Павел Мочалов
Уральский назгул
– Ой, хорошие ребята, хорошие. Молодец, Виталик! Золото, а не зять! Надолго, ребятки?
– Как все дела сделаем, Зоя Александровна.
– Ой, да давайте без отчества! Просто – тетя Зоя.
Познакомились, обговорили оплату. Помощь кольца не понадобилась, запросы тети Зои были скромными. За ужином перешли к делу:
– Виталька сказал, что вам помочь надо? Ваши танки вчерась разгрузили-то?
– Наши, тетя Зоя, – начал «подкоп» Серега, – вот только помощь нам нужна не по сдаче.
– А какая же еще, ребятки? Я только в этом порадеть могу.
– Тетя Зоя, мы не сдатчики. Нет, нет, не бойтесь! И не шпионы, и не бандиты!
Женщина усмехнулась:
– Так ни один лиходей про себя и не скажет, что он – шпион или бандит. Разведчик или благородный разбойник. Ты не виляй, говори прямо, что нужно. А я тебе тоже прямо отвечу – смогу или нет. И если смогу – сколько стоить будет.
«Конкретная тетка, – восхитилось кольцо, – давай, хозяин, тут можно без политесов».
– В одном из танков, которые выгрузили ночью, Зоя Александровна, по воле случая оказался очень ценный предмет – золотое кольцо. Как вы думаете, мы можем его достать, не оповещая руководство завода и широкую общественность?
– Обручальное, небось? – улыбнулась тетя Зоя, – Сколько ж оно стоит, если вы за ним в такую даль отправились?
– Много. Если поможете – отблагодарим по максимуму.
Тетя Зоя задумалась, помешивая ложечкой чай:
– Номер машины?
– Бортовой – не помню, а заводской – не знаю. Могу узнать сам танк. Три последних торсиона сломаны, крыша МТО разворочена. Турель зенитного пулемета вырвана.
– Не густо, – снова усмехнулась женщина, – у нас таким кореженным железом все забито. Но попытаться можно. Я проходной командую, так что спрошу у мужиков, что и как с этими машинами. А ты уверен, что оно там?
– Абсолютно. Со стороны командира танка. Или на днище лежит, или в одном из лотков автомата заряжания.
– Ну, раз уверен, хорошо. Я так думаю, теперь только ждать, пока эти танки сдадут. Сразу в цех им не попасть, сложат на площадке ожидания. Денег на ремонт из Москвы нет, там уж в несколько слоев машины лежат. Как ты только по днищу шарить будешь? Это же все снимать надо.
– Наша забота, тетя Зоя. Лишь бы в танк попасть.
– Задаток дашь? С ответственными людьми разговаривать надо. Где-то, может, и подмазать придется, сам понимаешь.
Попов с готовностью вытащил уже потощавшую, но еще представительную пачку. Кольцо вздохнуло:
«Ну, что ты делаешь, хозяин? Кто сразу все деньги показывает? Женщину в искушение вводишь. Она сейчас задаток удвоит или утроит от того, что просить собиралась. А завтра по утру стрихнинчику в самовар насыплет, и все деньги ей достанутся. Соображать иногда надо».
«Поздно спохватилось, – огрызнулся Серега, – раньше подсказывай!».
Вытянул из пачки две пятисотки:
– Столько хватит?
Тетя Зоя засомневалась:
– Вдруг, больше понадобится?
– Скажете, порешаем, – убрал пачку Попов.
6 мая 1992 года
День прошел в напряженном ожидании для Попова и деятельном труде для андроида. Леха сгонял в магазин, приготовил обед, натопил баню и поработал в спарринге с хозяином. Пока Серега парился в бане, а потом пил чай на веранде, андроид приступил к дровам. Пилил, колол и складывал в поленницы. За этим занятием его и застала хозяйка дома:
– Ох, ты, господи! Да как вы такую гору дров одолели?
– Леша у нас работящий, – похвалил андроида Попов, – как дела, тетя Зоя?
– Нашелся твой танк. Точно, так мужики и рассказали – торсионы сломаны, побитый весь. Где вас угораздило?
– Да, было дело, – уклонился от ответа Серега.
