Павел Михайлович Старостин
Сказки атамана – Зимняя сказка

Полная версия

Метелица

В канун Нового года в нашей станице, как заведено на Кубани, казачата пришли к атаману в гости, наряжать большую ёлку, чтобы потом всем вместе встречать Деда Мороза. Ребятишки постучались в дверь, и им открыл атаман.

– Здравствуйте, мои дорогие казачата!

– Здравствуйте, дядько! – хором откликнулись дети.

– Проходите, раздевайтесь. Ёлочка – в зале, ждёт, когда её наряжать будем. Я расскажу вам легенду о том, как казаки Новый год справлять начали, и как Дед Мороз стал дедом для всех казачат. Садитесь поудобнее и слушайте.

В одной станице, что за Еей-рекой спряталась, жил казак старый. И был у него сын, сильный, смелый хлопец. И всё было бы, как у всех людей, да вот дал бог молодому казаку дар, умел он разговаривать с сущностями всякими, с лешими да водяными, с домовыми да банниками. И вот когда сущности шалить надумывали, звали станичники казака, чтоб помог их успокоить, а когда они сильно бушевали, лютовали, приходил уже священник.

Пошёл как-то в зимний день молодой казак в лес дров нарубить. Да захотел он с лешим поговорить, чтоб тот показал дерево, какое можно срубить, больное или, может, мешает. Долго ходил казак по лесу, звал лешего, но лесной хозяин почему-то не отзывался. Тут вдруг на чистое морозное небо набежали тучи чёрные, снежные, и началась метель. Казак возле дуба остановился, накинул башлык¹, завязал, запахнул бурку² посильнее и сквозь налипающий на глаза снег увидел в лесу девушку. Лёгкой походкой шла она в платье большом и широком, цвета снега в тени под елью, белом с синим переливом. Удивился казак, и когда девушка проходила мимо него, расступилась метель. Коснулся он руки её. Вздрогнула девушка и отдёрнула руку.

– Кто ты? – спросила красавица лесная.

– Я – Савва-казак. А ты кто такая, девица?

– Я – Метелица, дочь Мороза Ивановича. Ты что в лесу забыл, Савва-казак? – Голос девицы зазвучал мелодично и звонко, будто снежинки на морозе по льду зазвенели.

– Прохладно дома. За дровами пришёл в лес, да искал лешего.

– А зачем тебе лесной хозяин, вы же, люди, берёте всё без разбора.

– Нет, я так не делаю, я спрашивать люблю, а леший мне показывает, какое дерево рубить, а какое трогать нельзя, – отвечал девушке казак и любовался ею. Он с первого взгляда полюбил её, да и ей приглянулся.

– Подойди, а то заметёт тебя мой плащ метельно-снеговой.

Казак подошёл ближе и увидел Метелицу во всей красе. Её кожа была белая, как снег, лицо нежное и строгое одновременно. Тонкие брови еле различимы под белой прядью волос, спускающейся из-под меховой шапочки. Голубые глаза смотрели на казака строго и хитро, белая коса спускалась по её шубке, которая переходила в платье и плащ. Губы Метелицы тоненькие, чуть розовые, постоянно нашёптывали еле различимые слова метельного заклятья.

– Пойдём, я провожу тебя, – властно сказала Метелица, но потом улыбнулась и подмигнула казаку, – а то мне ещё работу сделать нужно, папенька проверит утром.

– Как же мне вернуться без дров, дома холодно, матушка печь растопить хочет, пирогов напечь.

– Вот смотри, видишь дерево повалено, руби его, всё равно не выдержит оно моего плаща.

Нарубил казак дров, связал в поленницу, взгромоздил её на две большие ветки, получились сани. И пошли они, душевно и весело разговаривая, обо всём и ни о чём сразу.

Проводила Метелица Савву-казака до станицы. И спросил её казак:

– Зайдёшь к нам в дом?

– Нет, ты что, я же в плаще, нельзя мне оставаться, станицу заметёт сильно.

– Может, я в лес завтра приду?

– Приходи, – ответила девица, улыбнулась и исчезла.

Ночь не спал казак, всё думал о Метелице, какая она красивая, и как было бы хорошо взять её в жены. С утра раннего оделся Савва и ушёл в лес. Пришёл он к старому дубу, где вчера увидел девушку, а она его уже там дожидается.

– Долго спишь, Саввушка, – с улыбкой сказала Метелица. – Я тебя с первых лучей солнца тут жду.

– Прости, милая, к утру только сон пришёл. Уснуть всю ночь не мог, всё ты в окошке мерещилась, – сказал казак и глаза отвёл. – А ты сегодня без плаща?

– Может, и не мерещилась, – хитро блеснула голубыми глазами Метелица. – Да, папенька одобрил мою вчерашнею работу. Теперь и без него можно походить, тяжёл он.

– Может, тогда пойдём погуляем по лесу? Или в станицу к нам, я тебя с батей познакомлю, да маменька пирогами угостит?

– А пошли. Мил ты мне, Саввушка.

И пошли они в станицу через лес.

Встретил их у ворот отец Саввы, старый казак. Поклонились они, и рассказал Савва отцу, как встретил он девушку и понял, что она его судьба. Вышла из хаты мать Саввы и спросила у отца:

– Ну что ж ты, старый, людей на морозе держишь, в хату не зовёшь? Вон дивчина замёрзла уже вся. Проходите, дети! Самовар кипит, пироги как раз поспели.

– Да успокойся, мать. Не видишь, Савва жинку выбрал себе, – одёрнул мать старый казак.

– Так, тем более, девочку мне заморозите, – стала причитать казачка.

