сдирал кожу, и я отчетливо понял – на пустырь нам высовываться нельзя.
– Вбок! Через траншею!
О том, что к магазину неплохо было бы подвести коммуникации, строители традиционно вспомнили уже после укладки асфальта. Поэтому его разбили отбойниками и выкопали технический канал, по пояс взрослому человеку. Через эту импровизированную траншею мы и побежали, оскальзываясь на пластиковых трубах, устилавших дно.
Едва группа преодолела половину расстояния, как позади прогрохотал взрыв. Все инстинктивно пригнулись, и я ощутил, как над головой со свистом пролетел кусок дорожного покрытия. Если бы мы пересекали парковку поверху, то добивать мертвякам наверняка было бы некого. Нас целенаправленно загоняли, будто дичь на охоте.
Второй взрыв чуть не накрыл уже у самого магазина. Перед этим я успел оглянуться и увидеть, что нагонявшие нас зомби достигли края стройплощадки. Их оказалось не больше двух десятков, – угроза существенная, особенно на открытой местности, но внутри здания у нас был шанс. Если бы не этот чёртов обстрел…
Зданию до отделочных работ было ещё далеко. Повсюду стояли поддоны со стройматериалом, которые могли дать неплохую защиту.
– Занять оборону!
Спецы уже выпустили пару болтов в набегавших упырей, и остальные последовали их примеру. Я примостился за сваленными в кучу мешками цемента, выбрал цель и плавно, насколько смог, спустил курок. Зомби поймал стрелу лицом, пробежал ещё пару шагов по инерции и рухнул замертво. Его примеру последовали ещё несколько подстреленных сородичей, образовав кучу-малу из копошащихся тел.
Арбалет перезаряжать долго, но мы выиграли несколько секунд для второго залпа, а там можно и врукопашную, с теми, кто добежит.
Но невидимый противник не хотел давать нам шанс выбраться из западни живыми. Не успел я прицелиться во второй раз, как через широкий витринный проём влетел огненный сгусток, оглушительно взорвавшийся внутри магазина.
Меня спасли мешки, безропотно принявшие весь жар и ударную волну на себя. Воздух наполнился цементной пылью, полностью перекрыв обзор, и мертвяки без проблем проникли в здание.
То, что творилось потом, люди обычно видят в кошмарах, просыпаясь в холодном поту. Ничего нельзя было разобрать на расстоянии вытянутой руки, и со всех сторон напирали зомби. Я крутился волчком – рубил, колол, уворачивался от зубов и когтей, полностью положившись на своё чутьё.
Через какое-то время прогремел ещё один взрыв, но я предчувствовал его и укрылся за толстой колонной, а вот погнавшегося за мной упыря взрывная волна бросила на торчавшую арматуру, на которой он и повис, проткнутый, словно бабочка в альбоме натуралиста.
Больше на меня никто не нападал. Крепко сжимая меч в руке, я начал медленно обходить место побоища и почти сразу же наткнулся на Злату. Девушке тоже досталось от взрыва – осколки пробили тело в нескольких местах, а ноги были вывернуты под неестественным углом. Судя по окровавленному следу, она проползла пару метров, пока силы не оставили её. Любой другой давно бы уже отключился, но выносливая Злата ещё была в сознании.
– Возьми… Я обещала…
В руке девушка сжимала побуревший от крови платок Марии.
– Злата, как же так… – я опустился перед ней на колени.
Одного взгляда хватило, чтобы понять – всё кончено. Будь даже за стеной готовая к приёму операционная с бригадой лучших врачей, – слишком поздно. Смерть уже оставила печать на лице девушки, но в гаснущих глазах не было страха.
– Она позаботится… О Рите…
– Это просто винтовка, как ты не поймёшь, – простонал я. – Зачем я втянул тебя, идиот…
Злата не ответила, остекленевшим взглядом уставившись куда-то под потолок. Я дрожащей рукой закрыл ей глаза и вынул из сжатых пальцев платок. В свертке оказался серебряный крестик на простой черной верёвочке. Пару секунд я боролся с искушением отшвырнуть его куда подальше, но, взглянув на девушку, неожиданно для себя самого – надел.