– Понятно. То-то его сдавать даже не стали. Бумага с ним пришла – принять, как есть. Так что, откатили его в самый дальний угол, где такие же разбитые стоят. Завтра не моя смена, но я поменялась. В восемь тридцать вы уже около проходной стоите. Вот два комбинезона летних. Сверху свои куртки накинете. Как основная масса работяг в двери повалит, вы вместе с ней и зайдете. На вертушке буду я стоять, так что проблем не будет. Внутрь попадете, идите в самый дальний угол танковой свалки, там машины в три яруса наставлены, не перепутаете. Вашу ласточку сверху завалить еще не успели, так что внутрь пролезете. Днем по территории в комбинезонах можете бродить свободно, никто внимания не обратит. Но обратно – только со сменой, я вас выпущу.
– Спасибо, тетя Зоя!
– Спасибо на хлеб не намажешь. Давай о цене договоримся.
В отличие от квартплаты, свои услуги тетя Зоя оценила высоко.
«Да за такую сумму пару золотых колец можно купить! – возмутился боевой артефакт, – Говорило, тебе, хозяин, нельзя деньги показывать! Хотя, мы столько приобретем… можно и заплатить».
7 мая 1992 года
В девять часов утра Попов вновь увидел свой танк. Машина сиротливо притулилась у самого забора в окружении столь же разбитых собратьев. У Сереги даже слеза навернулась, настолько несчастным выглядел танк: изувеченный, ободранный, весь в потеках ржавчины, с поникшей вниз пушкой.
«Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу, – издевательски продекламировало кольцо, – чего застыл, хозяин? Груда железа, она и есть – груда железа, о чем тут жалеть?»
«Тебе не понять, – огрызнулся Попов, – а у меня слишком много с этим железом связано. Я в нем два раза чуть не погиб».
«Чуть – не считается, – хмыкнуло кольцо, – и вообще, мы тут до вечера медитировать будем? Эльфийка внутри, доставать надо!»
Серега махнул рукой:
«Нет в тебе ни души, ни романтики. Один голый расчет».
Кольцо не обиделось:
«Благодаря моим расчетам, у тебя есть время и возможность романтике предаваться. Давай, дело сделаем, а потом можешь орошать слезами до самого вечера никому не нужное железо».
Попов молча полез на танк, стараясь не ободраться об острые края разорванных наружных баков и ящиков. Забрался на башню и разочарованно сплюнул:
«Так и знал – люки закрыты. Про ключ-то не подумали».
«Леха откроет, – успокоило кольцо, – не проблема. Где замочная скважина?»
Андроид был уже рядом. Сунул палец в отверстие для ключа, и без всяких видимых усилий повернул задвижку. Крышка люка приподнялась на торсионе, и Серега уважительно хлопнул помощника по плечу:
– Железный парень. Первый раз такой фокус вижу.
Забрались внутрь, где за шесть лет не изменилось ничего, только добавился слой пыли. Валялась под сиденьем командира толстая суковатая палка, которую Гудрон когда-то использовал в качестве досыльника. Сиротливо белел на радиостанции кусок ткани, от которой урук оторвал полосу, бинтуя рассеченную бровь Попова. Висела сморщенная кожаная фляга, некогда заполненная водой.
«Ну, и где искать?»
Кольцо стало теплым:
«Посиди, хозяин, отдохни. Можешь пока всплакнуть о пережитом. Я Лехой покомандую, он быстрее справится».
«Как скажешь, – зевнул Серега, – где оно, на днище?»
«Да, – коротко отозвался артефакт, – будь добр, отдай меня Лехе на время работы?»
Попов протянул кольцо андроиду и полез наружу. Забайкальское солнышко забралось уже высоко, на башне было тепло и комфортно. Серега подложил под спину куртку, и почти задремал, но был бесцеремонно вырван из объятий сна:
– Эй, боец! Ты там охренел в атаке, что ли?
Попов сел. Рядом с танком стоял коренастый белобрысый прапорщик, грозно уперев руки в бока. Особенно Серегу впечатлили начищенные хромовые сапоги посреди грязи заводского двора и огромная фуражка-аэродром. Погон на комбинезоне у Попова не было, но суровый прапорщик моментально понял, что ошибся:
– Виноват, обознался. Думал, бойчина на массу замкнул, да еще и на моей машине.
Серега развел руками:
– Не подозревал, что этот динозавр еще кому-то нужен.
Прапорщик снял фуражку и взъерошил ежик уставной прически:
– Да, в принципе, не нужен. Я его уже сдал. Солдата ищу. Пошел по нужде и пропал. Спит где-то, зараза. Найду – под курдюк напинаю.