А казак жене хитро подмигнул да ответил:

– Да нежить она лесная, Метелица это. Сын и жену под стать себе нашёл.

– Ну, он у нас всегда необычным казаком был, почему бы и жинке его необычной не быть, – ответила казачка.

– На том и порешим, Савва, – сказал отец, повернувшись к молодым. – Мы с матерью не против. Благословим вас, но с условием – жить по-нашему, по-православному.

Савва обрадовался, что родители не против.

– А что же Метелица? – спросила мать.

– Я не против креститься и жить по-людски, только вот что папенька скажет, – склонив голову, смиренно молвила девушка.

– Да и, куда ж нам сватов засылать, и дойдут ли? – продолжил отец.

Грянул после его слов гром в лесу, затрещали дубы вековые, склонились берёзки белые в поклоне, и вышел из леса Мороз Иванович в папахе белой, в красной бекеше³, серебром расшитой, а рядом шёл вечный спутник его, белый медведь.

– Да никуда и не нужно им идти. Знаю я казачью доблесть и упорство, но до терема моего далеко, а дело, я смотрю, срочное, – сказал Мороз Иванович и улыбнулся в бороду, а потом добавил: – Дочка, я всё слышал. Выбрала ли ты свою судьбу?

– Да, папенька, Саввушка – мой суженый, не могу я без него, – ответила Метелица и снова опустила глаза.

– Ну, тогда так тому и быть, но работу с тебя я снимать не буду. Живите в счастье и радости! А то, что ты православной казачкой будешь, этим мы только роднее людям станем.

– Хорошо, папенька, – ответила дочка.

Так и стали жить Савва-казак с Метелицей в станице. Морозная девица крещение приняла, и обвенчались они с Саввой по-людски в станичном храме. Отец Метелице кольцо волшебное подарил, чтоб могла она летом с людьми жить и жаркого кубанского солнышка не бояться. Так прожили они до осени.

Осенью беда пришла в их дом, откуда не ждали: призвали Савву на войну, да и не уберёгся казак, погиб там.

Осталась Метелица одна среди людей. Но не бросили её станичники: семья Саввы помогала и другие казаки, и казачки тоже. А в конце декабря родила Метелица дочь-красавицу: беленькая, как сама дочь Мороза Ивановича, только глазки чёрненькие, как у отца. Нарекли её Снегурочкой. Дед-казак не мог нарадоваться на внучку.

Но с первым же днём весны дочь Метелицы и Саввы-казака, Снегурочка, заболела. Знахарей да лекарей собрали станичники, но чем жарче пригревало солнце кубанское, тем хуже становилось девочке. Никто не мог сказать, что происходит с ребёнком, и когда Снегурочка почти истаяла, пришёл священник и сказал:

– Зови отца своего, Метелица, может, он поможет, а мы помолимся богу, чтоб дал он времени ещё немного твоей доченьке, любимице всей нашей станицы.

Вышла мать из хаты и обратилась к северному ветру:

– Ветер друг мой, ветер брат мой,

Ты приди мне помоги!

Ветер друг мой, ветер брат мой,

Ты услышь мои мольбы.

Пусть мольбы мои несутся

Над озёрами к горам.

Ветер друг мой, ветер брат мой,

Отнеси их к папе в храм.

И как только Метелица сказала последнее слово, сразу стало холодно, и пошёл в станице снег. Затрещали дубы вековые, наклонились берёзы, и выехал из леса Мороз Иванович на белом медведе.

– Помоги, папенька, умирает твоя внученька Снегурочка, – взмолилась Метелица.

Взял Мороз Иванович девочку на руки, собрал всю силу свою волшебную и вдохнул в неё жизнь морозную. И стала расцветать девочка. Мать нарадоваться не могла, казаки ликовали. Но радость казаков оказалась недолгой. Поднял посох свой Мороз Иванович и молвил:

– Не радуйтесь, казаки. Сила моя только на зиму распространена, летом всё повторится. От жаркого летнего солнца будет Снегурочке всё хуже и хуже, пока не погибнет она. А второго морозного кольца у меня нет.

Опечалились казаки, а Метелица поняла, про что сказал отец.

– Папенька, но ведь в тереме твоём она сможет жить летом, а зимой приходить к людям?

– Да, ты права, дочка. Рядом со мной Снегурочке ничто не угрожает.

– Так тому и быть! – сказал старый казак. – Весной и летом пусть она с вами живёт, а зимой пусть нас радует. Вся станица ей рада будет!

Выступил и атаман станицы со словами ко всему народу:

– А мы праздник будем устраивать на день рождения Снегурочки и станем её годики считать и радоваться, что у нас такая казачка есть, которая живёт в волшебном тереме со своим дедом, Морозом Ивановичем. Верно говорю, братья?

– Любо, атаман! Верно говоришь! – радостно подхватили станичники. На том и порешили всей станицей.

Весной Снегурочка уходила к Деду Морозу, а в день своего рождения в конце декабря вместе с ним приходила она к матери, да к казакам в родную станицу, что возле реки Ея стоит. Играла Снегурочка с казачатами да казачками, радовала станичников и оставалась всегда маленькой девочкой. А Дед Мороз радовался, что дети приняли его внучку как равную, и стал приносить каждому ребёнку гостинец. Вскоре все дети стали считать его своим дедом.

– Вот такая история, дорогие мои казачата, у нас в станице приключилась, – сказал атаман, поднимая самую маленькую девочку над собой и другими детьми, и она поставила на макушку ели шпиль в виде снежинки. – И сказку послушали, и дело сделали, – улыбнулся атаман.