Нужно было продолжать поиски, – вдруг кто-то ещё смог пережить этот кошмар. Осторожно ступая по строительному хламу, я пошёл дальше. Спецы нашлись практически сразу, окружённые порубленными в куски упырями. Ни пульса, ни дыхания, – оба мертвы.
Откуда-то слева раздалось сдавленное хихикание. Помещение понемногу заволакивало дымом, и пришлось идти практически на ощупь. Часть недостроенного второго этажа уже обрушилась вниз, остальное трещало, грозя развалиться в любую минуту. Преодолев завалы, я обнаружил Калину, прислонившегося спиной к одной из колонн.
– Волшебника не видно, Тихий? – хихикнул он.
– Кого?!
– Ну, этого… Как в песне, ей-богу…
Я присел рядом. Из ушей у парня кровь вроде не текла, а вот левая нога выглядела так, будто ей хотели пообедать.
– Покусали меня, – проследил он мой взгляд. – Через час буду бродить, завывая, и мечтать о человеческом мясе…
Тут возразить было нечего. Царапины от когтей, хоть и с большим трудом, но заживали, а вот укусы были смертельны. Именно слюна являлась источником заразы, выкосившей бо́льшую часть человечества.
– Николая видел?
– Не-а, – помотал головой парень, с трудом поднимаясь. – Похоже, мы одни остались. И волшебник.
– Калиниченко, у тебя сотрясение, какой ещё волшебник?!
– С голубого вертолёта! Ты видел, чем он в нас запульнул? Это ж чистый фаербол…
– Не мели ерунды, нужно выбираться отсюда поскорее.
– Тебе, Тихий, выбираться, а я уже умер. Но есть отличная идея – помнишь, что рассказывал Николай про волшебника?
– Он пришёл тогда убедиться, нет ли выживших, – вспомнил я.
– Вот и побуду приманкой, напоследок, – хихикнул Калина. – Или отсекай мне голову прямо тут. Шашку только сохрани. И прощай.
Сильно хромая, он побрёл прочь. Я взял семейную реликвию, оставив меч у колонны, и прислушался к внутренним ощущениям. Поблизости опасности не чувствовалось, но где-то на границе восприятия я уловил нечто, пульсирующее тревогой. Кто-то явно размышлял, стоит ли входить в здание.
Волшебник. Разве такое возможно? Я припомнил огненный сгусток – на термобарический заряд он не походил. Тогда что? Не фаербол же, в самом деле…
– Эй ты, Саурон хренов! – громко послышалось впереди. – Иди сюда, разберёмся по-мужски!
Я осторожно крался за ним, прикрываясь завалами. Здание трещало, дым становился всё гуще, но последнее мне было только на руку. Лишь бы противник повёлся на приманку.
– Ах, вот ты какой, – расхохотался Калина где-то впереди. – Совсем не похож…
Сверкнула тусклая вспышка, будто от электрического разряда, и парень замолк. От ярости свело скулы, и только огромным усилием воли я не бросился вперёд. Нет уж, пусть сам подойдёт.
Захрустел мелкий мусор под подошвами врага. Судя по звукам, он обходил завал, за которым я прятался, по широкой дуге. Проклятье! Будь у меня арбалет – всадил бы болт, не выдавая себя, а так придётся волей-неволей раскрыться.
Шаги слышались всё отчетливей; кто бы это ни был, он явно не скрывался. А вот с внутренним взором творилось что-то неладное – не ощущал я никого в той стороне. И как быть?
Всё плохое в моей жизни происходило, когда я шел наперекор своим предчувствиям. Что ж, пришло время исправлять свои ошибки. Звуки приближались с каждым мгновением, но я даже не шелохнулся.