– Где вашей машинке так не повезло? – поинтересовался Серега, – Таджикистан или Карабах?
– Нет, – засмеялся прапорщик, – не угадали. Тут история гораздо интереснее.
Попов спрыгнул на землю и протянул прапорщику руку:
– Давай на «ты». Сергей.
– Вячеслав. Давно здесь?
– Прилично уже. А ты?
– Два дня назад разгрузились. Так что лица еще не примелькались. Тяжело сдавать?
– Ну, были проблемы, – уклонился от подробностей Попов, – но все позади. Дождусь одного человечка, подписи поставлю, и домой.
– А сам откуда?
– С Урала. А ты?
– С Поволжья, – прапорщик снова надел фуражку, – Так-то я не сдатчик, начальником караула ехал. Вот, пока сижу, жду основные силы.
– А эту ласточку как сдал?
– Так на нее специальная бумага была – принять, как боевые потери, по факту наличия. Я ее сразу спихнул, на следующее утро, – засмеялся прапорщик.
– В Поволжье – боевые потери? – вполне натурально удивился Серега.
– Шесть лет назад дело было, – прапорщик дружески похлопал по броне танка, – я еще «срочку» служил в танковом училище. Мехводом в батальоне обеспечения учебного процесса. Курсанты учатся, мы обеспечиваем, ну что я тебе объясняю, сам все знаешь. Рота у нас была «вожденческая», а на этом танке механиком был один киргиз. Фамилию навсегда запомнил – Худойназаров. Кличка, естественно, «Худой». Нормальный киргиз, не хуже и не лучше других. Мы с ним одного призыва были. Ну, после учебки еще полгода шуршали, как электровеники, потом попроще стало, конечно. Но, не об этом речь…
Слава достал из нагрудного кармана сигарету:
– Будешь?
– Не курю, – отказался Попов.
– Тогда, с вашего разрешения, – прапорщик с удовольствием затянулся и выпустил вверх струйку дыма, – Ну, так вот. Зимой, уже после Нового года, очередное занятие. Первый курс – полный капец. Как слепые котята. То машину заглушат, то на препятствиях застрянут… не вождение, а каторга. Да еще и холод стоял собачий. А ты же все время на башне, на ветру, – рассказчик сплюнул в грязь.
– Да уж, – посочувствовал Серега, – не Сочи. Знакомая картинка.
– Это точно, не Сочи, – согласился прапорщик, – а среди общей массы, сам знаешь, попадаются и очень борзые. Эти думают, что все уже знают и умеют. Вот такой к Худойназарову и сел. Сначала тормознул где-то, а как ему хвоста накрутили, заторопился, и машину заглушил. Худой его учить начал, а тот обезьяной обозвался и связь выключил. Ну, отмороженный на всю голову. Наш киргиз вскипел, как чайник, из люка выскочил, а курсант машину завел, и газанул со второй передачи, представляешь?
– Еще бы! – подтвердил Попов, чувствуя, что начинает краснеть. В чужом изложении собственная история выглядела совсем не героически.
– Естественно, Худой с танка кувырком! Добро хоть не под гусеницы! Танк умчался. И можешь себе представить – пропал! Вообще! Исчез!
– Да ладно, – попытался сделать удивленное лицо Серега, – куда пропал?
– В том то и дело, что неизвестно. Почти два часа его искали. Это же танк, а не воздушный шарик! Он следы в снегу оставляет! А следов – нету! Трасса – круговая, и с трассы никто не съезжал! Снег только накануне прошел, все видно. Весь танкодром прочесали цепью – нету! Полковника, который занятие проводил, «Скорая» с инфарктом увезла. Начальник училища примчался. Я его второй раз в жизни увидел – седой такой генерал, представительный. Особист Худого чуть ли не пытает – куда танк дел? Может вы с этим курсантом в сговоре были? Худой по-русски и так-то не очень калякал, а тут вообще все слова забыл. Твердит одно: «Его поехал, моя упал». Умора!
Прапорщик снова глубоко затянулся:
– Ну, это сейчас, умора. Тогда не до смеха было. К концу второго часа кагебешники подъехали. Худого – сразу в машину, и к себе отвезли. Что там было – так потом никому и не рассказал. Глаза таращит и молчит. Взвод курсантский, который танк искал, приказали назад вернуть. КАМАЗ за ними поехал, ну и, как всегда, одно к одному – сел по оси в снег. Послали меня на танке – вытаскивать. А он до них не доехал метров двести всего. Цепляю я его на буксир, не успел с места сдвинуть – бабах! Фиолетовая молния бьет в снег! И в том месте, где она ударила – появляется танк. Вот в таком виде.
– Брехня! – вполне натурально возмутился Попов, – Молния в январе? Фиолетовая? И танк появляется? Фантастики начитался, Славик?
Прапорщик не обиделся, только махнул рукой:
– Никто не верит. Только ведь, кроме меня, это целый взвод видел. И водила КАМАЗа. Кстати, следак из КГБ вполне серьезно мои показания записал, и ни разу не улыбнулся.
– Ладно, – согласился Серега, – предположим. Валяй дальше.
– Подтягиваю КАМАЗ к основному месту действия. Курсант из танка вылез ошалевший полностью. В гражданке! В летней! И не джинсы с футболкой! Все из кожи: брюки, куртка, сапоги. «Замок»26 на него орет благим матом, а тот смотрит куда-то в пространство, и вроде как даже немного улыбается. Ну, явно не в себе! Командир взвода курсанта в охапку, в КАМАЗ, и ходу к вышке управления. Понятно, там его гэбисты уже заждались!
Слава вмял окурок носком сапога в грязь:
– Короче, курсанта больше никогда не видели. Нас всех предупредили о неразглашении. Если бы Союз не кончился, я бы так и молчал, как рыба об лед. А танк, в конце концов, притащили в парк. Еще неделю его следователи ощупывали, а потом опечатали люки и уехали. Приказали танк закрыть брезентом и не трогать. Худому другую машину дали, но он и по старой своей успел полазить, следаки его с собой таскали. Так вот, он рассказывал, что танк за эти два часа успел где-то повоевать! Ствол – в пороховом нагаре. И в танке, и снаружи на броне – следы крови. Днище снаружи – все в крови, и даже кусочки мозгов нашли, как будто танком давили кого-то. Но и машине досталось, сам видишь. В левой скуле башни – заделанная пробоина, как от кумулятивного снаряда большого калибра. Крыша моторного отделения разбита. Торсионы лопнули, снаружи все осколками посекло, турель вон – выворотило «с корнем». Ужас.
– Да уж, – почесал затылок Серега, – вот это история. А сюда-то вы с ним как попали?
– Ну, я в школу прапорщиков поступил, – усмехнулся рассказчик, – и теперь, куда родина пошлет. А с машиной еще проще: Союза нет, КГБ тоже нет, а металлолом стоит, в парке место занимает. Написали в новую госбезопасность, как уж она там сейчас называется. Не знаю, что они ответили, но и так понятно. Брезент с танка сняли, и с очередной партией – в «капиталку». А тут, я смотрю, он еще десять лет простоит. Только это уже не наша забота.
Прапорщик выбил из пачки очередную сигарету, но зажигалка застыла на полпути:
– Ах, ты, бандерлог! Уже с каким-то пакетом! Ну, все, капец котенку! Извини, надо его прихватить, пока пакет не спрятал!
Слава рванул за мелькнувшим между танками солдатом, оставив Попова переваривать рассказанное. Хмыкнуло кольцо:
«Развлекся, хозяин? Как тебе собственная история чужими глазами?»
«Ты его сюда притащило?»
«Нет. Хотелось бы похвастать, но это чистой воды случайность. Не узнал он тебя, кстати».
«Шесть лет прошло, – усмехнулся Серега, возвращаясь к лежанке на башне, – и не в санатории, надо сказать. Да и видел он меня мельком. Так что, ничего удивительного. Как там у вас дела?»
«Как сажа бела, – вздохнуло кольцо, – столько железа напихали внутрь. Оно что, все нужное?»
«Конечно, – важно ответил Попов, – ни одного лишнего болтика. А нас это все учить заставляли, представляешь?»
«Ужас, – кольцо даже не пыталось скрыть сарказм, – с твоей любовью к знаниям, хозяин… подвиг, без преувеличения!»
«А ну тебя, – отмахнулся Серега, – спать буду. Толкнешь, когда понадобится».