Оказалось, противник тоже использовал приманку. Шаги шелестели на пустом месте, я убедился в этом, когда звук донесся с освещённого огнём места. А вот позади кралась неясная тень, подолгу выжидая в укрытии. Я пропустил её мимо себя и двинулся следом, постепенно сокращая дистанцию. Фигура замерла возле Златы, видимо, осматривая тело. Приблизившись, я разглядел, что неведомым противником был длинноволосый парень в джинсах, сжимавший какой-то предмет в руке. Он всё-таки почувствовал меня, обернулся, но было уже поздно – я оказался на расстоянии удара. Шашка, как и катана, позволяет бить без замаха в ограниченном пространстве, и увернуться от неё практически невозможно. Вот только ударить я не успел – магазин устал стоять на дрожащих колоннах и сложился внутрь себя. По голове ударило чем-то тяжёлым, и перед глазами вспыхнула темнота…
* * *
Сознание пришло рывком, будто я вынырнул из глубины на поверхность. Голова, против ожидания, почти не болела, будто и не приземлялся на неё солидный кусок развалившегося магазина. А вот руки саднили – кто-то привязал их капроновой верёвкой к спинке кушетки, на которой я лежал.
Помещение оказалось вполне знакомым – последний этаж ремонтно-машиностроительного завода, довелось побывать тут пару раз. Эти огромные окна-витражи из советского стеклянного кирпича ни с чем не спутаешь, таких у нас в городе больше не осталось. Здесь, если не изменяла память, располагались мелкие мастерские и обмоточный цех. Лампы под крышей горели ровным светом, значит, запущен генератор в подвале, вот только зачем?
– А ты молодец – быстро восстановился!
К кушетке, на которой я лежал, подошел давешний парень. Длинные волосы цвета спелой пшеницы собраны в хвост, разношенные кеды, застиранная майка. И это – человек, за которым охотятся все оставшиеся в мире военные?
– У тебя куча вопросов, а времени мало, – он взглянул на часы. – Сразу скажу, что вытащил тебя не просто так, но об этом позже. Давай начнём с простого – как тебя зовут?
От комбеза и разгрузки не осталось и следа – парень явно не поленился тщательно меня обыскать, даже обувь зачем-то снял. Видимо, насмотрелся голливудских боевиков про ножи за голенищем и спрятанные кобуры и решил перестраховаться. Уже по тому, как он связал мои руки, было видно, что передо мной дилетант, твёрдо уверенный, что чем больше витков сделано вокруг запястья, тем сложнее будет освободиться. Узлы были простейшие, разве что бантика сверху не хватало. Ноги тоже оказались примотаны к низкой металлической спинке, но это не беда при наличии свободных рук, а пока пришлось поддержать разговор:
– Тихий.
– Интересное имя. А меня – Шон Брэди, приятно познакомиться.
Парень улыбнулся. Говорил он безо всякого акцента, на чистейшем русском. Потомок эмигрантов?
– И чего ты забыл в нашем маленьком городке?
– Хочу исправить то, что натворил.
– Так все эти восставшие мертвецы – твоя работа?
– Отчасти – да. Но поверь, я не хотел, чтобы получилось именно так…
– То есть смерть нескольких миллиардов людей не входила в твои планы?
– Все совершают ошибки, – вздохнул Шон. – Я хотел совсем не этого, поверь мне. Взгляни-ка сюда.
В руке длинноволосый держал небольшой шар, по поверхности которого, как по мыльной пленке, причудливо сновали разноцветные пятнышки.
– Чувствуешь?
Предмет пульсировал, словно человеческое сердце, излучая тепло и спокойствие. Я кивнул.
– И что это?
– Понятие не имею, – хмыкнул Шон. – Я обнаружил эту штуку на раскопках в Карпатах. Наша археологическая группа нашла ни много ни мало – Ноев Ковчег, точнее, то, что от него осталось. Сначала нас просто подняли на смех, а потом… Понаехало столько представителей спецслужб, сколько ты себе даже представить не в состоянии. Группу продержали взаперти около полугода, потом отпустили, взяв подписку о неразглашении. Кстати, я её сейчас нарушил, забавно…
– И как ты смог сохранить этот шар?
– Тут самое интересное, – принялся объяснять длинноволосый. – Едва я взял в руки этот артефакт, как почувствовал силу, которая до этого дремала во мне. Это трудно объяснить, но с помощью него талантливый человек может творить настоящие чудеса!
– Колба с манной, – усмехнулся я. – А ты, стало быть, чародей.
– Да, – кивнул Шон. – С точки зрения современной науки это чистое волшебство. То же самое подумали бы про мобильник, попади он в средние века. Артефакт помогает раскрыть внутренние силы людей, но далеко не всех. Лишь избранные обладают даром, который и в обычной жизни выделяет их из серой массы. Ты ведь такой – чувствуешь опасность, настроение людей… Я тоже с этого начинал.
– И почему же ты не почувствовал меня в магазине?
– Силы не безграничны, а на вашу группу, прости, их ушло неожиданно много. Благодаря тебе, кстати. Думаешь, мне есть дело до этих разведчиков, которые вслепую пытаются найти меня? Убить их – совсем не проблема, как муху прихлопнуть. Я не развлекаюсь охотой, но приходится бить не в полную силу, чтобы выяснить, чего они стоят…
– Ты отбираешь помощников, что ли? После того, что натворил?!
– Всё, что произошло, задумывалось совсем не так… Я был ослеплен могуществом, не умел ещё толком управлять энергетическими полями Земли… Потеря близких в глупой автокатастрофе стала последней каплей. И я решил сделать так, чтобы люди перестали умирать.
Я замолчал, переваривая сказанное. Верно подмечено, что благими намерениями вымощена дорога в преисподнюю, но то, что я услышал, было верхом идиотизма. Хуже свихнувшегося социопата, наделённого огромной мощью, может быть только искренний благодетель.
– И как твои полёты по городам исправят положение?
– Многие из населённых пунктов стоят не просто так, а на пересечении энергетических полей. Я провожу здесь… Некоторое манипуляции, так сказать, чтобы заклятье охватило всю планету. В таких вещах куча ограничений и поправок, нельзя просто взять и сделать то, что хочешь. Ну, например, чтобы успешно телепортироваться, нужно подняться на высоту около ста футов от поверхности земли.
– А чтобы метнуть огненный шар?
– Хитёр, – покачал головой Шон. – Нужно на две минуты застыть в одной позе, аккумулируя энергию. Но не обольщайся, если попытаешься сделать глупость, у меня в запасе есть вот это.
Он щелкнул пальцами, и из них вырвалась яркая искра, проделавшая маленькую дырочку в крыше.
– Интересно. Именно этой штукой ты убил парня из моей группы?
– Я просто оборонялся. Вы же со мной не чай пить шли, с мечами и арбалетами! А мне позарез нужно закончить все приготовления. Мёртвые наконец упокоятся, а живые вздохнут спокойно. Поверь, если этого не сделать, – человечество обречено. Зомби будут продолжать мутировать, питаясь человеческим белком, и рано или поздно сметут остатки выживших.
– Пока что-то этого не наблюдаю. Незаражённых людей осталось мало, основная масса упырей отъелась в первые дни эпидемии. А обычные зомби существенной угрозы не представляют – слишком медлительны и неповоротливы. Только твои прилёты заставляют всю эту разношёрстную толпу покидать города.
– Боюсь, скоро такое начнётся везде и без моей помощи. Времени осталось мало, в одиночку я могу и не справиться. Пожалуйста, забудь о своих потерях и подумай о тех, кто ещё жив на этот момент – без нашей помощи у них нет шансов. Пусть Немезида сегодня отдохнёт, доверься голосу разума.
– Разум подсказывает, что этой штукой вряд ли можно сделать что-то хорошее, – я покачал головой. – Кто знает, может, старина Ной просто хотел полить свой огород волшебным дождичком с неба. А получилось так, что нет ни одного народа на Земле, в мифологии которого не присутствовал бы Великий потоп.
– Ты слишком категоричен, – вздохнул Шон. – Подумай над этим, а я пока делами займусь.
Едва он закрыл за собой скрипучую дверь, как я принялся за путы. Свяжи парень запястья специальным узлом, шансов практически не было бы, а эти ослабли после нескольких минут работы. Руки, обильно смазанные кровью из ссадин, отлично скользили по бечёвке – ещё один минус капрона.