* * *
Проснулся Попов сам – солнце закрыли тучи и подул очень зябкий ветерок. Серега натянул куртку и залез от пронизывающего ветра в танк. Леха внутри потрудился изрядно. Скрывая андроида, в боевом отделении громоздилось открученное или вырванное с мест крепления железо.
«Как успехи?»
Леха, конечно, промолчал, а кольцо пожаловалось:
«Отбивается, эльфийка. Ты вот спал, хозяин, а я тут такой поединок выдержало! Но ничего, одолели мы его, лежит смирно. Еще немного и Леха до него дотянется».
«Немного» растянулось еще на полчаса. Пару раз злобно верещал «боевой артефакт», и что-то гудело, и искрило, как электросварка. Потянуло дымом, и Попов запаниковал:
«Эй, вы чего там? Пожар устроили? Танк выгорает за считанные минуты! Вылезайте!»
«Все нормально, хозяин, – отозвалось кольцо, – уже потушили. Леха его взял».
Выбравшийся из недр машины невозмутимый андроид отдал Сереге кольцо Майрона, а эльфийское надел себе на палец.
«Так его легче держать в повиновении – пояснило кольцо, – Серьезный артефакт тебе достался, хозяин. Пришлось побороться».
«Ну, теперь-то твоя душенька довольна?» – усмехнулся Попов.
«Не то слово, хозяин! Через меня сейчас такой поток энергии идет! Чувствуешь, как вибрирую?»
«Не-а, – почесал нос Серега, – не чувствую. Сотвори чего-нибудь эдакое?»
«Например?»
«Ну… не знаю… можем полетать? Низенько. Всю жизнь мечтал».
Боевой артефакт замялся:
«Не, хозяин. Так, с ходу, не получится. Если бы ты уже умел летать, я могло бы увеличить скорость и высоту полета. Не расстраивайся. Может и полетаем, но, не сейчас, извини».
«И стоило на край света переться, – махнул рукой Попов, – если все осталось, как было?»
«Не все, хозяин, далеко не все. Вон, каток танковый валяется. Смог бы поднять? Над головой?»
«Нет, конечно, – хмыкнул Серега, – а сейчас, что, смогу?»
«Попробуй».
«То же мне, интригу завесило», – Попов обхватил каток руками, осторожно попробовал потянуть, и с неожиданной легкостью вырвал из грязи. Почти двухсоткилограммовый двойной блин по ощущениям весил не больше баскетбольного мяча. Серега даже засмеялся от ощущения силы. Подкинул каток вверх, выше головы, поймал на вытянутые руки, и бросил в андроида:
– Лови, Леха!
Андроид поймал железяку, как заправский вратарь, но сила удара была такой, что он шлепнулся в грязь на пятую точку.
«И что, я теперь так всегда смогу?»
«Почти, – снова замялось кольцо, – пока я на пальце, и эльфийское не слишком далеко. Наши поля взаимодействуют таким сложным образом… ну, в общем, ты все равно не поймешь. Прими, как данность».
«Ладно. Тупой у тебя хозяин, да? Леха, кидай обратно!»
Андроид тут же запустил каток в Попова, и Серега, забавляясь, поймал стальной блин одной рукой.
«Эх, не видит никто, – пожалел Попов, – такой силовой аттракцион пропадает».
«Видит, – пробурчало кольцо, – опять спалились по-глупому. Вон твой прапор стоит, глаза пялит».
Серега обернулся. Между рядами битых танков с выпученными глазами и открытым ртом замер недавний знакомец. К нижней губе прилипла так и незажженная сигарета. Попов махнул рукой:
– Славян, ты чего застыл, как мумия? Поймал бойца?
Прапорщик с трудом проглотил ком в горле, выбросил в грязь сигарету, и сделал несколько неуверенных шагов навстречу:
– Вы это как? Ребята, вы как это сделали? Такое даже в цирке не показывают.
– А чего такого? – деланно удивился Серега, – Размялись немного железяками.
– Размялись?! Да я сам с пятнадцати лет штангу тягаю. Но чтобы вот так сделать… Я на Дикуля специально в цирк ходил. У него снаряды тоже тяжеленые, но там видно, сколько он усилий вкладывает! А вы перекидываетесь, как пластмассовой тарелкой, – Слава толкнул носком сапога каток, – Да нет, не муляж. Офонареть просто!
«Доигрались! – зашипело кольцо, – он теперь всем растрезвонит. Фанат тяжелой атлетики, у него по морде видно. Сейчас в ученики начнет проситься!»