Чтобы отвлечься от боли, я обдумывал услышанное. В артефакт и магию верилось слабо, хоть я и чувствовал исходящие от шара потоки энергии, а в остальное не верилось совсем. Катастрофа разразилась не за один день, и Шон должен был увидеть плоды своих трудов, колеся из города в город. Начнись эпидемия лишь в нескольких небольших населённых пунктах, её бы остановили, в этом полковник прав. Отсюда вывод – парень целенаправленно заражал как можно больше людей, а значит, и сейчас ни черта не стремится всё исправить.
Он хочет закончить начатое.
Освободившись, я принялся обшаривать цех в поисках оружия. Нашлось немало полезных инструментов, подходящих для умерщвления спятивших волшебников. Прикидывая, что выбрать из этого разнообразия, я наткнулся взглядом на импровизированную деревянную мишень на стене, в которой торчал самодельный нож. В принципе, ничего удивительного; когда вокруг куча станков и металла, как ещё развлечься трудягам в свободное время? Балансировка, конечно, отставала от заводских моделей, но на короткое расстояние нож можно было метнуть без потери в точности.
А что дальше? Бегать по цехам в надежде, что первым почуешь врага… Но против меня будет сильный, отдохнувший убийца, чуйка у которого наверняка выше. Такого можно взять только неожиданной атакой.
И третьей попытки никто мне не даст.
Я улёгся обратно и глубоко вздохнул, пытаясь успокоить ритм сердца. Пусть Шон проводит свои манипуляции; он потратит силы и войдёт сюда, не ощущая опасности, а там посмотрим. Лишь бы Солнечный успели эвакуировать…
Длинноволосый вернулся через полчаса, вытирая взмокший лоб. Никакой ненависти я к нему не испытывал, только сожаление. Мне было действительно жаль этого парня, запутавшегося в собственном всесилии.
– Ну, что ж, – вздохнул он. – Раз ты так решил…
И тут я понял, что не могу пошевелить даже пальцем. Хотел резко вскочить, но оказался вдавленным в кушетку неведомой силой ещё до того, как Шон переступил порог.
– Неплохо, ты оказался сообразительнее остальных.
– Мне это часто говорят.
– Очень жаль, что мы не нашли общего языка, столько времени впустую…
– Зачем ты…
Договорить я не успел. На грудь будто навалилась бетонная плита, стало трудно дышать, и в голове гулко застучала кровь. Чувство опасности хранило безмятежное молчание, будто я в посёлке консервы на рынке выбираю, а не задыхаюсь от нехватки воздуха. Неужели конец?
Шон стоял рядом и участливо наблюдал, как я сопротивляюсь давлению на тело. Как же, не наслаждается он убийствами…
В дверном проёме мелькнул чей-то силуэт, который я едва рассмотрел за красной пеленой, застилающей глаза. Шон развернулся за долю мгновения до того, как арбалетный болт должен был пробить ему затылок, и шарахнул в сторону двери ветвистой молнией.
Плита пропала, будто и не было. Я приподнялся и метнул зажатый в руке нож, вложив в этот бросок все оставшиеся силы. Чародей, уловив движение, успел вскинуть руку, и в меня попала давешняя искорка, пронзив грудь раскаленным прутом боли. Мышцы свела судорога, как от удара током, а перед глазами заплясали разноцветные круги.
Спустя три мучительных вздоха я понял, что жив, – мёртвым наверняка не бывает так больно. Кое-как сполз с кровати прямо на пол, – почему-то организму показалось, что именно там ему станет немного легче. Грудь болела нестерпимо, но сознание понемногу прояснялось. Первая рациональная мысль была о том, что я всё-таки попал, раз других попыток меня убить Шон не предпринял. Но почему я ещё живой?
Пришлось посмотреть вниз. Вопреки ощущениям, обожжённой дырки размером с кулак не обнаружилось – но крестик, подаренный Марией, даже не расплавился, а просто испарился, оставив на коже глубокий ожог в форме распятия. Интересно, какова была вероятность, что эта чёртова искра попадёт именно в него…
А вот волшебнику повезло меньше. Нож вошёл в грудь в области сердца – Злата, обучавшая меня метанию, была бы довольна. Липкая лужа под худым телом разрасталась с каждой секундой, и никаких признаков жизни Шон не подавал.
Из-за дверей послышался сдавленный стон моего спасителя. Его костюм из материала, похожего на фольгу, обуглился от сильного разряда, видимо, приняв на себя основной заряд молнии. Ударь в меня такая, и никакой крестик бы не спас. Рядом валялась конструкция, напоминавшая корону, с витками разноцветной проволоки по периметру. Занятная штука, если учесть, что ни я, ни Шон не почувствовали незваного гостя.
– Коля, ты мне так и не ответил, из какого ты объединения?
– Это не важно… – через силу улыбнулся эксперт. – Когда у Немезиды выходной, мы работаем на подмене…
– Я могу тебе чем-то помочь?
– Разберись с даром Пандоры…
– Интересно, как?
Но Николай уже потерял сознание. Будь у меня аптечка – плюнул бы на всё и попытался помочь, а так…
Шар закатился под ближайший верстак, откуда его пришлось доставать с помощью совка. Теперь, когда артефакт оказался у меня в руках, я смог рассмотреть его поближе. Цветные пятнышки хаотично перемешивались на поверхности, притягивая взгляд не хуже спирали гипнотизёра. Шар оказался довольно увесистым и холодным на ощупь, будто горный хрусталь.
По руке побежало приятное тепло, обожжённая грудь почти перестала болеть, тело наполнялось силой и… мощью. Казалось, что по плечу любая задача, нужно только захотеть…
Одним усилием воли я расширил границы чувствительности, накрыв ею весь город. Я был вездесущ и незрим, это чувство опьяняло сильней любого алкоголя. Пустые улицы, парки, аллеи… Ещё одно усилие, и я вижу осаждённый посёлок, окруженный беснующимся морем мёртвой плоти. Эвакуация не закончилась, вертолёты должны вот-вот подойти. Андрей, как всегда, оказался на передовой, – припав к раскалённому пулемёту, поливает свинцом наступающих зомби и тихо матерится сквозь зубы. Возле него, как ни странно, Рафик с «Сайгой», прикрывает от особо ретивых упырей, вскарабкавшихся на высокую стену. В нескольких местах мертвяки уже прорвались, их пытаются сдержать огнём с борта ЗИЛа, который мечется по Солнечному, будто эритроцит в зараженной крови…
Мария единственная не принимает участие в обороне – она тихо сидит в своей комнате и молится. За Калину, Злату, Николая… За меня.
«Спаси, Господи, люди Твоя, и благослови достояние Твое, победы на сопротивныя даруя, и Твое сохраняя Крестом Твоим…» – голос девушки прозвучал в голове так, будто она стояла за спиной.
Резкая боль в груди грубо возвратила с небес на грешную землю. Я обнаружил себя сидящим на корточках, обхватив проклятый шар обеими руками. Тело ломило так, будто я всю ночь разгружал железнодорожные вагоны, а наутро пробежал пару десятков километров. Эта штука, похоже, питалась исключительно силами оператора.
– Нет, Шарик, хватит людям мозги морочить.
Я тяжело поднялся и завернул артефакт в первую попавшуюся тряпицу. Ударить по нему молотком? Вряд ли создатели сделали его настолько хрупким, но поблизости, к счастью, находилась машина, которой глубоко чихать на крепость материала. От слабости подгибались колени, но идти было недалеко – всего-навсего на первый этаж.
– Знаешь, Шарик, а ведь здесь работал мой дядя, до того, как ты попал в руки бедняге Шону. Дядя всегда старался помочь людям… Его укусила инфицированная женщина, мы тогда ещё не понимали, насколько это серьёзно…
В излучении шара появились тревожные нотки. Может, он и не был разумным, но инстинкт самосохранения у него явно присутствовал. Я добрёл до лестницы и, крепко держась за поручень, начал спускаться вниз.
На первом этаже гулял ветер, пробираясь через разбитые окна. Всё вроде было на месте, только кран-балку кто-то сбросил с полозьев, придавив несколько зомби. Мерзко воняло тухлятиной.
– Я всё не понимал, как Он мог допустить такое – гибель стольких людей. А оказалось, мы сами во всём виноваты, как всегда… И ты, Шарик, тоже виноват.