И точно, прапорщик уже был готов встать на колени:
– Ребята, ну объясните, как? Как надо тренироваться, по какой методе, чтобы так железом играть?
– Это не для всех, – напустил на себя значительности Попов, – и дано не всем, и рассказывать, кому попало, тоже нельзя.
– Да я же, не «кто попало»! – разволновался Слава, – Я совсем не «кто попало»! Я кандидат в мастера, между прочим! Меня за округ выступать приглашали! Секреты хранить умею. Да меня огнем будут жечь, не расскажу! Да ногти будут рвать, я – могила!
– Это ты со специалистами не сталкивался, – передернул плечами от давних воспоминаний Серега, – из мертвого информацию вытянут.
– Ну, ребята, – почти плакал прапорщик, – ну хоть намекните, как? Я и заплатить могу! Не миллионер, конечно, но в разумных пределах, а? У парней займу, потом отдам постепенно.
«Вот, хозяин! Вот оно твое – покажи чего-нибудь! Эдакое! Показали… как теперь от него отвязаться?»
«Память отключи! – буркнул Попов, – Мне тебя учить, что ли?»
Воспользоваться советом кольцо не успело – на сцене появилось еще одно действующее лицо. Мужчина лет сорока. В оливковом плаще без погон и хромовых сапогах. Он неожиданно, словно сбросив шапку-невидимку, возник между танками. Быстро, но внимательно, словно пощупав, оглядел всех троих, и пригладил ладонью уже седеющие волосы:
– Здравствуйте. Будьте добры предъявить документы, удостоверяющие личность, и пропуска на территорию завода.
Слава полез за пазуху. Попов, не имевший ни пропуска, ни воинских документов, попытался потянуть время:
– А вы кто, собственно? Почему я вам должен что-то показывать?
Мужчина уже рассматривал удостоверение личности и командировочные документы прапорщика:
– Я, молодой человек, представляю здесь отдел, занимающийся сохранением военной и государственной тайны на данном предприятии. От вас я хочу не «что-то», а документы, подтверждающие правомочность пребывания на закрытой для посторонних лиц территории. Если вы сомневаетесь в моих полномочиях, то вот мое удостоверение. Вы можете, быть свободны, товарищ прапорщик, спасибо, все в порядке.
Слава топтался на месте, не торопясь уходить, а мужчина развернулся к Сереге, и вопросительно приподнял брови:
– Я жду. Или документов нет?
«Артефакт! – завопил мысленно Попов, – ты чем вообще занят?! Сверни ему мозги быстренько!»
«Не могу! – огрызнулось кольцо, – Эльфийка мешает. Почувствовало последнюю возможность победить, пока я занято!»
«Делать-то что?!»
«Тяни время, хозяин, по максимуму! Справлюсь с эльфийским кольцом, потом помогу!»
– Понимаете, – проблеял Серега, – дело в том, что документы… они есть, конечно, но с собой нету. Так получилось, забыли.
«Особист» прищурился и жестко усмехнулся краем рта:
– Я так и думал. Информация была верная. А как же вы на территорию без документов попали?
– Так мы уже давно у вас. Почти месяц. Примелькались.
Мужчина засмеялся:
– Нет, ребятки. В том то и дело, что не примелькались. Давайте-ка прогуляемся до отдела, и там уже подробно побеседуем. Только без глупостей. Вам чего, товарищ прапорщик? Я же вас отпустил. Займитесь делом. Солдат своих проверьте.
Слава хотел что-то сказать, но под взглядом «особиста» закрыл рот и попятился за танки. Попов сделал последнюю попытку:
– Зачем в отдел? Мы не шпионы. Мы только…
– Мы только обманом пробрались на режимную территорию, – перебил Серегу контрразведчик, – чтобы забрать из танка, сданного в капитальный ремонт какой-то ценный предмет, предположительно, кольцо. Это вы хотели сказать?
Попов осекся, а боевой артефакт застонал:
«Да откуда он знает, сволочь? Тетя Зоя! Она, тварюга, нас продала, точно! Поборись еще немного, хозяин!»
– Судя по вашей реакции, молодой человек, я абсолютно прав. Может быть, покажете вещицу, из-за которой вы так рискуете?
– Без протокола и понятых? – первый испуг прошел, и Серега попытался перехватить инициативу. Ну, так ему, по крайней мере, казалось.