Распределительный щит оказался прямо под лестницей. На то, чтобы пустить напряжение на нужную линию станков, ушла пара минут, но я чувствовал – нужно спешить.
– А вот и наша красавица, – поведал я артефакту, приблизившись к нужному агрегату. – Электрогидравлический пресс-молот, гордость завода. Ты не смотри, что машине третий десяток, мощности у неё через край.
Со стороны улицы начал нарастать раздражённый клёкот-шипение. Я торопливо забросил шар в приёмник, закрыл заслонку и запустил цикл. Машинный зал наполнился басовитым рокотом, заглушая все остальные звуки, а массивная плита медленно поползла вверх.
– Прощай, Шарик.
Через широкие оконные проёмы в цех принялись влезать первые упыри. Их медлительные собратья толпились возле ворот, пытаясь протиснуться в щель между створками. Между тем, пол под ногами завибрировал от мощи, которая сейчас должна была обрушиться на проклятый артефакт.
Остановить этот оживший осколок прошлой эпохи было очень сложно. Кабель, питающий пресс, шёл через толщу бетона, а чтобы повредить механизм, нужно вскрыть металлический защитный кожух. А это особенно трудно, когда оператор станка – против. Я подхватил с пола кусок арматуры поувесистей и, впервые за полгода, прошептал:
– Отче наш, иже еси на небесах…
* * *
Пулемёт бессильно лязгнул и замолк. Андрей ругнулся, сжав обожжённую ладонь в кулак:
– Коробку, я пустой!
– Больше нет, – констатировал позади сержант Володько и протянул автомат.
– Трындец. – Рафик лихорадочно сменил магазин. – У меня тоже последний.
– Крайний, – поправил Петрович и срезал упыря короткой очередью.
– Где же эти чёртовы вертушки… Неужели не прилетят? Говорил я, нужно было колонну снарядить…
– Смотрите!
Над городом медленно разгоралось ослепительно-белое зарево.
– Вспышка справа! – заорал Андрей, спрятавшись за мешками с песком.
Только там он сообразил, насколько глупо поступает. Раз боеголовка рванула в черте города, ударная волна дойдет сюда через несколько секунд, тогда и бетонный бункер не поможет. Рядом плюхнулся Рафаил с перекошенным от ужаса лицом.
– К-как же так, они ведь обещали…
«Что делать, если рядом с вами рванула ядерная бомба?» – неожиданно всплыло в голове.
«Повернуться туда и посмотреть напоследок, когда ещё такое увидишь!»
Лидер посёлка усмехнулся и устало прикрыл глаза. Сияние нарастало с каждой секундой, проникая даже сквозь плотно сомкнутые веки. Андрей хотел прикрыть лицо ладонью и с удивлением увидел кости запястья, окруженные тёмной каймой плоти, прямо как на рентгеновском снимке. Сбоку стонал Петрович, выглядевший сейчас как пособие для студентов-медиков.
– Вот и всё, – вздохнул Андрей и удивился, насколько чётко прозвучал его голос.
Сияние, между тем, резко пошло на убыль, и веки вновь стали непрозрачными. Дышалось по-прежнему легко, а он, по идее, уже должен был выплёвывать собственные лёгкие. Андрей подождал немного и открыл слезящиеся глаза. Цветные зайчики проморгались не сразу, но зрение всё-таки частично вернулось, чего в принципе не могло быть при таком мощном излучении. Первым делом мужчина взглянул в сторону города, ожидая найти на его месте вспухающий ядерный гриб, но увидел лишь чистое вечернее небо.
– Я уже умер? – робко поинтересовался Рафаил, поднимая голову.
– Не надейся, – отмахнулся от него Андрей, завороженно смотря на защитную стену посёлка.
Несколько мертвяков успели преодолеть её, воспользовавшись замешательством защитников посёлка, и теперь лежали бесформенными кучами костей и стремительно гниющей плоти. Потянуло мерзким запахом разложения.
– Батя, это вышка, – прохрипела рация. – За периметром тихо. Что это творится с упырями?
– А хрен его знает, – честно ответил Андрей. – Похоже, нам всем дали второй шанс.
Он улыбнулся и размашисто перекрестился.
– Спасибо тебе… Тихий.