– Без протокола и понятых, – повторил «особист», – пока не сложилось официальное дело. Сейчас мы владеем ситуацией, а после протокола, и тем более, понятых, ситуация овладеет нами. В правовое поле попасть легко. Вот выбраться – гораздо труднее, если не сказать – невозможно. Улавливаете мою мысль?
– В общих чертах. Другими словами – вы забираете нашу ценность, а нас выводите за пределы завода без всяких последствий?
Мужчина впервые отвел взгляд в сторону:
– Зависит от ценности. И ваших объяснений.
«Себе все хочет забрать, – выдохнуло кольцо, – вали его, хозяин. Это личная инициатива, а не специальная операция».
«Как валить-то? Кулаками? Ножом? Это же не хулиган на улице. Да и потом что делать? Тело найдут».
Артефакт в ответ удовлетворенно крякнул:
«Есть! Все-таки, я сильнее этих эльфийских поделок! Отставить силовой вариант, хозяин. Отдай меня ему в руки. Скажи, что это я – ценность. Пусть выводит с завода».
На ладони «особиста» кольцо предстало во всей красе. Ободок сверкал золотом девятьсот девяносто девятой пробы, венчаясь огромным бриллиантом. Попов заметил, как дрогнули руки мужчины, принимая такое сокровище.
– Вот оно какое… прелесть, – «особист» помотал головой, словно отгоняя какую-то навязчивую мысль, – как вы его в танк-то уронили?
Серега развел руками:
– Вот так. Случайно. А вы как узнали? Тетя Зоя настучала?
Мужчина яростно потер лоб ладонью, побагровел и выдавил из себя:
– Не настучала… сообщила… как законопослушный гражданин…
– Ну да, – хмыкнул Попов, – два законопослушных гражданина решили отжать у другого, не очень законопослушного гражданина, принадлежащее ему имущество. Под видом проведения оперативно-розыскных мероприятий. Ловко. А если бы владелец имущества начал упрямиться, можно его смело вязать, как шпиона и диверсанта.
Мужчина побагровел еще сильнее:
– Посторонним вход на территорию завода запрещен. Все мои действия в рамках закона.
Серега попенял кольцу:
«Ты там полегче. Смотри, какой он красный стал. Долбанет кондрашка, кто нас выведет?»
«Это называется инсульт, хозяин. Риск, конечно, есть, но он сопротивляется! Приходится давить. И не отвлекай меня! Три объекта сразу контролирую: Леху, эльфийское кольцо, и этого барана в придачу. Еще ты лезешь с советами! Ну, вот, демоны вас забери, опять эльфийка бунтует!»
Андроид, стоявший чуть поодаль, вспыхнул ярко-синим бездымным пламенем и начал таять, как кусок масла на сковородке. «Особист» выпучил глаза:
– Это что? Это как? Надо же помочь, человек горит! Что вы стоите?!
Попов ответить не успел – мужчина покачнулся и рухнул ничком прямо в грязь, выбросив вперед руку с зажатым в кулаке кольцом.
«Меня – на палец! – завизжал «боевой артефакт», – Живее!»
Серега выдрал из кулака «особиста» кольцо. Между тем, Леха гореть и таять перестал, восстановившись в прежних размерах. Стряхнув с себя остатки сгоревшей одежды, андроид вытянул руки вперед и неуверенно шагнул в сторону Попова.
«Бежим! – завопило кольцо, – В танк, быстро!»
Уговаривать Серегу не пришлось, хватку андроида он хорошо знал. С низкого старта Попов в три скачка одолел десяток метров до танка, и взлетел на башню. Провалился в люк, обдирая бока и руки, захлопнул крышку. Повернул запорный рычаг и фиксатор, не позволяющий открыть замок снаружи. Перевел дух:
«Что случилось?»
«А ты не видишь? Эльфийское кольцо перехватило управление, пока я на тебя отвлеклось!»
«Да ладно, – не повелся Серега, – опять я виноват. Ты же хвасталось, что победило?»
Снаружи послышалось царапание. Дернулся запорный рычаг люка. Видимо, андроид попытался повторить утренний фокус с использованием пальца в качестве ключа, но запор выдержал. Попов поежился:
«И что ему от нас надо?»
«Меня надо, что еще? – сварливо отозвалось кольцо, – Помолчи немного, мы бороться будем».
«Давай, – согласился Попов, – только учти, я с андроидом сражаться не буду. Отдам тебя и все».
«Кто бы сомневался», – фыркнул артефакт и сосредоточенно замолчал.
Теперь Леха начал просто тянуть крышку вверх. Успеха поначалу не добился, и Серега даже с благодарностью похлопал по стенке башни:
– Молодцы, уральцы! Надежно сделали!
Но радовался он рано. Андроид перехватился поудобнее, и Попов с ужасом увидел, как начал выгибаться рычаг запора, а под крышкой люка образовался тонкий зазор, становившийся шире с каждой секундой.
«Тяни на себя! – скомандовало кольцо, – Я тебе энергии подброшу!»
Серега повис на рычаге запора, и зазор, пропускавший внутрь тонкие лучики света, снова исчез.
«Как там борьба?» – пропыхтел Попов.
«С переменным успехом. Потерпи еще маленько!»
«Который раз от тебя слышу: потерпи, потерпи! Устал уже терпеть! Сколько можно?»
Помощь неожиданно пришла с другой стороны. «Особист» очнулся и вспомнил о служебном долге. Слышно из танка было плохо, но Серега все же разобрал команду:
– Слазь оттуда, поганец! Стрелять буду! Слезай!
Леха, конечно, на угрозу не отреагировал, но и стрелять контрразведчик не стал, а попытался сдернуть андроида с танка. Эльфийское кольцо нападения с тыла не ожидало, а потому атака имела успех. «Особист» дернул андроида за ногу, оба полетели в грязь. «Эльфийка» на мгновение оказалась в замешательстве, и «боевому артефакту» хватило секунды, чтобы восстановить контроль.
«Уф! Вылезаем, хозяин! Мы опять на коне».
«Достали твои качели, – проворчал Попов, выкарабкиваясь из люка, – закрепись как-нибудь на достигнутых позициях».
По команде кольца «особист» и Леха безуспешно попытались отряхнуть друг друга от грязи. Андроиду было проще, вокруг него заклубилось небольшое серое облачко, превращаясь в «одежду» взамен сгоревшей и испачканной оболочки. Контрразведчик был вынужден снять плащ, оставшись в сером пиджаке и рубашке без галстука.
«Председатель колхоза, – фыркнул Серега, – «Сорок лет без урожая». Только с пистолетом».
«Зря смеешься, – отозвалось кольцо, – я у него немного в голове поковырялось – серьезный противник, хоть и выглядит простачком. И боевой опыт есть, и оперативный, и оружие при себе. Хорошо, что я с тобой, хозяин».
«А без тебя я с ним и не встретился бы, – огрызнулся Попов, – ты ему память подкорректируешь, или нам на Урал пешком идти придется?»
«Почему пешком?» – удивилось кольцо.
«Потому что каждая бродячая собака с нашим фотопортретом бегать будет. И на вокзале, и в аэропорту, и даже на автобусных остановках. Само же говоришь – опасный тип».
«Постараюсь», – заверил «боевой артефакт».
Между тем «особист» закончил рассматривать совершенно «убитый» плащ, повесил его на руку, и озабоченно постучал ногтем по наручным часам:
– Долго возимся, молодые люди. А сегодня, между прочим, футбол! – и первым зашагал в сторону проходной.
Сидевшая у турникета тетя Зоя подскочила с места, как на пружинке, но «особист» успокаивающе поднял руку:
– Все в порядке, Зоя Александровна. Хорошие ребята, и все у них в порядке. Выпускайте с территории.
– А как же…
– Выпускайте, говорю. Что за привычка – думать за начальников? Дано указание – выполняйте, – «особист» развернулся и пошел по коридору, сосредоточенно глядя под ноги. Тетя Зоя ошеломленно посмотрела на удаляющуюся спину контрразведчика, и перевела глаза на Попова.
– Вечером поговорим, – ласково кивнул Серега испуганной женщине, проходя турникет, – вы же исчезать не собираетесь?
* * *
Со смены тетя Зоя изрядно задержалась. Попов даже хотел махнуть рукой на «стукачку» и предложил ехать на вокзал. Возмутилось кольцо:
«С боевым артефактом так не шутят! Тем более, женщины! Операция была на грани срыва. Мы могли серьезно пострадать, и я хочу наказать виновных. Будь на твоем месте Властелин колец, тут бы ни одной живой души не осталось, даже собак».